Гибель Спящего Ягуара

Каменотес собрал людей на площади города, которому те­перь уже не суждено было стать земной обителью всемогущих богов. Был предрассветный час. Холодная ночная сырость ско­вывала движения, заставляя поеживаться. Люди искали спасительного укрытия от холода и находили его в тепле сгрудив­шихся в толпу человеческих тел. Тесно прижавшись друг к дру­гу, словно сжатые в кулак пальцы руки, они стояли молча и неподвижно, и от этого казалось, что их мало, ничтожно мало на огромной, выложенной ровными каменными плитами пло­щади.

Каменотес вспомнил другую площадь, ту, что лежала в цент­ре города Спящего Ягуара. Она была еще просторней, а окру­жавшие ее пирамиды, увенчанные храмами и дворцами, воз­вышались неприступными крепостями. Да, людей мало, слишком мало, чтобы напасть на логово жрецов. Но у него не было другого выхода - вернее, он не знал и не искал его. Ждать Брата Великого Каймана?

Вчера Каменотес послал к нему нового гонца-лазутчика, хотя и не надеялся, что тот доберется до него раньше чем через месяц, а то и больше. Он снова вспомнил Быстрееоленя и с надеждой подумал, что Брат Великого Каймана уже, быть может, бежит со своими боевыми отрядами на город.

- Братья! - крикнул Каменотес. - Тропа ведет нас в ло­гово Спящего Ягуара. Боевые отряды сынов Великого Каймана уже спешат туда! - Толпа колыхнулась и одобрительно загудела. - Быстрой тропой мы будем в городе через две ночи, но мы пойдем другой. Переплывем реку Священной обезьяны - Усумасинту. Зоды ее бурливы и широки. Жрецы не ждут там нашего нападения. Сыны Великого Каймана идут че­рез поля. Я не знаю, кто нападет первым, но тот, кто нападет вторым, ударит в спину проклятым жрецам...

Он думал вслух, излагая свою простую стратегию. Было видно, что люди одобряют планы нападения, что они верят своему вождю, радуются его хитрости, умению обмануть и победить ненавистных жрецов и бывалых воинов города Спя­щего Ягуара.

...- Мы нападем на каменоломни у Усумасинты и освобо­дим наших братьев. Они пойдут вместе с нами. Мы станем сильнее. Мы будем свирепы, как ягуар, быстры, как падающий с неба орел, ловки, как обезьяны, мудры, как кайман... Спящий Ягуар не успеет проснуться, а мы уже вонзим в его сердце свои копья...

Последние слова утонули в криках толпы, радостно привет­ствовавшей наступивший рассвет. Лучи восходящего солнца осветили мощную фигуру Каменотеса, стоявшего высоко над толпой.

Каменотес разбил своих людей на три отряда и поставил во главе каждого из них тех, кто больше всего отличился, сра­жаясь в каменоломне и во время нападения на строительство. Восставшие не теряли даром времени: за ночь они успели не только изготовить себе оружие - пики, щиты, тяжелые дубин­ки и каменные топоры с деревянными рукоятками, но и по­крыть тела боевой раскраской для устрашения врага. Теперь это были не рабы, а настоящие воины. Кой у кого на головах даже красовались шлемы-маски, снятые с убитых воинов и над­смотрщиков. При ярком солнечном свете войско восставших рабов уже не казалось Каменотесу столь малочисленным.

Вперед ушли разведчики, и боевые отряды тронулись в поход.

Каменоломню в крутой излучине реки Усумасинты отряды Каменотеса взяли без потерь. Хотя немногочисленные надсмотрщики и жрецы почти не сопротивлялись - до города Спящего Ягуара был всего один день пути, и поэтому камено­ломню охраняло слишком мало людей, - их тут же перебили. Запасов еды и здесь оказалось немного, и Каменотес послал рабов с Усумасинты в лес за съедобными кореньями и дичью, а когда они вернулись, всю еду разделили поровну. Но из леса пришли не все: один раб исчез. «Скоро вернется», - говорили те, кто уходил с ним в лес. Но пропавший не вернулся ни с на­ступлением темноты, ни утром следующего дня. Это насторо­жило Каменотеса. Конечно, человек мог легко заблудиться в сельве и даже погибнуть - в диких зарослях его поджидало немало опасностей, - ну, а если он сбежал? Что, если страх перед Есесильными жрецами заставил его предать своих това­рищей по прошлым страданиям и тяжелой борьбе, ожидавшей рабов впереди? Кто ответит на этот вопрос? - думал Камено­тес. До города день пути, значит, предатель вот-вот окажется у врагов и сразу же предупредит жрецов о восстании. Нужно торопиться, решил Каменотес и поднял свои отряды. Восстав­шие вышли на последнюю тропу великой войны.

