Глава XII. Начало капиталистического развития Англии

1. Социально-экономические изменения в Англии в XVI в.

Англия XVI в. отличалась от других стран феодальной Европы тем, что разложение феодальных отношений и развитие капиталистического производства происходили в ней более интенсивно и притом как в городе, так и в деревне. Это было начало того процесса экономического развития Англии, который привёл её в середине XVII столетия к буржуазной революции, а через два столетия, в XIX в., превратил Англию в самую могущественную капиталистическую страну, в «мастерскую мира», как её тогда называли.

Развитие промышленности

В XVI в. главной отраслью промышленности Англии являлось сукноделие; ему прежде всего была обязана Англия ростом своего богатства. В предшествовавший период, начиная с XI в., главную статью английского вывоза составляли тонкая шерсть и овчины; особенно много шерсти вывозилось во Фландрию. Но уже в первой половине XVI в. вывоз из Англии в другие страны шерстяных тканей значительно превышал вывоз шерсти. В середине XIV в. Англия вывозила ежегодно около 32 тыс. мешков шерсти и около 5 тыс. кусков сукна. К середине же XVI в. ежегодный вывоз сукна поднялся до 122 тыс. кусков, в то время как количество вывозимой из Англии шерсти не превышало 5—6 тыс. мешков. Уже в 1564—1565 гг. сукна и шерстяные изделия составляли 81,6% всего английского экспорта «Из Англии Антверпен получает большое количество тонких и грубых сукон, бахрому и другие вещи этого рода на большие суммы, тончайшую шерсть...», — сообщает итальянский историк Гвиччардини об английском экспорте в Нидерланды во второй половине XVIв. «Английское сукно», или «сукно-лундыш» (лондонское сукно), с середины XVI в. стало импортироваться в Россию; из Москвы его доставляли в Иран, Крымское ханство, в Ногайскую Орду. В первой половине XVII в. оно привозилось русскими купцами даже на далёкие земли Сибири.

Схематическая экономическая карта Англии XVI - первой половины XVII в.

Производство шерстяных тканей получило широкое распространение на юго-западе и на востоке Англии. В юго-западном районе главным образом вырабатывались тонкие широкие сукна. В Восточной Англии развилось производство камвольных (т. е. обработанных из чёсанной пряжи шерстяных и полушерстяных тканей) и грубых тканей; центром сукноделия в этом районе был город Норич с прилегающими к нему деревнями и местечками. В XVI в. производство сукна стало успешно развиваться в северных графствах — в Йоркшире и Ланкашире; так, например, в главном районе йоркширского сукноделия — Вест-Райдинге в 1574 г. было изготовлено 56 тыс. кусков тонкого сукна двойной ширины и 72 тыс. кусков грубого сукна. Сукноделие главным образом распространялось в деревнях и местечках, где не было цехового режима, стеснявшего своей регламентацией производство и ограничивавшего конкуренцию. Это способствовало упадку старинных ремесленных центров Англии. В жалобе суконщиков графства Вустершир, поданной в 1534 г., говорилось, что «разные лица», проживавшие в деревнях и местечках, «ради своего личного обогащения... не только скупили и взяли в свои руки много разных ферм и сделались фермерами, скотоводами и сельскими хозяевами, но также стали заниматься производством сукна, валянием и стрижкой», что привело многие города графства к упадку, обезлюдению и гибели.

Важнейшей чертой шерстяной промышленности в Англии было то, что капиталистическое производство в ней развивалось быстрее, чем в других отраслях; «каждый обыкновенный суконщик даёт работу многим сотням бедняков»,— говорит о сукноделии в Англии в первой половине XVII в. один современник. Поскольку цеховая регламентация в сукноделии была слабее, чем в других отраслях производства, процесс имущественного расслоения среди ткачей и других ремесленников-сукноделов происходил гораздо быстрее, чем среди прочих ремесленников. К тому же возможность увеличения прибылей, обусловленная всё повышавшимся спросом на английские сукна как в самой Англии, так и в других странах, рано стимулировала проникновение в производство сукна накопленных в торговле капиталов и переход ог мелкого производства к крупному, к мануфактуре. Успехи английского овцеводства и наличие дешёвой рабочей силы, созданной процессом имущественного расслоения крестьянства и особенно насильственным обезземелением крестьян в XVI в., также способствовали возникновению капиталистических мануфактур в сукноделии. Уже с середины XV в. в Англии появились децентрализованные, или рассеянные, суконные мануфактуры. В XVI в. децентрализованная мануфактура стала широко распространённой формой крупного производства в шерстяной промышленности. Но было немало и крупных централизованных суконных мануфактур. В одном произведении конца XVI в. подробно описывается централизованная мануфактура богатого суконщика. В просторном помещении, говорится в нём, стояло 200 ткацких станков, на них работало в один ряд 200 человек, столько же учеников-мальчиков помогало им, приготовляя челноки, а в соседних помещениях 100 женщин чесали шерсть и 200 девушек её пряли, работая веретеном и самопрялкой. Шерсть сортировали 150 «детей бедных, слабых родителей», получая за свой труд очень низкую плату. Далее, сотканное сукно проходило через руки 50 стригальщиков и 80 декатировщиков. Кроме того, при этом предприятии имелись сукновальня с 20 рабочими и красильня, где работало 40 человек.

Но суконные мануфактуры не уничтожили мелкого производства, оно в XVI в. всё ещё преобладало в сукноделии, хотя многие деревенские и городские ткачи не выдерживали конкурентной борьбы с крупным мануфактурным производством и разорялись, превращаясь в мануфактурных рабочих. «Эти богатые суконщики, — сказано в одной жалобе ткачей, поданной в 1539 г., — держат в своих домах ткацкие станки, а также ткачей и валяльщиков на подённой работе, и вследствие этого ваши просители, работающие в своих домах, имеющие жён и детей, постоянно лишаются заработка... но, чтобы избежать безработицы, ваши бедные подданные принуждены брать работу за плату, назначенную суконщиками».

В XVI в. наблюдались успехи и в развитии других отраслей английской промышленности. На корабли, отправленные в 1580 г. лондонскими купцами на поиски северо-восточного прохода в Китай, были погружены образцы важнейших товаров, производившихся в Англии во второй половине XVI в., — сукна различных сортов и расцветок, шерстяные вещи, чулки шерстяные и шёлковые, обувь из различных сортов кожи и бархата, стекло, зеркала, очки, ножи, иголки, замки, ключи, пружины, болты, железная и медная проволока, свинец, железо и чугун, названный в описи «основным товаром» Английского государства. Производство шёлка, полотна, кожи и кожевенных изделий успешно развивалось в это время в Нориче и Колчестере, чулок и кружев — в графстве Ноттингемшир, замков, ножей и других скобяных изделий — в Бирмингеме и Шеффилде, стекла и мыла — в Лондоне и Бристоле. В этих отраслях производства тоже появились мануфактуры. С начала XVII в. в восточных графствах и Ланкашире стали возникать предприятия, вырабатывавшие хлопчатобумажные ткани из хлопка, который привозился из Леванта. Из деревень вырастают города — Бирмингем, Шеффилд, Манчестер и др. На судоходных реках и во многих портах побережья в XVI в. строилось большое количество судов различного типа, сыгравших свою роль в развитии торговой и колониальной экспансии Англии. Жители побережья с успехом занимались ловлей сельди и китобойным промыслом; Ярмут (Восточная Англия) был центром ловли сельди. Свинец и олово с древнейших времён добывались на полуострове Корнуолл и в средние века наряду с шерстью являлись важными предметами английского вывоза. Во второй половине XVI в. в Англии увеличивается добыча свинца, олова, меди, железной руды, возникает производство латуни. На заводах в Кенте и Сессексе производились бронзовые пушки. Выплавка чугуна и железа развивалась в XVI в. главным образом в Сессексе, Глостершире и Южном Уэльсе, весьма богатых залежами руды и лесом и являвшихся старинными центрами металлургии страны. Но развитие металлургии в Англии XVI в. отставало от развития других отраслей производства и прежде всего от сукноделия. Хотя Англия и была богата железной рудой и каменным углем, техника производства железа в XVI в. была примитивной, каменный уголь в металлургии ещё не применялся. Плавильные печи, как и прежде, работали на дровах, для нагнетания воздуха в них употреблялись мехи, приводимые в движение ветром, водой или лошадьми. Железо было низкосортным, его производилось гораздо меньше, чем требовалось, и недостаток покрывался посредством ввоза из других стран, главным образом из Швеции.

В связи с развитием промышленности в Англии быстро истреблялись леса. Тем большее значение получило применение каменного угля. Каменный уголь ещё с XIV в, применялся в Англии главным образом для отопления жилищ. В XVI в. успехи развития производства стимулировали увеличение добычи каменного угля. Центром этой добычи был город Ньюкасл в северном графстве Нортумберленд, откуда уголь перевозился по реке Тайн и морем в Лондон и другие города, а также за границу. Разрабатывались залежи каменного угля и в графстве Глостершир.

Добычу угля и руды вели организованные в особые ассоциации (подобно цехам в городах) шахтёры и рудокопы, которые получали шахты и рудники в держание у землевладельцев. В XVI в. в связи с углублением шахт и усложнением их оборудования шахты и рудники начинали переходить в руки предпринимателей, подчинявших себе ассоциации шахтёров и рудокопов.

Развитию производства в Англии XVI в. оказывали помощь опытные мастера — эмигранты из других стран Европы. Много фламандских ткачей, спасаясь от произвола испанских властей во время Нидерландской революции, переселилось в Англию. Они принесли с собой секрет производства лучших сортов сукон, их отделки и окраски. Французские гугеноты-эмигранты занялись производством шёлка и трикотажных изделий. Во второй половине XVI в. в Англию была приглашена из Южной Германии большая группа рудокопов и мастеров — специалистов по обработке цветных металлов.

Несмотря на значительные успехи в развитии мануфактуры, в Англии XVI в. в целом по-прежнему преобладало мелкое ремесленное производство. Во многих городах ещё удерживался цеховой строй ремесла.

Процесс первоначального накопления и начало аграрного переворота в деревне

Экономическому развитию Англии в XVI в. немало способствовало то обстоятельство, что после переворота в мировой торговле, связанного с великими географическими открытиями, она оказалась в центре мировых морских торговых путей. Однако основным условием, определившим успехи развития капитализма в Англии в это время, явилось то, что процесс первоначального накопления, образующий предысторию капиталистическою способа производства, проходил в ней гораздо интенсивнее, чем в других странах. Экспроприация крестьянства, составлявшая основу этого процесса, как указывает Маркс, в классической форме совершалась только в Англии. Она началась в конце XV в. и закончилась во второй половине XVIII в. исчезновением всего английского крестьянства.

Земля в средневековой Англии была феодальной собственностью, она находилась в руках дворян, церкви и короны. Основная масса английских крестьян не обладала правом собственности на свои земельные наделы. Свободные держатели — фригольдеры платили лордам за земельные участки незначительную ренту и имели право свободно распоряжаться ими. Но фригольдеры составляли меньшую часть английского крестьянства, его большинство состояло из копигольдеров — выкупивших в прошлом свою свободу вилланов. Условия держания копигольда были зафиксированы ещё в XIV—XV вв., во время освобождения крестьян от крепостной зависимости, и стали обычаем манора; копигольдер был лишь наследственным или пожизненным держателем своего участка, он платил за него лорду феодальную ренту, как правило денежную. При передаче этого участка в наследство детям, продаже или обмене он был обязан испрашивать разрешение на это у лорда и вносить определённую плату. Копигольдер приносил лорду присягу верности и судился в манориальной курии.

Для английской деревни всё ещё были характерны примитивная техника полеводства (трёхполье) и принудительный севооборот; превращение пахотных земель после уборки урожая в общее пастбище было обязательным для всех членов общины.

В XVI в. в положении английского крестьянства наступили резкие изменения. С увеличением с конца XV в. спроса на английскую шерсть как во Фландрии, так и внутри страны и с повышением цен на неё овцеводство стало выгоднее земледелия. Многие крупные землевладельцы занимались прибыльным овцеводством.

Они стали превращать земли своих поместий в пастбища. Не довольствуясь этим, они начали захватывать общинные земли, которыми ранее пользовались совместно со своими крестьянами-держателями, а также сгонять крестьян-держателей с их наделов и обращать эти наделы в свои пастбища, снося при этом крестьянские дома и целые деревни; захваченные земли дворяне огораживали частоколом, канавами, живой изгородью. Изымая таким образом эти земли из общинного землепользования, они сдавали их в аренду крупным фермерам-скотоводам, получая высокую ренту, а иногда и сами разводили на них большие стада овец или превращали их в парки для охоты. Этот процесс насильственного обезземеления английского крестьянства получил название огораживаний. «Ваши овцы, — писал современник этих событий Томас Мор, — обычно такие кроткие, довольные очень немногим, теперь, говорят, стали такими прожорливыми и неутолимыми, что поедают даже людей и опустошают целые поля, дома и города».

Многие зажиточные крестьяне стремились освободиться от стеснительных общинных порядков землепользования, мешавших им повысить доходность своего хозяйства; они тоже производили захваты и огораживания общинных пастбищ и своих наделов, способствуя таким образом разорению односельчан.

Согнанные с земли крестьяне заполняли собою ряды бродяг, и в конце концов оказались вынужденными продавать свой труд предпринимателям города и деревни. Увеличению числа людей, лишённых средств существования, способствовали и политические события того времени. Генрих VII (1485—1509) в целях ослабления старой аристократии, уцелевшей после войны Алой и Белой розы, издал статут о роспуске всех военных дружин. Большое количество людей, которые раньше были заняты в качестве дружинников на службе у крупных феодалов, оказались выброшенными на рынок труда.

Важную роль в процессе экспроприации крестьянства в Англии сыграла реформа церкви, проведённая при Генрихе VIII (1509—1547).

Около трети земель Англии находилось во владении церкви, составляя «религиозную твердыню традиционных отношений земельной собственности».( К. Маркс, Капитал, т. I, стр. 727. ) Реформа церкви сопровождалась упразднением всех монастырей и конфискацией короной их имущества и земель. Монастырские земли были частью розданы королевским фаворитам в качестве подарков, частью проданы по очень низким ценам дворянам, фермерам, различным земельным спекулянтам и богатым горожанам. Среди новых собственников монастырских земель было немало землевладельцев нового типа, стремившихся получить с приобретённых земель как можно больше дохода. Они стали увеличивать ренту, а также интенсивно огораживать земли, массами cгоняя крестьян, державших эти земли по обычаю и пользовавшихся наследственными правами на свои наделы. После ликвидации монастырей лишилась источника существования и большая часть монахов и других служителей монастырей.

Во второй половине XVI в. вследствие роста городского населения повысился спрос на хлеб, мясо и другие продукты сельского хозяйства. В деревне стали возникать крупные специализированные хозяйства, для которых требовались выделенные из общинных угодий компактные участки земли, что также способствовало распространению огораживаний и экспроприации крестьян.

Гибель бедным крестьянским хозяйствам несло, помимо прямого захвата крестьянских земель, также повышение рент и других платежей, осуществляемое в условиях «революции цен» теми крупными землевладельцами, которые ломали традиционные формы и условия наследственного держания. По словам Гаррисона, автора «Описания Британии», опубликованного в 1578 г., «лендлорды удваивали, утраивали, иногда раз в семь увеличивали плату за допуск крестьян к владению при получении наследства, принуждая копигольдеров за всякий пустяк расплачиваться большими штрафами и потерей держания».

