Глава XIII. Великий князь Ростислав-Михаил Мстиславич г. 1154—1155

Любовь киевлян к Вячеславу. Смерть его. Сановники придворные. Неблагоразумие и малодушие Ростислава. Гордость Мстиславова. Своевольство новогородцев. Киевляне поддаются Изяславу. Георгий вступает в Киев.

Узнав о кончине великого князя, Изяслав Черниговский приплыл к Киеву, чтобы оросить слезами гроб умершего; но старец Вячеслав и бояре, справедливо опасаясь его коварных намерений, не позволили ему въехать в столицу. Они ждали князя новогородского и смоленского. Граждане, торки, берендеи с изъявлением усердия встретили Ростислава (который оставил в Новегороде сына своего, Давида), и добродушный дядя сказал ему: «Я стою у дверей гроба; суды, расправа и беспокойства ратные уже не мое дело. Подобно Изяславу будь мне сыном и государем россиян. Отдаю тебе полк и дружину свою». Бояре вместе с народом требовали от нового князя, чтобы он, следуя примеру старшего брата, всегда уважал дядю как отца, и в таком случае обещались служить ему верно. — В Киеве находился тогда Святослав Всеволодович: призванный Вячеславом, он уехал тайно от своих дядей и взял сторону великого князя, отдавшего ему за то Пинск и Туров.

С другой стороны Изяслав Черниговский и Святослав Ольгович заключили союз с Георгием, которого сын Глеб, наняв половцев, осадил Переяславль: Мстислав Изяславич отразил их с помошию киевской дружины. Великий князь, чтобы предупредить суздальского, хотел воспользоваться сею первою удачею и шел к Чернигову; но печальная весть настигла его в Вышегороде. Добрый Вячеслав скоропостижно умер [в 1155 г.]: ввечеру пировал с боярами и ночью заснул навеки. Искренно сожалея о кончине его, Ростислав спешил в Киев предать земле тело старца в Софийском храме и быть свидетелем общей горести: ибо народ любил кроткие, христианские добродетели сего Мономахова сына. В похвалу великому князю летописцы сказывают, что он, созвав во дворце вельмож, тиунов, казначеев, ключников умершего дяди, велел принести его имение: одежды, золото, серебро; все роздал по монастырям, церквам, темницам, богадельням и, поручив исполнить сие распоряжение вдовствующей супруге отца своего, взял себе на память один крест.

Когда Ростислав возвратился к войску, бояре не советовали ему идти далее. «Ты еще слаб на престоле, — говорили они: — утверди власть свою, заслужи любовь народную, и тогда не бойся Георгия». Великий князь отвергнул благоразумный совет; он приближился к Чернигову, требуя, чтобы Изяслав дал ему клятву верного союзника. «Кто вступил в мою область неприятелем, с тем не хочу дружиться», — ответствовал Изяслав и, соединясь с Глебом Георгиевичем, расположился станом на берегах реки Белоуса. Тут открылось малодушие Ростислава, который, будучи устрашен множеством половцев, в самом начале перестрелки дал знать черниговскому князю, что уступает ему Киевскую область с Переяславлем, желая одного мира. С негодованием видя малодушие дяди, Мстислав Изяславич поворотил коня и, сказав: «Не будь же ни мне Переяславля, ни тебе Киева!» — удалился с своею дружиною. Войско расстроилось; свирепые половцы гнали, рубили бегущих и схватили, в числе пленных, Святослава Всеволодовича. Мстислав, взяв в Переяславле жену, детей, ушел в Луцк, а бывший великий князь в Смоленск, лишась в то же время и Новагорода: ибо тамошние жители изгнали сына его, Давида, отправили епископа Нифонта послом в Суздаль и призвали Мстислава Георгиевича княжить в их области.

Киевляне, услышав с горестию о несчастии Ростислава, должны были обратиться к победителю. Епископ каневский, Дамиан, их именем сказал Изяславу: «Государь! Иди управлять нами, да не будем жертвою варваров!», ибо в сие время половцы свирепствовали в окрестностях Днепра и долго не могли быть усмирены Глебом Георгиевичем, которому Изяслав Давидович отдал Переяславль. Между тем Георгий уже шел с войском и близ Смоленска получил весть о новой, благоприятной для него перемене обстоятельств; согласился забыть вражду Ростислава Мстисла-вича, примирился с ним и спешил к Киеву; простил и Святослава Всеволодовича, уважив ходатайство его дяди, северского князя, и послал объявить черниговскому, чтобы он выехал из столицы Мономаховой. Изяслав колебался, медлил; говорил, что киевляне добровольно возвели его на престол; но, убежденный Святославом Ольговичем и не имея надежды отразить силу силою, отправился в Чернигов. Георгий, вступив в Киев, с общего согласия принял сан великого князя [20 марта 1155 г.].