Экономическое и общественное развитие греческих городов-государств IV в. до н. э.

Кризис полиса

После Пелопоннесской войны греческие государства вступили в период хронических потрясений — социально-политических и военных. Эти события знаменовали собой кризис полиса, как особой, типичной для древней Греции формы рабовладельческого государства. Важнейшей экономической предпосылкой кризиса был интенсивный процесс концентрации земли, оборотной стороной которого являлось растущее разорение и обезземеливание крестьянства. Необычайно усиливается имущественное расслоение общества, обостряется политическая борьба; коллектив граждан, составлявший основу полиса, теряет былое единство и сплочённость.

В связи с разорением значительной части граждан снизилась численность и боеспособность гражданского ополчения — основы военного могущества полиса. Поэтому теперь возникла потребность в наёмных войсках, вербовавшихся из тех же разорившихся граждан. Не имея возможности обеспечить себе средства существования, бедняки, политические изгнанники охотно шли в наёмные войска соседних полисов или даже Персии. Наёмничество, означавшее разрыв с традициями свободного и демократического полиса, легко превращалось в орудие политических и военных авантюр. Во главе военных предприятий часто становились богатые люди, имевшие связи с торговыми и ростовщическими кругами. Чем более развивался денежный оборот, тем беспощаднее и решительнее становилось применение оружия в целях добывания средств. Крупные суммы, собранные с населения или конфискованные в храмах, постоянно пускались на военные предприятия. Предводители наёмных войск, например Тимофей, Ификрат и др., были связаны с денежными кругами общества, в частности со всемогущим афинским богачом и ростовщиком Пасионом. Если рост античного люмпен-пролетариата и. в связи с этим превращение наёмничества в массовое явление составляли одну из характерных черт кризиса полиса, то другой его чертой, неразрывно связанной с первой, было дальнейшее развитие рабовладельческих отношений и всё более глубокое проникновение рабского труда в основные сферы производства. В полосу кризиса греческие полисы вступили далеко не одновременно. В первую очередь его воздействие ощутили на себе наиболее развитые полисы, тогда как ранее отсталые общины Греции (например, города Беотийского союза), выйдя теперь из-под опеки более сильных государств, начали развиваться более быстрыми темпами, и некоторые из них превратились в крупные экономические и политические центры.

Развитие рабовладения. Положение рабов в IV в. до н. э.

Войны между полисами стали одним из крупных источников пополнения числа рабов. Так, например, во время Пелопоннесской войны были проданы в рабство женщины и дети Платей, Мелоса, Иаса и многих других местностей. Расширяется сфера примензния труда рабов. Характерно, что все данные источников о мастерских, в которых труд рабов эксплуатировался в широких масштабах, относятся именно к IV в. Так, мы знаем, что в мастерской, принадлежавшей отцу афинского оратора Лисия, работало 120 рабов — цифра для прежнего времени небывалая. В мастерских отца другого знаменитого афинского оратора — Демосфена — работало 63 раба.

К этому же времени относится более широкое использование труда рабов и в сельском хозяйстве. Очевидно, в хозяйстве таких крупных землевладельцев, как Эпикрат, состояние которого исчислялось в 600 талантов, или Каллий, имущество которого равнялось 200 талантам, использовалась и рабочая сила рабов. Однако эксплуатация рабов в сельском хозяйстве Аттики оставалась недостаточно выгодной с точки зрения самих землевладельцев. В IV в. до н. э., несомненно, увеличилось число рабов, эксплуатируемых на горных работах, например в принадлежавших Афинскому государству Лаврийских серебряных рудниках. Как уже указывалось, в Афинах издавна практиковалась сдача отдельными рабовладельцами принадлежавших им рабов крупными партиями (в 300—600 и даже 1 000 человек) подрядчикам, ведавшим этими работами- Ксенофонт в трактате «О доходах», написанном в первой половине IV в., сообщает, что «никто теперь из владеющих рабами в рудниках не уменьшает числа их, но всегда приобретает как можно больше новых, и это оправдывается тем, .что каждый такой отданный в аренду раб ежедневно даёт своему владельцу один обол чистого дохода». Автор трактата советует и государству также заняться приобретением рабов и использованием их труда на рудниках: по его подсчётам, если число таких рабов будет доведено до 10 тыс. человек, то доход государства от их эксплуатации достигнет 100 талантов.