Таким образом, в Англии создавалась масса обезземеленных, лишённых средств существования и крова людей, вынужденных продавать свою рабочую силу владельцам мануфактур и крупных ферм за самую низкую заработную плату.

Этот процесс насильственного обезземеления английских крестьян дворянами был предпосылкой аграрного переворота, посредством которого старое, феодальное землевладение в Англии превращалось в новое, буржуазного типа, и совершался переход к капиталистической организации сельского хозяйства; этот переворот продолжался почти 300 лет. «В Англии, —указывает В. И. Ленин, — это пересоздание шло революционно, насильственно, но насилия производились в пользу помещиков, насилия производились над крестьянскими массами, которые изнурялись поборами, выгонялись из деревень, выселялись, вымирали и эмигрировали».(В. И. Ленин Аграрная программа социал-демократии в первой русской революции 1905—1907 годов, Соч., т. 13, стр. 249. См. также К. Маркс, Теории прибавочной стоимости, К. Маркс я Ф. Энгельс, т. 2, ч. 2, Партиздат, 1936, стр. 8; Ф. Энгельс, Анти-Дюринг, Госполитиздат, 1950, стр. 331. )

Большую часть земель, захваченных посредством огораживаний, дворяне, как уже указывалось, сдавали в аренду фермерам. Наиболее богатые фермеры переходили к эксплуатации наёмного труда сельскохозяйственных рабочих — коттеров и малоземельных крестьян и таким образом становились капиталистическими фермерами. К концу XVI в. из представителей различных социальных групп деревни и города — зажиточных крестьян, мелких и средних дворян, купцов и предпринимателей — уже образовался слой богатых капиталистических фермеров, уплачивающих землевладельцам капиталистическую ренту, более высокую, чем была в то время фиксированная феодальная рента.

Быстро возрастало применение наемного труда в деревне. В XVI в., по свидетельству описей поместий, в Англии увеличилось число сельскохозяйственных рабочих и малоземельных крестьян. В одном диалоге конца 40-х годов XVI в. говорилось о том, что среди деревенского населения есть много коттеров, которые «не имеют своих земель, а только свои рабочие руки». Зажиточные хозяева в деревне наделяли таких бедняков клочками земли на уело виях краткосрочной аренды, что, однако, не давало этим беднякам возможности существовать без продажи своей рабочей силы. Коттер был сельскохозяйственным рабочим с наделом; земельный надел кот-тера был для сельских предпринимателей выгодным средством привязать рабочих к своему хозяйству и усилить их эксплуатацию.

С ростом капиталистического уклада в деревне увеличивалось сельскохозяйственное производство, возрастала его товарность и специализация. Значительные успехи в XVI в. сделало английское овцеводство. По указу Елизаветы вывоз овец из Англии за границу запрещался под угрозой сурового наказания. Во второй половине XVI в. с повышением спроса и цен на продукты сельского хозяйства наблюдался рост и других отраслей сельского хозяйства. Увеличились посевы зерновых культур, льна, конопли, шафрана, овощей, хмеля; стали лучше удобрять почву навозом, известью, морскими водорослями, а в деревнях, расположенных поблизости от Лондона, и отбросами с его улиц; с целью повышения плодородия почвы начали сеять клевер. В конце XVI в. начались работы по осушке болог в восточных графствах страны. В течение этого века в Англии было издано 34 агрономических сочинения, в чем нашел своё выражение растущий интерес к рациональным методам ведения сельского хозяйства; во многих из этих сочинений защищались огораживания, как важное средство поднять доходность хозяйства, и пропагандировался опыт передового в то время сельского хозяйства Нидерландов.

Титульный лист книги по сельскому хозяйству. XVII в.

Но развитие Капиталистического уклада в деревне происходило неравномерно. Оно имело место главным образом в центральных и юго-восточных графствах. Согласно данным правительственной комиссии, обследовавшей случаи огораживаний в 4517 г., на центральные графства приходилось наибольшее количество огороженных земель, экспроприированных крестьян и разрушенных крестьянских домов; во второй половине XVI в. огораживания в этих графствах ещё более увеличились. В то время как в Центральной и Юго-Восточной Англии процесс первоначального накопления и возникновения капиталистических отношений в городе и деревне развивался весьма интенсивно, север Англии в XVI в. был экономически отсталым краем: сукноделие и добыча каменного угля развивались медленно, экономическое значение городов было невелико, и их торговые связи с центром и югом Англии ещё слабы. Земля обрабатывалась феодально зависимыми крестьянами, дворяне обычно своего хозяйства не вели и жили на феодальную ренту. Большую роль играло скотоводство. Крестьянское хозяйство было слабо связано с рынком, сохраняя натурально-хозяйственные черты. Правда, и на севере имели место случаи повышения дворянами ренты, взимаемой с крестьян, захватов лордами общинных угодий с целью превращения их в охотничьи парки. Однако случаев огораживаний для хозяйственных целей было ещё немного, и деревенская жизнь в графствах севера по большей части сохраняла почти нетронутым свой средневековый феодальный строй.

Изменения в социальном строе Англии XVI в.

Начало развития капитализма в Англии сопровождалось важными социальными изменениями. Ещё в XV в. в связи с интенсивным развитием товарного производства в Англии класс феодалов стал расслаиваться на новое и старое дворянство. Новое дворянство, или джентри, складывалось из тех представителей мелкого или среднего дворянства, которые перешли в своих поместьях к товарному производству, разводили овец, выгодно торговали шерстью и другими продуктами своих поместий; помимо эксплуатации крестьян-держателей, джентри начинали успешно использовать наёмный труд для обработки земель, быстро увеличивая таким образом свои доходы. Те из дворян, для которых феодальная эксплуатация крестьян оставалась главным источником существования, составляли старое дворянство. Аграрный переворот и начало развития капиталистического уклада в деревне в XVI в. усилили этот процесс расслоения английского дворянства. Многие представители мелкого и среднего дворянства и даже некоторые аристократы, преимущественно в передовых в экономическом отношении графствах, стали быстро превращаться в буржуазных землевладельцев: они энергично экспроприировали и огораживали общинные и крестьянские надельные земли, широко применяли в своих поместьях труд коттеров и бедных крестьян в качестве наёмной рабочей силы, переходили к сдаче своих земель в аренду фермерам, вводили агротехнические улучшения для повышения доходности своих поместий; их поместья были тесно связаны с рынком. В драме Шекспира «Король Генрих IV», написанной в 1597 г., мировой судья в графстве Глостершир Шеллоу олицетворяет собой преуспевающего представителя джентри XVIв.: он умел «всё превращать в золото», его дом был полная чаша, он сеял пшеницу, был скотоводом и продавал волов и овец на Стемфордской ярмарке, имел отличный сад и сам прививал в нём яблони, держал наёмных работников и вычитал из их заработка за малейшую оплошность. В условиях перехода к капиталистическим формам производства в сельском хозяйстве земля стала объектом выгодного вложения капитала; богатые крестьяне, горожане и чиновники в XVI в. охотно приобретали землю. Многие из них таким образом вливались в ряды джентри, потому что в Англии в отличие от других стран дворянами становились не по происхождению, а по земельному богатству, и всякий, кто приобретал земельную собственность в количестве, достаточном для того, чтобы вести образ жизни дворянина, обычно получал дворянский титул.

В течение XVI в. значительно возросли земельные владения нового дворянства за счёт захватов общинных угодий и крестьянских участков, покупки монастырских земель (после упразднения монастырей) и поместий разорившихся аристократов. «Каждый джентльмен бежит в деревню»,— замечает один королевский капеллан в первой половине XVI в., подчёркивая стремление этих дворян увеличить свои земельные владения. Кроме того, преуспевающие джентри нередко занимались и буржуазным предпринимательством в сфере промышленносити и торговли, ещё более увеличивая таким образом своё состояние. При всём этом не следует представлять себе новое дворянство, как буржуазию в полном смысле слова. Это были землевладельцы, и значительную часть их доходов составляла земельная рента. Их сельскохозяйственное предпринимательство и образ жизни были тесно связаны с феодальными порядками английской деревни. Поэтому их следует называть не буржуазией, а обуржуазившимся дворянством. Вместе с тем значительная часть дворян в XVI в. получала свои доходы главным образом в виде феодальной ренты, взимаемой с крестьян-держателей, оставаясь, стало быть, старым, феодальным дворянством. К нему принадлежала основная масса аристократии, состоявшей из представителей старинных аристократических фамилий, уцелевших после войны Алой и Белой розы и репрессий против мятежной знати в XVI в., и значительная часть новой аристократии, созданной Тюдорами из своих фаворитов посредством земельных пожалований. Феодальным в массе своей оставалось дворянство северных графств. И в остальных графствах страны далеко не все мелкие и средние дворяне обуржуазивались.

На почве заинтересованности в развитии капиталистических отношений в Англии в XVI в. началось сближение нового дворянства с подымающимся классом буржуазии. «Эти землевладельцы,— писал Маркс о новом дворянстве, — с одной стороны, поставляли промышленной буржуазии необходимые для ее мануфактур рабочие руки, а с другой — были в состоянии дать сельскому хозяйству направление, соответствующее состоянию промышленности и торговли». Кроме того, как уже указывалось, в Англии XVI в. богатые горожане сами начали приобретать и арендовать земли и превращаться в дворян-землевладельцев и крупных фермеров. Это также способствовало сближению буржуазии и нового дворянства. Так в XVI в. начал складываться союз нарождавшейся буржуазии и нового дворянства, сыгравший важную роль в буржуазной революции XVII в.

В условиях аграрного переворота XVI в. и начала развития капитализма в деревне усилился процесс имущественного расслоения в среде крестьянства. Многие зажиточные крестьяне стали переходить к аренде земли у дворян и к эксплуатации наёмного труда, превращаясь таким образом в капиталистических фермеров. Основная же масса крестьян начала превращаться в безземельных батраков и малоземельных держателей, полукрестьян-полупролетариев.

Эти изменения в имущественном положении английских крестьян, а также сами акты насильственного сгона крестьян с земли и захватов общинных земель наносили сильный удар по порядкам общинного землевладения, ослабляли сопротивление крестьянской общины натиску дворян-огораживателей; богатые крестьяне, нередко превращавшиеся в фермеров, разлагали общину изнутри.

Борьба английского крестьянства за землю

Несмотря на отмеченные выше экономические и социальные изменения, в Англии господствующим оставался феодальный строй, и капиталистическое производство развивалось лишь как новый уклад в его недрах. Большая часть земли оставалась феодальной собственностью, и основная масса крестьян находилась на положении феодально зависимых держателей земли у дворян.

В таких условиях вопрос о том, какой класс и каким путём будет ломать средневековые аграрные отношения и создавать свободную от феодальных ограничений буржуазную собственность на землю — либо новое дворянство в союзе с буржуазией, либо крестьянство, — решался в острой борьбе классов в деревне.

Английские крестьяне в XVI в. усилили борьбу как против феодализма, так и против совершавшегося в интересах дворян и буржуазии аграрного переворота.

В 1536—1537 гг. серьёзные крестьянские волнения произошли в графствах Линкольншир и Йоркшир. «Причинами восстания, — заявлял на допросе один из активных участников этих волнений, — были разорение сёл... повышение ренты, огораживания и захваты общинных земель». Вследствие недостаточной сознательности восставших крестьян во главе этих выступлений оказались дворяне и католическое духовенство, которые попытались направить их в защиту католицизма и монастырей против осуществляемой Генрихом VIII реформы церкви. Это нашло своё выражение в выработанных восставшими требованиях, которые были переданы королю. На знамени восставших были изображены плуг, чаша и хлеб для причастия — предметы культа католической церкви — и «пять ран Христа», а в Йоркшире сами восставшие называли своё выступление «благодатным паломничеством», подчёркивая религиозные цели его. Однако руководство движением со стороны дворянства и духовенства не остановило роста антифеодальной борьбы крестьян, и напуганные этой борьбой дворяне очень скоро пошли на соглашение с королём, что облегчило правительству Генриха VIII разгром всего движения.

Крестьянские движения в Англии XVI - начала XVII в.

В 1547 г. выступления крестьян против огораживаний опять происходили в ряде районов Англии; особенно упорной была крестьянская борьба в Кенте. Летом 1549 г. вспыхнуло два крупнейших крестьянских восстания — одно в Юго-Западной Англии, в графствах Девоншир и Корнуолл, другое в Восточной Англии, в графствах Норфолк и Сеффолк, в районе интенсивных огораживаний; оба эти восстания получили отклик в крестьянских выступлениях против огораживаний в соседних графствах Средней и Южной Англии. Это было самое значительное крестьянское движение в Англии после восстания Уота Тайлера. Оно началось в местечке Уиндем (Норфолк), где крестьяне в ночь на 23 июля 1549 г. сломали изгороди, которыми окружил свои земли один местный лендлорд; скоро большая часть графства была охвачена восстанием. К восстанию присоединилось много пауперов, ремесленников, зажиточных крестьян и даже часть мелких и средних дворян, рассчитывавших использовать восстание в своей борьбе с земельной аристократией. Во главе восставших крестьян встал мелкий дворянин Роберт Кет и его брат Вильям. Кет повёл вооружённые отряды крестьян к столице графства, крупному экономическому центру Восточной Англии — городу Норичу, но после того как городские власти не пустили их в Норич, восставшим пришлось расположиться лагерем в лесу, недалеко от города, на Маусхолдском холме. Сюда стекались массы безработных ткачей, разорившихся ремесленников, бездомных бродяг, и отряды Кета вскоре стали насчитывать около 20 тыс. вооружённых людей. Кет был «капитаном» восставших; он укрепил лагерь, превратив Маусхолдский холм в неприступную позицию, установил строгую дисциплину в отрядах. Кет разбирал жалобы окрестных крестьян на сеньоров и улаживал споры между членами его отрядов. Жители соседних деревень и городов снабжали восставших продовольствием; даже норичская буржуазия была вынуждена поддерживать с армией Кета внешне дружеские отношения, хотя тайно готовила измену.

В лагере под Норичем была выработана так называемая Маусхолдская программа восставших, переданная правительству. Основные требования этой программы были направлены против крупных землевладельцев: снижение ренты, запрещение превращать фригольд в копигольд, лишение лордов права пользоваться общинными угодьями, уничтожение манориальных судов, ликвидация остатков крепостного права. В этой программе крестьян отсутствовали требования уничтожения дворянской земельной собственности и всех форм поземельной зависимости крестьян, а также полного запрещения производить огораживания. В первой статье крестьяне просили короля запретить все огораживания, за исключением огораживаний, произведённых для разведения шафрана, выгодной технической культуры. Это исключение, равно как и общая умеренность требований, было следствием влияния участвовавших в выработке программы зажиточных крестьян, которые начинали сами огораживать земли с целью повысить доходность своего хозяйства. Ряд статей был составлен и в интересах мелких дворян.

Разумеется, эта программа не могла удовлетворить беднейшие слои восставших крестьян и городского плебса. Один современник восстания, описывая события в Уиндеме, передаёт содержание речей, которые произносились наиболее радикальными участниками восстания. Они требовали имущественного уравнения дворян и крестьян. «Мы, — заявляли эти крестьяне, — снесём изгороди, засыплем канавы и дадим возможность каждому пользоваться общинным пастбищем. Мы желаем свободного, одинакового и равноправного пользования всеми вещами». Некоторые участники восстания требовали введения даже общности имущества.

