ЗАКЛЮЧИТЕЛЬНАЯ РЕЧЬ ПРЕДСТАВИТЕЛЯ ОБВИНЕНИЯ ОТ США ДОДДА

[Произнесена 29 августа 1946 г.] (Печатается с сокращениями.)

Господин председатель! С 20 ноября 1945 г. Международный Военный Трибунал почти непрерывно заседал в открытых заседаниях. Стенографический отчет заседаний, происходивших в эти долгие месяцы, составляет уже более 15 тысяч страниц. Было представлено свыше 300 тысяч письменных показаний, предъявлено около 3 тысяч документов, и заслушаны показания около 200 свидетелей.

Это большое количество доказательств как устных, так и письменных, почти исключительно немецкого происхождения, с несомненностью установило факт совершения преступлений, выражавшихся в преступном заговоре, ведении агрессивной войны, массовых убийствах, угоне на рабский труд, преследовании по расовым и религиозным мотивам и в зверском обращении с миллионами невинных людей. Четыре державы, предъявившие обвинение, считают, что индивидуальную ответственность за эти ужасные преступления несут 22 подсудимых, названных в Обвинительном заключении.

Однако четыре державы, поддерживающие обвинение, установив, что 22 подсудимых не могли сами совершить эти невероятные преступления, назвали также в Обвинительном заключении нацистские организации, которые являлись тем главным посредником, с помощью которого и через которого были осуществлены эти преступления. Эти организации — часть которых была создана нацистами, а другие развращены ими — были теми группами, на которые подсудимые опирались и с помощью которых они для осуществления своих преступных целей оперировали покорным немецким народом и побежденными народами Европы.

Названные организации распадаются на две группы. К первой группе относятся те из них, которые были специально созданы нацистами и не имели подобных себе вне нацистского режима, а также не имели по существу никаких законных целей. Эта группа включает корпус политических руководителей, СА и СС. Во вторую группу входят те организации, которые были развращены нацистами. Эта группа включает имперский кабинет, ОКВ, генеральный штаб и гестапо.

Что касается второй группы, мы не утверждаем, что эти организации сами по себе являлись в своей основе преступными, скорее мы говорим,что они стали преступными при нацистском господстве. Несмотря на особую природу гестапо, как секретной полицейской системы, ее легче всего удалось использовать в преступных целях, и она стала одним из наиболее эффективных орудий нацистов для совершения преступлений.

Было бы ошибкой рассматривать эти организации, упомянутые в Обвинительном заключении, как изолированные, самостоятельно функционировавшие группы лиц, каждая из которых имела особые, свойственные только ей цели и задачи. Все они являлись частью, и существенной частью, полицейского государства, задуманного Гитлером и достигшего в руках его клики наиболее совершенной формы абсолютной тирании современности. Это полицейское государство принесло Германии террор и страх и посеяло ужас и смерть во всем мире. Корпус руководителей нацистской партии был его телом, имперский кабинет — его головой, его мощными руками были гестапо и СА, и когда оно зашагало по Европе, его ногами явились вооруженные силы и СС. Именно Гитлер и его когорта породили это полицейское государство, и оно привело Германию к позору, а народы Европы — к гибели.

Было бы также ошибкой рассматривать структуру этой полицейской системы как нечто случайное или рассматривать ее рост и развитие как обычное политическое явление, потому что заговорщики создавали и разрабатывали ее с самого первого дня. Нацистские «ветераны» замышляли деспотию. Они создали СА сначала как частный отряд людей сильной руки для защиты клубов от политических противников и в качестве кнута для евреев. Они создали СС как грозную гвардию для фюрера и для себя. Когда они захватили власть, они уничтожили полицию как орган защиты и сделали полицейское преследование функцией гестапо. Они уничтожили всякое подобие свободного правительства и сами объявили себя имперским кабинетом с чрезвычайными полномочиями. Они предали лучшие традиции военной этики и заменили солдат-воинов «послушными орудиями». Они уничтожили все другие политические партии и затянули германский народ в политический мундир в виде корпуса политических руководителей.

Лишите нацистских заговорщиков этих организаций, и они никогда не смогли бы достигнуть своих преступных целей. Лишите их СА, и они потеряли бы господство над улицами; отнимите у них СС, и у них не было бы системы концентрационных лагерей; возьмите у них гестапо, и они лишились бы средства совершать незаконные аресты и ничем не ограниченной возможности держать в заключении; отнимите у них имперский кабинет, и они лишились бы покорного законодательного органа; отнимите у них военных, и они не смогли бы секретно планировать свои агрессии или вести войны...

Доказательства с очевидностью устанавливают, что пять организаций, о которых идет речь (Обвинение в отношении шестой организации - ОКВ и генерального штаба поддерживал другой американский обвинитель - генерал Тэйлор. - Составители.), являются группами, или организациями, в том смысле, как мы толкуем эти слова в Уставе, т. е. каждая из них является собранием лиц, находящихся между собой в определенной связи, наличие которой можно установить в общей цели. Совершенно ясно, что политические руководители являлись собранием лиц, связь между которыми возможно установить наличием общей цели и действием как группы. Достаточное количество доказательств относительно структуры и функций руководящего состава нацистской партии может быть обнаружено в нацистских изданиях: «Справочник по организации НСДАП», «Дер хохайтстрегер», в официальном издании руководящего состава, в схеме структуры руководящего состава и в схеме структуры самой партии. Эта группа, насчитывавшая примерно 600 тысяч человек, носила специальную форму, имела специальные членские билеты и пользовалась бесчисленными специальными привилегиями. Термин «политические руководители» не изобретен нами для того, чтобы придать видимость единства некоторому числу не связанных между собой отдельных лиц, выполнявших аналогичные, но не согласованные между собой функции в партии. Сам справочник по организации НСДАП характеризует всех этих партийных работников как некое единство, называя их «политическое руководство». В книге раскрыта иерархическая система организации этих партийных работников и порядок, согласно которому директивы автоматически передавались по инстанциям до самых низов организации и проводились в жизнь всеми членами этой группы. Далее книга показывает, что при выполнении организацией различных функций принцип фюрерства был доведен до совершенства. Все партийные работники были связаны одинаковой клятвой безоговорочного повиновения фюреру и всем назначенным им руководителям. Каждая инстанция проводила регулярные и частые совещания, а высшие и низшие инстанции периодически собирались вместе для обсуждения различных вопросов, связанных с направлением их деятельности.

Руководящий состав представлял собой безукоризненной формы пирамиду, в которой каждый камень в каждом слое был необходим для того, чтобы держалось все сооружение. У политического руководства была единственная и общая цель: сохранять и поддерживать организационно и идеологически нацистскую партию.

В Обвинительном заключении указывается, что «рейхсрегирунг» (имперское правительство) состоит из трех категорий лиц: 1) члены обычного кабинета после 30 января 1933 г.; 2) члены совета министров по обороне империи и 3) члены тайного совета министров. Эти три категории составляют вместе группу в 48 членов, которую мы обвиняем под названием «рейхсрегирунг». Каждая из этих групп, взятая в отдельности, представляет собой определенное единство людей, стремящихся к достижению общей цели. Обычный кабинет любого правительства является самым ярким примером группы. В этом смысле обычный кабинет нацистской Германии не отличался от аналогичных органов других правительств. В начале существования нацистского режима кабинет собирался часто и впоследствии, когда совещания стали не обычным явлением, кабинет продолжал выполнять свои функции в качестве группы, принимая декреты и законы путем рассылки всем членам кабинета проектов предполагаемых законов. Образец применения такого порядка находится перед Трибуналом в виде меморандума, направленного подсудимым Фри-ком начальнику имперской канцелярии. Той же спаянностью и объединенными действиями характеризуется и совет министров по обороне империи, созданный в 1939 году. Как и в обычном кабинете, члены этого совета консультировались между собой на совещаниях, которые фактически имели место, как это доказано протоколами этих совещаний, состоявшихся в сентябре, октябре и ноябре 1939 года. Так же, как и обычный кабинет, этот совет функционировал путем использования «циркулярной процедуры», характерным примером которой является письмо доктора Ламмерса, датированное 17 сентября 1939 г. и адресованное членам совета министров по обороне империи.

Тайный совет министров, являвшийся консультативным органом по вопросам внешней политики и состоявший из восьми членов, определенно был единой группой, как это явствует из декрета, согласно которому он был учрежден. Объединение этих трех категорий под единым названием «рейхсрегирунг» не является попыткой создать искусственную зависимость между тремя отдельными и независимыми единицами. В действительности эти три органа вместе в той же мере, в какой каждая из них в отдельности являлась группой, образовали единую группу, так как совет министров по обороне империи и тайный совет министров являлись фактически комитетами, выросшими из обычного кабинета. Декреты, согласно которым эти оба комитета были созданы, показывают,'что все их члены были лицами, входившими в обычный кабинет. Обычный кабинет и его комитеты были объединены не только общностью их состава, но также и общими действиями, функциями и задачами. Члены обычного кабинета, не входившие в состав этих комитетов, однако, присутствовали на совещаниях совета министров по обороне империи, как это явствует из протокола этих совещаний, и в результате рассылки получали проекты декретов, подготовляемых советом министров. Эта группа — кабинет и комитеты, образованные из некоторых членов кабинета, имела единую, общую цель: управлять Германией таким образом, чтобы проводить в жизнь планы нацистских заговорщиков.

