Лекция 7: Кушанское царство.

Кушанское царство.

В «Истории Младшей династии Хань» так рассказывается о племени да-юэчжей и созданной ими династии: «Когда Дом Юэчжи был уничтожен гуннами, то он переселился в Бактрию, разделился на пять княжеских домов... По прошествии с небольшим ста лет кушанский князь Кюцзюкио(На кушанских монетах и в надписях он носит имя Куджула Кадфиз.) покорил прочих четырех князей и объявил себя государем под названием кушанского». Это первое и единственное сообщение о том, как и когда возникло Кушанское царство. Но содержащееся в нем хронологическое указание слишком неопределенно: неясно, отсчитывать ли эти «с небольшим сто лет» от первого столкновения даюэчжей с Греко-Бактрией (оно произошло до 128 г. до н. э.) или от их переселения на юг от Амударьи и полного покорения Бактрии (т. е. во всяком случае после 128 г. до н. э., но, возможно, и после 25 г. н. э.). Нет твердых привязок к нашему летосчислению и во всей последующей истории Кушанского царства. Расхождение между датами, которые разные исследователи предлагают для одного и того же события, составляет (если брать крайние точки зрения) двести лет. Каждый год приносит все новые материалы, но проблема кушанской абсолютной хронологии пока остается спорной и ожидает своего решения.

Основатель Кушанского царства Куджула Кадфиз, проживший более 80 лет, не только объединил под своей властью пять юэчжийских «домов» (племен или княжеств?), но и совершил крупные завоевания к югу от Амударъи, подчинив себе почти всю территорию современного Афганистана.

Ему наследовал его сын Вима Кадфиз, при котором к Кушанскому царству были присоединены новые обширные владения (современный Пакистан и северо-западные провинции Индии), и в основном границы Кушанского царства стабилизировались. Очевидно, при Виме Кадфизе сложилось и административное устройство нового государства. Китайская хроника сообщает, что он доверил управление «Индией» своему наместнику, а надписями засвидетельствовано существование в разных частях Кушанского царства должностных лиц, носивших титулы «сатрапа» и «великого сатрапа». Сам кушанский царь именовался «царем царей».

Важной мерой, свидетельствующей о больших переменах в экономике, был осуществленный при Виме Кадфизе переход к выпуску монеты нового образца. Юэчжи, еще находясь к северу от Амударьи, стали выпускать свою монету — так называемые варварские подражания монетам греко-бактрийских царей (из плохого металла, не имевшие устойчивого веса, с искаженными изображениями и не поддающимися чтению греческими надписями). Куджула Кадфиз, совершив первые завоевания, стал чеканить монеты по образцу тех, что обращались среди покоренных им народов, но помещал на них свои имя и титул. Все монеты основателя Кушанского царства были медными. Вима Кадфиз стал выпускать не только медные, но и золотые монеты. Их вес был строго выдержан (кушанский золотой динар весил чуть больше 8 г; также выпускались монеты достоинством в 2 динара, в 1/2 динара и в 1/4 динара; над изготовлением штемпелей работали квалифицированные художники; надписи — и греческие и индийские (письмом кхароштхи)—были вырезаны уверенной рукой грамотного человека.

При Виме Кадфизе или несколько позже произошло повторное завоевание Средней Азии кушанами, сопровождавшееся сооружением ирригационных каналов большой протяженности и земледельческим освоением вновь орошенных земель, а также строительством городов и крепостей.

Виму Кадфиза сменил на троне наиболее знаменитый из кушанских царей, Канишка, очевидно принадлежавший к другой ветви династии. Его имя окружено легендами и славой в буддийской традиции, чтившей Канишку как праведного царя — покровителя и даже реформатора буддизма. Действительно, в куйанскую эпоху буддизм переживает очень важные перемены: из учения с ограниченным числом приверженцев, одной из многих в древней Индии сект, он превращается в «мировую» религию, завоевавшую в сравнительно короткий срок десятки стран и миллионы последователей. Этот бурный процесс буддийской экспансии был связан с появлением в буддизме нового толка—учения Махаяны («Большой Колесницы»), провозглашавшего «широкий путь» спасения. Гибко находя в своем пантеоне место чужеродным по происхождению божествам, буддизм Махаяны был хорошо приспособлен к внедрению в новой для него среде. С именем Канишки буддийская традиция связывает созыв буддийского собора, на котором якобы нашли окончательное оформление принципы Махаяны, а также постройку наиболее знаменитых монастырей и священных для буддистов сооружений — ступ.

Трудно судить, что в приписываемом Канишке благочестии легенда, а что действительно было им сделано. Широкая веротерпимость этого царя засвидетельствована его монетами, на которых изображались многочисленные божества — не только иранские (бог солнца Михр, бог луны Мах, бог изобилия и царской славы Фарр, богиня плодородия Ардохш, бог огня Атш и др.), но и греческие (Гелиос, Селена, Гефест) и индийские (Шива). Встречаются, правда весьма редко, на монетах Канишки и изображения Будды. Но он здесь — лишь один из многих, и ничто не указывает на его особое место в кушанском пантеоне или на то, что буддизм был государственной религией Кушанского царства, как это предполагали некоторые исследователи. Однако, во всяком случае, при Кушанах буддизм получил значительное распространение и в Средней Азии.

