Введение

В настоящее время наблюдается колоссальная диспропорция в районировании палеолитических индустрии Северной Азии. Если в Восточной Сибири изучены десятки памятников, объединенных в археологические культуры и в более высокие таксономические понятия, то в Западной Сибири известно лишь небольшое количество местонахождений, на основании которых затруднительно дать реконструкцию племен и их материальной культуры. К таким районам относится и бассейн реки Томи.

Памятник, открытый и исследованный на окраине г. Томска (Томская стоянка) Н. Ф. Катценко в 1896 г. [Кащенко, 1896, 1899, 1901], длительное время оставался единственным в Томском бассейне [Сосновский, 1934, с. 250, 284; Громов, 1948, с. 299; Ефименко, 1953, с. 589]. Более чем через 50 лет после открытия А. П. Окладников писал, что Томская стоянка - "...единственное хорошо изученное палеолитическое поселение между Уралом и Енисеем..." [Окладников, 1954, с. 25]. Несмотря на небольшое количество материальных остатков (кремней), обнаруженных на местонахождении, стоянка по праву включалась почти во все обобщающие издания, видимо по двум причинам. Во-первых, благодаря своей "оригинальной" фации, интерпретируемой как "временное становище около убитого мамонта" [Ефименко, 1953, с. 589]; во-вторых, она была в какой-то степени необычной в палеолитическом контексте северо-азиатских индустрий. Культурный слой "становища" включал небольшие пластинки, мелкие орудия на них, в отличие от архаичных скребел, остроконечников, галечных форм палеолита, например, Енисея. Это естественно утвердило мнение о европейской ориентации томской индустрии [Ефименко, 1953, с. 589]. Дальнейшие исследования палеолита Сибири позволили ориентировать памятник в пределах феномена сибирского палеолита - культуры типа Мальта и Бурети [Абрамова, Матющенко, 1973, с. 22; Абрамова, 19796, с. 194].

Более шестидесяти лет минуло со дня открытия первого томского палеолита, когда А. П. Окладников предпринял поездку в район среднего течения р. Томи. В 1962 г. им открыты памятники у пос. Аил (с. Кузедеево) на р. Кондоме (левый приток Томи) и у Старокузнецка (г. Новокузнецк). Особенно замечателен клад на Кондоме. Это замкнутое целенаправленное скопление из 19 предметов, представляющее преимущественно скребла и их заготовки [Окладников, 1968а]. Памятник интересен тем, что является достаточно редкой категорией местонахождений в палеолите и представляет собой замкнутый комплекс, видимо одноактного накопления. В Старокузнецке обнаружен пункт сбора подъемного материала с обилием галечных форм и скребел [Окладников, 1964].

Тогда же в 1962 г. А. И. Мартыновым в процессе рекогносцировочных маршрутов на Томи и Кондоме собраны немногочисленные кремни, происходящие из шести мест. Однако этот, ныне недоступный, материал остался неопубликованным, определенным "на глазок" и практически неизвестным.

Отмеченными местонахождениями практически исчерпывалась источниковедческая база томского палеолита, а его интерпретация не выходила за пределы планиграфических и культурных показателей вышеотмеченной томской стоянки. Анализируя причины создавшейся ситуации, следует подчеркнуть, что в основе ее эпизодический интерес к этой эпохе, чего нельзя сказать об археологии Томи вообще.

Начиная с 1975 г. проводятся планомерные исследования палеолитических памятников характеризуемого района. Осмотрены и изучены террасы р. Томи и ее притоков: Мрассу, Кондомы, Бельсу, нижней, верхней и средней Терси, а также других рек. В результате обнаружено более тридцати палеолитических местонахождений, большинство которых расположено на Томи. Отдельные пункты выявлены на Кондоме и Мрассу (рис. 1).

