Глава XII. Великий князь Димитрий Константинович г. 1359—1362

Царевичи могольские христианской веры. Наследственное право. Приобретения Ольгердовы. Мятежи в Орде. Суд князей с болгарами. Москва удерживает право великого княжения. Отрок Димитрий

В одно время с великим князем Иоанном Иоанновичем умер и хан Бердибек, быв жертвою своего гнусного распутства, и Кульпа, родственник его, воцарился, имея двух сыновей христианской веры, Иоанна и Михаила, обращенных, может быть, римскими миссионерами или нашим епископом сарайским. Сие важное обстоятельство казалось весьма благоприятным для христиан; но Кульпа властвовал только 5 месяцев и погиб вместе с сыновьями, убитый Наврусом, одним из потомков Чингисова сына, Туши-хана. Князья России явились в Орде с дарами, и новый царь дал великое княжение Димитрию Суздальскому, меньшему брату Андрея Константиновича: ибо Андрей, как сказано в некоторых летописях, не захотел сей чести. Современники удивились такой несправедливости, рассуждая, что сын, и еще меньший, не может, требовать достоинства, коего не имели ни отец, ни дед его, и что оно принадлежит роду князей московских: мнение, основанное единственно на обычае; в самом же деле Андрей и Димитрий Константиновичи были коленом ближе к Ярославу II, нежели внуки Калитины, и малолетство последних также удаляло их от главного престола российского, окруженного опасностями и заботами.

Избранный ханом великий князь въехал [22 июня 1360 г.] в Владимир, к удовольствию жителей обещая снова возвысить достоинство сей падшей столицы. Он надеялся, как вероятно, перезвать туда и митрополита; но Алексий, благословив его на княжение, возвратился в Москву, чтобы исполнить обет святителя Петра и жить близ его чудотворного гроба.— Новгород, не любя и боясь самовластия князей московских, охотно принял наместников Димитрия Константиновича; а Димитрий, желая только пользоваться княжескими доходами, согласился на все предложенные ему там условия.— В сие время новогородцы не имели войны, однако ж старались более и более укреплять столицу: взяли казну Софийскую, собранную архиепископом Моисеем, и поправили каменные городские стены. Духовенство не роптало на такое употребление церковного серебра, рассуждая благоразумно, что отечество и Святая София не раздельны и что безопасность первого утверждает благосостояние церкви. Немцы и шведы не тревожили Но-вагорода; но хищный Ольгерд устрашал его и всю Россию, непрестанно думая о завоеваниях. По кончине Иоанна Александровича Смоленского он взял город Мстиславль и Ржев; овладел еще прежде Белым, осаждал даже в Смоленске Иоаннова сына, князя Святослава, и беспокоил Тверскую область. Россия, с тайным удовольствием видя междоусобие моголов, в то же время опасалась быть жертвою литовского завоевателя.

Царство Капчакское явно клонилось к падению: смятение, измены, убийства изнуряли его внутренние силы. Один из полководцев, именем Хидырь, кочевав за рекою Уралом, пришел на берега Волги, обольстил вельмож ордынских, убил Навруса, царицу Тайдулу и сделался великим ханом. Еще князья наши рабски повиновались сим хищникам: Константин Ростовский выходил в Орде грамоту на всю наследственную область свою, а Димитрий Иоанно-вич, внук Давида Галицкого, на Галич, хотя сей удел был куплен Иоанном Даниловичем Калитою. Великий князь, брат его Андрей Нижегородский и Константин Ростовский долженствовали пред ханским послом судиться в Костроме с болгарами, ограбленными шайкою наших разбойников: князья, отыскав виновных, выдали их и сами поехали в Орду с данию. Но Хидырь уже плавал в крови своей, убиенный сыном Темирхожею. Сей злодей царствовал спокойно только шесть дней; в седьмой открылся бунт: темник Мамай, сильный и грозный, возмутил Орду, умертвил Темирхожу, перешел с луговой на правую сторону Волги и назвал ханом какого-то Авдула. Явились и другие цари: Кальдибек, мнимый сын Чанибеков, хотел заступить место отца, но скоро погиб; многие вельможи заключились в Сарае с ханом Мурутом, братом Хидыревым; князь Булактемир овладел землею болгарскою, а Тагай Бездежский мордовскою (где ныне город Наровчат). Они резались между собою в ужасном остервенении; тысячи падали в битвах или гибли в степях от голода.— Князья наши не знали, кто останется повелителем или тираном России, и спешили удалиться от феатра убийств; некоторые были ограблены в столице ханской, другие на возвратном пути, и едва спасли жизнь свою.

Юный Димитрий Иоаннович Московский также находился в Орде, но успел выехать оттуда еще до Хидыревой смерти и мятежа. Мать, вдовствующая княгиня Александра, митрополит Алексий и верные бояре пеклися о благе отечества и государя: действуя по их внушениям, сей отрок объявил себя тогда соперником Димитрия Суздальского в достоинстве великокняжеском и звал его на ханский суд, чтобы решить дело без кровопролития. Царство Капчакское уже разделилось; но кто господствовал в Сарае, тот казался еще законным ханом Орды, и бояре московские вместе с суздальскими отправились к Муруту. Вероятно, что сия честь удивила его: угрожаемый со всех сторон опасностями, теснимый свирепым Мамаем и будучи на троне Батыевом только призраком могущества, имел ли он право располагать иными державами? Однако ж, представляя лицо древних ханов, Мурут судил послов и признал малолетнего Димитрия Иоанновича главою князей российских, для того, как вероятно, что, соединяя знаменитую Московскую державу с областями великого княжения, надеялся воспользоваться его силами для утверждения собственного престола.

Но как сей хан мог послать только грамоту, а не войско в Россию, то князь суздальский не уважил его суда и не хотел выехать ни из Владимира, ни из Переславля Залес-ского. Надлежало прибегнуть к оружию. Все бояре московские, одушевленные ревностию, сели на коней и выступили под начальством трех юных князей, Димитрия Иоанновича, меньшего брата его и Владимира Андреевича. Бывший великий князь не ожидал того: по крайней мере не дерзнул обнажить меча и бежал в Суздаль; а Димитрий Московский занял Переславль, с обыкновенными обрядами сел на трон Андрея Боголюбского в Владимире, жил там несколько дней и, возвратясь в Москву, распустил войско: ибо не думал гнать своего предместника, оставив его спокойно княжить в уделе наследственном.

Таким образом слабая рука двенадцатилетнего отрока взяла кормило государства раздробленного, теснимого извне, возмущаемого междоусобием внутри. Иоанн Калита и Симеон Гордый начали спасительное дело единодержавия: Иоанн Иоаннович и Димитрий Суздальский остановили успехи оного и снова дали частным владетелям надежду быть независимыми от престола великокняжеского. Надлежало поправить расстроенное сими двумя князьями и действовать с тем осторожным благоразумием, с тою смелою решительностию, коими не многие государи славятся в истории. Природа одарила внука Калитина важными достоинствами; но требовалось немало времени для приведения их в зрелость, и государство успело бы между тем погибнуть, если бы провидение не даровало Димитрию пестунов и советников мудрых, воспитавших и юного князя и величие России.

Конец IV тома