Важное место в кушанских культовых представлениях занимало поклонение царю. Царские (или династийные) святилища, представлявшие собой величественные архитектурные сооружения, украшенные статуями, возводились в разных частях государства. Но конкретные формы, в которых осуществлялся этот культ, далеко не всегда нам известны.

Ко времени Канишки относится и появление кушано-бактрийской письменности: для передачи бактрийского языка был приспособлен несколько дополненный греческий алфавит. Новым письмом выполнены надписи на монетах Канишки и его преемников. В последние годы был открыт ряд надписей (в том числе и официального содержания), сообщающих очень важные сведения по истории Кушанского царства. При преемниках Канишки (их было не менее пяти, а правили они более семидесяти лет) постепенно усиливается индианизация правящей верхушки и самой династии. На монетах последнего Кушанского царя, носившего индийское имя Васудева, уже не изображаются никакие другие божества, кроме индийского Шивы.

Несмотря на большое число надписей кушанской эпохи (главным образом индийских), часто датированных (даты отсчитывались от первого года правления Канишки — «эра Канишки»), о последних десятилетиях существования Кушанского царства известно мало. Не затрагивая «больных» вопросов кушанской абсолютной хронологии, о которых уже упоминалось выше, можно только сказать, что Кушанское царство пало под ударами сасанидских армий на западе и возвышающейся индийской державы Гупт на востоке. И произошло это не позднее последних десятилетий IV в.

Включение значительных индийских территорий в Кушанскую империю способствовало оживлению их экономических и культурных связей с внешним миром, но оно не оказало заметного воздействия на внутреннюю жизнь индийского населения. Влияние индийской культуры на Кушан было более сильным. Как уже упоминалось, их цари начинают принимать индийские имена и титулатуру. Ускоряется распространение в Средней и Центральной Азии буддизма.

Власть Кушан на индийских территориях, более удаленных от их столицы, г. Пурушапуры (ныне Пешавар в Пакистане), была недолговременной. Уже к середине II в. н. э. вполне независимым стал Гуджарат; зависимость от Кушан расположенного здесь государства, в науке условно называемого государством Западных кшатрапов, и раньше была слабой, а временами и вовсе номинальной. К концу II в. отпадают области в долине Ганга; возникшие здесь государства были невелики, и только два в западной части долины, оба возглавлявшиеся династиями Нагов (возможно, родственными), со столицами в Матхуре и Падмавати, играли важную роль в политической жизни Северной Индии во II—IV вв. В первой половине III в. независимыми стали области Раджастхана и Пенджаба. Здесь находилось несколько республик (ган) с племенными наименованиями; крупнейшими из них были ганы яудхеев, арджунаянов и малавов. К концу III в. под властью Кушан в Индии оставалась небольшая территория по среднему течению Инда.

В начале IV в. Индия представляла собой массу мелких и мельчайших государств, различных по формам правления и уровню развития. В обстановке, свободной от внешней угрозы (вследствие войн Кушан с Сасанидами, а Сасанидов еще и с Римом), в Индии постепенно создаются предпосылки для возникновения нового государства общеиндийского масштаба. Наиболее развитая в экономическом и культурном отношении область Магадха, как и в IV в. до н. э., во времена Нандов и Маурьев, стала ядром новой империи во главе с династией Гупт.

Основателем династии явился один из местных царьков, Гупта (III в.), по имени которого и называется вся династия. Но только при его внуке Чандрагупте I (320—335) государство Гупт становится политической силой. По-видимому, Чандрагупта I добился этого не только военными средствами; во всяком случае, источники как самое важное событие его царствования отмечают заключение им союза с весьма влиятельным племенем личчхавов (в северной части современного штата Бихар), скрепленного его браком со знатной кшатрийкой этого племени.

С каким-то важным событием Царствования Чандрагупты I (может быть, с его воцарением) связано установление «эры Гупт» (319-20 г.), от которой ведется отсчет лет во многих древнеиндийских надписях.

Если Чандрагупта I заложил фундамент новой империи, то его сын Самудрагупта (335—380) возвел само здание. В то время главным средством этого была война, и именно его Самудрагупта использовал. В одной из надписей рассказывается, что он участвовал в ста сражениях и тело его покрыто шрамами. В результате пятнадцати лет жестоких завоевательных войн государство Гупт превратилось в самую мощную политическую силу тогдашней Индии.

Его основной частью была долина Ганга; прежние царские династии, правившие здесь, были истреблены или изгнаны, а их владения включены в состав империи в качестве провинций, управлявшихся непосредственно гуптской администрацией. Империю окружали государства, находившиеся в разной степени зависимости от Гупт. На. севере это был Непал, на северо-востоке—Камарупа (в совр. Ассаме), на юге—«лесные царства» (территории племен, населявших глухие районы верховьев рек Нармады, Сона и Маханади). В глубь Южной Индии (вплоть до г. Канчи, недалеко от совр. Мадраса) Самудрагупта совершил победоносный поход, но, по-видимому, ограничился взиманием единовременной дани, а крупных территориальных приобретений здесь не сделал. К западу и северо-западу от долины Ганга находились зависимые республики; но, по-видимому, они были вскоре полностью поглощены, потому что к концу IV в. об их государственном существовании данных нет. Вне пределов власти Самудрагупты, хотя и в сфере его политического влияния, оставались территории современных Гуджарата, Западного Пенджаба, заиндские территории и Кашмир.

