РАМЕССИДЫ

После мира с хеттами, остальная часть царствования Рамсесе протекла мирно, если не считать стычек с нубийцами и отражения ливийцев и шардан. Главным его занятием было теперь строительство. Редкий храм в Египте не носит его имени: его тщеславие наполнило страну памятниками с его именем. Особенно важны его сооружения в Абу-Симбеле, где он закончил грандиозный пещерный храм, в Луксоре (перестиль), Карнаке, Абидосе, в западной части Фив, где он соорудил свой великолепный заупокойный храм Рамессей, описанный у Диодора под именем гробницы Осимандия (от его имени Усермара). Как последний фараон-воитель, оставивший множество изящных, грандиозных памятников и колоссальных статуй, имевший сонм, придворных поэтов, он сделался одним из наиболее популярных образов египетской истории. Имя его, в связи с редким долголетием, оставило память; последующая эпоха находится под его обаянием, что дает ей право на наименование эпохой Рамессидов.

Мернепта (1225—1215) был тринадцатым сыном Рамсеса II, и вследствие продолжительности царствования своего отца вступил на престол уже старым человеком. Его управление ознаменовалось опасной войной с новыми врагами. В это время происходили новые брожения племен, вызванные переселениями индо-европейцев. На Египет напала с моря целая коалиция морских разбойничьих племен: Луку, Акайваша, Туриша, Шакалша, Шардана; одновременно с запада напали ливийцы, которые уже с давних пор колонизовали западную часть Дельты и теперь образовали вблизи ее особое царство. Различные племена их (Лабу, Техену, Макрии-Машваша) выступают объединенными под начальством царей, имена которых исправно приводятся теперь египетскими надписями. В данное время таким царем был Марайя. Объединение дало силу стремлениям в плодородную долину Нила. Движение имело стихийный характер народного переселения. Таким образом, против Египта выступает Африка в союзе с Европой, так как морские племена еще со времени Руже отожествлены с ликийцами, ахеянами, тирренцами, сицилийцами и сардинянами. Царь намекает, что и неблагодарные хетты сочувствовали его врагам. Если ликийцы упоминаются еще кипрским царем в переписке с Эхнатоном, то остальные племена теперь выступают впервые. Следует иметь в виду, что это было время, близкое к тому, в которое обыкновенно помещают гомеровские события. Пришельцы были после упорного сражения разбиты египтянами в долине Натровых озер, у города Периру, и должны были удалиться. Не менее 9 тысяч трупов осталось на месте, большое количество было взято в плен. Весь лагерь и множество оружия достались в руки победителей. Марайя бежал, но не был принят своими подданными. Радость в Египте была необычайная. До нас дошли две длиннейших надписи, в которых трескучим и мало понятным слогом восхваляется победа царя и перечисляется добыча.

Из числа од, написанных египтянами по поводу этой победы, отметим одну, найденную в заупокойном храме, выстроенном для себя Мернепта в Фивах: особенно интересно ее окончание: «цари повергнуты и говорят: «пощады» (передано семитическим словом «шалом» — мир). Нет никого, возносящего главу среди девяти племен; опустошены ливийцы, хетты спокойны; в плену Ханаан, как всякий злой, уведен Аскалон; попал под власть Гезер; Иеноам приведен в небытие. Израиль — его людей нет, его посевы уничтожены, Сирия сделана вдовой (игра слов в египетском языке) для Египта. Все страны соединены в мире; всякий бродяга наказывается царем обеих земель Баенра-Мернепта, сыном Ра, Хотепхима, которому дана вечная жизнь, как Ра».