В IV в. до н. э. рабы занимают уже настолько крупное место в производстве и хозяйственной жизни Греции, что возникает потребность в разработке практических приёмов эксплуатации их труда и в теоретическом обосновании рабства. Тот же Ксенофонт советует применять по отношению к рабам такие же приёмы «воспитания», как и к животным, ибо, «угождая влечениям их желудка, можно добиться от них многого». Знаменитый греческий философ Платон в сочинении «Законы» говорит о распространённом в Греции воззрении, согласно которому «породе рабов» не следует ни в чём доверять и следует воздействовать на них «стрекалом и бичом». Платон при этом сетует на тех, кто «безрассудно изнеживает рабов» и «этим только делает более трудной их подчинённую жизнь, да и самим себе затрудняет управление ими». Другим не менее знаменитым философом—Аристотелем была даже разработана целая теория о разделении людей по самой их природе на свободных и рабов. «Одни, — писал Аристотель, — естественно являются свободными, а другие — естественно рабами и... по отношению к этим последним рабское положение столь же полезно, как и справедливо». Раб по природе (к числу их Аристотель относит всех «варваров», т. е. чужеземцев, не-греков) «совершенно лишён воли» и нравственных чувств, ибо «если предположить в рабах личные достоинства, то в чём же будет их отличие от свободных людей?». Совершенно очевидно, что подобного рода рассуждения отражают характерные воззрения господствующих слоев развитого рабовладельческого общества.

Афины в пеpвoй половине IV в. до н. э.

Пелопоннесская война самым пагубным образом отразилась на состоянии афинского хозяйства, особенно сельского. Многократные и опустошительные вторжения врага на территорию Аттики, во время которых было сожжено и уничтожено множество селений, вырублены оливковые рощи, истреблены виноградники и погиб от бескормицы почти весь скот, вконец разорили аттическое крестьянство. Очень многие из переживших войну земледельцев Аттики не вернулись в свои разорённые хозяйства, так как у них не было средств на их восстановление. Продав свои земельные участки за полцены, крестьяне уходили в город, однако лишь некоторые из них могли найти применение своим силам, так как афинское ремесленное производство и торговля находились в состоянии полного застоя. Война на ряд лет парализовала торговлю большинства греческих государств, так как плавание вдоль неприятельских берегов или в контролируемых вражескими флотами водах было весьма опасным. Всё это на долгое время лишало афинских ремесленников возможности сбывать свои изделия за морем. Обнищание населения и падение его покупательной способности значительно сократили спрос на ремесленные изделия и в самих Афинах.

После окончания военных действий это положение мало чем изменилось к лучшему. В городах, менее других пострадавших от военных бедствий, после войны сократился спрос на изделия афинского ремесла. Во время войны они волей-неволей должны были удовлетворять свою потребность в ремесленных изделиях собственными средствами, и теперь многие из них располагали достаточно развитым ремесленным производством. Морские торговые пути после войны вообще изменили прежнее направление: после военного разгрома Афины утратили своё былое значение крупнейшего узлового торгового центра всей Греции, и поток товаров, проходивших через Пирей, значительно сократился.

Одновременно в Афины хлынули афинские клерухи, согнанные с территорий бывших союзников после роспуска Афинского морского союза по мирному договору 404 г. При всей скудости и поточности статистических сведений, имеющихся в нашем распоряжении, можно полагать, что количество неимущих граждан превышало в то время половину всего населения Афин.

Наряду с этим многие богатые люди не только сохранили, но и увеличили свои состояния. Значительная часть средств, затраченных воюющими государствами на покрытие военных расходов, попала в руки всякого рода подрядчиков, хозяев оружейнЕлх мастерских, судовладельцев и др. В обстановке упадка сельского хозяйства и ремесла обогатившиеся во время войны люди пускались во всякого рода тёмные спекуляции и занимались ростовщичеством. В одной из своих речей афинский оратор Лисий упоминает о махинациях хлебных спекулянтов, скупавших хлеб для того, чтобы поднять на него цену. Аристотель сообщает об одном ловком торговце, нажившем в Сицилии 50 талантов на спекуляции железом. Многие скупали у разорившихся крестьян землю. Именно в это время в Аттике широко развёртывается процесс концентрации земель, столь характерный для периода кризиса полиса.

