Среда, 15 сентября, 1915 г

Вечером я обедал в одном нейтральном доме с Максимом Ковалевским, Милюковым, Маклаковым, Шингаревым, с главным штабом, с цветом либеральной партии, В любой стране этот обед был бы вещью самой естественной. Здесь пропасть между оффициальным миром и прогрессивными элементами так глубока, что я ожидаю, что меня сильно будут критиковать в благонамеренных кругах. А между тем эти люди безупречной честности, глубоко культурные, меньше всего революционеры; весь их политический идеал резюмируется конституционной монархией. Поэтому Милюков, крупный историк, автор "Очерков по истории русской культуры", мог сказать в первой Думе: "мы не оппозиция против е. в., мы оппозиция его величества".

Когда я пришел, все окружали Ковалевского и с удрученным видом о чем-то оживленно говорили; они только что узнали, что правительство решило отсрочить созыв Думы. Таким образом, розовые надежды, возбужденные шесть недель тому назад в начале сессии, уже сведены к нулю; образование ответственного министерства - химера, победил "Черный Блок"; это - торжество личной власти, самодержавного абсолютизма и закулисных сил... Весь обед проходит в расшифровании мрачных перспектив, открывающихся благодаря этому неожиданному возвращению реакции.

После ужина какой-то журналист сообщил, что указ об отсрочке созыва Думы был подписан сегодня днем и будет опубликован завтра.

Я с Ковалевским и Милюковым уединяемся в углу салона. Они сообщают мне, что в виду оскорбления, нанесенного народному представительству, они хотят уйти из смешанных комиссий, недавно образованных при военном министерстве для интенсифицирования работы заводов.

Я энергично указываю им на то, насколько такое их поведение было бы неуместно, даже преступно.

- Не мое дело входить в оценку ваших мотивов и ваших политических расчетов. Но, как посол союзной Франции, принявшей участие в войне для защиты России, я имею право напомнить вам, что перед лицом неприятеля вы должны воздержаться от всякого акта, от всякой манифестации, которые могли бы ослабить вашу военную мощь.

Они обещают мне подумать. В заключение Ковалевский говорит:

- Эта отсрочка созыва Думы - преступление. Если бы хотели ускорить революцию, нельзя было придумать ничего лучше.

Я спросил его:

- Вы думаете, что настоящий кризис может привести к революционным потрясениям?

Он обменивается взглядом с Милюковым. Затем, пристально устремив на Меня свой светлый, умный взгляд, он отвечает:

- Поскольку это будет зависеть от нас, во время войны революции не будет.. Но скоро, может быть, - это не от нас будет зависеть.