Период расцвета империи совпадает с царствованием Чандрагупты II Викрамадитьи (380—415). Важнейшим внешнеполитическим успехом Чандрагупты II было разрушение государства Западных кшатрапов (это произошло после длительной борьбы). В результате в империю вошли новые богатые территории, открылся прямой выход к Аравийскому морю и возникла возможность установления непосредственных связей со странами Ближнего Востока. Все это дало дополнительный толчок развитию торговли, ремесла и культуры.

При Чандрагупте II государство достигло максимальных пределов, внутреннее положение было прочным, во всех областях экономики наблюдался подъем, а это способствовало развитию науки, литературы и искусств. Период IV—V вв. часто именуется в исторической литературе «золотым веком Гупт», и это в первую очередь относится ко времени царствования Чандрагупты II. В исторической традиции он известен под почетным названием Викрамадитья («Солнце могущества»). Широкое покровительство его и других гуптских царей ученым и писателям привлекало к их дворам выдающихся культурных деятелей своего времени.

Когда воцарился внук Чандрагупты Скандагупта (455 г.), ему пришлось отражать вторжение «белых» гуннов-эфталитов. Богатая Индия всегда привлекала к себе внимание иноземных завоевателей и на протяжении периода древности неоднократно подвергалась нападениям — персов, греко-македонцев, греко-бактрийцев, саков, парфян, кушан. Нашествие эфталитов превзошло их по размаху, кровопролитию, разрушениям и политическим последствиям. Первая их атака была Скандагуптой отражена, и столь решительно, что до начала VI в. новых крупных набегов на Индию из Средней Азии не было.

Роль общеиндийского лидера Гупты смогли бы играть дальше только при условии сохранения внутренней прочности империи. Но после смерти Скандагупты (467 г.) начались династические распри и ослабление центральной власти. Поэтому, когда в начале VI в. натиск эфталитов на Индию возобновился, сопротивление им оказалось значительно менее эффективным. В течение примерно 30 лет продолжались войны с захватчиками; одно время им подчинялась вся Северная Индия и даже Гупты платили им дань. Но в конце концов, вследствие раздоров среди самих эфталитов, они были оттеснены на северо-запад.

Даже конечный успех в борьбе с эфталитами не привел к укреплению внутриимперских связей. Продолжавшиеся две трети века войны потребовали огромного напряжения сил, вызвали разорение страны и массовую гибель населения. В окончательном изгнании чужеземцев из Индии были заинтересованы местные правители, и поэтому они оказывали Гуптам поддержку до полной победы, но затем империя начала быстро распадаться. Территория, на которую все еще распространялась власть Гупт, быстро уменьшалась, а в середине VI в. прекращаются упоминания о существовании даже самой династии. С этого времени карта Северной Индии опять стала представлять собой мозаику мелких и мельчайших государств, ни одно из которых не было способно играть роль политического гегемона.

Ранее уже упоминалось, что около начала нашей эры ранее отстававшая Южная Индия начинает быстро догонять Северную. Этому способствовали как укрепление внутрииндийских связей, так и развитие (благодаря достижениям в области мореходства) непосредственной торговли Южной Индии со Средиземноморьем и Юго-Восточной Азией. Кроме того, южные области в отличие от северных не подвергались иностранным нашествиям, а это обеспечивало стране относительно спокойное развитие. Заметно совершенствуются сельское хозяйство, ремесло, развивается денежное обращение, растут города, убыстряется процесс социальной дифференциации, возникают крупные и относительно прочные государства.

В политической истории можно отметить гегемонию в Южной Индии государства с династией Сатаваханов, возникшего еще на развалинах империи Маурьев. Оно было крупнейшим до III в. Разноречивые и сбивчивые сведения не позволяют достоверно восстановить даже основные вехи династической и военной истории; еще меньше мы имеем фактов о внутренней истории этого государства. Столь же фрагментарны наши данные о другом крупнейшем государстве — Вакатаков, доминировавшем в Южной Индии в III—V вв. Известно о его дружественных отношениях с империей Гупт, из которых обе стороны извлекали большую выгоду: Вакатакам они облегчали поддержание их гегемонии в Южной Индии, Гуптам — ведение войн с Западными кшатрапами и эфталитами. Распалось государство Вакатаков около 565 г., немного пережив империю Гупт.

По отрывочным данным известно о существовании в I—V вв. ряда других южноиндийских государств — Паллавов, Икшваков, Гангов, Кадамбов. Факты их политической истории почти неизвестны. Малоизвестна и история трех более древних государств крайнего юга—Чера (Керала), Чола и Пандья. Только в тамильских преданиях содержатся некоторые рассказы о частых войнах между ними и Цейлоном, о проникновении в Южную Индию римских торговцев, называвшихся здесь яванами(Т. е. греками (собственно, «ионийцами»); смешение греков с римлянами на Востоке было обычно, тем более что здесь имели дело главным образом с жителями восточной, грекоязычной части Римской империи.); это подтверждается и находкой в Арикамеду римской колонии.

Дальнейшее накопление научных знаний и практического опыта, длительные периоды политической стабильности, укрепление внутренних и внешних торговых связей способствовали расцвету экономики. В земледелии это выразилось в интенсификации производства и широком распространении таких сложных для выращивания культур, как рис, сахарный тростник, хлопок, пряности. Расширилось применение искусственного орошения, хотя оно попрежнему не играло ведущей роли, поскольку Индия, за исключением северо-запада, обеспечена атмосферными осадками удовлетворительно или даже хорошо.