Организация СА, созданная в 1920 году, является одним из простейших примеров типа группы или объединения, предусмотренных положениями Устава. Эта организация была определена немецким законом, как составная часть партии, имеющая свое собственное юридическое лицо, и была охарактеризована справочником по организации НСДАП, как определенное объединение. Факт членства в ней может быть легко установлен, и число ее членов составляло от 1,5 до 2 млн. человек, связанных общими правилами поведения, носивших одинаковую, совершенно определенную форму, имевших общие цели и задачи и занимавшихся одинаковой деятельностью. Общие цели организации СА, к достижению которых стремились все ее члены, были сформулированы в «Справочнике по организации НСДАП» следующим образом: «Осуществлять железную волю национал-социалистского движения». Согласно тому же партийному справочнику члены организации должны были выходить из ее рядов, если они более не были согласны со взглядами организации СА или не были в состоянии полностью выполнять обязательства, наложенные на них членством в СА.

Так же, как и СА, организация СС являлась, без сомнения, объединенной организацией. Она была создана специальным немецким законом в качестве составной части партии и имела свое собственное юридическое лицо. Она охарактеризована в «Справочнике по организации НСДАП» как «монолитная, твердо спаянная боевая сила..., идейно связанная общей клятвой».

Факт членства в ней мог быть с определенностью установлен, причем число ее членов к концу войны возросло примерно до 600 000 человек. Это были люди, отвечавшие единым требованиям расовой идеологии. Несмотря на свои многочисленные функции и виды деятельности, на свои многочисленные отделы, управления и отделения, это была цельная и единая организация и, как провозгласил Гиммлер перед группенфюрерами СС 4 октября 1943 г., это было «единое целое, единый орган, единая организация». У нее, конечно, была своя собственная форма, и она пользовалась особыми привилегиями, так как она стремилась к осуществлению общих целей нацистских заговорщиков, начиная от запугивания соседних государств варварскими действиями политического, расового и религиозного характера и кончая ведением агрессивных войн и ужасающими отвратительными преступлениями против человечности.

С самых первых дней своего существования нацисты всегда рассматривали часть полицейских сил, называемую «гестапо» или государственную тайную полицию, как отдельную группу, совершенно определенное объединение, выполняющее общие функции. Целью декрета Геринга от 26 апреля 1933 г., согласно которому в Пруссии было основано гестапо, являлось именно создание в этой провинции единого органа тайной политической полиции, изолированного от остальных полицейских сил Пруссии, в качестве независимой единицы, имеющей свои собственные задачи, на которую он мог бы полностью положиться. Те же причины послужили основанием для создания аналогичных групп тайной политической полиции с определенным составом в других германских провинциях. Меры, предпринятые для того, чтобы все эти группы образовали единую сильную тайную политическую полицию для всей территории Германии, подробно перечислены в декретах и законах, которые приводились в Суде. Когда в 1939 году было создано РСХА — главное имперское управление безопасности, — гестапо не было распущено, а было превращено в особый отдел этого центрального управления, как это явствует из схемы РСХА, представленной в качестве документального доказательства, и из показаний свидетелей Олендорфа и Шелленберга. Они без труда подсчитали, что число сотрудников гестапо равнялось от 30 до 40 тысяч человек.

В ходе настоящего процесса гестапо и СД рассматривались вместе в связи с тем, что преступные действия, инкриминируемые каждой из этих организаций, совершались в большей или меньшей степени ими обеими. В Обвинительном заключении гестапо обвиняется как отдельная и независимая группа или организация. В специальной ссылке Обвинительное заключение включает СД в организацию СС в качестве части этой последней, так как СД возникла как часть организации СС и всегда сохраняла характер партийной организации, в отличие от гестапо, являвшегося государственной организацией. Конечно, у СД имелась своя собственная организационная структура, свой независимый штаб, свои посты по всей Германии и на оккупированных территориях и агенты во всех зарубежных странах. Она состояла из 3—4 тысяч профессиональных сотрудников, которым помогали тысячи добровольных осведомителей, известных под названием «Фау-мен», и шпионы из других стран. Однако мы не включаем в число обвиняемых добровольных осведомителей, не являвшихся членами СС.

Подобным же образом мы не включаем в число обвиняемых тех работников контрразведки, которые были переведены в СД к концу войны, за исключением тех случаев, когда такие сотрудники контрразведки были одновременно членами СС.

Если возникает вопрос о том, где же можно было встретить вездесущих членов СД, ответ на него не вызовет никаких затруднений, несмотря на то, что некоторые показания и заявления, сделанные в Суде, были путаными. До 1933 года члена СД можно было всегда найти в главном управлении СД, при рейхсфюрере СС или в различных областных отделах СД, разбросанных по всей империи. В течение этого периода СД во всех схемах и планах строения СС и во всех правительственных распоряжениях и декретах постоянно называлась отделом СС.

В течение этого периода СД являлась отделом политической контрразведки СС, партии и правительства и поставляла секретную политическую информацию в исполнительные органы партии и государства, но главным образом через гестапо. После 1939 года члены СД появляются в III и IV управлениях РСХА, в различных районных отделах СД внутри Германии и на оккупированных территориях, а также в эйнзатцгруппах полиции безопасности и СД в районах, расположенных непосредственно за линией фронта.

В процессе рассмотрения дела по организациям возникли также некоторые неясности в отношении определения деятельности РСХА, ВФХА, отдела, руководимого Эйхманом, и эйнзатцгрупп. РСХА представляло собой управление СС, и в основном его сотрудники являлись членами СС. РСХА возглавлялось обергруппенфюрером СС Кальтенбруннером. В дополнение к СД, которая всегда являлась подразделением СС, это управление включало также гестапо и имперскую уголовную полицию, которые являлись государственными учреждениями. Именно по этой причине РСХА и рассматривалось как одно из управлений имперского министерства внутренних дел. ВФХА представлял собой еще один из характерных отделов СС. ВФХА возглавлялся обергруппенфюрером СС Полем, который ведал управлением концентрационных лагерей и эксплуатацией труда заключенных.

Отдела Эйхмана как такового не существовало. Эйхман являлся просто начальником отдела гестапо, которому были поручены вопросы, касающиеся церкви и евреев. Именно на этот отдел гестапо была возложена главная ответственность за сбор евреев во всей Европе и передачу их в концлагери. Так называемый отдел Эйхмана внутри гестапо был не в большей степени независимым от гестапо, чем любой другой отдел, подчинявшийся Мюллеру. Эйнзатцгруппы полиции безопасности и СД — мы считаем, что очень важно все время иметь в виду полное наименование этих групп — являлись отделами полиции безопасности и СД, действовавшими в ближних тылах армии за линией фронта.

После того, как полицейский контроль был в достаточной мере установлен на вновь занятых территориях, подвижные эйнзатцгруппы были упразднены и превратились в областные управления, возглавляемые командирами полиции безопасности и СД на оккупированных территориях. Эйнзатцгруппы являлись частью управления полиции безопасности и СД—РСХА и в качестве таковых являлись частью СС, причем принадлежность эйнзатцгрупп к этой организации являлась неполной лишь в той мере, что некоторые сотрудники РСХА, приданные этим группам, не являлись членами СС.

В 1939 году главные управления СД и гестапо были включены в состав РСХА, однако СД в течение всего этого периода сохранила свой независимый статус.

Обвинение, несомненно, сумело доказать, что эти организации представляют собою «группы» не только в соответствии с критериями, которые выдвинуло для себя само Обвинение, но и согласно нормам здравого смысла и практического опыта.

Принадлежность к руководящему составу была, без сомнения, добровольной, никого не вынуждали вступать в НСДАП, а еще в меньшей степени — занимать руководящий пост в нацистской партии. Мы не сомневаемся в том, что многие присоединились к руководящему составу по причинам делового, социального или какого-либо иного личного характера. Эти причины объясняют стремление легко нажить политический капитал, но они не представляют собой принуждения в законодательном порядке.

Никто не был мобилизован в имперское правительство, более того, некоторые из его членов подали в отставку, когда их взгляды пришли в столкновение с его целями и задачами. Шлегельбергер подал в отставку из-за посягательств на независимость судей; Шмидт ушел, так как он был убежден, что Гитлер шел по пути к войне; Эльц фон Рюбенах ушел в отставку из-за политики Гитлера, направленной против христианской церкви.

Большинство нацистов очень стремилось получить место в правительственных сферах, влекущее за собой титулы и мишурный блеск. Соперничество в борьбе за получение правительственных постов было весьма простым, и поэтому все попытки, направленные к тому, чтобы отзести декларацию о преступности в отношении этой группы на том основании, что ее члены были вовлечены в нее насильно, являются просто смехотворными.

Вступление в СА было настолько не связано с какими-либо элементами принуждения, что справочник по организации НСДАП, изданный в 1943 году, все еще призывал членов СА выходить из рядов организации в тех случаях, когда они чувствовали, что не согласны с ее целями и идеологией и не могут выполнить все возложенные на них обязанности. Члены нацистской партии не принуждались вступать в СА. Контроль и дисциплина, которым подвергались члены СА внутри организации, не имеют ничего общего с добровольным характером самого членства. Добровольное подчинение члена СА командованию СА совсем не то же самое, что принудительное и недобровольное вступление в ряды организации.

Кандидаты в СС были не только добровольцами, но, кроме того, они должны были удовлетворять очень строгим требованиям, что иллюстрируется справочником для солдат СС, а также настойчивыми требованиями Гиммлера соблюдать принцип добровольности при подаче заявлений для вступления в члены организаций, которые излагаются в его письме к Кальтенбруннеру в 1943 году. Организация СС называла себя отрядом избранных, широко оповещала о том, что она отказывалась принимать в свои ряды тех кандидатов, которые не отвечали расовым, биологическим и идеологическим требованиям, и разъясняла всем, что для вступления в члены этой организации требовались необыкновенные качества. Именно такой характер по существу носило заявление Гиммлера, когда он бахвалился перед армией: «Если мне удастся избрать из среды немецкого народа для организации как можно больше лиц, полноценных в расовом отношении, обучить их военной дисциплине и привить им понятия о ценности крови и все вытекающее отсюда мировоззрение, тогда язится фактическая возможность создать такую избранную организацию, которая сумеет успешно постоять за себя во всех случаях крайней необходимости».