Таким образом, кроме войны на западе, был поход и в Сирию, и притом раньше ливийского нашествия. Возможно, что в связи с ним стоит пребывание царя в Азии в 3-й год его царствования, упоминаемое в интересном дошедшем до нас документе — заметках пограничного чиновника, записывавшего изо дня в день проходящих через сирийскую границу и отмечавшего проносимые письма — очевидно подобные телль-амарнским (между прочим к царю Тира, к египетским офицерам в Сирии). Упоминание в названной оде об Израиле — пока единственное в египетских текстах. Израиль уже сидит в Палестине. Обыкновенно Мернепта считался фараоном исхода; теперь оказывается, что исход совершился раньше и что часть «Хабири» осела, вероятно, на Ефремовых горах, как племя «Израиль». Кроме сказания библии об исходе существовали рассказы позднего времени, возникшие в Египте и сближавшие евреев с гиксосами, «прокаженными» и еретиками, поклонниками Атона. Эти рассказы, сохраненные Иосифом Флавием (из Манефона), Лисимахом и др., возникли под влиянием, между прочим, развившегося при Птолемеях нерасположения к иудеям.

После смерти Мернепта снова начались смуты; царством овладел узурпатор Аменмессу; он свергнут и заменен родственником Мернепта (по жене) Си-пта; а после Си-пта царем стал Сети II, может быть, сын Мернепта, но он царствовал недолго, и после его смерти опять началась анархиям. Официально сообщается следующее: «земля египетская была покинута, всякий бежал из нее; не было повелителя много лет раньше, пока не наступили другие времена, когда земля египетская была с князьями в номах; один убивал другого, как великие, так и малые. Другое время наступило после этого в виде пустых (голодных) лет: тогда какой-то сириец сделал себя среди них князем. Он сделал всю страну данницей пред собою. Один соединялся с другим для грабежа имущества. Поступали с богами, как с людьми; не приносились жертвы в храмах».

Порядок был водворен в Египте новым царем Сетнахтом, о котором рассказывает папирус Харрис, продолжая приведенную выше цитату: «боги обратились к миру, чтобы возвратить землю к справедливости. Они утвердили царей всей земли на великом престоле сына своего, исшедшего от них, Сетнахта; он был подобен Хепри и Сетху, когда тот бушует; он привел в порядок всю землю, обуревавшуюся мятежом, перебил злодеев; в качестве царя обеих земель на престоле Атума заставил лица, обращенные назад, быть наготове и всякого человека признавать за своего брата; раньше они были враждебны друг другу. Он воздвиг храмы богов, чтобы приносить жертвы сообразно обычаю».

Сетнахт начинает собою XX династию. Преемник его, Рамс е с III (начало XII в.) был последним крупным фараоном Нового царства.

При вступлении его на престол спокойствие внутри страны было уже восстановлено. Оставалось возвратить Египту его внешнее значение. Двенадцать первых лет царствования Рамсеса III занято войнами. В 5-м году царствования ему пришлось вести одновременно войну на западе и востоке. Вероятно, по уговору, на Египет опять напали с одной стороны ливийцы под начальством царя Термера, с другой — морские племена. С ливийцами царь справился без большого труда; более 1 200 их было убито, 1 000 взято в плен. Гораздо опаснее были другие враги, которые после отражения их передовых отрядов явились всей массой через три года, в 8-й год. «Явились Пуласати, Джаккара, грабившие страну. Отборные воины их шли на суше другие по морю через рукав Нила — Рохаут. Не устояла ни одна страна пред ними от Хеттов, Коди, Кархемиша, Арада; они разбили стан внутри страны Амор (амореев), люди которой пленены и которой как не бывало. Они состояли из Пуласати, Джаккара, Шекелша, Данона и Уашаша». Рамсес отправился против них на границу Сирии; его флот находился в Рохауте (Канопском русле); этот нильский рукав был укреплен. Враги двигались с семьями, которые находились на повозках; сухопутное войско их было разбито Рамсесом в Сирии; флот также потерпел поражение; о морской победе египтян рассказывают тексты и изображения храма Мединет-Абу, выстроенного Рамсесом III. «Они собрались у моря. Пламя овладело ими и Ро-хаутом; они завлечены, загнаны в узкое место, повалены на берегу, перебиты, превращены в груды трупов. Корабли их попадали в воду, я (фараон) заставил их повернуть назад, помнить египтян и возвещать имя мое в стране своей».