Ремесленная продукция становится известной далеко за пределами страны. Высоким мастерством обладали металлурги. Строители сооружали многоэтажные жилые дома, монастыри на сотни монахов. Имеется немало данных о мастерстве индийских ремесленников в ткачестве, изделиях из терракоты, резьбе по дереву и кости, парфюмерии и косметике. Особенно заметны качественные успехи в производстве предметов роскоши и религиозного культа.

Характер работы в рудниках, на строительстве крупных жилых и культовых зданий, строительстве крупных речных и морских судов или при изготовлении Делийской железной колонны весом 6,2 т и многотонных статуй требовал кооперирования большого числа работников в устойчивых производственных коллективах. Крупные мастерские были и в других отраслях, но производство было все же преимущественно мелким; чаще всего трудился сам хозяин с членами семьи и учениками.

Важным явлением рассматриваемого периода было резкое улучшение морского транспорта. Корабли, которые строили индийцы, способны были совершать путешествия с сотнями пассажиров и грузами в Египет, страны Юго-Восточной Азии, Китай. Учитывая, что условия навигации в Индийском океане значительно сложней, чем в Средиземном море, следует признать, что в мореходном искусстве индийцы не уступали даже финикийцам и грекам.

Это обстоятельство наряду с общим ростом товарности производства способствовало заметному расширению внешней торговли. Ранее ее вели со Средней Азией и Парфией, а через них со странами Средиземноморья и Китаем, в основном сушей, через города Таксилу, Пурушапуру и долину р. Кабул. Теперь же с улучшением морских транспортных средств и открытием периодичности муссонных ветров большое значение приобрело плавание прямо через океан. Основными предметами вывоза были пряности, благовония и лекарства, лаки, красители, рис, сахар, хлопок, драгоценные и полудрагоценные камни, ткани, железо и изделия из него, рабы. Ввозились драгоценные и цветные металлы, лошади, вино, гончарные и стеклянные изделия, рабы. Баланс внешней торговли (особенно с Римской империей) был для Индии активным: в Индии найдено множество античных монет, тогда как в странах Средиземноморья древнеиндийских не обнаружено вовсе.

Монетное обращение было обильным и разнообразным. Впервые золотые монеты появляются еще при Кушанах. В чеканке монет индийцы во многом следовали эллинистическим образцам; под их влиянием местные монеты приняли круглую форму, на них стали изображать царей, богов или их символы, наносить надписи.

В V—VI вв. наблюдается экономический спад. Резко уменьшается количество монет всех видов; даже серебряные встречаются редко, золотые же исчезают вовсе. Заметен явный упадок городов; так говорят очевидцы, подтверждается это и данными археологии. Все это вело к замедлению развития науки, литературы, искусств, отчетливо проявившемуся в раннее средневековье. Многое можно отнести за счет вторжения «белых» гуннов-эфталитов, однако последствия этого нашествия не могли сказываться в течение нескольких веков, тем более что, например, Южную Индию оно совсем не затронуло. Натурализация экономики была следствием общих исторических причин.

На протяжении всего периода поздней древности (I—V вв.) происходили важные изменения в общественно-экономических отношениях. Это касается прежде всего рабства и земельных отношений.

Во всех странах древности в период расцвета рабовладельческих отношений проблема рабства не занимала заметного места в общественной мысли. Рабство считалось естественным институтом, право господина на личность раба было безусловным и неограниченным. В период поздней древности в обществе обостряется интерес к институту рабства, его роли, значению и т. д. В законоведческой литературе Индии все чаще появляются предписания об ограничении произвола рабовладельцев. Делаются также попытки ограничить обращение в рабство свободных; так, только млеччхам (варварам) не возбранялось продавать в рабство родственников, для членов же четырех варн такое деяние стало рассматриваться как наказуемое. Провозглашается как общий принцип, что член низшей варны не может иметь рабом члена высшей.

Знаменательно также, что если раньше отпуск раба на свободу был только проявлением доброй воли господина, то теперь и здесь государство пытается установить определенный порядок. За основной критерий берутся обстоятельства порабощения. Считалось, что в отношении урожденного арья, а также продавшего себя (он считался самым презренным из рабов) хозяин может поступать по своему произволу; но остальных рабов он обязан был отпускать при соблюдении определенных условий — уплаты выкупа, уплаты долгов с процентами и др. Интерес к этому вопросу, несомненно, был вызван увеличением числа отпусков рабов на волю — явного признака начавшегося кризиса рабовладельческих отношений.

Однако изменения в общественных отношениях выражались не только в упадке прежних форм, но и в возникновении новых. Главным при этом было превращение свободных общинников в класс феодально-зависимых крестьян.

Практика пожалования деревень крупным государственным служащим существовала издавна. В условиях слабой развитости денежных отношений это было естественной формой вознаграждения за службу. Пожалованный отчуждал в свою пользу те налоговые поступления с деревни, на которые имело право государство, и это продолжалось до тех пор, пока он занимал соответствующую должность. Ни количество земли, ни число сельских жителей при этом никогда не упоминается. Никаких новых отношений собственности при этом не возникало, так же как и отношений личной зависимости. Другим видом пожалования было вечное и не связанное с несением службы; получателями его были выдающиеся своей ученостью брахманы, храмы и монастыри.