От «избранных» требовалось, чтобы они доказали свое нордическое происхождение. Если подающий заявление был офицером, он должен был представить сведения с 1750 года, а для рядового кандидата — с 1800 года. Кроме того, для кандидатов были установлены необычные требования в отношении роста и нордической внешности. Очень тщательно проверялось также политическое и идеологическое лицо каждого кандидата в «избранные». Весьма примечательно, что мы располагаем доказательствами о том, что еще в 1943 году эти расовые и идеологические требования оставались в действии даже для вступления в войска СС. Здесь утверждалось, что, так как некоторые военнослужащие войск СС были призваны туда по мобилизации в период последней, безнадежной стадии войны, то вся организация в целом не основывалась на добровольном принципе членства. Те, которые были действительно принудительно мобилизованы в войска СС, смогут выдвинуть соответствующие защитительные доводы при последующем разборе их дела, но мы подчеркиваем тот факт, что принуждение, к которому прибегли в последнем безумном усилии отсрочить разгром в последние дни войны, не меняет существа того факта, что членство в этой организации в целом было добровольным. Какое бы давление ни оказывалось для того, чтобы увеличить число членов этой организации, она возникла как добровольная организация и оставалась, главным образом, добровольной организацией, пополнявшейся на основе строгого отбора.

В качестве части организации СС организация СД состояла из эсэсовцев, обладавших особыми качествами. Действия членов этой организации лучше всего иллюстрируют характер этих особых качеств, потому что протокол судебных заседаний по этому делу полон ужасающих рассказов об этих действиях. Член СД являлся просто эсэсовцем с дополнительными обязанностями. Если членство в СС было в основном добровольным, как мы это утверждаем, из этого с определенностью следует, что членство в СД было также добровольным.

Гестапо всегда являлось государственной организацией, частью правительства, во всех отношениях аналогичной другим частям правительства. При рассмотрении вопроса о добровольном характере членства в этой организации все другие соображения являются по сравнению с этим определением гестапо как правительственного органа второстепенными. Если членство в гестапо было принудительным, то сотрудничество в полиции охраны порядка, в отделе безопасности и в финансовом отделе также должно было быть принудительным. Правильно, что когда вслед за захватом власти было создано гестапо, многие сотрудники ранее существовавшей полицейской системы в различных федеральных землях были переведены в гестапо. Но они не были вынуждены вступать в гестапо законодательным порядком. Как заявил свидетель Лоссе, дававший письменные показания под присягой по делу гестапо (я цитирую): «Если бы они отказались это сделать, их могли бы уволить без пенсии и, таким образом, их пугала возможность безработицы».

Свидетель Шелленберг показал, что новые члены гестапо набирались на добровольных началах. Любой из них мог подать в отставку и искать работу в других правительственных учреждениях или должность, не связанную с государственной службой. Для того чтобы стать сотрудником тайной государственной полиции, следовало подать заявление так же, как и в любое другое государственное учреждение. Давая показания на заседании комитета уполномоченных, свидетель Гофман заявил, что он подавал заявление, чтобы поступить на работу в три государственные учреждения, из которых одно было гестапо. В гестапо его заявление было принято, и таким образом он стал сотрудником этой организации. Ничто не могло препятствовать сотруднику гестапо подать в отставку со своей должности в случае, если он становился не согласным с целями, действиями и методами организации. Свидетель Тесмер показал на заседании комитета, что, если какой-либо офицер отказался бы выполнить преступный приказ, его, вероятно, сняли бы с должности. Даже после начала войны, когда все сотрудники правительственных учреждений были в большей или меньшей степени закреплены на своих должностях, сотрудники гестапо имели возможность подавать в отставку. Сам свидетель Тесмер ушел из гестапо в период войны, а свидетель Штрауб показал, что сотрудник гестапо мог уйти в отставку, рискуя при этом быть направленным на фронт на действительную военную службу. Без сомнения, в юридическом смысле слова это не являлось принуждением. Потери, которые грозили сотрудникам политической полиции в случае выхода в отставку, как, например, потеря выслуги лет и прав на пенсию, могли являться решающим фактором для тех, кто оставался в гестапо; однако эти соображения ни при каких обстоятельствах нельзя истолковывать как принуждение законодательным порядком, оправдывающее тех, которые продолжали оставаться сотрудниками организации, преступный характер которой пользовался такой печальной известностью. Повидимому, было несколько случаев, когда сотрудники военной тайной полиции были впоследствии переведены из армии в гестапо. В таких случаях эти отдельные лица, ссылаясь на военные приказы, могут выдвинуть их наличие как защитительный довод в отношении преступлений, совершенных гестапо в тот период, когда они принадлежали к этой организации. Но эти отдельные примеры, которые можно принять во внимание для оправдания на последующих судебных процессах, не могут никоим образом изменить основного характера гестапо как одного из государственных учреждений, для поступления в которое не оказывалось большего принуждения и для ухода из которого не существовало более значительных препятствий юридического характера, чем в отношении любого другого государственного учреждения.

С момента создания нацистской партии в 1920 году до окончания войны в 1945 году эти организации использовались заговорщиками для выполнения их планов, и каждая из них совершила одно или несколько преступлений, описанных в статье 6 Устава, и участвовала в общем заговоре. Руководящий состав нацистской партии был первой из организаций, появившихся на сцене. Следующим шагом было создание в 1920 году полувоенной организации СА, целью которой было захватить для нацистской партии насильственным путем руководящее положение на политической арене. Из этой группы была создана в 1925 году состоявшая из избранных фанатичная организация СС. Она должна была занять место СА в тот период, когда последняя была распущена, а затем совместно с ней подготовить почву для «революции». При захвате власти в 1933 году следующая организация — правительственный кабинет — заняла свое место в заговоре. Держа правительство в своих руках, заговорщики поспешили подавить всякую потенциальную оппозицию, и с этой целью они создали гестапо и СД.

Обеспечив внутреннюю безопасность, они затем приобрели возможность для осуществления своих планов экспансии с помощью последнего своего орудия — военной группы. Каждая из этих организаций была необходима для успешного осуществления целей заговора: политическое руководство — для того, чтобы управлять и руководить партией, при помощи которой была захвачена политическая власть; СА и СС — для того, чтобы противодействовать политическим противникам путем насилия и — после 1933 года — для того, чтобы закрепить нацистский контроль над Германией путем незаконных действий; кабинет — для того, чтобы создавать и осуществлять законы, необходимые для обеспечения дальнейшего существования режима; гестапо и СД — для того, чтобы выявлять и подавлять внутреннюю оппозицию, и раболепная военная группа — для того, чтобы подготовить и осуществить расширение территорий с помощью агрессивной войны.

Каждая из этих организаций продолжала играть жизненно важную роль на всем протяжении заговора. Программа нацистского режима выросла из нацистской партии. Как заявил Гитлер в 1934 году: «Не государство дает нам приказы, а мы даем приказы государству». И позже, в 1938 году, Гитлер заявил: «Национал-социализм обладает всей Германией целиком и полностью с того дня, как пять лет тому назад я покинул дом на Вильгельмплац рейхсканцлером...»

Именно корпус политических руководителей вырабатывал политический курс этой партии. Именно корпус руководителей объединял партию. Именно корпус руководителей с помощью своей иерархии фюреров вплоть до блоклейтеров следил за группами, состоявшими из 40 семей, и крепко держал в своих руках все население. Каждое из преступлений, инкриминируемых в Обвинительном заключении, является преступлением, совершенным правительственной системой, которая контролировалась партией, а именно корпус руководителей управлял партией и осуществлял ее деятельность.

В то время как нацистская партия через посредство корпуса политических руководителей отдавала приказы государству, правительственный кабинет — законодательное, исполнительное и административное ядро государства — превращал эти приказы в законы. Точно таким же образом, как корпус руководителей осуществлял деятельность партии, кабинет осуществлял деятельность государства. Каждое из преступлений, которые были нами доказаны, является преступлением нацистского государства, а правительственный кабинет являлся высшей инстанцией политического контроля и управления внутри нацистского государства.

Но политики и законов недостаточно. Они должны быть введены з действие и осуществлены. Четыре другие организации являлись исполнительными органами партии и государства. Тогда, когда дело касалось осуществления законов, слежки, тюремного заключения и уничтожения противников или потенциальных противников, вступали в игру СД, гестапо и СС и весь механизм концентрационных лагерей. Тесная связь между СД и гестапо и важная роль первой из них в подборе нацистских чиновников на местах вскрывается письменными показаниями свидетеля защиты Карла Вейса, который заявил, что все чиновники политической полиции проверялись СД, прежде чем их принимали в гестапо. СД нарушала тайну выборов в Германии, докладывая о том, как голосовали избиратели в ходе тайного голосования.

Когда соображения политики потребовали войны, полувоенные организации СА и СС явились основой мощной германской армии, а высшие военные руководители разрабатывали планы для нее. Когда речь шла об уничтожении населения покоренных районов, о его депортации на рабский труд и о конфискации его имущества, ОКВ и СС должны были планировать совместные действия в сотрудничестве с гестапо для того, чтобы претворить эти мероприятия в жизнь.

Таким образом, партия планировала, кабинет издавал законы, а СС, СА, гестапо и военные руководители выполняли их. Каким образом все это совершалось, можно видеть, рассмотрев ряд важнейших преступлений, инкриминируемых в Обвинительном заключении, показав, как эти пять организаций участвовали в совершении каждого такого преступления.