Каменотес не ошибся в своих опасениях. Когда отряды про­делали больше половины пути, отделявшего каменоломню от города, Каменотес увидел стремительно бежавшего ему на­встречу разведчика - еще вчера в полдень он ушел к окраи­нам городских поселений, почти вплотную подступивших к за­рослям сельвы. Не останавливаясь, чтобы не вызвать замешательства воинов, бежавших индейской цепочкой вслед за своим вождем, он знаком приказал разведчику следовать рядом и лишь слегка замедлил свой бег. Разведчик задыхался от уста­лости; он с трудом бросал отдельные слова:

- Отряд собран... Сам видел... Воинов много... Нас боль­ше. - Каменотес бежал тем же размеренным шагом, не перебивая разведчика. - Беги быстрее... Скоро войдут в лес... Луч­ше встретить у большого поворота тропы... Беги быстрее, - разведчик сделал еще несколько шагов, закашлялся и в изне­можении упал прямо на кусты.

Маленькое тело разведчика билось в судорогах страшного кашля; он разрывал грудь, душил, сбивал дыхание, стискивал горло железной рукой. Воины, пробегавшие мимо, видели стра­дания своего товарища, но они не могли, не имели права оста­новиться. Они знали, что его ждет смерть: кровь хлынет гор­лом, и вместе с нею он будет выплевывать на мягкую паху­чую траву куски легких, изъеденных каменной пылью, которой они дышали всю свою жизнь в каменоломнях. Они ежедневно видели эту смерть и успели привыкнуть к ней. И мимо уми­рающего разведчика все бежали и бежали братья и товарищи, люди, ради которых ему было не страшно умереть.

Между тем Каменотес принял решение: разведчик прав; нужно успеть добраться до поворота, чтобы там устроить засаду и напасть на воинов Спящего Ягуара. Живая цепочка связи с быстро­тою молнии передала приказ вождя.

...Отряд воинов города Спящего Ягуара двигался неторопливой рысцой. Спешить было незачем: боги приказали напасть на восставших рабов лишь на рассвете следующего дня. А раз так, то не стоило появляться вблизи каменоломни, пока солнце не спрячется за Черным деревом и ночной мрак не скроет при­ближение отряда карателей. Ведь рабы могли выставить дозо­ры, рассуждал про себя начальник отряда. Они обнаружат его воинов и предупредят своих. Другое дело обрушиться на это тупое стадо грязных скотов внезапно, с первыми стрелами солнечных лучей!

Орнамент майя

Старый воин был доволен, что именно ему поручили рас­правиться с теми, кто осмелился проявить непокорность, кто поднял руку на святую обитель всемогущих богов и их вер­ных служителей - жрецов. Он знал, что восставшие уже ус­пели осквернить строительство нового священного города, его храмы и дворцы, но великие боги жестоко покарают эту взбесившуюся нечисть, прежде чем она успеет напасть на священ­ный город Спящего Ягуара. Жрецы удостоили его этой великой чести, хотя он и не был наконом. Они верили, что именно он, опытный, бывалый воин, сумеет быстро уничтожить восставших рабов. Там, в каменоломне, он перебьет их всех до единого, чтобы не запачкать их грязной кровью даже камни мостовых города Спящего Ягуара. Интересно, какие торжества и почести окажут победителю, когда его воины приведут на аркане вож­дя восставших?

Да, он был доволен всем и лишь немного сожалел, что ему не отдали раба, сбежавшего из лагеря восставших: раб мог бы пригодиться, так как хорошо знал каменоломню. Но жрецы об­ратились к богам, и великие боги позвали к себе человека, предупредившего об опасности жителей города Спящего Ягуа­ра. «Не слишком ли велика такая честь для простого раба?» - подумал с сожалением начальник отряда.

Прошло немногим более часа, как воины города Спящего Ягуара вошли в сельву. Тропа шла сквозь непроходимые заросли, и поэтому можно было не опасаться внезапной атаки со стороны леса. Сзади остался город; он надежно охранял их с тыла. Ждать появления врага нужно было только оттуда, куда двигался отряд, но впереди, шагах в трехстах, шли разведчики, предусмотрительно посланные мудрым старым воином. Они ус­пеют предупредить, если обнаружат что-либо подозрительное. Словом, начальник отряда был опытным бойцом и предусмот­рел все, как того требовало военное искусство его народа. «Ведь не с неба же ждать нападения», - подумал он и взгля­нул на свисавшую над тропой ажурную крышу из толстых вет­вей деревьев, сквозь которую едва проглядывал темно-синий небосвод.

