Глава первая

Кабинет Дзержинского на Лубянке. Прямо против дверей массивный письменный стол, слева этажерка с книгами, и за ней во всю степу карта России.

Жестом пригласив нас к карте, Дзержинский берет с подоконника указку и обводит большой круг южнее Брянска.

- В брянских лесах активно действуют несколько белогвардейских банд, которые мешают органам Советской власти налаживать новую жизнь. Но особенно досаждает банда атамана Сенина. Полковник Сенин действует вот здесь. - Феликс Эдмундович поворачивается к венгру Ференцу Патаки, возглавляющему отдел ВЧК по борьбе с бандитизмом. - Каковы последние данные?

- Банда все еще многочисленная, Феликс Эдмундович, - невольно вытянулся по-уставному Ференц Владиславович. - Кони сытые, свежие, много взрывчатки и оружия. Есть тачанки. Две роты неполного состава действуют в пешем строю. Полковник поддерживает постоянную связь с Махно. Командный состав у полковника Сенина - опытные офицеры.

Октябрь 1920 года теплом не балует. В кабинете прохладно. Всю неделю непогодится: то мокрый снег, то резкий, порывистый ветер ударит в окна дробью дождя. Феликс Эдмундович поправил наброшенную на плечи шинель.

- Товарищ Дымов! Брянские чекисты нуждаются в помощи. Своими силами они не могут справиться, густые леса малочисленные группы чекистов прочесать не в состоянии. А у бандитов много тайных убежищ в самых непроходимых чащах. В Брянске вы узнаете о задании более подробно, местные товарищи сами скажут, в чем должна выражаться ваша помощь. Но нам кажется, что начать надо с ликвидации банды Сенина, самой многочисленной и опасной. Прежде всего надо отрезать Сенина от Махно. В этом вашему отряду помогут киевские товарищи. Реввоенсовет Республики для разгрома банды выделил интернациональную бригаду конников Лайоша Гавро.

- Гавро?! - вырвалось у меня.

И, видимо, так по-мальчишески это получилось, что на усталом лице Феликса Эдмундовича мелькнула улыбка.

- Вы знакомы?

- Лайош - мой друг! - ответил я.

- Тем лучше! - Дзержинский взглянул на своего заместителя Ивана Ксенофонтовича Ксенофонтова, которому я непосредственно подчинялся. - Быстрее наладят взаимодействие между своими частями.

Кабинет Феликса Эдмундовича всегда напоминал мне штаб фронта в напряженные дни наступления. По сути дела, Дзержинский и был командующим фронтом. Только на карте этот фронт обозначался не сплошной линией, а особыми знаками и заштрихованными кругами - районы, где вспыхивали бандитские мятежи, плелись сети заговоров. По неполным данным, только в 1918 году ВЧК раскрыла 142 контрреволюционные организации и вместе с частями Красной Армии подавила 245 кулацких мятежей, инспирированных эсерами и зачастую их прямыми покровителями - западными разведками.

- Феликс Эдмундович, - обратился к Дзержинскому Ксенофонтов, - Гавро сформировал свой первый интернациональный отряд из бывших военнопленных в Саратове летом семнадцатого года, а Дымов в то время вступил в заводской отряд Красной гвардии.

- Боевой опыт, выходит, есть! - сказал Дзержинский, подписывая мое удостоверение. - Вот ваш мандат, Захар Александрович.

Он вышел из-за стола и потянулся за фуражкой.

- Товарищ Дымов, вам дается право задерживать всех подозрительных, - Феликс Эдмундович повернулся к Ивану Ксенофонтовичу: - Как он у вас, не очень горяч по молодости?

- В меру, товарищ Дзержинский, - ответил Ксенофонтов.

- Прошу этим правом не злоупотреблять! - продолжал Феликс Эдмундович, застегивая на крючки шинель. - И учтите, в банде Сенина много крестьян, которых атаман завлек обманом и силой. Постарайтесь обойтись без лишнего кровопролития. Не забывайте, что основное ваше оружие - большевистское слово.

Дзержинский пожелал нам удачи и попрощался. Ксенофонтов попросил меня и Патаки зайти в его кабинет.

- Присаживайтесь поближе к столу, - он открыл сейф и достал из него папку...

Ивану Ксенофонтовичу я был обязан многим. Он терпеливо помогал мне разбираться в сложной обстановке, заботился о моем духовном росте, и вскоре я стал смотреть на мир как бы его глазами. Восемнадцатилетним приехал я в Москву из Саратова. Грамотность моя, как говорили тогда, на медные деньги куплена: окончил церковноприходскую школу. Потом занимался в подпольном кружке на заводе. Но этого было явно недостаточно. Потому я старался набраться знаний, так сказать, "на ходу", у старших, более опытных товарищей, и прежде всего у Ивана Ксенофонтовича.

