Идет к концу Великая Отечественная война...

Идет к концу Великая Отечественная война; через четыре месяца над поверженной столицей Третьего рейха взовьется советское Знамя Победы.

Из руин и пепла уже встают города, разрушенные фашистскими варварами.

Начинается новый этап в истории страны Советов.

Начинается и новая глава в истории величайшего музея нашей страны.

Летоисчисление Эрмитажа принято вести с 1764 года. За год перед тем окончилась Семилетняя война. Война эта, прославившая русское оружие, опустошила казну Фридриха II, и коллекцию "наизнатнейших картин", от покупки которой вынужден был отказаться прусский король, купила у берлинского негоцианта Гоцконского в 1764 году русская императрица. Архитектор Деламот, адъюнкт-ректор Академии художеств, получил повеление изготовить проект особого павильона для "Ермитажа Ее Величества".

Ламотов павильон продолжил Зимний дворец. Спустя сто лет, когда эрмитажные сокровища из Ламотова павильона и воздвигнутого рядом с ним "Фельтенова дома" были уже переселены в новое, специально для них построенное здание Музеума - с многочисленными выставочными залами, с картинной галереей, освещенной верхним светом, с гранитными атлантами у подъезда, "Императорский Эрмитаж" по-прежнему являлся музейным флигелем Зимнего дворца, резиденции русских императоров. "Эрмитажный дворец,- устанавливал новый каталог,- есть только продолжение Зимнего дворца.

Продолжением Зимнего дворца оставался Эрмитаж вплоть до 1917 года. Октябрьская революция, переместив все социальные акценты, сделала Зимний дворец продолжением Эрмитажа. Значительная часть колоссального здания бывшей царской резиденции была передана Эрмитажу в 20-х годах - стены старых эрмитажных зданий не могли уже вместить многократно возросшие после революции музейные собрания. Однако в годы, предшествовавшие Великой Отечественной войне, музею снова стало тесно, и в январе 1945 года, незадолго до начала восстановительных работ в музейных зданиях, за четыре месяца до окончания войны, в полное владение Эрмитажа перешел весь Зимний дворец^*.

^* (Директор Эрмитажа особым приказом оповестил 8 января 1945 года сотрудников музея:

"Исполнительный комитет Ленинградского городского Совета депутатов трудящихся 6 января 1945 года вынес решение передать Государственному Эрмитажу все помещения Зимнего дворца... Решение Ленгорисполкона является живым проявлением исключительного внимания Партии и Советской власти к потребностям Государственного Эрмитажа... Открываются возможности не только достойного размещения отдела истории русской культуры, но и расширения экспозиций других отделов Эрмитажа и устранения тех непоследовательностей в расположении экспозиций, которые вызывались недостаточностью экспозиционной площади и разрывами в расположении зал..." )

На директорском столе лежат кальки с планами музейных помещений. Карандаш Орбели скользит по кальке - из зала в зал. Пришел главный инженер, и вдвоем они принялись обсуждать очередность строительных и реставрационных работ,- работы грандиозные, рассчитанные не на год, не на два. Но в нынешнем 1945 году, до осени, не позднее, должны быть готовы те залы и хранилища, которые первыми примут эрмитажные коллекции, когда осенью, не позднее, они вернутся с Урала в Ленинград.

^* ( Представление о масштабах этих работ дают следующие цифры, приводимые в "Сообщениях Государственного Эрмитажа": площадь всех музейных помещений составляет 104 000 квадратных метров, а объем - миллион кубических метров; "если взять приведенные данные для наглядности применительно к жилым домам,- пишет А. В. Сивков,- то по размерам это составило бы два средней величины квартала, на которых расположено до 50 шестиэтажных домов".)

На Дворцовую площадь всегда выходят ленинградцы в дни народных торжеств. Сюда, на главную площадь Ленинграда, ликующие граждане города-героя вышли и в первый послевоенный день - 9 мая 1945 года. Людской прибой выплеснулся на набережную Невы, и вечером прозрачные стекла в окнах Павильонного зала отразили огни салюта Победы.

Война окончена. Полки и дивизии, отстоявшие Ленинград и дошедшие до Берлина, возвращаются домой. Овеянные славой, проходят они торжественным маршем под триумфальной аркой, и это та триумфальная арка, очертания воторой архитектор Никольский набрасывал на листах ватмана блокадной зимой в бомбоубежище Эрмитажа. Идут домой солдаты - их ожидают заводские цеха, строительные площадки, научные лаборатории. Война окончена,- по одному возвращаются в Ленинград эрмитажники-фронтовики, по одному съезжаются и работники музея, раскиданные эвакуациями по дальним городам и селам.

И кончилась эпоха фанеры...

Служебный подъезд, хоженый-перехоженный. На доске объявлений - график работ. Все сотрудники Эрмитажа разбиты на бригады, и каждая бригада представляет вечером ученому секретарю письменный отчет:

"Бригада проф. Добраклонского. Работали Глинка, Шарая, Лисенков, Доброклонский. Убран зал Нидерландской живописи. Вынесены стекла, доски, картон..."

