Формирование флотоводца

1

Великий русский флотоводец Фёдор Фёдорович Ушаков родился в 1745 году.

Отец его, Фёдор Игнатьевич, был мелкопоместным дворянином и занимал скромную должность, имея чин коллежского регистратора - самый низший из установленных Петром I чинов.

Фёдору Игнатьевичу принадлежала деревня Алексеевка в Темниковском уезде Тамбовской губернии. В этой деревне и родился Ушаков.

Серебряная лента речки Мокши огибала Санаксарский монастырь, хорошо видный из Алексеевки. В половодье монастырь с трёх сторон заливало водою, и казалось, что он плавает на воде. С запада его стеною окружал бор, с востока - задумчивая в своих песчаных берегах Мокша. По-над берегом стояли дубы, раскинув в небе могучие кроны. Луговая сторона была похожа на море.

Фёдор Ушаков провёл свои детские годы среди тамбовских полей и лесов.

Сельский священник обучил его грамоте; деревенский староста - ходить с рогатиной на медведя; старик-односельчанин, служивший во флоте при царе Петре канониром, рассказывал ему много чудесных былей о море и о царе-моряке.

Предоставленный самому себе, Ушаков рос в деревне без всяких воспитателей и гувернёров, отнюдь не похожий на изнеженное дворянское "дитя".

Плечистый и широкогрудый, наделённый большой физической силой, он казался значительно старше своих лет. У него был высокий лоб, упрямо сдвинутые брови и прямой, слегка вздёрнутый кверху нос. Сухо очерченный рот, твёрдые скулы и сильная нижняя челюсть придавали его лицу замкнутое, строгое выражение.

Влечение к морю, по-видимому, рано зародилось в его душе.

В конце 1761 года его отправили в Петербург и определили в Морской кадетский корпус, в стенах которого он пробыл пять лет.

Выпущенный из корпуса мичманом, Ушаков был сначала зачислен в галерный флот, потом совершил на военном транспорте "Нарген" переход из Кронштадта в Архангельск, а лето 1768 года провёл в плавании близ берегов Швеции.

В конце этого года состоялся указ о снаряжении Азовской флотилии, и Ушаков получил назначение на юг.

2

Время, когда довелось сыграть свою историческую роль Ушакову, было эпохой напряжённой борьбы России за Чёрное и Балтийское моря. Правда, вековой спор за Балтику уже подходил к концу, но всё еще оттягивал на север немалые силы. Главная же военная и политическая задача решалась на юге - в борьбе за черноморское побережье, где русские люди жили с древнейших времен.

Успехи хозяйственного развития России и её возраставший хлебный вывоз делали для неё жизненно важным свободный выход в Чёрное и Средиземное моря.

Но Турция, боявшаяся усиления России, всячески противилась её стремлениям. Турцию поддерживала Франция, также видевшая в России опасного соперника - "друга своих недругов и врага своих друзей". Война за Крым была неизбежной. С 1764 года началось усиление русского флота. Турция также готовилась к войне.

Осенью 1768 года турки открыли военные действия вторжением крымского хана на Украину. Главные же силы Порты^* двинулись на Дунай.

^*(Порта (Оттоманская) - старинное наименование Турции и турецкого правительства.)

Русское правительство снарядило две эскадры Балтийского флота. Они должны были обогнуть. Европу, войти в Эгейское море и, проникнув в Дарданелльский пролив, создать угрозу турецкой столице.

24 июня 1770 года русские корабли под начальством Алексея Орлова атаковали превосходивший их турецкий флот в Хиосском проливе, близ крепости и порта Чесмё.

Турецкие суда, бежавшие после боя в Чесменскую бухту, были атакованы в ней 26 июня русскими брандерами^* и почти все сожжены.

^*(Брандер - судно, наполненное легко воспламеняющимися материалами, предназначенное для поджога неприятельских кораблей.)

Морская сила Турции оказалась подорванной.