Правительство было напугано размерами восстания. Стремясь выиграть время для сбора сил, необходимых для подавления восстания, оно обещало удовлетворить часть требований крестьян. Однако восставшие не расходились по домам: они взяли Норич, вскоре им удалось разгромить отряд правительственных войск, посланный против восставших. Тем не менее попытки руководимых Кетом крестьян соединиться с восставшими в Девоншире и Корнуолле оказались безуспешными; осада Ярмута, предпринятая отрядами Кета, тоже окончилась неудачей. Правительству представилась возможность уничтожить очаги восстания поодиночке. После подавления восстания в Юго-Западной Англии в Норфолк против Кета была направлена большая армия, усиленная отрядом немецких и итальянских наёмников, а также местными ополчениями норфолкских и сеффолкских дворян. Использовав измену норичской буржуазии, правительственные войска под командованием Уорика вошли в Норич, куда затем подошли отряды наёмников.

В это время в лагере восставших обострилась борьба между революционными и умеренными элементами, возглавляемыми Кетом, который даже пытался покинуть лагерь, рассчитывая, очевидно, на амнистию. Но эта попытка была сорвана рядовыми участниками восстания, требовавшими решительных действий. 27 августа 1549 г. в долине Дюссендейль произошло сражение, в котором армия крестьян была разгромлена. Восставшие накануне сражения совершили грубую ошибку: они оставили свой укреплённый лагерь в лесу и приняли сражение в долине, где оказались беззащитными против конницы немецких наёмников. Сам Кет бежал с поля сражения ещё до его исхода. После разгрома крестьянских отрядов дворяне учинили кровавую расправу над восставшими. Роберт Кет и его брат были повешены.

В 1569 г. огораживания вызвали серьёзные крестьянские волнения в северных графствах Англии. В 1596 г. такие волнения начались в Оксфордшире, а в 1607 г. и другие центральные графства стали ареной нового большого крестьянского движения против огораживаний.

В соответствии с объективными экономическими условиями Англии XVI в. борьба английских крестьян была прогрессивной борьбой за крестьянский аграрный переворот, за свободное крестьянское хозяйство, за расчистку пути для развития капитализма в Англии без дворян и дворянского землевладения, за капитализм в деревне, который возникает в результате разложения свободного крестьянского хозяйства, ведущего товарное производство, что по сравнению с лендлордизмом при капиталистической аренде обеспечило бы наиболее быстрое развитие производительных сил в стране.

Борьбе английских крестьян, как и всякому другому крестьянскому движению, были присущи черты, ослаблявшие его, — стихийность, недостаточная сознательность и организованность, локальный характер выступлений. Английская буржуазия выступила союзником новою дворянства. Кроме того, в среде крестьянства в XVI в. усилился процесс имущественного расслоения, вследствие чего различные в имущественном отношении слои крестьян по-разному относились к борьбе с огораживаниями, к вопросу о земле. В силу всех этих обстоятельств борьба английских крестьян против огораживаний потерпела поражение.

Кровавое законодательство против экспроприированных. Мануфактурные рабочие

Мануфактурные предприятия и фермерские хозяйства в XVI в. были не в состоянии поглотить всю массу экспроприированных крестьян. Толпы безработных, нищих и бродяг заполнили города и дороги Англии; «сколько бедных, слабых, хромых, слепых, увечных, больных, к которым примешиваются и праздные бродяги и негодные преступники, лежат и ползают, прося милостыню, на грязных улицах», — сказано о Лондоне в одной проповеди 1550 г. В начале XVII в. в Лондоне насчитывалось до 50 тыс. пауперов. Короли династии Тюдоров стали издавать свирепые законы против бродяг и нищих, которые Маркс назвал «кровавым законодательством против экспроприированных». Генрих VIII разрешил собирать милостыню только старым и неспособным к труду нищим, а работоспособных бродяг приказывал бичевать и после этого брать с них клятвенное обязательство возвратиться на родину и «приняться за труд»; если наказанный после этого не перестанет бродяжничать,— бичевать его второй раз и, кроме того, отрезать половину уха; а если же он будет задержан в третий раз, то казнить его как преступника. По закону, изданному Эдуардом VI (1547—1553), уклоняющийся от работы безработный отдавался на время в рабство тому, кто донесёт властям, что он является бродягой. Хозяин имел право плетьми принуждать его ко всякой работе, продать, завещать по наследству и т. д. Такого раба за самовольный уход в первый раз осуждали на пожизненное рабство и клеймили, выжигая на щеке или на лбу букву «s» (s1аvе — раб), за второй побег ставили ему на лицо второе клеймо, а в случае побега в третий раз казнили как государственного преступника.

При королеве Елизавете продолжали издаваться жестокие законы о рабочих. «Отцы теперешнего рабочего класса, — пишет Маркс по поводу этого законодательства, — были прежде всего подвергнуты наказанию за то, что их насильственно превратили в бродяг и пауперов».( К. Маркс, Капитал, т. I, стр. 738. ) Эти кровавые законы имели своей целью предотвратить опасность восстаний экспроприированных, обеспечить приток дешёвой рабочей силы в промышленность и сельское хозяйство и подчинить массу бывших крестьян и ремесленников, ещё недавно самостоятельных мелких хозяев, новому для них режиму наёмного труда, воспитать из них послушных рабочих, безропотно несущих ярмо капиталистической эксплуатации. В ответ на народные восстания Тюдоры ещё больше усиливали жестокость этих законов.

«Революция цен» понизила реальную заработную плату английских рабочих и способствовала обогащению капиталистов, а массовая экспроприация крестьян и ремесленников в XVI в. создавала множество лишённых средств существования людей, вынужденных за самую низкую заработную плату продавать свою рабочую силу. Но заработная плата снижалась и вследствие королевских законов относительно наёмного труда. Особое значение среди них имел так называемый статут о подмастерьях, изданный в 1563 г. Елизаветой. По этому статуту всякий в возрасте от 20 до 60 лет, не имеющий определённых занятий, был обязан работать у того хозяина, который пожелает его нанять; до истечения контракта о найме ему запрещалось бросать работу, а продолжительность рабочего дня устанавливалась в зависимости от времени года. Размер заработной платы должны были определять мировые судьи в графствах (т. е. представители интересов нанимателей) в соответствии со временем года и местными ценами на товары.

Лондонская биржа (открыта в 1571 г.). Старинная гравюра

Мануфактурные рабочие в Англии XVI в. получали всего несколько пенсов в день; рабочим деревенских мануфактур, имевшим обычно небольшое крестьянское хозяйство, платили ещё меньше, чем городским рабочим. Кроме того, часть заработной платы выдавалась товарами, что было очень выгодно предпринимателю, так как фактически давало ему возможность снижать плату. В крупных мануфактурах начинал применяться дешёвый женский и детский труд. В деревне фермеры повышали цены на продукты сельского хозяйства и снижали заработную плату сельскохозяйственным рабочим, перекладывая таким образом на плечи трудящихся уплату высокой ренты лендлордам. По этим причинам в Англии XVI в. реальная заработная плата рабочих намного отставала от роста цен на товары: в 1600 г. она сославляла около 47% реальной заработной платы 1500 г.

Развитие торговли

Сдвиги в экономике Англии XVI в. сопровождались ростом внутренней и внешней торговли. В это время сложился единый национальный рынок; Лондон стал экономическим центром страны, и даже отсталые графства севера все более втягивались в торговые связи с ним. В XIV—XV вв. торговля Англии с Италией и странами Востока велась главным образом при посредничестве венецианских купцов. Торговые связи Англии со странами Северной Европы находились в руках немецких купцов, входивших в Ганзейский союз. В XVI в. монополия как тех, так и других была уничтожена, всю внешнюю торговлю Англии взяли в свои руки крупные торговые компании английских купцов, получившие ряд привилегий от правительства: Левантская, Восточная, Московская. В 1588 г. возникла Гвинейская компания, сосредоточившая в своих руках главным образом работорговлю; в 1600 г. была организована Ocт-Индская компания, положившая начало английскому проникновению в Индию. Корона обычно предоставляла таким крупным компаниям монопольное право на торговлю, что позволяло им произвольно повышать цены на товары. Монополии, охранявшие компании от конкуренции, являлись серьёзным препятствием для свободы торговли.

Англия вывозила в другие страны сукна, шерсть, кожи, воск, пиво, олово, свинец, медь, железо и другие товары, а ввозила тонкие полотна, шёлковые ткани, кружева, корабельный лес, овощи и фрукты, растительные масла, пряности, аптекарские товары, серебряную посуду, клинки. Ежегодный товарооборот Англии с Антверпеном в середине XVI в. оценивался в 12 млн. золотых экю, из них на вывоз из Англии приходилось 7,5 млн. экю, а на ввоз — 4,5 млн. экю. Быстро росло английское судоходство, короли поощряли его, разрешая перевозить ряд товаров только на английских кораблях и с командой, состоящей в большинстве из английских моряков.

В то же время возрос в Англии и ростовщический капитал Английские купцы и предприниматели во второй половине XVI в. стали занимать деньги у лондонских ростовщиков, отказавшись от услуг банкиров Антверпена, итальянских и южнонемецких городов, у которых они прежде обычно делали займы Королевское правительство впервые обратилось за займом к английским ростовщикам в 1569 г.

Заседание парламента при Елизавете. Гравюра XVI в.

Следствием роста английской промышленности, торговли и ростовщичества было усиление значения Лондона, превращение его в международный центр торговли и кредита, этому немало способствовал и разгром Антверпена испанцами в 1576 г. Окраины Лондона быстро заселялись пролетаризирующейся беднотой, это были настоящие трущобы. На Темзе, ниже Лондонского моста (построен в XIII в ), быстро рос порт с массой пристаней, доков и складов, «а через реку Темз меж посадов мост камен, а на мосту устроены домы каменые и лавки, и торг великий устроен со всякими товары», — описывал Лондонский мост русский посол в 1600 г. В 1571 г. в Лондоне была открыта биржа. С этого времени начинается расцвет лондонского Сити, центральной части города, где сосредоточивались банковские конторы и крупные торговые предприятия.

В XVI в возросло также и торговое значение Бристоля и Ливерпуля, крупных портов на западном побережье Англии.

2. Внутренняя и внешняя политика Англии

Абсолютизм Тюдоров

В период разложения феодальных отношений и возникновения элементов капитализма в Англии, так же как и в других странах, создаётся феодально-абсолютистская монархия. С 1485 по 1603 г. Англией правили короли из династии Тюдоров; они значительно укрепили свою власть, сделав её по существу неограниченной. Первый король этой династии — Генрих VII (1485—1509) успешно боролся с крупными феодалами, противниками усиления королевской власти в стране. Созданная им для наблюдения за исполнением статутов о роспуске вооружённых дружин знати так называемая Звёздная палата превратилась в грозный суд короля по делам политической измены, каравший противников королевского абсолютизма. В первой половине XVI в. была усилена власть английского короля над слабо связанными с Лондоном окраинами — Уэльсом, Корнуоллом и северными графствами, для управления которыми были созданы специальные учреждения.

Тюдоры смогли использовать в качестве орудия усиления своей власти также парламент. Нижняя палата парламента, состоявшая главным образом из мелких и средних дворян и верхушки буржуазии городов, при Тюдорах беспрекословно утверждала законы, внесённые королём, раболепствовала перед ним; верхняя же палата состояла в своём большинстве из представителей аристократии, получившей от Тюдоров большие земельные пожалования и потому покорной им. Однако, несмотря на усиление королевской власти при Тюдорах, бюрократический аппарат на местах был слабым, и местное самоуправление, как и при сословной монархии, продолжало играть крупную роль — через него в графствах и приходах приводились в исполнение все королевские указы. Важные должности в графствах и городах занимали главным образом представители джентри и привилегированной верхушки городской буржуазии.

Эти черты отличали английский абсолютизм от абсолютной монархии в других странах. Они объясняются тем, что в Англии силы крупных феодалов — главных противников абсолютной власти короля — были в результате войны Алой и Белой розы и репрессий Тюдоров основательно подорваны, а в парламенте и органах местного самоуправления вследствие процесса обуржуазивания широких слоев среднего и мелкого дворянства не было такого антагонизма между дворянством и буржуазией, какой имелся в других странах Европы, где восторжествовал абсолютизм.

Генрих VIII. Портрет работы Ганса Гольбейна Младшего. 1637 г.

Особенностью английского абсолютизма было также отсутствие постоянной армии. Тюдоры главное внимание обращали на создание сильного военного флота, а английская армия в XVI в. сохраняла характер старинного ополчения, собираемого и экипируемого за счёт свободных подданных короля, в соответствии с их имущественным достатком.

Реформация в Англии

Важным средством укрепления абсолютизма при Тюдорах послужила реформа церкви в Англии, которая началась при Генрихе VIII. Поводом к её проведению послужил отказ папы римского утвердить развод короля Генриха VIII с его первой женой Екатериной Арагонской, родственницей Карла V. В ответ на этот отказ английский парламент в 1534 г. освободил церковь в Англии от подчинения Риму и «Актом о супрематии» провозгласил её главой, вместо папы, Генриха VIII; при этом было объявлено о сохранении всех других католических догматов и обрядов. В основе разрыва с Римом лежало стремление английских дворян и королевской власти использовать церковь как орудие абсолютизма и завладеть землями и имуществом церкви. Парламентскими актами 1536 и 1539 гг. были закрыты в Англии все монастыри, а их имущество и земли конфискованы королём, в 1545 г. были закрыты все часовни, имуществом которых также завладела корона. Как уже говорилось выше, эти конфискации в конечном итоге увеличили земельные владения дворянства и буржуазии Секуляризация монастырских имуществ значительно пополнила королевскую казну Генрих VIII с 15Л6 г за 9 лет получил от конфискованных богатств около 1,5млн. ф. ст. дохода, не считая большого количества дорогой одежды, драгоценных камней и церковной утвари, оставленных королем из награбленной добычи для себя.

Реформация проводилась путем жесточайшего террора. От англичан требовалось полное подчинение новой церкви. За отрицание ее основных принципов полагалась смертная казнь, как за государственное преступление. Опасаясь роста народной оппозиции к новой церкви, Генрих VIII в 1547 г. запретил чтение Библии мастеровым, поденщикам, земледельцам и слугам, которые могли истолковать ее в духе радикальных сектантских учений. При Эдуарде VI англиканская церковь больше отошла от католицизма и восприняла некоторые элементы протестантизма.

При преемнице Эдуарда VI — Марии Тюдор (1553—1558), дочери Генриха VIII ог первого брака, ярой католичке, вышедшей замуж за Филиппа II испанского, в Англии на короткое время восторжествовала католическая реакция. Опираясь на недовольные абсолютистской политикой слои дворян ства, главным образом из экономически отсталых районов Англии, Мария восстановила католичество и стала преследовать деятелей реформации, за что и получила от них прозвище «кровавой». Однако Мария не решилась возвратить церкви монастырские земли и имущества, отнятые короной при ее отце и перешедшие в руки светских владельцев.

Сближение Марии с Испанией, самой опасной соперницей Англии, испугало широкие слои англичан В 1554 г. под лозунгом защиты Англии от испанцев вспыхнуло восстание, руководимое кентским дворянином Уайаттом. Собрав значительный отряд пз крестьян Кента, Уайатт двинулся к Лондону. Восстание было подавлено, потому что как лондонская буржуазия, так и дворяне и зажиточные крестьяне из числа восставших испугались угрозы народного движения в Лондоне.

