С. Карпов. Венецианская Тана по актам канцлера Бенедетто Бьянко (1359-60 гг.)

Судьба венецианской Таны в середине XIV века не была легкой. В 1343 г. венецианцы, в результате известного конфликта с татарами (1343-1347), были изгнаны из своей самой дальней восточной фактории, затем началась война двух морских республик (1350-1355) и последовал мирный договор, запрещавший на 3 года как генуэзцам, так и венецианцам плавать в Тану (См.: Papacostea S. «Quod nоn ireturad Tanam». Un aspect fondamental de la politique Genoise dans la Mer Noire au XIVe siecle//RESEE. 1979. T. XVII, N 2. P. 201-217; Карпов С. П. Кризис середины XIV в.: недооцененный поворот?//Византия между Западом и Востоком. Опыт исторической характеристики/Отв. ред. акад. Г. Г. Литаврин. СПб.: Алетейя, 1999. С. 220-238; Idem. Genois et Byzantins face a la Crise de Tana de 1343 d'apres les documents d'archives inedits//Byzantinische Forschungen. 1996. Bd. XXII. P. 33-51). В конце 40-х гг. венецианцы, правда, делали попытки вернуться в Тану, заключив в декабре 1347 г. сепаратное соглашение с ханом Золотой Орды, на чьей земле она находилась (Diplomatarium Veneto — Levantinum sive acta et diplomata res Venetas Graecas atque Levantis illustrantia. T. 1: a. 1300-1350 / ed. G. M. Thomas. Venetiis, 1880 (далее — DVL), N 167. P. 311-313; Григорьев А. П., Григорьев В. П. Ярлык Джанибека от 1347 г. венецианским купцам Азова (Реконструкция содержания)//Историография и источниковедение истории стран Азии и Африки. СПб., 1995. Вып. XV. С. 36-83), но, как кажется, без особого успеха. Полученная к 1349 г. территория так и не была освоена, несмотря на решение Сената (Archivio di Stato di Venezia (далее — ASV), Senato, Misti (далее — SM), XXV, f.9v: 1349.04.06). Фактория возобновила свою деятельность в 1358 г., получив ярлык от хана Бердибека, при этом условия налогообложения стали для итальянцев более тяжелыми (Diplomatarium Veneto — Levantinum sive acta et diplomata res Venetas Graecas atque Levantis illustrantia. T. 2: a. 1351-1454/ed. R. Predelli. Venetiis, 1899 (далее — DVL), T. 2. 1899, N 24. P. 47-51; Григорьев А. П., Григорьев В. П. Ярлык Бердибека от 1358 г. венецианским купцам Азова (Реконструкция содержания)//Историография и источниковедение истории стран Азии и Африки. СПб., 1995. Вып. XVI. С. 24-66). Кроме того, им приходилось вести сложные переговоры о возмещении ущерба ордынским купцам, ограбленным в годы войны с генуэзцами (См.: DVL, Т. 2. Р. 53-54, N 27-28. Григорьев А. П., Григорьев В. П. Ярлык Бердибека...; Они же. Предписание Бердибека правителю Крыма Кутлуг-Тимуру (1358 г. )//Востоковедение. СПб., 1999. Т. 21. С. 177-182. Подробнее об этих переговорах см. ниже). Ситуация осложнялась и наступлением смуты в Золотой Орде. Нотарий, о котором пойдет речь, Бенедетто Бьянко, был свидетелем ее начала — смерти хана Бердибека, с которым венецианцы подписали договор о восстановлении фактории, воцарения Кульпы и его последующего смещения в результате кровавого переворота Навруза в феврале 1360 г. Обо всем этом он сделал запись в начале своего картулярия (ASV, Cancelleria Inferior, Notai, В. 19 (далее — CI, 19), 1 cart., f. lr, N 7). Однако, наступление смуты видимым образом не затронуло венецианскую Тану в те годы. Фактория отстраивалась и заселялась после длительного перерыва — дела с приобретением земельных участков и домов потому нередки среди актов Бьянко.

В целом нами выявлено пока 1194 венецианских актов, составленных в Тане 34 известными по имени нотариями Республики св. Марка. Большинство из них были официальными лицами — канцлерами фактории, а также имели духовный сан, нередко совмещая делопроизводство с функцией капеллана консула. В их ряду акты Бенедетто Бьянко занимают лидирующее место. Мне известно 429 документов, составленных им в этой фактории. Это значительно превышает число сохранившихся (или упоминаемых) актов любого другого нотария, трудившегося в Тане.

Имя непосредственного предшественника Бьянко на посту канцлера Таны пока неизвестно. Да и был ли таковой в 1358-59 гг.? Ближайшим к нему по времени и идентифицированным нотарием был Марино Грифон. Его акты 1349 года и, возможно, созданные позднее этой даты, также известны лишь благодаря цитированию их Бенедетто Бьянко (CI, 19, 1 cart., f. 25v, N 151).