"Бригада Вылегжаниной. Убраны все итальянские залы".

"Бригада проф. Якубовского. Работали Султан-Шах, Шамилова, Якубовский. Снята фанера с окон 1-й и 2-й запасных половин Зимнего дворца ".

"Бригада проф. Флиттнер. Работали Калинина, Пиотровская, Флитт-нер. Разобрано и перенесено в библиотеку 211 пачек книг отдела нумизматики ".

"Бригада проф. Гуковского. Разобрано панцирей и частей доспехов - 65, оружие (алебард, протазанов, пик и др.) - 120, ружей - 70, шпаг, сабель и др. - 190, разных других предметов - 45. Всего - 490 предметов".

У стен эрмитажных залов уже высятся дощатые помосты для реставрационных работ широкого профиля. В дворцовые ворота въезжают грузовики со строительными материалами наивысших кондиций. И каждое утро сотни людей самых дефицитных сейчас в Ленинграде профессий предъявляют эрмитажным вахтерам свои временные служебные пропуска: кровельщики и паркетчики, каменщики и стекольщики, водопроводчики и штукатуры, маляры и теплотехники, мраморщики и лепщики, обойщики и позолотчики...

В начале июля ленинградское радио передало:

"Ввиду развернувшихся восстановительных работ в Эрмитаже Временная выставка памятников искусства и культуры, остававшихся в Ленинграде во время блокады, закрывается с 8 июля 1945 года..."

Решение о реэвакуации художественных собраний Государственного Эрмитажа было принято Советом Народных Комиссаров СССР 29 августа 1945 года. "Все готово к приему вещей",- телеграфирует Орбели спустя месяц в Свердловск и получает ответную телеграмму Левинсона-Лессинга: " Все подготовлено для отправки".

Утром 3 октября у платформ станции Свердловск-товарная вытянулись два железнодорожных состава; в каждом по двадцать два четырехосных пульмана, в каждом по бронированному вагону, в каждом пассажирские вагоны для сотрудников музея и военной охраны. В девять ноль-ноль и штаба Уральского военного округа позвонили в филиал Эрмитажа: "Машины вышли". Первый грузовик въехал во двор Картинной галереи, солдаты перемахнули через борт и доложились дежурному хранителю.

"3 октября 1945 года. 9.25. Пришла первая машина из Военного округа",- записано в "Журнале дежурств" Свердловского филиала. - "10.20. Погружен первый ящик..."

Последнюю запись в "Журнале дежурств" сделала через три дня старейший эрмитажник Татьяна Давыдовна Каменская:

"6 октября 1945 года. 22.00. Вывезены все ящики со всех объектов".

На рассвете 7 октября от станции Свердловск-товарная с интервалом в один час отошли два литерных эшелона. All октября "Ленинградская правда" сообщила:

"Вчера в двух эшелонах в Ленинград прибыли все ценности Эрмитажа, эвакуированные в начале войны в Свердловск... Эшелоны сопровождали сотрудники Эрмитажа во главе с профессором В. Ф. Левинсоном-Лессин-гом... Прибывших тепло встретили научные сотрудники Эрмитажа во главе с директором музея академиком И. А. Орбели".

От товарной станции Ленинград-Октябрьская отъезжают машины, груженные опломбированными ящиками. Грузы сопровождают солдаты с винтовками в руках и женщины в дорожных косынках. Машины сворачивают на Невский проспект. Все-таки нет ничего лучше Невского проспекта! По Невскому проспекту, такому прекрасному и белой июньской ночью и пасмурным октябрьским днем, движется вереница грузовиков, держа путь к Эрмитажу.

Последние часы в Свердловске. Пришли машины из Уральского военного округа

И вот она, Дворцовая площадь, и вот он Зимний дворец! Он снова в громоздком переплетении строительных лесов - как тогда, четыре года назад, когда в июне, белой ночью, те же женщины в дорожных косынках окидывали его прощальным взглядом. Леса снова окружают Зимний, но теперь за их деревянной изгородью виден только что окрашенный торжественно-парадный дворцовый фасад.

И вот он - Зимний дворец!

Шесть подъездов распахнуты настежь. У шести подъездов стоят хранители музея, опять сверяют шифры и номера сгружаемых ящиков с номерами и шифрами в списках и ведомостях.

Люди снова склонились над ящиками ...

Дощатую карету, из которой так и не выходил на Урале мраморный Вольтер, подвозят к подъезду с атлантами. Многопудовый ящик, подтягиваемый лебедкой, медленно пополз наверх по деревянному настилу, вновь покрывшему все три марша лестницы. Орбели, чуть обождав внизу, обгоняет ящик и встречает Вольтера на верхней площадке. Потом он торопится в другой конец музея, сбегает по Главной лестнице, под самым потолком которой еще работают позолотчики, и у подъезда, выходящего на Дворцовую набережную, встречает ящики с сасанидским серебром. Он провожает их в хранилище отдела Востока и спешит к Советскому подъезду, куда с минуты на минуту должны доставить ценности Особой кладовой.

