ПОЕЗДКА В ИНДИЮ

О своем путешествии в Индию, целью которого, в частности, являлось изучение путей, ведущих из Индии в Среднюю Азию, Пашино поставил в известность Русское географическое общество, членом-сотрудником которого он был.

Прибыв в Индию в 1873 г., Пашино направился сперва в Агру, затем в Бомбей и по железной дороге в Амритсар, оттуда в Сиалькот, Джамму и далее в Исламабад. Затем он повернул к Инду, перешел Инд, и вдоль реки Гильгит добрался до города Гильгит, а оттуда проник в Ясин, Амальсу и Даркот. Путешествие было не из легких. По возвращении в Россию, Пашино сделал сообщение о своем путешествии на собрании Географического общества, которое отметило трудность и риск путешествия: «Самой любопытной частью путешествия г. Пашино было странствие его от Кашмира в независимые владения в Индии в горах Гималая» («Изв. Русск. географ. об-ва», Спб., 1874, т. X, мтр. 258.).

По железной дороге Пашино ехал только до Амритсара, остальную часть пути проделал на лошади и пешком. В горах Кашмира проводники в специально сделанных корзинах несли на своей спине путников. Этим способом передвижения пришлось воспользоваться и Пашино. Как диковинку, он весьма подробно описывает корзину, в которой совершал путешествие. Но в гору он никогда не заставлял себя нести, всегда шел пешком. Еще в 1867 г. у него было кровоизлияние в мозг, вследствие чего его правая рука и правая нога действовали не вполне свободно; он прихрамывал, волочил ногу и все же шел через горные перевалы.

От Гильгита Пашино стал изображать себя слугой своего проводника, который принял роль купца, и на все вопросы отвечал, что едет закупать лошадей в Яркенд или Коканд для сбыта их в английские войска. Таким образом, оставаясь в качестве слуги несколько в тени, Пашино почувствовал себя свободнее. Его потянуло в гущу народа, жизнью и бытом которого он всегда так интересовался. «Не страшась быть узнанным, - пишет Пашино, - я среди белого дня пошел шляться по базарам и повсюду» (П. И. Пашино. По Индии, стр. 92.). Но Пашино удалось дойти только до Даркота. Оттуда он был вынужден вернуться обратно.

В 1874-1875 гг. Пашино совершает свое второе путешествие в Индию. Цель путешествия заключалась в том, чтобы проникнуть из северной Индии в русские владения. Попытки проникнуть из Средней Азии в северную Индию делались некоторыми западноевропейскими путешественниками, но другими путями (Еще в 1874 г. экспедиция посланника Форсайта проникла из Северной Индии на Памир и оттуда в китайские владения. В 1892 г. англичанин Данмор прошел через Кашмир, Яркенд, Кашгар в русскую Среднюю Азию, получив разрешение царского правительства на проезд в Россию, несмотря на весьма напряженные отношения между Петербургом и Лондоном в связи с памирскими делами.). Пашино же предполагал идти из Пешавара к Читралу и проследовать никем не пройденным путем через Читрал в Ташкент.

Пашино совершал путешествие в качестве туриста. Во время своего достаточно продолжительного пребывания в Лахоре Пашино сумел совершить поездку на пароходе вниз по Инду до Котри, а затем уже по железной дороге вернулся обратно в Лахор. По дороге он останавливался в Мультане, Ширшахе, Чачире, Шикарпуре. Результатом этой поездки явились очень интересные заметки о жизни индийцев.

