Глава VI

Мухаммед эд-Диб и его друг Омар бродили среди известковых скал и мергелевых террас северо-западного побережья Бахр Лут, Мертвого моря. В наше время кочевники настолько цивилизовались, что читают газеты. Но большей частью все же они узнают новости так же, как их предки тысячу лет назад, - понаслышке. Известно, что газеты склонны к преувеличениям, но это ничто по сравнению с молвой, которая легко делает из мухи слона, а из снежинки - снежную лавину. И вот, вне себя от ярости, таамире узнали, что их находка, за которую они получили двадцать четыре фунта стерлингов (еще полгода назад они хвастались этой блестящей сделкой), была продана в Эль-Кудсе если не за миллионы, то, во всяком случае, за баснословную цепу. Впредь следует быть осторожнее и не навязывать древности первому встречному, а, все взвесив, выбрать самого заинтересованного покупателя и - что не менее важно - самый благоприятный момент, когда товар исчезнет с рынка. Кандо больше не был им конкурентом. Он дрожал от страха и боялся высунуть нос из своей лавчонки. К тому же он охотно довольствовался ролью посредника. Соперничества иностранных ученых также можно было не страшиться. Они либо покинули страну, опасаясь за свою драгоценную жизнь, либо отсиживались в погребах и убежищах и старались не показываться на улицах города, не говоря уже об Иудейской пустыне. Соседние племена пасли свои стада слишком далеко и не могли явиться помехой. Следовательно, племя таамире могло пользоваться монополией торговли древностями. Это преимущество нельзя было упускать, пока вокруг бушевала война и Иорданский департамент древностей был бессилен.

Конечно, поисками древностей занимались не только знакомые нам мальчики, но они считались как бы специалистами, так как нашли еще несколько некогда обитаемых пещер и запомнили их, надеясь на то время, когда конъюнктура улучшится.

Мальчики стали старше на год и возмужали. В свои тринадцать лет они заботливо ухаживали за нежным персиковым пушком, покрывавшим их щеки. Теперь, когда им случалось бывать в Бет-Лахме, они подолгу простаивали с сигаретой в зубах под кривой пинией, воображая себя мужчинами, которым принадлежит весь мир. Но отцы по-прежнему считали их мальчишками, да и сами они, когда их никто не видел, снова становились детьми.

- Ужасно, - произнес однажды Омар с серьезностью, комизма которой не замечал, - чего нам только не приходится делать, с тех пор как вместо нас коз стали пасти наши младшие братья. Только за что-нибудь возьмешься, глядишь - уже вечер! Беготня, разговоры, суета нескончаемая, ох, как надоело! Тебе тоже? Как хорошо было раньше, когда мы, бывало, валялись где-нибудь в тени и рассказывали друг другу разные истории. Кстати, Мухаммед, ты мне так и по досказал сказку об Аладине и его волшебной лампе. Знаешь что? Одиннадцати пещер на сегодня хватит. - Пошли отдохнем, и ты расскажешь мне, что случилось дальше.

Мухаммед склонил голову на плечо, посмотрел, прищурившись, на облака, которые тянулись по западному краю неба, подумал минуту-другую и начал свой рассказ.

В Палестине вовсю свирепствовала война^*. Это была война гражданская, ибо, за исключением английских генералов и офицеров Арабского легиона, враждующие стороны были сынами одной земли и в течение многих веков как-то уживались друг с другом. Война эта была и религиозной, так как одна сторона исповедовала ислам, а вторая - иудейскую веру. Она была также захватнической, потому что каждый из противников, ссылаясь на историю и множество фактов, требовал того, чем владел или на что претендовал другой.

^* (В это время происходила Палестинская война 1948-1949 гг.)

Газеты всего мира сообщали о событиях в некогда священной стране, ныне утратившей свою святость, сначала под крупными заголовками на первых полосах, а затем в кратких телеграммах на третьей и четвертой страницах.

Но сообщение о пещере у Мертвого моря, где при самых невероятных обстоятельствах были найдены древнейшие в мире библейские рукописи, не осталось незамеченным. Правда, на первых порах ему радовались от души лишь журналисты и те немногие беспристрастные ученые, которые восхищаются каждым новым открытием, независимо от того, насколько оно соответствует их прежней концепции. Все остальные, и прежде всего теологи, проявили крайнюю сдержанность.

