Глава VII

Стоял ноябрь 1948 г., когда апрельский номер бюллетеня Американской школы восточных исследований попал в Иерусалим и очутился на столе Ланкестера Хардинга в Департаменте древностей Иордании.

Хардинг готов был рвать на себе волосы: прошло полтора года с тех нор, как была сделана сенсационная находка, а он только сегодня узнал о ней! Потеряно драгоценное время, большинство следов, которые вели в далекое прошлое, стерлись, пещера - а может быть, и пещеры - опустошена бедуинами или другими расхитителями. "Повесить следовало этих парней!" - вопил Хардинг. Не бедуинов, конечно, - что они понимали в археологической науке и ее требованиях, - и не митрополита Афанасия, - он также, вероятно, не предполагал, что для археолога, равно как для следователя уголовной полиции, необходимо, чтобы "место преступления" оставалось точно в таком виде, в каком оно было обнаружено, - но уж эти "братья" из Американской школы! Вот кто снова доказал, что их совесть ученых растяжима, как жевательная резинка! Сорвать добычу, это они умеют! Убраться, когда начинает пахнуть порохом, это они тоже могут, но не больше! Бандиты! Пираты от археологии! Хардинг нажал сразу все кнопки звонков у себя на столе.

Знал ли кто-нибудь об этих рукописях?

Конечно, некоторые знали о пресс-конференции Сукеника, но ведь там были совсем другие рукописи! Чепуха! Ну, да ладно, глупость, к сожалению, не наказуема, она от бога! Но ведь было официальное письмо американцев с кратким сообщением о рукописях, почему ему, Хардингу, не показали этого письма? Оно не представляет интереса? "Что представляет интерес, а что - нет, решаю я, и только я, имейте это в виду!" - кричал Хардинг.

Были и такие, кто, запинаясь и заикаясь, рассказал о визите митрополита Афанасия. Это была уже не просто глупость! Это было преступное легкомыслие!

- Вон, идиоты, чтобы я вас больше никогда не видел! - кричал Хардинг. - Отправляйтесь в Американскую школу, которой вы по сути дела так помогли! Да, да, я понимаю, вы не знали, вы не хотели, но это вас не оправдывает. Вон! Все вон!

- Вы, мисс, останьтесь! Немедленно соедините меня с министерством в Аммане и, пока я буду разговаривать, срочно пришлите ко мне Саада, Юсуфа Саада, нового сотрудника секретариата!

Срочно разыщите его. Он, наверное, где-нибудь в хранилище музея! Каждая минута дорога. Да, и сообщите в отдел личного состава, что эти ослы, которые позволили митрополиту уйти, уволены! Совершенно серьезно! Разговор еще не заказан? Ах, да, прошу прощения, но теперь идите и закажите его наконец!

Хардинг носился, как одержимый, по своему кабинету, но мало-помалу его шаги становились медленнее, гнев стихал. Он размышлял.

"Ситуация чертовски трудная. С юридической точки зрения все как нельзя более понятно и просто. Пещера, где были обнаружены свитки, расположена на территории, принадлежавшей в период находки Трансиордании, а в настоящее время Иордании. Следовательно, по праву и свитки принадлежат Иордании, то есть новому Палестинскому археологическому музею.

Но существует еще юридическое различие между собственником и владельцем. Собственник свитков - Иордания, а владельцы - профессор Сукеник, подданный государства Израиль, все еще находящегося в состоянии войны с Иорданией, и митрополит сирийско-якобитской церкви Афанасий Иошуа Самунл, который вместе с драгоценными рукописями покинул Иерусалим.

Можно, конечно, предпринять дипломатические шаги, но практическая польза от них будет такая же, как от 99,9 всех дипломатических шагов - т. е. 0,0.