В рассматриваемый период мы обнаруживаем по дарственным грамотам, что дарения производились уже не только государством, но и частными лицами, причем дарились не только участки земли, но и те деревни, которые дарители сами когда-то получили в качестве пожалования; следовательно, они приобретают право распоряжаться ими. В дарственных грамотах начинает все чаще упоминаться освобождение от налогов, постоя, обязанности обслуживания царских курьеров. Несколько позже пожалования приобретают вид освобождения от обязательного исполнения трудовой повинности или закрепления права на разработку полезных ископаемых, на возможно обнаруженные сокровища и клады. Дарения иммунных прав в конце концов ставили крестьян в зависимость от получателя дарения. В дарственных грамотах начинают встречаться требования к крестьянам оказывать должное повиновение получателю дарения и призывы к последнему быть справедливым по отношению к крестьянам. Таким образом, появляются зачатки и политической власти крупных землевладельцев над территорией и ее населением.

Отмеченные выше новые явления можно с уверенностью считать показателями развивающихся феодальных отношений. Явственно прослеживается возникновение феодальной земельной собственности и превращение прежде свободных общинников в феодально-зависимое крестьянство. Но были и другие пути феодализации, сливавшиеся в общем потоке. Так, в тех областях, где особенно сильными оставались пережитки первобытнообщинного строя (например, в Южной Индии), племенная знать превращалась в феодальную, расхищая племенной земельный фонд, ставя в зависимость от себя основную массу соплеменников, с использованием родовых связей подчинения. Одновременно во многих случаях происходила феодализация и самой общины. Общинная верхушка захватывала в свои руки органы управления, распоряжение земельным фондом; скупкой и изъятием за долги она сосредоточивала у себя большую часть пахотной земли, превращая основную массу общинников в неполноправных крестьян.

В рассматриваемый период еще больше увеличился разрыв между положением варн в действительности и тем, как оно описывалось в брахманской законоведческой литературе. Основным элементом в сословно-кастовой системе постепенно становятся касты-джати по некоторым признакам (замкнутость, наследственность, традиционность основных занятий, эндогамность) сходные с варнами, но и обладающие существенными отличиями.

В отдельности каждая джати (буквально «происхождение», т. е. объединение людей, принадлежность к которому определяется происхождением) не была общеиндийской, а охватывала относительно небольшую группу лиц, населявших ограниченный район. Это были люди, занятые в одной сфере хозяйственной деятельности, связанные общностью экономических и общественных интересов. Джати отличались от варн также наличием органов управления, системы взаимопомощи, общей кассы, пополняемой отчислениями членов джати, существованием многочисленных правил общения между членами джати (совместное проведение религиозных празднеств, участие в семейных торжествах и обрядах).

Джати, по-видимому, начали возникать в городах из союзов ремесленников и торговцев, неизбежно приобретавших характер замкнутых общин. Стали объединяться в джати музыканты, актеры, писцы. Затем элементы кастовой организации проникают и в деревню. Касты-джати возникли в основном в пределах варн вайшьев и шудр, но некоторые оказались вне системы варн и считались «неприкасаемыми», так как даже только прикосновение к членам такой касты оскверняло членов четырех варн (даже шудр) и требовало очистительных действий. Неприкасаемость для некоторых категорий тружеников становилась пожизненной и даже наследственной.

Возникновение понятия «неприкасаемости» связано с примитивными магическими представлениями о табу и ритуальной нечистоте. С возникновением общественного неравенства представление о неприкасаемости стало часто использоваться верхушкой общества в своих интересах. Способными повлечь за собой нечистоту были объявлены некоторые преступления (например, убийство брахмана), нарушения сословно-кастовых предписаний, особенно касавшихся привилегий высших варн, а также занятие некоторыми профессиями — мясников, кожевников, мусорщиков, похоронной прислуги, палачей и пр. Некоторые отсталые племена, включавшиеся в жизнь классового общества, становились в нем неприкасаемыми, если вынуждены были по-прежнему заниматься охотой, рыболовством, лесными промыслами.

Уделом неприкасаемых было не только занятие самыми низкооплачиваемыми и презираемыми работами, но и полная незащищенность перед законом. Они не были рабами, так как не были чьей-либо собственностью. Вместе с тем зависимость этих бесправных и постоянно унижаемых париев общества может считаться формой частичной рабской зависимости.

Изменения, происходившие в общественных отношениях, культуре и внешних связях, нашли отражение и в религиях. В буддизме это выразилось в выдвижении на первый план течения Махаяна («Большая колесница», т. е. широкий цуть спасения) в отличие от господствовавшей ранее в долине Ганга Хинаяны («Малая колесница», т. е. узкий путь спасения)(Сами приверженцы этого течения не принимают такого наименоваввя, а называют свое учение Тхеравада — «Учение старших».).

Если в Хинаяне достижение «спасения» требовало вступления в монахи, то в Махаяне и мирянин мог достичь нирваны, если старательно исполнял моральные предписания. В Хинаяне каждый верующий должен был самостоятельно идти по указанному Буддой пути, не опираясь на чужую помощь; в Махаяне же он мог рассчитывать на помощь бодисатв — святых, которые уже вплотную подошли к тому, чтобы стать буддами, но добровольно воздерживаются от этого, дабы помогать страждущему человечеству. Обожествление бодисатв — характерное явление в Махаяне. Соответственно возникают обряды богослужения, молитвенный и жертвенный ритуал, большое значение приобретают магия слова (молитвы, заклинания), реликвии и амулеты. Происходит и обожествление будд (считалось, что в каждую новую космическую эпоху появлялся новый будда). Монахи из числа отрешившихся от всего земного проповедников учения Будды становятся служителями культа.

