Детство и отрочество

Михаил Николаевич Тухачевский по линии отца происходил из старинного дворянского рода. Предки его начиная со второй половины XVII века служили на военной службе. Однако отец будущего маршала, Николай Николаевич, был, как тогда говорили, неслужащим дворянином - помещиком, владевшим имением в Дорогобужском уезде Смоленской губернии.

Когда-то имение Тухачевских было обширным, но к девяностым годам минувшего века оно превратилось в малоземельное и бездоходное.

Находилось имение Тухачевских, по нынешнему административному делению, в Сафоновском районе, Вышегорского сельсовета, недалеко от деревни Следнево.

Близ озера и леса стоял деревянный дом, в котором 16 февраля 1893 года и родился Михаил Тухачевский.

Чтобы узнать некоторые сведения о детстве Михаила Тухачевского, я обратился через знакомого к товарищу Каверенкову, когда-то работавшему в газетах, жителю города Сафонова, прося его выяснить, жив ли кто-нибудь из стариков, кто помнит семью Тухачевских.

Каверенков разыскал в деревне Княжнино старика, родившегося в 1877 году, и записал свою беседу с ним. Как это случается с очень старыми людьми, он отлично помнил то, что было в его молодые годы.

Мать М. Н. Тухачевского Мавра Петровна Тухачевская

Имение Тухачевских раньше называлось Александровское, и старик, Абрам Петрович Косолапов, работал там хлебопеком.

"Всеми делами в имении управляла бабушка Миши Тухачевского, мать его отца, Николая Николаевича, Софья Алевтиновна (Валентиновна - Л. Н.), мужа у ней не было, умер. Была солидная, строгая женщина, но добрая, ее любили, она не обижала мужиков. Имение Александровское было намного больше, а только разорилось и было прежде заложено, а потом продано с торгов. Вот тогда-то они все уехали в другое свое имение - в Пензенскую губернию".

Дальше старик очень точно, в соответствии с тем, что ужо было известно о семье Тухачевских, рассказал о женитьбе старшего сына Софьи Валентиновны, Николая Николаевича, на Мавре Петровне, крестьянке деревни Княжнино.

Обстоятельства, при которых Николай Николаевич Тухачевский женился на крестьянке, напоминают известную историю Параши Жемчуговой, вышедшей замуж за графа Шереметьева.

"Жил в ту пору в нашем селе Княжнино бедный мужик, звали его Петр Прохорович Милехов. И вот у него, у этого бедного мужика, было пятеро дочерей, и, надо сказать, все они, дочери его, были красавицы: хоть Аксинья, хоть Настя с Ольгой, хоть и Аленушка... Ну а Мавра, так про эту и говорить нечего, красавица: что ростом, что статностью, что лицом... И разбитная, хоть она и грамоте тогда еще не знала, ну а так, ежели поговорить с кем, то другая грамотная с ней не сравняется...

Она работала у Тухачевских в имении, и Николай Николаевич полюбил ее.

Бывало, стоит, смотрит на Мавру и все улыбается... Конечно, старше ее годами, а так сам по себе - ничего, рослый, чернявый, только глаза были какие-то утомленные. Софья Алевтиновна понимала, что ее Коленька влюбился в Маврушу, она ведь женщина была зоркая, образованная, умная".

Такие случаи бывали не раз в дворянских семьях и редко кончались браком, но здесь, очевидно, любовь победила все препятствия. В конце концов Софья Валентиновна согласилась на брак, и Николай Николаевич обвенчался с Маврой Петровной, породнившись таким образом с семьей Петра Прохоровича Милехова, бедного крестьянина деревни Княжнино.