Достоверно известно, что Пуласатии Джаккара — тот же народ, что и филистимляне. Народ этот явился с островов Средиземного моря, но со временем осемитился и принял ханаанские культы Дагона и Деркето; библия выводит филистимлян из Кафтора; в книге Бытия Кафторим назван сыном Мицраима (Египта). Макс Мюллер нашел в египетской надписи название страны Каптар; это, вероятно, Крит. Филистимляне после своего поражения поселились в прибрежной полосе Палестины, около Газы и Аскалона; дальнейшая их история известна главным образом из библии. В недавнее время найден на Крите (в Фесте) круг с иероглифическим письмом, повидимому филистимского происхождения.

Затем фараон вел войну с кочевыми жителями Идумеи (к югу от Мертвого моря), жившими около горы Саара (в библии — Сеир); там была взята богатая добыча.

На одиннадцатом году своего правления, Рамсес III вторично отразил вторжение ливийцев Машваш (царь Капур), причем они потеряли до 4000 убитыми: и пленными. Очевидно, в это время ливийцы обладали особым стремлением к распространению.

Таким образом, в начале XII в. в Сирии произошли крупные перемены: царства хеттов и амореев были разгромлены и появился новый сильный, хотя и малочисленный народ у самого порога Египта — филистимляне. Рамсес - решился воспользоваться ослаблением соперников азиатского владычества в Азии и ударил на амореев и хеттов. На стенах Мединет-Абу можно видеть барельефы осад крепостей, между прочим опять Кадета на Оронте. Конечно, этот поход теперь не представляя трудностей, но вскоре хетты должны были смениться новыми, еще более грозными врагами.

Остальное время продолжительного (32 года) царствования Рамсеса протекло спокойно. Он снаряжал экспедиции в Пунт, Танутер, в медные рудники: тогда открыты были такие рудники в стране «Атика». Богатство Рамсеса так поразило египтян, что о нем говорит еще Геродот, у которого этот царь назван Рампсинитом. Царь заботился также о проведении дорог в пустынях: велел копать колодцы, сажать деревья. Вот как резюмируются результаты его деятельности в знаменитом папирусе Харрис: «Я засадил всю землю деревьями и кустами; я дал возможность жителям сидеть под их тенью; я сделал возможным для женского пола итти куда угодно с поднятым покрывалом и не подвергаться оскорблениям посторонних на пути. Я заставил пехоту и конницу во дни мои сидеть по деревням без дела; нет более страха, нет неприятеля из Куша, нет врагов из Сирии. Луки и оружие мирно лежат в кладовых. Люди сыты и напоены; их жены с ними, их дети при них; они не оглядываются (с боязнью) назад; сердца их довольны; я — их защитник, я питаю всю землю, извлекаю каждого из дурного положения и спасаю от сильного».

Колонный зал храма в Карнаке.

Конечно, несмотря на «блестящие подвиги Рамсеса» III и на его старания о благе страны, положение Египта было далеко не столь блестяще, как он пишет. Даже сам царь не был безопасен у себя дома. Сохранилось несколько папирусов, относящихся к делу о заговоре против царя, незадолго уже до его смерти, в котором участвовали его жены, верховные жрецы и начальники войск. Последние возмущали войска; жрецы похитили из библиотеки царя магическую книгу и по ее рецептам наделали из воска фигур и подбросили их во дворец с целью колдовства. Дело открылось случайно и было передано царем на рассмотрение наиболее доверенным лицам царь был очень огорчен всей этой историей и, желая быть безусловно беспристрастным, дал судьям такой приказ: «о чем эти люди говорили — я не знаю, вы испытайте. Ступайте и выслушайте их; казните, кого следует, их собственной рукой, чтобы? я только не знал об этом ничего... Пусть все падет на их головы, ибо я — под охраной и защитой, под праведными царями, которые пред Ра и Осирисом». Очевидно, царь уже чувствует приближение смерти; возможно, что и это дело ускорило ее.

Аллея сфинксов, ведущая к храму в Карнаке.