После смерти Марии английская корона перешла к Елизавете I (1558—1603), дочери Генриха VIII от второго брака, не признанного папой. Елизавета восстановила реформированную церковь. В этом её поддержало большинство дворян и буржуазии. При Елизавете английский абсолютизм достиг вершины своего могущества. При ней была составлена окончательная редакция англиканского символа веры (так называемые 39 статей), которая была принята парламентом в 1571 г.

Церковь, созданная в Англии реформацией, стала называться англиканской. Она была национальной церковью и заняла среднее положение между католической и протестантской церквами. В «39 статьях» признавались и протестантские догматы об оправдании верой, о Писании как единственном источнике веры, и католический догмат о спасающей силе церкви (с некоторыми оговорками). Главой англиканской церкви стал король, а сама церковь превратилась в часть государственного аппарата феодально-абсолютистской монархии. «Король имеет верховную власть в церкви над всеми сословиями и лицами; но он не имеет права проповедовать слово божие и совершать таинства»,— говорится в «39 статьях». Боюслужение совершалось на английском языке. Отвергалось учение католической церкви об индульгенциях, о почитании икон и мощей, было уменьшено число праздников в честь святых. Одако признавались таинства крещения и причащения, были сохранены епископат, а также литургия и ряд других обрядов, характерных для католической церкви. По-прежнему взималась десятина, которая стала поступать в пользу короля и превратилась в важное средство обобщения короля и новых владельцев монастырских земель. Корона, передавая монастырские земли светским собственникам, одновременно передавала им также право на десятину, ранее собираемую монастырями. Так появился в Англии слой светских лиц, получавших десятину.

Политика Тюдоров

Классовой опорой абсолютизма в Англии были феодалы, старое дворянство. В условиях разложения феодальных отношений этот класс, теряя свои экономические позиции, с помощью сильной монархии стремился удержать крестьянство под гнётом феодальной эксплуатации, сохранить своё господство, сломить силы мятежной знати, препятствующие укреплению власти класса феодалов в целом, а также использовать в своих интересах богатство растущей буржуазии и примыкавшего к ней нового дворянства. Именно этими задачами определялась как внутренняя, так и внешняя политика Тюдоров.

Стоя на страже интересов феодального способа производства, Тюдоры пытались остановить огораживания и развитие крупных шерстяных мануфактур.

Огораживания разрушали феодальную деревню, они обостряли недовольство среди крестьян и увеличивали число нищих и бродяг в стране, угрожая серьёзными социальными потрясениями. Абсолютная монархия была заинтересована в сохранении крестьянства как класса феодального общества ещё и по той причине, что важнейшей статьёй её доходов были налоги, взимаемые с крестьян; из них же набиралось главным образом военное ополчение. Поэтому Тюдоры, опираясь на своё право верховных сеньоров всех земель Англии, издали ряд законов против огораживаний. В парламентском акте от 1489 г., направленном против разрушения деревень, запрещалось уничтожение домов и строений. Генрих VIII запретил скотоводам держать более 2 тыс. овец, а скупщикам ферм — владеть более чем одной фермой, предписав огораживателям восстановить все разрушенные со времени воцарения его отца (1485 г.) крестьянские хозяйства и постройки. В 1517 г. была послана в графства королевская комиссия для расследования случаев огораживаний и наказания всех нарушителей этих законов. Во второй половине XVI в. тоже издавались законы против огораживаний. Однако законодательство Тюдоров против огораживаний потерпело полную неудачу. Короли феодальной монархии, Тюдоры пытались остановить огораживания, сохраняя при этом незыблемой феодальную собственность дворян на землю и все их привилегии: ни один их акт против огораживаний не предоставлял крестьянам права полной частной собственности на их земельные участки, оставлял их в положении феодально зависимых держателей дворянской земли, что существенно облегчало дворянам экспроприацию крестьян. Кроме того, дворяне-огораживатели в графствах и приходах не подчинялись актам против огораживаний, всякими способами скрывали от королевских комиссаров действительные размеры огороженных ими земель, произведённые разрушения, количество овец. Контроль за исполнением этих актов на местах осуществляли мировые судьи, очень часто сами заинтересованные в огораживаниях и даже являвшиеся их активными участниками.

В 1541 г. Генрих VIII создал специальную палату для сборов платежей, которые все дворяне, как его вассалы, обязаны были вносить в казну короля в случаях отчуждения своих земель, передачи их по наследству, опеки и т. д. Эта мера должна была укрепить феодальную структуру землевладения в Англии в условиях интенсивно происходившего в XVI в. процесса перехода земель в руки буржуазных элементов и увеличить доходы короны. Тюдоры поощряли развитие сукноделия в Англии, но в то же время они пытались законодательным путём остановить рост шерстяных мануфактур и упаДок цехового ремесла. Акт 1555 г. о ткачах сильно ограничивал число станков, которые имел право держать суконщик в городе или в деревне; другой акт даже запрещал заниматься сукноделием вне городов. Но эти акты были бессильны остановить рост мануфактурного производства сукна, и правительство в конце концов само было вынуждено ограничивать действие их, отказываясь от их распространения на целые районы, где суконное производство уже стало важнейшей отраслью хозяйства.

Однако в то же время Тюдоры политически объединили под своей властью всю страну, подавляя выступления мятежной знати, поощряли развитие торговли, предоставляя купцам ряд льгот, поддерживали первые колониальные захваты, мореплавание, работорговлю, морское пиратство, издавали свирепые законы против бродяг и нищих, жестоко подавляли народные движения в стране. Это не только отвечало интересам класса феодалов в целом, но и обеспечивало абсолютизму Тюдоров поддержку со стороны подымающегося класса буржуазии и примыкающего к нему нового дворянства, которые на первых порах весьма нуждались в защите их интересов сильной монархией. Используя эту поддержку, Тюдоры смогли укрепить свою власть и разрешить ряд важнейших задач в своей внешней и внутренней политике. Таким образом, политика Тюдоров была противоречивой. С одной стороны, они стремились сохранить незыблемость феодального строя, с другой стороны, они оказывали покровительство деятельности буржуазии. В этой противоречивой политике английской монархии XVI в. нашёл своё выражение тот факт, что в недрах феодального общества возникал новый уклад, который Тюдоры стремились использовать в интересах класса феодалов и феодального государства.

Шотландия в XVI в.

Соседняя с Англией Шотландия в XVI в. была самостоятельным королевством, занимавшим северную часть острова. Она делилась на две области — на Северную, или Горную, Шотландию и Южную, или Долинную, Шотландию. Горная Шотландия была самой отсталой областью королевства; в ней господствовали феодально-патриархальные отношения; её жители занимались скотоводством и охотой и жили ещё родовыми общинами — кланами. Во главе кланов стояли вожди, которые жестоко эксплуатировали крестьян, взимая с них различные поборы, главным образом в натуральном виде. В XVI в. в этой области товарное производство развивалось ещё медленно, городов было мало. Южная Шотландия развивалась быстрее, её жители наряду со скотоводством занимались и земледелием, а товарное производство в ней сделало большие, чем на севере, успехи. В ней имелось много городов, оживлённо торговавших с Англией, Нидерландами и Францией, куда вывозились кожи и шкуры, мясо, сало и масло, лососина, шерсть и шерстяные ткани. Особенно быстро развивались связи Южной Шотландии с экономически более развитой Англией; многие англичане переселялись в шотландские города и долины.

Шотландская деревня была очень бедной. Большинство крестьян Южной Шотландии являлось краткосрочными держателями земли у феодалов, которые пользовались этим для произвольного повышения ренты. Под влиянием успехов товарного производства в XVI в. феодалы начали осуществлять коммутацию крестьянских повинностей, нередко при этом сгоняя с земельных участков прежних владельцев и передавая эти участки новым держателям за более высокую ренту. На севере шотландские короли в XVI в. начали превращать вождей кланов в лендлордов, создавая из них: своих вассалов, держателей земли от короны. Всё это усиливало гнёт феодалов в деревне. Крупные феодалы увеличивали свои доходы также междоусобными войнами и грабежами, пользуясь раздробленностью страны и слабостью королевской власти.

В XVI в. шотландский престол занимала династия Стюартов. Вследствие медленного и неравномерного развития экономических связей между областями страны процесс централизации в Шотландии в этот период ещё не закончился (отсутствовала даже единая денежная система). Крупные феодалы Южной Шотландии и вожди кланов в северной части страны сохраняли свою независимость, им подчинялось много вассалов из мелких феодалов-дворян; у крупных феодалов имелись сильные дружины и свои свиты, а в качестве сеньоров они удерживали под своей властью ряд городов, особенно на юге. Управление в городах Южной Шотландии находилось в руках купеческой олигархии, которая ревниво оберегала свои старинные привилегии, полученные от королей или от крупных феодалов. Буржуазные элементы в городах только начали зарождаться, кроме того, многие из горожан были более заинтересованы в развитии связей с другими странами и прежде всего с Англией, чем в объединения с отсталым севером Шотландии. В таких условиях Стюарты, не имея прочной опоры в городах, не могли сломить всесилие магнатов и часто сами становились орудием в руках той или иной феодальной клики, боровшейся за власть, особенно когда на троне сидели несовершеннолетние короли. В Англии не без основания сравнивали Шотландию в этом отношении с Польшей.

Экономически слабая, раздираемая внутренней борьбой Шотландия стала в XVI в. объектом захватнических устремлений Англии, а также Франции и Испании. Она была вовлечена в их борьбу, что привело в конечном счёте к потере ею независимости. Особенно активной в борьбе за Шотландию была Англия. Война с Англией в первой половине XVI в. велась с перерывами в течение ряда десятилетий. В 1542 г. шотландский король Яков V, потерпевший поражение в этой войне, умер. Шотландская корона перешла к его малолетней дочери Марии Стюарт, которую отправили во Францию и воспитали ярой католичкой. Шотландией в качестве регента стала управлять мать королевы — Мария Гиз, представительница могущественного во Франции рода Гизов. Для помощи в войне с англичанами на территорию Шотландии были введены французские войска, которым в 1551 г. удалось изгнать английскую армию из Шотландии. Но в результате этого Шотландия оказалась под властью французской короны: Мария стала женой французского короля Франциска II, которому были переданы все доходы шотландской короны в уплату долга за военную помощь против англичан, его войска оккупировали важнейшие крепости страны, а высшие должности в государстве заняла французская знать.

В это время в Шотландии усилилось движение за реформу церкви под знаменем кальвинизма. Кальвинизм получил здесь широкое распространение не только среди горожан, но и среди значительной части феодалов (особенно на юге), которые рассчитывали при помощи реформации завладеть всеми церковными богатствами и использовать пресвитерианский строй новой церкви для усиления своих позиций в борьбе против Стюартов, отдавших страну под власть католической Франции. Вождём и идеологом шотландской реформации был Джон Нокс (1505—1572), профессор богословия, священник англиканской церкви, который эмигрировал во время католической реакции из Англии и прожил несколько лет в Женеве. После своего возвращения в 1555 г. в Шотландию Нокс возглавил кальвинистов. Нокс обычно заканчивал свои проповеди перед народом словами: «Боже! Избави нас от тирании блудницы», имея в виду Марию Стюарт. Был создан союз кальвинистов — «Ковенант». Когда в стране начались народные выступления против католической церкви, кальвинисты открыли военные действия против французов. Им помогала оружием и деньгами только что вступившая на английский престол Елизавета; она рассчитывала с помощью кальвинистов не только подчинить себе Шотландию, но и избавиться от опасной для неё претендентки на английскую корону в лице Марии Стюарт. После прихода к власти Елизаветы и восстановления ею англиканской церкви папа и католические державы стали строить планы свержения её с престола и возведения на её место Марии Стюарт, которая, по их расчётам, должна была навсегда покончить с реформацией в Англии. В 1559 г. Мария и её муж приняли титул английских королей; в ответ на это Елизавета усилила помощь шотландским кальвинистам. В 1560 г. английский флот осадил шотландскую крепость Лейт. Шотландские кальвинисты одержали победу, и в Эдинбурге был подписан договор, по которому французские войска выводились из Шотландии, власть в стране переходила в руки совета из 12 представителей аристократии (5 из них назначались парламентом, а 7 — королевой), объявлялась свобода вероисповедания, Мария Стюарт и её муж должны были отказаться от своих прав на английскую корону. Шотландский парламент, воспользовавшись победой, ввёл в Шотландии пресвитерианскую церковь и произвёл секуляризацию церковных богатств, раздав большую их часть аристократии.

Мария, находясь во Франции, отказалась признать Эдинбургский договор. Гизы уже готовились к новой интервенции в Шотландию; однако смерть Франциска II лишила их влияния во Франции, и Марии пришлось возвратиться в своё королевство, где она вскоре для подкрепления своих претензий на английскую корону вышла замуж за Дарнлея, родственника Тюдоров. С возвращением Марии внутренняя борьба в Шотландии разгорелась с новой силой. Мария приблизила к себе католическую знать, преследовала кальвинистов, получала денежную помощь от папы и Гизов, установила секретные связи с католической знатью в Англии, тайно готовившей мятеж против Елизаветы. Со своей стороны Елизавета субсидировала борьбу шотландских кальвинистов, возглавляемых графом Мюрреем. В 1567 г. кальвинисты подняли восстание против Марии, обвинив её в связях с убийцами её мужа Дарнлея. Оказавшись в руках восставших, Мария была вынуждена отречься от престола в пользу своего малолетнего сына Якова VI. Вскоре ей удалось бежать, но королевские войска, посланные против восставших, потерпели поражение, и Мария была вынуждена покинуть страну. Елизавета, у которой Мария искала убежища, заключила её в замок.

Таким образом, в конце 60-х годов XVI в. в Шотландии у власти оказались проанглийские элементы из кальвинистов, регентом при Якове VI стал Мюррей, а сама Мария оказалась в плену у Елизаветы. «Лучшая политика — это сохранить нашу власть над королём Шотландии и его страной, удержать его в наибольшем повиновении и дружбе, вследствие чего его связи с другими державами не смогут принести нам вреда»,— заявлял один из активных деятелей правительства Елизаветы. В 1586 г., в условиях обострения англо-испанской борьбы, Елизавета закрепила английское влияние в Шотландии, заключив союз с Яковом VI. Яков обязался не поддерживать Испанию, не помогать шотландским и ирландским католикам, за что его обещали признать наследником английской короны.

Борьба Англии с Испанией

Ко второй половине XVI в. относится начало английской колониальной экспансии, первые попытки создать колониальную империю. В колониях рассчитывали найти золото и серебро, выгодный рынок сбыта и источник сырья для английской промышленности, земли для создания поместий колонистов и для выселения из Англии большого количества бродяг и нищих.

Но на пути английской экспансии стояла Испания, обладавшая богатыми колониями в Америке и усилившаяся в 1581 г. в результате присоединения Португалии со всеми её колониями в Азии. С середины XVI в. борьба Англии с Испанией приняла форму контрабандной торговли с колониями Испании и пиратского грабежа ее портов и судов, перевозивших американское золото и серебро. В Англии возникли специальные купеческие компании для снаряжения пиратских экспедиций против испанцев. Елизавета и многие представители высшей знати Англии были пайщиками ряда таких компаний. Пиратские экспедиции наносили громадный ущерб Испании, исчислявшийся до 3 млн. дукатов в год. Однажды английские корсары ограбили испанские корабли, вёзшие в Нидерланды для расплаты с войсками 450 тыс. дукатов, занятых в Генуе.

