Глава двенадцатая. Русь IX - XIII вв.

IX век - время появления большого феодального государства у восточных славян - долго был тем историческим рубежом, с которого начинали историю Руси. Заслугой советских историков и археологов является изучение предшествующего периода развития восточнославянского общества и в частности периода распада первобытно - общинного строя и возникновения феодализма.

VII - IX века - время больших социальных сдвигов - подготовили возникновение новых форм общественной жизни. Уровень развития производительных сил в разных частях славянской земли был неодинаков. Юго-западные славянские племена - потомки антов - были непосредственными наследниками древней земледельческой культуры среднего Поднепровья и Поднестровья; у них было развито пашенное земледелие, им были известны все основные виды культурных растений. У других восточнославянских племён, обитателей лесных пространств, до VII столетия господствовало так называемое подсечное земледелие. Чтобы подготовить участок для посева, земледельцы вырубали лес, давали ему на месте высохнуть, а затем сжигали его. Посев совершался в перегоревший верхний слой почвы, почти не нуждавшийся в специальной обработке. Орудиями подсечного (или "огневого") земледелия являлись железный топор, большой нож - "косарь" и мотыга. Но во второй половине I тысячелетия н. э. и у северных восточнославянских племён на смену подсечному хозяйству приходит земледелие пашенное, орудием которого в северных районах служила соха, в южных областях - плуг. Если подсечное земледелие было отраслью первобытно - общинного хозяйства (подсека требует коллективных усилий), то пашенное земледелие вело к развитию индивидуального хозяйства. К этому же времени, VII - IX вв., относится возникновение многих древнерусских городов. Возникновение города связано прежде всего с развитием ремесленного производства и сопутствующего ему обмена. Во многих славянских поселениях второй половины I тысячелетия н. э. были открыты следы железоделательного и кузнечного промыслов в обширных масштабах. Так, при раскопках в Пскове в слоях VII - VIII вв. были обнаружены остатки многочисленных сыродутных горнов (см. ниже). Археологически выявлено развитие в это время в древнерусских городах и многих других отраслей производства - ювелирного, ткацкого, костерезного и т. д. Для VII - VIII вв. - переходного периода от родового строя (на последней стадии его развития) к классовому феодальному обществу - характерно сохранение в формах жилища и поселений элементов старого быта наряду с явлениями, характеризующими новые социальные условия. Так, при раскопках городища Старой Ладоги в слоях VII - VIII вв. найдены большие дома - жилища, связанные ещё с существованием патриархальной общины. В последующее время, в IX - X вв., размеры жилых построек ладожан значительно уменьшились. В это время городок Ладога состоял из отдельных дворов, представлявших сочетания избы, клети, хлева, житницы и т. д. Это было индивидуальное хозяйство с домашней промышленностью, но уже с несомненным наличием развивающегося ремесла. Повидимому, так же как Старая Ладога, развивались и другие северные славянские города. Южные города развивались быстрее. Но и здесь в отдельных поселениях долго сохраняются признаки патриархальной общины. Типичные поселения VIII - X вв. были открыты в бассейне Сулы, около города Ромны. Они состоят из глинобитных жилищ - землянок, в которых найдены разнообразные изделия из глины, кости и металла. Печи в них глинобитные сводчатые. Позднее городища "роменского типа" были обнаружены по всему течению Десны, на Сейме, Суле, Ворскле и на притоках этих рек. Территория их распространения совпадает с территорией большого славянского племени - северян. Городища того же времени, что и "роменские", открыты в верховьях Дона. У села Боршева открыто поселение, состоявшее из 200 - 250 прямоугольных жилищ размером 4x4 м, углублённых в землю на 0,5 - 1 м. Стены жилищ были выложены из деревянных плах. В углу стояла печь - каменка. Жилища располагались группами и были соединены друг с другом внутренними переходами. К ним примыкали хозяйственные постройки, хлебные ямы, погреба и т. п.

В IX - X вв., с окончательным сложением феодального общества, появляются большие города. Они давно уже изучаются археологически. Смоленск, Чернигов, Киев, Новгород дали множество материалов по истории русской культуры, ремесла, быта. Но всё же для изучения древней Руси, начиная с X в., письменные исторические источники пока важнее, чем археологические. Значение археологии и здесь быстро растёт, тем не менее наши летописи, столь замечательные по богатству содержания и по стройности изложения, остаются неисчерпаемым источником не только для политической, но и для социально- экономической истории. Всё же отдельные вопросы русской истории могут уже решаться на основе археологических данных. Так, например, для истории IX и X вв. значение имеют археологические выводы о происхождении русского феодального класса, ценные в частности для опровержения антинаучной норманской теории.

От X в. в разных областях Восточной Европы до нас дошли курганы с трупосожжениями, где ещё по языческому обряду погребены представители верхнего социального слоя - дружинники, богатством и знатностью резко отличавшиеся от остального населения. Русские дружинники, профессиональные воины, составляли ядро войска во времена складывания в IX и X вв. мощного государства от Балтийского моря до Чёрного моря и до Волги. Дружинники были связаны происхождением с общинной и племенной знатью. Многие из них стали родоначальниками феодальных родов. Они поработили крестьян-смердов, чей труд создал экономическую мощь феодалов.

Дружинные курганы относятся к IX - X вв., и это закономерно. В VIII в. верхний социальный слой ещё, вероятно, недостаточно обособился. В начале XI в. завершилась христианизация господствующего класса. Церковь запрещала языческие обряды трупосожжения и насыпания курганов. Поэтому феодалы XI и XII вв. археологам известны меньше, чем их предки IX и X вв.

Во многих областях Древней Руси имеются дружинные курганы. В частности ряд курганов этого типа раскопан на территории города Киева, основного центра Руси. Но там они исследованы значительно меньше, чем в Смоленске и Чернигове.

Наиболее замечательны и показательны курганы в деревне Гнёздово, на Верхнем Днепре, близ Смоленска. Их около 3 тысяч. Это языческое кладбище древнего Смоленска. Этот город, упоминаемый в X в. Константином Багрянородным, был уже тогда одним из важнейших центров Руси. Центральный гнёздовский курган (по-видимому, княжеский) имел 10 м высоты и 100 м в окружности. На дне вскрыты остатки костров, где сожжено несколько покойников: хозяин (ему принадлежало прекрасное оружие), рабыни (от них дошли женские украшения), может быть и рабы. Погребение датируется среднеазиатской монетой, диргемом начала X в. (таких монет в Гнёздове много). В погребальном костре более или менее сохранилось железное оружие: шлем, бляхи двух щитов, копьё, меч. Шлем украшен железными узорчатыми пластинками, напоминающими русскую деревянную резьбу. Остальные вещи почти все сгорели. Рядом с этим курганом стоял небольшой, где похоронена только лошадь, вероятно, боевой конь князя.

Кроме большого в Гнёздове раскопано ещё свыше 700 курганов. В них тоже трупосожжения. Сожжение совершалось иногда на месте, тогда земля прожжена, иногда на стороне. Прах могли привезти и издалека. Оружие встречается чаще, чем во всех других погребениях на территории СССР. Около четверти курганов пустые, их считают насыпями в честь воинов, погибших на чужбине. Жизнь этих людей была бурная, и прах погибших не всегда можно было привезти в Гнёздово, тело могло остаться в руках врагов или в волнах далёких морей или рек.