До прибытия в Тану и после возвращений оттуда Бенедетто Бьянко был пресвитером церкви св. Эуфемии на острове Джудекка в Венеции. Приход, видимо, сохранялся за ним и на время его отсутствия: подписывая документы в Тане, Бьянко продолжает именовать себя клириком или пресвитером этого храма, украшающего остров и поныне. По постановлениям венецианского Сената, пресвитер-нотарий включался в свиту консула и его труд оплачивался из назначенного консулом оклада (SM, XV, f. 57v (DVL, I, P. 249): 1333. 02. 09; SM, XXIV, f. 114v (DVL, I, P. 340-341): 1349.01.21). Таким образом, сам консул выбирал канцлера курии, осуществлявшего свои функции на срок мандата консула. Они вместе отбывали к пункту назначения, как правило, на торговых галеях «линии». В 1359 г. 4 галеи «линии» направлялись из Венеции в Константинополь и Тану. Постановление Сената об инканто состоялось 30 апреля, а отплытие было назначено на 17 июля (SM, XXIX, f. lr-v, 4r (Thiriet F. Regestes des deliberations du Senat de Venise concernant la Romanie. Paris; La Haye. 1958. T. 1, далее — RS), N 343. О навигации венецианских галей «линии» см.: Stöckly D. Le Systeme de l'incanto des galees du marche de Venise (fin XIIIe — milieu XVe siecle). Leiden; N.-Y.; Köln: E. J. Brill, 1995; Карпов С. П. Путями средневековых мореходов. Черноморская навигация Венецианской республики в XIII—XV вв. М., 1994; Idem. La Navigazione Veneziana nel Mar Nero XIII-XV sec. Ravenna, 2000). Скорее всего, как это нередко бывало, отправка произошла с задержкой. Мы можем частично восстановить маршрут и сроки плавания по нотариальным актам. 8 августа галеи были в Короне, где Бенедетто Бьянко составил документ, между тем 25 июля он еще был в Венеции (CI, 19, 2 cart., не нумерованные страницы). 26 августа галеи находились в Константинополе, где корабельный писец Лоренцо ди Николо составляет документ (CI, 129, Notaio Lorenzo di Nicolo (1359) [prete di San Fosca], f. 4r), а 31 августа и 1 сентября Бенедетто Бьянко уже приступил в Тане к обязанностям канцлера (ASV, Notai di Venezia, Testamenti (далее — NT), 361, doc. N 129: 31 /VIII 1359 (в акте значится, что его составитель, Бенедетто Бьянко, являлся уже «nunc curie Venetorum in Tana cancellarium»; CI, 19, 1 cart., f. lr, Nl: 1 /IX. В 1359 г. галеи стояли в Тане весьма длительный срок — более 20 дней, как минимум, с 31 августа до 21 сентября (CI, 19, 1 cart., N 48: 21/IX; CI, 129, N 7: 20/IX; 15 октября 1359 г. они прибыли на Негропонт: CI, 129, N 8). Между тем, максимальные сроки стоянки в Тане, по постановлениям Сената, были 14 дней, а в 1358-60 гг. — ограничивались 9-10 днями (ср.: Карпов С. П. Путями... С. 64). Задержки были связаны, вероятно, с конъюнктурой торговли в Тане). Он оставался там до конца сентября 1360 г (CI, 19, 1 cart., f. 43v, N 258: 28/IX 1360, в Тане). 13 ноября того же года он уже работал в Венеции (CI, 19, 2 cart., с. n. n). Этот приезд Бьянко в далекую факторию не был единственным. В 1362 г. он вновь и в том же качестве отправляется в Тану, куда прибывает ранее 17 августа 1362 г (CI, 19,3 cart). Его пребывание там и на этот раз продолжалось чуть более года: составив в Тане один нотариальный акт 20 сентября 1363 г (CI, 19, 4 cart., N [113])., он пишет следующие 23 сентября на борту корабля в Черном море (CI, 19, 4 cart., N [114]), а 29 сентября — в Ираклии Понтийской (CI, 19, 4 cart., N[115]). 7 и 8 октября галея стоит на Негропонте (CI, 19, 4 cart., N [116-117]) и далее, следуя привычным маршрутом, прибывает в Венецию ранее 7 ноября 1363 г (CI, 19, 4 cart., N [l18]. Акт составлен уже на Джудекке 7/XI 1363 г).