Ксенофонтов в партии с 1903 года, в ВЧК - со дня ее создания. Работал еще в Петрограде, в Смольном. С именем Ксенофонтова и его боевых соратников - Уншлихта, Берзиня, Артузова, Буйкиса и других чекистов, ставших легендарными еще при жизни, - связаны многие успешные операции ВЧК по раскрытию контрреволюционных организаций, в частности "Союза защиты родины и свободы", созданного матерым врагом Советской власти Савинковым.

- Сейчас мы поближе познакомимся с полковником Сениным, - сказал Ксенофонтов, раскрывая папку. - Вот он собственной персоной. Возьмите эти фотографии с собой для опознания.

Снимки были сделаны в хорошем ателье, наклеены на картон с замысловатым вензелем хозяина заведения. С фотографии глядит скуластый, крепкого телосложения человек. Черные густые волосы, кончики ухоженных усов лихо закручены вверх, офицерский френч тщательно отутюжен. Взгляд холодный, властный. Под снимком дата - 1913. По виду Сенину тогда было лет двадцать пять.

Иван Ксенофонтович листает подшитые в папке бумаги, зачитывает сведения об атамане.

Сенин - офицер царской армии. Родился на Брянщине, в селе Новая Погощь. Отец, купец-галантерейщик, разбогател в русско-японскую войну на поставках овса, к началу Февральской революции уже сотнями тысяч ворочал. Сенин окончил юнкерское училище, а потом служил в казацких частях, к 1917 году был в чине подполковника. После того как солдаты его полка перешли на сторону Красной Армии, подался в Сибирь, к адмиралу Колчаку, который тут же произвел его в полковники.

Вскоре, почувствовав, что дела у "правителя омского", идут все хуже и хуже, что армия его отступает и разбегается под натиском красных частей и партизанских отрядов, Сенин, сбежав, пришел с повинной к командованию Красной Армии. Ему поверили, назначили военспецом в кавалерийскую дивизию. Но Сенин оставался ярым классовым врагом, он лишь затаился и ждал удобного момента. "Не знаю, чем все это кончится, - сообщал он отцу на Брянщину, - но ясно одно: потерянного теперь не вернуть. Сумей хоть что-нибудь припрятать из нажитого". Сенин выжидал, наблюдал...

Деникин рвался к Москве. До столицы рукой подать. Сенин решил, что нет теперь такой силы, которая сможет остановить белую армию. Изготовив надежные документы, полковник отправляется к Деникину. Но, вопреки его ожиданиям, генерал терпит одно поражение за другим, и Сенин поворачивает к себе на Брянщину. Там он выдает себя за раненого "комиссара", и его назначают начальником милиции. Сенин склоняет на свою сторону часть зажиточного населения, поднимает кулацкий мятеж, а затем сколачивает банду.

Поддержка богатеев, хорошо знавших отца Сенина, палаженная с их помощью широкая разведка позволяют ему на первых порах добиться успеха: банда растет не по дням, а по часам. Очень уж удачно выбрано время: у Реввоенсовета республики нет незадействованных частей, чтобы бросить их на ликвидацию банды. С запада наступают белополяки, на юге начал военные действия Врангель. А за спиной у "черного барона", поднимая боевой дух его войска, вдоль берегов Крыма курсируют военные корабли интервентов...

Действует Сенин дерзко и со знанием дела: он имеет солидную военную подготовку и в достаточной степени осведомлен о сильных и слабых сторонах регулярных частей Красной Армии. К тому же и местность, где орудует банда, с детства хорошо ему знакома.

Сенин избрал партизанскую тактику: решительных боев не предпринимал, а в случае опасности, умело используя лесистую местность, в сопровождении особого отряда конницы уходил в леса. Основные же силы банды, рассыпавшись по деревням, ждали, когда снова объявится их главарь.

Ободренный успехами, Сенин начинает целиться на железную дорогу Суземка - Зерново - хутор Михайловский - Конотоп, по которой нескончаемой вереницей двигались грузы, в том числе и военные, предназначенные для Южного фронта. Нельзя было допустить, чтобы бандиты перерезали железнодорожную линию.

- Опереться вам есть на кого, - сказал Ксенофонтов, - В каждом селе найдутся люди, преданные Советской власти, многие сами пострадали от бандитов и ненавидят их. Они вам будут помогать. Подумайте о том, чтобы проникнуть в штаб атамана Сенина и проведать о его замыслах. Так легче будет ликвидировать банду...

Мы еще раз уточнили пароли, явки и попрощались с Ксенофонтовым.

На вокзал меня пришел проводить Ференц Патаки. Сам он приедет в Брянск несколькими днями позже, закончив неотложные дела, - в то время он выполнял еще и обязанности помощника начальника отдела контрразведки ВЧК.

У эшелона меня встретил мой заместитель Василий Поляков, доложил, что отряд уже размещен в теплушках, боеприпасы и сухой паек получены, отправимся точно по расписанию.