Основные положения программы агрессии можно найти в 25 пунктах программы нацистской партии, обнародованной Гитлером в 1920 году и объявленной неизменной. Она включала требования об объединении всех немцев в великую Германию, об отказе от выполнения Версальского и Сен-Жерменского договоров, требования территорий и колоний и создания национальной армии. Как показывает устав партии, эта платформа являлась основной заповедью и догмой для каждого политического руководителя. Все члены корпуса политических руководителей обязывались следовать этим заповедям и распространять эту доктрину.

Уже в апреле 1935 года правительственный кабинет своим решением создал имперский совет обороны — орган, состоявший из членов кабинета, функцией которого была подготовка страны к войне. В октябре 1933 года кабинет объявил о выходе Германии из Лиги наций и об уходе ее с конференции по разоружению. Через полтора года, в марте 1935 года, он восстановил вооруженные силы и объявил о введении обязательной воинской повинности. Дальнейшие меры кабинета по планированию войны были осуществлены путем издания в мае 1935 года секретного неопубликованного закона об обороне империи, предусматривавшего назначение генерального уполномоченного по вопросам военной экономики с широчайшими полномочиями, и вынесением решения о том, что этот уполномоченный должен начать свою деятельность немедленно, еще в мирное время.

В феврале 1938 года накануне захвата Австрии была создана вторая составная часть правительственного кабинета — тайный совет министров, созданный для того, чтобы консультировать Гитлера в области внешней политики. Именно подсудимый фон Нейрат, председатель этого совета, предпринял дипломатические шаги для того, чтобы обосновать и оправдать агрессивные действия. После того как был осуществлен захват, именно этот кабинет обеспечил воссоединение Австрии с империей.

Через шесть месяцев после этого был издан еще один секретный и неопубликованный закон, которым кабинет учредил «коллегию трех уполномоченных», функциями которых являлась каждый раз разработка детальных планов и мероприятий для внезапной войны, которая должна была начинаться без объявления. В ноябре 1938 года кабинетом был издан закон, который предусматривал включение Судетской области в Германию.

Трибунал помнит заседание имперского совета обороны, состоявшееся в июне 1939 года, на котором были закончены приготовления к предстоявшей войне и были утверждены подробные планы, как, например, план использования военнопленных и заключенных концентрационных лагерей в военном производстве, план принудительной работы для женщин в военное время и план угона сотен тысяч рабочих из протектората и размещения их в лачугах.

В августе 1939 года, накануне нападения на Польшу, был создан совет министров по обороне империи — третья составная часть рейхскабинета. Он был сформирован из числа членов кабинета в качестве рабочей группы для осуществления законодательных и исполнительных функций в военное время. С того времени именно эта составная часть рейхскабинета, даже в большей степени, чем сам кабинет, издавала большую часть законов, связанных с ведением войны, однако при участии и с ведома всех членов обычного кабинета.

В то время как кабинет таким образом проводил приготовления к агрессии с точки зрения правовой и административной, другие организации активно занимались соответствующими приготовлениями с той же целью. Для того чтобы подготовить народ к войне, необходимо было воспитать его психологически в духе милитаризма и агрессии и создать могучую армию. СА отдала себя целиком выполнению этой цели.

В 1933 году она проводила усиленную пропагандистскую кампанию за возвращение колоний, за «жизненное пространство», требуя также нарушение Версальского договора и ложно приписывая соседям Германии агрессивные цели и замыслы, и распространяла другие, теперь общеизвестные партийные утки. Почти в тот же период она начала проведение программы обучения германской молодежи в соответствии с требованиями современной войны, сначала делая это в секретном порядке, а впоследствии в открытую, когда она почувствовала себя достаточно подготовленной и была уверена в безопасности от постороннего вмешательства.

Но СА не ограничивалась одними лишь подготовительными мерами. Когда начались первые агрессивные действия против Австрии, части СА промаршировали через улицы Вены и захватили основные правительственные здания. Во время захвата Судетской области СА составляла часть «свободного корпуса» Генлейна и обеспечивала его снабжением и вооружением.

Деятельность СС была сходной с деятельностью СА, и даже была более широкой. Как и СА, она использовалась как полувоенная организация в годы, предшествовавшие 1933; как и СА, она принимала участие в агрессии против Австрии и в заговоре о подрыве мощи Чехословакии, через посредство «свободного корпуса» Генлейна. Ее деятельность отличается от деятельности СА в этих случаях лишь тем, что она играла более важную роль. Ее профессиональные боевые силы соединялись с армией в марше в Судетскую область и в Богемию и Моравию, а также во время вторжения в Польшу. Одно из ее главных управлений — управление по вопросам переселения немцев, проживающих за границей, — являлось руководящим центром для деятельности пятых колонн.

СД под руководством рейхсфюрера СС раскинула шпионскую сеть по всему миру, и агенты ее шпионили в Соединенных Штатах еще до того, как Германия объявила войну Америке. Самое большое подразделение СС, войска СС, были созданы и обучены лишь с единственной целью ведения войны и участвовали в качестве армии СС в операциях на всех стадиях войны, на Востоке и на Западе. Ее постыдная летопись зверств, совершенных в ходе войны, уже достаточно полна и не нуждается в дополнении ее новыми фактами. Гестапо и СД были также замешаны в совершении преступлений против мира.

Даже тот инцидент, который служил предлогом для нападения на Польшу и, таким образом, началом всей войны, был инсценирован гестапо и СД. Я имею в виду инсценировку нападения поляков на радиостанцию в Глейвице; заключенные концентрационных лагерей были одеты в польскую форму, убиты и оставлены как доказательство налета поляков с тем, чтобы дать Гитлеру возможность оправдать нападение на Польшу. Конечно, нет сомнения в том, что клика профессиональных военных планировала все агрессии, начиная от милитаризации Рейнской области в 1936 году и кончая нападением на Советскую Россию в 1941 году, и принимала в них участие.

Ведение этих агрессивных войн было возможно для Германии лишь при условии использования миллионов порабощенных рабочих, и проведение программы использования рабского труда было возможно только с помощью этих организаций. Заукель являлся главным рабовладельцем, но ему необходимо было иметь миллион плетей в руках членов партии для того, чтобы проводить в жизнь свои безжалостные требования. СС, гестапо и СД по его приказу пригоняли иностранных рабов в пределы империи с помощью обмана или похищения, с душераздирающей жестокостью разрушая семьи, поджигая, пытая и убивая.

Корпус политических руководителей в сотрудничестве с нацистским «трудовым фронтом» и с руководителями промышленности являлись уполномоченными Заукеля по приему этих несчастных. Члены корпуса политических руководителей имперского масштаба и областного масштаба сотрудничали в организации расселения и питания этих несчастных человеческих существ, в выработке правил, ограничивавших их действия, уделяя им при этом даже меньше внимания и меньше заботы, чем обычно уделяют домашним животным. Гаулейтеры, которые исполняли функцию имперских комиссаров обороны, по приказу Шпеера и Заукеля перевозили этих рабов в вопиющих условиях, в запертых вагонах от места отправки до военных заводов, где, как загнанные звери, они подвергались нечеловеческим унижениям и работали до тех пор, пока не умирали. Они были лишены медицинской помощи и даже простейших медикаментов. Они даже не считались достойными проживать в крестьянском доме. Их условия жизни определялись требованиями, даже более низкими, чем обычно предъявляются в хорошей конюшне.

С безразличием, которое было невероятным даже при обращении с домашними животными, были изданы распоряжения, предусматривавшие производство абортов беременным работницам. Эти распоряжения были разосланы всем гаулейтерам и крейслейтерам и их аппарату. За ними наблюдали гестапо и СД; концентрационные лагери ожидали тех, кто нервничал и не решался совершать зверства. По требованию Шпеера гаулейтеры использовали военнопленных для рабского труда, а ставленники Розенберга в восточных районах, пришпоренные требованиями Заукеля, собирали и отправляли в рабство новые миллионы рабочих; армия использовала тысячи людей для строительства военных укреплений и для военного производства, и Кейтель выполнял приказы Гитлера, превращая захваченных в честном бою пленных в машины, производящие военную продукцию.

Алчный Геринг искал военнопленных рабов для промышленности, изготовлявшей вооружение для военно-воздушных сил, и предлагал по-новому толковать старые приказы, изданные в нарушение, общепризнанных правил ведения войны, а его помощник Мильх планировал принудительное использование русских военнопленных для комплектования расчетов зенитных батарей. Режим лишений, деградации и гибели стал официальной целью труда, к которому принуждали заключенных в концентрационных лагерях, находившихся в ведении СС. Совершенно очевидно, что все это происходило непосредственно с ведома и одобрения правительственного кабинета, поскольку проведение в жизнь всей этой ужасной программы создавало новые проблемы для Германии.

Таким образом, рабы страдали, живя в окружении немецкого населения, так как тысячи из них были отданы на полный произвол фермеров и на работу на больших и малых предприятиях, пока, наконец, в последний период войны под давлением суровых требований военной обстановки и с единственной целью расширения военных усилий само нацистское правительство не было вынуждено издать приказ о сокращении насильственных мер против тех, кто был в цепях.

Трудно преувеличить исключительную важность этого приказа. Из формулировок самого этого приказа с определенностью явствует, что зверства по отношению к рабам являлись государственной политикой, проводившейся в жизнь германским народом. Это — доказательство, изобличающее весь германский народ. Это, с нашей точки зрения, один из наиболее важных документов данного процесса, и рассудок возмущается от сознания того, что он исходил из партийной канцелярии и главного управления имперской безопасности — двух высоких государственных органов — и адресован и распространен в письменном виде среди всех политических руководителей от ортсгруппенлейтеров и до самых низших слоев населения Германии в устной форме.