Пребывание Бенедетто Бьянко в Тане хорошо документировано. Целиком сохранился пергаменный картулярий составленных им в Тане минут. Этот, первый, картулярий содержит 275 актов с 1 сентября 1359 г. по 28 сентября 1360 г (CI, 19, 1 cart. 258 документов пронумерованы архивистами, 18 актов не пронумерованы или написаны на отдельных вложенных листах, 1 акт написан и пронумерован дважды, с зачеркиванием первого варианта. Все листы карту лярия, кроме первого, в отличной сохранности). Кроме того, к этому же периоду относится одно завещание, составленное нашим нотарием и хранящееся в фонде Testamenti (NT, 361, N 129. Это заверенная 19/XII 1366 г. пергаменная копия акта, составленного в Тане 31 августа 1359 г). Именно эти документы и являются главным объектом нашего рассмотрения. Ко второму пребыванию нотария в Тане относятся минуты, вошедшие во второй и четвертый картулярии нотария (CI, 19, 2 cart., пергаменный картулярий с ненумерованными листами (с. n. n) — 1 акт, составленный в Тане 14/Х 1362; 4 cart. — пергаменный картулярий, видимо, продолжение несохранившегося предыдущего. К Тане относятся минуты с 17 августа по 21 сентября 1363 (всего — 126 актов, за которыми идут документы, написанные на корабле по пути следования — в Черном море (23/IX), в Ираклии Понтийской (29/IX), на Негропонте (7-8/Х), в Венеции (7/XI))), третий картулярий завещаний (CI, 19, 3 cart., 18 актов с 31 /VII 1362 по 22/V 1363), три отдельных пергаменных instrumenta (CI, 19, pergamena 23/? 1362 (дефектен, левая половина листа оторвана); 23/IX 1362; 13/V 1363 (издано: Карпов С. П. Документы по истории венецианской фактории Тана во второй половине XIV в. / / Причерноморье в средние века. М., 1991. С. 198-199)), одно завещание в фонде Notai Diversi (ASV, Notai Diversi, 20, пергаменный документ от 13/I 1363), документ, обнаруженный нами в фонде прокураторов св. Марка (ASV, Procuratori di San Marco, Misti, 106, perg.: 26/IX 1362). Бенедетто Бьянко явно любил путешествовать. После второго возвращения из Таны, с 1364 г. он отправляется на Крит, в Кандию (CI, 19, 6 cart).

Находясь в Тане, Бенедетто Бьянко определяет себя прежде всего канцлером курии Таны, иногда сообщает характер своей инвеституры — от венецианского государства или, реже, от Священной Римской империи. При этом полное его титулование встречается лишь в подписанных им оригиналах актов (CI, 19, perg. 1 [23/? 1362]: «Ego Benedictus Blancho ecclesie sancte [Heuphemie] presbiter auctoritate dominationis Venetiarum publicus notarius et canzelarius...»; perg. 2 [1362? 23/IX]: «Ego Benedictus Blancho de contracta sancte Heuphimie de Iudecha de Veneciis presbiter auctoritate imperiali et ducatus Veneciarum publicus notarius, nunc curie Veneciarum in Tana canzelarius...»; perg. 3 [13/V 1363] (Публикация: Карпов С. П. Документы... С. 198): «Ego Benedictus Blancho ecclesie sancte Heuphimie de Judecha de Veneciis presbiter incliti ducatus Venetiarum publicus notarius et nunc curie Venetorum in Tana canzelarius...» ; ASV, Notai Diversi, 20, 13/I 1363 [1362 m. V. ] «Ego, Benedictus Blancho contracte sancte Heuphimie de Iudecha de Venetiis presbiter auctoritate sacri imperii ac ducatus Venetiarum publicum notarius et nunc curie Venetorum in Tana canzelarius»). В минутах он чаще ограничивается более короткими определениями (пресвитер курии и нотарий, нотарий и канцлер и т. п.) (CI, 19, 1 cart, incipit, [1/IX 1359]: «...per me Benedictum Blancho de confinio sancte Heuphime de Iudecha de Veneciis presbiterum curie Venetorum in Tana, in Tana canzellarium et notarium...»; ibid., N178a : «Benedictum Blancho presbiterum curie et notarium...» ; ASV, NT, 361, N 129 [31/VIII 1359]: «ad presbiterum Benedictum Blanco notarium infrascriptum et nunc curie Venetorum in Tana cancellarium...»). Примечательным является то, что чаще всего Бьянко не забывает называть себя пресвитером церкви св. Эуфемии на Джудекке, притом без ограничительных «ex», «olim» и т. п. То есть, он считает себя действующим настоятелем своего храма в Венеции, временно взявшим на себя функции делопроизводителя в фактории.