Трупосожжения хозяев сопровождаются сплошь и рядом трупосожжениями рабов. Можно привести ещё один пример. В одном кургане стояли три больших горшка, наполненные жжёными костями, при одном из них были воткнуты в землю меч и копьё, в двух других оказались женские украшения. Воин был погребён с двумя рабынями. В подобных случаях нельзя предполагать убитых жён. Свободные женщины хоронились здесь в особых курганах, женских курганов много, в том числе есть богатые, и только в богатых мужских погребениях мужские трупосожжения сопровождаются женскими.

Именно в то время, когда сооружались на Верхнем Днепре гнёздовские курганы, Ибн-Фадлан в Волгаре, на Волге, наблюдал погребение руса - работорговца. Его рассказ полностью соответствует гнёздовским находкам. Вместе с покойником, по Ибн - Фадлану, была сожжена убитая рабыня. Сожжение было произведено в ладье, следы чего в Гнёздове тоже наблюдались. Рядом с покойником при этом положили его оружие. Его сопровождали в погребении животные: кони, быки, собака, петух; все они встречаются в гнёздовских курганах. Поверх было насыпано "нечто подобное круглому холму", т. е. сферический курган гнёздовского типа.

В гнёздовских курганах, равно как и в других подобных курганах древней Руси, погребены, вероятно, не только дружинники, но и рядовые горожане, т. е. ремесленники и торговцы. Однако выделить их погребения мы пока не можем. Орудий труда в этих курганах почти нет. В большинстве своём курганы содержат мало вещей и лишены оружия.

Торговцам явно принадлежат найденные неоднократно в Гнёздове бронзовые весы, состоящие из складного коромысла и двух круглых чашечек (такие весы широко распространены, судя по курганам, городским слоям и кладам, в средневековой Восточной Европе. Они обеспечивали большую точность взвешиваний). Весы встречаются и в богатых погребениях с оружием, - воины в X в. часто занимались торговлей.

Мечи в гнёздовских курганах и во всех остальных русских дружинных курганах IX - X вв. принадлежат к типу, во всей Европе характерному для IX - XI вв. Набалдашник такого меча обычно полукруглый, крестовина обычно прямая. То и другое часто покрывается серебряными узорами. Самый меч массивен и длинен, около метра. Он широк, и во всю длину его проходит для облегчения срединная ложбина, дол. Это оружие предназначалось для рубящего действия. К этому типу принадлежат все мечи данной эпохи во Франции, Англии, Германии, Италии, Скандинавии, у западных и южных славян, на Руси, в Волжской Болгарии и т. д. Производились они, по-видимому, во всех этих странах.

Рис. 86. Руский меч. Михайловское, близ Ярославля

Стрелы встречаются в большинстве гнёздовских погребений, преимущественно ромбовидные, типичные для древней Руси.

Рис. 87. Стрела. Гнёздово, близ Смоленска

Шлемы плавно вытянуты кверху. Эта форма в средние века неизменно господствовала на мусульманском Востоке и на Руси, а в Западной Европе вовсе не была известна. У нас такие шлемы назывались шишаками.

Рис. 88. Шлемы. Гнёздово, близ Смоленска

Щиты подобно подавляющему большинству древних и средневековых щитов делались из дерева и снабжались железными сердцевинами. Прослежено, что один из гнёздовских щитов был окрашен в красный цвет. Это заставляет вспомнить позднейшие красные ("червлёные") щиты "Слова о полку Игореве".

Неоднократно встречаются в Гнёздове обломки кольчуг. Это явное доказательство того, что на Руси кольчуга (доспех, сплетённый из колечек) распространилась века на два раньше, чем в Западной Европе, где эта форма доспеха, исчезнув с концом античности, принята снова лишь в начале XII в., в связи с крестовыми походами (на мусульманском Востоке кольчуг всегда было много). По развитию боевой одежды Русь опередила другие страны Европы. Недаром ещё в XII в. во французской поэме "Рено де Монтобан" упоминается "кольчуга, сделанная в России".

Разоблачение антинаучных домыслов норманистов связано в археологии прежде всего с гнёздовскими курганами, и это понятно. Гнёздово даёт основные материалы для изучения военных кадров, составлявших ядро русского войска времён Олега и Игоря. Именно о происхождении этих воинов спорили в течение двух с лишним веков норманисты с антинорманистами.

Норманисты путём многих натяжек пытались приписать гнёздовские курганы скандинавам. С этой целью даже мечи были названы норманскими или варяжскими, хотя эта общеевропейская форма не более типична для Скандинавии, чем для Руси. Она встречается в Европе и в таких странах, где варягов никогда не было (в Чехословакии, Югославии и т. д.). Сами скандинавские археологи предполагают, что эти мечи в Скандинавии подражали французским образцам, и ничего специфически норманского в них, таким образом, нет.

Норманисты вынуждены были замалчивать своеобразие русских стрел, восточный облик шлемов (у норманнов шлемы иные), раннее распространение кольчуг (у норманнов доспех примитивнее), отсутствие на Руси характерных боевых топоров скандинавского типа и т. д. Они ссылались на то, что в Скандинавии того времени тоже известны трупосожжения воинов в курганах. Но курганное трупосожжение было в IX - X вв. одинаково характерно для скандинавов и для славян, в том числе и для не имевших с норманнами никакой связи, например для чехов, а сходный военный характер привилегированных погребений свидетельствует только о параллелизме социального развития у славян и у скандинавов. Различия в подробностях погребального обряда, в типах украшений и т. д. многочисленны.

Вымыслы норманистов о плодотворном якобы культурном влиянии Скандинавии IX - X вв. на Русь убедительно опровергаются и сравнением культурного уровня обеих стран. Особенно показательна в силу её обилия керамика. В IX - X вв. в Киеве, Смоленске и Новгороде она делалась уже на гончарном кругу, что свидетельствует о распространении ремесла и является важным культурным показателем, в Скандинавии тогда она делалась от руки, круг распространяется там лишь в XI - XII вв., и даже шведские археологи говорят по поводу отдельных находок славянской керамики в Швеции о славянском влиянии.

При всём том отдельные курганы, исчисляемые единицами, выделяются в Гнёздове своим подлинно скандинавским инвентарём, имеющим точные аналогии в курганах Швеции тех же IX и X вв. Лишь о двух курганах можно это сказать с уверенностью. Здесь, действительно, погребены дружинники- норманны, причём эти курганы не самые большие и не самые богатые. В большинстве своём гнёздовские курганы, в том числе все главные (равно как и русские дружинные курганы других земель), носят чисто местный характер и принадлежат славянам. Отдельные скандинавские воины попадали в то время на Русь. Они влились в состав славянских дружин, но их было мало, и положение их не являлось привилегированным.