Страх парализовал старого воина: размахивая растопыренны­ми крыльями-когтями, прямо на него сверху летело чудовище!

Вопли ужаса и воинственные крики людей, прыгавших с высо­ких ветвей прямо на головы воинов отряда карателей, слились в единый могучий взрыв. В страхе притихли грозный лес и его свирепые обитатели, напуганные яростным гневом людей, сра­жавшихся за свою свободу!

Битва на тропе длилась недолго. Восставшие рабы - их бы­ло почти вдвое больше, чем воинов города Спящего Ягуара, - прямо на лету убивали врагов своим самодельным оружием. Многие были попросту раздавлены тяжестью падавших с деревьев человеческих тел. Другие погибли в рукопашной схватке, напоминавшей скорее драку, нежели сражение, так как восстав­шие предпочитали действовать голыми руками - они гораздо хуже владели оружием, чем опытные воины. На этот раз и среди людей Каменотеса также оказались потери, хотя и незначи­тельные.

Каменотес приказал собрать оружие. Он не дал своим това­рищам времени на отдых - нужно было застать врасплох город Спящего Ягуара. И вскоре по тропе среди зарослей сельвы снова бежала нескончаемая цепочка обнаженных бронзовых тел...

Нападение на город оказалось настолько внезапным, что от­ряды восставших почти беспрепятственно прошли до главной площади. И только здесь, среди огромных пирамид, храмов и дворцов, разгорелось настоящее сражение. Каждый дом, каж­дая платформа, каждая ступень пирамиды, построенные руками рабов в честь жестоких и несправедливых богов, теперь сража­лись против них.

Стража, воины и жрецы не сразу поняли, кто напал на свя­щенный город. Бывшие рабы, одетые в доспехи убитых ими воинов, вооруженные не только самодельными копьями, пали­цами и топорами, но и настоящим боевым оружием, произво­дили впечатление хорошо вооруженного и организованного вой­ска. Однако успешнее всего восставшие действовали длинными палками-крюками, ловко стаскивая ими воинов с высоких ступе­ней пирамид и платформ. Когда-то им самим доводилось уча­ствовать в походах, поэтому бойцы Каменотеса быстро вспоми­нали приемы военного искусства, казалось, уже позабытые на­всегда на каторжных строительных работах.

Особенно яростные бои шли на ступенях высоких пирамид. Каждая из них стоила многих жизней. Ряды сражавшихся, буд­то огромные волны, то взлетали вверх на несколько ступеней, то стремительно падали вниз. Постепенно восставшим все же удалось пробиться на широкие площадки - уступы пирамид и закрепиться на них.

Жрецы и стража бились насмерть; к тому же к ним все вре­мя подходила подмога: новые и новые силы вливались в их ряды. Страх заставил их забыть закон войны, требовавший не убивать врага, а брать его в плен, чтобы принести в жертву богам или продать в рабство. Паника и растерянность от внезап­ного нападения прошли. Они сражались с отчаянностью обре­ченных.

Теперь чаще приходилось отступать восставшим. Было похо­же, что в битве произошел перелом и только чудо может спасти войско Каменотеса.

Сам Каменотес сражался на ступенях главной пирамиды. Они были высокими и очень узкими. К тому же каждый раз, когда могучий удар его палицы достигал цели, поверженный враг падал сверху прямо на него, и Каменотесу приходилось сбра­сывать с себя безжизненное тело. Ему удалось подняться вверх ступеней на сорок - до храма оставалось почти столь­ко же, - когда он заметил, что сражавшиеся против него во­ины и жрецы что-то задумали: сразу за первой линией страж­ников, защищавших пирамиду, собрался в кулак небольшой хорошо вооруженный отряд. В последних рядах виднелись ог­ромные плюмажи головных уборов - Каменотес уже давно заприметил их. Такие плюмажи могли принадлежать только правителю и Верховному жрецу, а они-то и были нужны Ка­менотесу. Он прекрасно понимал, что стоит захватить в плен или просто убить халач виника, как сопротивление немедленно прекратится и город Спящего Ягуара окажется во власти восставших рабов. Только так можно выиграть сражение. Иначе все погибло. Надежды на Брата Великого Каймана не оправда­лись. Он не успел прийти на помощь восставшим.

