Что такое дешифровка, или Окончание поиска

Что такое дешифровка, или Окончание поиска

Итак, мы подошли к последнему этапу длинного и тяжелого пути. Позади остались многие годы кро­потливого и сложного труда, пролетевшие быстро, почти незаметно. Взбираясь на крутую вершину по­знания тайны письма жрецов майя, молодой дешиф-ровщик, подобно скалолазу, преодолевал многочис­ленные препятствия. И вот остался последний и са­мый крутой подъем. Нужно сделать еще несколько шагов, Но как они тяжелы, с каким невероятным тру­дом дается каждый новый метр этого титанического восхождения! Он требует полной отдачи сил, опыта и знаний, накопленных годами. Любая, даже малей­шая ошибка отбросит исследование назад, и тогда найдутся ли силы, чтобы вновь попытаться достичь столь желанной вершины поиска?!

Триста знаков! Много это или мало? Триста зна­ков! Они похожи на маленьких букашек, живущих своей, пока еще неведомой для нас жизнью. Их нуж­но освоить, подчинить - они, эти триста знаков, та самая вершина, покорить которую мечтало столь­ко ученых!

Снова и снова начинаются бесконечные сопоставления, требующие скрупулезной точности. Времени не хватает, приходится работать ночами. Глаза устают так, что голову разламывает невыносимая боль и кажется, что ты уже ничего не видишь. Не видишь? Страшная мысль, к сожалению, не лишенная основа­ний... Врачи уже махнули на тебя рукой, но ведь и они ошибаются! Тысячи, тысячи, тысячи знаков пры­гают на серых страницах фотобумаги. Тысячи, тысячи, тысячи, а ведь их всего триста! Как, по какому прин­ципу собираются они вместе, заполняя страницы ру­кописей или каменные барельефы стел?..

В большинстве языков мира, в том числе и в язы­ках семьи майя-кичэ, склонение и спряжение связа­но с появлением в начале и конце слога грамматиче­ских показателей. В русском языке такими грамма­тическими показателями являются, например, хорошо знакомые нам окончания падежей, не имею­щие сами по себе смысла и относящиеся к какому-нибудь осмысленному (знаменательному) слову. К грамматическим показателям относятся также раз­личные частицы, предлоги, союзы. Именно они, слов­но сцепщики железнодорожного состава, скрепляют вместе разрозненные отдельные слова, связывая их в осмысленное предложение. При увязке слов друг с другом очень важную роль играет также их поря­док в предложении, свойственный данному языку.

Приведем наипростейший пример. Возьмем пять слов: комната, стол, стоять, красный, зеленый. Зало­жена ли какая-нибудь идея (смысл) в этом наборе слов? По-видимому, нет. Однако «включив» грамма­тические показатели русского языка, мы получим ос­мысленное предложение: «В красной комнате стоит зеленый стол».

В тексте, написанном известным или неизвестным письмом, корню слова (если, конечно, это слово по­вторяется) должна соответствовать устойчивая группа знаков. Грамматическим же показателем в на­чале или конце слова должны соответствовать ме­няющиеся и заменяющие друг друга знаки (Ю. В. Кно­розов называет их «переменными») перед или после устойчивой группы знаков.

Рисунки майя

Вновь обратимся за примером к русскому языку: в русском тексте сочетание трех букв (знаков) «дом» будет устойчивым, а падежные окончания - «дом-а», «дом-у», «дом-ом» - будут передаваться «перемен­ными» буквами (знаками) «а», «у», «ом».

Языку майя, как уже говорилось выше, не чужды обе грамматические категории, и Ю. В. Кнорозов счел необходимым прежде всего выявить в иерог­лифических текстах майя устойчивые группы знаков (передающие корни слов древнего языка) и связан­ные с ними переменные знаки (передающие грамма­тические показатели). Следовало предположить, что их общее количество не должно быть велико, и их можно будет сопоставить с грамматическими пока­зателями в текстах майя колониального периода («книги Чилам Балам»), записанных латиницей.

Работа по выявлению переменных знаков шла мучительно медленно и была чрезвычайно громоздкой. Ведь каждое сочетание знаков (иероглиф) приходи­лось прослеживать по всем рукописям и надписям майя. При этом постоянно возникали затруднения.