Рис. 1. Палеолитические памятники бассейна реки Томи: I - Кузедеево (клад); 2 - Кузедеево II; 3 - Кузедеево V; 4 - Кузедеево VI; 5 - Кузедеево VII; 6 - Кондома II; 7 - Мундыбаш III; 8 - Усть-Тала I; 9 - Сосновка; 10 - Сарбала I; 11 - Сарбала II; 12 - Сарбала III; 13 - Старокузнецк I; 14 - Митино; 15 - Бедарево II; 16 - Бедарево III; 17 - Бедарево IV; 18 - Ильинка I; 19 - Ильинка II; 20 - Ильинка III; 21 - Ильинка IV; 22 - Шорохово I; 23 - Шорохово II; 24 - Шорохово III; 25 - Ерунаково; 26 - Усть-Нарык; 27 - Еловый; 28 - Салтымаково; 29 - Лачиново I; 30 - Случайная находка V с. Лачиново; 31 - Старочервово II; 32 - Шумиха I; 33 - Шумиха II; 34 - Томская стоянка; 35 - Тоз I; 36 - Тоз II

Не все ныне известные местонахождения равноценны. Есть памятники стратифицирование обусловленные и стационарно изученные. Это Бедарево II (вскрытая площадь 200 м²), Нлышка II (150м2), Шорохово I (164 м2), Шумиха I (140 м²), Сарбала III (30 м²). На других пунктах, помимо сбора подъемного материала, пока установлен культурный слой (Митино, Ильинка III, Шорохово II, Кузедеево IV, Шумиха II, Ильинка IV). Наконец, на третьих произведены массовые сборы материальных остатков (Лачиново, Кузедеево VI, Сарбала II, Бедарево III-IV, Старочервово I, Мундыбаш III, Тоз I-II и т. д.).

Основная масса местонахождений оказалась приурочена к покровным лессовидным суглинкам высоких (III-IV) цокольных террас. Исключение составляют памятники Старочервово, Салтымаково, на которых произведены сборы в основании II террасы, и Лачиново I, подъемный материал которого приурочен к водораздельному плато. Рекогносцировочные ежегодные работы, связанные с поиском палеолита, на низких террасах результата пока не дали.

Томский палеолит, территориально входящий в ареал развития западно-сибирских каменных индустрий, наряду с другими памятниками представляет собой региональную единицу. В Западной Сибири известен целый ряд разнофациональных комплексов второй половины сартанского времени. Такие памятники, как Волчья Грива, Венгерово-5, Ново-Тартасская стоянка [Окладников, Григоренко и др., 1971; Фирсов, Орлова, 1971; Деревянко, Молодин, 1974; Окладников, Молодин, 1978, 1981], обладают небольшим количеством расщепленного кремня на фоне многочисленных костей четвертичных млекопитающих (kill sites). Они, безусловно, интересны как фациальные объекты, отображающие конкретный момент хозяйственной деятельности древнего человека, но совершенно не годятся для сравнительных операций. Сходными чертами в распределении участков культурного слоя с вышеперечисленными комплексами обладает также Шикаевка [Петрин, Цейтлин, 1976], имеющая свое продолжение в южноуральских мезолитических индустриях. Достаточно информативными представляются такие памятники, как Могочино [Матющенко, Аникович, Ложникова, 1974; Аникович, 1973; Петрин, Смирнов, 1976], Чернозерье II на Иртыше и, наконец, Ачинская стоянка на Чулыме [Авраменко, 1963; Аникович, 1976], обладающая некоторыми чертами сходства с палеолитическими индустриями Томи. Однако все указанные памятники значительно отстоят друг от друга и занимают различные географические и геоморфологические позиции.

Томский бассейн, площадь которого порядка 62 030 км², пересекает три геоморфологические зоны: Горную Шорию, Кузнецкую котловину и Западно-Сибирскую равнину. Основные черты современного географического облика бассейна обусловлены его расположением в данных геоморфологических единицах.

Горная Шория, занимающая юг Кемеровской области, совместно с Кузнецким Алатау, Бийской гривой, северной и средней частью Абаканского хребта образует так называемое Кузнецкое нагорье [Вдовин, 1976а, с. 16]; охватывает северные предгорья Алтайской горной системы, где сходятся хребты Северо-Восточного Алтая, Кузнецкого Алатау и Салаирского кряжа. Район соответствует рельефу первого класса с интенсивным положительным рельефом большой силы [Западная Сибирь, 1963, с. 66].