Со времени эпохи Просвещения христианство делилось на два лагеря: либеральный и консервативный - сомневающихся и ортодоксов. Последние, согласно букве воры, считали, что если вести родословную их религии и Библии от возникновения христианства и Нового завета, то она насчитывает девятнадцать веков, а если от иудаизма и Ветхого завета, то три или четыре тысячи лет. Либеральные критики на это возражали, что Библия сложилась так поздно, что ее следует рассматривать не как достоверный источник, а лишь как собрание ортодоксальных суждений.

Возраст имеющихся рукописей доказывает, - утверждали они, - что Библия насчитывает только 10 или 15 веков и, следовательно, ни в коем случае не может отражать только факты и вероучения библейского времени, но содержит также массу позднейших догматических и иерархических дополнений.

Но вот со времени Ренессанса, особенно в XVIII и XIX вв., на сцену выступила археология. Изучая следы прошедших эпох, она сумела с помощью находок в земле доказать, что некоторые события, считавшиеся легендарными, например Троянская война, являются историческими фактами. Библейская археология таких успехов не добилась, и даже присказка "Библия все-таки права" не могла здесь помочь. Если археологи и геологи находили в междуречье Тигра и Евфрата следы наводнений, доказывавшие, что в ранний исторический период происходили подобные стихийные бедствия, то они никак не могли служить подтверждением библейского сказания о всемирном потопе или о Ноевом ковчеге. Чтобы доказать, что всемирный потоп и Ноев ковчег действительно были когда-то, требовалось найти самый ковчег или его остатки, а лучше всего надпись, сделанную Ноем или его современниками. Если на месте современного Иерихона (арабского Эриха) археологи раскопали развалины стен, то это вовсе еще не означает, что их сдуло своими трубами войско Иисуса Навина. Стены могли обрушиться в результате нередких в этих местах землетрясений. Если археологи доказали, что между Палестиной и Африкой существовали торговые связи, а в Аравии нашли древние золотые копи, то этим доказано лишь существование торговых связей вообще, но совсем не обязательно между царем Соломоном и царицей Савской.

Но зачем углубляться в седую древность? Археология не доказала даже факта существования Иисуса из Назарета. Известно только, что римский прокуратор Понтий Пилат - личность историческая. Где судебные акты? Исчезли. А евангелисты и апостолы? Места, которые они называют, были и есть, но жили ли когда-нибудь названные ими люди, это другой вопрос.

Бесспорно одно, и здесь либеральные критики абсолютно правы: рукописи как Ветхого, так и Нового завета, считавшиеся (до 1947 г.) древнейшими, значительно моложе событий, о которых в них рассказывается. Например, Моисей, законодатель древнего Израиля, должен был жить при фараоне Рамзесе II, т. е. в середине XIII в. до н. э. (если он, как считают Эдуард Мейер^* и Хельшер^**, не был легендарным героем, выдуманным священнослужителями из Кадеша). Следовательно, Пятикнижие - пять книг Моисея, - приписываемое ему и иудеями, и христианами, должно было бы быть создано в то же время. В действительности же это не так, причем дело не только в том, что Пятикнижие написано разными авторами, жившими в разное время. Какая из рукописей Пятикнижия считалась (до 1947 г.) древнейшей? Ленинградский кодекс 1008 г. н.э. Следом за ним древнейшими библейскими рукописями были Книги пророков (895 г. н. э.), Каирский кодекс из караимской синагоги в Каире и другая рукопись Книги пророков 916 г. н. э., также находящаяся в Ленинграде. Древнейшая полная рукопись Ветхого завета X в. недавно погибла в синагоге сефардитов в Алеппо во время пожара^***. Следовательно, расхождение между предположительным и фактическим временем появления Пятикнижия составляет две тысячи лет. Такого расхождения не может признать наука!

^* (Эд. Мейер (умер в 1930 г.) - известный немецкий историк древнего мира.)

^** (Г. Хельшер (умер в 1955 г.) - крупный немецкий библеист.)

^*** (Как стало недавно известно, эта ценнейшая рукопись из Алеппо была спасена от огня и в настоящее время является объектом интенсивных научных исследований.)

С Новым заветом дело обстоит несколько благополучнее, хотя тоже достаточно плохо. Если Иисус из Назарета жил в нолевом или в 30 г. н. э., а его апостолы и евангелисты на одно поколение позднее, то все же остается разрыв приблизительно в 300 лет между их существованием и Синайским и Ватиканским кодексами. Оба кодекса относятся к IV в. н. э.

