История создания и публикации трактата «О Древней и новой России в ее политическом и гражданском отношениях»

В конце 1809 года Н М. Карамзин познакомился с великой княгиней Екатериной Павловной. Вскоре по приглашению великой княгини Карамзин посетил Екатерину Павловну в ее дворце в Твери, читал ей и великому князю Константину Павловичу первые готовые тома «Истории государства Российского». После этого историограф еще не раз посещал Тверь, Екатерина Павловна была настолько дружна с ним, что в 1811 году, желая не расставаться больше, предложила Карамзину пост губернатора Твери, на что Карамзин ответил, что он будет или плохим историком, или дурным губернатором и что он никогда не готовил себя к этой должности. Столь мужественный отказ внушает еще большее уважение к Карамзину, если учесть, что в то время тучи над ним сгущались. Против него был настроен любимец императора М. М. Сперанский; попечитель Московского университета П. И. Кутузов в своем доносе министру народного просвещения А. К. Разумовскому писал: "Карамзин явно проповедует безбожие и безначалие. Не орден ему надобно бы дать, а давно бы пора его запереть; не хватить его сочинения, а надобно бы их сжечь". Были и другие доносы, в одном из которых Карамзина объявляли чуть ли не французским шпионом. В декабре 1810 года Карамзин вновь посещает Тверь, о чем уведомляет брата в письме от 13 декабря: «Недавно был я в Твери, и осыпан новыми знаками милости со стороны Великой Княгини. Она Русская женщина: умна и любезна необыкновенно». Именно в этот приезд и возникла идея написания «Древней и новой России». В беседах с Екатериной Павловной Карамзин много внимания уделил новым государственным мерам, предпринимаемым правительством. Мнения Карамзина были резко отрицательными, а доводы убедительными. Великая княгиня просила его изложит» свои мысли на бумаге, чтобы преподать их Александру. Уже 14 декабря, по возвращении Карамзина в Москву, она писала ему: «Жду с нетерпением Россию в ее гражданском и политическом отношениях». 5 января 1811 года — новое письмо: «С нетерпением ожидаю вас и Россию».

Судя по всему, Карамзин написал это сочинение довольно быстро, не особенно заботясь об отделке, поскольку не предполагал никогда его печатать. Об этом свидетельствует и тот факт, что Карамзин мало кому говорил о своей записке и ДО 1836 года о ее существовании практически никому не было известно.

В начале февраля 1811 года Карамзин отвез рукопись в Тверь. Чтение продолжалось несколько дней, поскольку слушатели — Екатерина Павловна и Константин Павлович задавали множество вопросов. По прочтении великая княгиня оставила рукопись у себя. В марте того же года Александр I посетил сестру и через И. И. Дмитриева уведомил Карамзина о том, что хочет познакомиться с ним поближе. Император пробыл в Твери пять дней. Накануне отъезда Карамзин читал ему главы из «Истории государства Российского», Состоялся разговор, о котором Карамзин в письме Дмитриеву сообщает следующее; «...говорил с ним (с Александром.—А. С.) немало, о чем же? О самодержавии! Я не имел счастия быть согласен с некоторыми его мыслями...» А именно, Карамзин доказывал царю, что в настоящее время в России необходимо сохранять крепкое самодержавие. Александр под влиянием идей Сперанского склонялся к ограничению. Расстались они мирно, однако уже на следующий день утром, уезжая, Александр был холоден к Карамзину и, «прощаясь со всеми, взглянул на него издали с равнодушием» (из записей К. С. Сербиновича). Причиной охлаждения Александра было прочтение им рукописи «Древней и новой России», которую Екатерина Павловна подала императору вечером 18 марта. Скорее всего Александр читал тогда не всю рукопись, а лишь то, что касалось его царствования. Смелое порицание Карамзиным всех предприятий царя и вызвало его гнев.