В 1562 г. Джон Хаукинс, плимутский судовладелец, достиг берегов Гвинеи в Африке, откуда вывез большую группу негров и доставил их контрабандой на о. Эспаньолу (Гаити), где и продал в рабство испанским колонистам, положив начало английской работорговле. Позже он совершил еще несколько удачных рейсов в Вест-Индию. Елизавета за эти «подвиги» возвела Хаукинса в дворянство и сделала его адмиралом, на гербе этого дворянина-работорговца был изображён связанный негр-невольник. Примеру Хаукинса последовали другие английские корсары.

Лотерейный билет, выпущенный в Англии в 1616 г. для финансирования колонизации Виргинии.

Пират Френсис Дрейк (позднее — адмирал королевы) прославился и разбогател на грабежах испанских колоний в Америке. В 1578 г. он с небольшой эскадрой, пройдя через Магелланов пролив, ограбил испанские города по побережью Чили и Перу, где были приготовлены большие запасы золота и серебра для отправки в Европу. Потом Дрейк пересёк Тихий океан, побывал на Молуккских островах и затем, обогнув мыс Доброй Надежды, вернулся в 1580 г. с огромной добычей в Англию, совершив, таким образом, второе после Магеллана кругосветное путешествие. Тщетно испанский посол в Лондоне требовал от Елизаветы возмещений за учинённый Дрейком грабёж. Королева лично посетила корабль Дрейка в Плимуте, возвела Дрейка в рыцари, а бриллиантом, подаренным ей Дрейком из числа награбленных сокровищ, украсила свою корону.

В 1583 г. гавань Сен-Джон и прилегающие к ней территории на острове Ньюфаундленд были объявлены владениями королевы Елизаветы. Вскоре фаворит королевы пират Уолтер Рэли исследовал часть восточного побережья Северной Америки, названную им Виргинией, и основал там первую английскую колонию.

Таким образом, английские купцы и крупные торговые компании при поддержке государства начали активную борьбу с Испанией и, действуя пиратскими методами, вступили на путь создания английской колониальной империи.

Со своей соперницей Испанией английская монархия сталкивалась не только на мировых торговых путях того времени, но и в сфере европейской политики. Поскольку католические силы в Европе являлись орудием испанской политики, английская монархия поддерживала их противников.

Елизавета поддерживала гугенотов во Франции и помогала восставшим Нидерландам, а Испания оказывала помошь ирландским католикам в их борьбе против английского господства в Ирландии, засылая туда своих агентов, главным образом иезуитов, и готовя вторжение на её территорию. В самой Англии испанские агенты организовали ряд католических заговоров против Елизаветы. В центре этих заговоров стояла бывшая шотландская королева Мария Стюарт, находившаяся в Англии в заточении.

В 1569 г. в северных графствах Англии вспыхнуло вооружённое восстание; его возглавляли графы Нортумберленд, Уэстморленд и другие представители феодальной знати, недовольные усилением абсолютизма при Елизавете. В прокламации восставших говорилось, что их выступление направлено против тех людей, которые окружают королеву, ибо они ради собственного возвышения «ниспровергли в стране истинную веру» и «уничтожают аристократию». Целью мятежников было посадить на трон вместо Елизаветы «законную» королеву Марию Стюарт, освободив её из заключения, восстановить католичество и подчинить Англию союзу католических держав Европы. Главари мятежа тайно получали денежную помощь и инструкции от папы и испанского короля, поддерживали связь с Марией; намечалась высадка в северной Англии испанских войск герцога Альбы из Нидерландов и выступление католической знати Шотландии. Восставшим феодалам удалось за демагогическим лозунгом восстановления «истинной веры» на время скрыть свои узкоклассовые и антинациональные цели и повести за собой в северных графствах довольно широкие слои народа, использовав обострение социальной борьбы в этих графствах и направив её на первых порах против абсолютистской политики Елизаветы и английской реформации. Восставшие создали значительную армию, которая, овладев важнейшими пунктами на севере, пыталась направиться на юг с целью поднять остальные графства страны и взять Лондон.

Однако в борьбе против восстания на севере страны Елизавета опиралась на широкие слои дворянства и буржуазии большинства графств Англии, понимавшие, что победа мятежников серьёзно ослабит королевскую власть в стране, приведёт к разгулу феодально-католической реакции и подчинит Англию её главной сопернице — Испании. Не поддержали восстание на севере и крестьяне других графств Англии. Воспользовавшись этим, Елизавета направила против отрядов мятежных феодалов большие силы своей армии и флота, которым удалось принудить восставших к отступлению на север. В это время в северных графствах крестьяне и городская беднота вопреки религиозным лозунгам восстания начали борьбу против феодализма; «стало опасно доверять в этом кипящем котле простому народу», — характеризовал положение, сложившееся на севере, один из участников восстания. Испугавшись антифеодальной войны в своём тылу, мятежные феодалы поспешили отступить на север, распустив при этом многочисленные крестьянские и городские отряды, примкнувшие к их армии. Испанская интервенция отпала в связи со вспыхнувшей Нидерландской революцией и войной с турками на Средиземном море. При таких обстоятельствах восстание на севере было подавлено осенью 1569 г. правительственными войсками с большой жестокостью. Многие главари восстания успели бежать в Шотландию, а затем в Испанию и Рим; они продолжали оттуда борьбу против Елизаветы.

В 1570 г. папа Пий V издал буллу об отрешении Елизаветы от власти как незаконной королевы, об отлучении её от церкви как еретички и об освобождении её подданных от присяги верности и о запрещении повиноваться ей.

После подавления восстания на севере, несмотря на жестокие репрессии против католиков в стране, испанским агентам всё же удалось организовать ряд заговоров английских католиков с целью провозглашения Марии королевой Англии. Крупнейшим из них был заговор Бабингтона. Заговорщики предполагали убить Елизавету, освободить Марию, поднять восстание католиков в Англии и Ирландии и тем самым помочь высадке в Англии испанских и французских войск, которые должны были захватить Лондон, расправиться со сторонниками Елизаветы, уничтожить ненавистный испанцам английский флот и восстановить католицизм. Заговорщики были связаны с папой, Филиппом II, Гизами, Марией Стюарт. Но правительство Елизаветы через своих многочисленных шпионов внимательно следило за подготовкой заговора; через руки государственного секретаря Англии Уолсингема — одного из главных организаторов борьбы с Испанией — проходила даже тайная переписка Марии. Заговорщики в Англии были схвачены и казнены в сентябре 1586 г. Мария как государственная преступница была предана специальному суду, который вынес ей смертный приговор, встреченный в Лондоне всеобщим одобрением; в феврале 1587 г. она была обезглавлена.

Казнь Марии Стюарт явилась серьёзным поражением католической реакции в Европе. Папа Сикст V особой буллой призвал католиков к войне с Англией. Испания стала готовить вторжение в Англию. Филипп II снарядил для осуществления этого вторжения большой флот — «Непобедимую армаду», состоявший главным образом из тяжёлых кораблей, имевших на борту более 20 тыс. отборных солдат и около 3 тыс. орудий. Армада должна была пройти в Дюнкерк, взять там на борт испанские войска, находившиеся в Нидерландах, и затем высадить десант в устье Темзы, недалеко от Лондона. Испанцы рассчитывали, что их вторжение будет поддержано восстанием английских католиков.

Френсис Дрейк. Гравюра Р. Элстрейка.

В Англии война с Испанией получила значение борьбы за национальную самостоятельность страны. Были созданы сухопутная армия для отпора десанту и защиты Лондона и флот, насчитывавший около 200 боевых и транспортных кораблей. Большую часть этого флота составляли частные купеческие и пиратские суда, присланные различными городами Англии; ими командовал Дрейк. В противоположность испанскому английский флот состоял из лёгких быстроходных кораблей и был лучше вооружён артиллерией. В соответствии с этим была принята такая тактика: избегать генерального морского сражения, но активно атаковать отдельные корабли и мелкие соединения на флангах и в тылу армады. Экипажи английских судов состояли из моряков, прошедших хорошую школу в торговом или рыболовном флоте и нередио участвовавших в пиратских налётах на испанские корабли. Хаукинс, Рэли и другие крупные пираты и мореходы этого времени приняли участие в сражении с армадой Англичанам помогал голландский флот.

26 июля 1588 г. армада вышла из Ла-Коруньи и через несколько дней достигла английских вод у Плимута; отсюда она направилась к Дюнкерку. Это был момент, удобный для атаки со стороны английского флота. Морские сражения длились две недели, и в итоге армада не смогла дойти до Дюнкерка. Испанскому флоту не удалось соединиться с сухопутными войсками; он был оттеснён в Северное море, потеряв большое количество кораблей. «Перья у испанцев выщипывались одно за другим»,— говорили тогда англичане. Большие потери и деморализация моряков и солдат заставили командование армады начать отступление. Но сильный южный ветер не позволил совершить обратное плавание через Ла-Манш. Разразившаяся буря разбросала корабли армады у берегов Шотландии и довершила её разгром. На западном побережье Ирландии было взято в плен более 5 тыс, выброшенных сюда бурей испанцев.

Победа английского абсолютизма над мятежной аристократией и поддерживающими её силами международной католической реакции закрепила политическое объединение Англии и спасла её от угрозы чужеземного владычества. К. Маркс в «Хронологических выписках», оценивая деятельность Елизаветы, отмечал: «...несмотря на гнусный характер ее правления и на бедствия народа в ее царствование», опасность, угрожавшая самостоятельности Англии со стороны католической реакции, сделала «пребывание ее во главе правительства вопросом национального значения».

С гибелью испанской армады было подорвано морское могущество Испании. Господство на море стало переходить к Англии и Голландии, что открывало перед ними возможность осуществить большие колониальные захваты и ускорить посредством грабежа колоний процесс первоначального накопления и развитие капитализма. В 1596 г. английские корабли разгромили испанский флот в гавани Кадиса. В последние годы царствования Елизаветы флот Ост-Индской компании побывал на «Островах пряностей» (Молуккских островах) и в индийском порту Сурат, положив начало торговле Англии с Индией; после того как в 1612 г. английские корабли разбили португальскую эскадру близ Сурата, компания создала в этом городе свою постоянную торговую факторию.

Подчинение Ирландии и начало массового обезземеления ирландцев

Ирландия была первой английской колонией. Её завоевание началось в XII в. К началу XVI в. большая часть Ирландии ещё не подчинялась англичанам. Англичане господствовали только в юго-восточной прибрежной полосе, называемой Пэль. Но и здесь англичане вынуждены были платить могущественным ирландским зождям и правителям так называемую чёрную ренту, чтобы обезопасить себя от их нападений. Однако ирландцы к этому времени уже были лишены самых богатых и плодородных областей и оттеснены в горы, леса и болота. Это обрекло производительные силы и общественный строй Ирландии на длительный застой, сохранило раздробленность страны и господство в ней феодально-патриархальных отношений вплоть до начала XVII в. На многих территориях не покорённых англичанами областей главным занятием жителей в XVI в. было скотоводство, а земледелие играло второстепенную роль. Ирландцы вели в этих областях полукочевой образ жизни, редко употребляли деньги, и купля-продажа часто совершалась в форме натурального обмена. Жили они родовыми общинами — кланами, насчитывавшими до 5—6 тыс. родственников, а их общественная жизнь регулировалась брегонскими законами, представлявшими собой свод «варварского» права Ирландии, кодифицированный ещё в 438 г. н. э. В случае убийства человека преступник, как во времена варварских «Правд», уплачивал родным убитого вергельд—«эрик». Значительное количество земель продолжало находиться как общая собственность в распоряжении кланов. Эти земли разделялись между главами патриархальных семей, входивших в состав кланов. Если кто-либо из участвовавших в разделе умирал, то его участок не переходил по наследству детям, а все участки снова соединялись вместе и производился их передел; такие переделы обычно совершались каждые 2—3 года. Этот обычай назывался гевелкайнд. У ирландцев существовал и другой обычай: танистри. Согласно ему члены кланов избирали вождей и их преемников-танистов; каждому из них из земель клана выделялся особый участок, который не передавался по наследству его детям, а переходил к преемнику по должности как собственность клана. Но должности вождей очень рано были монополизированы в руках отдельных богатых семей, и должностные наделы, следовательно, превратились в их постоянные владения; кроме того, вожди различными путями приобретали в свою собственность значительное количество земли и вместе с должностными наделами использовали их как средство феодальной эксплуатации пришельцев и своих обедневших родичей. Они взимали повинности, частично в денежной форме, как с держателей своих земель, так и со свободных, но находящихся под их властью крестьян. Освящённые традициями родовых отношений, эти феодальные повинности были велики и являлись средством беззастенчивого грабежа ирландских крестьян клановой знатью. Страна в XVI в. была раздроблена на самостоятельные владения вождей, королевская власть фактически отсутствовала, вожди часто враждовали между собой и вели войны, что способствовало подчинению Ирландии Тюдорам.

Экономически и политически слабая Ирландия обладала большими природными-богатствами; она представлялась английскому дворянству и буржуазии XVI в. весьма заманчивым объектом колониального грабежа и важным опорным пунктом для утверждения господства Англии на море в борьбе с Испанией. Эти классы требовали от Тюдоров завоевания всего острова и превращения Ирландии в покорную английскую колонию. Усиление королевской власти при Тюдорах позволяло предпринять это завоевание. Генрих VII и Генрих VIII прежде всего укрепили свою власть над Пэлем. Генрих VIII прекратил выплату «чёрной ренты». Многие могущественные фамилии англо-ирландской знати, которые боролись между собою за власть в Ирландии, были истреблены. Парламент Пэля мог отныне созываться лишь с разрешения английского короля и обсуждать только те законы, которые были предварительно обсуждены в Лондоне. В 1541 г. Генрих VIII присвоил себе титул короля Ирландии, потребовал от ирландских феодалов присяги верности, начал принимать от них земли кланов и передавать им эти земли снова в качестве своего пожалования с включением их владельцев в состав английской феодальной иерархии. Реформация и связанная с ней конфискация монастырских земель в Ирландии явились важным средством подчинения Ирландии и обезземеления ирландцев — бывших держателей монастырских земель, что ещё более углубило рознь и борьбу между Англией и Ирландией. «Ирландцы считают, что наступит день, когда англичане навсегда изгонят их и лишат земли»,— сообщал один английский чиновник из Ирландии. Большинство ирландцев осталось католиками, чем много раз пытались воспользоваться Рим и Испания в борьбе с Англией.

Основным средством ограбления и подчинения Ирландии англичанами в XVI в. стали массовые конфискации земель ирландцев и передача их английским колонистам.

Первая массовая конфискация была проведена при Марии Тюдор. Воспользовавшись распрями между ирландскими вождями двух соседних с Пэлем графств и лордами Пэля, королева объявила действия вождей мятежом и конфисковала земли обоих графств. Это было грубейшим нарушением ирландских поземельных отношений, сохранивших следы клановой собственности на землю и не допускавших конфискации земли за те или иные проступки членов клана, в том числе и вождей. Конфискованные земли были розданы в 1563—1564гг. на очень выгодных условиях английскимвоенным и чиновникам; ирландцам оставили 1/3, земель, причём это были самые худшие земли. При Елизавете английские власти в Ирландии, вмешавшись в борьбу ирландских вождей в Манстере (Юго-Западная Ирландия), спровоцировали восстание против англичан, а затем, жестоко подавив его, конфисковали в 1586 г. большую часть земель ирландцев этой обширной области. Эти земли были розданы крупными участками английским колонистам — главным образом представителям знати и фаворитам королевы — с условием их заселения англичанами и введения в них английской системы феодальных поземельных отношений.