Таким образом, в Махаяне заметно стремление превратиться в массовую религию, сблизиться с более примитивными верованиями, для которых характерны богопочитание, жертвоприношения, насыщенность элементами магии, сложная обрядность. Это облегчило распространение буддизма даже в таких далеких от Индии странах (не только географически, но и по условиям Жизни), как Китай, Корея и Япония, а также некоторые области Средней Азии.

Буддизм в это время не был единственной религией в Индии; его нельзя считать даже господствующим, так как преобладал он главным образом в экономически развитых частях страны — в крупных городах и прилегающих к ним районах. Сельские жители, в том числе местная знать и жрецы, во многих случаях продолжали придерживаться своих традиционных верований, поклонялись прежним богам. Неизменной осталась и бытовая обрядность даже у буддистов — при рождении, посвящении, свадьбе, похоронах и т. д. приходилось приглашать брахмана, произносить ведические тексты и пр.

Ведическая религия не только продолжала существовать, но и развивалась. Для ее формы, сложившейся во второй половине I тысячелетия до н. э., многие исследователи предпочитают даже другой термин — брахманизм. Но лишь к началу нашей эры можно говорить о возникновении новой религии — индуизма. С началом экономического упадка и политической раздробленности, с утратой буддизмом поддержки государства он терял свое значение, а индуизм, оказавшийся весьма подходящей идеологической основой для местного сепаратизма, все больше укреплялся.

Многие основные положения ведической религии сохранились и в индуизме — вера в переселение душ, закон кармы, ритуалы, древние магические представления, признание святости «Вед». Но появились и новые моменты.

Главные боги ведизма — Агни, Индра, Сома,— племенные по своему характеру и связанные с ведическим жертвенным ритуалом утратили былое значение. На первый план выдвигаются божества образы которых были менее определенны и легче приспосабливались в период укрепления межплеменных связей к изменившимся представлениям и потребностям. Отношение к богам также стало другим, оно отошло от примитивного «договора» «я тебе, ты мне», стало более эмоциональным; боги превращаются в объект безусловного почитания.

К началу нашей эры главными божествами становятся Брахма» Шива и Вишну; культ их преобладает и в настоящее время. Брахма (творец мира) — необходимый член триады, но обрядовое почитание его никогда не имело широкого распространения. Но Шива и Вишну приобрели большую популярность; и теперь индусы (т. е. индийцы, исповедующие индуизм) делятся на две основные группы — шиваитов и вишнуитов. Шива при слиянии и унификации племенных культов поглощал образы богов грозных, преисполненных таинственной энергии, Вишну — олицетворяющих благодетельные силы природы. Много таких богов сохранилось, но они были объявлены сыновьями и женами главных божеств или воплощением тех же божеств под другим именем. Некоторые эпические герои—Кришна (один из героев «Махабхараты») и Рама (главный герой «Рамаяны») —также были включены в индуистский пантеон как воплощения (аватары) Вишну. До сих пор во многих деревнях, особенно в Южной Индии, почитаются местные божества-покровители — громадэваты, обычно называемые «матерями» (матар, амба и др.). Стойко держится культ семейных божеств и предков.

Индуизм еще сохранял много архаических особенностей. Так, он не потерял черты замкнутости. В индуизм нельзя было вступить, и сам обряд вступления отсутствует; в него можно было только врасти принятием всего строя жизни. Сохранилось почитание животных; например, умерщвление коровы считалось не меньшим грехом, чем убийство человека; объектами почитания были также кобры и обезьяны. Чтились многие предметы неорганического мира: почти всякое крупное скопление воды считалось священным, особенно воды Ганга, способные очистить человека от всякого греха. Почитались также многие горы; народная фантазия сделала их обиталищами богов. Важнейшую роль в мифологии играли высочайшие горы — Гималаи.

Огромное влияние на индуизм оказал его соперник — буддизм. Ему индуизм обязан, например, появлением храмов. Сооружение и украшение храмов стало важнейшим внешним проявлением благочестия, но храмовое богослужение в индуизме не приобрело большого значения; важнейшее место оставалось за домашними культами и обрядами. Храмы представляли собой автономные организации, мало связанные друг с другом; они никогда не были объединены не только в общеиндийском, но даже в областном масштабе. В древней Индии не известно ни одного теократического государства. Индуистское жречество никогда всерьез не угрожало политической гегемонии светской знати, хотя постоянно играло важную общественную и культурную роль.

I—V века н. э.— период расцвета древнеиндийской культуры. Именно в эту эпоху индийский народ добился наибольших достижений в науке, искусстве и литературе. Индия слыла страной мудрецов, и много образованных людей из разных стран стремилось побывать в ней и ознакомиться с ее культурными достижениями.