Мало того, что в иероглифических рукописях ча­сто встречаются стертые и полустертые места, «обор­ванные» страницы и другой «производственный» брак, причиненный временем и не всегда умелым хранением этих текстов. Выяснились и иные «враги» дешифровщика: некоторые разделы рукописей, осо­бенно Мадридской, были написаны на редкость не­брежным почерком и к тому же со множеством ошибок (куда смотрели старшие жрецы?!). Не лучше обстояло дело и с каменными книгами - стелами: тропические ливни сильно размыли поверхность кам­ней с надписями. На опознание многих знаков, раз­личные проверки и перепроверки приходилось тра­тить слишком много времени и сил.

Но, может быть, лучше отказаться от этой работы и исследовать только те иероглифы, которые не по­страдали от времени или недобросовестности жре­цов - переписчиков текстов?

В результате проделанной работы Ю. В. Кнорозов свел иероглифы в группы. В каждую из них входили иероглифы, имеющие одинаковые устойчивые знаки и различные переменные, то есть различные грамма­тические показатели. Теперь можно было свести вме­сте слова с одинаковыми грамматическими показа­телями. По сравнению со сделанным такая работа была относительно несложной.

Сплошная регистрация всех случаев появления в тексте каждого иероглифа позволила одновременно выявлять и статистические данные о них. Самый про­стой способ применения статистики для целей де­шифровки (мы уже упоминали об этом) состоит в том, что подсчитывается, сколько раз каждый из зна­ков встречается в исследуемом неизвестном тексте; это абсолютная частота. Заручившись такими данны­ми о неизвестных нам знаках, следует подобным же образом обсчитывать тексты майя, записанные лати­ницей, то есть известными нам знаками - буквами. Зачем? Чтобы сопоставить неизвестные знаки с буквами (или группой букв), имеющими ту же ча­стоту в известных текстах!

Черепаха

Однако в ряде разделов рукописей майя настой­чиво повторяются отдельные иероглифы, очень ред­ко встречающиеся в других местах. При сплошном подсчете легко может оказаться, что знак имеет большую частоту за счет многократного повторения одного и того же иероглифа, то есть за счет часто­го повторения какого-нибудь слова в некоторых разделах текста. В этом случае абсолютная частоте зна­ка (равно как и иероглифа, в состав которого он входит) будет отражать не особенности языка , а особенности данного специфического текста, с часто повторяющимся отдельным словом или словами (например, в тексте, рекламирующем, скажем, пыле­сос, слова «пылесос» и «пыль» будут повторяться значительно большее число раз, чем в любом дру­гом). Чтобы избежать подобной ошибки, можно при подсчете частоты пропускать повторения одного и того же иероглифа (слова), получая относительную частоту, не зависящую от особенностей текста.

Однако установление абсолютной и относительной частоты знаков было еще недостаточно для дости­жения конечной цели, стоявшей перед Ю. В. Кноро­зовым. Поэтому он считал ближайшей задачей изу­чение переменных знаков, передающих грамматиче­ские показатели. Нужно было выявить частоту пере­менных знаков, а это означало, что при подсчете частоты нужно учитывать только те случаи, когда знак передает грамматический показатель, то есть стоит перед или после корня слова.

Вновь прибегнем к примеру из русского языка. Для того чтобы установить частоту показателя да­тельного падежа - «у» (в словах дом-у, храм-у, пруд-у и т. д.), нужно подсчитать, сколько раз буква «у» встречается в конце определенных слов, но при этом отнюдь не следует учитывать случаи, когда она входит в состав корня (как в слове «пруд»)!

Изучение частоты знаков, занимающих определен­ное место (позицию) в словах получило название «позиционной статистики». Точный язык цифр - ма­тематический анализ снова пришел на помощь моло­дому советскому исследователю. С помощью пози­ционной статистики можно было сравнительно легко сопоставить грамматические показатели языка иероглифических текстов майя с грамматическими пока­зателями языка майя колониального периода, сохра­нившегося в «книгах Чилам Балам».

Но Ю. В. Кнорозов не спешил начать сопоставле­ние грамматических показателей древнего и нового языков майя, хотя выявление переменных знаков и их позиционной частоты давало такую возможность. Он решил еще более основательно подготовиться к преодолению последних и самых трудных шагов, все еще отделявших его от заветной цели. Поэтому он подвергает исследованию порядок слов в предложе­ниях майя, используя свой же метод позиционной статистики. Но теперь он применяет его уже не к от­дельным знакам, а к целым иероглифам.