Елизавета. Портрет работы неизвестного мастера второй половины XVI в.

Колонизаторская политика Тюдоров в Ирландии усилила борьбу ирландцев за освобождение своей страны от гнёта английских захватчиков. Во второй половине XVI в. произошло несколько крупных восстаний против английского господства, а в 1594 г. на севере Ирландии, в Ольстере, началось новое большое народное восстание, во главе которого стали графы Тирон и Тирконель. Восставшие требовали свободы вероисповедания для католиков, прекращения земельных конфискаций и возврата ирландцам ранее отнятых земель, назначения чиновников из ирландцев, устранения стеснений, введённых английской короной в области торговли. Вожди восставших составили «Лигу Севера», создали и обучили армию, насчитывавшую до 16 тыс. человек. Эта армия нанесла английским войскам серьёзное поражение на реке Блекуотере. Положение англичан было критическим, южные районы Ирландии поддерживали восставших, которые ждали денежной и военной помощи от Испании. Елизавета послала на подавление восстания 22-тысячную армию во главе со своим фаворитом графом Эссексом. Но Эссекс потерпел поражение и начал вести с восставшими переговоры о перемирии, за что был отозван из Ирландии и лишён всех занимаемых им должностей. Новый наместник Ирландии, Маунт-джой повёл против ирландцев опустошительную войну. Он уничтожал мирное население, сжигал деревни, истреблял посевы. В 1601 г. в Ирландии в порту Кинсал высадился 5-тысячный отряд испанских войск, стремившихся использовать ирландское восстание в интересах своей борьбы против Англии. Однако Маунтджой предотвратил соединение испанского отряда с главными силами восставших, подошедших к городу Кинсалу, и разгромил их порознь. В 1603 г. восстание было жестоко подавлено. «Вашему величеству не над чем повелевать в этой стране, как только над трупами и кучами пепла», — писал Маунтджой Елизавете.

Новый король Яков I Стюарт конфисковал земли в шести графствах Ольстера; он роздал их английским колонистам с условием вести хозяйство по английскому образцу и заселить их англичанами. Много ирландцев было выселено из Ольстера.

Вследствие этих больших конфискаций в Ирландии уничтожались родовые пережитки в области поземельных отношений, создавалось крупное феодальное землевладение английских лендлордов, а ирландцы насильственно лишались земли и превращались в мелких держателей земель английской аристократии на очень тяжёлых условиях аренды. Это было английским лендлордам выгоднее, чем привозить сюда, согласно условиям пожалований, держателей из Англии. Массовое обезземеление и грабёж ирландцев были одним из рычагов процесса первоначального накопления в Англии.

Так при Тюдорах вся Ирландия стала быстро превращаться в английскую колонию, в «... цитадель английской земельной аристократии», — как называл её Маркс.( Письмо К. Маркса — 3. Мейеру и А. Фогту. К. Маркс и Ф. Энгельс, Избранные письма, 1853, стр. 234.)

Отношения Англии с Россией в XVI в.

В 1524г. русские послы по дороге в Испанию, ко двору Карла V, впервые посетили Англию. В 1552 г. один из кораблей экспедиции Уиллоуби — Ченслера, отправившейся на поиски северо-восточного пути в Китай, прошёл через Белое море в Холмогоры (в устье Северной Двины). После прибытия Ченслера в Москву (1553 г.) между Русским и Английским государствами установились регулярные торговые и дипломатические связи. Русское государство не имело возможности вести торговлю со странами Западной Европы через Балтийское море. В этих условиях приобретала важное значение связь России с Англией беломорским путём. Иван Грозный покровительствовал развитию русско-английской торговли. Он даровал купцам английской Московской компании право свободного въезда, передвижения и беспошлинной торговли в русских землях, подарил им дом в Москве. Расцвет деятельности Московской компании приходится на 60—70-е годы XVI в. Англичане привозили в Россию сукна, галантерейные товары, оружие, серу, селитру, свинец, а русские купцы продавали англичанам лён, пеньку, сало, воск, меха. Московская компания монополизировала поставку английскому флоту русских канатов, признававшихся в это время лучшими.

Английские купцы и дворяне, члены Московской компании, преследовали цели подчинения русского рынка и установления через Россию непосредственных торговых связей с Ираном, Средней Азией и Индией по Волжскому пути. Елизавета не желала поддерживать Россию в её борьбе за выход к Балтийскому морю. В конце 60-х годов, в трудный для России момент Ливонской войны, Иван Грозный, стремясь приобрести союзников в Европе против Габсбургов, оказывавших скрытую поддержку его противникам, предложил Елизавете вступить в династический брак и заключить с ним военно-политический союз. Однако она отказалась от такого союза, боясь серьёзных столкновений с Габсбургами, враждебно относившимися к русскому продвижению в Прибалтику. В ответ на это Иван Грозный лишил в 1570 г. Московскую компанию ряда привилегий (в дальнейшем часть отнятых привилегий была восстановлена). В своём послании к Елизавете Иван Грозный упрекал её в том, что в Лондоне с русским послом вели переговоры только о торговых делах. Угрожая немилостью английским купцам, он заявлял: «А Московское государство пока и без английских товаров не бедно было». В начале 80-х годов снова велись переговоры с Елизаветой относительно заключения русско-английского военно-политического союза, однако и на этот раз английское правительство отказалось от него, выставив неприемлемые для России условия.

Англия не поддерживала Россию и в борьбе с турецкой опасностью. Более того, в своей борьбе с Испанией Англия пыталась использовать в качестве своего союзника турецкого султана. Хотя султан и не оказал в это время прямой военной помощи Англии, турецкая угроза на Средиземном море всё же отвлекла от Англии часть испанских сил.

В конце XVI в. русское правительство было встревожено слухами о том, что англичане помогают Турции людьми и деньгами против Габсбургов и папы. Елизавета в 1598 г. писала русскому царю, что это — ложные слухи и что деятельность англичан в Турции ограничивается только областью торговли. Тем не менее в 1600 г. в Лондон было направлено русское посольство, перед которым была поставлена задача добиться изменения отношений Англии с Турцией. Однако посольство было безуспешным.

Обострение социальных противоречий в Англии в конце XVI и начале XVII в.

Поддержка английской буржуазией и новым дворянством феодально-абсолютистской монархии была временной. Уже во второй половине XVI в. с успехами в развитии капитализма среди этих классов стала складываться оппозиция абсолютистскому режиму. Среди них начал быстро распространяться кальвинизм. Королевская реформация не удовлетворяла нарождающийся класс буржуазии. Английские кальвинисты хотели очистить официальную церковь от остатков католицизма; поэтому их называли пуританами (от латинского слова «purus» — чистый). Пуритане стремились также освободить церковь от подчинения королю. Среди пуритан было два направления. Умеренные пуритане — так называемые пресвитериане — выдвигали требование установить в Англии организацию кальвинистской церкви, подчинённой государству. Радикальные пуритане — индепенденты, первая община которых возникла в 1581 г. в городе Нориче, полностью отвергали принцип государственной церкви, считая, что каждая религиозная община должна быть независимой и свободно придерживаться избранного ею вероисповедания.

Пуританизм был лишь религиозной формой складывавшегося в Англии буржуазного мировоззрения. Наряду с требованием церковных реформ пуритане противопоставляли старой, феодальной морали свои идеалы скопидомства и стяжательства, являвшиеся идеалами буржуазии на ранней стадии развития капиталистических отношений. Поэтому они осуждали всякие развлечения, весёлые праздники, игры, театр и музыку.

В последние годы царствования Елизаветы буржуазия начала тяготиться той опекой, которую осуществлял абсолютизм в отношении производства и торговли, стесняя свободу конкуренции и предпринимательской деятельности. В 1601 г. парламент резко запротестовал против практики продажи короной патентов на монопольное производство разных товаров; этот протест поддержали народные массы Лондона, и королева была вынуждена объявить о запрещении продажи монополий. Однако впоследствии это запрещение не соблюдалось.

Это были первые признаки назревающего разрыва буржуазных слоев Англии с абсолютизмом — разрыва, который в 40-х годах XVII столетия привёл к Английской буржуазной революции, уничтожившей господство феодализма и абсолютистское государство.

В конце XVI в. в Англии резко обострилось и недовольство широких народных масс. В связи с «революцией цен», протекционистской политикой монархии и войной с Испанией возросли дороговизна и налоговый гнёт, ряд графств пострадал от неурожаев и голода, в деревне интенсивно шёл процесс огораживаний, города были переполнены пауперами, а успехи развития капитализма и разложения цеховой системы ухудшили положение ремесленников и городской бедноты. На этой почве в английских городах и деревнях участились волнения и беспорядки. Летом 1595 г. произошли серьёзные волнения подмастерьев и городской бедноты Лондона. В центре страны, в графстве Оксфордшир, серьёзно затронутом огораживаниями и пострадавшем от неурожая и голода, в ночь на 9 сентября 1596 г. плотник Барте-лемью Стэр начал призывать народ к восстанию с целью уничтожить изгороди, убить всех дворян графства, отнять у них хлеб и раздать его беднякам и затем двинуться в Лондон для объединения с подмастерьями. На этот призыв собралось около 300 деревенских жителей; Стэр предполагал захватить у местного лорда лошадей, оружие и продовольствие. Но власти были осведомлены о готовящемся восстании одним предателем и своевременно приняли меры для ликвидации начавшегося выступления. Пять главных организаторов этих волнений были казнены.

В 1598 г. выступления против налогового гнёта и дороговизны происходили среди населения Линкольншира и Ланкашира, а также в окрестностях Лондона.

Среди народных масс, особенно в городе, несмотря на жестокие религиозные преследования, в это время распространялись различные радикальные еретические учения, проповедовавшие социальное равенство.

Растущее в стране недовольство попытались использовать для захвата власти наказанный за неудачи в Ирландии граф Эссекс и несколько других представителей высшей знати. Они составили заговор против правительства Елизаветы и 8 февраля 1601 г. в Лондоне вышли на улицу под знаменем с изображением герба графов Эссексов, рассчитывая вызвать в городе восстание. Но большинство лондонцев, справедливо ожидая от победы заговорщиков только возвращения мрачных времён феодальных распрей, не поддержало мятежников. Солдаты королевы легко разогнали выступивших мятежников, граф Эссекс и другие его сообщники были схвачены и посажены в Тауэр. Тем не менее Елизавета, опасаясь волнений среди лондонской бедноты, держала столицу на военном положении в течение двух недель. Неспокойно было и в соседнем с Лондоном графстве Мидлсекс. В таких условиях Тайный совет поспешил вынести Эссексу смертный приговор, и в конце февраля он был казнён; были наказаны и другие участники мятежа.

Начало образования английской буржуазной нации

Вместе с успехами развития капиталистических отношений в феодальной Англии XVI в. складывалась английская буржуазная нация. Рост торговых связей и возвышение Лондона как экономического, политического и культурного центра страны ускорили процесс образования единого общеанглийского языка на основе слияния местных диалектов. Политическое объединение страны достигнутое при Тюдорах, рост общественного разделения труда и складывание на этой почве единого национального рынка создали общность экономической жизни англичан — важнейшую черту всякой буржуазной нации.

XVI век характеризуется серьёзными успехами в формировании английской национальной культуры, в которой нашли своё отражение экономические и социальные условия жизни различных слоев общества в это время.

Начало складывания английской буржуазной нации совпало с образованием единого централизованного государства Тюдоров и в XVI в. проходило в рамках этого государства. Феодальное государство при абсолютизме до известной степени содействует образованию буржуазной нации. Однако при господстве феодального строя не мог завершиться процесс образования английской буржуазной нации; его завершила лишь Английская буржуазная революция XVII в.

3. Культура Возрождения в Англии

Культура Возрождения с её идейной основой — философией и эстетикой гуманизма — возникает прежде всего на итальянской почве. Неудивительно, что влияние Италии можно заметить у всех английских писателей эпохи Возрождения. Но гораздо заметнее, чем влияние итальянского образца, самобытный характер английской культуры этого времени. Трагическая судьба свободного крестьянства в эпоху первоначального накопления, быстрая ломка средневековых порядков под натиском силы денег, развитие национального государства с его протигоречиями — всё это придаёт общественным вопросам в Англии особую остроту. Широкий народный фон английского Возрождения — его основное достоинство, источник таких достижений XVI столетия, как «Утопия» Томаса Мора и театр Шекспира.

Оксфордский университет. Гравюра XVII в.

Англииский гуманизм

Раннее английское Возрождение относится к XIVв.; наиболее выдающимися представителями его были Джеффри Чосер и Уильям Ленгленд.

Феодальные междоусобицы XV в. надолго задержали развитие английского гуманизма. В литературной жизни периода войны Алой и Белой розы преобладают богословские сочинения и эпигонские рыцарские романы. Сртвнительно высокого уровня достигает лишь устная народная поэзия. В начале XVI столетия снова оживает гуманистическая литература.

Рассадником новых гуманистических идей явился Оксфордский университет. Правда, эти идеи нередко имели богословскую оболочку; в этом отношении Англия походила на Германию. Характерно, что Эразм Роттердамский, признанный авторитет немецких гуманистов, находит в Оксфордском университете благодарную аудиторию и верных друзей.

Английские гуманисты Гросин (1446—1519), Линекр (1460—1524) и Джон Колет (1467—1519), ездившие в Италию, увлекаются там преимущественно филологическими изысканиями, не проявляя интереса к натурфилософским и эстетическим проблемам. Свою филологическую учёность они используют чаще всего для изучения вопросов религии и морали. Так, Джон Колет читает лекции о посланиях апостола Павла. Однако подлинное значение деятельности Колета заключается в том, что он был горячим защитником гуманистической системы воспитания, высказывался против телесных наказаний в школе, боролся против схоластики. Благодаря Колету возникли в Англии светские, так называемые грамматические, школы. Но главной фигурой среди оксфордских гуманистов был Томас Мор.

«Утопия» Томаса Мора

Канцлер Генриха VIII Томас Мор (1478—1535) воочию наблюдал начало глубокой перемены в положении трудящихся классов Англии, картину народных бедствий, вызванных прежде всего системой огораживаний. В своём романе-трактате «Золотая книга, столь же полезная, как и забавная, о наилучшем устройстве государства и о новом острове Утопии» (латинский текст — 1516 г., первый английский перевод — 1551 г.) Мор в беспощадно резком свете изображает Англию XVI в. с тунеядством её высших классов и кровавым законодательством против экспроприированных, Англию, где «овцы поедают людей». Из своего описания английской действительности Мор делал вывод: «Где только есть частная собственность, где всё мерят на деньги, там вряд ли когда-либо возможно правильное и успешное течение государственных дел». От имени вымышленного путешественника Рафаила Гитлодея Мор рассказывает о счастливой стране на далёком острове Утопия (по-гречески — «несуществующее место»). В этой стране нет частной собственности. Все жители острова трудятся, занимаясь ремеслом, а поочерёдно — и сельским хозяйством. Благодаря труду всех членов общества имеется изобилие продуктов, которые распределяются по потребностям. Образование, основанное на соединении теоретического обучения с трудовым, доступно всем жителям Утопии. Обществом руководят избираемые не более чем на год граждане (за исключением князя, чьё звание остаётся пожизненным, если нет подозрений, что он стремится к единовластию). Дела, имеющие важное значение, решаются в народном собрании. Своё презрение к деньгам утопийцы выражают тем, что в их государстве золото служит лишь для изготовления цепей для преступников и для ночных горшков.

