Жилище

Наши сведения о жилище XVII в. намного полнее, чем по предшествующим эпохам. Среди документов этого времени оказываются подробные описи не только состава построек на дворах, но и их внутреннего убранства, сведения о технике строительства и т. д. (См.: Забелин И. Домашний быт русских царей в XVI-XVII столетиях, ч. I. M., 1895; Он же. Домашний быт русских цариц в XVI-XVII столетиях. М., 1901.). Кроме письменных источников увеличилось количество сохранившихся русских рисунков и путевых зарисовок иностранцев (Наиболее интересные рисунки даны в книге А. Олеария "Описание путешествия в Московию". Спб., 1906. Рисунки сделаны самим Олеарием, гравировались под его наблюдением и неизбежные в таком случае ошибки оказались минимальными. Большой свод зарисовок был сделан художниками посольства А. Мейерберга (Альбом Мейерберга. Виды и бытовые картины России XVII века. Спб., 1903). Эти рисунки выполнены с натуры, очень реалистичны, раскрашены (скорее тонированы) акварелью. Жилище, изображенное на рисунках, альбома Мейерберга, специально рассматривалось (см. также: Громов Г. Г. Альбом Мейерберга как источник по истории русского крестьянского жилища. - "Советская этнография", 1955, № 1).). Художники того времени достаточно точно воспроизводили виденное. К этому следует прибавить и чертежи отдельных сооружений, дворов, дающие достаточно точное представление о размерах и планировке зданий. Сохранились сегодня и некоторые жилые постройки того времени. Все эти сведения намного уточняют наши представления о жилых и хозяйственных постройках XVII в., хотя полнота знаний неравномерна: лучше известно жилище господствующих классов, особенно царские хоромы, крестьянское жилище рисуется источниками крайне скупо, порой фрагментарно.

Главным строительным материалом для жилых и хозяйственных построек оставалось дерево. И в лесной полосе Центральной России, и в южных "украйнах", куда вслед за засечными оборонительными линиями продвигалось население, было еще так много лесов, что об ином строительном материале незачем было заботиться. Из дерева строили и жилые избы, и скотные дворы, церкви и мосты, укрепления и плотины, мостовые в городах, из деревянных труб сооружали дренажные системы. Не только деревни, но и города были почти сплошь деревянными. Каменные и кирпичные здания и сооружения оставались еще большой редкостью: крепостные стены главных городов и монастырей, некоторые церкви да очень немногие жилые палаты. Деревянные постройки часто горели, и пожары были страшным бедствием русских городов, уничтожая их порой дотла (Только в Московском Кремле в течение XVII столетия было несколько крупных пожаров (в 1619, 1626, 1682, 1696 гг.), после которых почти заново приходилось строить царские хоромы. Посады русских городов горели еще чаще и "основательнее".).

Техника обработки дерева достигла высокого уровня, продолжая традиции прежних эпох.

Но такое мастерство плотников и столяров стоило больших денег и доступно было лишь "достаточным" людям: боярам, богатым горожанам, богатым дворянам. Не столько сам труд плотников, сколько строительные материалы были очень дороги. Если кормовые деньги плотникам в Москве составляли 3 коп. в день, печникам - 4 коп., то бревно 4-саженное на матицы стоило 20 коп. штука, обычное 4-саженное - 13 коп. Много дороже были доски, выделывавшиеся топором: доска лавочная (т. е. широкая) 3-саженная - 27 коп. штука, такая же, но сосновая - 36 коп., мостовые доски, т. е. шедшие на полы, - 25 коп. Драница - длинная щепа на кровлю - стоила по 27 коп. за сотню, скальные полотна (береста для крыш) - от 0, 8 до 1,2 руб. за сотню. Несмотря на значительное развитие кирпичного дела, кирпич был в большой цене - "зженый" от 18 до 20 коп. за сотню.

В зависимости от качества строительного материала и отделки по-разному стоили и сами жилища. В Москве могли стоить 15 руб. изба "со всем строением" или один только сруб "с привозом", т. е. доставкой на место (для сравнения напомним, что цена рабочей лошади колебалась от 1 до 2 руб. ) (А См.: Забелин И. Домашний быт русских царей в XVI-XVII столетиях, с. 581- 583, 627.).

Разумеется, крестьяне вынуждены были при строительстве обходиться помощью родственников и соседей, строили без особых затей, так как нередко все имущество крестьянской семьи (хлеб, скот, одежду, утварь) они сами оценивали в челобитных грамотах в 10-20 руб. Для них высокие палаты и узорные крыльца были мечтой, куда помещали они героев своих сказок.

Особенности основного строительного материала оказали значительное влияние на общий характер русской деревянной архитектуры, основу которой, по справедливому мнению И. Е. Забелина, составляла "клеть", т. е. четырехугольный сруб (А См.: Забелин И. Домашний быт русских царей в XVI-XVII столетиях, с. 19- 41.). Различные сочетания клетей (жилых и хозяйственных) с соединяющими их сенями, переходами, крытыми лестницами (крыльцами) создавали общую причудливую композицию богатых хором. В бедных дворах такие сочетания были предельно просты: две-три клети, стоящие обособленно или соединенные сенями.

Для XVII в. основное место жительства семьи - двор. Это емкое слово означало и сумму жилых и хозяйственных построек, необходимых для нормальной жизни семьи и ведения ее хозяйства, и весь участок земли, занятый постройками, огородом, садом. Часто в документах двор выступает и как единица обложения податями, хотя в состав крестьянского двора поля, покосы и другие угодья не включались.

В зависимости от сословного деления дворы назывались разно: "бобыльский двор", "крестьянский двор", "посадский двор", "боярский двор" и т. д. Размеры и состав дворов были весьма различны даже в пределах одной сословной группы, не говоря уже о разнице между крестьянским двором и боярской усадьбой. Бедные крестьянские дворы насчитывали минимум построек (3-4), богатые имели по две, а то и три избы, хлевы, конюшни, мшаники, поварни. Столь же велики были различия и в дворах феодалов. Богатейшие насчитывали до сотни построек, включая не только дворы зависимых крестьян и холопов, но и особые конюшенные, коровьи, сенные "дворцы", обширные сады и огороды, рощи, пруды.