Акты Бенедетто Бьянко известны исследователям. Они привлекались прежде всего для изучения истории коммерции, особенно — работорговли (Bautier R.-H. Sources pour l'histoire du commerce maritime en Mediterranee du XIIe au XVe siecle//Mollat M., Adam P. (ed.). Les sources de l'histoire maritime en Europe du Moyen Age au XVIIIe siecle. Paris, 1962. P. 151; Verlinden Ch. La colonie venitienne de Tana, centre de la traite des esclaves au XIVe et au debut du XVe siecle//Studi in onore di Gino Luzzatto. Milano, 1950. Vol. 2. P. 1-25; Idem. Esclaves et ethnographie sur les bords de la Mer Noire (XIIIe et XIVe siecles)/ /Miscellanea historica in honorem Leonis van der Essen. Bruxelles; Paris, 1947. P. 287-298; Idem. Le recrutement des esclaves a Venise aux XIVe et XVe siecles/ /Bulletin de l'Institut Histroique Belge de Rome. T. XXXIX. 1968. P. 83-202; Idem. L'esclavage dans l'Europe medievale. T. 2: Italie. Colonies italiennes du Levant latin. Empire Byzantin. Gent, 1977; Balard M. La Romanie Genoise (XIIe — debut du XVe siecle). Roma; Genova, 1978. T. I—II. P. 154-155, 300, 796, 826-827, 845), реже — топографии Таны (Фомичев Н. М. Некоторые данные о культовых сооружениях и религиозной жизни средневекового города Азака — Таны в XIV-XV вв.//Очерки истории Азова. Вып. 2. Азов, 1994. С. 5-18). Публиковались регесты относящихся к работорговле документов (Verlinden Ch. Le recrutement... P. 185-202) // и отдельные документы целиком (Карпов С. П. Документы... С. 198-199). Однако систематического и полного исследования всех актов Бьянко, составленных в Тане, не проводилось.

В основе данной статьи лежит составленная нами база данных (в программе Access), в которую включена вся возможная информация из актов Бьянко, которую можно почерпнуть из документов и формализовать. В качестве основного ключа использовались просопографические сведения. В настоящем виде для анализа используется та часть этой базы, которая относится к первому периоду пребывания Бьянко в Тане. Для большей полноты учтены также акты корабельного нотария Николо ди Сан-Лоренцо, находившегося в Тане, когда на ее рейде стояли галеи «линии», и составившего там 6 документов в период с 16 по 20 сентября 1359 г (CI, В. 123, N 7. Публикация: Талызина А. А. Венецианские нотариальные акты: новые возможности старых источников//Byzantinoslavica. 1999. Vol. LX/2, P. 467-468). Часто в актах Б. Бьянко и Н. ди Сан-Лоренцо фигурируют одни и те же лица, что позволяет расширить и уточнить информацию о них, их статусе и занятиях.

Метод идентификации имен в базе данных требует пояснения. Дело в том, что для средневекового нотария отнюдь не представлялось необходимым и существенным всегда одинаково называть одно и то же лицо, прибегая к некому стандартному и однообразному обозначения патронима и пренома. Для него гораздо существеннее такая идентификация, которая была бы понятна и достаточна для данной общины, в которой он работал, и для властей (судебных или административных), куда могли обращаться его клиенты. Таким идентификатором могла служить редкая или единственная в фактории должность (к примеру, переводчик с татарского — труциман), «национальность» (например, тевтон) или характерное прозвище (например, Карабога — у итальянца Франческино Сенья). Прекрасно зная имя труцимана и даже приводя его (в том числе — без всякого упоминания должности) в каком-либо акте, нотарий в последующих минутах может определить это же, хорошо известное ему лицо только по должности, без имени. Составитель базы данных тем самым должен анализировать всю возможную совокупность актов в их взаимосвязи. Чем меньше в нашем распоряжении массив актов, тем больше вероятность ошибки идентификации. Сложностью идентификации является и вероятность того, что под одним именем, например, Андреа Корнаро, скрывается два лица. На помощь здесь приходит то, что нотарий чаще всего упоминает отца участника сделки и квартал или приход в Венеции, откуда он был родом. Исключение составляют краткие упоминания лиц, когда они выступают свидетелями. Некоторую помощь здесь, как и в других случаях, могут оказать «титулы». Сочетания типа «nobilis vir, dominus», «nobilis vir, ser» указывают на безусловную принадлежность лица к одному из патрицианских семейств Венеции, в то время как простое упоминание лица с «благородным» патронимом, типа Морозини или Тьеполо, отнюдь не гарантирует его принадлежность к этим знаменитым фамилиям, ибо многие вольноотпущенники, бывшие рабы тех же Тьеполо, принимали их родовые имена. Но рядом с таким именем нотарий никогда не поставит «nobilis vir» или даже более нейтрального «ser». Титул «ser» (в редких актах на диалетто — «misser») без дополнительных дефиниций не означает патрицианского статуса носителя, хотя может (пусть и реже) употребляться и при имени нобиля. Это именование присваивается вообще всем полноправным гражданам Венеции и Генуи, включая и имеющих этот статус греков и иудеев. Титул «discretus vir» может означать как нобиля, так и вообще уважаемого человека, например, нотария или купца из другого города (к примеру, Генуи) (Напр.: CI, 19, 1 cart., N 115-116, 160). Титул «egregius vir, dominus» чаще всего прилагается к высокому должностному лицу — консулу или послу, «honestus vir» — к клирику, «magister» — к ученому человеку, судье, врачу, имеющим, как правило, университетское образование. Все эти титулы также являются для нас идентификатором. Проблемы с отождествлением возникают и при разном написании личных имен, например, с употреблением так называемых экспрессивных суффиксов (-ин, -ол и др.), типа: Марин и Маринино, Андреа и Андреоло, Николо и Николетто. Это может быть и один человек, и два разных лица. Отождествление возможно как на основании анализа содержания группы актов (например, оформляющих одну или связанные сделки), так и по родственным связям лиц, их принадлежности к определенным приходам или кварталам. Исследование показало, что в большинстве случаев нотарий довольно безразличен к наличию или отсутствию уменьшительных или иных суффиксов и употребляет имена с ними и без них на равных основаниях, применительно к одному и тому же лицу. Основанием для написания пренома для него служит самоидентификация заказчика акта или его обозначение контрагентами. При этом нотарий в написании всех имен допускает разные графические варианты (Chaterina — Katerina, Lodoycus — Ludovicus, Bedoloto — Bedolotto, Phelipo — Filippus и т. п.). Итак, составленная база данных была подвергнута многоуровневой верификации имен, позволившей устранить «дубликаты» и однозначно идентифицировать имена.