Рамсес III был последним великим фараоном; ему наследовал длинный ряд ничтожных царей, носивших то же имя «Рамсес» от IV до XII. В их правление внешнее могущество и внутреннее благоустройство Египта постепенно падали; в ущерб власти? царя возвышалось значение жрецов и чиновников; народ все более и более беднел и опускался. Дело окончилось глубоким падением Египта.

Рамсес IV, сын Рамсеса III, еще мечтал о величии, но в его представлении» оно рисовалось уже в грубых формах материального благополучия и долголетия. Это ясно видно из оставленных им длинных молитв богам, а также и в факте составления папируса Harris, в котором он постоянно влагает в уста отошедшего в иной мир своего отца молитвы богам за сына и обращения к людям повиноваться ему и содействовать его величию. Напр.:

«Заверши для меня подвиги, которые я поднял для тебя, отец мой (Амон). Я достиг Запада, подобно Осирису — да получу я дары, выходящие пред тебя, да обоняю я благовоние мирры, подобно Эннеаде. Да помазуют мою главу твои лучи ежедневно. Да живет душа моя, да созерцает она тебя утро заутра. Исполни отец мой священный, желание сердца моего, ибо я был полезен твоему духу, когда я был на земле. Услышь мольбу мою, исполни слова мои, возвещаемые тебе и богами, и людьми. Укрепи сына моего на царстве, как владыку обеих областей, сделай его царем обеих земель, подобно тебе, государем в Тамери, которого ты избрал себе в наследники, чтобы возвеличить имя твое. Укрепи белый венец и двойной божественный венец; на голове его, подобно тому; как ты был венчан на земле, как Гор, владыка обеих корон; Сделай здравыми все его члены, укрепи кости его, и глаза его да будут здравы и созерцают миллионы любящих. Дай ему время жизни, как у Полярной звезды; да будет он готов, как победоносный телец, овладевающий обеими землями. Дай ему 9 луков соединенными под ногами его и славословящими имя его, причем его меч будет над головами их. Ты дал ему бытие, когда он был младенцем; ты возвел его в наследники двух престолов Геба. Ты сказал: «да будет он царем на седалище своего родителя». Изреченное тобою исполняется непоколебимо и совершенно. Дай ему великое и возвышенное царствование, великие и многие юбилеи, подобно Татенену, как царю Верхнего и Нижнего Египта, владыке обеих земель Усермара Сотепнеамону, сыну Ра, Рамсесу (IV)».

В другой молитве он влагает в уста Рамсеса ИГ просьбу исполнить какое-то неосуществившееся пророчество о 200 годах царствования, возместив его сыну оставшиеся у богов в долгу 168 лет; в Абидосе он обещается сделать для богов больше Рамсеса II и просит усугубить для него его 67 лет. Очевидно, он сознавал, что стоит на поворотном пункте истории. Жрецы, кажется, поддерживали его в его надеждах, и он даже начал приготовления к грандиозным постройкам, отправив экспедицию» в Хаммамат. Но исполнить ему ничего не пришлось. Он царствовал всего шесть лет, и после него начался ряд Рамсесов (V—XII), ничем важным о себе не заявивших. От них сохранились лишь кое-какие документы из канцелярии, напр. царский приказ 17-го года Рамсеса XII наместнику Эфиопии, секретарю войска, начальнику закромов, генералу Пайнехси, где дело идет о сооружении наоса для какой-то богини; документ интересен, как едва ли не последний из египетского управления Нубией. Сохранилась надпись в гробнице заведующего каменоломнями в Вавате и храмовым имуществом в Дерре, Пеннута (времен Рамсеса VI), в которой этот вельможа повествует о своих заслугах, а также и о том, что он поставил статую фараона и учредил его культ и отвел для этого пять участков земли, за что был награжден двумя серебряными сосудами с благовониями; сыновья Пеннута были чиновниками, дочери — «певицами» в храмах. Этот текст вообще весьма интересен для знакомства с жизнью египтянина в Нубии в эту позднюю эпоху.