Крестьянский двор всегда имел наименьшее число построек (если не считать дворов посадской бедноты, часто жившей на "чужом подворье"). Изба, клеть, погреб, огород - вот минимальный состав крестьянского двора XVII в. Но, по имеющимся данным, можно отметить и явную тенденцию роста состава построек на крестьянских дворах в течение столетия. К концу века - такие постройки, как мшаники, хлевы, сараи, гумна, овины, житницы все чаще упоминаются не только в составе богатых, но и средних крестьянских дворов. Несомненно, что общий прогресс в развитии хозяйства России и ее культуры сказался и на крестьянском хозяйстве, на улучшении его обеспечения хозяйственными постройками.

Дворы бедных посадских людей. Фрагмент плана Тихвинского посада, 1678 г. Прорисовка (Сербина К. Н. Очерки из социально-экономической истории русского города, Приложение).

Менее четко рисуется состав двора феодалов (Описания феодальных дворов по сохранившимся документам не раз приводились историками (см., например: Тихомиров М. Н. Россия в XVI столетии. М., 1962, с. 104 и др.). Однако для XVII в. трудно выделить типичный двор мелкого феодала, так как в течение XVI - начала XVII в. шли интенсивные процессы "перетасовывания" и вотчинников и помещиков, на что указывал Ю. В. Готье и что" хорошо известно из летописей. Ю. В. Готье считал, что только с середины XVII в. начинается поворот рядового помещика от "дел службы" к устройству собственного поместья (см.: Готье Ю. В. Замосковный край в XVII столетии. М., 1937, с. 288-289). Большие различия в составе и благоустроенности феодального двора (на основании документов) позволяют сделать вывод об известном переломном характере этой эпохи: от боярской вотчины XIV-XV вв. наметился отход, а помещичья усадьба XVIII в. еще не сформировалась.). Имения богатейших бояр (Б. И. Морозова, князей Милославских и др.) уступали по богатству только царским (Описание царских усадеб см.: Забелин И. Домашний быт русских царей в XVI-XVII столетиях, с. 437-481.). Нередко у одного владельца было по нескольку дворов и в городах, и в сельских местностях. Дворы же мелких дворян мало чем отличались от дворов богатых крестьян или состоятельных ремесленников, стрельцов. Обязательные оборонительные сооружения предыдущих столетий (валы, частоколы, боевые башни, "повалуши") в течение XVII в. постепенно начинают терять свое значение. В описаниях конца века повалуша встречается все реже, зато не имеющие укреплений дворянские усадьбы, из которых потом выросли имения XVIII и XIX в., - все чаще (Описание такой поздней усадьбы А. Лопухина см.: там же, с. 566 и след.).

По материалам XVII в. трудно выделить и общую специфику городских дворов. Можно отметить лишь тенденцию к большой скученности городских построек, меньшие в среднем размеры дворов, несколько меньший состав построек. Так как население посадов занималось не только ремеслом или торговлей, а содержало скот, разводило сады и огороды, то во многом сельские и городские дворы совпадают по характеру построек. Та или иная степень плотности застройки и размеры дворов зависели от многих причин (на чьей земле ставился двор, кто был его владелец, насколько он обеспечивал себя за счет ремесла и т. п.). Кроме посадского населения в составе городов, сильно разросшихся в XVI-XVII столетиях, оказывались усадьбы бояр, монастыри и монастырские подворья. Некоторые из них так и продолжали оставаться усадьбами в составе города вплоть до XIX в. (См.: Тихомиров М. Н. Указ. соч., с. 68.). Все это создавало большую пестроту в типах городских дворов.

Двор боярина в селе Никольском. Рисунок из альбома А. Мейерберга, 1661 г. (Мейерберг А. Виды и бытовые картины России XVII в., с. 16, рис. 52).

в XVII в. дворами называли и промышленные заведения (пушечный двор, хамовный (ткацкий) двор и т. п. ), и специальные усадьбы для иностранных послов, купцов (посольский двор в Москве, гостиные дворы в Москве, Архангельске). По характеру и составу построек такие дворы иногда значительно отличались от обычных дворов или усадеб городских жителей преобладанием специальных и хозяйственных помещений, технических устройств и др. То же можно отметить и в дворах крупных купцов и промышленников, где громадные амбары для товаров составляли главную часть строений. Но и эти особенные дворы представляли собой, как и обычные, комплексы обособленных построек, отделенные от остальных дворов оградой, воротами.

Основой каждого двора была жилая постройка. Для крестьянских дворов наиболее типичное жилье - изба. Рубилась такая изба из крупных бревен (сосны, ели, дуба). Основным модулем постройки, как и в XVI в., служило бревно длиной от 2 до 4 саженей. Эмпирически для хвойных пород (ели, сосны) выработался известный "стандарт" - при толщине 20-30 см длиной 3-4 сажени. Ограничение длины бревна указанными размерами (чаще - 3 сажени) зависело не столько от высоты дерева, сколько от того, в каких пределах разница в толщине бревна между комлем и вершиной оказывалась настолько незначительной, что не мешала при строительстве (практически бревно было ровным цилиндром).