Значительно важнее, как всегда в жизни, вернуться к первоисточнику, найти пещеру, из которой извлекли на свет рукописи, разбуженные от тысячелетнего сна (Сукеник и Олбрайт безупречные эксперты и их датировка не вызывает сомнений). Кто знает, может быть, пещера, несмотря на то, что столько времени упущено, в состоянии ответить на интересующие археологию вопросы. А может быть, там есть еще другие свитки? И уж, конечно, там остались фрагменты, так как, по первым сообщениям, некоторые свитки были сильно повреждены. Да, пещеру нужно найти. Вот это настоящее дело для патера де Во, неутомимого проницательного археолога, историка и толкователя Библии из Французской археологической школы. И..."

Зазвонил телефон.

- Приветствую вас, Ваше превосходительство! Говорит Хардинг. Я только что напал на след невероятного свинства...

Министр обещал предпринять обычные дипломатические шаги.

Предвосхищая события, скажем, что, как и предполагал Хардинг, они не имели никакого результата. Между тем бедному митрополиту Афанасию так много наплели о фантастической ценности - а в его представлении ценность соответствовала продажной цене - его свитков, американские газеты называли такие астрономические цифры, что митрополит в интересах своей церкви и ее финансов счел за благо покинуть вверенную ему паству и просить подданства якобы свободнейшей в мире страны - США, чтобы иметь возможность не только сохранить свои рукописи, но и продать их^*. Итак, эти свитки были потеряны для Иордании, по не для науки. Как ни подозрительно выглядело поведение Американской школы восточных исследований, по крайней мере в глазах иорданского государственного чиновника, публикация рукописей последовала удивительно быстро и выполнена была настолько безупречно, что наука должна быть благодарна институту. Так же обстояло дело со свитками, которые приобрел профессор Сукеник, с его точки зрения, совершенно правомерно.

^* (Митрополит Афанасий вывез рукописи в США и сдал на хранение в один из банков Уолл-стрита. Несколько лет спустя они после многих злоключений были приобретены проф. Идином, сыном археолога Сукеника, для Иерусалимского университета, где и находятся в настоящее время.)

В тот же день Саад - энергичный молодой человек, преисполненный любви к своей родине и профессии - начал действовать. Прежде всего он связался с директором Американской школы профессором Селлерсом. Справедливости ради нужно сказать, что Селлерс был готов оказать любую поддержку. Он сам пошел с Саадом к монастырю святого Марка. Дорога к нему вела через Старый город, который все время находился под огнем израильской артиллерии и израильских снайперов, точно так же как Новый город простреливался арабскими снайперами и арабской артиллерией. Прогулка по городу была равносильна попытке к самоубийству, и участие в ней Селлерса должно быть внесено в актив Американской школы. Саадом же руководили патриотизм и научное рвение. Перебираясь от укрытия к укрытию, они добрались, наконец, до монастыря, который стоял как раз на границе между Старым и Новым городом и находился поэтому под огнем обеих воюющих сторон. К тому времени как Селлерс и Саад переступили порог монастыря, древнее прекрасное здание уже сильно пострадало (позднее убытки были оценены в тридцать тысяч фунтов стерлингов). Саад и Селлерс спросили отца Бутроса, но он был убит во время обстрела. Гостей принял в бомбоубежище его брат Георгий Исайя.

Конечно, конечно, он знает о рукописях, об этом было в газетах, но больше он ничего сказать не может, он простой неученый монах...

- О рукописях мы и сами знаем достаточно, - дипломатично ответил Саад, - именно потому, что о них писали газеты. Нас интересует совсем другое. Это вас митрополит Афанасий посылал исследовать пещеру?

Случайно Саад попал в самую точку.

- Да, - ответил Георгий Исайя, застигнутый врасплох. Ему тут же захотелось взять это слово назад. Он почувствовал, что проболтался, что ему нельзя было говорить "да", тем более чиновнику Иорданского музея. Но слово не воробей, вылетит - не поймаешь.

Саад дружески кивнул головой.