В России выбили медаль в честь Чесменской победы с изображением горящего турецкого флота и короткой надписью: "Был".

3

Война застала Ушакова на Дону.

Три тысячи плотников стучали топорами в Таврове, Новопавловске и Хоперске, восстанавливая старые петровские верфи. По особым чертежам Адмиралтейств-коллегий на них строили парусно-гребные суда с малой осадкой, свободно проходящие через мелководный донской бар^*.

^*(Бар - мелководная гряда перед устьем реки, перекат.)

Их сплавляли Доном, много раз перегружая. В низовьях реки, у крепости св. Димитрия Ростовского^*, они останавливались, получали вооружение и дожидались прибылой воды. Потом они проходили через донские гирла и достигали Таганрога. Но даже и там, в море, не всегда была "вольная" - достаточной глубины - вода.

^*(Позднее - порт и город Ростов-на-Дону.)

Способный, неутомимый вице-адмирал Сенявин^* принял начальство над Азовской флотилией. Степная река доставила ему много хлопот. Воды её быстро поднимались и спадали. Проводить в море суда было нелёгкой задачей. Требовались расторопные, находчивые командиры, чтобы поладить с норовистой рекою. Ушаков учился всему у Сенявина и не раз выручал застрявшие на Дону суда.

^*(Сенявин А. Н. (1716-1796).)

На пловучих батареях - прамах - началась его служба в Азовской флотилии. Сперва - на праме № 5, потом - на праме "Дефеб".

У неуклюжих этих судов нос и корма были одинаковы. Малоподвижный, вооружённый одними тяжёлыми пушками, прам походил на береговой форт.

Служа на прамах, Ушаков оценил силу корабельной артиллерии и пришёл к мысли, что ею должно пользоваться в морском бою по-новому: сочетая "плотный" прицельный огонь и манёвр.

Он водил караваны до Таганрога и совершил первый свой скромный подвиг: снял припасы и материалы с затопленных на Дону транспортов, которые уже считались пропавшими, и доставил на место самые суда...

Между тем войска Долгорукова, поддержанные флотилией Сенявина, дважды разбили крымского хана Селим-Гирея и взяли Ферх-Кермен^*, Гезлев^**, Балаклаву, Каффу^***, Керчь, Еникале и Тамань.

^*(Ферх-Кермен - татарское название Перекопа.)

^**(Гезлев - татарское название Евпатории.)

^***(Каффа - древнее название Феодосии.)

Крым был объявлен независимым - под покровительством России, и с Турцией открылись мирные переговоры. Они тянулись до марта 1773 года, а весной снова началась война.

Флотилии Сенявина пришлось нести крейсерскую службу вдоль Крымского побережья. Базой крейсеров стала Балаклава. Ушаков командовал в этой флотилии ботом "Курьер".

Балаклавская бухта, тихая и глубокая, похожая на горное озеро, была на редкость удобна для стоянки флота. Любой шторм замирал, стиснутый в её узкой горловине, пропускавшей в глубину бухты только самую лёгкую зыбь. Для неприятельских судов вход в узкую, хорошо защищенную бухту был неприступен. Но следить за противником надо было зорко: его эскадра стояла близко - у мыса Таклы, а войска - на Таманском берегу.

Ушаков ходил в Таганрог, Каффу, возвращался в Балаклаву, занимал брандвахтенный пост у Керченского пролива, находился в крейсерстве у берегов.

Его бот "Курьер" имел 14 десятифунтовых^* пушек и 2 гаубицы, хорошо слушался руля и был лёгок в ходу. Ушаков учился на нём управлять парусами, стремясь в совершенстве овладеть искусством придавать быстрые и выгодные движения кораблю.

^*(Десятифунтовые пушки - стреляющие ядрами весом в 10 фунтов.)

Прикрывая Керченский пролив и Крым, русские суда не раз вступали в перестрелку с турецкими. Но дело редко доходило до крупных столкновений. Чаще всего это были мелкие стычки, осторожное взаимное разведывание сил.