Образ Тухачевского уже не раз привлекал писателей па Западе, и почти всегда они придавали особенное значение тому обстоятельству, что он происходил из дворянского рода по линии отца. Но разве можно забывать о том, что мать Михаила Николаевича была крестьянка и никогда не порывала связи со своими родичами. В этом же духе она воспитывала и своих детей. Поэтому с юных лет Миша Тухачевский знал крестьянскую жизнь. Его земляки до сих пор помнят и рассказывают, как он откликался на все их нужды, когда уже стал известным полководцем: "Он был хороший, всех, бывало, принимал, какие бы мы ни приехали из деревни,- простой был, душевный..."

У Тухачевских родилось девять детей - четыре сына и пять дочерей.

Женитьба на крестьянке закрывала Николаю Николаевичу путь к выгодной службе и в светское общество, мешала ему занимать выборные должности, которые он мог занимать по своему происхождению, например уездного предводителя дворянства. Но это его, видимо, нисколько не огорчало.

"Отец был очень интересный человек,- пишет о нем дочь Ольга Николаевна,- глубококультурный, знал музыку в совершенстве и привил нам любовь к ней... Любил природу, любил жить в деревне, много ходил пешком..."

Когда семья переехала в Пензенскую губернию, Николай Николаевич тосковал по Смоленщине, по Дорогобужскому уезду.

Замечательно, что Николай Николаевич Тухачевский был убежденным атеистом, напоминая этим вольтерьянцев конца восемнадцатого столетия, и в атеистическом духе воспитывал своих детей. Впоследствии, когда сын Михаил вырос, это принесло мальчику серьезные неприятности и было причиной недоброжелательного отношения властей и пензенского дворянства к Тухачевскому.

К военным отец будущего маршала не благоволил.

"Это был прямой, чистый человек без всяких условностей и предрассудков,- пишет Ольга Николаевна.- Потому они (Тухачевские) и разорились и сами остались без всего. Зато после революции, когда крестьяне делили имение (то есть имение Вражское, Пензенской губернии.- Л. Н.), то собрали сход и постановили выдать нам две коровы, две лошади, сельхозинвентарь и сказали, что они помнят, как помогали им отец и бабушка".

Вражское, Чембарского уезда, Пензенской губернии, принадлежало матери Николая Николаевича - Софье Валентиновне.

Михаил Николаевич с детских лет унаследовал страстную любовь к музыке от отца и бабушки, ученицы Николая Рубинштейна.

Жизнь во Вражском была такой же скромной, как в Александровском, дом был одноэтажный, в несколько комнат. Самая большая комната имела по три больших окна с каждой стороны. Украшением и единственной роскошью этой комнаты были большие зеркала и два рояля - на одном, по преданию, играл сам Рубинштейн. Отец, Николай Николаевич, отлично музицировал в четыре руки с Софьей Валентиновной. Моцарт, Бетховен, Шопен были их любимыми композиторами. Из Москвы к Тухачевским приезжал гостить знаток и ценитель Скрябина, ученик Танеева Н. С. Жиляев, который был связан дружбой с Михаилом Николаевичем до его последних дней и разделил его трагическую судьбу.

Татьяна Николаевна Завьялова, в детские годы дружившая с семьей Тухачевских, рассказывает, что "эта семья, талантливая и сердечная, была очень стеснена в средствах... Мавра Петровна, мать большого семейства, была женщина очень разумная, необыкновенной честности, порядочности и обаяния. Свою нелегкую жизнь она посвятила детям; семья была дружная, сыновья и дочери не чуждались труда".

Перечитывая эту запись, понимаешь, почему Михаил Тухачевский еще в кадетском корпусе находил время, чтобы работать в столярной и слесарной мастерских. Эта склонность к труду сочеталась с любовью к музыке. Серьезным увлечением Тухачевского уже в зрелые годы были скрипки, которые он делал сам, притом весьма искусно. Учителем его в этом сложном ремесле был известный в Москве скрипичный мастер Витачек.

Но продолжим воспоминания. Вот что пишет сестра Тухачевского Ольга Николаевна:

"Братья и сестры никогда не слонялись без дела, всегда что-то делали... После 1917 года мать наша с нами, сестрами, поселилась во Вражском; все братья были на фронте. Здесь мать научила нас работать как следует. Было вначале очень трудно, потом втянулись. Труд, к которому она нас приучила с детства, нам пригодился".