Рис. 89. Ножницы двух типов. Гнёздово, близ Смоленска

Особое значение среди гнёздовских находок имеет глиняный сосуд со славянской надписью "горухща". Это древнерусское слово в переводе на современный язык означает "горчица". Сосуд был наполнен горчицей, дорого тогда ценившейся. Курган, в котором обнаружена эта надпись, по монетам и по мечу датируется началом X в. До этой недавней находки славянские надписи X в. были известны лишь в Болгарии, но и там они моложе. На Руси надписей старше XI в. не было найдено. Гнёздовская надпись говорит о раннем распространении в языческой Руси славянской грамоты, что доказано и филологами в результате анализа договоров Олега и Игоря с Византией. Особо надо отметить, что единственная найденная в Гнёздове надпись оказалась славянской. Норманистам всегда было трудно объяснить отсутствие в Гнёздове и вообще на Руси скандинавских рунических надписей.

Из предметов роскоши в Гнёздове найдены художественные золотые изделия, среди которых замечательна бляха с изображением дракона. Из прочих находок заслуживают упоминания ножницы современного типа, из двух частей на гвоздике и с кольцами. Этот тип появился незадолго до того в арабском халифате. Ножницы древнего типа (с планкой) встречаются на Руси тоже часто, в том числе в Гнёздове.

Наряду со смоленскими большой интерес представляют черниговские дружинные курганы, а особенно главный из них, Чёрная Могила, расположенный в самом городе Чернигове. Высота его 11 м, окружность 125 м. Местное предание приписывало его князю Чёрному, основателю города.

Богатство вскрытого погребения позволяет действительно предполагать, что оно является княжеским. В насыпи на глубине 4 м найдена груда доспехов, положенных, очевидно, во время тризны, устроенной, когда курган имел уже высоту 7 м. Тризной в древней Руси называлось не пиршество, а военная игра, состязание в честь умершего. Доспехи лежали тогда на кургане, как памятник. Среди них два шлема-шишака и две кольчуги.

Тут же два турьих рога в серебряных оправах (тур, гигантский дикий бык, силе и размерам которого удивлялись древние и средневековые писатели; истреблён в конце средневековья). На оправе одного рога растительный узор, на оправе другого рога - фигуры мужчины и женщины, вооружённых луками. Мужчина стреляет в орла, три стрелы летят назад. Данный эпизод имеется в былине, притом черниговского происхождения. Эти фигуры окаймлены узором из переплётшихся животных (волки, петухи и т. д.).

Когда раскопки кургана доведены были до уровня окружающей поверхности, или, как говорят археологи, до горизонта, открылось кострище, т. е. остатки костра, 10 м в поперечнике. Сожжено было, по-видимому, несколько покойников, число их определить невозможно. Остатки женских украшений говорят, что здесь были и женщины, одна или несколько - неизвестно (вероятно, рабыни). Вещей было много, но большая часть под действием огня превратилась в слитки стекла, меди, серебра и золота. Железо, конечно, лучше сопротивлялось огню (ведь температура плавления его выше), но тоже сильно обгорело. Здесь опять была кольчуга, затем два меча, сабля, ряд копий и стрел, бляхи от щитов.

Сабля попала в Чернигов, вероятно, от близких соседей, степных кочевников, изобрёвших именно в это время данное оружие, ещё неизвестное тогда не только на западе, но и на востоке. Серпы, топоры, долота и скобель позволяют предполагать, что вместе с князем сожжены были раб или рабы, которые должны были и на том свете работать на хозяина. Дата погребения определяется византийскими золотыми монетами, позднейшая из которых относится к середине X в. Князь не был норманном. В Чёрной Могиле совсем нет скандинавских вещей.

Вокруг Чернигова раскопан ещё ряд дружинных курганов, в них тоже погребены воины с оружием. Более богатые из них тоже погребены вместе с женщинами, очевидно, рабынями. Аристократические курганы, большие и изобилующие вещами, разбросаны на большом пространстве вокруг города и далеко отстоят друг от друга. Каждый из них окружён менее значительными насыпями. По-видимому, здесь были погребения феодалов, похороненных на территории своих вотчин.

X век оставил нам в Восточной Европе больше монетных кладов, чем любая другая эпоха. В кладах, как и в дружинных курганах, монеты мусульманских стран резко преобладают над византийскими. Волжский путь в халифат был важнее, чем днепровский путь в империю. Чаще всего встречаются диргемы среднеазиатских эмиров Саманидов, чеканенные преимущественно в Бухаре и Самарканде. Эти города были уже в X в. соединены важными экономическими и культурными связями с Русью. Затем следуют диргемы багдадских халифов Аббасидов. Чекан остальных династий встречается много реже.

Находки этих монет рассеяны по всем русским землям, но скопления таких находок зарегистрированы лишь вокруг трёх городов - Киева, Смоленска и Новгорода, приобрёвших, очевидно, уже к X в. особое экономическое значение. Но города были у нас с самого начала не столько торговыми, сколько ремесленными центрами.

Рис. 90. Крица

Важнейшим вкладом археологии в изучение древней Руси является решение вопроса о русском ремесле и о его значении. Буржуазные учёные говорили о специфически торговом и специфически административном характере древнерусских городов и связывали с этим своеобразие русского исторического процесса. Всяческое преувеличение этого своеобразия для них вообще характерно.

Предпринятые в советское время раскопки древнерусских городов привели к опровержению этих представлений: ремесленные мастерские встречаются при раскопках на каждом шагу. Изучение находимой археологами продукции этих мастерских (примеры см. ниже) установило высокий уровень развития древнерусского ремесла. Русь не уступала в этом отношении передовым странам средневековой Европы.

Городское ремесло достигло расцвета у нас в X в. в связи с классообразованием и ростом феодальных отношений.

О масштабах чёрной металлургии напоминают нам находимые повсеместно во всех городах железные крицы, а с достижениями металлообработки знакомят нас металлографические исследования. Сталь употреблялась, оказывается, в древней Руси широко, причём не только для мечей, копий, напильников и т. д., но и для более массовых изделий. Даже ножи были, как правило, стальные или с наварными стальными лезвиями, а число их огромно.

Рис. 91. Кузнечные инструменты. 1,2 - Наковальни, 3 - Молот-кувалда, 4 - Молот-ручник, 5 - Клещи малые, 6 - Клещи большие, 7 - Наковальная для фигурной ковки, 8 - Зубило кузнечное, 9 - Зубило слесарное, 10 - Гвоздильня, 11 - Напильник

Повсеместно и широко применялись разнообразные режимы термической обработки стали, что позволяло кузнецу вырабатывать лезвия разнообразного ассортимента, а каждый вид оружия или орудий труда требует особых сочетаний вязкости и твёрдости металла. Местное производство стали доказано не только широтой её применения, но и тем, что технологические приёмы обработки лезвий в разных древнерусских землях различны.

Рис. 92. Топор, сошник и плужный лемех

Ценными для науки оказались различия в составе железа. Спектральный анализ установил, например, в Гнёздове небольшую примесь никеля во всех железных и стальных изделиях, от гвоздей, заклёпок, стрел и ножей до мечей включительно. Эта примесь, технически безразличная и не наблюдаемая в других областях, говорит лишь о своеобразии смоленских руд. Из этих руд на месте делали всё, от гвоздей до мечей. Так впервые доказано местное русское и даже местное смоленское производство мечей.