Поражает количество рукописей Нового завета (кстати, греческий перевод Ветхого завета - Септуагинта^* - значительно старше самой древней еврейской рукописи: она встречается уже в кодексах V в. н. э.). Имеется 170 рукописей всего Нового завета, 1900 - евангелий, 500 - деяний апостолов и 200 - апокалипсисов. Но когда и где количество может заменить качество, когда и где оно служило доказательством истинности?

^* (Септуагинта - так называемый перевод "семидесяти толковников", сделан в Египте в III-II вв. до н. э.)

Исследования последних веков уточнили хронологию. Кстати, самая древняя из найденных до сих пор книг обнаружена в гробнице египетского учителя, в Бусирисе. К сожалению, это всего лишь душещипательная драма популярного тогда греческого поэта Тимофея. И сама драма, и ее рукопись относятся к IV в. до н. э.^* Но между значительно более поздними евангелиями и предположительными датами появления их рукописей все еще существует значительный разрыв.

^* (Имеется в виду драма Тимофея "Персы".)

Таково было содержание критики либерального лагеря, которой до первых десятилетий нашего века ортодоксы могли противопоставить лишь веру и, возможно, требование не относиться к Библии строже, чем к Гомеру. Как показывают научные исследования, Гомера следует отнести к VIII в. до н. э., в то время как древнейшие рукописи его поэм на много веков моложе. Неужели к Библии следует подходить с иной меркой, чем к Гомеру?

Но не будем повторять избитые места и продолжим рассказ: разве каждый день не приносит таких находок, которые, если и не уничтожают разрыв между временем происхождения Библии и ее древнейшей рукописью, то во всяком случае значительно сокращают его! Именно в области библейских рукописей в последние десятилетия было сделано несколько неоспоримых археологических открытий.

В 1931 г. были найдены так называемые папирусы "Честер-Битти", относившиеся к III-II вв. до н. э., затем "фрагмент Фуада-Рейланда" - отрывок греческого перевода Ветхого завета, написанный на рубеже II-I вв. до н. э. В 1935 г. был обнаружен фрагмент Евангелия от Иоанна времен правления императора Траяна (98-117 гг. н. э.). Если вслед за некоторыми христианскими теологами считать автором Евангелия от Иоанна не ученика Иисуса - сына Заведея, а пресвитера Иоанна из Эфеса, то получается полное совпадение во времени, ибо последний жил при императоре Траяне. Если же не принимать гипотезу о втором Иоанне, то и тогда разрыв во времени сводится до минимума.

И вот в начале 1948 г. весь мир облетело известие об открытии пещеры у Мертвого моря. Это было как гром среди ясного неба: текст пророка Исайи и другие библейские рукописи относились, по-видимому, ко II в. до н. э. и тем самым уменьшали разрыв во времени на тысячу лет.

Когда это известие дошло - сначала даже не из научных журналов, а из газет - до теологов, они, за небольшим исключением, не ощутили радости.

Если сообщение соответствовало истине, если действительно был найден древний текст Исайи и открыта неизвестная иудейская секта с ее собственной литературой, то это означало пересмотр всех или почти всех установившихся представлений.

Иудейские теологи рассуждали, по-видимому, следующим образом: с незапамятных времен наши священные тексты так же неколебимы, как Синай, хотя оригинал не сохранился. Если верить копиям, Новый завет христиан создавался на протяжении всего лишь семидесяти лет, а Ветхий завет - на протяжении примерно тысячи лет - от Пятикнижия до книги пророка Даниила, которая получила законченную форму только во II в. до н. э. Наш канон, т. е. окончательное установление определенного числа священных книг, совокупность законов, книг пророков и поучений, складывался гораздо дольше, чем канон христианского Нового завета, и принял свою окончательную форму спустя много лет после разрушения Иерусалима Титом - во II в. п. э. в Ямнии, куда бежал синедрион - высший Совет.

Несмотря на этот длительный процесс, текст, унаследованный от отцов, считался древним и священным в каждой его букве. Масореты, жившие с VII по IX век н. э., которые дополнили квадратное письмо, состоявшее из одних согласных, штрихами и точками для обозначения гласных, до того времени только произносившихся, ревниво оберегали старый текст. Там, где они предполагали в тексте ошибки, они не осмеливались их исправлять, а самое большее скромно делали на полях пометки.