Свидетельством высокого уровня индийской культуры является развитая философия, многообразие ее школ и направлений, острая борьба между ними, и прежде всего между материализмом и идеализмом. Существование материалистических воззрений отмечено еще упанишадами. К концу древности наиболее известно было материалистическое учение чарвака. Последователи чарваки признавали единственной реальностью материю, а единственным источником познания—чувственное восприятие. Весь мир они считали состоящим из основных элементов — воздуха, огня, воды и земли. Живые организмы после смерти превращаются снова в исходные элементы. Сознание присуще только живому телу и вне его не существует. Смерть — конец индивида; души как бессмертной нематериальной субстанции не существует. Поэтому чарваки отвергали все измышления о переселении душ, о законе кармы, об аде и рае; богов нет, и никто не доказал их существования. Религиозные верования чарваки объявляли выдумками жрецов. Они издевались над ритуалом, в действенность которого могут верить только глупцы, а «Веды» объявили сочиненными невеждами и мошенниками. Воззрения чарваков являются весьма редким для древности примером воинствующего атеизма.

Материалистам противостояли многочисленные системы идеалистической философии, прямо связанные с той или иной религией. В основе каждой из них лежит особая теория пути к достижению конечного «спасения», которое мыслилось как освобождение души от телесных оков. Все эти системы исходили из теории переселения душ и закона кармы. Среди них были последовательно идеалистические и содержащие те или иные уступки материализму, вполне агностические и признающие познаваемость мира, правда, не средствами опыта, а одним лишь мышлением, мистическим озарением. К достижениям философов-идеалистов разных школ можно отнести идею постоянной изменчивости мира, веру в могучие способности человеческого разума, исследование источников правильного познания (восприятие, вывод, сравнение, свидетельство авторитетов), системы доказательств и методов ведения дискуссии, создание атомистической теории строения всего существующего и др.

Из естественных наук нам лучше всего известны достижения индийцев в области математики и астрономии. Исключительным по важности вкладом в мировую науку было создание индийскими математиками десятичной позиционной системы счисления с применением нуля, общепринятой в настоящее время. Получившие всеобщее распространение «арабские» цифры на самом деле заимствованы арабами у индийцев (и несколько изменены); сами арабы называли их «индийскими». Древние индийские математики знали такие действия, как извлечение квадратных и кубических корней, решение уравнений первой степени с двумя неизвестными, пользовались таблицами синусов. Астрономы (наиболее известные из них Арьябхата, V в., и Варахамихира, VI в.) знали, что Земля — шар и вращается вокруг своей оси, что видимые планеты находятся на разных и притом огромных расстояниях от Земли, утверждали, что Земля движется в космосе, а небо неподвижно, предполагали наличие земного тяготения.

Относительно познаний индийцев в других науках (механике, гидростатике, сопротивлении материалов, химии) мы можем судить в основном по их практическим достижениям в строительстве дворцов, храмов, каналов, плотин, кораблей, по их успехам в металлургии, в приготовлении красок, лекарств, ядов и противоядий. Высоко ценилась медицина (аюрведа—«наука о жизни»). Индийские врачи славились далеко за пределами Индии.

Из древнеиндийских языков к концу древности наибольшее значение приобрел санскрит, прямой потомок языка, на котором были записаны «Веды». Уже к середине I тысячелетия до н. э. он перестал быть разговорным, но остался языком не только священных текстов и культа, но и науки, литературы и вообще образованных людей. С расцветом письменной литературы в рассматриваемый период санскрит стал ее основным языком.

На санскрите были записаны огромные по объему и по их роли в духовной жизни индийцев эпические поэмы «Махабхарата» и «Рамаяна», сборники преданий о богах и героях глубокой древности «Пураны», трактаты по различным отраслям знаний — шастры. Записываются и многие произведения религиозной литературы, ранее передававшиеся изустно, обширные комментарии и толкования к ним. Появляются художественные произведения самых различных жанров — историко-эпические поэмы, лирика, драматургия, сборники нравоучительных рассказов, широко использующие фольклорный материал. Сборники эти («Панчатантра», буддийские «Джатаки») распространились за рубежом особенно широко и оказали влияние на многие более поздние памятники литературы («Тысяча и одна ночь», итальянские фаблио и др.).

До этого времени писатели не стремились утверждать свои права творческой личности и для придания своему сочинению большей значительности обычно приписывали его авторство какому-нибудь древнему персонажу. Объявляемое фактическое авторство — важная отличительная особенность рассматриваемого периода. Первое художественное произведение, авторство которого твердо установлено, относится к I—II вв. н. э.: это жизнеописание Будды «Буддхачарита», принадлежащее писателю Ашвагхоше. Он считается автором еще нескольких исторических поэм и драм.

Древнеиндийская литература дала ряд замечательных писателей. Из них самым прославленным является классик мировой литературы Калидаса (IV—V вв.). Особенно известны его драматические произведения, отличающиеся изяществом стиля, благородной простотой и глубоким проникновением во внутренний мир человека. Жизнерадостное творчество Калидасы явно противостояло религиозной поэзии, воспевавшей идеалы монашеской жизни, аскетической отрешенности от всего человеческого в человеке.

Сведения о народном театральном искусстве Индии все еще скудны, но придворный театр известен хорошо. Прозаический текст в пьесах перемежался со стихотворным, особенно в лирических монологах героев и изречениях назидательного свойства. Частыми были песенные и танцевальные номера. Сюжет составляли чаще всего героические или любовные истории, заимствованные из эпоса. Не полагалось изображать на сцене убийства, сражения, а тем более такие нежелательные для избранной аудитории события, как мятежи или государственные перевороты. Пьесам полагалось иметь счастливый конец. Действующие лица должны были выражаться разным стилем — соответственно их общественному положению. Занавес на сцене отсутствовал, реквизит был минимальный. Существовали специальные трактаты о театральном искусстве. В них определялись его задачи, принципы выбора и построения сюжета, виды и жанры драматических произведений, основные типы персонажей, рассматривались вопросы стиля и языка.