После каждой такой встречи Ушаков брал вахтенный журнал, внимательно прочитывал его и делал выписки. Он изучал характер противника - старался понять, в чём его слабость, узнать его искусство, повадки, стойкость в бою.

Однажды случилось, что русская эскадра встретила вражескую. Турецкий флагман тотчас же начал обходить свои корабли, причём каждому командиру он давал словесные указания. Но когда обе эскадры построились и русские начали атаку, турки уклонились от боя и ушли.

Вскоре то же самое произошло вторично. Ушаков был участником этих встреч с противником.

"Это что же?! - подумал он. - Турецкие адмиралы наставляют своих командиров словесно!.. Стало быть, на сигналы во время сражения не надеются?! Стало быть, турки без флагмана не могут вести бой?!^*"

^*(Не указывая точно, когда и при каких обстоятельствах были сделаны им эти важные наблюдения, Ушаков впоследствии (в 1788 году) писал, что видел это "несколько раз".)

Ушакова осенила мысль, которая впоследствии стала для него путеводной. Он решил: "Если турки без флагмана не могут вести сражение, значит, можно всегда привести турок в расстройство, нанеся удар их флагманскому кораблю".

Постепенно им овладело стремление создать новую военно-морскую тактику, которая стала бы неотразимой, победоносной. Но он понимал, что для решения этой задачи понадобятся годы. Нужно было не только изучить противника, но и выдвинуть против него новый способ борьбы.

Одним из таких способов Ушаков считал сочетание Огня и манёвра. Но для этого нужны были точность и быстрота действий. И он размышлял о людях, об экипажах кораблей, которым когда-нибудь придётся сражаться по-новому. Он думал, что их надо заранее к этому подготовить, потому что от их сноровки и выучки и будет главным образом зависеть успех.

Его тетради заполнялись заметками, отрывочными и пространными планами - чему и как обучать "морских служителей"^*. Он наблюдал матросов-новичков в походах, видал их в боевых переделках. Олонецкие, тульские, тверские ребята исполняли новое для них дело так же споро и неутомимо, как дома у себя пахали и косили. И Ушаков говорил: "С такими людьми можно не только за свои берега быть спокойным, но и неприятельским берегам беспокойство учинить..."

^*(Так называли в то время матросов.)

1773 год был на исходе. Ушаков пришёл в Балаклаву. Его назначили командиром на 16-пушечный корабль "Морея", а вскоре перевели на другой такой же корабль "Модон".

Флотилия зимовала. Мокрый снег падал на балаклавские скалы; он тут же таял, и над ними снова открывалось яркое синее небо. Команды были заняты ремонтом судов.

Весной вспыхнуло татарское восстание. Турки пытались высадиться у Балаклавы, и корабль "Модон" участвовал в отражении десанта. Потом снова наступила тишина.

4

Летом 1774 года русские войска на Балканах перешли к решительным действиям. Часть армии Румянцева под начальством Суворова разгромила сорокатысячный турецкий корпус у Козлуджи. Судьба кампании быстро решилась. 10 июня в болгарской деревушке Кучук-Кайнарджи Турция подписала мир.

Порта признала независимость Крыма, отдала России Большую и Малую Кабарду, Керчь, Еникале и Кинбурн, согласилась на свободу судоходства по всему Чёрному морю и проход через Проливы русских торговых судов.

В Крыму стало спокойно.

Остаток года Ушаков прослужил в Таганроге, а в следующем году получил перевод в Кронштадт.

Трёхмесячный отпуск домой и производство в чип капитан-лейтенанта были Ушакову наградой за пятилетнюю службу на Дону и в Крыму. О нём уже говорили как о человеке, умеющем довести до конца любое серьёзное дело. И дело вскоре нашлось. Летом 1776 года была снаряжена в Средиземное море торговая экспедиция. Три фрегата Балтийского флота подняли купеческие флаги, приняли груз и отправились в дальнее плавание. На четвёртом фрегате, конвоировавшем их под военным флагом, ушёл в море Ушаков.