Несколько отступя от: края (30 см), на каждом конце бревна вырубались до половины толщины углубления - "чашки". На два таких параллельных бревна в углубления поперек укладывалась еще пара, в которой также вырубались углубления для следующей поперечной пары. Четыре связанные таким образом бревна составляли венец сруба. Высота сруба зависела от количества венцов (на плане Тихвинского посада избы имеют по 6-7 венцов, т. е. 2,4-2,8 м) (План Тихвинского посада опубликован в кн.: Сербина К. Н. Очерки из социально-экономической истории русского города. Тихвинский посад в XVI-XVIII вв. М. -Л., 1951. Приложение. Если прибегнуть к аналогии, то средняя толщина бревен в крестьянском строительстве XIX-XX вв. составляла 20-25 см. Можно предположить, что до XIX в. при обилии леса на жилье ставили более толстые бревна, до 40 см в диаметре. В таком случае высота шестирядной избы составит 2,4 м, что как будто находит подтверждение в данных о строительстве жилых хором в царском дворце (см.: Забелин И. Домашний быт русских царей в XVI-XVII столетиях, с. 599).). Чтобы бревна лучше прилегали друг к другу, в верхней или нижней части делали паз, а пазы между венцами прокладывали мхом. Такая простейшая рубка срубов называлась рубкой "в обло", и этим способом строили большинство домов как в деревнях, так и в городах. Крестьяне предпочитали простой и надежный способ рубки в обло, но были известны и иные способы ("в крюк" и др.), которые употреблялись при строительстве богатых хором.

Водяная мельница. Фрагмент плана Тихвинского посада, 1678 г. Прорисовка (Сербина К. Н. Очерки из социально-экономической истории русского города, Приложение).

При сравнительно небольшой высоте крестьянских изб постройка их могла обходиться без специального фундамента. Только при возведении крупных или очень высоких зданий под стены клали режи или обрубы, уменьшавшие их осадку. Но в крестьянском строительстве такие сооружения были крайне редки, так как большинство изб было "поземными", т. е. без подклетов или подизбиц (Высота жилищ, положенная в основу ряда этнографических классификаций (К. Рамма, С. П. Толстова и Др. ). скорее оказывается социальным признаком, так как строительство зависело от экономических и технических возможностей владельцев. О высоте жилища у крестьян см.: Громов Г. Г. Русское крестьянское жилище XV-XVII вв. по письменным источникам. - "Вестн. Моск. ун-та. Сер. 9. История", 1965, № 6, с. 37-40; Он же. Русское крестьянское жилище XVI-XVII вв. (по графическим источникам). - "Вести. Моск. ун-та. Сер. 9. История", 1967, № 3,. с. 63-64, 78.).

Кровля крестьянских изб и других построек была двускатной. Боковые стены сводились к коньку, образуя два ската из бревен. Об устройстве потолков в крестьянских избах документальных данных нет. Сам термин "подволок", "подволока" известен еще в Древней Руси. Расположение окон в крестьянских избах, хорошо известное нам по рисункам, заставляет думать, что плоских потолков в этих жилищах тогда еще не было. Они появляются на столетие позже. Два световых окна прорубались обычно между двумя верхними венцами стены, а третье, дымовое, еще выше, почти под самым коньком крыши. При господствовавшей тогда у крестьян топке изб по-черному через это окно и шел в основном дым от печей. Если бы в избах были плоские потолки, то они перекрывали бы путь дыму и прорубка третьего окна становилась в таком случае бессмыслицей. Видимо, если в избах и делали потолки ("подволоку"), то пришивали ее снизу к бревнам крыши, т. е. потолки были сводчатые, как это встречалось в некоторых старинных избах еще недавно у нас на Севере. Но при уплотненной рубке кровли бревна крыши могли одновременно служить и потолком.

Деревня Выползово с открытыми дворами крестьян. Фрагмент плана Тихвинского посада, 1678 г. Прорисовка (Сербина К. И. Очерки из социально-экономической истории русского города, Приложение).

Слишком фрагментарны наши сведения и о полах ("мостах") в крестьянском жилище. Всегда ли делали полы из дерева или их оставляли земляными - сказать невозможно. Этнографические сведения по XVIII-XIX вв. показывают широкое распространение земляных полов у русских крестьян центральных и даже северных губерний (См.: Соловьев К. А. Жилище крестьян Дмитровского края, Дмитров, 1930.).

Обязательным элементом избы, из которого некоторые выводят и сам термин "истба", "истопка", была печь. Сохранилось немного рисунков печи XVI-XVII вв., из которых видно, что ее конструкция та же, что и конструкция известной сегодня под названием "русской", или духовой, печи. Печи эти топились по-черному. Ни труб, ни деревянных дымников в массовом крестьянском жилище XVII в. еще нет, хотя и то и другое часто применялось в жилище феодалов и состоятельных горожан. Делали лечи из глины; по лрочности такие печи, пожалуй, превосходят кирпичные, насколько это известно из этнографических аналогий.

Почти ничего не сообщают источники о внутренней планировке крестьянских изб. Но и здесь не будет большой ошибкой реконструкция интерьера как по этнографическим данным, так и но устройству жилищ Других социальных групп XVII в. (последние совпадают с этнографическими) (Автор - сторонник весьма осторожного отношения к распространению этнографических аналогий на более ранние периоды. Не раз такие попытки приводили к неверным выводам. Но сравнение археологических, исторических и этнографических данных показывает поразительную устойчивость внутренней планировки жилища в основных чертах.). В одном из углов (для XVII в. возможно еще в переднем), где были окна, вытягивавшие дым, ставилась печь. Сбоку у печи настилались нары - полати. Были ли эти полати низкими, на уровне 1 - 1,2 м от земли или высокими - сказать определенно невозможно. Но можно думать, что высокие полати появились у северных и центральных групп русского крестьянства несколько позже, в XVIII в., когда печь ставилась при входе, у задней стены (Высокие полати над входом известны только севернорусским группам крестьян (Новгородская, Тверская, Ярославская и севернее). Знаток восточнославянского крестьянского жилища Е. Э. Бломквист считала, что этот тип интерьера сложился позднее, чем другие (см.: Бломквист Е. Э. Крестьянские постройки русских, украинцев и белорусов в XIX-XX вв. - "Труды Ин-та этнографии АН СССР. Новая сер. 1956, т. XXXI, с. 236).). Вдоль стен избы тянулись лавки, настолько широкие, что на них можно было спать. Над лавками устраивались специальные полки - полавочники. В углу, напротив печи, ставили небольшой стол с подстольем. В XIX и даже в XX вв. еще встречались старинные столы, с зарешеченным подстольем, где держали кур. В том же углу, где стол, находился и "святой", "красный", "кутной" угол с божницей для икон. Даже в летнее время такая изба была полутемной, так как освещалась маленькими волоковыми окнами (примерно 60×30 см), а на зиму такие окна затягивались пленкой бычьего пузыря или паюса (Паюс - пленка, в которой находится икра у осетровых и других рыб, тонкая и прозрачная. Она часто использовалась вместо слюды и стекла. Пузырь крупного рогатого скота прочнее, но менее прозрачен.), а сверх того "заволакивались" доской, укрепленной в пазах. Освещалась изба лишь печным огнем или лучиной, укрепленной в светце или стенной щели.