Античные авторы писали свои книги собственноручно и в одном экземпляре. Потом книготорговцы размножали рукопись, отдавая ее на переписку или диктуя сразу нескольким писцам. Любая современная секретарша на собственном опыте знает, что оба способа чреваты ошибками. Поэтому все тексты древности дошли до нас с более или менее значительными отклонениями, так называемыми вариантами, или разночтениями. Книгопечатание механизировало этот процесс, и опечатки в свою очередь еще больше увеличили количество разночтений. Поэтому исследователь античных текстов всегда старается найти архетип, первоначальную форму, идентичную авторскому оригиналу или, но крайней мере, незначительно от него отклоняющуюся.

Традиция евреев почти не знала этих забот. Предметом их особой гордости всегда было то, что все свитки священного писания точно совпадают между собой, где бы его ни читали или пели - в синагоге Каира или Люблина, Дублина или Нью-Йорка. Тора неизменно содержала 305 607 букв, остальные книги - 846 600. В Торе было 5845 стихов, в псалтыри - 2527, в книге пророка Исайи - 1291.

Теперь, когда были обнаружены свиток Исайи и другие библейские книги, которые датировались II в. до II. э. и, следовательно, были на 200-300 лет старше священного ямнийского текста, не возникнет ли опасность, что авторитет последнего будет поколеблен? Даже люди благочестивые могли бы теперь усомниться в божественном происхождении каждой буквы священного писания. Много раз на протяжении последних лет приходилось видеть, как находки археологов превращали в бессмыслицу традиционные знания, развеивали, как пыль, факты, считавшиеся достоверными. А теперь ученые, серьезные, авторитетные и даже глубоко верующие, как профессор Сукеник, узнали о пещере у Мертвого моря и объятые исследовательским рвением думали только о новом, позабыв о старой традиции, которая на протяжении двух тысяч лет была основой иудаизма во всем мире. Кто знает, может быть, над этой основой нависла смертельная угроза. Нет, эти свитки Мертвого моря действительно представляли страшную опасность.

Теологи христианских церквей рассуждали иначе. Поначалу им было все равно, каким вариантом окажется новый Исайя, их больше занимали другие свитки. Некоторые добросовестные журналисты переписывали отрывки из свитка "Война сынов Света против сынов Тьмы" и других рукописей, принадлежавших неизвестной религиозной общине, жившей, по-видимому, на берегу Мертвого моря со II в. до н. э. до I в. н. э., находили совпадения между учением этой иудейской секты и проповедями Иоанна Крестителя, а также учением и высказываниями Иисуса из Назарета и сообщали об этом своим изумленным читателям.

Ужас охватил христианских теологов. На протяжении девятнадцати веков сначала апостолы, в частности Павел, а затем отцы и учители церкви проповедовали единственность и исключительность христианства, а теперь это может оказаться благочестивым, по совершенно несостоятельным заблуждением. Неужели из-за этих свитков все учение, вся догма христианства будет обесценена и окажется всего лишь выросшим до гигантских размеров наследием анонимной еврейской секты?

Не отдавая себе в этом отчета, нехристианские и христианские критики, ортодоксальные иудеи и благочестивые христиане, не сговариваясь, горячо желали лишь одного: чтобы этих свитков никогда не находили; чтобы они оказались одной из многочисленных газетных уток, которые на протяжении нескольких дней или недель не сходят с газетных столбцов, крякая во все горло, чтобы затем так же быстро, как появились, исчезнуть; или чтобы изобретательные ученые доказали, что эти свитки - фальсификация, какой уже не раз с незапамятных времен оказывались найденные древности - как языческие, так и христианские, - и чтобы они вошли в историю как Константинов дар^*, письмо Пилата^** или другие некоторое время не вызывавшие сомнений фальсификации такого рода.

^* ("Константинов дар" - изготовленная в VIII в. н. э. и разоблаченная в XV в. фальшивка, согласно которой римский император Константин Великий (IV в. н. э.) якобы передал главе католической церкви право верховной власти над Восточной Римской империей.)

^** (Так называемое "Письмо Пилата" (римского прокуратора в Иудее в 26-36 гг. н. э.) Императору Тиберию - благочестивая фальшивка II в. н. э.)

На теологическом факультете одного университета шел семинар по Ветхому завету. С заключительным словом выступил профессор - Джонсон, Хансен, Джованелли или Жанно - это не имеет значения, ибо он лицо вымышленное. Но иногда и воображаемое истинно, поэтому мы спокойно можем считать, что все сказанное на этом семинаре говорилось на самом деле.