28 ноября 1874 г. Пашино высадился в Бомбее и по железной дороге отправился в Аллахабад. Здесь до него дошел слух, что англичане обнаружили Нана-сахиба; Пашино сделал визит к губернатору с целью получить разрешение на свидание с одним из руководителей великого восстания 1857-1859 гг., но разрешения не получил. Впоследствии Пашино узнал, что слух о задержании Нана-сахиба был ошибочен: вместо него схватили кого-то другого. Даже поездка в так называемую туземную часть Аллахабада русскому путешественнику была запрещена. «Меня сильно тянуло туда», - признается Пашино. Далее, через Каунпур (где он не останавливался), Агру он прибыл в Дели. Затем на его пути были Амбалла, Симла, Амритсар в наконец Лахор, где он прожил около трех месяцев. В начале января 1875 г. Пашино получил было разрешение пройти в Туркестан через Читрал, но затем оно было отменено, и план Пашино пройти из Индии до Ташкента рухнул. По его собственным словам, Пашино был убит отменой разрешения. Он уже нанял себе проводника - «смышленного бухарца Хаджи Беграма, от природы одаренного богатым умом», он уже собрал немало сведений о пути, полученных им из расспросов местных жителей. В конце концов, наш путешественник, несмотря на предостережения редактора англо-индийской газеты «Сивил энд милитэри газет», повидимому, дружески по отношению к нему настроенного,решил осуществить свое намерение без разрешения английских властей. Он переодевается, выдает себя за араба и едет поездом на север. Но на одной железнодорожной станции Пашино был избит английским полицейским за попытку выпить стакан чая в буфете первого класса. После перенесенных оскорблений (он подвергся заключению в полицейском участке) Пашино решил вернуться домой, отказавшись от мысли продолжать свое путешествие, составил письмо на французском языке и направил его редактору «Сивил энд милитэри газет», а тот переслал это негодующее письмо в редакцию петербургской газеты «Голос», где оно и было опубликовано (Газ. «Голос», СПб., 1875, № 102.). Таким образом, второе путешествие Пашино в Индию закончилось неудачно.

Однако не добившись своей прямой цели - пройти из Северной Индии в Туркестан, - Пашино сумел многое увидеть в тех местах, где ему удалось побывать, и оставил подробные записи своих наблюдений.

Пашино побывал во многих индийских городах и деревнях. Во время первого своего путешествия он имел возможность общаться с населением. Свое внимание он обращал в основном на положение народных масс Индии.

Первым индийским городом, который увидел Пашино, был Бомбей. Во втором путешествии он дает очень точное описание Бомбея, как «туземного» города, так и европейского, с музеем, памятником королеве Виктории, но тут же добавляет: «Храмов английских и католических, построенных здесь еще до английского владычества, я... не имел особенного желания видеть; меня влекло совершенно в другую сторону...» (П. И. Пашино. По Индии, стр. 219.) Он отмечает широкие улицы и бесконечные базары Дели, его пышную тропическую зелень, которая делает общей вид города «необычайно роскошным», и «необыкновенной величины» город Мадрас.

«Туземный» город привлек значительно большее внимание Пашино. Он был готов долгое время бродить по его улицам, разглядывая индийские жилища и «поразительные своей красотой» цветы в садиках, окружавших некоторые дома. В кварталах, где живет индийское население, «женщины на улицах ткут себе полотна, расставляют станки». Он, изображая собой турка-мусульманина, свободно заходит в мечети, совершает молитву, раздает милостыню, «таким образом у меня начались сношения с туземцами» (П. И. Пашино. По Индии, стр. 42-43.). Но в индусские храмы он входить не решался, и то, что находилось внутри, разглядывал только издали. В Амритсаре он посетил храм сикхов и дал описание храма, где нет ни изображений божества, ни каких-нибудь других, кроме изображения цветка лотоса. Посредине, на столике лежала священная книга, по преданию, якобы написанная основателем религии - Нанаком.

Пашино внимательно знакомился с бытом индийцев, исповедывавших ислам, интересовался также сикхизмом. Пашино хорошо передал общее впечатление от индийских деревень, в которых он побывал: «Я заметил, что все деревни построены вблизи рек и ручейков, однако, на довольно далеком расстоянии от ручейков, так как весенние разливы превращают эти ручейки в огромнейшие реки. Строения раскинуты на довольно широкое пространство, так что подумаешь, будто уже другая деревня начинается, а между тем тут еще несколько домов, принадлежащих прежнему селению» (П. И. Пашино. По Индии, стр. 87.). В такой большой деревне, расположенной недалеко от Чачира, был Пашино, когда он ехал пароходом по Инду. Все жители высыпали на берег. «Пестрые одеяния женщин и мужчин придавали картине праздничный вид; я с Гренвилем (один из случайных спутников Пашино, возвращавшийся из Пешавара в Лондон. - Е. Г.) отправился пройтись по селению. Но боже мой, что мы встретили!.. Лачужки, плетенные из камыша и необмазанные даже глиной, в которых жили и скот и люди в дружбе, не ссорясь между собой. Было несколько лачуг, построенных на двухсаженных сваях, так как Инд заливает эти места. Нищета и безобразие ужаснейшие. Женщины все необычайно худощавы; дети с заморенными желудками, как скелеты, и даже собаки как будто гармонировали этой картине - большая часть из них была с перебитыми ногами» (П. И. Пашино. По Индии, стр. 170.). Мечеть - самое заметное здание в мусульманской деревне - «вовсе не имела характера молитвенного дома: простая плетеная избенка из тростника, с открытой терраской в 10 кв. сажен, не более, где правоверные совершали свое богослужение» (П. И. Пашино. По Индии, стр. 171.). Мулла, с которым Пашино говорил по-персидски, жаловался на нищету, «на громадные налоги, на болезни, на отсутствие медицинской помощи».