Масштаб преступлений, совершенных против еврейского народа, слишком велик, чтобы человеческий ум мог охватить его. Весь наш жизненный опыт обусловливает невозможность сделать это. Мы содрогаемся при известии об одном зверском убийстве, наш ум отказывается постичь совершение нескольких отвратительных преступлений, но когда перед нами встают ужасные преступления, совершавшиеся в массовых масштабах, мы не можем найти в себе соответствующей реакции. Мы просто не можем воспринять как реальность 6 миллионов убийств.

Мы знаем, что обвиняемые организации все разделяют ответственность за всевозможные преступления, совершенные против еврейского народа. Мы знаем, что злые гении нацистского заговора знали, как воспитать в народе ненависть. Они начали издали, записав от имени руководящего состава в программе партии, что только представители германской расы могут быть гражданами. Таким образом, они заложили основу для того, чтобы лишить евреев человеческих прав в Германии.

Затем тот же самый корпус политических руководителей начал работу по проведению кампании надругательств над всем еврейским народом. Личные неудачи каждого, заботы, огорчения, опасения — все это сваливалось на евреев. По всей империи были учреждены антисемитские комитеты под руководством различных политических руководителей. И под руководством гаулейтера Штрейхера члены партии начали кампанию насилий над евреями, разграбления их собственности, уничтожения синагоги здесь, в Нюрнберге. Затем произошли отвратительные события в ночь на 10 ноября 1938 года, к которым подстрекал Геббельс — руководитель пропаганды партии, причем они совершались с помощью корпуса политических руководителей и СА.

С годами, по мере того как развивалось это движение ненависти, был проведен в жизнь целый ряд дискриминирующих законов, ограничивавших передвижение евреев и имевших своей целью унизить и разорить их. Большое число этих законов, изданных рейхскабинетом, представлено в качестве доказательств по данному делу. Нацисты быстро шли к новым зверствам, и, начав со смешанной политики изгнания евреев и заключения их в германские концентрационные лагери, они дошли до такой глубины падения, что рейхскабинет внес предложение о стерилизации даже полуевреев.

С циничным хладнокровием и садизмом имперский кабинет указал, как следовало поступать с этими полуевреями, и направил свои предложения по этому вопросу Гитлеру для окончательного утверждения. Члены СА были в числе первых, применивших насилия и жестокости против еврейского населения Германии. Свидетель Зеверинг заявил Трибуналу со свидетельского пульта, что в течение лет, последовавших за 1921 годом, СА проводила организованный террор против евреев. Эти уличные головорезы после того, как они почти окончательно разделались со своими обычными политическими противниками, снова нашли применение своим дубинкам и плетям и новый объект удовлетворения своих порочных наклонностей.

Угнетение, преследование, дискриминация и жестокости, которые осуществлялись корпусом политических руководителей, имперским кабинетом и СА, были только началом той ужасной участи, которую нацисты готовили для евреев.

Таким образом, была подготовлена почва для ужасных деяний гестапо, когда и эта организация вступила в игру. Эти секретные полицейские выступили на сцену со своими методами таинственности средневековых привидений. Дрожащих евреев вытаскивали из постели среди ночи и отправляли их в концлагери, даже без какого-либо намека на обвинение в чем-либо. Члены семей этих евреев очень часто просыпались и не находили дома близких им людей. Таким образом исчезали тысячи евреев, о них больше никогда не слышали, и их никто уже больше не видел.

И теперь уцелевшие члены этих семей с сердцами, переполненными болью, ищут по всей Европе следы своих родственников или какие-нибудь указания относительно участи, которая их постигла. К сожалению, эти поиски приводят в большинстве к документам Трибунала, к документам, захваченным у СС, СД и гестапо, и к книгам учета умерших в газовых камерах, похороненных в общих могилах и сожженных в крематориях.

Это было в то время, когда нацисты оседлали большую часть Центральной Европы. Упоенные кровавым вином своих успехов, опьяненные

преждевременной уверенностью в своей способности господствовать над всем континентом, они отбросили всякое притворство в отношении евреев в Германии и заявили открыто о том, что евреи обречены. Евреи должны были быть сметены с лица Европы — не путем эмиграции, не путем массового переселения, а путем уничтожения.

Именно Геринг приказал Гейдриху, как начальнику полиции безопасности и СД, выработать план «полного разрешения» еврейского вопроса в районах, оккупированных Германией. Именно Гейдрих, как начальник полиции безопасности и СД, действуя по приказу Геринга, давал указания гестапо об убийстве всех евреев, которых нельзя было использовать для рабского труда. Сотрудники гестапо под руководством Эйхмана вступали на оккупированные территории и при поддержке местных чиновников полиции безопасности и СД сумели согнать все еврейское население Европы в концентрационные лагери и в пункты уничтожения.

С не меньшей жестокостью нацисты перешли от геринговского «полного разрешения» к гитлеровскому «окончательному разрешению». Это было наиболее ответственной частью программы, и не кто иной, как Гиммлер, глава СС, мог выполнить эту бесчестную миссию. В его грязные руки и в руки его помощников из СС было передано это предписание о полном уничтожении евреев. Он с жаром взялся за дело. Подчиненные ему члены СС, испытанные и проверенные в Варшавском гетто и в очищении Галиции от евреев, были готовы приступить к выполнению этих усовершенствованных планов уничтожения.

Имея в руках приказ Гитлера Гиммлеру, эсэсовский палач Гесс (Речь идет о Рудольфе Гессе, бывшем коменданте лагеря Освенцим. - Составители. ) открыл величайшую в истории человечества ярмарку убийства. Две тысячи человеческих существ умерщвлялись одновременно в этих усовершенствованных бойнях. По всей Европе, оккупированной немцами, на фабриках СС, конструкции Гесса, испытанной в Освенциме, душили евреев газами и уничтожали их трупы в печах, расположенных конвейером для увеличения их пропускной способности. Таким образом, СС сделало возможным для Гиммлера заявить в своей речи в Познани:

«Я также хочу вполне откровенно остановиться на одном важнейшем вопросе... Я имею в виду очищение от евреев, уничтожение еврейской расы... Это — славная страница в нашей истории...»

К концу войны в Европе недоверчивый мир с чувством отвращения отвернулся от этого преступления — преступления, которое никогда не сможет быть полностью понято, полностью объяснено и должным образом отомщено. Человечество медленно пришло к здравому осознанию его как печально совершившегося факта. Но это было еще не все, потому что нацисты через посредство своей пропаганды влили расовый и религиозный яд в сознание большей части европейского населения и значительной части населения мира.

Восстановление нравственного здоровья Центральной Европы еще не достигнуто, так как слишком долго потоки клеветы из канализационных труб нацизма оскверняли многие источники человеческого вдохновения, а бациллы ненависти и нетерпимости отравляли их воды. Многие поколения будут нуждаться в нравственном и идейном оздоровлении,пока не будет окончательно уничтожена нацистская чума. Таким образом, преступление переживет преступников — этих подсудимых и эти преступные организации.

Переход от жестокого обращения с политическими противниками, с расовыми и религиозными группами к оскорблению и убийству военнопленных, к нарушению правил ведения войны не представлял сложности для членов упомянутых организаций. Эти деяния явились следствием агрессивных целей войны, за которую несет прямую ответственность имперский кабинет. История незаконного обращения с захваченными в честном бою солдатами слишком хорошо известна Трибуналу для того, чтобы сейчас требовалось подробное ее рассмотрение.

Однако нелишне вспомнить, что именно рейхслейтеры Геббельс и Борман, выступавшие от имени корпуса политических руководителей нацистской партии, были инициаторами политики линчевания союзных летчиков немецким населением. Эта варварская политика проводилась в жизнь корпусом политических руководителей нацистской партии в то же самое время, когда военные части СС беспричинно казнили военнопленных на всех участках фронта.

На гестапо и СД была возложена главная ответственность за выполнение варварского приказа Гитлера от 18 октября 1942 г. с последующими поправками, предусматривавшими казни союзных «командос» и парашютистов без суда и следствия. Разве можно забыть, что в течение всей войны гестапо проверяло лагери для военнопленных в поисках евреев и коммунистов, которых затем преднамеренно умерщвляли. И снова именно гестапо направляло бежавших и вновь захваченных военнопленных офицеров в печальной известности лагерь Маутхаузен для уничтожения их охранниками СС в соответствии с декретом «Пуля».

Трибунал помнит документ относительно сортировки военнопленных в лагерях для военнопленных, который был представлен на одной из последних стадий процесса и который окончательно доказал, что местные отделения гестапо в Мюнхене, Регенсбурге, Фюрте и Нюрнберге сортировали военнопленных из лагерей Баварии на группы, которые должны были быть отправлены в Дахау для ликвидации их охраной СС, и что эти отделения гестапо подверглись критике со стороны главного командования за то, что они не сумели провести эту сортировку так эффективно, как этого желало главное командование.

Защита, представлявшая дело участвовавших в этом организаций, тщательно избегала упоминания об этом преступлении. Это один из наиболее ясных случаев предумышленного и преднамеренного убийства военнопленных в нарушение норм международного права. Это, безусловно, демонстрация законченной жестокости ответственных за это организаций в отношении обращения с военнопленными. Постыдный декрет «Пуля», согласно которому гестапо посылало вторично захваченных военнопленных офицеров в концентрационный лагерь Маутхаузен, где их казнили охранники СС, является дополнительным доказательством преступного характера этих организаций.