- Передай от меня привет моему земляку Лайошу Тавро, - сказал на прощание Ференц Владиславович.

С Лайошем Тавро Патаки был знаком: они встречались в Москве в Доме интернационалистов на Поварской улице. Так случилось, что два венгра, чьи судьбы были удивительно схожи, познакомились в России. Их сблизили убеждения, идеалы, преданность революции.

Как сейчас, вижу Ференца Патаки. Высокий, стройный, с безукоризненной военной выправкой. Борода коротко подстрижена, черные усы. Веселые серые глаза лукаво прищурены. Ференц молод, ему еще нет тридцати, но усы и борода делают его старше, представительнее. Знал я, что Ференц шести лет от роду остался без отца и матери, воспитывался в приюте, рано познал цену хлеба. Грамота ему давалась легко, и попечители приюта определили его в духовную семинарию на казенный счет. Он же мечтал об университете, однако жизнь распорядилась совсем иначе. Началась мобилизация - Австро-Венгрия готовилась к войне. Но прапорщика Ференца Патаки шовинистический угар не коснулся. Попав в 1915 году в плен, он быстро освоил русский язык, стал лучше разбираться в том, что происходит в России. На формирование его взглядов повлияли новые друзья.

Еще в лагере для военнопленных Ференц подружился с большевиком Вайманом, латышом по национальности, и вместе с ним организовал комитет интернационалистов, в который вошел также Деже Форгач, человек высокообразованный, бывший адвокат, член венгерской социал-демократической партии. Вскоре им удалось наладить выпуск газеты "Факел" на венгерском и немецком языках. Редактировал ее Ференц. Она пользовалась большой популярностью среди пленных. "Факел" осветил путь в революцию тысячам венгров, румын, австрийцев и немцев, вставших на ее защиту с оружием в руках.

Ференц Патаки и Деже Форгач создали интернациональный отряд, который участвовал в боях с белочехами под Мариинском, Канском и Красноярском. Защитники Красноярска с небольшим отрядом интернационалистов под командованием Ференца Патаки вынуждены были оставить город. В Туруханском крае близ села Монастырского их пароход попал под обстрел карателей полковника Мальчевского. Отряд мужественно защищался до конца. Патаки был ранен и захвачен в плен и долгие месяцы находился в колчаковской тюрьме в Красноярске. "Как выжил - сам не знаю!" - говорил мне об этом Ференц.

Белогвардейцы под ударами Красной Армии покатились на восток. Уцелевших политзаключенных повезли в так называемом "эшелоне смерти" в Читу, где палачи намеревались учинить массовую казнь. Но по дороге на состав напали партизаны. Перебив охрану, они освободили заключенных.

Ференц Патаки - вновь в рядах защитников Советской власти. В Черемхове его назначили начальником штаба рабоче-крестьянских дружин. Он был среди тех, кто отбил у Колчака "золотой поезд" - государственный запас золота и драгоценностей России на сумму 651 миллион рублей. А доставить в Казань эшелон с золотом Реввоенсовет 5-й армии поручил 1-му интернациональному полку, одной из рот которого командовал Мате Залка.

Ференц Патаки. В 1983 г. за мужество и героизм, проявленные в борьбе за установление Советской власти в Сибири и при выполнении задания советского командования в тылу немецко-фашистских захватчиков в годы Великой Отечественной войны Указом Президиума Верховного Совета СССР Ф. В. Патаки посмертно награжден орденом Красного Знамени

Мате Залка перед отъездом в Испанию. 1936 г

Так близко сходились в то революционное вихревое время пути этих людей, ставших потом моими друзьями на всю жизнь...

В Сибири Ференц Патаки участвовал в операции по захвату в плен адмирала Колчака и его "министров", за что был награжден Почетным боевым оружием. Затем по поручению Иркутского губкома Патаки стал работать в губернской ЧК. Со своим небольшим отрядом он преследовал недобитые белогвардейские банды, проявляя при этом смелость и находчивость.

Когда же в сентябре 1920 года ВЧК попросила иркутян направить в ее распоряжение инициативного товарища, имеющего опыт борьбы с бандитизмом, выбор пал на Ференца Владиславовича Патаки.

Я познакомился с ним в первый же день его приезда в Москву. Поздно вечером в коридоре меня встретил И. К. Ксенофонтов:

- Захар, в общежитии найдется свободная кровать?

Я ответил, что есть, и даже не одна: ребята вчера уехали на задание. Ксенофонтов открыл дверь своего кабинета:

- Познакомься, наш новый сотрудник, - представил он Патаки. - Устрой до утра. Завтра комендант найдет ему уголок.

"Уголок" нашелся в нашей же комнате.

Вскоре мы подружились. И вот теперь нам с Ференцем предстоит вместе выполнять боевое задание Дзержинского.