В пустыне Гоби

1

Солнце ушло за горизонт, и на землю словно набросили темное покрывало. Жара уступила место прохладе. Дышать стало легче.

Замолкла изнуренная зноем степь, но я знал: сегодня это ненадолго. Пройдет несколько часов, и все вокруг наполнится могучим рокотом моторов, дробным перестуком тысяч копыт, разноголосицей боевых команд, выстрелами, громом орудий.

Вместе с оперативной группой я выдвинулся на передовой командно-наблюдательный пункт. В полночь через границу ушли сильные разведывательные отряды. Они должны уничтожить проводную связь на японских пограничных заставах, а затем внезапным налетом разгромить их. Мы ждем сообщений, и время тянется нестерпимо медленно.

Все вроде продумано, тщательно подготовлено. В разведывательные подразделения включены лучшие монгольские воины, отлично знающие местность и особенности погранзастав противника.

Рядом со мной - начальник разведки подполковник М. Д. Чернозубенко. Этот обычно хладнокровный и уравновешенный человек сейчас явно нервничает. Я замечаю это по тому, как он нетерпеливо переступает с ноги на ногу, как то и дело поглядывает на часы.

- Что, волнуетесь, Михаил Дмитриевич?

- Немного есть, товарищ командующий. - Подполковник снова подносит к глазам руку с часами. - Сейчас будет сигнал.

В тот же миг далеко впереди полнеба озаряет яркая вспышка. Слышится громкая команда:

- Заводи! По машинам!

Заревели моторы танков и бронемашин, затрещали мотоциклы. Немного спустя гул начал удаляться: передовые отряды 25-й механизированной и 43-й танковой бригад ринулись на восток.

И тут же тьму разорвало ослепительное море огней. Это двинулись вперед главные силы ударной группы - тысячи танков, бронемашин, автомобилей с включенными фарами.

Зрелище было изумительное. Казалось, вспыхнула пламенем вся степь Внутренней Монголии и огненная река, вырвавшаяся из берегов, с грохотом и ревом устремилась в глубь Маньчжурии.

Первый эшелон главных сил Конно-механизированной группы перешел границу в три часа, второй - в четыре часа ночи. А разведгруппы и усиленные передовые отряды к этому времени были уже далеко впереди.

Вскоре привели первую партию пленных. Молодой японский офицер был явно подавлен случившимся.

- Ничего не понимаю, - сокрушенно показывал он на допросе, - все произошло так внезапно. Примерно в час ночи от границы донесся шум моторов. На заставе объявили боевую тревогу. Только построились - стрельба. Спастись не удалось никому: кто полег мертвым, кто попал в плен... Связаться с передовыми постами и другими заставами не удалось. Связь оказалась испорченной.

Другой пленный офицер сообщил, что его взвод проводил ночные занятия в поле. Услышав шум на границе, солдаты бросились на заставу. Там гремели выстрелы, взрывались гранаты. Затем появились танки.

- Я так и не успел подать команду на отход, - рассказывал офицер. - Весь небосвод на западе вдруг осветился. Огонь стал надвигаться на нас. Солдаты оцепенели. Многие бросились на колени, стали молиться... Было ясно: богиня Аматерасу отвернулась от нас.

В результате первого удара, осуществленного точно по плану, оказались уничтоженными все пограничные заставы и разведывательные пункты японцев.

С первыми лучами солнца через плавную линию пограничных холмов перевалили на рысях построенные в предбоевые порядки соединения монгольской конницы, составлявшие резерв Конно-механизированной группы. Из низины выскочили бронемашины и батареи.

Разорвав завесу пыли, поднятой десятками тысяч копыт, невдалеке от нашего командно-наблюдательного пункта вынырнул мотоцикл.

- Шестая кавалерийская дивизия Монгольской Народной Республики в установленное приказом время перешла государственную границу, - доложил мне соскочивший с мотоцикла офицер связи.

На лице его выделялись лишь белки глаз да зубы.

- Что, тяжело?

- Душно очень, товарищ генерал.

- Ну-ка покажите вашу флягу. - Взяв ее в руки, я был неприятно поражен. От нормы, рассчитанной на день, осталось всего несколько глотков.

- В пустыне невозможно дышать, - стал оправдываться мотоциклист. - Нос и рот забивает раскаленным песком. Поневоле приходится полоскать горло...

