Страница дневника [1985 Кривель А.М.

Захватив почти всю Западную Европу, имея колоссальную военную машину, гитлеровская Германия 22 июня 1941 года вероломно напала на СССР. Почти четыре долгих года длился трудный путь Советского Союза к победе в Великой Отечественной войне.

Но вот фашистская Германия, развязавшая самую ужасную в истории человечества войну, окончательно и полностью разгромлена. В Европе война была завершена. А Япония все еще воевала.

Листаю пожелтевший дневник тех дней. Запись почему-то красными чернилами от 5 июля 1945 года. "Я - артиллерийский разведчик. Такова моя военно-учетная специальность. В то же время я комсорг минометного дивизиона. Сформирован он в основном из иркутян, читинцев, жителей Бурятии. Нам привычны здешний климат, высота над уровнем моря, рельеф. Такие же, вероятно, природные условия и за кордоном в Маньчжурии, оккупированной Японией. Приехали проверяющие. Проводили при них боевые стрельбы. Очень здорово стреляли. Обстановка соответствовала, НП весь в цветах. То там, то здесь вспыхивают облачка взрывов. Каска вот мешает немного: от жары накаляется, и голова, как в печке. Зато какое удовольствие полежать на дне окопа, глядя на бегущие облака. А еще лучше вечером скакать на лошади по степи. Ветер свистит, пахнет жасмином, полынью, чабрецом. А нам по двадцать - двадцать одному году. Кажется, так будет всю жизнь, кажется, где- то рядом ждет тебя счастье... В "Комсомольской правде" печатается "Молодая гвардия" Александра Фадеева. Ждем не дождемся каждого следующего номера. Читаем коллективно- газета только одна на дивизион, а нас много.

Проводили собрания в батареях. В общем, все как будто спокойно. Спокойно, но тревожно..."

Да, тревожно было в те дни. Рядом, через несколько десятков километров, государственная граница. А за границей миллионная Квантунская армия, укрепрайоны Хайлара, Халунь-Аршана, Хингана, которые, как мы уже догадывались, нам придется штурмовать рано или поздно.

Мы знали, что японцы еще очень сильны. К началу второй мировой войны армия Японии насчитывала 4 миллиона 500 тысяч человек, к концу - больше 7 миллионов. 5 миллионов 500 тысяч составляли резервы. Воинскую повинность японское командование распространило и на захваченные территории - Маньчжурию, Корею, остров Тайвань.

Нас, естественно, больше всего интересовали противостоящие силы японцев. Мы знали, что Квантунская армия включала в себя три фронта: 1,3, 17, 4-ю отдельную полевую армию, 2-ю авиационную армию и Сунгарийскую военно-речную флотилию. Имелись еще войска марионетки Дэвана. Командовал Квангунской армией генерал Отодзо Ямада. Еще в войну с Россией 1904-1905 годов он воевал в качестве командира эскадрона. В Северном Китае, в районе Пекина, располагались две японские армии, которые при необходимости легко могли бы быть передвинуты в Маньчжурию.

"...18 июля. Как все переменилось за последние дни! Сдвинулось с устоявшихся мест и пошло-поехало. Стрельбы нам пришлось "перестреливать". Выполнили это дело снова на "отлично". Приехали в свои палатки, отоспались. И вдруг тревога. Лихорадка сборов. Выезд в 22 часа. Куда? Никто не знает. Ходят всяческие слухи. Одни говорят, что завтра- послезавтра воевать будем; другие - будто Япония "мирно отдает" Южный Сахалин и купленную за бесценок, а по сути дела захваченную КВЖД. Выдали нам патроны..."

Выехали не в 22, а в 23 часа. Темень. Движемся к границе. То и дело нас обгоняют колонны танков, машин, тягачей, орудий. Движется все только ночью. А днем гремят забайкальские долины от канонады, будто война уже началась. Солдаты учатся.

Настроение у всех боевое. "Наконец-то,- говорят мои товарищи,- мы эту Квантунскую армию разнесем на куски!" Шапкозакидательство? Может быть. Надо поостеречься от такого отношения, война не будет легкой. С японцами, как учит история, шутить не приходится.

Однако следует сказать несколько слов и о предыстории этого ночного похода.

Наш полк был коренным забайкальским. Первая батарея имела вороных коней, вторая - гнедых, третья - рыжих, четвертая - саврасых, пятая - серых, шестая - белых.

Вечерами мы, возвращаясь со стрельб, шли рысью побатарейно и пели:

Смотреть на нас выходило все население маленьких забайкальских станций. Традиции красной кавалерии и артиллерии как бы переплелись и переплавились у нас в нечто новое, необходимое, по тем временам очень современное и нужное.