Пещерный храм Рамсеса II в Абу-Симбеле.

Что касается Сирии, то здесь от египетской власти не осталось и следов. Красноречивее всего об отом свидетельствует приобретенный и изданный В. С. Голенищевьш папирус, содержащий отчет некоего Уну-Амона, отправленного верховным жрецом Амона Хирхором в Финикию закупать лес для построения новой священной барки Амона. Это было в 5-й год безвластного Рамсеса XII, когда на севере Египта почти царствовал некий Смендес (Несубанебдед), а в Фивах власть фактически была в руках жреца Хирхора.

Снабженный идолом «Амона путевого» и верительными грамотами к Смендесу, Уну-Амон был радушно принят последним и в Танисе сел на корабль, чтобы ехать в Дор, где уже осели филистимляне Джаккара. Здесь царь Бадиль его принял было радушно, но на беду его обокрал собственный матрос, унесший деньги, предназначенные на уплату за дрова и частью доверенные египтянами для передачи в Сирии. Уну-Амон пожаловался, но не мог получить удовлетворения, так как вор был с его корабля, а не туземец. Пришлось уехать в Тир и затем в Библ. На пути он встретился с каким-то филистимлянином из Дора и отнял у него мешок с 30 ф. серебра, оправдывая себя тем, что у него в Доре украли столько же. Царь Библа Закарбаал заставил его 19 дней простоять в гавани, не пускал на берег и ежедневно посылал приказание удалиться. «Но вот когда однажды он приносил жертву своим богам, божество охватило одного из его людей и заставило его плясать и возгласить: «пусть приведут его наверх. Приведите сюда посланника Амона». Это повеление свыше заставило царя пригласить Уну-Амона, уже собравшегося уезжать на корабле, зафрахтованном кем-то, в Египет... «Когда настал день, он послал привести меня наверх... Я нашел его сидящим в верхней комнате, спиной к окну, причем волны великого Сирийского-моря разбивались за ним». После обычных приветствий и вопроса о продолжительности путешествия (5 месяцев и 1 день), он потребовал верительных грамот. У него их не оказалось, так как он отдал их уже Смендесу. Затем он изложил цель своего путешествия: «Я прибыл за лесом для священной барки Амона-Ра, царя богов. Твой отец давал его, твой дед дал, и ты дашь его». Царь ответил, что это верно, но что фараоны за это уплатили; он приказал навести справку в архиве. Оказалось, уплачено до 1 000 ф. различных родов серебра. «Если бы царь Египта был моим повелителем, а я его слугой, он бы не посылал серебра, а говорил: «исполняй повеления Амона». Я же сам по себе; я не слуга ни твой, ни пославшего тебя. Стоит мне закричать к Ливану, и небо откроется, и бревна будут лежать на берегу моря... Что же касается Амона, то он заботится обо всех странах, он украшает их, украсив сначала землю египетскую, откуда ты прибыл. Превосходнейшее вышло из нее и дошло до наших мест, и учение достигло оттуда до моего дома. К чему же жалкое путешествие, которое заставили тебя предпринять?» В ответ на это Уну-Амон произнес длинную речь в похвалу Амону, который повелел Хирхору послать его и которого Закарбаал заставил ждать 19 дней. Амон — владыка Ливана и бог отцов его, которые его чтили (может быть, в храмах, основанных у Ливана фараонами); если он не прислал ему денег, то это потому, что наградил его лучшим — жизнью, здравием и благополучием. Посему да не удерживает того, что собственность Амона, ибо «лев возьмет свое». Однако Уну-Амон все-таки послал гонца в Египет за уплатой к Смендесу и Тентамон «правителям, которым Амон даровал север своей земли». Через 48 дней он вернулся и привез золота, серебра, полотна, папируса и т. п., но еще до прибытия его Закарбаал велел рубить лес, а получив уплату, отрядил 300 человек и 300 быков продолжать доставку его в больших размерах. Когда это было окончено, он на прощанье сказал египтянину: «не испытай еще раз ужасов моря, чтобы когда ты еще раз увидишься со мною, я с тобою не поступил бы так, как с послами Хамуаса (Рамсеса IX), которые провели здесь 17 лет и умерли...» (т. е. не приходи больше сюда, иначе тоже будешь задержан), и предложил показать могилы их. Он отказался, но предложил царю поставить памятную доску о заслуге пред Амоном, чтобы «если придет сюда из Египта посол, умеющий читать, и прочтет твое имя в надписи, ты получил бы воду на западе, подобно богам, находящимся там». Обещав прислать остальную часть уплаты, Уну-Амон собрался было отчалить, но в это время в гавани показались корабли джаккарцев, которые хотели задержать его. Он стал плакать. Секретарь Закарбаала спросил его, в чем дело. Он ответил: «Видишь птиц, которые дважды спускаются к Египту. Они достигают цели, а я сколько времени должен сидеть покинутым? Видишь пришедших снова задержать меня?» Закарбаал стал утешать его, прислал ему два сосуда с вином, барана и египтянку Тентнут, которая была у него придворной певицей, приказав ей петь для него и сказав: «ешь, пей, не унывай». На другой день он объявил джаккарцам, что не может задержать посланника Амона, и Уну-Амон отчалил. Буря прибила его к Кипру. Здесь его хотели убить, но, по счастью, ему удалось обратиться к царице Хатибе и найти среди ее свиты понимающего по-египетски: «Я слышал в Фивах, граде Амона, что все творят неправду, но на Кипре — нет, а между тем и здесь неправда творится ежедневно». Царица, собрав народ, велела ему провести на острове ночь. Дальнейшее неизвестно, так как папирус обрывается.