В Ливорно к экспедиции присоединились ещё два судна, оставшиеся там после окончания войны с Турцией. Ушаков принял командование одним из них - фрегатом "Св. Павел". Он начал совершать торговые рейсы от берегов Италии в Константинополь и обратно, не подозревая, что в этих же самых водах ему доведётся прославить русское имя двадцать лет спустя.

Посещая Стамбул, Морею, воды Архипелага - места недавних побед русского флота, он понял, как важен для России выход в Средиземное море и что добиться этого можно, только утвердившись на черноморских берегах.

Это стало ему особенно ясно, когда настала пора возвращаться: турки не пропустили фрегаты под купеческим флагом через Проливы, видя в этом попытку русских усилить свой Черноморский флот.

Два года и девять месяцев провели русские моряки за границей и в мае 1779 г. возвратились в Кронштадт.

Тотчас по своём возвращении Ушаков был послан на небольшом фрегате к острову Аспе (близ Гогланда) собрать сведения о появившихся в Финском заливе иностранных судах. Затем его назначили командиром корабля "Георгий Победоносец", а после закрытия навигации отправили в Рыбинск и Тверь для доставки оттуда корабельного леса. Осенью следующего года Адмиралтейств-коллегия отметила примерную службу Ушакова, назначив его "командиром яхты её величества", стоявшей обычно на Неве против Зимнего дворца.

В это время Россия решительно выступила на защиту свободы торгового мореплавания и предприняла шаг, на который не решалась еще ни одна страна.

Соединённые Штаты Америки вели борьбу с Англией за свою независимость. Сторону американцев приняли Франция и Испания. Англия вступила с ними в войну.

Крейсеры враждующих стран начали обыскивать все встречные суда, конфискуя товары, принадлежащие враждебным нациям, даже если они находились на нейтральном корабле.

Это наносило сильный удар морской торговле.

В начале 1780 года два корабля с русскими товарами были захвачены испанскими крейсерами на пути в Малагу, отведены в Кадикс и проданы там с публичных торгов.

Русское правительство немедленно отдало приказ о снаряжении 15 кораблей и 4 фрегатов для защиты чести русского флага и 28 февраля (11 марта) обратилось к правительствам всех морских европейских держав. Призывая их последовать своему примеру, оно объявило, что суда нейтральных стран могут свободно плавать повсюду, что неприятельская собственность, исключая оружие, на таком корабле неприкосновенна и что Россия намерена силою отстаивать свои права. В обращении говорилось, что таким путём утвердится новая, "справедливостью начертанная система, с которою воюющие державы поневоле должны будут согласиться". К русскому заявлению примкнули Швеция, Дания, Австрия, Пруссия, Португалия и Неаполитанское королевство. Образовался союз - "Северный вооружённый нейтралитет".

Англия не вступила в него, ибо сама была воюющей стороною, но дала своим крейсерам более мягкие инструкции и послала учтивый ответ России, что всегда считала своею обязанностью всячески уважать русский флаг...

Западной Европе был дан урок международного морского права.

В Кронштадте готовились к выходу в море боевые корабли.

Ушаков, томясь на императорской яхте "Штандарт", с грустью ловил слухи о предстоящем плавании. Должность "придворного капитана" сулила ему блестящую будущность, открывала доступ в круг самых сильных людей империи, но это только тяготило его. Он не умел кланяться и заискивать, быть обходительным и забавным во время увеселительных прогулок. Его прямота и суровость отталкивали от него вельможных щеголей и сановных дам.

"Не к масти козырь!" - стали говорить о нём при дворе. И он почувствовал себя счастливым, когда служба на императорской яхте вдруг оборвалась и его назначили командовать 66-пушечным кораблём "Виктор", уходившим в Средиземное море охранять русские торговые суда.