Концентрационные лагери были главным оружием в нацистском арсенале тирании. На СА ложится позор организации первых лагерей и управления ими; СА посылала туда незаконно арестованных ею граждан. Даже места собраний СА использовались для заключения потенциальных противников, которых члены СА избивали там и оскорбляли. Члены СА служили в качестве охранников в государственных концентрационных лагерях в течение первых месяцев нацистского режима, и в этих лагерях они находили применение той техники жестокости, которую они освоили в своих собственных незаконных лагерях.

Хотя законным основанием для предварительного заключения был декрет об охране империи, к изданию которого вынудили имперского президента (Гинденбурга.) в 1933 году, отменявший те положения Веймарской конституции, которые гарантировали гражданские свободы германскому народу, имперский кабинет вскоре создал закон, который давал возможность отделываться от политических противников и других нежелательных эле-ментов более быстрым путем при помощи системы концентрационных лагерей. Члены имперского кабинета были настолько заинтересованы в организации этих лагерей, что Фрик, Розенберг и Функ в тот период, когда они были членами этого кабинета, лично инспектировали эти лагери.

Бюджет имперского кабинета предусматривал ассигнования 125 миллионов рейхсмарок на СС и на содержание и управление ими. Эта система концентрационных лагерей была передана в распоряжение корпуса политических руководителей для того, чтобы достигнуть полного господства над немецким народом; корпус политических руководителей использовал эти лагери в качестве свалки для тысяч евреев, которых арестовывали с ведома и под руководством этого корпуса во время погромов в ноябре 1938 года. Как это явствует из письменных показаний свидетеля Карла Вейса, гаулейтеры часто оказывали давление на гестапо для того, чтобы отправить своих политических противников в концентрационные лагери или для того, чтобы задержать их там после истечения положенного срока. Сотрудничавшие с ними военные чины были непосредственно заинтересованы в системе концентрационных лагерей; советские военнопленные направлялись в концентрационные лагери для использования их в имперской промышленности вооружения, и офицеры из ОКВ совместно с гестапо выработали планы, согласно которым задержанные при попытке к бегству советские военнопленные направлялись в лагерь Маутхаузен, где их убивали за благородное стремление избавиться от плена.

Но наибольшее отношение к системе концентрационных лагерей и к тому, что там совершалось, имели СС и гестапо. В первые дни концентрационные лагери находились под политическим руководством гестапо, которое издавало приказы о наказаниях для заключенных. Согласно декрету от 1936 года на гестапо возлагалось управление концентрационными лагерями, но охранников поставляла СС из батальонов «Мертвая голова» и, таким образом, стала полностью ответственной за всю внутреннюю организацию лагерей.

Гестапо являлось единственной организацией в нацистском государстве, которая пользовалась правом направлять политических заключенных в концентрационные лагери, хотя СД и присоединилась к гестапо, направив в лагери поляков, которые не отвечали требованиям, необходимым для германизации. Гестапо посылало тысячи и тысячи людей в концентрационные лагери для рабского труда и миллионы людей — в пункты уничтожения для истребления их.

Тех зверств, которые совершила СС в концентрационных лагерях, вполне достаточно, чтобы признать СС преступной организацией. Свидетель Гесс показал, что к концу войны примерно 35 000 военнослужащих войск СС находилось на службе в качестве охранников концентрационных лагерей. В своем незабываемом признании, сделанном в этом зале, он заявил, что только в одном Освенциме, во время его пребывания на должности коменданта, СС было уничтожено до двух с половиной миллионов мужчин, женщин и детей путем отравления газами и сжигания и что еще полмиллиона умерли от голода и болезней.

Если СС не убивали прикованных к постели заключенных, то их принуждали к работе, которую можно было выполнять лежа в постели. Они приказывали заключенным избивать других заключенных — женщин и в своей необузданности дикарей убивали, калечили и подвергали пыткам заключенных концентрационных лагерей путем проведения так называемых медицинских экспериментов, которые в действительности были не чем иным, как изощренным садизмом.

Система концентрационных лагерей была ядом нацистской системы тирании. Условия в этих лагерях были жестокими, потому что нужно было использовать страх для того, чтобы обеспечить свое господство над простыми людьми. За каждым нацистским законом и декретом стоял призрак заключения в концентрационный лагерь. Те учреждения, которые создали лагери, управляли ими и использовали их, представлены организациями, перечисленными в обвинительном заключении.

В дополнение к этим преступлениям по ведению агрессивной войны, преследованию церкви, созданию концентрационных лагерей, которые были уже сейчас рассмотрены, обвиняемые организации виновны во многих других преступлениях, совершенных в целях содействия заговору. Корпус политических руководителей принимал активное участие в уничтожении свободных профсоюзов, а СА была первым непосредственным исполнителем мероприятий, направленных против профсоюзов. Сокровища искусства из Европы были захвачены и присвоены эйнзатцштабом Розенберга, созданным корпусом политических руководителей в сотрудничестве с гестапо и СД.

СС проводила в жизнь порочную программу германизации, согласно которой граждане оккупированных территорий изгонялись из своих жилищ и сгонялись со своих земель для того, чтобы очистить место для расовых немцев. Гестапо и офицеры ОКВ составили и выполнили адский декрет «Мрак и туман», по которому беспомощные граждане оккупированных стран тайно увозились в империю, и о них больше никогда не слышали. Таким образом, в этих преступлениях, на которые были способны только нацисты, муки родных и друзей добавились к бесцельным убийствам.

Трудно найти лучшую иллюстрацию преступной деятельности этих организаций, чем убийства, совершавшиеся эйнзатцгруппами полиции безопасности и СД — организаций, которые были впервые организованы СД в сентябре 1938 года в предвидении наступления на Чехословакию. Их руководители набирались из СД и гестапо, а личный состав комплектовался из числа членов войск (ваффен) СС. Они сочетали убийства и грабеж с военными маневрами, и доклады о их деятельности передавались политическим руководителям через имперских комиссаров обороны. Даже СА принимала участие в этих шакальских карательных экспедициях против партизан на Востоке.

Когда германские армии ворвались в Чехословакию и Польшу, в Данию и Норвегию, эйнзатцбандиты следовали за ними с целью уничтожения сопротивления, терроризирования населения и уничтожения расовых групп. Эти специалисты по части террора так хорошо выполняли свою работу, что перед нападением на Советский Союз было создано четыре новых части. Одна из этих частей возглавлялась покрывшим свое имя позором начальником СД Олендорфом, который в своих показаниях в этом зале рассказал о невероятных зверствах, совершенных им, и о возмутительных подробностях мероприятий, осуществленных во взаимодействии с представителями военных организаций.

Надолго запомнятся его показания, представляющие собой хладнокровный отчет о бессердечных убийствах, порабощении и грабежах и в особенности об ужасающей программе уничтожения мужчин, женщин и детей, принадлежащих к еврейской расе. Человечество не скоро забудет его отвратительное повествование об убийствах женщин и малолетних детей в газовых автомобилях, не забудет оно и тех закоренелых убийц, которых тошнило от ужасного зрелища, открывавшегося перед ними, когда они у вырытых могил отпирали дверцы душегубок.

...Таковы были люди, которые, сидя на краю противотанковых рвов с папиросой в зубах, спокойно стреляли из пистолетов-автоматов в затылок своим жертвам. Таковы были эти люди, которые, по словам их собственных учетчиков, убили два миллиона мужчин, женщин и детей. Таковы были эти люди из СД.

Трибунал располагает схемой организации полиции безопасности и СД. Она была подготовлена и удостоверена чиновником СД Шелленбергом, начальником VI управления РСХА, и чиновником СД Олендорфом, начальником III управления РСХА; эта схема показывает, что эти эйнзатц-группы были неотъемлемой частью полиции безопасности и СД и находились под верховным командованием подсудимого Кальтенбруннера, а не, как это утверждалось, независимыми организациями, ответственными непосредственно перед Гиммлером.

Офицеры этих групп набирались из числа сотрудников гестапо и СД и, в меньшей степени, из сотрудников уголовной полиции. Они получали приказы от различных организаций РСХА, т. е. из III и VI управлений, как это указано на схеме по вопросам, имевшим отношение к СД, и из IV управления по вопросам, имевшим отношение к гестапо. Они посылали свои отчеты этим учреждениям, а эти учреждения составляли объединенные доклады, которые рассылались высшим полицейским чиновникам и имперским уполномоченным по обороне. Несколько образцов таких докладов было представлено в качестве доказательства в ходе этого процесса...

Защитник гестапо заявлял, что гестапо ошибочно обвиняется в преступлениях, совершенных на оккупированных территориях, и что за них несет ответственность СС. Защитник СС сказал, что СС обвиняется ошибочно и что виновна СД. Защитник СД сказал, что СД обвиняется ошибочно и что на самом деле надо обвинять гестапо. Защитник СС сказал, что гестапо также носило наводившую страх черную форму и что поэтому сотрудников гестапо часто ошибочно принимали за членов СС. Защитник СС заявлял, что гестапо отвечало за управление концентрационными лагерями, а защитник гестапо обвинял в этом СС.

Истина заключается в том, что все эти организации, имевшие исполнительные функции, принимали участие в совершении этих повсеместных преступлений против человечности. Защитники не называют в качестве виновной ни одну организацию, помимо тех, которые здесь обвиняются.

Методы защиты каждой из организаций заключались в том, чтобы просто переложить ответственность с одной обвиняемой организации на другую. Поэтому неизбежно напрашивается вывод, что все эти организации участвовали в совершении этих громадных преступлений. Странной особенностью этого процесса является то обстоятельство, что защитники соответствующих организаций не пытались отрицать, что эти преступления имели место, а стремились лишь снять ответственность за их совер-шение с этих организаций. Подсудимые из военной группы обвиняют политическое руководство в том, что последнее явилось инициатором ведения агрессивных войн; гестапо возлагает вину за убийства военнопленных, пытавшихся бежать, на солдат; СА обвиняет гестапо в убийствах, совершавшихся в концентрационных лагерях; гестапо возлагает на политическое руководство вину за проведение еврейских погромов; СС возлагает на правительственный кабинет вину за учреждение системы концентрационных лагерей, а правительственный кабинет считает СС ответственными за истребление людей на Востоке.