Жилище рядовых посадских людей: 'изба - сени - клеть'. Фрагмент плана Тихвинского посада, 1678 г. Прорисовка (Сербина К. Н. Очерки из социально-экономической истории русского города, Приложение).

Размеры изб можно представить лучше. Были и двухсаженные избушки, т. е. площадью 12 кв. м, но подавляющее большинство жилых помещений ставилось из срубов 3-х саженей "с углы", т. е. внутренняя площадь изб (и многих горниц, светлиц, повалуш) приблизительно равнялась 25 кв. м. Эти размеры, определявшиеся свойствами строительного материала, по наблюдениям, оказываются наиболее устойчивыми в течение многих столетий.

Наиболее интересные процессы происходят в изменениях состава построек дворов. Обязательным элементом крестьянского двора всегда была постройка, где хранили имущество семьи: одежду, посуду и главное богатство - зерно. Эти срубные, но неотапливаемые постройки часто называли клетями. "Изба да клеть" - своеобразная формула крестьянского двора русского средневековья. Без этих двух построек не мыслилась нормальная жизнь семьи (См.: Громов Г. Г. Русское крестьянское жилище XV-XVII вв. по письменным источникам, с. 40-45.). Но кроме клетей в составе крестьянских дворов XVII в. упоминаются и житницы, само название которых говорит об их назначении (Слово "жито" имело разное значение: вообще хлеб и главный хлеб данной области. В Московском крае житом часто называли рожь, севернее - ячмень, южнее - пшеницу.). Иногда документы поясняют, что в житницах есть сусеки для зерна. Почти не упоминаются в составе крестьянских дворов амбары, хотя этнографические данные XIX в. именно амбары знают в большинстве случаев как помещения для хранения зерна. Сравнивая по описанию конструкции клетей, житниц и амбаров, трудно заметить принципиальную разницу между этими постройками, но амбары, видимо, были всегда больших размеров, почему они и встречаются только в состоятельных и богатых хозяйствах. Клеть - постройка многофункциональная (хранение зерна, имущества, съестных запасов, летнее жилье), житница - преимущественно зернохранилище, амбар - складское помещение больших размеров. И клети и житницы ставились всегда на подклетах, высоких или низких, но обязательно их поднимали над почвой. Возможно, что иногда эти подклеты могли быть использованы для содержания в зимнее время скота.

Деревня Фишева гора. Избы с поперечными сенями. Фрагмент плана Тихвинского посада, 1678 г. Прорисовка (Сербина К. Н. Очерки из социально-экономической истории русского города, Приложение).

В XVII в. все чаще в составе крестьянских хором упоминаются сени, хотя и не так часто, как в жилище горожан, вотчинников. Конструкция сеней зависела от их расположения - они врубались между срубами, представляя собой более легкую постройку. Но упоминаются и сени "прирубом", "пристеном" при избах или "сенниках", постройках, близких по назначению клетям, но иной конструкции. Распространение сеней в крестьянском строительстве XVII в. позволяет говорить о начале формирования "жилой связи", т. е. системы жилых и главных хозяйственных построек. Но это время лишь начала формирования подобной жилой связи. По-видимому, типы таких связей формировались по-разному в различных конкретных условиях (Впервые на такую возможность указал С. П. Толстов (см.: Толстов С. П. К этнологической систематике элементов великорусской культуры жилища в Средней России. - В кн.: Культура и быт населения центрально-промышленной области. М, 1929, с. 77).). В одних случаях клеть соединялась с избой сенями, в других - две избы соединялись сенями, в третьих - к избе пристраивалась срубная постройка сенник, часть которой служила клетью, и т. д. В рисунках XVII в. можно видеть весьма любопытные формы соединения главных построек сенями ("Н"-образные и др.).

Изменения в жилищах крестьян XVII в. еще более заметны в увеличении числа хозяйственных построек. Если для XVI в. обычная порядная (договорная) запись обязывала ставить на крестьянском дворе "избу да клеть, да около поль изгороди городити", то документы XVII в. знают уже расширенный состав: "а хором нам (крестьянам. - Г. Г.) )поставити кому ж на своем участки по избе, да по клети, да по сараю, да по хлеву, да гумно", или: "поставите мне Кручине со своими детьми на своем участке двор - изба да клеть, да сени, да хлев, да сарай, как иные прочие крестьянские дворы поставлены" (АЮ, т. I, с. 207, 205.). Можно привести много документов, где состав хозяйственных построек в чем-то варьируется, но все они рисуют крестьянский двор более богатым постройками, чем раньше. Почти обязательны погреб с напогребицей (Альбом Мейерберга, рис. 38.) и баня ("мылна", "мыльня"). На рисунках видны и баньки - небольшие однокамерные постройки, сгруппированные на берегах рек (Альбом Мейерберга, рис. 16, 28.). Устройство бань было, вероятно, аналогично XIX в.: небольшой сруб, порой с односкатной кровлей, крытой дерном, печь каменка, лавки да полок. Иногда бани имели сени (предбанник) (См.: Бломквист Е. Э. Указ. соч., с. 337-345.).

Крестьянские овин и гумно. Фрагмент плана Тихвинского посада, 1678 г. Прорисовка (Сербина К. Н. Очерки из социально-экономической истории русского города, Приложение).