В архитектуре для частных, даже состоятельных, жилых домов характерна простота форм; такие детали, как арки, купольные своды, портики, колонны и т. д., отсутствовали. Фасады домов в нижнем этаже представляли собой глухую стену, верхние имели окна и веранды. Дворцы царей и знати были больше и сложней по внутренней планировке, но в большинстве случаев тоже не отличались величественной внешностью. Жилища бедноты и в деревне и в городе были совсем просты и непритязательны.

Из культовых сооружений характерными для эпохи являются буддийские ступы — хранилища реликвий, восходящие к холмообразной могильной насыпи. Самые ранние и простые из дошедших до нас относятся к III в. до н. э. К концу древности их было построено великое множество — разных размеров, форм, из разных материалов, на открытом воздухе и в помещениях. Другим примером культовых сооружений явились пещерные монастыри и храмы, иногда обширные и сложные по архитектуре.

Появление первых буддийских наземных храмов относится к I в. н. э.; под их влиянием начинают сооружаться и индуистские храмы. Ранние храмы имели плоские крыши, были приземисты и массивны. Только к концу периода Гупт они устремляются в высоту и приобретают величественный вид. Основным элементом храма становится башня, возведенная над маленьким темным святилищем, где помещались идолы или символы божества. Такой тип постройки можно считать имитацией горы и в ней — пещеры.

К первым векам нашей эры относится расцвет изобразительного искусства. В скульптуре лучше всего известны матхурская и гандхарская школы. Первая, названная так по городу Матхуре, возникла на чисто индийской основе и является развитием традиций маурийского периода. Вторая называлась по имени Гандхары — исторической области на крайнем северо-западе страны; гандхарская скульптура явилась сложным сплавом индийских и среднеазиатских традиций при сильнейшем воздействии эллинистического искусства.

Живопись древней Индии мы знаем главным образом по настенным росписям (сюжетным и декоративным), сохранившимся в буддийских пещерных храмах и монастырях Аджанты; древнейшие из них относятся к началу нашей эры. Художественные достоинства росписей позволяют считать, что и в этом искусстве индийцы вряд ли уступали какому-нибудь другому народу древности.

Уже отмечалось, что жилые дома индийцев не отличались сложностью архитектуры. Под стать была и мебель: она состояла даже в зажиточных домах в основном из сидений и лож, иногда покрытых подушками.

По мере того как охота и скотоводство в древнеиндийской экономике отступали на задний план, в питании древних индийцев все меньшую роль играло мясо. Это нашло свое отражение и в религиозных запретах: говядины, например, вследствие святости коровы кастовые индусы уже не ели. Обычным блюдом была рисовая или просяная каша. Пекли также ячменные лепешки. Широко использовались молоко и молочные продукты. Индия и в древности изобиловала фруктами и овощами. Употребление вина в законоведческих трактатах осуждалось как грех, но на деле воздержание практиковалось только брахманами и монахами.

Одежда изготовлялась из хлопчатобумажных, шерстяных, льняных и шелковых тканей. Она отличалась простотой покроя и состояла из двух частей — нижней, представлявшей собой юбку или повязку вокруг бедер, и верхней накидки. Дома и мужчины и женщины ходили только в нижней одежде; менее состоятельные в таком виде ходили на людях. Древние индийцы очень любили украшения (браслеты, серьги, кольца, бусы), причем в этом отношении мужчины вряд ли уступали женщинам.

Индийцы отличались чистоплотностью. Особое значение придавалось водным процедурам; при любой возможности совершались купания, омовения рук и ног, полоскание рта. Исполнение многочисленных бытовых семейных и личных обрядов сопровождало индийца всю жизнь. Важнейшими были совершаемые при рождении, наречении имени, первом кормлении рисом, первой стрижке, свадьбе, похоронах. Особое социальное значение имело посвящение мальчика в свою варну — «второе рождение». Известно много предписаний и правил общения между людьми в обыденной жизни. Оказание гостеприимства приравнивалось к исполнению религиозного долга.

Для семейных отношений характерна деспотическая власть главы патриархальной семьи. Только он распоряжался семейной собственностью. Все члены семьи обязаны были ему безусловным повиновением. Он мог наказать любого из них и даже продать в рабство. Но многочисленное потомство было предметом гордости; особенно приветствовалось рождение сыновей.

Индийцы очень любили музыку и танцы. Даже боги, ведшие, по тогдашним верованиям, на небесах жизнь земной аристократии, имели развлекавших их музыкантов (гандхарвов) и танцовщиц (апсар). В местах сборищ горожан и селян народ развлекали бродячие сказочники, актеры, плясуны, акробаты, кулачные бойцы. Распространены были петушиные бои и бои баранов, быков, слонов.

Очень популярной с самой глубокой древности была игра в кости. Ей предавались и знать, и простой народ. Существовали специальные игорные дома. Уже в древности в Индии появились шахматы, распространившиеся затем по всему миру. Любимым развлечением и средством военной тренировки для знати оставалась охота, хотя она как развлечение и осуждалась религией.

Литература:
Зеймалем Е.В., Ильиным Г.Ф. Кушанское царство./История Древнего мира. Упадок древних обществ.- М.:Знание, 1983 - с.148-165