В действительности все эти организации объединились для проведения в жизнь преступной программы нацистской Германии. Все они виновны, и в связи с тем, что они дополняли одна другую, нет необходимости слишком педантично определять границы их дьявольской деятельности. Когда правительственный кабинет провозгласил закон «О единстве партии и государства», он этим декретом неразрывно связал между собой эти организации как в их успехах, так и в неудачах. Когда члены этих организаций вопреки закону присягнули в повиновении Гитлеру, они навсегда связали себя с ним и с тем, что он делал, и приняли на себя его вину.

Всем членам имперского кабинета было известно о функциях и деятельности кабинета. Они совместно проводили возложенную на них работу и собирались как некое единство. Они обсуждали предлагаемые ими мероприятия в качестве единой группы и проводили их в жизнь, действуя в качестве правительства. Иногда они созывались в качестве членов имперского кабинета, иногда — в качестве имперского совета обороны. Но в каждом случае они совместно обсуждали предполагаемые законы, которые должны были придать законную силу махинациям главных заговорщиков.

В связи с рассмотрением одних лишь вопросов бюджета империи, не говоря уже о других источниках информации, члены имперского кабинета в течение всех лет существования нацистского режима непременно получали весьма подробную информацию обо всем, что происходило в Германии. Им было известно о системе концентрационных лагерей, так как они санкционировали ассигнования на содержание концлагерей и потому что министры, входившие в кабинет, инспектировали концентрационные лагери. Им было известно о планах ведения агрессивных войн, так как они закладывали фундамент для создания военной экономики. Им было известно о насильственном использовании труда военнопленных в промышленности вооружения, так как они, как это устанавливается доказательствами, планировали это мероприятие еще до начала войны. Они подготовили планы всей программы агрессии и территориальной экспансии. Планирование вызывает необходимость проведения совещаний, а совещания приводят к осведомленности.

Любой грамотный член СА был прекрасно осведомлен относительно целей и намерений СА. Еженедельная газета «СА Манн» и ежемесячник «СА Фюрер» время от времени освещали цели, намерения, задачи и методы СА. Почти в каждом номере этих газет имеются сообщения относительно обязанностей и деятельности СА в связи с уличными стычками, оскорблениями по адресу политических противников и физическими насилиями над евреями. Полувоенный характер этих организаций был совершенно очевиден. СА принимала участие в мероприятиях по проведению выборов, в подготовке к поджогу рейхстага, в еврейских погромах и в деятельности в связи с бойкотом евреев. Ее деятельность была повсе- местной и общеизвестной. Значительная часть этой постыдной деятельности получила широкую известность во всем мире.

Политические руководители занимались информацией и пропагандой. Они являлись распространителями идеологии и политическими сыскными агентами, проверявшими, как реагировало население на те или иные мероприятия. Их осведомленность вытекала из двух источников. Им было известно о планах и об их проведении в жизнь, и они должны были выяснять, каково было воздействие этих мероприятий.

В качестве типичного примера можно сослаться на приказ о линчевании союзных летчиков. Этот приказ должен был быть передан по всем инстанциям политических руководителей с тем, чтобы он дошел до низших инстанций, которые должны были практически выполнять приказ о линчевании. Они следили за тем, чтобы приказ проводился в жизнь, и составляли отчеты по поводу того, какое он имел воздействие. В нацистских «целлах» (ячейках) и «блоках» (кварталах) не было ни одного секрета, о котором они бы не знали.

Радио, настроенное на другую станцию, появившееся на лице выражение неодобрения, нарушение тайн между священником и лицом, подвергающимся исповеди, существующее испокон веков взаимное доверие отца и сына, даже священное таинство брака — все это являлось элементами, из которых состояло их ремесло. Знать было их обязанностью. Каждый член СС приносил присягу о повиновении Гитлеру до смерти, и каждому члену СС был известен настоящий смысл гитлеровского мировоззрения. Можно ли сомневаться в том, что члены СС понимали значение следующего признания Гиммлера: «Я знаю, что в Германии имеется целый ряд людей, которых бросает в дрожь при виде черных мундиров». Он далее сказал: «Мы прекрасно понимаем причины этого и не надеемся на то, что нас будут любить многие».

Дрожь при виде черных мундиров была проявлением страха, страха перед зверскими методами, применяемыми членами СС, перед убийствами, которые совершались ими на улицах, и избиениями, проводимыми ими в концентрационных лагерях. Всем было известно, что именно облаченные в черные мундиры члены СС совершили убийства 30 июня 1934 г. Даже фон Манштейн показал, что солдаты настолько боялись жестокостей СС, что не решались докладывать о массовых убийствах, совершавшихся СС на Востоке. Для того чтобы причислить СС к разряду преступных организаций на основании осведомленности ее членов в преступной деятельности, достаточно того факта, что солдаты батальона «Мертвая голова» знали о зверствах, совершавшихся в концентрационных лагерях, что солдаты карательных отрядов по борьбе с партизанами знали об убийствах, о выкрадывании детей и о грабежах, происходивших за линией фронта, что солдаты танковых дивизий СС знали об убийствах военнопленных, и того факта, что военнослужащие медицинской службы СС знали о зверских экспериментах над человеческими существами.

Степень этой осведомленности несколько уменьшилась из-за постоянных изменений в обязанностях отдельных групп внутри организации. Батальоны «Мертвая голова», которые в первое время несли ответственность за охрану заключенных в концлагерях, впоследствии были переброшены на фронты, в то время как во время войны такие боевые отряды, как войска СС, использовались для несения охраны в концлагерях и для проведения уничтожения в специальных центрах для истребления. Буквы «СС» получили широкую известность как символ жестокой и беспощадной организации.

Цели гестапо были изложены в форме закона и время от времени обсуждались в таких полуофициальных изданиях, как «Фелькишер Беобахтер», «Дас Архив», являвшемся журналом германской полиции, и в кратком справочнике Беста по вопросам структуры германской полиции. Каждому члену организации было известно о том, что гестапо представляло собой специальные полицейские отряды, созданные Герингом и извращенные Гиммлером в целях сокрушения потенциальных противников тирании. Каждому члену организации было известно о том, что гестапо действовало вне закона, что гестапо могло производить аресты своей властью и заключать в тюрьмы на основании своего собственного решения. Каждому члену этой организации было известно о том, что гестапо являлось учреждением, которое заполняло концентрационные лагери политическими противниками. Всем было известно, что гестапо было организовано для специальных целей преследования жертв нацистского гнета — евреев, коммунистов и церкви.

Всем лицам, проводившим допросы, было известно о праве применять при допросах пытки. Преступные цели гестапо и преступные методы, которые применяла в своей деятельности эта организация террора, имевшая столь первостепенное значение, не могли оставаться в тайне. Тот факт, что гестапо являлось орудием террора, был известен не только членам организации, но был известен во всей Германии, в Европе и во всех странах мира, где имя гестапо превратилось в символ ужаса и насилия.

Мы просим Трибунал применить критерии здравого смысла и реального учета фактов при рассмотрении дела этих организаций на основании того, что они действительно представляют собой самые порочные и зловещие из всех созданий нацизма. Без сомнения, они не избегнут осуждения за колоссальные преступления, совершенные ими, прикрываясь лживым и неосновательным оправданием о неосведомленности тех, кто принадлежал к их кругу, в существовавшем положении вещей. Через много, много лет после того как опустеет этот зал, в последующие века слова «нацист», «руководство нацистской партии», «СА», «СД», «СС» и «гестапо» будут стоять первыми в перечне ужасов и насилий, совершенных против человечества.

Требование Устава Трибунала о том, чтобы на скамье подсудимых был представлен хотя бы один член каждой организации, который виновен в преступлениях, инкриминируемых организации, членом которой он является, имело своей целью обеспечить такой порядок, при котором

перед Трибуналом находились бы лица, могущие говорить от имени каждой организации. Фактически эта гарантия Устава в отношении организаций стала излишней, учитывая то колоссальное количество свидетелей, которое предстало от имени организаций перед Комитетом уполномоченных или перед настоящим Трибуналом.

Мера преступности каждой из этих организаций не ограничивается действиями подсудимых, представших перед настоящим Трибуналом, которые являлись членами этих организаций. Для удовлетворения требований Устава было бы вполне достаточно установить, что данный подсудимый виновен в каком-либо преступлении, совершенном в непосредственной связи с тем положением, которое он занимал в качестве члена данной организации.

Однако во всех случаях определение преступности данной организации основывается на доказательствах, которые далеко выходят за пределы конкретных преступных действий отдельных подсудимых. Понятие принадлежности к организации, которое в этой связи употребляется в Обвинительном заключении, ни в коем случае не носит формального характера. В этом случае с тем же основанием можно было бы употребить слово «представитель», так как целью этого положения Устава было обеспечить такой порядок, при котором каждая из поименованных организаций была бы представлена подсудимым, могущим говорить от ее имени, или представлена в какой-либо иной форме.

Семнадцать из 22 отдельных подсудимых являлись членами правительственного кабинета. Все эти подсудимые в большей или меньшей степени принимали участие в совещаниях имперского кабинета, тайного совета министров и имперского совета обороны. Все они участвовали в обсуждении, принятии и введении в силу законов, которые привели к подстрекательству к агрессивным войнам и к дискриминирующим мероприятиям в отношении расовых меньшинств.

Преступность каждого из этих подсудимых отчасти основывается на той роли, которую он играл в верховном законодательном органе нацистской системы, в имперском кабинете.