Рис. 93. Скобель

В средние века особым вниманием правителей пользовалось ювелирное дело. На него тратилось много технической изобретательности. На Руси ещё до X в. применялись, а к XI в. были усовершенствованы все сложные ювелирные приёмы: эмаль, скань, зернь, чернь. Немецкий средневековый автор Теофил из Падерборна говорит, что русские внесли много нового в искусство эмали и черни.

Эмаль была перегородчатая, такая же, как тогда в Византии. Это значит, что на золотую поверхность наносился контур изображения тонкими золотыми ленточками, установленными на ребро в виде перегородок и припаянными. Ничтожная их толщина (0,1 мм и даже меньше) заставляла делать их обязательно из золота, так как из других доступных в то время материалов нельзя было изготовить такие тонкие перегородки.

Ленточек было много, и они составляли мельчайшие ячейки. Затем каждая из полученных при этом ячеек заполнялась стеклянной массой, эмалью какого-либо одного цвета, и в результате получалось многоцветное изображение с тончайшими сочетаниями красок. Изображая, например, человеческое лицо, мастер на пространстве в четверть см² умудрялся поместить волосы, брови, глаза, зрачки глаз, нос, рот, детали головного убора и т. д., и всё это передать переходами цветов с ячейкой для каждой краски.

Рис. 94. Колт с эмалью

Местное производство доказано уже тем, что эмалью иногда выполнены русские надписи. Но и греческие эмалевые надписи иногда доказывают то же самое и даже ещё лучше: некоторые из них выполнены с ошибками, свидетельствующими о русском происхождении мастера (например, в греческие слова вставлены русские буквы). Эмальерные мастерские открыты в Киеве: одна близ места княжеского дворца, другая далеко от центра города. В обеих найдены тигли для плавки эмали, горны различного устройства, большие куски расплавленной эмалевой массы разных цветов. Перегородчатая эмаль сложнее и совершеннее, чем выемчатая эмаль средневековой Западной Европы (маленькие выемки для эмали выдалбливались в металле).

Эмаль на Руси называлась финифть или химипет. Из золота с эмалью делались у нас венчики, затем бармы, т. е. шейные цепи медальонов, и чаще всего колты. Это были полые, толстые привески, вплетавшиеся знатными женщинами в волосы и наполнявшиеся духами.

Скань иначе называется филигранью. По золотой или серебряной основе узоры наносились припаянной золотой или серебряной проволокой. Зернь распространена больше всего. По золотой или серебряной основе узоры состояли из припаянных мельчайших золотых или серебряных шариков. На зернёных колтах количество таких зёрен доходит до 5 тысяч. На 1 см2 приходится часто более 300 шариков, а каждый припаивался отдельно. Чернь применялась для серебра (как эмаль для золота). Это сплав из олова, меди, серебра и серы чёрного матового цвета. В серебряной вещи предварительно вырезался (или отливался вместе с вещью) рисунок, заполнявшийся затем этим сплавом. Встречаются чернёные браслеты и колты.

Из ремесленных мастерских, открытых в Киеве, особое значение имеет мастерская стеклянных браслетов. Она интересна потому, что эти браслеты разных цветов являются в обломках самой частой на- Рис. 95. Стеклян- ходкой в древнерусских городских слоях XI - XIII вв. во всех землях, от Тмутараканской до Новгородской. Несомненно, они были излюбленным украшением горожанок. Крестьянки их не носили, судя по деревенским курганным погребениям, о которых речь будет ниже. Таков один из признаков бытовых различий между городом и деревней.

Рис. 95. Стеклянный браслет

Археологи сначала считали стеклянные браслеты предметами византийского ввоза. Действительно, в Византии их много, а основной центр их производства находился в Сирии. Но, оказывается, производились они и в русских городах, по крайней мере в Киеве. Там в названной мастерской оказались горны, тигли, куски испорченных при изготовлении браслетов и другие столь же несомненные признаки местного изготовления. Находки производственного брака всегда особенно важны для решения подобных вопросов. Этот брак - горе для древнего мастера, счастье для археолога.

Рис. 96. Сосуд славянского типа

Гончарный круг распространился на Руси, как и всюду, вместе с гончарным ремеслом, а гончарное ремесло - вместе с развитием классовых отношений. В русских городах уже в IX в. изобилует керамика, сделанная на кругу. Она замечательно однородна в X - XIV вв. во всех славянских землях.

Керамика благодаря её обилию даёт надёжнейшие основания для установления тесных связей, существовавших тогда между славянскими племенами. В средневековой Европе второй такой большой территории культурной общности не было нигде. От Эльбы, Дуная и Адриатического моря до Волхова, Волги, Оки и Кубани - всюду одинаковы славянские горшки. Характерен профиль: нижняя часть в виде усечённого конуса (конечно, вершиной вниз), выше середины - характерная выпуклость плеч, ещё выше - резкий отгиб назад, ещё выше - пухлый, сильно отогнутый вперёд венчик. Орнаменты линейный и волнистый (встречаемые, впрочем, и у других народов). Ниже такая керамика называется славянской. На днищах славянских горшков обычны клейма гончаров: ключи, звёзды, кресты, колёса, розетки, лабиринты, кольца, ромбы, замки и многое другое.

В Киеве раскопками открыт ряд жилищ домонгольского времени. Это, как правило, землянки. Они прямоугольны, глубиной около 1,5 м, площадью около 16 м2. Над ними выводились стены, обмазанные глиной. Основа их была деревянная. Внутри помещалась глинобитная куполообразная печь. Бревенчатые наземные избы, применявшиеся тогда в северных русских областях, на юг почти не проникали.

Киевские землянки по глубине, по конструкции стен, по устройству печей и т. д. чрезвычайно похожи на более древние землянки раннеславянских городищ. Но есть и существенное различие. Те жилища строились при первобытно-общинном строе и большие группы их соединялись поэтому переходами в одно целое, а хозяйственные сооружения были для таких групп общие. Киевские жилища находятся в феодальном городе и совершенно изолированы друг от друга. Хозяйство их обитателей было индивидуальным, и хозяйственные сооружения тоже.

В центре Киева, в черте внутренней городской крепости, прослежен княжеский дворец X в., обнаружены каменные фундаменты, много тонкого стенного кирпича, обломки наличников из мрамора и розового шифера. Тонкий плитчатый кирпич, или плинфа, вообще характерен для Киевской Руси. Как правило, киевские церкви XI в. сложены из чередующихся слоёв камня и плинфы, XII в. - сплошь из плинфы, равно как и церкви Чернигова, Смоленска, Рязани и ряда других городов.

От XI в. дошли и некоторые остатки крепостных башен и ворот Киева. Их кладка такая же, как церквей того времени. Крепостные стены Киева состояли из дерева и земли. О применении каменных стен пока нет данных. Но башни были каменные. Большинство древнерусских крепостей имело вообще укрепления из срубов, примыкавших друг к другу и наполненных землёй. Были и различные усовершенствования этой системы.

В XI в. русские князья чеканили монеты (с конца X в.) в трёх городах - Киеве, Новгороде и Тмутаракани. Большинство монет принадлежит Владимиру. Надпись чаще всего: "Владимир на столе, а се его сребро", затем "Ярославле сребро" и т. д.