Спарта

После разгрома Афин переход руководящей роли к Спарте, как главе Пелопоннесского союза, был вполне закономерен. Военный и политический вес этого государства во многом определялся относительной сплочённостью коллектива спартиатов. Однако в IV в. дон. э. положение в Спарте существенно изменилось. Государственная форма собственности на землю начинает разлагаться, усиливается социальное расслоение «общины равных». В последние годы войны благодаря щедрым персидским субсидиям Спарта обзавелась собственным флотом. Помимо персидских денег в руки спартанской знати попадала богатая военная добыча. По словам философа Платона, «одного только золота и серебра в частном владении во всей Греции нельзя было найти столько, сколько его стало в одном Лакедемоне».

При таких условиях древние спартанские законы, предписывавшие всем спартиатам иметь одинаковые участки земли, пользоваться только железными деньгами и запрещавшие ввозить в Спарту золото и серебро, стали постоянно нарушаться. Вскоре эти законы были отменены и официально. Реформой эфора Эпитадея около 400 г. до н. э. спартиатам было разрешено дарить земельные участки или передавать их по завещанию. Эта реформа фактически санкционировала и вместе с тем ускорила процесс концентрации земли. Задолжавшие спартиаты продавали свои земельные участки под видом дарения или передачи по завещанию. Таким образом, появилось большое число неимущих. Так как в Спарте тот, кто не имел тяжёлого вооружения и не являлся участником совместных трапез — фидитий, автоматически лишался политических прав, число граждан стало катастрофически сокращаться. Если Спарта в 480 г. могла выставить более 8 тыс. гоплитов, то в 371 г. она располагала лишь 1 500—2 000 гоплитов.

Теперь среди спартиатов появились новые деления: те, кто сохранил свой земельный участок, стали называться гомеями (равными); те, кто разорился,— гипомейонами (меньшими). Фактически за гипомейонами сохранилось лишь право участвовать в народном собрании, значение которого в политической жизни Спарты и раньше было невелико. В связи с появлением нового органа управления в Спарте — «малой экклесии», куда допускались, видимо, только гомеи, значение народного собрания ещё больше упало.

Имущественное расслоение неизбежно вело к обострению социальной борьбы. В 399 г. до н. э. спартанец Кинадон, опираясь на разорившихся и недовольных существующими порядками граждан, попытался свергнуть власть олигархов. Ксенофонт сообщает, что замыслы заговорщиков «совпадали со стремлениями всех илотов, неодамодов (освобождённых илотов.—• Ред.), гипомейонов и периэков». Заговор Кинадона, однако, был раскрыт, и сам он казнён.

Острый разлад начался и в правящей среде. В ней чётко обозначились две враждующие группировки. Одна из них, консервативная, во главе которой стоял царь Агесилай, всячески стремилась сохранить стародавние порядки и, в частности, выступала против активной внешней политики, ибо считала её гибельной для Спарты. Вторая, возглавленная Лисандром, напротив, была за решительное изменение прежних порядков, не отвечавших интересам крупных землевладельцев, и ставила своей целью укрепление спартанской гегемонии над всем эллинским миром.

Коринф, Беотиискии союз

Состояние других греческих полисов было далеко не одинаковым. Так, например, хотя Коринф и вышел победителем из Пелопоннесской воины, положение в этом полисе в начале IV в. до н. э. вряд ли было многим лучше, чем в Афинах. В ходе войны между Коринфом и Спартой, начавшейся вскоре после окончания Пелопоннесской войны, коринфская территория подверглась не меньшим опустошениям, чем в своё время территория Аттики. В самом Коринфе кипела социальная борьба. В 392 г. борьба между правящим олигархическим слоем и рядовыми гражданами вылилась в форму кровавого столкновения на улицах города.