Физическую красоту индийского народа Пашино заметил и оценил. «Мне кажется, что нигде так блистательно природа не наградила человеческой натуры, как здесь» (П. И. Пашино. По Индии, стр. 193.). Одновременно Пашино отметил ужасающую нищету индийцев, подчеркивал, что только благодатная природа позволяет индийскому крестьянину обходиться жалким подобием одежды. Он писал: «Костюм индуса состоит только из тряпки, обернутой вокруг головы, и еще небольшого куска материи, который обертывается вокруг чресел; на ногах, да и то не у всех, надеты башмаки» (П. И. Пашино. По Индии, стр. 264.). Горожане обертывают свое тело куском белой материи, англизированные индийцы подражают во всем и, конечно, в одежде - англичанам, они «щеголяют часами, цепочками, перстнями, золотыми поясами, бархатными жилетками, пестрыми европейскими панталонами» (П. И. Пашино. По Индии, стр. 265.).

О горожанах Пашино говорит несколько сдержанно. Крестьянство - большинство населения Индии, и ему Пашино уделяет больше внимания и неизменно выражает искреннее сочувствие. «Бедность и нищета здесь до того замечательны, что положительно поражают и проезжающих», - пишет он в одном месте (П. И. Пашино. По Индии, стр. 65.). Любуясь архитектурой индийских храмов, он тут же замечает контраст: «вид их необычайно изящен, несмотря на нищету и бедность индусского народа (П. И. Пашино. По Индии, стр. 18.).

Так как Пашино был в тех местах Кашмира (например, вассальное княжество Ясин), которые до него не посетил ни один европеец, то о положении жителей этих горных областей он счел нужным рассказать наиболее подробно. Население описанных Пашино высокогорных областей постоянно увеличивалось за счет притока пришельцев из других местностей: «Беглые индусы, вследствие восстаний в 1850-х годах, сикхи и множество недовольных английским правительством бежали и поселились здесь, как мне рассказывали сами жители» (П. И. Пашино. По Индии, стр. 58.). Пашино отмечает, что, несмотря на природные богатства края, народ был очень беден. Население занималось земледелием и скотоводством. Земледелие велось самым примитивным способом. Удобрений не знали, но, по словам Пашино, этого и не требовалось: земля очень плодородна. Система земледелия была переложной или, во всяком случае, очень близко ее напоминала: «Если земля не дает никаких плодов, - писал Пашино, - хлебопашец переходит на другое поле, так как здесь земли чрезвычайно много и права собственности на нее нет вовсе» (П. И. Пашино. По Индии, стр. 111.). На полях, помимо хлебных злаков, разводили хлопок, коноплю, красящие растения. Деревни утопали в садах, в которых много и тутовых деревьев, но шелководство было развито слабо.

Из животных разводили лошадей, коров, коз, овец. Особенно высоко, по мнению Пашино, ценилась лошадь. Он сообщает, что за лошадь давали двух невольников. Такие продукты животноводства, как шерсть, имели большое значение: «Жители - большие искусники в приготовлении ковров, войлоков, шляп и других вещей из шерсти» (П. И. Пашино. По Индии, стр. 111.). Пашино предполагал, что ковры и войлоки вывозят за Гималаи, он узнал точно, что туда отправляют необработанные шкуры животных.