Выяснилось, что на втором и третьем местах в предложениях всех типов, как правило, стоят иеро­глифы, не имеющие в своем составе переменных зна­ков. Были все основания считать, что иероглифы этой группы передают подлежащее. В самом деле, имен­но подлежащее, то есть обычно имя существитель­ное в именительном падеже, имеет меньше всего грамматических показателей.

Другая группа иероглифов отличалась, наоборот, наибольшим количеством переменных знаков. Иеро­глифы этой группы стояли, как правило, на первом месте в предложениях почти всех типов. Судя по большому числу переменных знаков, эти. иероглифы должны были передавать глагольное сказуемое. По ходу дальнейших исследований оказалось, что иероглифы, передающие сказуемое, подразделяются на две группы, каждой из которых свойственны свои грамматические показатели. После иероглифов одной группы в предложениях стояло сразу подлежащее, тогда как после иероглифов другой почти всегда появлялись особые дополнительные иероглифы, а подлежащее отходило на третье место. Естественнее всего было отождествить первую группу с непере­ходными глаголами, а вторую - с переходными, требующими дополнения. Так оно и оказалось, ибо и в языке майя XVI века был аналогичный порядок слов в предложении. На первом месте обычно стояло глагольное сказуемое, а подлежащее занимало вто­рое место или третье, если после сказуемого шло дополнение.

Только теперь Ю. В. Кнорозов располагал доста­точно четкой классификацией иероглифов. О каждом из них можно было сказать, с какими грамматически­ми показателями он употребляется, какую часть ре­чи передает и какую роль играет в предложении.

Казалось, можно переходить к последовательному сопоставлению грамматических показателей языка иероглифических текстов, то есть неизвестного языка и языка майя XVI века, известного нам. Известного?

Однако оказалось, что грамматика «известного» язы­ка изучена довольно слабо. И снова пришлось отло­жить решающий штурм последней вершины и надол­го засесть за изучение грамматики по текстам майя, записанным латиницей, и только после этого заняться подготовкой сравнительных материалов - выявлени­ем набора грамматических показателей и их частоты в текстах XVI века.

Это была наиболее тяжелая и изматывающая ра­бота. Она требовала абсолютной внимательности. Если возникали сомнения в правильности подсчета, нужно было начинать его с самого начала и так по нескольку раз. Но самое обидное: не было никакой гарантии в том, что получаемые с таким трудом дан­ные окажутся полезными и пригодятся для дальней­шей дешифровки. Так оно и было в ряде случаев, когда единственным результатом проделанной рабо­ты являлось выяснение того, что изучаемый грамма­тический показатель не имеет никаких аналогий в древнем языке. Не удивительно, что при первой же возможности в дальнейшем и Ю. В. Кнорозов и дру­гие исследователи стали перекладывать такого рода работу на «плечи» вычислительной техники.

Однако в целом расчеты Ю. В. Кнорозова на то, что сопоставление древних переменных знаков с из­вестными грамматическими показателями (из языка XVI века) окажется сравнительно легким, вполне оп­равдались. В центр внимания исследователя попало несколько знаков, передающих употребительные грамматические показатели. Эти знаки оказались как бы в медленно, но верно сжимающемся кольце. Каждая новая, дополнительная характеристика этих переменных знаков была подобна новому, появлявше­муся из засады щупальцу спрута. Они, эти щупальца-знаки, обвиваясь вокруг жертвы, неуклонно прибли­жали свою привязку.

Среди переменных знаков особо выделялся знак . Он сочетался и с глаголами и с существительными и имел рекордную позиционную частоту. Такую же высокую частоту в текстах XVI века имел только один грамматический показатель - префикс-местоимение «у» («он», «его»). Здесь не могло быть ошибки - знак определен точно, ему найден язы­ковый эквивалент!

Сопоставление ряда других переменных знаков с известными грамматическими показателями также не составило особого труда. Наиболее часто встречающийся переменный знак , передающий предлог, легко сопоставлялся по позиции и частоте с употребительным предлогом «ти» («в», «к»), а пе­ременный знак в конце переходных (требую­щих дополнения) глаголов явно соответствовал изве­стному глагольному суффиксу прошедшего вре­мени - «ах».