Сходные события двумя десятилетиями позже произошли в Аргосе, где толпа дубинами перебила 1 200 аристократов, заподозрив их в подготовке олигархического переворота. Волна таких же, но, может быть, несколько менее ярких проявлений классовой борьбы прокатилась в это время и по другим городам Пелопоннеса.

В Средней Греции, например в Беотии, положение было несколько иным. Товарное производство, ремёсла, торговля, рабовладельческие отношения были развиты в Беотии слабее, чем в передовых полисах Греции, большую часть населения этой области составляло крестьянство. Во время греко-персидских войн беотийскея родовая .знать жестоко поплатилась за свой переход на сторону персов: после сражения при Платеях греческие союзники предприняли поход против Фив с целью наказать фиванскую аристократию за измену. В результате похода много знатных фиванцев было уничтожено, их политическое преобладание было навсегда сломлено. Однако оно перешло после этого не к беотийскому демосу, а к так называемым «всадникам» — средним и крупным землевладельцам неаристократического происхождения, способным содержать коня и приобрести себе полное всадническое вооружение. Хотя в середине V в. власть беотийских всадников в результате вмешательства Афин во внутренние дела Беотии была на время поколеблена и в ряде городов на короткий срок утвердилась демократия, всадникам удалось всё же восстановить своё положение во всех городах Беотийского союза»

Беотийский союз, восходивший своими корнями к древней племенной федерации, приобрёл ко времени Пелопоннесской войны черты более тесного объединения полисов, возглавленного общими для всей Беотии органами: союзным советом, считавшимся верховным органом союза, коллегией так называемых беотархов, наделённых функциями военной и гражданской власти, союзным судом, невидимому разбиравшим конфликты между городами и дела по преступлениям против союза. Местопребыванием всех этих органов были Фивы. В этом же городе была сосредоточена чеканка монеты для всего союза.

В области внешнеполитических взаимоотношений правительство Беотийского союза придерживалось спартанской ориентации, и в течение всей Пелопоннесской войны беотийские города активно участвовали в военных действиях против Афин. После окончания войны обстановка существенно изменилась. Афины не могли больше угрожать Беотии, политика же её союзника Спарты, открыто стремившейся подчинить своей гегемонии всю Грецию, не сулила беотийским городам ничего хорошего. К тому же во внутренней жизни Беотии к рассматриваемому времени наметились довольно важные сдвиги. Сельское хозяйство и теперь составляло основу экономической жизни Беотии, но всё большее развитие наряду с зерновыми культурами получают виноградарство, разведение плодовых деревьев, огородничество, т. е. те отрасли сельского хозяйства, которые давали большую, чем хлебопашество, товарную продукцию. Товарно-денежные отношения за это время успели довольно глубоко проникнуть в экономический быт крестьянства и других слоев беотийского общества.

Прямым следствием всех этих перемен в экономике Беотии и во внешнеполитической обстановке были изменения в расстановке классовых сил и обострение социально-политической борьбы во всех городах Беотии. Беотийское крестьянство и демократические элементы городского населения переходят теперь в наступление против всадников, продолжавших придерживаться спартанской ориентации. Всадники потерпели поражение и были вынуждены выпустить власть из своих рук. В Беотийском союзе утвердилось умеренно-олигархическое правительство, которое было враждебно настроено по отношению к Спарте и сразу же повело политику сближения с побеждёнными Афинами. Афинские эмигранты, бежавшие в Беотию от преследований «тридцати тиранов», были здесь радушно встречены. Однако положение нового правительства не было прочным. Политическая борьба в Беотии продолжала развиваться с нарастающей силой и шла с переменным успехом для участвовавших в ней сторон.

Малоазийские города, Византии и Родос

Несмотря на тяжёлые потрясения, пережитые во время войны Малоазийские города, греческими городами малоазийского побережья, некоторые из них в IV в. сумели восстановить своё благосостояние. Так, например, Эфес благодаря своей торговле с внутренними областями Малой Азии вскоре стал ещё богаче, чем был до войны. Не менее интересна в этом отношении судьба Византия. Этот город входил в состав Афинского союза, и его гражданам пришлось в полной мере претерпеть все бедствия войны. Дважды Византии поднимал восстания против Афин и отлагался от них. Потом ему пришлось пережить гнёт спартанской оккупации. Транзитная торговля через пролив, обогащавшая не только купцов и городскую казну, но и кормившая многих работавших в гавани рядовых граждан, замерла. Восстало полузависимое от Византия окрестное фракийское население. Многие из граждан Византия разорились, потеряв свои торговые и ремесленные предприятия, земельные участки, работу в порту.