Хлевы, мшаники -срубные постройки - упоминаются в источниках часто. Судя пo описям, они стояли отдельно от избы, каждая имела свою крышу. В северных и северо-западных районах нередко над хлевами и мшаниками устраивали сеновалы - сенники, как это делали новгородские крестьяне и в XIX в. (Такие хлевы с сенниками наверху были зафиксированы в ряде районов около оз. Ильмень Новгородской этнографической экспедицией кафедры этнографии МГУ под руководством автора.). Конюшни в крестьянских дворах встречаются очень редко, гораздо чаще - сараи (такая постройка с надписью "сарай" есть на плане Тихвинского посада) (См.: Сербина К. Н. Указ. соч. Приложение.). Сараи имели столбовую конструкцию ("о четырех столбах", "о шти столбах" и даже "о восьми столбах") - в пазы столбов врубались бревна, обязательны "вороты". Сходно устраивали и крытые гумна (См.: Громов Г. Г. Русское крестьянское жилище XVI-XVII вв. (по графическим источникам), с. 67.). В одном конце гумна ставили овин. Конструкция овинов была аналогична более поздним ямным овинам, но сами овины в документах упоминаются редко. Возможно, что кроме срубных овинов бытовали и так называемые "шиши" (Русские. Историко-этнографический атлас. М., 1967, с. 109-110.). Из описей царского хозяйства мы знаем, что внизу овинов были печи, на верху - садила, если печь ставилась кирпичная - такой овин назывался ригой. В царском хозяйстве гумна (ток) мостились камнем. Совсем редко в крестьянских дворах встречаются поварни, хлебни, половни, горницы, повалуши и другие постройки, которые часты во дворах горожан и вотчинников. Но именно в XVII в. начинается процесс объединения отдельных крестьянских построек в единый комплекс, под одной крышей, сначала в северных деревнях у богатых холмогорских крестьян, затем в суровых по климату новгородских волостях и далее - на юг. Усовершенствование комплекса крестьянских построек в северных районах шло разными путями, создавая варианты, но везде это приводило к появлению "дома-двора", с жильем на высоком подклете и двором, где под одной крышей собирались и хлевы, и мшаники (внизу), и сеновал, и клеть в верхнем зтаже двора. Очень интересные переходные типы крытых дворов можно увидеть на плане Тихвинского посада.

Процесс формирования замкнутого дворового комплекса шел в зависимости от многих условий жизни крестьян: географических, социальных, хозяйственных. В одном и том же регионе могли быть дворы , разных видов.

Богатый дом с двухэтажным двором и взъездом во двор. Фрагмент плана Тихвинского посада, 1678 г. Прорисовка (Сербина К. Н. Очерки из социально-экономической истории русского города, Приложение).

Жилая усадьба зажиточного горожанина и вотчинника XVII в. отличалась от крестьянского двора не только размером, но и составом построек. Уже в источниках XVI в. постоянной формулой такого двора становится "горница да повалуша, да меж ими сени".

Горница - основное жилище, главная и обязательная отапливаемая постройка богатого двора. Изредка встречаются горницы и у весьма состоятельных крестьян. Но для жилища господствующего класса горница наиболее типичная постройка. В отличие от крестьянских изб она всегда на подклете. И. Е. Забелин считает именно подклет наиболее типичной чертой горницы (См.: Забелин И. Домашний быт русских царей в XVI-XVII столетиях, с. 21.). Сам термин, постепенно вышедший из употребления в городском и помещичьем жилище XVIII-XIX вв., сохранился у крестьян XIX в., когда горницей называли либо неотапливаемую постройку "а подклете, занявшую место прежней клети, либо вообще парадную комнату в доме.

Подклет горниц мог быть и хозяйственным помещением, и вторым жилым нижним этажом, иногда служил "приемной". Но семья хозяина жила в горницах, наверху, а в подклете - слуги. Размеры горниц бывали весьма различны, в зависимости от состоятельности владельца. Все чаще в документах, особенно в конце века, встречается светлица. Обязательным признаком светлиц были "косящатые", а не волоковые окна. Вначале светлицы, видимо, служили дополнительным и не всегда отапливаемым помещением, где занимались рукоделием "сенные девушки". В царском быту светлицы превращались в специальные мастерские, обслуживавшие нужды двора в одежде, украшениях (См.: Забелин И. Домашний быт русских царей в XVI-XVII столетиях, с. 29.). Но постепенно с распространением в быту больших окон светлица превращается в жилое помещение, замещая собой повалушу, горницу. К концу века именно светлица становится основным барским покоем в дворах помещиков.

Мы уже говорили о другом помещении феодального двора - повалуше, давно известной по документам. До недавнего времени характер этой постройки был недостаточно ясен, так как само название повалуша сохранялось в быту крестьян для обозначения помещения типа клети или летней спальни (См.: Бломквист Е. Э. Указ. соч., с. 191.). Более детальное исследование А. А. Шенниковым документов и рисунков средневековья показало совсем иной смысл этой постройки в жилище феодалов - это боевое, оборонительное сооружение (нередко высотой в 3-4 этажа), служившее жильем и хозяйственным помещением лишь попутно со своим главным назначением (См.: Шенников А. А. О происхождении и назначении повалуши. - В кн.: Доклады по этнографии, вып. 5. Л., 1967, с. 47-69.). Нижние этажи служили складами, жильем, а верхний был крепостной башней, выступавшей над стенами нижних этажей на "повалах" - выпусках бревен (откуда и название), что обеспечивало защиту входа и стен повалуши "верхним боем". Внутри такая повалуша могла иметь лестничные переходы и "пасти" - люки, через которые сообщались этажи. Если для XVI в. повалуша - обязательная постройка и, по-видимому, в своем главном, боевом назначении, то для XVII в. роль ее меняется. Централизация и укрепление государственной власти, ликвидация боярского своеволия и связанных с ним внутренних военных стычек сделали излишней эту постройку. Она либо преобразуется в дополнительное жилое помещение, либо совсем исчезает из его состава, заменяется светлицами и т. п.