- Да, почтенный отец, как вы понимаете, нас интересует, где находится пещера. К сожалению, сами рукописи для нас потеряны. Ну что ж, об этом больше не стоит говорить, они, конечно, принесут большую материальную выгоду вашей церкви. Мы от всего сердца рады за вас. Но у науки есть свои непреложные заповеди: необходимо зарегистрировать место находки, исследовать его, опубликовать данные, ибо только так может быть подтверждена подлинность рукописей, только так они могут сохранить свою ценность.

Долго еще Саад уговаривал монаха. Но с таким же успехом он мог бы уговаривать стену. Георгий Исайя в отчаянии изворачивался, но оставался тверд и ни звуком не обмолвился о местонахождении пещеры. Селлерс также не добился успеха, хотя долго распространялся о дружественных отношениях его института с митрополитом Афанасием и, вопреки здравому смыслу, передавал ему приветы. Тогда Саад попытался говорить официально, как представитель правительства его величества короля Иордании Абдуллы. Патер молчал. Саад перешел к угрозам. Патер молчал.

- Ну, хорошо, - произнес он, наконец, и сложил руки на груди, - если богу угодно, ведите меня в тюрьму. Но иначе я не могу. Архиепископ приказал мне молчать, и я буду молчать, даже если вы станете вверх ногами или наведете на меня пушки. Мне кажется, нам больше не о чем разговаривать.

Саад и Селлерс переглянулись. Случай был безнадежный, им ничего не оставалось, как попрощаться и уйти не солоно хлебавши. В этот момент по двору, едва передвигая ноги, проходил дряхлый монах. Лишь позднее они узнали, что это был патер Иосиф, слывший святым.

- Как хорошо, что мы вас встретили, достопочтенный отец! - повинуясь внезапному вдохновению воскликнул Саад. - Мы тут как раз толкуем о пещере, где были найдены рукописи митрополита Афанасия, имеющие такое большое значение для христианства. Как жаль, что вы уже так стары! А то бы и вы, конечно, с удовольствием побывали в пещере, не правда ли? Но ведь такая трудная дорога! Жара, скалы, вы даже не можете себе представить!

Патер Иосиф улыбнулся так умиротворенно, как улыбаются только в 90 лет. Глаза у него были слабые, и он не заметил, что Георгий Исайя подмигнул и сделал ему знак молчать.

- Конечно, конечно, сын мой, - сказал патер Иосиф, - для меня это слишком далеко. Шутка ли - по Иерихонской дороге до развилки, где отходит тропа к Неби-Муса, а потом еще тысяча или тысяча двести шагов в гору! Слава богу, что по большим праздникам я могу еще посещать храм Гроба господня. А как бы мне хотелось пойти на рождество в Вифлеем! Уже пять лет как я там не был.

- Патер Иосиф, - воскликнул Георгий Исайя, видя, что его подмигивания и знаки не возымели никакого действия. - Господа торопятся, не мешайте же им уйти!

- Прошу меня извинить, - смиренно промолвил патер Иосиф. - Я не хотел вас задерживать. Но старому человеку так легко заболтаться.

Когда Селлерс и Саад, перебегая от укрытия к укрытию, возвращались обратно, они чувствовали себя почти счастливыми. Зацепка, пусть даже маленькая, все же лучше, чем ничего. Правда, район поисков оставался еще очень большим, так как по данным старого патера можно было лишь определить, в пределах какого квадратного километра находилась пещера. Саад знал, как много пещер в скалах над Мертвым морем, как трудно, почти невозможно, найти ту, которая нужна...

- Бакшиш, - сухо произнес Селлерс великое магическое слово Востока, собираясь выпрыгнуть из какого-то погребного люка. Иными словами, взятка. Это, бесспорно, самый удобный и легкий способ, но какую взятку дать монаху из монастыря святого Марка? Ему нужен бакшиш совершенно особого рода.

Переговоры тянулись неделями, пока, наконец, не завершились джентльменским соглашением: Георгий Исайя ведет двух сотрудников музея к пещере; за это он кроме высокого вознаграждения за услуги получает половину всех свитков и фрагментов, которые будут там обнаружены в результате планомерного, научного исследования. Теперь нужно было оформить сделку, и, чтобы придать ей официальный характер, Саад уговорил мэра арабской части Иерусалима и его помощников присутствовать при торжественном акте.