В таком положении Византии находился, однако, только в течение первого десятилетия IV в. до н. э. В конце этого десятилетия, когда спартанская гегемония была сломлена, граждане Византия изгнали из своего города спартанского наместника, свергли посаженное спартиатами олигархическое правительство, восстановили демократический строй и возобновили свои старые торговые связи с Афинами. Одновременно Византии установил связи и с рядом других торговых центров: Самосом, Эфесом, Книдом. С этого времени экономическая жизнь в городе начинает быстро возрождаться. Через пролив снова пошли причерноморский хлеб и другие виды экспортируемых в Грецию товаров.

Особенно большие выгоды принесли Византию торговые связи с Родосом — новым, быстро растущим торговым центром, чрезвычайно заинтересованным в доставке своих товаров через Геллеспонт и расширении торговой деятельности в причерноморских странах. О широких торговых связях Родоса с припонтийскими областями свидетельствуют многочисленные находки родосской керамики на всём побережье Чёрного моря. Число родосских кораблей, прибывавших в Византии, значительно превышало количество кораблей, прибывавших сюда из других торговых городов Греции. Наряду с причерноморским хлебом существенную роль в византийской торговле начинает играть и торговля рабами. Пошлины, взимаемые Византией со всех провозимых через пролив товаров, быстро обогатили его городскую казну. Сбор этих пошлин в Византии, как и в других греческих полисах, сдавался на откуп, что, надо думать, обогащало занимавшихся этими операциями византийских граждан. По всем имеющимся данным источников, в Византии получили широкое развитие всякого рода денежные, кредитные и ростовщические операции.

В IV в. до н. э. принадлежавшая Византию территория расширилась за счёт захвата земель местного фракийского населения. Эксплуатация труда этого населения также способствовала росту богатств верхнего слоя византийских граждан. Но обогащение отдельных торговцев, ростовщиков, крупных рабовладельцев и землевладельцев сопровождалось здесь, как и всюду, обнищанием рядовых граждан. Обострялись социальные противоречия и классовая борьба. Недаром побывавший в Византии Ксенофонт обратил внимание на то, что «византийцы не согласны между собой и смотрят друг на друга врагами». Города Северного Причерноморья

Чрезвычайно своеобразной оказалась судьба греческих городов в Северном Причерноморье. Пелопоннесская война не только не принесла им опустошений и других бедствий военного времени, но в некоторых отношениях оказалась для них выгодной. Так, после сицилийской катастрофы повысился спрос на северочерноморский хлеб, вывозившийся через эти города. Обусловленные войной перерывы в торговых сношениях с Центральной Грецией способствовали развитию в северопонтийских городах собственного ремесленного производства, достигшего вскоре значительных успехов. IV век, который для многих полисов Центральной Греции был веком кризиса и тяжёлых потрясений, явился для северочерноморских городов временем максимального подъёма экономической жизни, периодом расцвета.

Со времени колонизации в Северном Причерноморье сложились три главных эллинских центра: Ольвия, Херсонес и Пантикапей. Ольвия в V в. до н. э., когда её посетил Геродот, была уже большим и цветущим городом. Часть её жителей занималась на прилегающей к городу территории земледелием, но особенно была развита торговля. Ольвийская керамика и надписи свидетельствуют о постоянных и прочных связях Ольвии с другими причерноморскими городами и с рядом средиземноморских полисов. Значительная часть товаров, ввозившихся в Ольвию из Греции, перепродавалась местному населению или выменивалась на зерно и другие продукты. Жители Ольвии — ольвиополиты, в свою очередь, вывозили в. Грецию хлеб, сырьё, а также, очевидно, и рабов. О размахе торговых операций Ольвии свидетельствует то обстоятельство, что Ольвия начинает регулярно выпускать свои денежные знаки со второй половины VI в. до н. э., раньше многих других греческих колоний. К первой половине IV в. до н. э. относится дошедший до нас декрет из Ольвии, устанавливавший определённые правила обмена монет других городов на ольвийские деньги и обеспечивавший привилегированное положение за ольвийской монетой.