Гибель Спящего Ягуара

Внезапно Каменотес догадался о замысле врага: сейчас во­ины отряда бросятся вниз, чтобы своими телами опрокинуть, свалить ряды наступающих, а потом, воспользовавшись общим замешательством, правитель и Верховный жрец вырвутся из окружения. Стремясь укрыться на пирамиде, они попались в ло­вушку, из которой теперь намеревались выбраться. Этого нель­зя допустить!

Решение созрело мгновенно: как только отряд воинов и жрецов устремился вниз, Каменотес во всю силу своих легких скомандовал: «Ложись!»

Приказ был настолько неожиданным и таким невероятным по своему смыслу, что не только люди из отряда Каменоте­са - они узнали голос своего вождя, - но и стражники, не раздумывая, бросились ниц на каменные ступени. Не ожидая подобного препятствия на своем пути, жрецы не смогли удер­жаться на ногах и один за другим падали на живые «ступени» пирамиды: гора барахтающихся тел медленно поползла вниз. И тогда живые «ступени» встали. Прямо перед ними без охра­ны и свиты стояли две одинокие беспомощные фигуры: прави­тель и Верховный жрец города Спящего Ягуара.

Ужас сковал их движения. Надменность сменилась животным страхом. С вершины пирамиды они видели не только бесславный конец отряда своих воинов и жрецов, попытавшихся спасти халач виника из смертельно опасного окружения, но и то, что было гораздо страшнее: бескрайний зелено-желтый ковер полей созревшего маиса, облегавший с запада городские стро­ения, рассекали два стремительных потока, неотвратимо быстро приближавшихся к их священному городу.

Это спешили боевые отряды кочевников! Это был конец!

Каменотес бросился вверх. Казалось, он летел к вершине пирамиды. Восставшие заметили его, и радостный крик побе­ды вырвался из сотен сердец. И словно эхо с полей, донесся вначале тихий, постепенно усиливавшийся вопль тысячеголосой орды, врывавшейся в логово Спящего Ягуара, так и не про­будившегося для защиты поклонявшихся ему жрецов...

Через несколько дней они покинули опустошенный и разо­ренный город, С последним отрядом уходил Великий вождь - Победитель Ягуара, как теперь звали Каменотеса. Он бежал мимо дымившихся каменных громад священных храмов и дворцов, еще совсем недавно наполнявших сердца людей леденя­щим страхом, мимо испепеленных огнем деревянных жилищ бедных и богатых горожан, среди разбросанных тут и там вы­соких стел и изваяний ненавистных правителей и их покрови­телей-богов. Он не думал о том, что многие из них высечены из камня его собственными руками; он радовался и наслаждал­ся долгожданной свободой, добытой в жестоком кровопролит­ном сражении.

Внезапно сильный порыв ветра сдул облако черного дыма с крутого склона гигантской пирамиды Спящего Ягуара, и Ка­менотес увидел на самом краю ее вершины знакомую строй­ную фигуру высокого мужчины. «Великий Мастер!» - мельк­нуло в голове Каменотеса, но дым спрятал вершину пирами­ды от его острого взгляда. Каменотес уже было хотел остано­виться, но ветер снова обнажил пирамиду: там, наверху, ни­кто не стоял! «Показалось», - решил Каменотес и прибавил шагу.

Они ушли, оставив после себя смерть и разрушения. И ни­кто больше не придет сюда поклоняться поверженным идолам еще недавно всемогущих богов, от имени которых правили на земле жестокие жрецы.

Разграбленные, вытоптанные тысячами босых ног поля маи­са постепенно зарастут дикими травами, потом кустарником, на­конец, на них поднимутся могучие деревья. Они скроют от любопытного взгляда человека величие и падение когда-то могущественного города-государства древних майя. Жестокая в своем необузданном плодородии природа доберется и до гигантских культовых сооружений. Семена растений, случайно упавшие на каменные плиты, выпустят тоненькие щупальца-корни. Пройдут столетия, и корни окрепнут, растения покроют зе­леным покрывалом величественные громады, сложенные чело­веческой рукой. Камни обрастут кустами, и даже стройные де­ревья заберутся на крутые высокие холмы, которые когда-то были храмами, дворцами и пирамидами великих священных го­родов древних майя Классической эпохи.

Только визг обезьян да пение птиц будут нарушать могиль­ное молчание развалин - немых свидетельниц потухших оча­гов одной из самых выдающихся цивилизаций, созданных че­ловеком...