С годами, по мере того как менялись взгляды Александра, как менялось его отношение к Сперанскому и его реформам, улучшалось отношение к Карамзину. Прошло пять лет, Карамзин заканчивал работу над первыми восьмью томами «Истории». Миновала эпоха войн с Бонапартом, а вместе с нею и эпоха либеральных настроений Александра. «План» Сперанского в своих главных пунктах так и не был воплощен в жизнь. В 1816 году Александр, желая показать Карамзину, что его мнение о «Древней и новой России» изменилось, просит историографа выразить на бумаге свои взгляды на политику России в отношении Польши, и Карамзин пишет другую записку — «О Польше, мнение Русского Гражданина». На сей раз царь был благосклонен. Есть свидетельство, что в том же году, возлагая на Карамзина Аннинскую ленту, Александр намекнул ему, что награждает его орденом не столько за «Историю», сколько за «Древнюю и новую Россию».

После первого, неудачного, представления статьи царю Карамзин просил великую княгиню вернуть ему его рукопись, на что Екатерина Павловна ответила, что рукопись теперь находится в надежных руках. Здесь до сих пор теряется след оригинала «Древней и новой России». В. В. Сиповский делает такое предположение: «... он или сгорел с другими бумагами Великой Княгини Екатерины Павловны во время пожара Аничкова Дворца и 1812 году,— или, что менее вероятно, увезен был после ее бракосочетания с герцогом Вюртембергским в Штутгарт, где и хранится, быть может, в одном из тамошних архивов». К счастью, перед тем как ехать в Тверь, Карамзин снял несколько копий с рукописи. В дальнейшем с этих копий были сняты в разное время еще копии, которые сейчас хранятся в различных архивах страны. Наиболее авторитетными среди них признаны три копии из архива Вяземских, хранящиеся в Центральном государственном архиве литературы и искусства, и одна копия, находящаяся в фондах Публичной библиотеки имени М. Е. Салтыкова-Щедрина в Ленинграде. С этих копий и произведена наша публикация...

Первым редактором, предпринявшим попытку опубликовать статью «О древней и новой России» был А. С. Пушкин... Однако цензура статью к опубликованию не допустила... Протоколы заседаний цензурного комитета наиболее красноречивое свидетельство того, как работал этот орган в те времена. На заседании 6 октября 1836 года Крылов (цензор пушкинского «Современника»— Ред.) сообщил, что «часть отрывка, относящаяся к новой истории, преимущественно к временам Петра Великого и Екатерины II, отличаются и такими идеями, которые не столько по новости их в литературном круге, сколько по возможности применения к настоящему положению, не могут быть допущены без разрешения начальства...» На следующем заседании, 3 ноября 1836 года, был вынесен приговор — предписано министром народного просвещения С. С. Уваровым и главным управлением цензуры, «что так как статья сия не предназначалась сочинителем для напечатания и им при жизни издана в свет не была, то и ныне не следует дозволять печатать ее. Определено: предоставить Г. Цензору Крылову возвратить рукопись сию без одобрения Г. Издателю Современника». Остается лишь восхищаться прозорливостью цензурного комитета, признавшего, что сочинение Карамзина рано или поздно станет достоянием потомства!

Но хотя Пушкину и не удалось увидеть рукопись «О древней и новой России» напечатанной, друзья поэта — П. А. Плетнев и В. А. Жуковский добились разрешения опубликовать отрывок из статьи Карамзина с вымарками цензора в пятом — так называемом «посмертном» — Томе «Современника», вышедшем в 1837 году...

История последующих публикаций статьи «О древней и новой России» напоминает реставрационные работы, когда целое восстанавливается по частям. В 1843 году И. Эйнерлинг, выпустив в свет пятое издание «Истории государства Российского», снабдил его приложением, состоящим из перечня летописей, которыми пользовался Карамзин при написании «Истории», и отрывком из «Древней и новой России». По сути дела это «современниковский», «пушкинский» отрывок, в котором Эйнерлингу удалось восстановить часть вымаранного цензурой текста. Купюры оставались в нем значительными. Критические высказывания Карамзина в адрес Петра 1, Елизаветы, Екатерины II и Павла I сохранялись под семью замками.