Северо-восточные районы Горной Шории отличаются довольно резко очерченными формами рельефа; в северо-западных преобладают широкие, нередко заболоченные долины с относительно пологими склонами: поднимающиеся здесь горные массивы имеют мягкие очертания [Михайлов, 1961, с. 112]. Климат здесь континентальный, умеренный. Значительное количество атмосферных осадков в сочетании с более коротким и прохладным летом способствует почти повсеместному распространению черневой тайги, представляющей салаиро-кузнецкую подпровинцию высокогорной зоны темнохвойной тайги [Крылов, 1961, с. 112].

Основными водными артериями Горной Шории являются реки бассейна Томи: Бельсу, Уса, Мрассу и, наконец, Кондома, длина которой 392 км и площадь водосбора 8270 км. Свое начало берет от слияния двух источников: Большой Кондомы (с хребта Кайбы и горы Чорба) и Малой Кондомы (с горы Уш-Сургуй). Верхние и средние участки носят характер горной реки, нижнее течение - более спокойное.

Кузнецкая котловина является межгорной впадиной в центральной и северо-западной частях Кемеровской области. С северо-востока она ограничена Кузнецким Алатау, с юго-запада - Салаирским кряжем, с юга - Горной Шорией, на севере сливается с Западно-Сибирской равниной [Мьттарев, 1970, с. 88]. В отличие от Западно-Сибирской равнины поверхность ее значительно приподнята. Все элементы рельефа, включая низкие надпойменные террасы рек, покрыты покровными суглинками [Бомбер, 1971, с. 146]. Кузнецкая котловина относится к рельефу второго класса (плато и низкогорные возвышенности) с положительными, средней интенсивности поднятиями, в которых процессы денудации почти компенсируют поднятия [Западная Сибирь, 1963, с. 66]. Она являет собой образец эрозионного ландшафта с резкой и густой системой долин, балок, увалов, придающей ей волнообразно-холмистый характер, скрывающий сложную тектонику котловины [Суслов, 1948, с. 60]. Высота водоразделов котловины повышается от 220-250 м на севере до 550-600 м на юге. В северной, относительно низкой части, рельеф более пологий, в южной - более расчлененный. Равнинность рельефа котловины нарушается в ее центральной части рядом низкогорных кряжей, сложенных мезозойскими базальтами так называемой "Мелафировой подковы". Сюда относятся Тарадановский увал, Салтымаковский кряж, Кайлотские, Нарыкские, Караканские и другие горы.

Клихмат котловины резко континентальный входящий в полосу затропического максимума [Яворский, 1940, с. 49]. Распределение почв и растительности находится в тесной связи с гипсометрическим положением отдельных ее участков и имеет характер весьма своеобразной и "концентрированной зональности" [Михайлов, 1961, с. 117]. Зона расчлененной северной лесостепи и лесостепи предгорий занимает центральную часть Кузнецкой котловины. Здесь материнскими почвообразующими породами являются лессовидные и тяжелые, суглинки. В пойме р. Томи - аллювиально-луговые и аллювиально-болотные супесчаные почвы. На возвышенных террасах - серые и темно-серые лесные суглинистые почвы и оподзоленные тяжелосуглинистые черноземы. Зона островной лесостепи и лесостепи Кузнецкой котловины расположена вдоль левого берега Томи. Основной фонд лесостепи - выщелоченные среднегумусные среднемощные черноземы. В пойме Томи - аллювиально-слоистые, аллювиально-луговые и аллювиально-болотные почвы, песчано-галечниковые и легкосуглинистые [Шипулин и др., 1976, с. 21-22].

Главными водными артериями котловины являются Томь и Иня.

В позднем плейстоцене Кузнецкая котловина представляла, как и в настоящее время, всхолмленную равнину. Неоднократная смена климата, вызывавшая изменения водообильности рек, а также проявление положительных неотектонических подвижек, обусловливали врезание рек Томи, Пни и их притоков, образование надпойменных террас [Алексеева, 1979, с. 26].