На лицевой стороне изображение князя на престоле или святого. На оборотной стороне родовой знак Рюриковичей. Это не то трезубец, не то двузубец. Разные учёные считали его то схематическим изображением птицы, то верхушкой скипетра, то монограммой, то луком со стрелой, то подсвечником, то хоругвью, то шлемом, то топором, то якорем, то мешочком с землёй, то порталом церкви, то древом жизни, то навершием знамени и т. д. Каково бы ни было происхождение этого трезубца, археологически он важен.

Каждый князь имел свой вариант родового знака. Варианты создавались прибавлением или убавлением деталей. Составлена генеалогическая таблица таких знаков от Владимира I до Всеволода III. Для этого использованы не только монеты, но и печати тех князей, которые монет не чеканили.

Знаком того или иного определённого князя метились не только монеты и печати, но и перстни, оружие, украшения, знамёна, торговые пломбы, кирпичи зданий, глиняные сосуды и т. д. В частности ремесленники, принадлежавшие князьям или зависевшие от них, метили свои изделия и инструменты княжескими знаками.

Любопытен набор ювелирных штампов, на обороте одного из которых вырезан знак, точно совпадающий со знаком на печати Всеволода I Ярославича. Набор принадлежал, таким образом, златокузнецу этого князя. Изделия данного мастера найдены возле Чернигова, где некоторое время правил названный князь. Детали рисунка на штампе и на изделии совпали полностью. Судя по княжеским знакам на изделиях, среди княжеских мастеров были ещё гончары, плинфоделатели (кирпичники), каменщики. Широкое развитие вотчинного ремесла вообще характерно для феодализма.

Любопытно, что в Скандинавии найдены подражания русским монетам XI в.: два раза в Швеции и два раза в Норвегии. Надписи на них являются неграмотным подражанием русским надписям.

В XII - XIII вв., даже в начале XIV в., у нас не обращались монеты, а их заменяли слитки, серебряные гривны. До XII в. слитков этих почти не было, потому что тогда в Восточной Европе ходило много монет: в IX - X вв. (точнее до 1012 г.) среднеазиатских, в XI в. германских и английских, были в XI в. и русские.

Закономерность в этой смене восточных монет западными и западных слитками - строгая, но пока непонятная. Среди слитков различаются два основных типа: киевские гривны - шестиугольные плитки и новгородские гривны - продолговатые палочки. Больше всего кладов с гривнами найдено в Киеве. Изредка встречаются в них и золотые слитки.

Термин "гривна" имеет в нашей археологии двоякое значение: шейный обруч и денежный слиток. Эта двойственность восходит к древнерусскому языку. В летописи слово "гривна" употребляется в обоих значениях. Первоначально оно применялось, по-видимому, к шейным обручам. Они древнее, да и самое слово одного корня со словами "грива", "загривок".

Вообще эти обручи были украшениями, но от IX - X вв. до нас дошло - преимущественно из Прикамья - немало серебряных шейных гривен, вес которых подчинён определённой весовой единице. Это уже меновые ценности. Потом сочли более удобным отливать компактные слитки, а термин остался. Поскольку шейные гривны в качестве украшения сохранились (они встречаются на Руси до XVI в.), значение термина расщепилось.

Деревня Киевской Руси известна нам только по курганам, важным преимущественно для выяснения племенного происхождения крестьян; поселения почти не раскапывались. От XI - XII вв., кое-где и от следующих столетий, до нас дошли в изобилии курганы смердов, древнерусских крестьян. Горожане в связи с христианизацией оставили на рубеже X и XI вв. курганный обряд, а в деревне он, несмотря на церковные запреты, держался долго.

Курганы эти округлы и невысоки, в среднем около 2 м. Погребение лежит обычно без ямы, на горизонте, но встречаются и могильные подкурганные ямы. Покойники вытянуты головами на запад. У мужчин обычно находятся только ножи, пряжки, сосуды (сделанные на гончарном кругу). Оружие и орудия труда попадаются редко.

У женщин кроме тех же ножей и сосудов есть много украшений, медных и мелких серебряных, которые совсем не похожи на вышеупомянутые золотые эмалевые и массивные серебряные чернёные украшения боярынь. Из орудий труда в женских погребениях имеются железные серпы. Серп в древней Руси, как и до XX в., был орудием женским.

Все перечисленные признаки одинаково характерны для крестьянских курганов всех русских племён. Но можно проследить в этих курганах и признаки племенных различий, подобно тому как они прослеживаются в более древних курганах VI - X вв.

Различия эти были в XI - XIII вв. ещё живы, хотя с развитием феодальных отношений племенные организации всюду распадались и только у вятичей дожили до XII в. Но пережитки племенной обособленности держались долго, и женские племенные наряды были освящены традицией.

Каждое древнерусское племя имело свой характерный набор женских украшений. Если картографировать области распространения всех этих наборов в XI - XIII вв., получается полнее повторение карты расселения древнерусских племён, составленной по указаниям летописи. Это совпадение двух карт доказывает, что обе они верны. Но археологические границы могут быть установлены значительно подробнее, чем летописные.

Особенно важны для установления племенных границ височные кольца, т. е. кольца, вплетавшиеся женщинами в причёски. Только одно племя не оставило нам своих курганов - поляне, на земле которых стоял Киев. Остальные племена археологам известны гораздо лучше. У древлян на Тетереве височные кольца перстнеобразны; этих маленьких колечек на каждой причёске было много. У северян на Сейме височные кольца спиральные; они состоят из проволоки, загнутой в плоскую спираль. У дреговичей на Припяти височные кольца имеют напускные бусы из крупной медной зерни.

Рис. 97. Северянское височное кольцо

У радимичей на Соже височные кольца семилучевые. У вятичей на Оке - семилопастные. Те и другие состоят из дуги для прикрепления к волосам и пластинки с семью лепестками, направленными вниз. Сходство знаменательно: ведь летопись передаёт легенду, что два брата, Радим и Вятко, поселились со своими родами, один на Соже, другой на Оке. Неизвестно, что это за братья. Может быть, они являются героями каких- либо не дошедших до нас былин, может быть, они созданы домыслами книжников XI в. В обоих случаях мы имеем дело с древним свидетельством о какой-то близости этих двух племён, что подтверждается типами височных колец. Различие только в том, что радимические лучи книзу сужены, а вятические лопасти книзу расширяются.

Самым большим племенем были кривичи, занимавшие верховья Днепра, Волги и Западной Двины. У них височные кольца браслетообразные. Это большие проволочные круги, напоминающие браслеты. У новгородских словен височные кольца ромбощитковые, т. е. имеют ромбические расширения.

Крестьянские курганные группы, древние деревенские кладбища, встречаются преимущественно на малых реках. Берега больших рек, Волхова, Днепра, Волги, Оки и др., были, судя по курганам, тогда мало заселены, хотя города строились на них часто. Это кажется странным, но это довольно естественно. Торговые дороги были тогда и разбойничьими путями. Многие лица занимались одновременно торговлей, войной и разбоем, так что крестьянам опасно было жить на их дорогах.

К сожалению, археологи пока должным образом не изучили ни селищ, оставшихся от крестьянских поселений, ни тех городищ, которые остались от укреплённых усадеб феодалов - бояр. Поэтому для археологического изучения феодальной эксплуатации пока почти ничего не сделано.