В 1861 году вышла книга барона М. А. Корфа «Жизнь графа Сперанского», в которой автор процитировал все части «Древней и новой России», посвященные критике деятельности М. М. Сперанского, а это почти треть всей статьи. Оба крыла здания были отреставрированы, оставалось восстановить середину. В том же, 1861 году в Берлине без предисловия и имени издателя статья «О древней и новой России» вышла отдельной книгой. Однако говорить об окончании реставрационных работ было еще рано, предстояло произвести тщательную отделку деталей — берлинское издание печаталось по какому-то прошедшему через двадцатые руки списку, и читатель получил искаженный текст. Следующим реставратором явился издатель «Русского Архива» П. И. Бартенев. К 1870 году он подготовил к печати текст статьи, в которой цензурой были сделаны лишь некоторые, не очень обширные вымарки. Но не случайно в среде русских литераторов и по сей день живо убеждение, что, покуда ты не увидел свое произведение на прилавке, не считай его вышедшим в свет. В последний момент, когда номер «Русского Архива» со статьей Карамзина был уже отпечатан в типографии и должен был поступить в продажу, вышло внезапное постановление статью «О древней и новой России» из всего тиража вырезать и уничтожить. Что и было сделано. Номера журнала вышли с недостающими страницами. Разумеется, полностью все уничтожить не удалось, осталось несколько оттисков, по которым можно судить, что это факти? чески первое в достаточной мере серьезное издание статьи «О древней и новой России» .

Следующий шаг был предпринят в 1900 году академиком А. Н. Пыпиным, который в приложении к 3-му изданию своей книги «Общественное движение в России при Александре I» поместил текст статьи «О древней и новой России», напечатав его, используя, судя по всему несколько списков наиболее достоверных. Однако общая антикарамзи-нистская, во многих случаях лишающая Пыпина объективности, направленность повлияла даже на публикуемый им текст Карамзина. Публикацию Пыпина можно считать такою же искаженной, как тексты берлинского и бартеневского изданий.

Наконец, в 1914 году профессор В. В. Сиповский выпустил наиболее авторитетное издание «Древней и новой России». В предисловии он, в частности, писал: «Правнучка Н. М. Карамзина, графиня М. Н. Толстая, любезно пришла на помощь мне в моих поисках оригинала «Записки» (в издании Сиповского работа Карамзина так и была озаглавлена — «Записка о древней и новой России.— А. С), благодаря ее содействию, мне удалось отыскать в Собственной Его Императорского Величества Библиотеке хорошую копию «Записки». Эта копия помогла восстановить текст и разобраться во всех непонятных местах заграничного издания этого сочинения» .. Текст, опубликованный Сиповским, близок к текстам копий, с которых печатается статья Карамзина в «Литературной учебе», однако Сиповский сделал множество исправлений, о чем он пишет: «Имея в своем распоряжении не оригинал, а список, я позволил себе при печатании текста некоторую свободу, пунктуацию я ввел новую, внес некоторое единообразие в правописании... и внес несколько существенных поправок в текст по собственному разумению». Введенная Сиповским пунктуация чрезмерно изобиловала многоточиями, восклицательными знаками и особенно тире, из-за чего стиль статьи приобретал слишком пылкую окраску. Мы сочли спорными поправки Сиповского и опубликовали текст так, как он выглядит в использованных нами копиях.

Наконец, последнее издание статьи «О древней и новой России» вышло в США, в городе Кембридже, штат Массачусетс, в 1959 году. Издатель, профессор Гарвардского университета Ричард Пайпс опубликовал свой перевод статьи на английский и отдельно выпустил русский текст, фактически повторив публикацию Сиповского 1914 года, внеся в нее лишь несколько поправок и кое-где обозначив расхождения с текстами Пушкина, Эйнерлинга, Пыпина и Сиповского.

В советское время статью «О древней и новой России» постигла та же участь, что и главное произведение Карамзина — «Историю государства Российского». Иногда можно было встретить цитаты из нее, доказывающие реакционность взглядов Карамзина. Несколько раз предпринимались попытки опубликовать ее в различных изданиях, но безуспешно — на «Древней и новой России» лежал негласный запрет. Мало кто, даже среди студентов филологических факультетов, знал о ее существовании. А ведь это произведение отражает сущность целой эпохи в русской истории, эпохи, которой полностью посвящены первые два тома романа «Война и мир» Л. Н. Толстого.

Мы рады, что сегодня можем открыть эту забытую страницу русской публицистики и, повторяя слова Пушкина, сказать: «Почитаем себя счастливыми, имея возможность представить нашим читателям»... но уже не отрывок, а всю «драгоценную рукопись» ..