Но не все шло так гладко. Огромные затруднения встречались в тех случаях, когда произношение силь­но изменилось. Например, употребительному суф­фиксу непереходных глаголов явно не бы­ло прямой аналогии в языке XVI века. Только значи­тельно позже, в результате длительного изучения спряжения в языке майя, Ю. В. Кнорозов сумел вы­яснить, что суффиксы непереходных глаголов XVI ве­ка («хи», «ни», «и») восходят к одному и тому же древнему суффиксу - «нхи». Иными словами, ока­залось, что переменному знаку соответст­вует исчезнувший суффикс, от которого в языке XVI века сохранилось несколько «потомков» (с оди­наковым значением).

Так была решена ближайшая главная задача. Однако сопоставление грамматических показателей язы­ка иероглифических текстов с известными граммати­ческими показателями языка майя XVI века еще не означало действительного чтения знаков. Отнюдь не исключено, что древние суффиксы или предлоги про­износились иначе, чем в XVI веке. Чтобы установить их действительное чтение, нужно перейти к следую­щему этапу - чтению слов. Эгот этап и был конеч­ной целью - завершением дешифровки.

Но как, на основе каких данных можно попытать­ся прочесть сами слова? Существует ли такая воз­можность?

Ю. В. Кнорозов рассуждал следующим образом: если знак, передающий, например, предлог, который в XVI веке произносился как «ти», действительно имел такое чтение, тогда можно прочесть слова, в которых знак употребляется уже не как граммати­ческий показатель, а для записи корневой части сло­ва. Ведь знак должен читаться одинаково во всех случаях! Но чтобы считать чтение знака окончатель­но установленным, необходимо прочесть не меньше двух разных слов с этим знаком. Это и есть так на­зываемые перекрестные чтения.

Установив, что знаки , , , , и т.д. передают грамматические показатели, которые в XVI веке соответственно произносились, как ти, ка, ан, у, ах, Ю.В. Кнозоров, пользуясь заранее составленными сводками иероглифов, сумел подобрать нужные группы знаков. Так, слово он прочел «му-ти», приписав первому знаку чтение «му»; второй же знак употреблялся для передачи предлога «ти». На языке XVI века слово «мут» означало «священное животное.

Это чтение подтвердилось в словах - «му-ка» («мук» - «раз») и и «му-ан» («облачный», название месяца). Слово Ю.В. Кнозоров прочел «у-лу-му» («улум» - «домашний индюк»), приписав второму знаку чтение «лу», что подтвердилось в словах - «цу-лу» («цул» - «собака») и - «(бу)-лу-ку» (Рисунок неразборчив, и в первый знак не может быть воспроизведен.) («булук» - «одиннадцать»). В свою очередь, чтение знака - «цу» подтвердилось в слове «ку-цу» («куц» - дикий индюк); чтение знака - «ку» в слове - «ку-чу» («куч» - «ноша»); чтение знака - «чу» - в слове - «чу-ка-ах» («чуках» - «захватил») и т.д.

Цепляясь один за другой, знаки майя постепенно открывали дешифровщику свои сокровенные тайны, как раскрывает тайну кроссворда правильно найден­ное слово. Разумеется, чтение каждого нового неиз­вестного знака требовало перебора различных вари­антов, пока не находился единственно правильный. Однако количество таких вариантов было уже срав­нительно невелико, и с каждым новым расшифрован­ным и прочтенным словом их становилось все мень­ше и меньше.

Символы предназнаменований

Позиционная статистика - оригинальная система дешифровки неизвестных письмен, предложенная со­ветским ученым Ю. В. Кнорозовым, получила всеобщее признание и стала широко использоваться при дешифровке текстов древних народов, письмена ко­торых считались навсегда утерянными. Именно она позволила включить в эту работу «думающие маши­ны», решающие сложнейшие проблемы лингвистики на основе математического анализа.

Бог мам

Теперь непонятные, таинственные знаки неизвест­ных письмен не кажутся такими недоступными, непо­корными. Благодаря титаническому труду Ю. В. Кно­розова мы твердо знаем, что каждый из них должен иметь свойственную только ему вполне определен­ную частоту (повторяемость) и занимать определен­ное место в «блоке» - сочетании знаков. Иными словами, знаки имеют свой определенный «паспорт», с вполне точной «пропиской» (позицией в блоке) и частотой (повторяемостью). В иероглифической пись­менности в соответствии с этим «паспортом» и про­исходит разделение знаков на корневые, граммати­ческие и фонетические, хотя и возможны случаи, ког­да один знак может являться владельцем целых двух паспортов.