М. Н. Тухачевский в детстве

Тяжкой была жизнь этой женщины из народа. Можно себе вообразить, что переживала мать, когда о Михаиле Тухачевском в первую мировую войну пришла весть, что он убит на фронте.

К счастью, эта весть не подтвердилась. "Она очень много пережила, когда Миша попал в плен,- вспоминает Ольга Николаевна,- долго от него не было вестей, потом были перерывы в его письмах... Я помню, как мать выстаивала очереди на почтамте с раннего утра до позднего вечера, чтобы отправить Мише посылку в плен, в Германию".

Лучшей порой для семьи было то время, когда Тухачевские жили во Вражском. Сохранилась семейная фотография, на которой запечатлен один вечер во Вражском. Перед нами комната деревенского дома. Полки с нотами, большой портрет Антона Рубинштейна, рояль, за роялем бабушка, Софья Валентиновна, позади стоят внуки - Михаил, рядом с ним старший брат Николай, младший - Александр, старшая сестра Надя (она умерла в молодых годах), младшие сестры. В лицах мальчиков отражено детское озорство и веселая непринужденность. Михаил - в гимназической куртке, он в ту пору учился в младших классах Пензенской гимназии.

Дети действительно были способными музыкантами. Александр готовился к поступлению в консерваторию, позднее он стал учеником Гольденвейзера по классу рояля, а затем выбрал виолончель. Михаил играл на скрипке. Однако наибольшие надежды подавал самый младший, Игорь, учившийся в консерватории, где его считали "вундеркиндом".

Вскоре из деревни семья переехала в Пензу. Во Вражское возвращались только летом, на каникулы. В девятнадцати километрах от Вражского находилось имение бабушки Лермонтова - Тарханы, и там, в склепе, могила поэта. Туда, разумеется, не раз ездили Тухачевские.

Пензенская губерния имела литературную славу. В уездном городе Чембаре учился Белинский. В Пензе тянул служебную лямку Салтыков-Щедрин, в Наровчате родился и провел детство писатель Куприн.

Уже в начале нашего века Пенза была одним из просвещенных русских городов, ее шутя называли "мордовскими Афинами". В городе были мужские и женские гимназии, рисовальная школа с большой картинной галереей, хорошая библиотека имени Лермонтова, читальня имени Белинского, в создании которой принимал участие Чехов.

Словом, Пенза была уже не тот "город Брюхов", "отвратительный городишко", о котором Салтыков-Щедрин в марте 1865 года писал П. В. Анненкову: "...Мне делается тошно от одной мысли, что придется пробыть в нем долго".

Семья Тухачевских поселилась на Верхней Пешей улице, которая потом была переименована в Суворовскую. Первая гимназия же находилась на Красной улице, ранее называвшейся Дворянской. Николай Дмитриевич Волков, уроженец Пензы, учился во второй Пензенской гимназии, но знал Мишу Тухачевского и дружил с ним.

Н. Д. Волков вспоминает время увлечения пензенской публики цирком, и не столько цирком, сколько "французской" борьбой, как она тогда называлась. В сущности, эти "чемпионаты" были коммерческим предприятием, где все было заранее условлено, кто под кого ляжет и на какой минуте и когда схватка будет перенесена на следующий вечер "до результата". Тем не менее состоятельная публика валом валила в цирк, и ее идолом был борец Карл Микул. Миша Тухачевский тоже увлекался борьбой. Он был самым сильным в классе, первым по гимнастике и побеждал в импровизированных чемпионатах своих товарищей гимназистов. Любил он также верховую езду. Обычно увлечение спортом, гимнастикой в таком возрасте отвлекает от учения, от книг, но у юного Тухачевского этого не замечалось.