Нижнему участку бассейна Томи соответствует Западно-Сибирская равнина, большая часть рек которой, в том числе и Томь, принадлежит системе Оби.

Исток Томи находится на стыке Кузнецкого Алатау и Абаканского хребта в пределах Хакасской автономной области. Она берет начало на болотистом склоне между северными отрогами хребта Карльтган и горой Вершина Томи [Герасимов и др., 1974, с. 24]. В верхнем течении после принятия притока Бискамжа Томь приобретает характер горной реки, прорезая гранитный массив. После впадения притоков Казымча, Терексу, Балыксу и Казыр, она попадает на территорию Кемеровской области, и до г. Новокузнецка у реки остается резко выраженный горный характер, средний уклон ее на этом участке превышает 5 м на один километр [Мытарев, 1970, с. 181]. На этом отрезке Томь принимает самые многоводные притоки: Бельсу, Усу, Мрассу, Кондому. После впадения Кондомы и до г. Юрги - среднее течение Томи. Здесь долина реки расширяется до 5-10 км. В районе Бычьего Горла Томь прорезает скалистый Салтымаковский хребет. Наконец, от г. Юрги и до устья - нижнее течение Томи" где в 60 км северо-западнее г. Томска она впадает в Обь.

Для среднего и нижнего течения характерно спокойное состояние. Томь приобретает характер равнинной реки. Средний уклон ее здесь составляет 0,22 м на один километр. Уровень Томи в метрах по отношению к уровню океана изменяется с юга на север в таких пределах: г. Новокузнецк - 184, д. Ерунаково - 172, с. Крапивино - 126, с. Шумиха - 120, г. Кемерово - 108-106, г. Томск - 64 [Шумилова, 1934, с. 11]. Направление ее течения от г. Новокузнецка до с. Крапивина можно считать меридиональным, севернее Крапивина оно изменяется на северо-западное.

Строение долины Томи неоднозначное в различных ее участках. В верхнем течении (до Новокузнецка), где Томь прорезает гранитный массив, как правило, наблюдается низкая пойма. В среднем течении картина иная: от Новокузнецка и до д. Казанково - широкая древняя долина, доходящая в ширину до 10 км. Здесь хорошо представлен процесс террасообразования. Именно на этом участке обнаружено большинство палеолитических памятников. Отрезок от дер. Казанково и до дер. Ажендарово отличается интенсивной затаеженностью и слабым развитием плейстоценовых осадков. Оба берега представлены преимущественно коренными палеозойскими породами. Иногда распространена пойма. На следующем участке (от дер. Ажендарово и до дер. Крылово) налицо различие между правым и левым берегом. Левая часть тяготеет к степному режиму, правый берег представляется залесенным разнообразным комплексом деревьев. Для данного участка свойственны положительные формы рельефа в виде террас. Наконец, в нижнем течении широко представлены террасы, имеющие различные уровни [Шумилова, 1934, с. 11-12].

На всем своем протяжении Томь принимает 115 притоков [Мытарев, 1973, с. 13]. В пределах Кузнецкой котловины левые притоки: Нарым, Мунгат, Уньга - реки степного характера. Совершенно иными чертами обладают правые притоки, из которых наиболее значительные Верхняя, Средняя и Нижняя Терси, Тайдон. Водораздельным пространством на востоке Томи является цепь хребтов Кузнецкого Алатау. Это обстоятельство и налагает ярко выраженный горный режим на правые притоки Томи. Характерными особенностями этих рек являются: крутое падение долин, быстрота течения, пороги, берега обрывистые, скальные; террасы практически отсутствуют.