Полнота сохранившегося первого картулярия Бенедетто Бьянко дает редкую возможность увидеть ритм, интенсивность и сезонный характер его работы. Из 267 точно датируемых актов этого картулярия, составленных между 1 сентября 1359 г. и 28 сентября 1360 г. (в среднем 0,67 акта в день) имеем следующее распределение:

Таблица 1. Количество нотариальных актов Б. Бьянко по месяцам

Таблица со всей очевидностью показывает, что пики работы нотария приходятся на наиболее оживленные «торговые» месяцы (август—сентябрь), совпадая со временем прибытия галей к устью Дона. Наименее «активными» были зимние месяцы, когда деловая жизнь в фактории замирала, а навигация останавливалась. Кромка Азовского моря и река нередко покрывались льдом и становились несудоходными. В некоторые «пиковые» дни нотарий мог составить 10-11 актов (такой «рекорд» зафиксирован 21 и 22 сентября 1359 г., когда галеи готовились к отплытию и купцы спешили заключить сделки. Все максимальные значения (от 4 до 11 актов в день) приходятся исключительно на август и сентябрь. Среднее же значение для тех дней, когда нотарий составлял акты — 2,25 документа в день. Естественно, что в эти подсчеты не попадают акты официального делопроизводства курии, судебные протоколы — все они не сохранились для изучаемого отрезка времени. Очевидно, однако, что деятельность канцлера фактории не ограничивалась составлением нотариальных актов для частных лиц.

По актам можно установить 282 совершенные за указанный период нотариальные операции. По типу они распределяются следующим образом:

Таблица 2

Очевидны две особенности: высокий уровень работорговли и большое число торговых поручений, связанных с отъездом купцов и необходимостью завершения сделок, взыскания долгов и погашением кредитов. Займы и долговые обязательства, операции камбия, в свою очередь, занимают значительное место. На необходимость оперативной перевозки товаров и недостаточность для этого одних галей «линии» указывают операции фрахта и покупки судов, точнее их квот, «каратов». Сезонность торговли, текучесть населения и его размеры в венецианской фактории могут быть установлены на основе анализа просопографических данных.

Из 652 зарегистрированных лиц, пребывающих в венецианской фактории, 126 имен — рабы и рабыни. Исключив пока это число, получим 526 свободных и правоспособных лиц. 115 из них называют себя habitator Таnе, то есть являются постоянными жителями фактории. 48 жителей других мест (Венеции, Константинополя, Кандии, Корона, Монемвасии, Сарая, Фамагусты, Хиоса, а также некоторых мест Приазовья) именуют себя mercator Tane, то есть также проживают в ней длительное время, что, как правило, отражено и в нотариальных актах. К числу резидентов можно отнести также тех, кто пребывает в Тане более трех месяцев или остается в ней в зимние месяцы, то есть не относится к категориям приезжающих в Тану для сезонной торговли, или иных краткосрочных надобностей. Их 41 лицо. Не менее 204 человека, таким образом, — резиденты Таны. К числу тех, кто пребывал в Тане кратковременно (и эти ограниченные сроки устанавливаются точно), относятся моряки (34), отъезжающие или уехавшие (26), всего 60 лиц. Таким образом, население венецианской Таны, зафиксированное в актах 1359-60 гг. составит цифру между 204 и 322 лиц. Если из общего списка исключить 17 однократно (в единственный день), упомянутых habitatores или burgenses Венеции, других городов Причерноморья и Латинской Романии, интервал сузится еще более и составит 204-305 человек. Это высокий показатель для далекой и только что восстановленной венецианской фактории. Учтем к тому же, что в Азаке, помимо венецианской, существовала и генуэзская фактория, а также большое татарское поселение, еврейский и армянский кварталы, районы, где жили греки и славяне. Да и сама венецианская фактория была полиэтничной, при явном доминировании итальянского населения.

Таблица 3

^*Под сарацинами подразумевались прежде всего татары знатного происхождения. В это число могли включаться и мусульмане других мест (например, Ургенча). Примечательно, что рабы татарского и монгольского происхождения никогда не называются сарацинами.