Примитивный образ хозяйственной жизни соответствовал и уровню развития общественно-экономических отношений: частной собственности на землю не существовало, торговля преимущественно была меновой. (По-видимому, у жителей горных гималайских областей, порядки которых описывает Пашино, существовала родоплеменная собственность на землю. Но Пашино этого вопроса не касается.) Пашино отмечает, что в обращении находились монеты любого происхождения, самой различной чеканки, в том числе и древне-селевкидские и сассанид-ские, но местные жители предпочитали им... раковины; не существовало определенных единиц мер и весов. Подати и налоги уплачивались натурой.

По-видимому, Пашино наблюдал и описал общество, находившееся на стадии классообразования: в этом обществе еще только появлялись замки, свидетельствовавшие об охране частной собственности, жителям было известно рабство. Соотношение ценности отдельных предметов к ценности раба было достаточно разработано, но Пашино не видел ни одного раба и склонен был даже предполагать, что слухи о невольничестве, о продаже путешественников в неволю сильно преувеличены (П. И. Пашино. По Индии, стр. 113.).

Замки Пашино видел: они были деревянные и имели скорее символическое значение охраны. «Честность и крайняя добросовестность жителей изумительны: нет ни у одной двери железного кольца и цепочки, чтобы запирать на замок, а есть деревянные болты и деревянные замки с ключами» (П. И. Пашино. По Индии. стр. 92.). Воровства Пашино не заметил. Из разных источников он был наслышан о жестокости и храбрости жителей Ясина, но ближайшее знакомство с народом вызвало в нем лишь чувство восхищения.

Все эти черты быта, подмеченные Пашино у жителей южных склонов Гиндукуша, к которым Пашино отнесся с известной идеализацией, свидетельствовали о таком раннеклассовом обществе, где были очень сильны пережитки родового строя.

Пашино был очень заинтересован связями населения Ясина и Даркота с областями, лежащими на север от Гималаев. Он заметил, что «шкуры коровьи, овечьи, конские и козьи стараются сбывать в города, лежащие по ту сторону Гималаев, так как сообщение с этим краем очень развито, между тем, как с югом весьма незначительно» (П. И. Пашино. По Индии, стр 111-112.). Это навело Пашино на мысль, «что Даркотский проход не так ужасен, как проход Дерехан» (П. И. Пашино. По Индии, стр. 112.). Да и существование в горах остатков значительных укреплений типа замков, которых Пашино сам видел, говорило о постоянных связях через проходы Дерехан и Даркот. «В старину здесь цивилизация была более распространена, чем в настоящее время, и по всему вероятию, Дерехан-пасс был в прежнее время более удобным проходом, чем в настоящую эпоху», - пишет Пашино. удивляясь, что об этом нет сведений в исторической литературе: «Странно, что никто, даже Марко Поло, ничего не говорит об этом проходе» (П. И. Пашино. По Индии, стр. 44.).

По отношению к себе Пашино встречал самое большое доверие и сердечность. Только один раз ему пришлось поклясться, что он не англичанин и не подослан от английского правительства, после чего разговор стал вполне откровенным. «Не смею умолчать, - писал он, - о необычайном радушии их и сердечном доверии к моей персоне» (П. И. Пашино. По Индии, стр. 44.).

Во всех селениях Пашино осаждали больные. Всю свою аптеку, состоящую всего из четырех лекарств, он роздал больным, но средств против серьезных болезней у него не было. «Чаще других встречавшиеся больные были заражены сифилисом в различных видах и формах... Я очень сожалел, что не взял с собой против этих болезней никаких средств, и если мне судьба приведет идти туда еще раз, то я непременно захвачу с собой этих лекарств... У меня ничего подобного не было с собой» (П. И. Пашино. По Индии, стр. 53-54.), - жалел Пашино. Во время своего второго путешествия ему пришлось побывать в селении по Нижнему Инду. Картина здесь была та же: нищета, бедность, болезни. В деревне свирепствовала лихорадка, Пашино роздал больным свои лекарства. «Благословениям и благодарности я положил конец только тем, что ушел на пароход» (П. И. Пашино. По Индии, стр. 171.). Русский путешественник был прост в обхождении, добр и искренне сочувствовал народу. Несомненно, что с этими его качествами и было связано то большое доверие, которое к нему питали индийцы.