Томский палеолит по отношению к памятникам и культурам сопредельных территорий представляет собой локальную группировку территориального, хронологического и генетического порядка, системообразующую функцию в выделении которой выполняют в первую очередь каменные артефакты, аккумулирующие те технико-типологические каноны й традиции, которые использовало древнее население. Постулирование технических свойств изучаемых индустрий производится с помощью всестороннего рассмотрения всего технокомплекса, включающего технику первичного расщепления и вторичной обработки, а также типологию инструментария. Анализу подвергнуты все без исключения материалы, поступившие из слоя, независимо от сохранности и назначения. При этом мы исходим из положения, что в палеолите нет бросового материала [Бонч-Осмоловский, 1940, с. 12] и что "...все слагаемые какой-либо индустрии содержат искомую этноспецифическую информацию, представляют те качественные и количественные характеристики, которые отличают ее от других индустрпй" [Любин, 1977, с. 9].

Руководствуясь этим положением, основную главу данной работы мы построили следующим образом: индустрии местонахождений описываются на уровне техники первичного раскалывания, для выяснения которой привлечены нуклеусы и сколы, лишенные вторичной обработки; техники вторичного оформления получаемых основ, будь то ретушь, подтеска или резцовый скол; типологии орудийного набора, включая целые и фрагмен- тнрованные формы. Отдельно рассматриваются сырьевые ресурсы, на которых основаны изучаемые источники, ибо "...свойства материалов являются частью особенностей естественной среды, в которой живет человек: они оказывают влияние на хозяйственную жизнь, технику, накладывают свой отпечаток на типы орудий, приемы работы и производственные навыки" [Семенов, 1957, с. 51 ].

При характеристике каменных артефактов использованы следующие определения и параметры. Под пластиной понимается скол (кроме краевого), длина которого более чем в два раза превосходит ширину, обладающий более-менее параллельными краями и гранями. Пластинчатый отщеп морфологически напоминает пластину, но по метрическим качествам не соответствует ей. Учитывая разнообразие данной категории, принято деление пластин, предложенное З. А. Абрамовой для палеолита Енисея [Абрамова, 1979б, с. 106]: пластины крупные (более 10 см), пластины (7-10 см), пластинки (менее 7 см). Фрагменты соответствуют проксимальным (с ударным бугорком и площадкой), дистальным и медиальным частям. Микропластинка - это скол со свойственной параллельностью краев и призматической огранки. Далее массовый материал по своим морфометрическим показателям разделен на первичные сколы (дорсальная поверхность полностью или больше половины занята галечной коркой), вторичные сколы (галечная корка занимает менее половины лицевой плоскости предмета), отщепы (дорсал содержит негативы предшествующих снятий), чешуйки (отщепы менее 1 см), сколы - осколки (без предпочтительного выяснения вентральной и лицевой плоскости и соответственно ориентации снятия). Сколы, кроме пластин, классифицированы по размерам: крупные (от 5X5 см и выше), средние (от 3X3) и мелкие (от 2X2) [Абрамова, 19796, с. 106]. Под орудием понимается основа, содержащая вторичную обработку рабочих или черешковых частей. Артефакты со следами сработанности, определенные визуально или инструментально, типологической единицей классификационного орудийного реестра не считались. В полевых и камеральных исследованиях над палеолитическими памятниками Томи мы пытались сохранить, там где это возможно, комплексный подход.

Геологическое изучение местонахождений проводилось начальником аэрологической экспедиции. ПГО "Запсибгеология" специалистом по четвертичной геологии и неотектоники Кузнецкой котловины А. Ф. Щигревым. Некоторые консультации были получены от канд. ист. наук И. М. Гайдука и канд. геол.-мин. наук Э. Д. Рябчиковой (Томский госуниверситет). Образцы на спорово-пыльцевой анализ, к сожалению оказавшиеся неинформативными, обрабатывались в комплексной лаборатории ПГО "Запсибгеология" палинологом А. Тресвятской. Определение существующих палеонтологических остатков выполнено канд. биол. наук Н. Д. Оводовым (ИИФиФ СО АН СССР). Минералогическое визуальное определение сырья с памятников произведено канд. геол.-мин. наук Г. М. Ковнурко (Ленинградский госуниверситет). Функциональное изучение кремней проводилось докт. ист. наук Г. М. Коробковой (ЛОИА, Ленинград) и канд. ист. наук Н. А. Кононенко (ИИАЭ народов Дальнего Востока, ДВНЦ).