Значительное число итальянцев в Тане происходило из разных городов Апеннинского полуострова, однако весьма примечательно, что, невзирая на это, они являлись гражданами Венеции или, реже, Генуи. Восстанавливать структуру населения чрезвычайно трудно, потому что одно лицо могло являться одновременно habitator'oм Таны, определяться по кварталу Св. Софии в Венеции (имея венецианское гражданство) и происходить из Луки. Или (другой пример) происходить из Монемвасии, быть жителем Корона, именоваться mercator Tane. Все это указывает на большую социальную мобильность населения как Северной Италии, так и Латинской Романии. Среди регионов и городов, откуда происходили те или иные обитатели венецианской фактории Таны, встречаются, таким образом, «дубликаты», и некоторые города (прежде всего Венеция и Тана) указываются поэтому дважды для одного лица. Мы не стали корректировать в нижеследующей таблице эту историческую данность, а потому общее число учтенных в таблице лиц оказывается большим их генеральной совокупности.

Таблица 4

Таблица 4

Области самой Италии представлены среди резидентов и временных жителей Таны следующим образом:

Таблица 5

В Тане торговали habitatores и burgenses разных местностей Причерноморья (Каффа, Порто Пизано, Симиссо, Синоп, Трапезунд), Византии (Константинополь, Месемврия, Монемвасия), Латинской Романии (Кандия, Корон, Пера, Фамагуста, Хиос), Золотой Орды (Сарай, Солхат, Колколико, Кубако). Нередко их статус сочетался с гражданством морских республик. Среди 114 habitatores самой Таны — 55 граждан (cives) и 1 дистриктуал Венеции, 9 граждан Генуи. Права венецианского гражданства в Тане среди habitatores имели 3 грека, 3 армянина, 2 иудея и 1 каталанец. Все они, кроме каталанца с Майорки, происходят из венецианской Романии (Крита, Модона, Негропонта, Фессалоник, Эноса). Мусульман среди этой категории нет. Подавляющее большинство cives — итальянцы (их 43), прежде всего — венецианцы (35). Выходцы из других городов (Пистойи, Реджо, Лукки), венецианские граждане, иногда именуются по приходам в Венеции, где они имели жилье. Никто из жителей самой венецианской Таны не именуется burgenses Таны, однако в факторию приезжали burgenses Каффы, Перы и Хиоса, купцы и патроны судов, в основном (4 из 5) — генуэзцы. Среди выходцев из различных городов Италии прямую связь с Венецией (гражданство, проживание в одном из приходов и т. п.) обнаруживают 55,3 % лиц. 4 жителя различных городов Италии (помимо 14 генуэзцев, а также burgenses Перы, Каффы и Хиоса) связаны с Генуей. Все это указывает на то, что, при широком участии северо-итальянских городов (особенно Тосканы (К примеру, самым крупным работорговцем-профессионалом в Тане был Доминик из Флоренции, заключивший у нашего нотария 43 сделки по продаже рабов) и Эмилии) в торговле и предпринимательстве в Тане, само это участие было не прямым, а в значительной мере опосредовалось двумя главными морскими республиками. Участие венецианского патрициата в торговле в Тане довольно высокое — 51 венецианец обозначается нотарием «nobilis vir», недвусмысленное указание на благородное происхождение носителя. Это минимальная цифра, ибо наш нотарий, как уже отмечалось, не придерживается строго правил титулования и подчас именует патрициев (к примеру, Николетто Донато или Пьетро Бембо) просто «ser».

По профессиональной принадлежности жители венецианской Таны иногда определяются нотарием следующим образом (такие определения не являются обязательным элементом):

Таблица 6

^*В это число не включено 3 священника-нотария. См. Ниже.

^**Среди них — 3 священника-нотария.

Приоритет торговых занятий и обслуживания торговли выявляется наглядно. Что же притягивало в Тану это немалое число предприимчивых и готовых на немалый риск западноевропейцев? В основном, как кажется, относительно дешевые рабы (Основные тенденции работорговли в Причерноморье были проанализированы, в частности, в работах, указ. в прим. 31. См. также: Doumerc В. Les Venitiens a la Tana au XVe siecle//Le Moyen &##226;ge. 1988. T. 94. N 3-4. P. 363-379; Карпов С. П. Венецианская работорговля в Трапезунде (конец XIV — начало XV в.)//Византийские очерки (4). М., 1982. С. 191-200; Он же. Работорговля в Южном Причерноморье в первой половине XV в. (преимущественно по данным массарий Каффы)//ВВ. 1986. Т. 46. С. 139-145 (с указ. литературы)), осетровые породы рыб (CI, 19, 1 cart., N 94, 181), икра (CI, 19, 1 cart.,N 128), драгоценные камни (CI, 19, 1 cart., N 254), воск (CI, 19, 1 cart.,N 103), кожи (CI, 19, 1 cart., N 61, 79, 87, 91, 156, 159, 193,254), зерно (CI, 19, 1 cart., N 108, 112, 115-116), соль (CI, 19, 1 cart., N 255), а также (в меньшем, чем представлялось объеме) — меха (CI, 19, 1 cart., N 254), шелк (CI, 19, 1 cart., N 237) и ткани (CI, 19, 1 cart.,N 80e). Основным денежным эквивалентом, которым оплачивались покупки в Тане, служило серебро (CI, 19, 1 cart.,N 112, 119, 158) и вино (из Италии, Греции, Южного Причерноморья) (CI, 19, 1 cart., N 6,63,75,82-83, 85, 90, 96-97, 105, 136, 151, 175, 196,209, 237b).