Пашино отмечает глубокое общее недовольство народа. Первую, вполне ощутимую причину своей нищеты индийцы видели в тяжелых налогах, исходящих от англичан. «Налоги громадные, - жаловался русскому путешественнику мулла из селения близ Чачира... - за одну соль какой мы налог платим! Неверные гяуры-инглисы выжимают из нас сок, - чтоб им худо было! - а мы, несчастные, страдаем и гибнем десятками» (П. И. Пашино. По Индии, стр. 171.). По дороге к Кашмиру некоторое время спутником Пашино был один индиец. Он принадлежал к высокой касте, некогда был придворным махараджи Патьялы. С этим индийцем Пашино завел разговор об англичанах. Сначала собеседник отвечал русскому путешественнику уклончиво: англичане, де, народ хороший, деловой, смышленый, попусту время не тратят и т. д. Но потом указал два, по его мнению, существенных зла, которые исходят от англичан: миссионерство и налоги. «Налоги на необходимые в обыденной жизни предметы до того высоки, что требуют непременного изменения, - заключает Пашино, - налог на соль и на рис - главный продукт, которым живут индусы, так непомерен, что несчастные пускались в поход за десятки миль, чтобы запастись этим кормом во владениях раджей, но и тут англичане успели принудить самих раджей в видах увеличения их финансов, поднять до такой же нормы налог в подведомственных им местах. Только Кашмир и Непал отказались ввести у себя подобные пошлины. Годичная порция риса в старину обходилась в одну рупию в месяц, или 12 рупий в год, ныне же он едва в состоянии прокормить одного себя за 30 рупий в год» (П. И. Пашино. Характеристические черты отношения англичан к индусам. «Церковно-общественный вестник», 1878, № 36-37.).

Пашино ясно видел, что результаты английского господства для индийцев сказывались в непомерных налогах, нищете, голоде. Кроме того, причину постоянных голодовок в Индии Пашино усматривает в том, что часть земли захватили англичане и производят на ней товарные культуры - опийный мак, хлопок, кофе, чай. «Все это заставляет народ роптать» (П. И. Пашино. Характеристические черты отношения англичан к индусам. «Церковно-общественный вестник», 1878, № 36-37.).

Дервиш - мусульманин, с которым Пашино говорил на хиндустани, выразил не только сильнейшую ненависть к англичанам, но и готовность бороться с ними. Он вспомнил восстание 1857 г., испуг англичан, их поспешное бегство в Лахорскую крепость. «Объявись теперь кто-нибудь Нана-Сахибом, - говорил дервиш, - я бы первый бросился сейчас обрывать телеграфные проволоки и взламывать рельсы железных дорог из мести за моего казненного отца. Поверь, душа, не я один, а сотни, не сотни, а тысячи, десятки и сотни тысяч найдутся таких же недовольных, как я, в среде здешнего населения, которые не руками, а зубами готовы разнести, что принадлежит здесь англичанам. Да вот погоди, не сегодня - завтра, а что-нибудь случится; может и на твоих глазах. Всюду, куда ты ни придешь, везде недовольны, а кем? - англичанами» (П. И. Пашино. По Индии, стр. 176-177.). Разговор у Пашино с этим дервишем был в 1874 г. в Котри.

Далее Пашино в Котри пересел на железную дорогу. В Пуне, в вагон сели два дервиша. И с ними Пашино разговорился, на этот раз по-арабски, правда, совершенным знанием арабского языка он не хвалился. Разговор с дервишами зашел об Александре Македонском, но быстро переключился на англичан. «Нечего сказать, был великий человек, почище этих англичан, пришел к выводу один из красноречивых дервишей. Про них (англичан. - Е. Г.) какая речь идет? Присядешь к огоньку послушать о чем толкуют, услышишь - англичан бранят; соберется кучка народа, трактуют о том, что налоги велики, а кто их, налоги-то эти распределял? - Англичанин. Купцы побросали дело, фабриканты бегут с заводов, а отчего? англичанин больно теснит» (П. И. Пашино. По Индии, стр. 186.).

Подтверждение этих слов Пашино встречал неоднократно. В одном из городов Северной Индии, еще в первое путешествие, он видел здание бывшей писчебумажной фабрики, теперь она закрылась, «так как не приносила никакого барыша, вследствие английской конкуренции» (П. И. Пашино. По Индии, стр. 32.).