Жилище богатых посадских людей: 'горница да повалуша, да меж ими сени'. Фрагмент плана Тихвинского посада, 1678 г. Прорисовка (Сербина К. Н. Очерки из социально-экономической истории русского города, Приложение).

Третьим обязательным элементом богатого жилого комплекса издавна были сени. Многочисленные материалы XVII в. показывают двойное назначение сеней. С одной стороны, они еще строятся и убираются как жилые хоромы, с лавками, красными окнами, внутренними украшениями, а с другой - явно обнаруживают характер более легкой постройки, стены которой редко рубились из бревен. Чаще одна стена была бревенчатой, а вторая - досчатой, что, видимо, считалось особенным шиком, так как доски стоили в три-четыре раза дороже бревен. Одни такие сени есть и на плане Тихвинского посада (См.: Сербина К. Н. Указ. соч. Приложение.). Они соединяют две высокие, явно двухэтажные постройки, в них четко видно "красное" окно (нередко именно в сенях эти окна делали двойные, как это сохранилось еще и сейчас в сельском строительстве некоторых районов). Стены сеней "а рисунках забраны досками "в косяк", - сами сени также двухэтажные. Внизу - подсенье или другая какая-то постройка.

Нередко в сенях устраивались досчатые чуланы или другие дополнительные помещения. В течение XVII в. сени все более приобретают современный вид, представляя собой лишь защитный тамбур. Только при дворце "сени государевы" (как и "постельничье крыльцо") продолжают еще играть роль своеобразной приемной.

Дома состоятельных посадских людей с крыльцами и взъездами в крытые дворы. Фрагмент плана Тихвинского посада, 1678 г. Прорисовка (Сербина К. Н. Очерки из социально-экономической истории русского города, Приложение).

В течение XVII столетия постепенно сходят "а нет и терема - часть жилища, специально отводившаяся для девушек и женщин. Общий смысл слова "терем" - верхняя часть какой-либо постройки. Специальной постройки "терем" не существовало. Строгие правила женского затворничества (впрочем, только в боярских и княжеских семьях) требовали выделения для них самой дальней части жилища. Видимо, близки к теремам и чердаки - небольшие неотапливаемые помещения, строившиеся либо над основным жильем (горницами, светлицами), либо над сенями (См.: Забелин И. Домашний быт русских царей в XVI-XVII столетиях, с. 569.).

Законы деревянного строительства, когда основным строительным модулем оставалось бревно ограниченной длины, а основным элементом - срубленная клеть, неизбежно рождали усложненную вертикальную планировку и жилых и хозяйственных зданий, связанных между собой переходами, лестницами. В обычном строительстве существовали простые связи между срубами. Одной из таких связей оставались сени, другой, вертикальной, были лестницы. В богатых жилых комплексах такие лестницы и переходы превращались в самостоятельный необходимый элемент, причудливо увязывавшийся в сложную систему с жилыми хоромами и хозяйственными постройками (Описи хором Строгановых (см.: Забелин И. Домашний быт русских царей в XVI-XVII столетиях, с. 756-757).). Переходы рубились над амбарами, ледниками, под лестницами "забирались" чуланы и т. д.

Если лестница вела в верхние помещения снаружи сруба, то обычно она называлась "крыльцом", так как такие лестницы имели кровлю. Лестницы могли быть рублены на "рундуках", т. е. на специальном основании, или на "выпусках", когда верхняя площадка лестницы держалась на бревнах, врубленных в основной сруб, а сама лестница, ее ступени врубались в "тетивы" - наклонно поставленные брусья. Для высоких зданий и в парадных крыльцах лестницу "переламывали", т. е. устраивали на вершине первого всхода площадку, с которой начинался второй всход, уже в покои. Парадное крыльцо было особой заботой хозяина, стремившегося сделать его как можно красивее: в несколько нижних всходов, с кровлей, а то и с декоративной башенкой над площадкой "перелома", с узорными перилами, точеными столбиками и т. п. (Хорошую подборку рисунков XVII в. хором с крыльцами дает И. В. Маковецкий (см.; Маковецкий И. В. Архитектура русского народного жилища. М., 1962, с. 35, 37).). Эта особенность декоративного убранства переносилась и в каменное строительство церквей на подклетах, монастырей, где подобные крыльца сохранились до сих пор.

Кроме таких парадных наружных лестниц-крылец делали и так называемые "потаенные", т. е. внутренние, лестницы в сенях. Такие лестницы легко угадываются, например, в некоторых рисунках московских зданий, иллюстрировавших описание Московии А. Олеария (См.: Олеарий А. Указ. соч., с. 45.).

Монастырские амбары. Фрагмент плана Тихвинского посада, 1678 г. Прорисовка (Сербина К. Н. Очерки из социально-экономической истории русского города, Приложение).

К бытовым помещениям богатой усадьбы относятся и бани. В большинстве дворов такие бани ставились в некотором отдалении от жилых построек. Но в царском быту мылни сооружались не только в ряду жилых покоев, но и на втором этаже, для чего пол и нижняя часть бани выстилались свинцовыми листами, спаянными между собой, а вода отводилась по свинцовым трубам (См.: Забелин И. Домашний быт русских царей в XVI-XVII столетиях, с. 276.). Такие бани превращались в настоящие хоромы, с комнатой для отдыха, с постелями "а лебяжьем пуху и т. п. роскошью. Более скромные и гораздо более распространенные бани феодалов и зажиточных горожан представляли собой сруб с предбанником. "При тех хоромах мыльня в саду с сенми, в ней два окна красные, окончены слюдяные ветхие. В сенях одно окно. Та мыльня крыта по скале драныю и сенми под одну крышку на четыре спуска" (См.: Забелин И. Домашний быт русских царей в XVI-XVII столетиях, с. 568.). Но бывали и еще более скромные бани, мало отличавшиеся от крестьянских.