Среди коммерческих контрактов Бенедетто Бьянко в Тане сделки с рабами на первом месте. Всего в базе данных имеются сведения о 103 рабынях и 23 рабах. По этносу они распределены следующим образом:

Таблица 7

Очевидно преобладание женщин, рабынь татарского, монгольского и черкесского происхождения.

Возрастное распределение выглядит следующим образом:

Таблица 8

Очевидно, что покупаемые в Тане рабы были весьма молоды. Основная возрастная группа — между 11 и 16 годами. Рынок рабов еще достаточно емкий и покупатель рассчитывает на больший срок эксплуатации рабов. Цены на рабов и рабынь также относительно невысоки (по сравнению с последующими годами, когда эффект Черной смерти и наступивших в регионе смут проявится ярче). Средняя цена на раба составляла в Тане 558 аспров, на рабыню — 614 аспров. При этом цена определялась как возрастом, так и этносом (чисто физические и нравственные показатели — красота, здоровье, сила и выносливость, благонравие — существенно влияли на цену, но ускользают от исследователя). С относительной достоверностью зависимость цены от этноса статистически можно выявить лишь для женщин, число которых в базе данных значительнее. Средняя цена рабынь-черкешенок составляла 664 аспра, татарок — 624, монголок (их нотарий отличает от татарок, видимо, по соматическим данным) — 609,5, русских — 534, аланок — 527. Для остальных этнических групп сведения единичны.

Диаграмма № 1

Зависимость цены от возраста представлена на диаграмме № 2. Если не учитывать единичные показатели для 23 и 28 и 45 лет, разброс в ценах сравнительно невелик, и зависимость цены от возраста в интервале от 12 до 22 лет выражена слабо. Ценовые пики приходятся на 13 и 16 лет (см. диаграмму № 1).

Диаграмма № 2

Акты Бенедетто Бьянко дают важную информацию о топографии венецианской Таны. Предоставленная венецианцам территория была ими освоена еще далеко не полностью. Нотарий сообщает о пустующих землях на территории «дистрикта венецианской коммуны», в том числе — принадлежащих мусульманам (CI, 19, 1 cart., N 218а). Центром фактории являлась лоджия венецианцев, где была и нотариальная контора Бьянко (CI, 19, 1 cart.,N 121, 147), дом консула (CI, 19, 1 cart.,N 1, 116, 119, 145, 147). Упоминаются две францисканские церкви: св. Марии (NT, 361, N129) и св. Франциска (CI, 19, 1 cart.,N 162b), но о кафедральном соборе в картулярии № 1 сведений нет (О храмах Таны см.: Фомичев Н. М. Некоторые данные... ). Первый католический епископ Таны был назначен папой Климентом VI еще в 1345 г., однако он вряд ли прибыл к месту служения, и еще в 1363 г. кафедра была вакантной (Golubovich G. Biblioteca Bio=bibliografica della Terra Santa e dell'Oriente Francescano. T. IV (dal 1333 al 1345). Quaracchi, 1923. P. 423; Fedalto G. La Chiesa Latina in Oriente. 2a ed. Vol. 1. Bologna, 1981. P. 561). В фактории было две главные улицы: одна спускалась к реке, другая пересекала поселение с запада на восток (от дома консула и главной площади — до границ с татарским городом). Еще одна улица (via comuna) шла параллельно первой близ западных границ и рвов фактории. Бенедетто Бьянко дает довольно точные описания ряда домов и участков, главным образом — в связи с их отчуждением. Конечно, одних этих сведений недостаточно для восстановления всей картины ( Нами планируется продолжение такой работы с привлечением других архивных источников, как актов правительственных ассамблей Венеции, ее судебных курий, так и нотариальных актов разных лет), однако 21 усадьба выявляется вполне определенно (CI, 19, 1 cart., N 6, 27, 55,72,75, 80d, 145, 160, 218°. 2 cart., N 1). Упоминается и отдельный рыбацкий квартал (contracta piscis) (CI, 19, 1 cart., N 3), портовая часть — marina и причалы (CI, 19, 1 cart., N 6, 112, 120, 124, 143, 154-155, 158,218a), таверны, склады и лавки в венецианской фактории (CI, 19, 1 cart., N 75, 113, 163,209). Примечательно, что нотарий свидетельствует о существовании отдельного греческого квартала (contracta Grecorum) (CI, 19, 1 cart., N 92), квартала и курии армян (contracta; curia Armenorum) (CI, 19, 1 cart., N 80d, 209). Эти поселения были не только территориально обособлены, но и имели, как видим, собственные судебно-административные органы.