- Господа, - начал профессор, - в реферате и содокладе нас информировали о находках в пещере у Мертвого моря. Мы выслушали критиков и критиков критиков, и слово "фальсификация" прозвучало но раз. Сейчас не время выносить окончательный приговор, так как пока еще (1948 г.) ни один из текстов в научной литературе не опубликован. Все же мы все, и ученые, и те, кто стремится ими стать, должны помнить, что фальсификация возможна.

За последние сто лет именно область библейских рукописей изобилует примерами такого рода. Так как вы слишком молоды, чтобы быть свидетелями шума, поднятого вокруг них в свое время, я коротко расскажу вам два случая. Они глубоко запали мне в память, ибо, хотя в мои студенческие годы были уже раскрыты, еще долго продолжали затуманивать юные головы. Оговорюсь, что я мог бы привести не два примера, а двадцать, так как пока существует род человеческий, будут существовать и фальсификаторы.

В первом случае речь идет о Синайском кодексе, рукописи Септуагинты V в., которую Константин фон Тишендорф^* в начале шестидесятых годов прошлого века нашел в монастыре на Синайском полуострове. Вскоре после этого, в сентябре 1862 г., английская газета "Гардиан" опубликовала торжественное заявление некого господина Симонида. Симонид утверждал, что в 1839 г. он но поручению своего дяди сфабриковал рукопись Библии, являвшуюся точнейшим подражанием древним образцам и что именно этой рукописью якобы и был хваленый Синайский кодекс Тишендорфа. Симонид и тогда уже был известен как фальсификатор рукописей, на удочку которого попался даже такой человек, как Диндорф^**. Кстати, разоблачил Симонида как раз Тишендорф. Как правильно заметил мой лейпцигский коллега профессор Бардтке, курьезность заявления Симонида в том, что он не только поставил под сомнение подлинность Синайского кодекса, но и признался в совершенной им фальсификации.

^* (Константин Тишендорф (XIX в.) - немецкий теолог, обнаружил множество библейских рукописей, в том числе так называемый Синайский кодекс - древнейший из дошедших текстов греческого перевода Библии.)

^** (Вильгельм Диндорф (XIX в.) - немецкий филолог, издатель древнегреческих авторов.)

Если в этом примере речь идет о фальсификации, которая собственно и не была фальсификацией, второй пример ведет нас в совершенно иную область, область настоящего мошенничества.

Главным действующим лицом этой истории был иерусалимский антиквар Шапира. В конце шестидесятых годов прошлого века ему удалось продать прусскому правительству за двадцать тысяч талеров несколько глиняных моавитских сосудов с надписями, которые были похожи на надпись моавитского царя Меши, найденную в 1863 г. Французский ученый Клермон-Ганно раскрыл обман и даже сумел найти гончаров, которые вылепили и обожгли эти сосуды "тысячелетней давности". Тем самым Шапира был основательно дискредитирован в научном мире.

Тем не менее, когда летом 1883 г. он появился в Лондоне с рукописью, которую хотел продать ни больше ни меньше как за миллион фунтов стерлингов, это произвело сенсацию. Он утверждал, что рукопись содержала части пятой книги Моисея и датировалась, невидимому, 896 г. до н. э., почему именно 896, а не 902 или не 895 я, к сожалению, не могу вам сказать. Это было известно лишь самому господину Шапира. Несмотря на дурную славу антиквара, в Лондоне пришли в восторг, тем более что Шапира сообщил, что рукопись найдена в пещере у Вади-Моджеб.

Обратите внимание, господа: Вади-Моджеб (библейский Лрнон) впадает в Мертвое море напротив Эйи-Геди, т. е. на расстоянии сорока километров от кумранской пещеры! Далее Шапира рассказал, что рукопись (как и рукописи Кумрана) была на коже, что ее тоже нашли бедуины и тоже случайно и что она даже - я цитирую дословно - была завернута в темное льняное полотно и набальзамирована, как египетская мумия! Шапира не сказал лишь, что рукопись нашли в сосуде, но, быть может, он просто забыл.