Томас Мор. Портрет работы Ганса Гольбейна Младшего.1527 г.

Представление Томаса Мора о коммунизме несёт на себе отпечаток условий средневековой жизни. Не представляя себе организации ремесла иначе как в форме идеализированной средневековой семейно-ремесленной системы, Мор всю систему управления связывает с патриархально-родительским авторитетом. В своём идеальном государстве, где господствует полное социальное и политическое равенство всех граждан, он сохраняет элемент рабства (рабами становятся в Утопии в наказание за совершённое преступление, рабы исполняют тяжёлую, грубую работу). Человек своего времени, Томас Мор не знал и не мог ещё знать реальных путей для устранения несправедливого общественного строя, основанного на частной собственности. Но гениальность его основной идеи достаточно ярко выражена в принципе обязательного для всех труда, в предвидении уничтожения противоположности между городом и деревней, между умственным и физическим трудом, в отрицании эксплуатации человека человеком. Книга Мора была живым откликом на процесс развития капиталистических отношений в Англии и выражала самые глубокие чаяния английских народных масс. Коммунистический идеал Мора был как бы фантастическим предвосхищением будущего.

В средние века критика частной собственности выступала обычно в религиозном облачении. Мор очистил эту критику от её мистической оболочки и связал её с политическими, экономическими, моральными и философскими вопросами.

Генрих VIII привлёк Томаса Мора к государственной деятельности. Некоторое время могло казаться, что такие идеи Мора, как установление мирных отношений между государствами, сокращение государственных расходов и т. п., оказывают влияние на политику двора. Тем не менее различие целей неизбежно должно было привести к резкому конфликту между королём и его канцлером. Мор выступил решительным противником английской реформации. По требованию короля лорд-канцлер был осуждён. Послушные судьи приговорили бывшего лорда-канцлера к страшной казни, которую «милостивый» Генрих VIII заменил отсечением головы.

Отсюда легенда о Томасе Море как о католическом мученике. На самом же деле он был сторонником полной веротерпимости. В его утопическом государстве каждый верует во что хочет, и никакие религиозные преследования не допускаются. Даже атеисты могут излагать свои взгляды в кругу образованных лиц, им не разрешается только публичная агитация против религии.

Поздний гуманизм

В дальнейшем влияние гуманизма продолжало расти. Реформация, произведённая сверху государством Тюдоров, уничтожила монастыри и подорвала систему схоластического образования. Вслед за Оксфордом Кембриджский университет так же открыл свои двери новым идеям. Вторая половина XVI столетия (так называемый век Елизаветы) — время расцвета гуманистического просвещения. Показательно большое количество переводов на английский язык разнообразных авторов древнего и нового мира, от Гомера до Ариосто. Немалым распространением пользуется в эту эпоху итальянская повествовательная литература — новеллы Боккаччо, Банделло, описания географических открытий, книги исторического характера.

Во второй половине века окончательно утверждается светская культура.

В то же время церковные споры XVI в. породили громадную богословскую литературу. Вслед за официальной реформацией поднимается новая волна религиозного фанатизма — движение пуритан, враждебных жизнерадостному, светскому духу Возрождения, гуманистической литературе, искусству, поэзии.

Искусство

Век Возрождения в Англии, как и в других странах, ознаменован расцветом искусства и литературы. Общий характер английского искусства этого времени — национальный и реалистический.

В лучших его образцах отражается исторический опыт народа, обогащённый великой ломкой средневековых порядков, массовыми движениями XIV—XVI вв., участием Англии в мировой торговле и мировой политике, развитием земледелия, ремесла, мануфактуры.

Не все роды и виды искусства расцветают в одинаковой мере на почве английского Возрождения. В архитектуре XVI в. так называемый стиль Тюдоров представляет не больше чем первый шаг к освобождению от средневековой готики. Её элементы сохраняются вплоть до крупнейшего зодчего — Айниго Джонса (1573—1651), выступающего уже на закате этой эпохи (его архитектурная деятельность началась с 1604 г.). Лучшее произведение Айниго Джонса — проект королевского дворца Уайтхолл,— осуществлённое лишь в незначительной части (павильон Банкетинг хауз), соединяет стиль Высокого Ренессанса с архитектурными формами, имеющими свои национальные корни в Англии.

Что касается живописи, то в XV—XVI вв. в Англию приезжает много фламандских и французских мастеров. При дворе Генриха VIII работал гениальный немецкий живописец Ганс Гольбейн Младший, последователями которого были англичане Смит, Броун, Боссэм, миниатюристы братья Оливер и Хиллард. Жанры изобразительного искусства в Англии ограничены почти исключительно портретом. Здесь нет национальной школы живописи, которую можно было бы поставить рядом с итальянским или немецким искусством эпохи Возрождения. Велики были достижения в английской музыке: отличавшаяся интимностью выражения и тонким изяществом, она прославилась своими камерными мадригалами и церковными хорами.

Поэзия и художественная проза

В литературе XVI в. сталкиваются различные общественные тенденции. Воспитанник Кембриджского университета Джон Скельтон (около 1460—1529) — певец земных радостей, грубоватый сатирик, задевающий духовенство и рыцарство, придворных и кардиналов. У Скельтона живы традиции средневековой народной поэзии, и самый стих его часто восходит к шуточным песням простого люда.

Позднее английская поэзия продолжает развиваться придворными поэтами знатного происхождения. Томас Уайет (1503—1542), граф Серри (1517—1547), Филипп Сидней (1554—1586) и самый одарённый среди них — секретарь графа Лестера Эдмунд Спенсер (1552—1599) выражали образ мысли новой аристократии. Их звучный, изящный стих (в области стихосложения особенно велики заслуги Спенсера) несёт на себе отпечаток влияния Петрарки, Боярдои Ариосто. Изображаемое ими рыцарство как бы примиряет средние века и Возрождение в условной атмосфере пастушеских идиллий или в мире фантастики.

Те же тенденции мы видим в художественной прозе. У придворных писателей стремление к усовершенствованию языка принимает односторонний характер. В романах Джона Лили (1552—1606) «Эвфуэс, или Анатомия остроумия», Сиднея — «Аркадия», Томаса Лоджа — «Розалинда» и др. рождается особый вычурный стиль, получивший название «эвфуизма». Гораздо ближе к реальности плутовские повести Роберта Грина «Жизнь и смерть Неда Брауна», Томаса Нэша «Жизнь Джека Уилтона» и особенно романы писателя-ткача Томаса Делонэ (1543—1600) «Джек из Ньюбери», «Благородное ремесло», «Томас из Рэдинга» — проникнутые живым юмором картины ремесленного быта эпохи Возрождения. Джек из Ньюбери — простой рабочий — становится владельцем мастерской. Принимая в своём доме короля Генриха VIII, Джек гордо отказывается от пожалованного ему дворянского звания и сравнивает рабочего с муравьем, а придворного паразита — с бабочкой. Ремесленник в романах Томаса Делонэ напоминает крестьянина из пьесы «Векфильдский полевой сторож» Роберта Грина. Эти простые люди, защищающие благородство труда, полны гордости. В комедии Грина впервые в английской литературе крестьянин изображён в героических тонах.

Театр и драма

Искусством, наиболее полно воплотившим в себе общественный подъём эпохи Возрождения, стал английский театр. Театр в Англии был как бы местом народных собраний. Это — своеобразный демократический «парламент» XVI в. Среди театральных зрителей были крестьяне, приехавшие на рынок, матросы, корабельные и канатные мастера из лондонского порта, ткачи, шерстобиты, механики. Посещали театр и джентльмены, чиновники, купцы (иногда являлась, скрывая лицо под маской, сама «королева Бэсс» — Елизавета). Но больше всего драматургу приходилось считаться с простым народом, живо реагирующим на игру актёров то шумным одобрением, то криками возмущения. И эта публика заставила служить ей не только малообразованных сочинителей — полупоэтов-полуремесленников, но и писателей типа Кристофера Марло и Бена Джонсона, принадлежавших к так называемым университетским умам. Со времени античного театра ещё не было такой органической связи между пьесой (которую не считали тогда самостоятельным литературным произведением) и спектаклем, между спектаклем и воспринимающим его зрителем.

Внутренний вид лондонского театра 'Лебедь'. Рисунок Иоганна де Витта. 1596 г.

За короткое время, начиная с 70-х годов, в Лондоне появляется значительное число публичных и частных театров («Лебедь», «Глобус», «Красный Бык» и др.). Различие между ними состояло в распределении доходов: первые принадлежали пайщикам актерского коллектива, вторые — частным владельцам Находившийся по решению городских властей на самой окраине Лондона, на южном берегу Темзы, театр имел вид огромного сарая-колодца, без крыши и элементарного комфорта. Представления давались днём, поэтому искусственного освещения не существовало. Вместимость зрительного зала в так называемых публичных театрах была значительной — от 1500 до 1800 человек. Вокруг «партера» шли три яруса лож — более дорогие места для состоятельной публики. Около 1596 г. появился обычай сажать знатных посетителей по бокам сценической площадки. Эта площадка, знаменитая «шекспировская сцена», представляла собой простой помрет, поднятый над уровнем партера. В некоторых театрах, например в «Лебеде», он выдавался мысом в зрительный зал. Сцена делилась на переднюю и заднюю; в свою очередь задняя сцена делилась на нижнюю и верхнюю. Разные части сцены имели различное назначение: авансцена изображала всякое открытое место: поле, площадь перед замком, городскую улицу, зал во дворце и т. д.; задняя часть сцены, отгороженная занавесками, обозначала закрытое помещение: комнату, келью, склеп; верхняя часть задней сцены обозначала любое место, приподнятое над уровнем почвы, в том числе — спальню, которая устраивалась в английских домах во втором этаже (отсюда сцена у балкона в «Ромео и Джульетте»). Наконец, актёры в отдельных случаях могли использовать также и верхнюю сцену, когда надо было изобразить городскую стену, дозорного на крепостной башне или на мачте. Занавеса не было, поэтому на глазах у зрителей расставлялась примитивная бутафория: два искусственных дерева указывали на то, что действие происходит в лесу, серые четырёхугольники с чёрным крестом обозначали окна и, следовательно, действие, происходящее в доме. Всё дополнялось фантазией зрителей, и драматург должен был помочь им, строя диалог так, чтобы они с самого начала могли узнать место и время действия. Поэт должен был также учитывать, что даже привыкший к условностям театра зритель не потерпит, если убитые и умершие на их глазах герои трагедии поднимутся после окончания спектакля и сами уйдут со сцены. В таких случаях необходимо было появление лица, не связанного с ходом действия, но дающего приказание унести покойников (таков, например, Фортинбрас в «Гамлете»). В английском театре этого времени женские роли исполнялись мужчинами.

Всё это показывает, что отнюдь не сложность и богатство сценического оформления привлекали публику. Она шла в театр для того, чтобы услышать живое слово, так как драматургия ставила насущные вопросы современности. В обличий легендарных или исторических персонажей зритель видел типы, взятые из самой жизни, а в созданных фантазией драматурга коллизиях — конфликты, стоявшие в порядке дня.

Мистерии, миракли, нравоучительные моралитэ средневекового театра XIV—XV вв. постепенно вытеснялись драмой с исключительно светским, земным содержанием.

При этом английскому театру приходилось отстаивать своё право на существование как против строгой цензуры государства, органом которого стала реформированная церковь, так и против недоброжелательства благочестивых пуритан, которые, осуждая праздность и развлечения, отвергали вместе с ними и зрелища. Множество памфлетов было направлено против этой «грешной забавы». В 1583 г. придворный поэт сэр Филипп Сидней написал свою знаменитую «Защиту поэзии». Сам Яков I в «Книге о народных увеселениях» защищает игры и пляски от проклятия пуритан.

Составившая эпоху не только в английской, но и в мировой культуре национальная драматургия оказалась неизмеримо выше «учёной драмы» на латинском языке по образцам Плавта и Сенеки, а соревнование между придворным театром, одобрявшим преимущественно аллегорические пьесы-маскарады, и театром лондонских окраин увенчалось полным торжеством последнего. Характерной особенностью народного театра было обилие в его постановках исторических пьес о прошлом Англии и драматических произведений на сюжеты из жизни чужеземных народов, с которыми англичане сталкивались на мировой арене. Испанцы — католические противники и торговые конкуренты англичан, французы — их недавние враги, нидерландские протестанты, немцы, итальянцы часто встречаются в английских пьесах эпохи Возрождения, образующих поистине целый поэтический мир, не мыслимый в древнегреческом театре, где героем драмы должен был быть преимущественно эллин.

В отличие от тех гуманистов, которые строго придерживались культа античности, авторы пьес для народного театра проявляют живое внимание к средневековью — этой ещё во многом не изжитой эпохе, когда создавалось английское национальное государство. «Король Джон» Д. Бэлля (1495—1563), «Яков IV» и «Векфильдский полевой сторож» Роберта Грина (1560—1592), «Эдуард II» Кристофера Марло (1564—1593) — пьесы, проникнутые духом оптимизма и национальной гордости, первые опыты подлинно исторической драмы в Англии.

Наряду с этим совершенствуются бытовые комедии («Иголка кумушки Гертон» Дж. Стилла, «Ральф Ройстер Дойстер» Н. Юдолла). Возникает трагедия человеческих характеров и страстей; лучшей пьесой этого типа была «Испанская трагедия» Томаса Кида (1558—1594), несмотря на то, что неистовые страсти её героев часто неправдоподобны. Ещё значительнее произведения Марло («Тамерлан Великий», «Доктор Фауст». «Мальтийский еврей»). Герои Марло, жаждущие неограниченной свободы, всегда вступают в титанический поединок с религиозной или сословной моралью средневекового общества, и, хотя они терпят поражение, борьба их является дерзким вызовом всему старому укладу жизни, всем отжившим традициям феодального мира. Взаимная связь исторических хроник, героических драм и бытовых пьес благотворно сказалась на всех драматических жанрах. Исторические события и личный конфликт, высокое и низкое, трагическое и смешное сочетаются на сцене театра, подобно тому как они соединялись в жизни этой противоречивой эпохи.

Вильям Шекспир

Так постепенно сложились условия, сделавшие возможным появление величайшего английского писателя XVI в. Вильяма Шекспира (1564—1616). Биографические сведения о Шекспире необычайно скудны. Известно, что он родился в Стратфорде (на р. Эйвоне) в семье горожанина и учился в «грамматической школе». В 1585 г. Шекспир пришёл в Лондон искать удачи. Он был актёром в труппе лорда-адмирала, затем в труппе лорда-камергера — актёром и пайщиком. Подновляя пьесы других авторов, Шекспир вскоре начал создавать собственные инсценировки новелл и хроник для театра «Глобус». Деятельность Шекспира-драматурга длилась с 1590 по 1612 г.