По-немецки и по-французски он говорил и читал настолько хорошо, что много лет спустя поразил этим государственного деятеля Франции Эдуарда Эррио. Тухачевский неплохо знал и латынь, в оригинале читал "Записки о Галльской войне" Юлия Цезаря. Впоследствии знание языков позволило ему в подлинниках читать иностранные военные труды.

Во Вражском, как во многих усадьбах, была хорошая библиотека. Михаил нашел среди старых изданий биографию Суворова и его книги, в которых великий русский полководец развивал свою систему обучения и воспитания войск.

В юношестве Тухачевский прочел много книг о Суворове. Наиболее известными были труды "История генералиссимуса князя Суворова" Фукса и "Генералиссимус князь Суворов" Петрушевского. Тухачевский умел сосредоточить все свое внимание, не отвлекаясь, на том предмете, который хотел понять, решить, запомнить.

Еще в отроческие годы Тухачевский навсегда пленился эпопеей Льва Толстого "Война и мир". Толстой был его вечной любовью. Любимым литературным героем Тухачевского стал князь Андрей Болконский.

Миша Тухачевский однажды уговорил отца и братьев отправиться из Пензенской губернии в Тульскую - в Ясную Поляну, чтобы увидеть Льва Николаевича Толстого. Лев Николаевич принял их радушно, посадил мальчика в бричку и прокатил его, вызвав зависть младших братьев.

Надо думать, что отца, Николая Николаевича, интересовало отношение Толстого к церковникам, к официальной церкви. Старший Тухачевский был убежденным атеистом, и воспитанный в этом же духе Михаил уже в гимназические годы расклеивал в комнате вырезки из книг, опровергавшие тексты из библии.

Т. Н. Завьялова запомнила одну четко написанную фразу: "Если бога нет, то его надо выдумать". На эту фразу обратил внимание становой пристав барон Клейст. Он сделал вид, что не понимает смысла этой надписи, и попросил Мишу и Колю Тухачевских пояснить ему содержание. Отец, не любивший и всегда опасавшийся представителей власти, сорвал эту надпись, будто бы возмутившись детским озорством. На этот раз все обошлось благополучно".

Кстати сказать, Пенза в шестидесятых годах была местом ссылки польских революционеров, позднее - народовольцев, а в конце века - социал-демократов. На городскую интеллигенцию ссыльные, несомненно, оказывали серьезное влияние.

До русско-японской войны в дворянско-помещичьей и буржуазной среде существовала твердая убежденность в непоколебимом военном могуществе царской России, в незыблемости монархии, в том, что полиция и войска всегда справятся с "крамольниками".

Поражение царской России в русско-японской войне взволновало и потрясло так называемое "общество". Не было дома, в котором бы не говорили о бездарности наших генералов, о медлительности и неспособности вести войну Куропаткина, о предательстве коменданта крепости Порт-Артур Стесселя.

Миша Тухачевский, разумеется, слышал разговоры старших. Он любил следить по карте за военными действиями и тоже болезненно воспринимал военные неудачи русской армии. К тому же в самой Пензе произошли события, которые двенадцатилетний мальчик не мог не запомнить,- призванные в войска запасные отказались идти на фронт.

Очень важно замечание одного из сверстников Михаила Тухачевского, что он держался вдалеке от дворянских сынков из "высшего" пензенского общества и предпочитал дружить с мальчиками "из простых званий".

Михаил Тухачевский учился в Пензенской гимназии с 1904 по 1909 год. В документах гимназии сохранились такие записи: "Несмотря на свои способности, учился плохо". "Прилежание - 3", "внимание - 2", "за год пропустил 127 уроков", "имел 3 взыскания за разговоры в классах".

Есть и заявление священника на педагогическом совете: "Тухачевский Михаил не занимается законом божьим".