"Разгрузка эшелонов началась 11 октября в 8 час. 30 минут и закончилась 13 октября в 13 часов,- докладывает директор Эрмитажа в Москву, председателю Комитета по делам искусств. - Ни при разгрузке на товарной станции, ни по пути следования в музой ни при выгрузке в Эрмитаже каких-либо инцидентов и аварий не произошло. Проверка наличия ящиков установила полное совпадение их количества, шифров и номеров со списками ящиков, вывезенных из Эрмитажа в 1941 году в составе первого и второго эшелонов... 14 октября начата развеска картин Рембрандта..."

То одни, то другие пустые рамы покидают стены и простенки в зале Рембрандта, не надолго, на час-другой,- и снова уже висят в своих рамах и "Портрет старика в красном", и "Портрет молодого человека с кружевным воротником", "Святое семейство" и "Флора" , "Даная" и " Возвращение блудного сына ". В своей золоченой раме и амстердамский ученый; отведя взор от лежащей перед ним рукописи, он сосредоточенно наблюдает, как Николай Дмитриевич Михеев, знакомый ему эрмитажный реставратор, раскатывает вал с драгоценными полотнами. Десять полотен проложены бесцветной бумагой, среди них - "Жертвоприношение Авраама " и " Снятие с креста".

На Главной лестнице Зимнего дворца еще работают позолотчики ...

Ящики внесли еще в шестьдесят восемь залов, отремонтированных и убранных к прибытию вещей с Урала; над ящиками опять склонились люди - в их руках на этот раз не молотки, а гвоздодеры. И опять на паркетах горы стружки и слежавшейся ваты, и мятая бумага, и обрывки клеенки...

Картины, скульптуры, фарфор, майолика, художественное стекло, и античные вазы, и скифское золото - все размещается на прежних местах, в педантичном соответствии с довоенными топографическими описями. Через несколько лет, когда музей будет полностью восстановлен и экспозиции его научных отделов займут триста сорок пять выставочных залов, многое изменится и в тех залах, которые первыми откроются после войны. Так - будет, а сейчас надо, чтобы каждый, приходя в Эрмтаж для долгожданного свидания с любимыми вещами, нашел их там, где всегда привык их видеть - в том же зале, на том же месте, в окружении тех же вещей.

^* (В настоящее время в Государственном Эрмитаже семь научных отделов: отдел истории русской культуры, отдел истории первобытной культуры, отдел истории культуры и искусства народов Советского Востока, отдел истории культуры и искусства зарубежных стран Востока, отдел истории культуры и искусства античного мира, отдел истории западноевропейского искусства и отдел нумизматики. Всего в музее на экспозици их и в фондах хранится 2.500.000 произведений искусства и памятников культуры. )

... а в музейных залах все уже разместилось на своих местах

Всего несколько дней остается до Октябрьской годовщины,- Ленинград уже в алых полотнищах праздничного убранства. Утром 4 ноября эрмитажники торопливо шагают по Дворцовой набережной к своему служебному подъезду, и им кажется, что набережная украшена в честь сегодняшнего торжества в Эрмитаже.

В вестибюле служебного подъезда вывешен приказ директора музея:

"Объявляю для сведения всех работников Государственного Эрмитажа текст полученной сегодня правительственной телеграммы:

Ленинград, Эрмитаж.

Академику Орбели.

С чувством глубокой радости приветствуем вас и весь коллектив в день восстановления и открытия одного из крупнейших музеев мира - Государственного Эрмитажа. Примите сердечную благодарность за самоотверженную работу по сохранению ценностей, восстановлению и открытию музея в кратчайшие сроки. Ваши замечательные успехи достигнуты благодаря большой любви к своему делу, которая свойственна лучшим людям нашей страны. Эта любовь - залог дальнейших успехов в деле восстановления и развития Эрмитажа..."

Расходятся по этажам, занимают свои посты в покойных дворцовых креслах старушки - смотрительницы залов. К воскресному утру 4 ноября 1945 года в шестидесяти девяти залах Эрмитажа все выглядит совершенно так, как оно выглядело воскресным утром 22 июня 1941 года.

В залах еще безлюдно, но все марши парадной лестницы Нового Эрмитажа уже заполнены гостями, приглашенными на торжественный вернисаж, и все новые и новые гости проходят в музейный вестибюль мимо недвижимых атлантов. Гостей встречают работники музея - и те, кто оберегал Эрмитаж в суровые годы блокады, бойцы его гражданского гарнизона, и те, кто бережно охранял в глубоко тылу и сберег для народа бесценные сокровища Эрмитажа.

^* (Главный подъезд Эрмитажа на Дворцовой набережной был открыт для посетителей три недели спустя, 25 ноября. )

Академик Орбели поднял руку, установилась тишина. Его речь была короткой, потому что ему не терпелось произнести те два слова, которыми он и заключил свою речь:

- Эрмитаж открыт!