В назначенный день все явились в монастырь. Пили кофе, говорили о здоровье, в цветистых выражениях желали друг другу благополучия, - одним словом, это были чисто восточные церемонии, продолжительность которых раздражала профессора Селлерса. После того как он опорожнил семь чашечек и уже отказался от надежды услышать хоть одно разумное слово, перешли, наконец, к долу. И тут патер, вспомнив свое старое обещание митрополиту, наотрез отказался указать пещеру. Драгоценное время снова было потеряно, и, возвращаясь домой, Саад живо представлял себе, что ему завтра утром скажет по телефону Хардииг (он опять вернулся в Амман).

"Хорошо еще, - сказал себе Саад с кривой улыбкой, - что между Иерусалимом и Амманом семьдесят километров. Телефонные провода выдержат приступ ярости средней силы, а произнесенное злое слово забывается быстрее, чем написанное".

Он расправил плечи и решительно направился в музей, который в это время занимал Арабский легион (на языке правительственных документов это называлось "охраной").

Часовой отдал честь. Едва взглянув на него, Саад на ходу поблагодарил. Но и мимолетного взгляда было достаточно, чтобы увидеть, что часовой - великолепный представитель рода человеческого, настоящий араб, сын пустыни, вероятно из Геджаза. Саад кивнул еще раз, теперь уже приветливее, и вошел в дом. Тут ему в голову пришла блестящая мысль. "Эти сыны пустыни, - сказал он себе, - умеют ориентироваться в пустыне, независимо от того, где она находится. У них соколиные глаза. Они на расстоянии заметят любую мелочь, которая меняет естественный вид пустыни. Они смогут найти пещеру даже по тем общим данным, которые сообщил патер Иосиф".

Саад тут же набрал номер телефона главнокомандующего иорданскими войсками генерал-майора Лэша, находившегося в Аммане.

Вместо по-военному лаконичного или не по-военному обстоятельного ответа на свое предложение удивленный Саад услышал сухой смех.

- Забавно, - донесся до него, наконец, голос генерала.- Дело в том, милый доктор, что мы тут все помешались на ваших свитках и ни о чем другом не говорим. Позавчера вечером, собравшись за бутылкой виски, мы, т. е. я сам, мой штаб и бельгийский наблюдатель из комиссии по перемирию полковник Липпенс, пришли к этой же мысли. Как раз сегодня я позвонил мистеру Хардингу и предложил ему то же, что и вы. Он согласился. По-моему, можно начать уже завтра. Сколько человек вам нужно? От легиона я направлю вам полковника Эштона, а из ваших людей полковника Аккаш эль-Зебна. Что вы сказали? Утром? Ну, великолепно. Место встречи - развилка дороги южнее Иерихона. Как, у вас нет автомобиля? Мы пришлем за вами джип. Всего хорошего, доктор!

В конце января 1949 г. "военно-археологическая" экспедиция отправилась в путь. После трехдневных поисков 1 февраля пещера была найдена. Телефон и радио пришли в действие, и точно через час Хардинг в Аммане уселся в машину и помчался к Мертвому морю.

Солдаты расположились на склоне горы, Эштон, Аккаш и Саад ждали у входа в пещеру. Эштон уже собственноручно измерил и зарисовал пещеру и окружающие скалы, Саад и Аккаш перебирали пеструю кучу глиняных черепков, полотняных лоскутьев и комков смолы, которая возвышалась у входа в пещеру печальным свидетельством деятельности археологов-любителей, которые не столько копали, сколько бесчинствовали. У Хардинга от возмущения и гнева на глазах выступили слезы. Об обычных методах археологических исследований нечего было и думать. Проследить слои не представлялось возможным - все было перемешано, перепутано, сдвинуто со своего места. Да и та ли это вообще пещера? Кучи мусора у ее входа говорили о том, что когда-то здесь были свитки. Но какие? Те ли, что стали теперь знаменитыми? Это нужно было выяснить.