Пашино присматривался к факирам и дервишам Индии. По его мнению, кое-кто из них имел связь с народом. Много среди них было, как утверждал Пашино, бездельников и паразитов, но, по наблюдениям путешественника, порой и среди дервишей и факиров встречались люди другого склада, открыто призывавшие народ к свержению господства иноземцев (П. Пашино. Факиры и дервиши в Индии. «Русские ведомости», М., 1878, № 202.).

Пашино очень хотел проникнуть в сущность английской колониальной системы. Он досадовал, что не был знаком со сборщиками податей - коллекторами: важная часть аппарата колониального угнетения - сбор налогов - представлялась ему лишь в общем виде.

Представление об отношении англичан к индийцам у Пашино составилось совершенно четкое. Пашино говорит, что это было отношение «высшего существа» к «низшему», отношение пренебрежительное и высокомерное. «Вы не найдете во всем свете человека более надменного, более гордого и слишком высоко о себе думающего, как англичанин в Индии» (П. И. Пашино. По Индии, стр. 284.).

Пашино, с его идеями буржуазного демократа, не мог критически до конца оценить английскую колониальную систему и поэтому порою наивно восхвалял англичан за то, что они создают для индийцев школы и даже университеты, где, как отмечал сам Пашино, преподавание велось на английском языке. Пашино наивно верил, что для индийцев, выдержавших экзамен, в принципе имеется возможность «поступить на службу, куда угодно, в какое угодно присутственное место, в какой угодно полк» (П. И. Пашино. По Индии, стр. 148.). Правда, Пашино видел и писал, что этим правом в действительности могло воспользоваться лишь ничтожное меньшинство индийцев и что даже это меньшинство могло рассчитывать, как правило, только на третьестепенные посты.

Пашино обратил внимание на то, что англичане по-разному относятся к индусам и мусульманам: в стране с индусским большинством они в 70-х годах XIX в. еще делали ставку, главным образом, на эксплуататорскую верхушку индусской религиозной общины и, осуществляя свою политику «разделяй и властвуй», оказывали предпочтение индусам перед мусульманами, когда речь шла о поступлении на правительственную службу.

Мусульманское население, по мнению Пашино, ненавидит англичан и «желает чего-то нового».

Пашино уделил немало внимания изучению народившейся во вторую половину ХIХ в. индийской интеллигенции. С интересом вглядывался он в новый для него тип индийца, по-европейски образованного.

Когда Пашино ехал на пароходе в Индию, выдавая себя за турка, он разговорился по-персидски с индийским врачом, который получил образование в Калькутте и Лондоне и имел диплом доктора медицины. Доктор с крайним раздражением относился к англичанам и корил Пашино за его разговоры с капитаном парохода - англичанином. Через три года Пашино разыскал своего случайного знакомого в Калькутте и был разочарован: доктор вступил на путь стяжательства, накопил много денег и мечтал о том времени, когда бросит медицину и будет жить на доход со своего капитала. О ненависти к англичанам не было и слова. Пашино пишет, что доктор произвел на него неблагоприятное впечатление (П. И. Пашино. Образованные индусы. Газ. «Русский мир», 1876, № 277.). Это был представитель типа индийского интеллигента, приспособившегося к английским колониальным порядкам.

Но гораздо чаще Пашино в беседе с образованными индийцами улавливал в их словах горечь и озлобление. Вот инженер-механик с дипломом первого класса Чомон-хан Андрыо; родителей своих он едва помнит, с детства был воспитан английскими миссионерами, которые и дали ему возможность получить образование. Но ему, квалифицированному специалисту, удалось получить работу с большим трудом. Вот уже около двадцати лет он служит помощником машиниста в компании пароходства по Инду. Когда во время одной аварии, случившейся на пароходе, Чомон-хану помогал юноша-англичанин, Чомон-хан с горечью сказал: «Не пройдет и трех лет, как он будет где-либо главным машинистом, а я останусь все-таки помощником» (П. И. Пашино. Образованные индусы. Газ. «Русский мир», 1876, № 277.).