В актах Бенедетто Бьянко немного информации о политических событиях. Ярким исключением является лишь упомянутое выше введение с кратким рассказом о смутах в Орде. Информация о «внешней» ситуации проходит как бы фоном. Годы пребывания Бьянко в Тане были относительно мирными. Велась торговля с Сараем (CI, 19, 1 cart., N 237), Солхатом (N 84: 14 /XII 1359. CI, 19, 1 cart., N 90) и даже далеким Ургенчем (через территорию Орды) (CI, 19, 1 cart., N 43, 220). Хотя продолжались переговоры о дальнейшем улаживании отношений, уплате долгов, прямых враждебных действий против венецианской Таны татары не предпринимали. Напротив, ханша Тайдула и ее окружение стремились извлечь максимум выгоды из пребывания предприимчивых иноземцев на ордынской земле (См., напр.: Григорьев А. П., Григорьев В. П. Послание ордынской ханши Тайдулы венецианскому дожу (1359 г. )//Вестник СПбГУ. Сер. 2. 1996. Вып. 4. С. 18-23; Они же. Платежная ведомость Тайдулы (1359 г.)//Вестник СПбГУ. Сер. 2. Вып. 3. 1997. С. 18-27). К Тайдуле для предварительных переговоров направлялся от консула и совета нобилей Таны переводчик — труциман Гульельмо Бон. Цель его миссии как раз и состояла в урегулировании финансовых вопросов, при этом в случае необходимости ему разрешалось прибегнуть к кредиту у татарского вельможи или непосредственно у самой ханши, заем потом обязывались погасить власти Таны (CI, 19, 1 cart., N 84: 14/XII 1359). Бон получил специальную инструкцию от консула и советников, о содержании которой мы можем пока лишь догадываться, поставив ее в связь с платежной ведомостью и посланием Тайдулы дожу Джованни Дольфину (См.: Григорьев А. П., Григорьев В. П. Послание ордынской ханши Тайдулы...; Они же. Платежная ведомость Тайдулы...). Наиболее интересен, пожалуй, акт от 27 сентября 1360 г., заказчиком которого выступал венецианский посол в Орду Якопо Корнаро. Корнаро прибыл в Тану с галеями Романии в сентябре 1360 г. и со временем был должен сменить отъезжавшего консула Пьетро Каравелло. В нашем документе он назван послом, но не консулом (CI, 19, 1 cart., N 255). Вероятно, он еще не вступил в эту должность или должен был сначала отправиться в ставку хана, скорее всего — Махмуда Хызра, сменившего и убившего Навруза (Скржинская Е. Ч. Венецианский посол в Золотой Орде (по надгробию Якопо Корнаро)//ВВ. 1973. Т. 35. С. 114-115; Григорьев А. П. Золотоордынские ханы 60-70-х годов XIV в.: хронология правлений//История и источниковедение стран Азии и Африки. 1983. Вып. 7. С. 9-54; Сидоренко В. А. Хронология правлений золотоордынских ханов 1357-1380 гг. //МАИЭТ. 2000. Т. 7. С. 282). Корнаро не суждено было возвратиться в Венецию. Он умер и похоронен в Тане 18 августа 1362 г. Это единственный венецианский консул Таны, чья надгробная плита сохранилась и стала объектом блестящего исследования Е. Ч. Скржинской (Скржинская Е. Ч. Венецианский посол... С. 103-118; Skrzinskaja E. С. Un ambasciatore veneziano all'Orda d'Oro/ /Studi Veneziani. 1974. T. XVI. P. 67-96). К сожалению, наш нотариальный акт из венецианского архива не был известен Елене Чеславовне. Между тем, сообщаемые подробности интересны: Корнаро, «de ducali mandato honorabilis ambaxator ad dominum imperatorem Tartarorum», дает поручение жителю Константинополя Бартоломео Дардуину закупать соль в салинах Сев. Причерноморья для отправки в Венецию. При этом речь идет о больших объемах — до 1000 модиев (более 1,5 т. каждый!) (Hocquet J.-Cl. Le Sel et la fortune de Venise. T. 2: Voiliers et commerce en Mediterranee, 1200-1650. Lille, 1982. P. 706, 709 (1 модий = 999,7 л. или от 1571 до 1675 кг.) ). Поскольку венецианских судов, способных транспортировать столь большое количество соли в Черном море, не было, Корнаро поручал перевозить товар на иностранных кораблях (super navigium forensium), т. е. прежде всего — на генуэзских и греческих. После завершения войны с Лигурийской республикой такие возможности, как видим, существовали. Кстати, торговые операции генуэзцев в венецианской Тане в этот период, по актам Бьянко — не редкость. Деятельность же Якопо Корнаро приобретает еще одно — коммерческое — измерение, и его заинтересованность в делах в Газарии была связана не только с дипломатической или административной деятельностью.