Ясно, что обаяние египетского могущества пропало. Цари самостоятельны, они все еще чтут египетскую культуру, неприятно поражаясь контрастом величий египетского «превосходнейшего» и «учения» с жалкой ролью посла; чтут они и египетских богов; они выписывают из Египта папирус, может быть, как письменный материал, заменивший неудобные глиняные таблички, но какая разница, если сравнить с отчетом, напр., Сеннуфа, посланного при XVIII дин. за тем же на Ливан! Сирия и Финикия теперь были вполне самостоятельны. Но за ними уже обозначались другие силы. Около 1100 г. ассирийский царь Тиглатпаласар начал ряд походов ассириян на запад, и когда он на арадских кораблях выплыл в Средиземное море, фараон (вероятно, тот же Рамсес XII или его ближайший преемник) прислал ему почетное посольство с дарами. Это был поворотный момент в истории. Египет признал гегемонию Ассирии в областях, бывших некогда под хеттским верховенством.

Надпись Мернепта с упоминанием Израиля впервые изд. Spiegelberg'ом в Aeg. Zeitschr. т. 34. Литература о ней огромна. См. ее в 3 т. Breasted, Ancient records, стр. 257 пр. Вопрос о пребывании Израиля в Египте специально разбирался В. В. Струве в работе«Мвраиль в Египте». Петроград, 1920]. О морских народах: W. Мах Мullеr, Asien und Europa nach altägypt. Denkmalern, 1893. Teramelli, Problemi archeologici della Sardegna. Журн. Memnon II. H all. The peoples of the Sea. Annual report of Br. School of Athen. VIII. B.C. Голенищев, Гиератический папирус о путешествии Унуамона в Финикию. Сборник в честь бар. В. Р. Розена, 18У7. Papyrus hieratique de la collection W. Golenischeff. Recuel de trav. XXI. Еrman в Aegypt. Zeitschr. 38. Туринский папирус о придворном заговоре изд. Devdria в Journal Asiatique 1865—8; Chabas, Melanges d'archeol. egyptipnne III. 1. В упомянутой в своем месте статье Les Hyksos (Jpurn. Asiat., 1910 Weill доказывает, что слова папируса Harris об анархии и «азиатском» владычестве перед Сетнахтом не передают исторического факта, а лишь являются частями обычной схемы царского панегирика.