Шекспир был сыном народа, похожим на тех безымённых мастеров, которые создавали соборы и ратуши в средние века. В его 154 сонетах редко проглядывают детали личной жизни, а в 37 пьесах ни один персонаж не берёт на себя роль непосредственного рупора его мыслей и настроений. Все они говорят так, как должны были говорить в подобных обстоятельствах люди их положения и характера. Точку зрения автора зритель может выяснить только из самого развития пьесы. Все используемые Шекспиром драматургические жанры и приёмы свидетельствуют о его верности традициям английского народного театра и достижениям своих предшественников драматургов: в инсценировке летописи он — преемник Грина и Марло, в проблемно-героической трагедии — Кида и Марло, в брызжущей весельем комедии — Грина, Лоджа и Хейвуда. Шекспир не относится с пренебрежением и к приёмам балаганных интерлюдий с их шутами, нарушающими все правила приличия и вкуса. Он лишь незаметно вносит художественную меру в обычные приёмы английской сцены и наполняет своё произведение глубокими философско-этическими проблемами, наиболее важными для его эпохи.

Шекспир сохраняет и такие черты, присущие народной поэзии, как пренебрежение к внешнему правдоподобию, грандиозность художественных образов, сочетание трагики с комизмом. Чтобы затронуть проблемы современности, он обращается к знакомой исторической легенде, к давно известному сюжету новеллы. Он не изобретает фабул, не строит замысловатых интриг, которыми изобилует, например, испанский театр этого времени или более поздняя английская драма. Зритель «Глобуса», как это было и в древнегреческом театре, заранее знает персонажей, ход действия и развязку шекспировских пьес; интерес драматурга направлен к освещению темы, обобщению идей, динамике индивидуализированных и подлинно жизненных характеров.

В исторических драмах («Генрих VI», «Ричард III», «Ричард II», «Король Джон», «Генрих IV», «Генрих V») Шекспир стремится запечатлеть не только события прошлого, но и отношение к ним, оценку их со стороны широких масс английского народа. С огромной силой фантазии и удивительной проницательностью, которую нельзя обнаружить у Холла и Голиншеда (их историческими хрониками пользовался Шекспир), он создаёт грандиозную картину развития средневековой Англии, начиная с короля Джона (Иоанна) Безземельного до первого Тюдора — Генриха VII. Драму Шекспира отличает образное воплощение «исторической атмосферы», глубокий анализ политической борьбы. Влияние народа на ход событий или его отношение к этим событиям всегда выступают в пьесах Шекспира с достаточной ясностью.

Правда, Шекспир не жалует мятежную толпу, рвущую ленные грамоты, убивающую знать и грамотеев-чиновников. Он не сомневается в привилегиях дворянства и предпочитает монархию республике. Но, несмотря на свои монархические иллюзии, Шекспир остаётся глубоким реалистом. Если в его драматических произведениях на первом плане представители высших классов, то за ними всегда чувствуется широкий социальный фон, заполненный разнородными элементами, от опустившихся рыцарей до крестьян, от «гордого шекспировского йомена», по выражению Маркса, до мастеровых, слуг и солдат. Дух подобострастия к монархам и аристократии отсутствует у Шекспира. Он не щадит ни титула, ни высокого ранга своих героев. Рисуя подъём национального государства, он сталкивает власть имущих с исторической необходи мостыо, прокладывающей себе дорогу через борьбу интересов, ошибки и преступления отдельных лиц.

«Хроники» Шекспира отражают историю английского народа. В плане исторической драмы некоторым дополнением к национальным «Хроникам» является группа пьес из истории древнего Рима («Юлий Цезарь», «Кориолан», «Антоний и Клеопатра»), которые по своему характеру примыкают к трагедиям второго периода творчества Шекспира (1601—1608). Если в «Хрониках» показаны феодальные распри и борьба баронов против королей — вчерашний день английской истории, то в римских трагедиях раскрывается антагонизм плебеев и аристократии, столкновение республиканских и монархических тенденций, т. е. трактуются живые проблемы XVI в. Улавливая отдалённое сходство между современной ему Англией и древним Римом, Шекспир отнюдь не стремится модернизировать прошлое. Напротив, он сохраняет чёткий контур римской жизни. В характеристике государственных и военных деятелей, патрициев и плебеев Шекспир во многом объективнее самого Плутарха, у которого он черпает свои сюжеты. Даже наличие таких наивных анахронизмов, как башенные часы, пушки, костюмы лондонских подмастерьев в отдельных сценах, ни в какой степени не лишают пьесы Шекспира чисто римского колорита. Вот почему они совсем не похожи на условные драмы с античными сюжетами Бена Джонсона, Чапмена и др. и ещё менее — на римские трагедии Корнеля, Расина и Вольтера. Поэтический историзм Шекспира был по достоинству оценён и понят только в XVIII—XIX вв.

Вильям Шекспир. Гравюра М. Дресаута. 1623 г.

Отбросив средневековую мистическую точку зрения на ход истории, Шекспир не склоняется к преувеличенной оценке личности, столь характерной для исторической литературы эпохи Возрождения Приоритет права и мудрости народа перед умом, волей, судьбой отдельного человека, как бы ни было велико его значение в обществе, составляет основу любой шекспировской драмы.

В произведениях великого английского поэта нашёл разностороннее выражение его гуманистический идеал. В ранней трагедии «Ромео и Джульетта», в комедиях «Много шума из ничего», «Сон в летнюю ночь», «Венецианский купец» доминирует чувство уверенности в близкой победе человека над тёмными силами. Позднее, в драмах начала XVII в , резко углубляется атмосфера трагизма — отражение растущих противоречий общественной действительности.

В своих величайших трагедиях («Гамлет», «Отелло», «Король Лир», «Тимон Афинский») Шекспир обнажает глубокую пропасть между надеждами людей Возрождения и действительностью. Разлагающая сила денег, падение нравственного уровня личности под влиянием свободной игры частных интересов — одна из главных тем Шекспира. Борьбу феодального миропорядка с новым миром денежных отношений он рисует как непримиримый конфликт, где на стороне нового материальные, но далеко не всегда моральные преимущества. Сознавая эту историческую коллизию, Шекспир не ищет компромисса, подобно многим гуманистам и придворным поэтам XVI в. Только в Англии, где наиболее бурно происходил процесс разложения феодальных отношений, могла появиться шекспировская трагедия, построенная на подлинно народной основе.

Театр 'Глобус'. Фрагмент гравюры Вишера 'Вид Лондона'. 1606-1614 гг.

В конце эпохи Возрождения надежды гуманистов подверглись серьезному испытанию. Цивилизация, вышедшая из недр средневекового общества, оказалась чреватой глубокими внутренними конфликтами. Великий сердцевед и психолог Шекспир нашел ключ к душевному миру человека, стоящего на грани двух эпох — средневековья и капитализма. Он показал, как благороднейшие натуры становятся жертвой грубых, жестоких сил, рожденных противоречивым развитием общества. И все же, с точки зрения Шекспира, это развитие, при всех его враждебных человеку формах, необходимо и оправдано. Истории Лира, Гамлета, Отелло, несмотря на их печальный конец, укрепляют веру в конечное торжество человека.

Английская драма после Шекспира

Из современников и следующих за Шекспиром драматургов на первом месте стоит Бен Джонсон (около 1573—1637). Сторонник подражания античным образцам, он создал «ученую», «правильную» трагедию («Падение Сеяна», «Заговор Катилины»), близкую к гуманистической историографии его времени Гораздо полнее выражен дух народного английского Возрождения в бытовых комедиях Бена Джонсона («Всяк в своем нраве», «Вольпоне», «Варфоломеевская ярмарка»). В этих комедиях имеется морализующая тенденция.

Последний этап елизаветинской драматургии представлен именами Джона Флетчера, Джона Тернера, Джона Вебстера и Мессинджера. Сохраняя некоторые прогрессивные черты, эти драматурги являются уже выразителями глубокого внутреннего кризиса культуры Возрождения. Они проявляют чрезмерный интерес к идее роковой обречённости человека, освобождённого от всяких моральных норм. С политической точки зрения поздняя английская драма несёт на себе отпечаток феодальной реакции. Начало упадка драматической поэзии в Англии служит свидетельством перерождения гуманизма и постепенного отрыва театра от запросов народного зрителя.

Философия эпохи Возрождения

В конце эпохи Возрождения в Англии, как и в других странах Европы, пробуждается философская мысль. Не случайно одной из первых больших фигур новой философии был англичанин—Френсис Бэкон (1561—1626). Выросший в Англии — стране наиболее развитой торговли и промышленности. Бэкон стал основоположником материалистической теории научного познания, построенной на наблюдении и эксперименте. В его учении гуманизм и натурфилософия эпохи Возрождения принимают новую форму, обращённую к практике. Цель Бэкона — достижение regnum hominis («царства человека») на земле, борьба с природой, которую люди сумеют покорить, если они подчинятся её законам, с тем чтобы направить их действие в нужную сторону. Средством для достижения этой цели является безграничное развитие науки, прежде всего физики.

Написанная сто лет спустя после «Утопии» Томаса Мора «Новая Атлантида» Бэкона также рисует идеальное царство будущего. Но различие между двумя утопиями очень большое. Мор защищает интересы народа и с недоверием относится к развитию капитализма, который в его эпоху делал свои первые шаги. Бэкон имеет в виду подъём национального богатства и укрепление английской государственности. Он рисует грандиозную перспективу покорения человеком природы, но в его утопическом государстве сохраняются деньги, частная собственность, классовое неравенство. Только обилие техники и почти сказочные условия для развития науки делают жизнь в «Новой Атлантиде» прекрасной. Утопия Бэкона не имеет отношения к социализму. Тем не менее это произведение замечательное. Оно отражает лучшую сторону буржуазной цивилизации — её способность развивать производительные силы в таких масштабах, которые неизвестны прежним общественным формациям.

Бэкон принадлежал к дворянскому роду, возвысившемуся при Тюдорах. Яков I оказывал ему покровительство и сделал его своим лордом-канцлером. В 1621 г. парламент начал борьбу против денежных злоупотреблений двора при раздаче патентов на монополии, и высокие покровители решили пожертвовать канцлером, предложив ему принять всю вину на себя. Бэкон был осуждён, но получил пенсию и возможность жить в своём поместье, занимаясь естественными науками. Он умер, простудившись во время физического эксперимента. В последнем письме к одному из своих друзей, уже тяжело больной, Бэкон с торжеством сообщает своему другу, что опыт удался.

Политические взгляды Бэкона изложены в его сочинении «Опыты» (1597 — 1625 гг.), написанном под влиянием Монтеня. Отдавая дань уважения республике, Бэкон считал монархию неизбежной формой развития национального государства и с полным равнодушием к моральной стороне дела судил о методах поддержания власти. Тем не менее Бэкон не являлся безусловным сторонником абсолютизма. Главная мысль философа состоит в том, что самые жестокие меры не могут избавить государство от потрясений, если народ голоден. Причины мятежей — прежде всего материальные, хотя поводы к ним могут быть разнообразными. Обнищания народных масс нельзя избежать, если в стране слишком много непроизводительного населения, т. е. дворян, духовенства и чиновников. Устранение причин, грозящих революцией, достигается, по мнению Бэкона, открытием торговых путей, благоприятным торговым балансом, поощрением мануфактур, усовершенствованием земледелия, уменьшением налогов и пошлин. К этим идеям чисто буржуазного характера присоединяются некоторые средневековые иллюзии. Так, например, Бэкон приписывает монархии способность ограничивать отрицательные стороны развивающегося денежного хозяйства. Он требует издания законов, имеющих своей целью сохранение крепкого крестьянства, которое, с его точки зрения, является основой процветания и военного могущества Англии.

Начав, таким образом, с верной мысли о зависимости политической жизни от материальных интересов, Бэкон отступает к утопической попытке слить воедино два взаимно исключающих начала — свободное развитие капиталистических отношений и защиту мелкой крестьянской собственности. Столь же двойственным было отношение Бэкона к дворянству. С одной стороны, он недвусмысленно даёт понять, что дворяне только объедают страну, но с другой стороны, признаёт необходимость дворянства с политической точки зрения, как сословия, способного ограничить абсолютную власть монарха. Купечество также является, с его точки зрения, полезной частью нации, хотя источник его богатства не вполне чистый. В общем, Бэкон стремится найти научную формулу для примирения общественных противоречий времени Ренессанса. Революционная буря 40-х годов XVII в. опрокинула все эти построения.

Френсис Бэкон. Гравюра середины XVII в.

Заслуги великого английского мыслителя лежат прежде всего в области теории познания и философского учения о природе. Бэкон хотел создать энциклопедию научного знания. Осуществить это намерение ему удалось лишь отчасти в сочинениях «О достоинстве и умножении наук» (1605—1623 гг.) и «Новый органон» (1612—1620 гг.).

Важнейшей частью учения Бэкона является критика им схоластического метода, опирающегося на авторитет церкви и на логику Аристотеля, оторванную от всякого реального содержания. В отличие от филологов-гуманистов, преклонявшихся перед античностью, Бэкон подчёркивал значение великих открытий своего времени, благодаря которым человечество достигло новых горизонтов и превзошло уровень древности. Чтобы двинуться с ещё большим успехом вперёд, необходимо отбросить привычные предрассудки. Эти предрассудки или суеверия Бэкон разбивает на четыре группы: «призраки рода», заставляющие людей судить обо всём по аналогии с человеком, «призраки пещеры» — привычка смотреть на окружающий мир со своей узкой точки зрения, «призраки рынка» — условности, созданные общением с другими людьми, особенно при помощи языка, и, наконец «призраки театра» — чрезмерное доверие к принятой догме.

Вместо пустой игры в силлогизм наука должна опираться на опыт, на данные наших чувств. Бэкон не сомневается в том, что чувственное познание даёт нам верную картину мира, нужно только отказаться от чрезмерного полёта фантазии, которая заставляет наш ум делать необоснованные обобщения. С другой стороны, учёный не должен быть подобен муравью, превращаясь в простого собирателя фактов. И Бэкон предлагает целую систему рациональной обработки данных нашего опыта посредством анализа и осторожного обобщения.

Метод, предложенный Бэконом, включает как «восходящее» движение от единичного к всеобщему, так и «нисходящее» — в обратном направлении, от общих аксиом к частным выводам. Однако автор «Нового органона» не справился с более сложными вопросами научного метода, которые требуют диалектического решения. Перед лицом этих трудностей он колеблется либо в сторону одностороннего эмпиризма, либо в сторону фантастических догадок, типичных для натурфилософии эпохи Возрождения. Эта двойственность проходит через всю систему взглядов великого английского материалиста.

Бэкон полагал, что философский материализм сам по себе не в состоянии объяснить единства и внутренней стройности мироздания как целого и нуждается в дополнении в виде «естественного богословия». Эта теологическая непоследовательность подкрепляется у него практическими соображениями. Бэкон смотрит на религию с чисто политической точки зрения. Характерно, что идеальное утопическое государство «Повой Атлантиды», государство учёных, имеет официальную христианскую церковь.

Рассматривая религию как орудие политических интересов, в духе Макиавелли, Бэкон сам вынужден подчиниться её требованиям. Он выходит из затруднения при помощи старого способа, известного ещё в средние века, — теории «двух истин». То, что нелепо в мире науки, может быть понято в свете религиозного откровения. Всякое вмешательство веры недопустимо, пока речь идёт об исследовании природы, но за пределами научного знания следует признать без рассуждений догматы государственной церкви. Эта точка зрения характерна для начала XVII в., когда с обеих сторон, и с протестантской, и с католической, церковь снова перешла в наступление против свободной мысли.

Среди таких противоречий оканчивает свой путь история английской культуры эпохи Возрождения. Её последним словом была философия Френсиса Бэкона, возвещавшая начало быстрого развития техники и естествознания.