Постоянная потребность Ольвии в зерне и сырье для сбыта создала экономические предпосылки для сношений Ольвии с окружавшим город местным населением. На этой почве развивается процесс ассимиляции: Геродот называет ближайшее к Ольвии племя каллипидов эллино-скифами; надписи последующего времени сообщают о миксэллинах — смешанных эллинах. Об этом же процессе свидетельствуют археологические данные: раскопки ольвийского некрополя VI и V вв. обнаружили наряду с погребениями греков значительное число местных погребений, а также могилы, содержащие греческий и местный инвентарь. Яркий образ эллинизованного «варвара» из среды племенной знати даёт Геродот в своём рассказе о скифском царе Скиле, усвоившем греческие обычаи и религию и помногу месяцев проживавшем в Ольвии в своём выстроенном на греческий лад доме.

Политическое устройство Ольвии было типично греческим: здесь существовали народное собрание, совет и выборные должностные лица. Как и во всех рабовладельческих полисах, участвовавшие в этих органах граждане составляли в Ольвии привилегированное меньшинство: ни проживавшие в Ольвии выходцы из других греческих городов, ни миксэллины политическими правами не пользовались. Исключение в этом отношении составляли граждане ольвийской метрополии Милета, которые на основе особого договора пользовались равноправием с ольвиополитами.

Укрепления Херсонеса. Башня Зенона.

Херсонес — единственный в Северном Причерноморье дорийский полис — был основан в конце V в. дон. э. выходцами из Гераклеи Понтийской. В отличие от Ольвии основную роль в экономической жизни Херсонеса играла не столько торговля, сколько сельское хозяйство: хлебопашество и виноградарство. Гераклейский полуостров, на котором находился Херсонес, был защищён от соседей-тавров целой системой укреплений, представлявших собой своеобразный тип усадеб-крепостей. Мощные стены и башни вокруг самого города свидетельствуют о том, что опасность нередко угрожала ему не только со стороны тавров, но и воинственных скифских племён степного Крыма. Помимо Гераклейского полуострова Херсонесу принадлежали также земли на западном побережье Крыма, в районе современной Евпатории, где находились подвластные ему Керкинитида и так называемая Прекрасная гавань. Все эти земли были собственностью либо граждан, обрабатывавших их с помощью рабов, либо государства; в последнем случае они сдавались в аренду или на откуп. Наряду с хлебопашеством и виноградарством в экономической жизни Херсонеса известную роль играли также животноводство, рыбный и соляной промыслы.

В IV в. до н. э. хозяйство Херсонеса уже обладало чертами товарного производства; часть его сельскохозяйственной продукции шла на рынок. Так, из Херсонеса вывозились вино, соль и рыба. Ввозились туда главным образом изделия художественного ремесла, оружие, ткани. На почве этой торговли у Херсонеса установились особенно прочные связи с его метрополией — Гераклеей, а также Родосом, Фасосом и целым рядом других торговых городов. В результате археологических исследований территории города были обнаружены различные виды херсонесского ремесла, свидетельствующие о наличии керамического и металлообрабатывающего производства, ткачества и пр.

По своему политическому устройству Херсонес, как и Ольвия, представлял собой демократическую рабовладельческую республику с обычными для неё органами власти. Жизнь города ярко отразилась в сохранившемся До наших дней тексте присяги херсонесских граждан, который датируется концом IV или началом III в. до н. э. По своему характеру это была не обычная присяга, произносимая греческими юношами при получении гражданских прав, а скорее чрезвычайная клятва, вызванная какими-то очень тревожными обстоятельствами, возможно внешнеполитического характера. Присягавший клялся в том, что он не замыслит ниспровержения демократического строя, не примет участия в заговоре, не предаст Херсонеса и его владений «ни эллину, ни варвару». Текст присяги, таким образом, показывает, что и в причерноморских полисах кипела такая же острая политическая борьба, как и в городах Балканской Греции.