Совсем иной состав хозяйственных построек в отличие от крестьянского двора окружал господские хоромы. Прежде всего упоминаются такие подсобные помещения, как поварни, хлебни, пивные сараи, ледники и погреба. Эти постройки обслуживали потребности семьи и челяди вотчинника. Поварня и хлебня ставились так же, как и срубные избы, но главное место в них занимали: в поварне - очаг с котлом, подвешенным над ним, а в хлебне - большая хлебопекарная печь. Трудно что-либо сказать о пивном сарае, так как пиво варили разно: и в котлах, и в больших чанах бондарного дела, кипятя воду раскаленными камнями (По наблюдению автора, этот способ сохранялся при варке пива у северных крестьян до недавнего времени.). Погреба и ледники устраивались в земле, стены укрепляли либо срубом, либо бревнами в "стоймик". Пол мог быть выложен даже у небогатых горожан гончарной плиткой (См.: Рабинович М. Г. О древней Москве. М., 1964, с. 216.). Сверху это сооружение укрывалось бревенчатым накатом, прикрытым слоем земли. В царском хозяйстве были и каменные хранилища такого типа. Здесь, в погребах и ледниках, хранились многие столовые запасы, поставлявшиеся крестьянами в качестве оброка - пива, меды, соленья. Размеры таких припасов в богатом хозяйстве были весьма велики.

Хлебные запасы феодального двора хранились в амбарах или житницах. Размеры этих построек зависели от состоятельности хозяина. Здесь же на дворе могли стоять и хлевы, конюшни, избы для птиц (См.: Забелин И. Домашний быт русских царей в XVI-XVII столетиях, с. 566 и след.). Но чаще встречаются, особенно в хозяйствах богатых вотчинников, специальные дворы, или "дворцы", для скота. Такое заведение представляло собой хоромы, где по периметру двора ставились хлевы или конюшенные стойла, въезд на двор шел через ворота, возле них часто "воротная изба с сенми, где живет дворник". Здесь же на "скотьем дворце" могли быть одна или несколько изб скотников, конюхов, которые и жили при скотине. Над конюшнями или хлевом устраивались сенники, иногда срубные, а иногда тесовые, решетчатые - облегченные помещения для хранения сенных припасов. Обычно здесь же, на дворе, был и колодец. Внешние стены таких дворов на всю высоту рубились из бревен (Изображение таких дворов на плане Тихвинского посада см.: Сербина К. Н. Указ. соч. Приложение.).

Скотный двор монастыря с рублеными мшаниками и хлевами. На переднем плане гумно с овином. Фрагмент плана Тихвинского посада, 1678 г. Прорисовка (Сербина К. Н. Очерки из социально-экономической истории русского города, Приложение).

'Конский дворец' и огород монастыря. Над конюшнями - сенники. Фрагмент плана Тихвинского посада, 1678 г. Прорисовка (Сербина К. Н. Очерки из социально-экономической истории русского города, Приложение).

Почти обязательной принадлежностью сколько-нибудь зажиточного двора были сад, огород, а нередко и насаженные рощи. Размеры садов, их состав, конечно, сильно рознились, встречаются они почти всегда в описях усадеб и в городе, и в селах вплоть до Архангельска.

Описанные нами дворы и постройки относятся лишь к владениям состоятельных слоев населения, богатых горожан и вотчинников. И среди господствующего класса были значительные различия, и тем более среди посадского населения. Достаточно сравнить только два описания небогатых городских дворов, чтобы понять между ними разницу: "А хором на том моем дворе - горница на подъизбице, да сени на подсенье, да клеть на подклети, да вверху сенница, да в подсенье чюлан, да бойня, да мшаник, в одной связи под одной кровлей, да на дворе печь с припередком,.. и около двора городьба" (АЮБ, т. I, с. 388-389.), "да двор в городе, изба с сенками, и с сараем, и с клетью и с погребом, да половина дворового места" (АЮБ, т. I, с. 681.). Как видно из последнего описания, жилище рядового горожанина мало чем отличалось от крестьянского.

По описям XVII в. достаточно хорошо известен и "нутряной" наряд богатых жилищ, который в основных конструктивных чертах сохранял еще старинные традиции, но резко отличался роскошью обстановки и отделки помещения. Здесь "белая" печь давно вытеснила топку по-черному. Печи клались из сырого кирпича с железными связями, труба с дымоходом выводилась "зженым" кирпичом. И то и другое приобреталось на торгах. В конструкции дымохода применялась еще и "трубка" - керамический цилиндр для вывода дыма (См.: Латышева Г. П., Рабинович М. Г. Москва в далеком прошлом. М., 1966, с. 171.). Чело печи закрывалось железными заслонками. На печь выходило 100 кирпичей жженых, 800 сырых, трубка, связи железные и другой печной "наряд" - словом, печь стоила несколько рублей, что было по средствам только богатым. Выкладывались печи изразцами, зелеными или синими (ценинными), также покупными. В богатых хоромах печи украшались не только цветными, но и разнообразными по форме изразцами - плоскими, фигурными; специально отливались карнизы, ножки печей. Такая печь была и украшением комнаты (См.: Забелин И. Домашний быт русских царей в XVI-XVII столетиях, с. 140-141.).

В двухэтажном жилище полы настилались не только в верхних помещениях, но и в нижних, если они были жилыми. Качество и материал настила могли быть различными - от горбылей, повернутых плоской частью вверх и врубленных в лежни (часто дубовые), до тщательно отделанных досчатых полов, настланных взакрой. В богатых дворах поверх досок настилали еще и лещадь, т. е. дубовые досочки 7-8 вершков в. длину, похожие на современный паркет. Укладка ле-щадей могла быть прямой, косящатой, а при достатке этот "паркет" раскрашивали.

Столь же тщательно отделывали и потолки, заботясь прежде всего об их утеплении. При печных трубах незачем было оставлять сводчатые потолки. В богатых и даже просто состоятельных домах они давно заменялись плоскими, современного типа. Такие потолки могли быть двойными. По первому, "черновому" перекрытию, промазанному в щелях глиной и присыпанному сверху просеянной землей, снизу подшивался "подволок" или "подволока" из тщательно отделанных досок, иногда резных. Нередкостью были и специально отделанные потолки, подволоченные полотном, покрытые левкасом, раскрашенные, обитые сукном и т. п. Особенно распространилась мода на подобную отделку потолков к концу XVII в. в домах вельмож, стремившихся подражать западным образцам.