Железные массивные плужные лемехи встречаются в древнерусских городищах. Наиболее часты они в Киевской земле, но известны и в других землях. Земледелие было на Руси повсеместно пашенным, судя не только по этим находкам, но и по ряду летописных упоминаний. Зёрна пшеницы, ржи, проса и ячменя на городищах встречаются часто. Вероятно, появилась уже трёхпольная система. Обычны и находки жерновов, круглых, вращаемых, ручных.

Иногда в курганах попадаются медорезки - железные ножи для вырезывания мёда из сот. Узнаются они по коленчатой железной ручке, которая и теперь обязательна для медорезок. Судя по письменным источникам, бортничество, лесное пчеловодство, было важной отраслью хозяйства во всех русских землях. Объясняется это тем, что тогда на Руси, как и во всей средневековой Европе, не было ни сахара, ни водки. Все сладкие кушанья готовились на меду, а главным хмельным напитком был мёд, сваренный с водой и подвергнутый спиртному брожению.

Наряду с городским ремеслом в древней Руси развивалось и деревенское. По находкам сыродутных горнов вычислен средний радиус сбыта их продукции, 15 км. То же устанавливается и для сбыта продукции кузнецов. Впрочем, стальные изделия деревня получала от городских кузнецов, а изделий этих, как выше говорилось, было множество. Гончары делали посуду, по-видимому, в каждой деревне зимой и совмещали свою профессию с сельским хозяйством. Но всё же это были ремесленники, работали они на заказ и повсеместно применяли гончарный круг. Изготовляемые ими горшки похожи на городские, только стенки толще и состав глины иногда хуже.

Для деревенской ювелирной продукции выяснено распространение предметов, изготовленных в одной литейной форме. Средний радиус распространения оказался всего 15 км. Это относится в частности к вышеупомянутым височным кольцам племенных типов. Малые размеры районов сбыта могут быть поняты в свете слов Ленина о том, что "докапиталистическая деревня представляла из себя (с экономической стороны) сеть мелких местных рынков, связывающих крохотные группы мелких производителей, раздробленных и своим обособленным хозяйничаньем, и массой средневековых перегородок между ними..."¹.

¹(В. И. Ленин, Соч., т. 3, стр. 331.)

В состав Киевской Руси входила Тмутаракань, большой русский приморский город, основанный русскими князьями в X в. и много раз упоминаемый в летописях XI в.

В XVIII в. шёл научный спор о её местонахождении. Решение его принесено счастливой находкой. На кубанском берегу Керченского пролива, в Тамани, был найден солдатами мраморный камень с русской надписью: "В лето 6576 (т. е. 1068 г., поскольку между древнерусским и современным летоисчислением разность - 5508) индикта 6 (в Византии был счёт годов по индиктам, он применён здесь верно) Глеб князь мерил море по леду от Тмутороканя до Крчева (т. е. Керчи) 14 000 сажен".

Впечатление от этой находки было ошеломляющее. Никто не думал, что русский город был так далеко на юге. Многие скептики XIX в. считали камень подделкой. Спор о месте Тмутаракани продолжался: её помещали то на устье Дона, то на устье Днепра, то даже возле Чернигова и т. д.

К началу XX в. скептическое отношение к этой надписи исчезло. Дело в том, что форма её букв, судя по сравнению с буквами книг и надписей, типична для домонгольской Руси. Филологические особенности тоже безукоризненны. При отсутствии соответственных научных знаний в XVIII в. никто не мог бы совершить такую подделку. Князь Глеб Святославич, впоследствии Новгородский, погибший на Северной Двине, действительно правил в 1068 г. в Тмутаракани. Керченский пролив изредка замерзает. Расстояние от Тамани до Керчи 23 км, что в маховых саженях даёт именно 14 тысяч.

Теперь тмутараканский камень - уже не единственное доказательство того, что Тмутаракань была на Тамани, что вообще здесь, на далёком юго-востоке, были русские поселения. Под самой Таманской станицей, где найден камень, имеется толстый древний слой. Верхняя его часть принадлежит Тмутаракани, нижняя часть - одному из древнегреческих городов Боспорского царства. В этом царстве был город Корокондама. От этого слова, как предполагают, произошло слово Тмутаракань.

Верхний таманский слой характеризуется вышеописанной славянской керамикой. В Тамани найдена и костяная пластинка от лука со знаком Рюриковичей. Князь Олег Святославич, брат Глеба, тоже княживший в Тмутаракани, чеканил там монеты, находимые в Тамани. Столь же показательны свинцовые печати с надписью "от Ратибора". Две из них найдены в Тамани, а третья на другом берегу пролива - в Керчи. Ратибор был, по летописям, в конце XI в. посадником тмутараканским. Есть и другие подобные находки.

Древнерусские поселения были и на Дону. При раскопках в Саркеле над хазарским слоем обнаружен русский. Смена хазар русскими произошла в X в. вследствие походов Святослава. В обоих слоях посуда сделана на кругу, но славянская керамика в нижнем слое отсутствует, а верхний заполняет. Нет в хазарском слое и стеклянных браслетов, которые в русском изобилуют. Саркел в наших летописях называется Белая Вежа.

Междуречье Волги и Оки, которому предстояло стать впоследствии основным ядром Русского государства, было, как уже говорилось, в некоторой своей части издревле заселено славянами. В IX и X вв. Волга стала наравне с Днепром важнейшей военной и торговой дорогой.

Гнёздовским дружинным курганам Верхнего Днепра вполне соответствуют на Верхней Волге дружинные курганы в селе Михайловском, напротив Ярославля. Здесь найдены такие же мечи, время тоже устанавливается по среднеазиатским монетам. Норманисты пытались и Михайловские погребения приписать варягам теми же методами, что и гнёздовские, игнорируя славянский характер подавляющего большинства находок. В целом инвентарь верхневолжских дружинников очень похож на инвентарь дружинников верхнеднепровских. Социальное развитие шло в обеих областях одинаково. На Верхней Волге и на Верхнем Днепре одинаково представлена археологическими материалами эпоха создания огромного древнерусского государства.

Быстрое политическое возвышение Владимиро-Суздальской земли в XII в. было подготовлено местным социально-экономическим развитием. Здесь археология оказывает большую помощь истории, позволяя проследить развитие хозяйства и культуры, в частности развитие городского ремесла.

От IX - XIV вв. в междуречье Волги и Оки осталось много древнерусских городищ. Они совсем не похожи на первобытные дьяковские городища, которые на той же территории встречаются ещё чаще. Разница прежде всего в размерах валов. Средняя высота дьяковского вала от 1 до 1,5 м, древнерусского вала - от 10 до 15 м.

Надёжнейшим признаком эпохи является та славянская керамика, о которой речь шла выше. Она всюду свидетельствует о появлении гончарного ремесла и о культурном единстве славян. Многие из этих крепостей были уже в домонгольское время кремлями феодальных городов. Вообще ремесленно-торговые города выросли во всех русских землях примерно одновременно. (Те городища X - XIV вв., которые не связаны с городами, являются остатками укреплённых феодальных усадеб, о них будет речь ниже.)

Прослеживать такие темы, как развитие частной собственности, археологически трудно, но не безнадёжно. Во всех русских землях, в городищах, начиная с X в., стали изобиловать ключи и замки, которых раньше не было вовсе. Ремесленные мастерские встречаются постоянно и здесь. О значении подобных открытий была речь выше.