Боспорское царство

Греческие города на берегах Керченского пролива, в древности называвшегося Ьоспором Киммерийским, в 80-х годах V в. до н, э. были объединены под властью наследственных архонтов города Пантикапея (находившегося на месте современной Керчи) — Археанактидов. На основе этого объединения возникло крупное государство, включившее в дальнейшем в свой состав, помимо греческих городов, также и области, населённые местными меотскими и скифскими племенами. Повидимому, первоначальная территория археанактидовского Боспора была невелика. Расширение её начинается лишь после перехода власти от Археанактидов к новой династии — Спартокидов (438/37 г.— II в. до н. э.).

В годы правления одного из представителей этой династии — Сатира I (407—389) было предпринято завоевание Феодосии, ставшей одним из важнейших i ентров боспорского хлебного экспорта. При Левконе I (389—349) Боспору удалось подчинить и местные меотские племена на таманской стороне пролива. В IV в. до н. э. Боспорское государство владело территорией всего Керченского полуострова до Феодосии включительно и территорией нынешнего Таманского полуострова, в древности представлявшего собой группу островов, образуемых дельтой Кубани. На этом берегу Боспора Киммерийского боспорские владения простирались вплоть до современного Новороссийска. На северо-востоке сфера влияния Боспора достигала устья Дона, где находился подвластный ему город Танаис со смешанным греко-меотским населением.

Господство над обоими берегами пролива облегчало освоение природных богатств этого края и обеспечивало широкие возможности для вывоза товаров. Пантикапей, как и Ольвия, уже с середины или второй половины VI в. до н. э. начинает регулярный выпуск своей монеты.

В IV в. до н. э. Боспорское царство вело оживлённую торговлю со всем эллинским миром и прежде всего с Афинами. Ежегодный экспорт боспорского хлеба в Афины в середине IV в. достигал иногда 400 тыс. медимнов (около 16 тыс. тонн). В свою очередь из Афин, Коринфа, Родоса, Фасоса, Хиоса, Коса и из других мест импортировались ткани, вино, оливковое масло, металлические и ювелирные изделия и т. д.

Основу боспорской экономики составляло сельское хозяйство. Плодородные земли Восточного Крыма, Придонья и Прикубанья обрабатывались местным населением, а также греками. От местного населения боспорские правители получали частично путём скупки, частично в форме дани нужный для экспорта хлеб. Наряду е земледелием на Боспоре получают развитие скотоводство и рыбный промысел, а в городах растёт ремесло.

Монументальные боспорские погребения, поражающие роскошью инвентаря, дают наглядное представление о богатствах, сосредоточенных в руках боспорской знати. Эта знать возглавлялась Спартокидами, которые сами были крупнейшими землевладельцами, рабовладельцами и экспортёрами боспорского хлебай сырья. Можно думать, что на Боспоре рабы широко эксплуатировались не только в крупных землевладельческих хозяйствах, но и в ремесленных мастерских, например в государственном производстве кровельной черепицы.

Формально власть Спартокидов, располагавших наёмными войсками и управлявших отдельными частями государства при посредстве наместников, носила монархический характер. Однако центральной власти приходилось считаться как с греческими городами, видимо сохранявшими в урезанном виде автономию, так и с местными племенными традициями, что наложило на государственный строй Боспора черты двойственности. Спартокиды официально именовали себя архонтами (правителями) по отношению к боспорским городам и царями по отношению к подчинённым племенам.

Следует подчеркнуть, что эта не греческая (родоначальник династии Спарток был, повидимому, фракийцем), хотя в значительной степени эллинизированная, династия была тесно связана с местной племенной знатью. К этому времени процесс смешения греческого населения с местным достиг на Боспоре заметных результатов. В состав господствующего класса наряду с верхним слоем греческого населения городов вошли теперь и представители местной племенной знати. Таким образом, Боспор стал уже не греческим, а греко-туземным государством, что наложило отпечаток на все стороны его экономической, социальной и культурной жизни. В этом отношении Боспор имеет много общих черт с государствами последующего, эллинистического периода.

В конце IV в. до н. э. Боспор представлял собой крупное государство, претендовавшее на объединение всего Северного Причерйоморья под своей властью.

Набор Таро котиков купить тут