Лишь позднее ученый мир узнал предысторию лондонского предложения. Оказывается, Шапира уже в 1878 г. предлагал свиток известному немецкому профессору Шлоттману, но тот определил, что рукопись поддельная. В 1883 г. Шапира показал свиток знатоку Ветхого завета Герману Штраку в Берлине, который тоже отклонил свиток как фальшивку. В Лейпциге рукопись исследовали Гуте и Эдуард Мойер и в свою очередь решили, что имеют дело с подлогом. Шапира снова отправился в Берлин и предложил свиток на суд целого синклита специалистов: Лепсиуса, Эрмана, Дильмана и других. Приговор гласил: фальсификация. То, что Шапира после всех этих неудач привез свиток в Лондон, доказывает, с моей точки зрения, или что он был безумен не менее, чем бесстыден, или что он верил в подлинность рукописи. Бесспорно одно: Шапира не гнушался подделками (так, в 1870 г. он предложил якобы оригинал Сеитуагинты), но он же продал Британскому музею и Прусской государственной библиотеке несомненно подлинные и очень ценные рукописи. Следовательно, это сложный случай.

Но вернемся к свитку с текстом Второзакония. В прессе была сенсация, совсем, как сейчас. Газеты что ни день сообщали об успехах в исследовании рукописи, которое проводил выдающийся гебраист того времени - Гинсберг. Это продолжалось три недели, пока в Лондон, привлеченный газетной шумихой, не приехал Клермон-Ганно. Гинсберг хотел показать ему рукопись, Британский музей также был на это согласен, но Шапира протестовал, и так как Англия еще не купила свитка, потому что ждала заключения Гинсберга и других специалистов, французский ученый смог увидеть лишь два маленьких фрагмента, выставленных в Британском музее под стеклом. Он пришел к выводу: фальшивка, изготовленная на внешней стороне свитка Торы, которой при помощи химикатов придан древний вид. Будучи объективным, нельзя не задать себе вопроса, как французу удалось разглядеть сквозь стекло, что свиток подвергся химической обработке. Клермон-Ганно поднял шум в прессе, а тут еще берлинские и лейпцигские ученые сообщили, что еще ранее пришли к такому же выводу, что и он. Несколько месяцев спустя, в марте 1884 г., Шапира застрелился в номере роттердамского отеля. На этом дело Шапира закончилось, хотя многие люди с именем пытались восстановить его честь, в частности поляк Теодор Флидиер. Защитники Шапира ссылались на его ценные исследования по палеографии и библейской археологии.

Надеюсь, вы понимаете, почему я так подробно остановился на этом случае. Я хотел вам показать, во-первых. что, никакая осторожность не излишня, когда кругом слышишь о древних рукописях, а во-вторых, что рано или поздно каждая подделка вскрывается. На сегодня достаточно. Простите, вы что-то хотели сказать, господин доктор?

- Да, господин профессор. Заранее прошу вашего снисхождения, но я вынужден не согласиться с вами в одном существенном пункте. Вы знаете, что я прибыл сюда только в этом семестре, известно вам и то, что в послевоенные годы научные журналы доходят не так быстро, как раньше.

Дело в том, что, кажется, именно эти новые пещерные находки приведут к реабилитации Шапира. Профессор Мансур из Висконсииского университета и профессор Тайхер из Кембриджа твердо убеждены, что Шапира предлагал подлинный свиток. Они ищут эту рукопись, которая в каталоге английско-еврейской выставки 1887 г. значится как собственность некоего мистера Кверича из Лондона.

Они считают, что рукопись, до сих пор не опознанная, находится в каком-нибудь частном собрании или библиотеке и что она датируется не 896 годом, совершенно произвольно придуманным Шапира, а современна кумранским находкам. По их мнению, за это говорит не только географическая близость находок, но и обстоятельства, при которых они были обнаружены. Предположение, что современный фальсификатор, если бы такой и существовал, мог знать о давно забытом деле Шапира и подогнать свои новые свитки под этот образец, на девяносто девять процентов невероятно.

- М-да, - сказал ученый, - весьма вам благодарен, господин доктор, что вы в такой доброжелательной форме показали мне, что я не совсем прав. В течение трех четвертей века специалисты поносили бедного Шапира и перемывали его косточки, а теперь может случиться, что его с блеском оправдают. В этом, господа, вы видите блестящее подтверждение того, что каждый ученый вслед за Сократом может сказать: я знаю лишь, что я ничего не знаю. Мы никогда не сможем остановиться на какой-нибудь окончательной точке зрения, так как познание бесконечно и мы всегда остаемся учениками, даже когда учим других. И как ни больно сознавать, что ты заблуждался - это все же прекрасно, ибо доказывает, что наша наука не мертва. Все течет, все изменяется, господа, как справедливо заметил Гераклит.

Не вычеркивай меня из списка (Дина Рубина) купить книгу на сайте "Читай-город"