Рассказ Быстрееоленя

Мутная серо-зеленая лепешка воды блеснула где-то далеко среди ветвей поредевшего леса. «Бегу», - с удивлением поду­мал быстрееоленя. Страшная усталость сковывала движения, и ему уже давно казалось, что он не бежит, а топчется на од­ном месте. Кругом все было знакомо. Он помнил каждый поворот тро­пинки. Сколько раз уходил он по ней в сельву на охоту вме­сте с другими мужчинами селения; именно здесь два месяца назад начал Быстрееоленя тяжелый поход, из которого теперь возвращался домой.

Озеро пропало. Быстрееоленя знал, что оно исчезло нена­долго и появится, как только тропинка окончательно выберется из леса. Но ему придется еще много бежать, прежде чем он достигнет берега озера и зарослей высокого тростника, за ко­торыми прячутся хижины. Нужно бежать прямо за солнцем. Конечно, ему не угнаться за небесным светилом, но он все же успеет попасть домой до того, как оно спрячется за Черным деревом. Хорошо еще, что не наступил период дож­дей, когда из озера и ручейков, покрывавших, словно паутиной, заболоченную низменность, выходила вода, затопляя всю зем­лю вплоть до самого леса. Правда, он и тогда все равно до­брался бы до селения и сказал Брату Великого Каймана, что выполнил его приказ. Вплавь, на бревне или утлом каноэ - Быстрееоленя знал места, где охотники прятали их, уходя в лес за добычей, - он обязательно пришел бы к вождю своего народа.

Крокодил в западне

Солнце светило прямо в лицо, ослепляя глаза, привыкшие к полумраку сельвы. От жары бежать стало еще труднее.

Быстрееоленя ошибся в своих расчетах: ночь наступила раньше, чем он добрался до селения. Непроглядная тьма тропической ночи, в которой сразу утонула земля, не остано­вила его, а лишь обострила восприятие внешнего мира. Он ощу­щал его всем своим телом, всем существом опытного лазут­чика. Между тем это тело, это существо шептали ему что-то тревожное, предостерегающее, Быстрееоленя, наконец, понял, что в окружающей мгле не чувствовалось присутствия человека, и это насторожило его.

Руководимый больше инстинктом, нежели разумом, он знал, что уже находится в селении, но столь же безошибочно Быст­рееоленя ощущал, что люди покинули эту землю. И тогда он вспомнил про страшный ураган, разрушивший селение: его бра­тья не могли оставаться на опустошенной земле и ушли...

Он метался от одного стойбища к другому, растрачивая по­следние капли энергии, в которой так нуждалось его изнурен­ное тело. Разум говорил ему, что сейчас лучше всего лечь и уснуть, что с рассветом он найдет верный след и пойдет по нему к Брату Великого Каймана. Наверняка где-нибудь лежат оставленные только для него знаки - сплетенные ветви или срез толстой коры, и они укажут дорогу, но Быстрееоленя уже не мог подавить в себе, чувства покинутости, одиночества и панического отчаяния.

Гонимый страхом, он, наконец, бросился к огромному дере­ву, поваленному ураганом, где в последний раз видел Брата Великого Каймана. И вдруг ощущение удивительного покоя охзатило все его тело, еще содрогавшееся от пережитого ужаса: он был уверен, он знал, что у дерева есть человек, ожидающий его возвращения. Инстинкт не обманул лазутчика: свернувшись в клубок, у опрокинутого ствола сейбы сидел человек. Десять дней и ночей провел он здесь, дожидаясь Бы­стрееоленя.

Не говоря ни слова, индеец встал и побежал.

- Пить! - прохрипел Быстрееоленя.

Не останавливаясь, прямо на ходу индеец сунул в руку Быстрееоленя сухую тыкву, наполненную теплой, согретой чело­веческим телом водой, и маленький кусочек твердой как ка­мень маисовой лепешки: он сохранил ее для своего товарища, хотя уже три дня пил лишь мутную воду из озера. К вечеру следующего дня Быстрееоленя стоял перед вож­дем. Бронзовое тело Брата Великого Каймана в доспехах из кожи крокодила было раскрашено яркими красками: белые, синие, черные, желтые и красные линии придавали ему гроз­ный вид. Но особенно ужасающей была огромная маска-шлем: из широко раскрытой пасти каймана сверкали свирепые глаза вождя.

Рассказ Быстрееоленя был краток:

- Каменотес сказал: «Торопись».