Заключение

Ко времени развернувшейся вокруг "Истории государства Российского" полемики отечественная историография уже имела опыт обсуждения ряда исторических сочинений. Еще в XVIII в. широкий общественный резонанс получили борьба М. В. Ломоносова с норманнской теорией, выступление И, Н. Болтина против французских историков Левека и Леклерка и его полемика с автором "Истории Российской" М. М. Щербатовым, В начале XIX в., за несколько лет до выхода труда Карамзина, предметом ожесточенных споров стал труд А. Л. Шлецера, посвященный древнерусскому летописанию. Наконец, начиная с 1829 г. вспыхивает полемика вокруг "Истории русского народа" Н. А. Полевого.

Причины, характер, содержание этих и других полемик в разной степени изучены. Какое же место заняла среди них полемика вокруг "Истории" Карамзина, чем объясняется само ее возникновение, злободневность звучания, широта и разнообразие затронутых вопросов?

Ответы на это следует искать в общественной атмосфере первых десятилетий XIX в. Историзм мышления был уже неотъемлемой чертой времени. Для первых читателей труда Карамзина размышления о настоящем и будущем России неизменно связывались с ее прошлым. В прошлом искали и обоснования путей решения задач настоящего. Поэтому политические идеи "Истории", прежде всего идеи самодержавия и крепостничества, с одной стороны, и в то же время ее антидеспотическая направленность, решительный нравственный суд историка над действиями и личностями представителей самодержавной власти - с другой, вызывали отклик у представителей различных общественно-политических течений русского общества. Обсуждение "Истории" становилось поводом для разговора о злободневних проблемах современности, способом пропаганды своих убеждений.

Полемика начиналась в период господства официальной дворянской историографии, воплощенной наиболее ярко в труде Карамзина. Ее завершение проходило уже под знаком борьбы с дворянской историографией представителей революционно-демократических взглядов на исторический процесс, в период формирования буржуазного направления в историографии. Новые взгляды на прошлое, новые представления о задачах, предмете исторического познания властно вторгались в ранее лишь изредка тревожимую обитель дворянских историков. Место адвокатов существующего строя, которых, по словам графа А. Сен-При и декабриста Н. И. Тургенева, браться за перо в России заставляла "выгода касты", занимали люди более демократических и прогрессивных взглядов. Их обращение к прошлому помогало осмыслить и историографическое наследие предшественников. Не случайно, например, рецензия Н. А. Полевого на труд Карамзина появилась накануне выхода его "Истории русского народа" как своеобразный манифест буржуазных взглядов на исторический процесс. "История" Карамзина неизбежно включалась в процесс переосмысления историографических концепций.

Труд Карамзина демонстрировал то новое, что было внесено им в русский язык частично еще до выхода "Истории" и в еще большей степени в процессе работы над ней. Языковые и стилевые новации Карамзина стали еще до выхода его труда предметом восхищения и подражания для одних и решительного осуждения для других. "История" не сгладила различий в оценках Карамзина как писателя и реформатора языка. Оставив разрешение этого вопроса времени, она самим фактом своего существования побуждала современников включать ее в круг собственных литературных и языковых исканий. Поэтому труд историографа оказался вовлеченным и в литературную борьбу тех лет.

Общественные условия предопределили остроту полемических выступлений и в связи с борьбой за личность автора "Истории". Образы "честного человека" и "благонамеренного патриота" уже при жизни Карамзина и особенно после его смерти оказались необходимы представителям различных общественно-политических течение в их споре о поступках, убеждениях гражданина, писателя и ученого. Волей исторических судеб и обстоятельств личность историографа превращалась в символ, его труд - в знамя, которые пытались в своих целях использовать различные лагери русского общества.

Наконец, общественное звучание полемике придавал уже сам факт критических выступлений ее участников. Независимо от содержания они наносили удар по убеждению Карамзина о терпимости в критике. Спор о достоинствах и недостатках "Истории", включение в него последователей историографа одновременно стал спором о задачах, сущности, форме критики вообще и разборе исторических сочинений в частности.

Указанные обстоятельства и предопределили широту и злободневность обсуждения "Истории", включив ее в общий контекст литературных, политических, историографических движений эпохи. Труд Карамзина как бы обнажил основные противоречия общественной жизни России первых десятилетий XIX в., став удобным предлогом для разговора о злободневных проблемах. Именно поэтому правомерно говорить о споре не только, о труде историографа, но и, вокруг него.

Полемика вокруг "Истории" Карамзина представляла собой более сложное явление по сравнению с рядом предшествующих полемик. Она оказалась представительнее по числу участников, кругу затронутых вопросов, теснее связанной с проблемами современности, сложнее по форме, позициям и тактике разных ее участников. Легальное и нелегальное обсуждение "Истории" захватило широкий слой русских читателей. С результатами этого обсуждения они получили возможность познакомиться в первую очередь через периодическую печать.

Какие же реальные результаты дала полемика вокруг "Истории" в 10 - 20-х годах XIX в.? Во-первых, оказался знаменательным сам факт обсуждения труда Карамзина. Более чем какой-либо другой аргумент, это показывает резкое усиление в русском обществе интереса к прошлому. Было бы, очевидно, односторонним утверждение, что "История" пробудила этот интерес, скорее она обострила его, послужила стимулом для новых исторических разысканий, для размышлений о предназначении исторического труда, его предмете, методах исторического познания. Во-вторых, в ходе полемики основательной и справедливой критике были подвергнуты политические идеи и научные основы труда Карамзина. В лице декабристов М. Ф. Орлова, Н. М. Муравьева, Н. И. Тургенева историограф встретил серьезных оппонентов своим политическим взглядам, а со стороны М. Т. Каченовского, Н. С. Арцыбашева, И. Лелевеля, Н. А. Полевого, З. Ходаковского и других профессиональных исследователей - строгий разбор научной стороны "Истории". В-третьих, в процессе критики политических идей и научных основ "Истории" оппоненты Карамзина получили возможность лишний раз уточнить свои представления о русском историческом процессе и методах его познания. В споре с Карамзиным оформлялись и революционно-демократические взгляды на прошлое декабристов, и буржуазно-демократическая концепция исторического процесса Полевого.

Все это убедительно говорит о том, что развитие русской общественной и исторической мысли 10 - 20-х годов XIX в. шло не мимо "Истории" Карамзина, а через нее. Труд Карамзина стал тем "катализатором" общественно-исторической мысли России, который ускорил процесс размежевания сил, породил неизбежную реакцию в общественном сознании на содержавшиеся в нем идеи, В этом заключалась важнейшая положительная роль "Истории" и развернувшейся вокруг нее полемики.