Самой частой находкой в жилых слоях XI - XIII вв. и в этой земле являются стеклянные браслеты. Стрелы чаще всего ромбовидные. Состав костей животных во всех городах однороден. На первом месте - крупный рогатый скот, на втором - свинья, на третьем - мелкий рогатый скот. Лошадиных костей мало, ведь конское мясо уже не употреблялось в пищу. В отличие от первобытных городищ, где загоны для скота были общие, в древнерусских городищах феодального времени каждое индивидуальное хозяйство имеет обычно своё помещение для скота.

Самое большое из русских городищ - Старая Рязань. Оно находится на Оке, ниже современной Рязани на 50 км. Здесь была в XI - XIII вв. столица Рязанского княжества, усилившегося в связи с развитием феодальной раздробленности. В 1237 г. Рязань разрушили монголы. В отличие от Киева, Владимира и других городов, воскресших после монгольского разгрома на прежних местах, Рязань не воскресла. Столицу перенесли вверх по Оке в город, который тогда назывался Переяславль Рязанский, в теперешнюю Рязань.

Слой изобилует стеклянными браслетами и относится в основном к XI - XIII вв. Вскрытые жилища принадлежат к двум типам: землянки киевского типа (меньшинство) и наземные срубы - избы (большинство). В жилищах обнаружены остатки ремесленных мастерских. Производство достигло значительной специализации. По составу найденных инструментов установлено, например, что в одном доме производились сёдла, в другом - колчаны и т. д.

Из старорязанских производственных сооружений можно отметить два сыродутных горна (возле них в изобилии найдены крицы, шлаки, сопла и т. п.) и гончарный горн. Надписи на разных бытовых вещах свидетельствуют о распространении грамотности. Такова, например, надпись на сосуде: "Новое вино Добрило послал князю Богунка" (термин "вино" в древней Руси применялся лишь к привозному виноградному вину; Добрило, вероятно, имя поставщика, Богунка - подпись писца).

Вскрыты фундаменты рязанских церквей. Строительным материалом, как и в Киеве, служил плитчатый кирпич - плинфа. Город обнесён земляными валами. На них возвышались деревянные укрепления, остатки которых найдены при раскопках.

В древнем центре Волго-Окского междуречья, в Суздале, при раскопках найден ряд землянок киевского типа, в слое XI - XIII вв., изобилующем стеклянными браслетами. Были здесь и наземные срубы - избы. Открыта кузница. Прослежены остатки древнейшего собора, построенного ещё Владимиром Мономахом по-киевски, т. е. из плитчатого кирпича. Но уже сын его, Юрий Долгорукий, стал строить в Суздале и в других городах по-новому, сплошь из белого камня, что с тех пор стало характерной особенностью владимиро-суздальского зодчества.

Во Владимире раскопками прослежена история оборонительных сооружений. Андрей Боголюбский, сделавший этот город столицей Руси, обнёс его длинными укреплениями. Ворота были белокаменные подобно владимирским церквам этого времени, но между ними тянулись земляные валы с деревянными конструкциями на них. Всеволод III в конце XII в. построил внутреннюю городскую крепость (детинец) сплошь из камня. Эта цитадель опоясала камнем княжеский и епископский дворы. Под стеной детинца в слое, изобилующем стеклянными браслетами, открыто жилище XII в., наземный сруб - изба.

Возле Владимира находится древний город Боголюбов, построенный в XII в. великим князем Андреем Юрьевичем (отсюда его прозвание Боголюбский). Там уцелела дворцовая башня, где Андрей был убит (её сохранили в виде реликвии). Раскопками доказано, что не только эта башня, но и весь дворец были из белого камня. Город был вымощен большими белокаменными плитами и содержался в чистоте.

Из предметов великокняжеского обихода до нас дошёл благодаря удивительной, единственной в своём роде, случайности один. В 1216 г. произошла известная Липицкая битва. Юрий и Ярослав Всеволодовичи были разбиты новгородцами. В начале XIX в. на месте битвы крестьянка, по словам тогдашнего документа, "находясь в кустарнике для щипания орехов, усмотрела близ орехового куста в кочке что-то светящееся". То был позолоченный шлем, под ним лежала кольчуга.

Доспехи приписываются Ярославу, судя по русской надписи на шлеме: "Великий архистратиже господень Михаиле, помози рабу своему Феодору". Феодором звали Ярослава Всеволодовича (как известно, русские князья имели тогда по два имени: светское, русское и церковное, греческое). Шлем принадлежит к обычному древнерусскому типу и похож на курганные шлемы X в. В основе он для прочности железный, обложен серебряными бляхами и позолочен. На бляхах вычеканены травы, птицы и образки.

Рис. 98. Шлем Ярослава Всеволодовича

Ювелирные изделия, принадлежавшие князьям и боярам, встречаются не только в Киевской земле, но и во Владимиро - Суздальской. В самом городе Владимире найдено три клада. В них несколько золотых колтов с эмалью, несколько серебряных широких браслетов, на которых чернью изображены фантастические звери, и другие ценности. Названные звери имеют ближайшие аналогии во Владимирских архитектурных рельефах, что говорит о развитии местного ювелирного производства; к тому же выводу приводит своеобразие эмалевых узоров.

Богатейший из кладов золотых эмалевых изделий найден в Старой Рязани. Там на двух огромных колтах изображены молодые русские князья, по-видимому, Борис и Глеб.

Русскими князьями их надо считать по своеобразным сферическим шапкам с меховой опушкой. Князья в древнерусской живописи всегда с XI в. по XVI в. изображаются в таких шапках (и больше никто).

Города Владимиро-Суздальской земли в истории искусств и в археологии одинаково знамениты так называемым владимирским резным камнем, т. е. рельефными каменными изображениями людей, животных и растений на стенах церквей XII - XIII вв. Эти рельефы позволяют понять культурное своеобразие Владимиро-Суздальской земли.

Два собора почти сплошь покрыты фантастическими фигурами, отнюдь не церковного облика: Дмитриевский собор во Владимире и Георгиевский в Юрьеве Польском (есть этот резной камень и на других церквах Владимиро-Суздальской земли этой эпохи, но в меньшем количестве).

Изображения перешли на камень, вероятно, из местной деревянной резьбы. Они должны были иметь своё символическое и геральдическое значение. Это целые рассказы, прочесть которые мы пока не можем.

Рис. 99. Золотой колт с эмалью. Старая Рязань

На стенах Дмитриевского собора 1197 г., придворной церкви Всеволода III, вереницами шествуют диковинные звери какой-то кошачьей породы. Иногда они напоминают некоторые кавказские и иранские образы, но в целом самобытны и вне владимиро-суздальского искусства не встречаются. Каждый зверь в чём-нибудь индивидуален. Звери чередуются с грифонами, т. е. с крылатыми птицеголовыми зверями. Все они гуляют среди садов из тонких длинных трав и цветов.