- Будем искать, - глухо сказал Хардинг. - Мы будем копать, чтобы быть уверенными, что ничего не упустили, хотя ничего хорошего я не жду. Попросим патера де Во принять участие в раскопках. Он не только директор музея, но и вообще самый подходящий человек для такого дела. Полковник, вы можете поставить часового у пещеры, пока не прибудет наша экспедиция?

- Разумеется, мистер Хардинг, - ответил Эштон, - с условием, что он не понадобится вам на целую неделю. Конечно, мои люди чувствуют себя как шейхи, когда могут избавиться от войны, но вы знаете Глаббпашу, он умеет быть на редкость несносным. Больше чем за несколько дней я не ручаюсь.

- Благодарю вас, этого более чем достаточно.

Но дело пошло не так споро, как ожидал Хардинг.

Люди и снаряжение были собраны довольно быстро. Но участникам экспедиции удавалось добраться лишь до дорожной развилки, а затем приходилось возвращаться. По данным метеорологии, в области Иерихона выпадает всего 118 мм осадков в год, но этот февраль, казалось, вопреки метеорологии, наверстывал все упущенное за последние сто лет. Дождь, а то и снег сделали козьи тропы совершенно непроходимыми для повозок с оборудованием.

Только спустя две недели, 15 февраля 1949 г., Хардинг, де Во, Саад и еще несколько человек добрались, наконец, до пещеры. Быстро были разбиты палатки, распределены задания и намечен план работ. Целый месяц они регистрировали, считали, классифицировали черепки, просеивали песок в пещере и у входа в нее, а вечерами, после окончания работы, ломали себе голову над разными проблемами.

Было найдено 600 фрагментов величиной от миллиметра - на них сохранились только части букв - до нескольких сантимертов - с отдельными словами и даже целыми предложениями. По количеству черенков можно было предположить, что в пещере находилось от сорока до пятидесяти сосудов двух типов: 65,7 сантиметра в высоту и 25 сантиметров в диаметре и меньшего размера - 47,5 сантиметра в высоту и 26,5 сантиметра в диаметре. По материалу, обжигу и т. д. все без исключения сосуды датировались периодом I в. до н. э. - I в. н. э. Кроме того, были найдены три глиняных светильника, причем два почти целых, все римского типа, и римский же котелок для варки пищи. И, наконец, курьез: машинка для свертывания папирос, очень дешевая, из жести и полоски коленкора, бывшая в употреблении. Находок было и мало, и много в одно и то же время. Они, во всяком случае, оставляли широкое поле для предположений.

- Начнем с сосудов, - сказал де Во.- Мы подсчитали, что их было от сорока до пятидесяти. Кроме того, из публикаций американцев известно, что свитки имели разную величину. Если предположить, что в большом сосуде помещалось шесть свитков, в маленьком четыре, - лучше преуменьшить, чем преувеличить, - то и тогда в пещере в общей сложности хранилось двести свитков. Господа, - он вскочил, сдвинул берет на затылок и взволнованно затопал своими короткими мускулистыми ногами, обнажив в улыбке мелкие, ослепительно белые зубы, - это же просто фантастично.

- Тем более, патер, что нам неизвестно, во всех ли сосудах были рукописи, - сухо бросил Хардинг.

Де Во громко рассмеялся.

- Вы правы, но для чего же было хранить пустые сосуды в таком глухом месте, для украшения пещеры, что ли? Вряд ли. Итак, предположим, что их было около двухсот, из них найдено семь или восемь, или девять, смотря по тому, как считать. Где же остальные? Похищены бедуинами? Но тогда они появились бы в продаже.

- Простите, что я вмешиваюсь, - сказал Саад, - и, если можно, начните сначала, чтобы я тоже мог следить за ходом ваших мыслей. Прежде всего мне хотелось бы узнать, зачем рукописи прятали в пещеру и почему они находились в сосудах?