Десять отдельных подсудимых являлись членами руководящего состава нацистской партии. Деятельность гаулейтеров фон Шираха и Штрейхера является прекрасной иллюстрацией преступности всех подсудимых в качестве руководителей нацистской партии. Именно в качестве гаулейтера Франконии Штрейхер проводил свою кампанию ядовитой клеветы против евреев; Ширах эксплуатировал рабский труд именно в качестве гаулейтера Вены.

Девять подсудимых являлись членами СС. Едва ли есть необходимость в данном случае упоминать в качестве представителя этой организации кого-либо, кроме обергруппенфюрера СС Кальтербруннера. Перед вами подсудимый, который являлся главой управления СС, облеченного самыми большими полномочиями по всей организации — главного имперского управления безопасности. Его деятельность по руководству этой организацией не требует никаких дополнительных данных. Она — позор для всей организации в целом.

Восемь подсудимых являлись членами СА; Геринг взял на себя руководство этой организацией в 1923 году, в самом начале борьбы нацистов за власть. Именно Геринг направлял действия СА во время Мюнхенского путча, и именно он создал из СА боевой отряд уличных хулиганов.

Геринг и Кальтенбруннер являлись членами организации гестапо. Геринг, создатель гестапо, бахвалился тем, что каждая пуля, выпущенная из пистолета сотрудника гестапо, его пуля, что он берет на себя всю ответственность за действия гестапо и не боится этой ответственности. В качестве начальника главного управления имперской безопасности Кальтенбруннер являлся непосредственным руководителем гестапо. Данному Трибуналу были представлены приказы о заключении в концентрационные лагери, скрепленные факсимилированной или машинописной подписью Кальтенбруннера; Трибунал рассматривал доказательства того, что казни в концентрационных лагерях производились по его приказу; Трибунал рассмотрел немало преступных приказов, исходивших от Кальтенбруннера как от начальника полиции безопасности и СД и адресованных районным отделам гестапо.

Неразрывная взаимосвязь подсудимых и организаций далее иллюстрируется тем фактом, что большинство подсудимых являлись членами одной или более из поименованных выше организаций.

Франк, Фрик, Геринг и Борман были членами четырех организаций. Члены кабинета — Риббентроп и Нейрат являлись одновременно генералами СС. Генералы СА Розенберг и Ширах являлись членами кабинета. Гаулейтеры Заукель и Штрейхер были генералами СА. Фельдмаршал Кейтель и адмирал Дениц являлись членами кабинета.

Исключительное значение этой общей взаимосвязи иллюстрируется злоумышленным убийством французского генерала Месни. Это убийство подготовлялось и осуществлялось под руководством обергруппенфюрера СС Кальтенбруннера как главы гестапо и СД и обергруппенфюрера СС Риббентропа как члена имперского кабинета. Кальтенбруннер разработал техническую сторону этого убийства, а Риббентроп разработал план обманных маневров.

Защитник гестапо, выступая перед Трибуналом, утверждал, что убийство было совершено скорее имперской уголовной полицией, нежели гестапо, поскольку в это время Панцингер, который разрабатывал детали этого убийства, сменил Небе на посту начальника V Управления РСХА. Но я хочу напомнить Трибуналу, что им не было представлено и строчки доказательств, которые бы подтверждали, что Панцингер ушел с поста, который он занимал в течение ряда лет, — с поста начальника отдела гестапо, ответственного за проведение специальных мероприятий и убийств.

Так или иначе, убийство генерала Месни было политической акцией, политическим убийством и, согласно их собственной организационной структуре, входило в юрисдикцию гестапо, а не уголовной полиции.

Я хотел бы заметить в скобках на тот случай, если когда-либо впоследствии будут утверждать, что, этот- бесчестный акт был совершен в качестве ответной меры: я прошу Трибунал иметь в виду, что респрессалии в отношении военнопленных категорически запрещаются конвенцией 1929 года, конвенцией, к которой уже за много лет до этого присоединилась Германия, оставаясь подписавшей стороной и в период этого убийства.

Вся эта мрачная трагедия, начиная с обманного вывоза Месни из офицерского лагеря для военнопленных в Кенигштейне и кончая кощунственной церемонией погребения его праха в Дрездене с возданием ему воинских почестей, требовала согласия на это мероприятие и участия в нем со стороны имперского кабинета, военных кругов, СС, СД и гестапо.

Через весь этот исключительно гнусный и грязный эпизод проходит красной нитью характернейшая черта нацизма — лицемерие. Это было убийство, совершенное в белых перчатках, использование традиций для обмана, убийство, прикрытое накрахмаленной манишкой дипломатических маневров министерства иностранных дел, убийство, на которое был наведен окончательный внешний лоск кальтенбруннеровским СД и гестапо, убийство, совершенное при поддержке прикрывавшейся маской респектабельности профессиональной военной касты.

Я хотел бы к этому добавить, господин председатель, что защитники организаций посвятили значительную часть отведенного им времени рассмотрению правовых принципов, вытекающих из Устава Трибунала, и во многих случаях пытались даже выйти за рамки Устава. Они утверждали, что судебное разбирательство, предусмотренное Уставом настоящего Трибунала, фактически является коллективным наказанием, что сама мысль об объявлении преступными целых организаций является исключительным случаем в истории права и что принцип «нуллум пена сине леге» (нет наказания без закона) будет нарушен такого рода судебной процедурой.

Я не буду вновь рассматривать соображения правового характера, касающегося этого вопроса, так как они были исчерпывающим образом рассмотрены судьей г-ном Джексоном в его выступлении перед Трибуна-лом в феврале этого года. Но я вновь подчеркиваю здесь, перед Трибуналом, что мы не стремимся подвергнуть коллективному осуждению всех членов организаций. Мы хотим установить лишь один факт, один единственный факт, заключающийся в том, что эти организации, все вместе, укрепили в Германии полицейскую систему и совершили все упоминавшиеся здесь преступления и останутся в истории такими, как они есть, — организациями, чьи цели, намерения и действия были преступными в своей основе, организациями, которые открыто нарушали все принципы порядочности и законности, существующие в каждом цивилизованном обществе. Защита утверждает, что если вы объявите эти организации преступными, члены их станут мучениками.

Я утверждаю, что если вы реабилитируете эти организации, их члены, приносившие присягу беспрекословного повиновения Гитлеру и Гиммлеру, заключившие миллионы людей в концентрационные лагери, замучившие, уморившие с голоду и убившие тысячи людей, действуя во имя этих организаций, смогут заявить: «Мы отстояли свои права. То, что Гитлер и Гиммлер говорили нам, оказалось правдой. Организации, которым мы беспрекословно повиновались, не были преступными организациями, и мы не можем быть осуждены за принадлежность к ним».

В вашем оправдании этих организаций они найдут оправдание ужасающим преступлениям и, таким образом, новые доводы для того, чтобы убеждать немецкий народ, что они не совершали ничего дурного. Они получат страшную возможность в той или иной форме возродить их в будущем с тем, чтобы вновь принести цивилизованному миру ужасные последствия организованной преступной деятельности.

В заключение, господин председатель, я хочу сказать, что до конца настоящего процесса нас преследовала таинственность, которой нацисты хотели окружить свои преступления путем использования всех этих организаций. После окончания настоящего процесса та же самая организованная секретность будет затруднять союзникам отыскание лиц, несущих ответственность за все эти ужасные преступления. Приходится принимать как реальность тот факт, что колоссальное количество преступлений, совершенных от имени этих организаций, останется ненаказанным. Но сам нацизм не должен избежать возмездия путем обмана, путем, который он сам себе подготовил. Он не должен теперь продолжать свое существование в тайных, неосужденных организациях, с тем чтобы впоследствии подготовить новое нападение на цивилизацию.

Путем объявления этих организаций преступными настоящий Трибунал сделает предупреждение не только германскому народу, но и народам всего мира. Человечество будет помнить, что ни одно преступление не может остаться безнаказанным лишь потому, что оно было совершено от имени политической партии или государства, что ни одно преступление не будет обойдено молчанием по той причине, что оно слишком велико и что преступники не избегнут наказания по той причине, что их слишком много.

28 февраля 1946 г. в этом зале главный обвинитель от Соединенных Штатов Америки, господин судья Роберт X. Джексон, обратился к настоящему Трибуналу с заявлением по поводу преступности этих организаций. В этом заявлении была отражена позиция Соединенных Штатов в отношении судебного преследования этих организаций. Я не могу сделать ничего лучшего, кроме повторения перед Трибуналом этих слов. Я цитирую слова г-на судьи Джексона, сказанные в то время:

«При осуществлении превентивного правосудия с целью предупреждения возможности повторения этих преступлений против мира, преступлений против человечности и военных преступлений, — оправдать эти организации было бы гораздо большей катастрофой, нежели оправдать всех 22 подсудимых, сидящих сейчас на этой скамье. Эти подсудимые теперь уже бессильны причинить зло, тогда как эти организации еще могут продолжать свое злодейское дело. Если эти организации будут здесь реабилитированы, германский народ сделает вывод, что они действовали правильно, и его легко будет снова муштровать во вновь созданной организации под новым названием, но с той же программой».

Эти организации можно реабилитировать, только сделав вывод, что нацистский режим не совершил никаких преступлений, так как невозможно отрицать, что они покровительствовали каждому преступному плану нацистов и являлись соучастниками в проведении всех нацистских мероприятий в целях осуществления этих планов. Если эти организации не будут осуждены согласно положениям Устава, то это будет лишь означать, что нацистские цели и средства их достижения не могут рассматриваться как преступные и что Устав Трибунала, объявляющий их таковыми, — пустая бумажка.