Рис. 100. Браслет с чернью. Владимир

Есть и люди. В верхней части южной стены Александр Македонский верхом на двух грифонах возносится на небо. Этот эпизод обязателен в сказочных преданиях об Александре, составлявших в средние века любимое чтение. Повести эти дошли до нас французские, немецкие, английские, арабские, иранские, турецкие, русские. Русская "Александрия" была самой распространённой из переводных светских книг древней Руси. Александр так сумел поразить книжников своей жизнью, что на две тысячи лет стал главным героем фантастических романов. Владимирцы, проходившие мимо собора, узнавали его на стене.

Есть ещё на соборе борцы-атлеты, обхватившие друг друга, есть воины, скачущие в бой с поднятыми мечами, есть охотники. Встречаются и церковные изображения, но их мало (всего 46 фигур из общего числа 566, т. е. 8%).

Юрьев-Польский собор украшен ещё сложнее. Строил его сын Всеволода III Святослав в 1234 г. Здесь звери - кентавры, по-русски китоврасы, и птицы - сирины, те и другие с человеческими головами, затем львы, барсы, грифоны, драконы. Есть даже слон. Всё это чередуется с церковными фигурами. Манера изображения здесь местами живо напоминает русскую крестьянскую деревянную резьбу, известную по этнографическим данным. Растительный узор образует густые сплетения. Много масок, человеческих и львиных. Рядами стоят воины в доспехах с копьями и щитами. Щиты миндалевидные. Эта форма господствовала во всей Европе до XIII в. включительно. На щите одного из воинов изображён лев. Гербом владимирских князей был именно такой лев; зачатки гербов вообще тогда на Руси были. Этот лев остался владимирским гербом до XX в.

Лаврентьевская летопись говорит, что во время военных столкновений владимирцев с ростовцами в XII в. жители Ростова говорили про город Владимир: "пожжем и (т. е. его), пакы ли посадника в нем посадим; то суть наши холопи каменници". Постройки владимирцев и особенно их каменные рельефы свидетельствуют, что они действительно были замечательные каменщики.

Деревня и во Владимиро-Суздальской Руси известна археологам пока только по курганам. Для изучения феодального хозяйства и эксплуатации важнее было бы раскопать селища и укреплённые усадьбы феодалов. А такие усадьбы были. Тверская летопись говорит, например, что ростовский храбр (т. е. богатырь) Александр Попович (прообраз былинного богатыря Алёши Поповича, которого былины также называют ростовцем) созвал других храбров на совет "к себе в город, обрыт под Гремячим колодязем на реце Где, иже и ныне той соп стоит пуст" (это происходило в начале XIII в.); слово "город" означает здесь крепость (вообще в летописях такое значение слова "город" обычно), слово "соп" - городищенский вал. От таких крепостей остались доныне городища, которые должна изучить археология.

Рис. 101. Рельеф. Фигура воина. Юрьев-Польский собор

Укреплённую феодальную усадьбу легко отличить от других городищ по диспропорции между мощностью укреплений и размерами жилой территории. Территория эта мала - на один боярский двор. Валы высоки и настолько массивны, что обычно даже по площади занимают больше места, чем жильё. Подобных городищ в Средней России много. Немногочисленные обитатели таких крепостей сами не могли эти крепости соорудить и применяли, очевидно, подневольный труд зависимого земледельческого населения. Наличие таких городищ является подтверждением существования тех феодальных повинностей, о которых сообщают нам документы более поздней эпохи: "город ставити", "двор тынити" и т. д. Это русские аналогии западным феодальным замкам. Вся разница в том, что укрепления на Руси редко строились из камня (которого нехватало), а чаще из дерева и земли.

Дошедшие до нас от Владимиро-Суздальской Руси железные сошники продолговаты и по пропорциям похожи на этнографически известные сошники русской двузубой сохи, появившейся, судя по этим находкам, около тысячи лет назад. Это орудие сравнительно с древними сохами значительно усовершенствовано. Благодаря своим двум железным сошникам и железному отвалу - палице - оно до известной степени продолжало соперничать с плугом (палица - прикреплённая к сохе наискось железная лопаточка, отбрасывающая землю).

Плуги тоже применялись во Владимиро-Суздальской Руси. В Суздале найден массивный плужный резец, т. е. нож, прикрепляемый в вертикальном положении к дышлу и надрезающий пласт, который должен быть перевёрнут идущим сзади лемехом. Резцами были снабжены наиболее совершенные из средневековых плугов.

Рис. 102. Плужный резец. Суздаль

Среднерусские деревенские курганы принадлежат двум племенам. Курганы волжских кривичей раскопаны в большом количестве по Верхней Волге и ее притокам, а также по Клязьме; курганы вятичей - по Оке и её притокам, кроме Клязьмы. Впрочем, это лишь приблизительно определяет границу, которая прослежена раскопками очень подробно.

Женские украшения, по которым племена различаются, все производились на той же территории, где и употреблялись. О маленьких радиусах сбыта височных колец выше была речь. Это были изделия деревенского ремесла. О наличии такого ремесла напоминают и найденные в вятическом кургане в селе Митяево, Московской области, литейные формы для изготовления серёг, крестиков и цепей. Но были в курганах и изделия русского городского ремесла, например, каменные.

Раньше археологи неосновательно считали многие курганные украшения заморскими товарами, например, сердоликовые бусы. Одни называли их западными, другие восточными. Сердолик, он же красный халцедон, всюду излюбленный камень для бус. Однако бусам из него на Западе и на Востоке придавались разные формы, но не бипирамидальная, характерная для древней Руси.

Рис. 103. Кривическое височное кольцо

Сердоликовые бипирамидальные бусы составляют больше половины общего количества древнерусских каменных бус. В Средней Руси их найдены тысячи, а в Западной Европе, на Кавказе, на Нижней Волге, в Средней Азии - единицы. Эти бусы производились, несомненно, в русской земле, и самая форма их возникла здесь. Залежи сердолика в Средней России имеются.

Курганы волжских кривичей очень похожи на курганы кривичей днепровских и западнодвинских. Характерные для племени височные кольца, браслетообразные, завязанные, носились женщинами по шесть штук в причёске. В мужских погребениях изредка встречаются топоры и копья.

Вятичи (в названии совпадение с Вяткой случайно) дольше всех племён сохраняли трупосожжение, и лишь в XII в. у них распространился общерусский обряд курганного труположения. В этом веке вятичи, по летописи, были ещё самостоятельным племенем. В остальной Руси действующими лицами усобиц были князья и города. На Оке летопись постоянно называет в качестве особой политической силы просто вятичей, с которыми князья ведут переговоры, очевидно, с племенными старейшинами.

Рис. 104. Витяческое височное кольцо

До конца XII в. вятичи упоминаются в летописи, когда другие племена уже исчезли. Но и дальше, до XIV в., они в виде пережитка своей былой племенной обособленности сохранили своеобразный женский наряд, от которого в курганах дошли до нас украшения. Характерные для племени семилопастные височные кольца (серебряные или медные) принадлежат к изящнейшим произведениям древнерусского крестьянского искусства. В причёску входило обычно по шесть таких художественных пластинок, каждая с семью лепестками.

Самый курганный обряд был широко распространён здесь ещё в XIV в. Все вышеперечисленные признаки крестьянских древнерусских курганов прослеживаются и у вятичей. На некоторых реках бассейна Оки почти каждая деревня имеет курганную группу.