Наш полк сформировался среди одиноких голых каменистых сопок, в неимоверно трудные для страны октябрьские дни 1942 года. Изнемогал Сталинград, часть Кавказа была захвачена фашистами. Не хватало специальных горных и егерских частей. Их начали усиленно формировать. Первыми новобранцами, ставшими потом ядром полка, были мы, сибиряки, рождения 1924 года. И вроде странно, надо сказать, выглядел наш воинский эшелон, который отправили не на Запад, куда непрерывно шли воинские составы, а на Восток, на самую границу с Маньчжурией. Из него в морозные вьюжные дни ноября около маленькой станции и родилась новая часть, воевать которой предстояло в горах. Все больше чувствовалось, что мы необходимы здесь, на восточных рубежах. Впереди нас лежали горные хребты. Они были укреплены по последнему слову военной техники и заняты хорошо вооруженным и тренированным противником.

Полк наш числился в резерве Главного командования, он назывался горно-вьючным минометным. На спины подаренных нам монгольскими аратами маленьких лохматых лошадей молоденькие солдаты пытались надеть седла с надстройками из штырей, винтов, застежек. На седла крепились ствол или плита миномета, лотки с боеприпасами.

Вначале с седлами ничего не получалось. Степные вольнолюбцы тряслись как в лихорадке, увидя необыкновенные металлические конструкции. Их приходилось держать вчетвером-впятером, для того чтобы набросить на спину громыхающее металлом седло. Да ничего другого и нельзя было ожидать от лошади, только вчера беспечно носящейся в табуне по необозримым просторам Монголии.

Лето 1939 г. Милитаристская Япония напала на дружественную нам Монгольскую Народную Республику и получила мощный отпор. На снимке: пленные японские солдаты

'Апофеоз' японской агрессии на Халхин-Голе. Наглядный урок истории

Маршал X. Чойбалсан с командующим армейской группой Г. К. Жуковым на Халхин-Голе

Начало августа 1945-го. Накануне...

'Очаг империалистической агрессии на Востоке должен быть ликвидирован...'. Беседа политрука

Приказ: объявить войну милитаристской Японии

Стремительный марш-бросок. Отстали тылы, воды не хватало. И вот первая речка

С советскими воинами-освободителями китайцы возвращались в родные края

Трофеи, взятые у Квантунской армии

Торжественный парад - война закончена

Представитель СССР генерал-лейтенант Деревянко подписывает акт о безоговорочной капитуляции Японии

Вечная слава героям Халхин-Гола

Пьедестал бессмертия... В госхозе 'Халхин-Гол' имени маршала Жукова

На страже границ МНР

Но седло еще, как говорится, полбеды. Лошади не хотели есть овес, пить из ведра или корыта воду. Они привыкли к подножному корму, природным водным источникам и снегам. А ковка! Тот, кто знаком с этим немудрящим делом, знает, что даже обычную крестьянскую лошадь, ту, на которой возят грузы и пашут, подковать нелегко. Нужна немалая сноровка и ловкость, чтобы завести ее в специальный кузнечный станок, очистить копыто, прибить гвоздями подкову.

Монгольские кони, как известно, не подковываются. А в армии есть порядок, устав: тягловая сила должна быть на добротных металлических подковах. И вот связанного по всем четырем ногам степняка приходилось буквально вдесятером втаскивать в кузнечный станок. Даже и в таком состоянии лошадь сопротивлялась, как могла, отбивалась, пыталась кусаться. Но постепенно и к этой процедуре привыкли наши кони.

Эти монгольские лошади имели неоспоримые преимущества, которые проявились в тяжелом маньчжурском походе. Забегая вперед, скажу, когда 9 августа 1945 года наш полк одним из первых перешел границу и включился в войну с Японией, темпы наступления были столь высоки, что и расседлывать лошадей не удавалось. В первые дни к тому же не было воды. Лошади другой породы не вынесли бы столь тяжких испытаний. А наши монгольские лошадки, хотя похудели, сгорбились, потемнели, тем не менее с честью выдержали все невзгоды, выпавшие на их долю.

В августе и сентябре 1945 года верхом на монгольской лошади по дорогам и без дорог в Северо-Восточном Китае мне пришлось проехать около полутора тысяч километров.

Четвероногие помощники очень много значили тогда для нас. Без них мы были просто солдаты, с ними - горновьючники. И этим мы вскоре стали гордиться. Рядом с нами стояли стрелковые дивизии, танковые бригады, артиллерийские и авиационные соединения, но только мы, горновьючники, могли пройти и перевезти свои крупнокалиберные минометы там, где не смогла бы пройти ни одна артиллерийская или танковая часть.