- Итак, начнем с сосудов. Вы, надо полагать, знаете книгу пророка Иеремии, не правда ли? - большие карие глаза патера весело блеснули за толстыми стеклами очков. - Глава 32, стих 14. Когда пророк купил пашню в Анатоте, он велел своему другу и слуге Баруху положить купчую и ее копию в глиняный горшок, "чтобы они дольше сохранились". Очень интересные папирусы V в. до и. э., найденные при раскопках на Элефантине в 1906 г., также находились в глиняных сосудах. Об обычае хранить рукописи в сосудах упоминается уже в тексте времен Рамзеса III, т. е. около 1150 г. до н. э. Обычай этот продержался, по-видимому, очень долго, ибо подобным же образом хранились знаменитые коптские рукописи Хенобоскионской библиотеки в Египте. Так рукописи были защищены от влаги и разложения. В нашей пещере, скорее всего, были еще и крышки, скрепленные смолой. Может быть, химическое и микроскопическое исследование обнаружит их следы.

Теперь вернемся к пункту первому: почему рукописи прятали в пещере? Здесь могут быть различные предположения. Возможно, это была библиотека.

- Вы противоречите сами себе. Разве вы опечатываете ваши книги, прежде чем поставить их на полку? Консервация явно говорит не в пользу библиотеки. Ведь в таком запеленутом состоянии рукописями нельзя пользоваться!

- Совершенно верно, милый доктор. Я бы сказал то же самое, если бы вы дали мне закончить мысль. Итак, следующее предположение: архив. Третье, и наиболее вероятное: тайное хранилище. В опасное время община хотела сберечь свои книжные сокровища и избрала для этого пещеру в горах. Вспомните, как дорого стоили тогда книги! Один еврейский ученый подсчитал: цена полного комплекта Торы равнялась в то время стоимости 3-4 моргенов земли. Поэтому с рукописями обращались очень бережно, тем более, что они представляли для общины не только материальную, но и величайшую религиозную ценность.

- Да здравствует община! - воскликнул Хардинг. - Между прочим, патер, вы курите одну сигарету за другой, не следовало бы вам немного себя ограничить?

- В этом смысле я безнадежен! Не обращайте внимания на этот небольшой грешок, мне он на пользу. Итак, каково ваше мнение?

- Я думаю, что это гениза! Милый Саад, вы не знаете, что это такое, так как еще незнакомы с иудейскими обычаями. Благочестивые евреи почитают священным не только Ветхий завет как таковой, но и его материальный субстрат - самый текст, поэтому пришедшие в негодность экземпляры не выбрасывают, а складывают в генизу, хранилище под синагогой, а когда их собирается много, хоронят на кладбище. В этом одна из причин, почему сохранилось так мало рукописей Ветхого завета. Мне кажется, эта пещера могла быть генизой или местом захоронения священных книг.

- Но разве свитки похожи на бывшие в употреблении? - спросил Саад. - Большой свиток с текстом пророка Исайи в хорошем состоянии, да и другие скорее всего пострадали лишь позднее, когда в пещеру попали непосвященные.

- Кроме того, - вставил патер де Во, - гениза или захоронение предполагает относительную близость синагоги или общины. Здесь же, по-видимому, ближайший населенный пункт Иерихон, а до него, что ни говори, 12 километров!

А может, здесь был и другой населенный пункт, поближе, о котором мы еще просто не знаем? Но я иду на уступки: тайное хранилище и мне кажется более достоверной версией, эта почти неприступная пещера идеально подходит для такой цели.

- Кстати, - снова заговорил патер де Во, - я припоминаю еще один пример хранения рукописей в сосудах. Создатель Гексаплы Ориген - Ориген, любезный Саад, жил со 185 до 254 г. и. э., а Гексапла - это критическое издание библейского текста, которое состоит из шести параллельных изводов Библии на разных языках, - да, так вот Ориген сообщает, что одна из использованных им еврейских рукописей была обнаружена вместе с другими еврейскими и греческими рукописями в кувшине, найденном в окрестностях Иерихона. Это сообщение подтверждается Епифанием из Саламина, который упоминает об аналогичной находке в районе Акциума. Позднее находку Оригена подтвердил Евсевий Кесарийский.