Товарищ Тухачевского по гимназии и по классу Сергей Степанович Островский рассказывает, что Тухачевский плохо учился потому, что ему было скучно, "он имел большее развитие по сравнению с другими учениками... он был невероятно сильный, широкоплечий, мы его в шутку называли "бегемотом" - он разрешал себя бить по спине и никогда не падал. Был живой. С товарищами умел дружить..."

Судьба свела Сергея Степановича Островского еще раз с Тухачевским, когда тот в Пензе формировал 1-ю Революционную армию. Штаб командарма находился на станции Пенза. Тухачевский вызывал всех бывших офицеров и предлагал им служить в Красной Армии. В том числе вызвал Островского. "Когда мы говорили о моей службе, он меня спрашивает: "Вы меня не узнали?" Я говорю: "Что-то не вспомню". Он отвечает: "А помнишь, Серега, "бегемота"?" Мне неудобно стало, и я сказал: "Нет, узнал, но неудобно было вспоминать". Он сказал: "Детство не забывается".

Сергей Степанович Островский и на фронте встречался с Тухачевским как председатель Чрезвычайной следственной комиссии. Командарм приказывал сурово преследовать мародеров, боролся с "рукоприкладством" некоторых командиров, которые принесли с собой нравы старой армии.

В последний раз Островский видел Михаила Николаевича, когда тот в 1937 году проезжал через Пензу в Куйбышев, назначенный командующим Приволжским военным округом.

Жив и ныне здравствует и другой товарищ Тухачевского по гимназии - профессор В. Г. Украинский. Он рассказывает с сердечной теплотой о своем гимназическом товарище, о том, что Михаил Николаевич в юности позволял себе вольности с преподавателями, особенно с благодушным священником, который преподавал закон божий. Иногда после его елейного рассказа о чудесных исцелениях и вообще чудесах святых угодников лукаво и вместе с тем почтительно спрашивал:

- Батюшка, вы и на следующем уроке будете рассказывать нам сказки?

Священник возмущался и удалял Мишу из класса.

Михаил проявлял сознательное упорство в своих антирелигиозных взглядах, но его сверстники и взрослые склонны были рассматривать эти выходки как мальчишеские проказы, озорство, как подражание его отцу. С этим, далеко не детским, озорством связана перемена в судьбе Михаила Тухачевского. Это произошло таким образом: в дневниках гимназистов на последней странице было напечатано "свидетельство", его заполнял священник в дни великого поста; он подтверждал подписью и печатью, что гимназист был на исповеди и причащался. Этот документ гимназист вручал классному наставнику. Но неожиданно открылось, что гимназист пятого класса Михаил Тухачевский ни разу не удосужился побывать на исповеди и не причащался. Это произвело ошеломляющее впечатление. Был вызван к директору отец Михаила. Дело по тем временам получалось серьезное, мальчика могли исключить из гимназии.

Опаснее всего было то, что сам Николай Николаевич, как атеист, мог, по выражению бабушки Софьи Валентиновны, отколоть "нечто несусветное", но, как она выразилась, "господь этого не допустил". Мишу все-таки уговорили исповедаться и причаститься. Стало ясно, что ему нельзя оставаться в Пензенской гимназии. Это и было причиной переезда семьи в Москву в 1909 году.

М. Н. Тухачевский - гимназист

В Москве семья поселилась в скромной квартире сначала в Успенском переулке, затем в Филипповском, возле Арбата. Миша поступил в шестой класс Московской десятой гимназии.

Этот переезд огорчил и взрослых и детвору. От Пензы до Вражского по железной дороге было всего сто километров, а по шоссе - восемьдесят, на каникулы и летом дети переезжали в деревню. Они любили Вражское, пруд, поля, лес. Здесь были у них друзья, товарищи детства - крестьянские дети, здесь все было близкое, родное.

Недаром, уже будучи командармом, Тухачевский после разгрома Деникина в 1920 году предпочел отдыхать во Вражском.

С переездом в Москву в жизни Михаила Тухачевского и всей семьи произошли серьезные перемены...