Капитан парохода «Джон Джакоб», на который пересел Пашино при впадении р. Ченгаб в Инд, был весьма своеобразной фигурой. Сын англичанина и красавицы-индуски, он носил английскую фамилию, получил воспитание в семье отца, учился в Англии в навигационной школе, которую ему не удалось окончить: умер отец, и родственники вышвырнули его в Индию. После долгих мытарств он получил место капитана. По словам Пашино, капитан производил неизгладимое впечатление и по своим внешним данным и по своему характеру. Он знал себе цену, был отважен и смел, но англичане не хотели с ним знаться из-за его индийской матери, а индийцы чуждались его. Одинокий и ожесточенный, он говорил Пашино: «Вспыхни теперь волнение,я первый пошел бы на сторону индусов, но что же я принесу им с собой?» (П. И. Пашино. По Индии, стр. 167.)

Конечно, некоторые практические знания индийцы могли получить и при английской системе образования. Но эта система была колониальной, рассчитанной на моральное и умственное угнетение индийцев, поэтому общие знания оставались односторонними, рассчитанными на выработку покорных слуг английских господ.

«Сближает ли образование хоть немного покоренных с завоевателями? - ставит вопрос Пашино. - Нисколько. Несмотря на то, что каждый английский чиновник, выдержавший экзамен из индустанского языка, правоведения и прочих специальных наук, касающихся края, получает добавочное содержание 200 рупий в год, несмотря на эти привилегии, даже знания языка, сближения, кроме официального, между англичанами и индусами никакого нет» (П. И. Пашино. Характеристические черты отношения англичан к индусам.). Только сборщики податей, да судьи являются лицами, как иронически пишет Пашино, «поневоле сближающимися» с индийцами. Пашино иронически говорит об этом «сближении» коллектора и судьи с народом. «Где же тут сближение? - спрашивает он. - Англичанину, имеющему при себе 15 человек прислуги, конечно, необходимо знать индустанский язык; но, живя в своей семье, вдали от туземного населения, все сближение он ограничивает тем, что, отправляясь по утрам на службу, хлестнет бичом какого-нибудь индуса, перебегающего ему дорогу» (П. И. Пашино. Характеристические черты отношения англичан к индусам.). Таким образом, на конкретных примерах Пашино показывает, что индийцы подвергались несмываемым оскорблениям, что для индийцев ответственные должности не были доступны ни в управлении страной, ни в армии, ни на предприятиях и в учреждениях. Индийцев от англичан отделяла целая пропасть. Одновременно с Пашино Индию посетили два крупных ученых-индолога - И. П. Минаев и Моньер-Вильямс. Русский ученый Минаев, уделяя серьезное внимание религиям Индии, с присущей ему глубиной и проницательностью, одновременно отметил (впервые в европейской литературе) нарастание общеиндийского национально-освободительного движения (И. П. Минаев. Очерки Цейлона и Индии, ч. 1-2. СПб., 1878.). Профессор санскритского языка Оксфордского университета Моньер-Вильямс также изучал религии Индии и не раз пересекал эту страну вдоль и поперек. Одно из таких его посещений пало на годы 1876-1878. Моньер-Вильямс придерживался консервативных взглядов. Но проповедуя о мнимом «благе» английского правления для индийцев, он вместе с тем был вынужден написать следующие строки: «к сожалению, должен сказать, что мое путешествие по Индии показало мне, что между правителями и управляемыми существует большая пропасть, которая со времени мятежа (1857-1859 гг. - Е. Г.) расширяется и становится все более трудной для преодоления» (Monier-Williams. Modern India and the Indians. London, 1878, стр. 111.).

То, что Пашино, особенно во время первого путешествия, общался с народом, является его крупным преимуществом перед целым рядом гораздо более известных в существующей литературе по Индии западноевропейских путешественников. Не увидев и не показав многого, русский путешественник, будучи прогрессивным для своего времени человеком, уловил основное: нарастание народной ненависти к иноземным поработителям. Именно в эти годы Маркс сделал свой знаменитый вывод о возможности всеобщего восстания в Индии:

«В Индии для британского правительства готовятся серьезные осложнения, если не всеобщее восстание», - писал Маркс (К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. XXVII, стр. 113.). Прекрасной иллюстрацией этого положения Маркса являются воспоминания Пашино об Индии, в чем несомненно проявляется их ценность как исторического источника.