Саад вскочил и издал нечленораздельный вопль.

- Светильники! Котелок! История нашей пещеры начинает проясняться! Эти предметы заведомо римского происхождения и на два-три века моложе свитков. Их оставил ваш Ориген! Он, следовательно, был первым, кто производил здесь раскопки. И действовал он не так, как бедуины или люди митрополита Афанасия! Он ничего не разбил, а спокойно, при свете, прерываясь для еды, искал то, что ему было нужно, а отыскав, уносил. Остальное досталось бедуинам и через них - нам. Разве это не блестящая гипотеза?

- Даже слишком блестящая, - засмеялся натер. - К сожалению, слишком фантастично, но возможно. Возможно, но недоказуемо. Описание места находки Оригена в окрестностях Иерихона еще менее определенно, чем то, которое дал вам патер Иосиф. Кто знает, сколько сотен пещер имеется вокруг Иерихона? Все же не исключается, что наша пещера и есть та, которую упоминает Ориген. Но я бы тем не менее не стал писать об этом в отчете о наших изысканиях.

Теперь давайте займемся находкой более позднего времени. Приблизительно в 800 году н. э. несторианский патриарх Тимофей из Селевкии писал митрополиту Элама, что один араб, охотившийся вблизи Иерихона, обнаружил пещеру. У него пропала собака, как у наших таамире - коза. II он нашел ее в пещере, где было много книг. Ограбление пещер еще не стало тогда разновидностью коммерции, поэтому он сообщил о находке иерусалимским евреям, те явились и нашли свитки Ветхого завета и другие еврейские книги, в том числе 200 неизвестных псалмов Давида.

- Какое совпадение! - удивленно воскликнул Саад, в то время как патер задумчиво разминал сигарету. - Ветхий завет - свиток Исайи, другие еврейские книги - военный свиток Сукеника, псалмы - небиблейские гимны Сукеника. Я все больше склоняюсь к мнению, что свитки Сукеника происходят из нашей пещеры.

- Но ведь он их купил в Вифлееме!

- Ну и что ж! - воскликнул Хардинг. - Человек, проживающий в Вифлееме, выступил посредником между бедуинами и митрополитом. Я в этом не сомневаюсь, господа. А теперь хватит нам теоретизировать, как бы привлекательно это ни казалось. Я допускаю, что около Иерихона существует три различных пещеры с книгами: Оригена, охотника-араба и наша. Допускаю, что существует еще четвертая, пятая и шестая, которые мы в один прекрасный день можем найти. Но в моей голове не укладывается, что свитки Сукеника были найдены в четвертой, пятой или шестой пещере, а свитки митрополита Афанасия - в нашей, либо свитки Сукеника - в этой, а митрополита Афанасия - в другой. Нам необходимо прежде всего установить, происходят ли обе находки из нашей пещеры. Итак, наши задачи на ближайшее время:

Во-первых, доказать, что рукописи митрополита Афанасия, находящиеся сейчас в США, происходят из этой пещеры, если же нет, то выяснить, откуда.

Во-вторых, разыскать в Вифлееме посредника между бедуинами и митрополитом. Людей такого рода я хорошо изучил за годы службы. У вифлеемца безусловно еще имеется запасец фрагментов, которые он намерен сбыть при выгодной конъюнктуре.

В-третьих, найти мальчиков, которые первыми открыли пещеру, чтобы узнать, в каком состоянии она была. К тому же я убежден, что и бедуины не все свои находки превратили в деньги.

В-четвертых, произвести обследование всей местности на высоком уровне. Для этого еще будет время, но пункты первый, второй и третий не терпят отлагательства.

Милый Саад, это хотя и трудная, но благодарная задача для вас. Смотрите, со временем еще станете доктором пещерной науки. Да что там, выразимся более изящно - спелеологии!

Дружный смех нарушил молчание ночи.