Этот случай показал, что мы, видимо, недооценивали трудностей, с которыми предстояло столкнуться. В душе я понимал мотоциклиста. Мне было хорошо знакомо невыносимое чувство, когда на тело давит палящий зной, а в легкие вместе с горячим воздухом всасывается раскаленная пыль.

Подошедший Чернозубенко доложил о возвращении группы лейтенанта Тулатова, которую выбрасывали в район Цзун-Хучит для захвата водоисточника.

- Почему возвратились? - удивился я. - Они должны были удерживать колодец!

- Вода для пользования непригодна. Один из цириков; попил и отравился. Врач установил - стрихнином.

- Где Тулатов?

- Ждет разрешения доложить.

- Давайте его сюда!

К нам подходит смуглый среднего роста худощавый офицер. Глаза виновато опущены, говорит короткими фразами с кавказским акцентом:

- По вашему приказанию...

- В чем дело, лейтенант? Почему не сработала урга?

Тулатов удивленно смотрит вначале на меня, потом на Чернозубенко. Подполковник объясняет, что "урга" в нашем понимании означает бросок специального отряда вперед и захват сторожевого поста, а главное - колодца.

- Понятно, - кивает головой Тулатов. - Сразу ворваться на пост не удалось. Нас встретили огнем. Бой продолжался недолго, но колодец японцы успели отравить. Не иначе, как дело рук ламы. Мы поймали его, а здесь почему-то отпустили. - Тулатов удивленно пожал плечами. - Зачем отпускали?..

После ухода лейтенанта Чернозубенко показал мне листок пергамента, испещренный рукописными строчками.

- Тулатов нашел возле колодца.

- Прочитать можешь?

- Да. Написано по-монгольски.

Письмо, составленное в высокопарном стиле, содержало угрозу, рассчитанную на запугивание монгольских воинов: "Через Гоби вам не пройти. Боги превратят колодцы пустыни в огненную смерть. Это говорю вам я, хубилган, потомок Дудэ - стремянного Джучи, сына Тимучина. Я - Тимур-Дудэ".

- Что означает "хубилган"? - поинтересовался: я.

- Это характерный для ламаизма культ так называемых воплощенцев. Их почитают за богов.

- Ну что же, - резюмировал я, - нас пугают мистикой, а мы должны предупредить противника о реальной угрозе. Отпустите нескольких пленных и снабдите их нашими письмами. Подчеркните, что каждый, кого мы схватим вблизи источников воды, если у него найдут яд, будет признан диверсантом и уничтожен на месте. Что же касается Тимура-Дудэ, то попытайтесь установить, кто скрывается под этой личиной. Хорошо бы захватить этого типа.

Успех наступления на калганском направлении во многом зависел от того, насколько быстро смогут наши войска расправиться с погранотрядом противника и разведывательным пунктом японцев в глубине - в монастыре Цаган-Обо-Сумэ. Уничтожение погранотряда возлагалось на усиленный батальон майора Самохвалова из 27-й мотострелковой бригады. На разведпункт нацелилась, 7-я мотобригада МНА полковника Нянтайсурэна. События; здесь развивались благоприятно. В полночь наши разведотряды перешли границу, а через три часа в наступление двинулся батальон Самохвалова. Он быстро захватил дефиле, запиравшее выход на плато недалеко от деревни Эрдэни-Сомон. Вражеские пограничники, не успев занять оборону, были атакованы и разгромлены. Бежать удалось немногим.

Тут же выступила и 7-я монгольская мотобригада. С передовым бронеотрядом лейтенанта Бодарчи шел командир бригады Нянтайсурэн.

В промежутке между долоннорской и калганской группировками в направлении Тогон-Туру - Дзалан-Сумэ действовал сильный отряд подполковника Островского. Его подразделения уничтожили заслоны противника на госгранице и стремительно наступали в глубь страны.

В восемь часов поступили первые сообщения авиаразведки. Было установлено, что конница Дэвана производит крупные передвижения, мало сообразуясь с обстановкой.

Оперативная обстановка требовала, чтобы князь собрал армию в кулак для удара по одному из флангов нашей Конно-механизированной группы. А он вместо этого распылял свои силы. Больше того, некоторые соединения совершали необъяснимые встречные маневры.

- Что думаешь об этом, Михаил Дмитриевич? - спросил я Чернозубенко, докладывавшего разведсводку.

Подполковник пожал плечами:

- Разумного в их действиях мало. Либо ставка Дэвана потеряла управление, либо там появились первые признаки паники...