Украшались и стены. Если жилье рубилось из бревен, а не из брусьев, то внутри стены вытесывались почти плоскими. Их можно было обивать тканями, а к концу века у богатых хозяев наблюдается стремление обивать стены тиснеными привозными кожами и даже "шпалерами", как, например, в доме В. В. Голицина (См.: Забелин И. Домашний быт русских царей в XVI-XVII столетиях, с. 555 и др.). В домах среднего достатка выравнивали и обрабатывали бревна внутренних стен "в лас", отскабливали их поровнее скобелем.

Высота комнат и горниц колебалась от сажени до сажени и десяти вершков (2 м 65 см), но двери делали невысокими, стараясь сохранить тепло в помещении. Двери собирали из толстых досок и к косякам дверного проема крепили петлями - "жиковинами". Кузнецы-ремесленники поставляли самый разнообразный скобяной товар: жиковины черные и луженые, скобы (откуда и современное название всего товара - скобяной), крючки, засовы, цепи, кольца, скобы "ухватные" (т. е. ручки к дверям и окнам). Для тепла обивали либо всю поверхность двери, либо по краям ставили "опушку". Эта утилитарная хитрость превращалась у богатых в дополнительный предлог для украшения: и двери и жиковины подбивались цветным сукном, на опушки шли дорогие материи, закрывавшие войлочные "полсти". Выглядеть такая дверь должна была живописно, ярко. Входили в обычай и относительно большие окна, но далеко не всегда они вытесняли волоковые. В одной горнице могли быть и те и другие, как это можно было видеть лет 50 назад в старинных крестьянских избах на Севере. Само слово "косящатые" идет не от современного "косяки", а от косых кусочков слюды, которые вставлялись в окончины. Несмотря на значительное распространение больших окон, по рисункам XVII в. представляется, что волоковых было больше, да и сами косящатые окна "в растес", т. е. со скошенными для большего освещения проемами. При дороговизне слюды и окочин не у всякого даже состоятельного жителя находились средства на одну раму для каждого окна. Такие окочины крепились в липовых рамах и немногие из них можно было открывать. Большая часть просто поднималась вверх, но были и растворные, т. е. на петлях. На слюду иногда наносилась роспись прозрачная или глухая, создававшая иллюзию цветных витражей. Стекло, в том числе и цветное, было известно, но оно стоило в несколько раз дороже, чем слюда, и доступно было лишь очень богатым людям. Лишь к концу века заметно большее его распространение.

Окно в одну раму не могло защитить от холода. Поэтому косящатые окна заволакивались специальными ставнями и втулками (утепляющими щитами), а оконные проемы и сами ставни для большего тепла, как и двери, обивались тканями (сукном, войлоком), завешивались завесами (шторами). Впрочем, это было возможно лишь в очень богатых домах, обычно же ограничивались ставнями и утепленными втулками.

Разнообразием мебели даже богатые дома не могли похвастаться. Большая часть ее ставилась вместе со всем "нутряным" нарядом на-постоянно. Вдоль стен рубились лавки из широких (предпочтительно липовых) досок. Лавки опирались на резные "стоймики", а края украшались также резными "опушками". У входа рубилась специальная лавка - "коник", когда-то служившая постелью для главы семьи. Под лавками и коником устраивались рундуки, в данном случае ящики для хранения различного имущества. Кроме неподвижных пристенных лавок (служивших и местом для сна) были и передвижные, столь же массивные и тяжелые, со спинкой. Описи упоминают лавки "переметные", у которых спинка могла поворачиваться, перекидываться с одного длинного края скамьи на другой. Такие лавки сохранялись кое-где в крестьянском быту до XX в. (См.: Бломквист Е. Э. Указ. соч., с. 422.).

В переднем, красном, углу стоял стол, тяжелый, прочный, с массивной столешницей и подстольем, украшенный резьбой, росписью. В этом же углу размещались и иконы, бывшие обязательной принадлежностью каждого дома. Часто иконы помещались в специальных закрытых киотах - "скрынях". Эта традиция сохранялась в крестьянском быту до XX в.

Улица Москвы. Гравюра из книги А. Олеария, XVII в. (Олеарий А. Описание путешествия в Московию и через Московию в Персию и обратно, с. 212).

Из другой мебели можно назвать поставцы - напольные полки для посуды, в которых в праздники и при гостях выставлялась самая лучшая посуда, полки вислые, ларцы. Упоминаются и ларцы-подголовники. Но основное имущество семьи хранилось не в жилых покоях, а в амбарах, подклетях, где ставились скрыни (сундуки, лари, коробья), и извлекалось оттуда "по случаю".

Примерно с середины века в быт московской знати начинают проникать некоторые западные образцы мебели. Появились стулья, еще грубоватые, но на резных ножках, обитые кожей, наборные столы с фигурным подстольем, кресла. Впрочем, с креслом сознание все еще ассоциировало царский престол и сидеть в нем могли немногие, а в присутствии царя - только патриарх. Тогда же более широко распространились и кровати - сложные сооружения с пологом, забраться на которые можно было лишь со специальной приставки.

Обычно русское средневековое жилище рисуется украшенным резьбой, с фигурными кровлями, высокими крылечками, точеными столбиками перил - словом, жилище выглядит почти сказочно красивым, как в иллюстрациях И. Я. Билибина к русским народным сказкам. Все это было, но только в жилищах самых богатых людей. Подавляющее большинство не только крестьянских изб, но и жилищ сравнительно состоятельных горожан и дворян украшалось весьма скромно (На бедность украшений в московских жилищах, по археологическим данным, обратил внимание М. Г. Рабинович, пытавшийся объяснить это тем, что дома ставились в глубине дворов, а следовательно, их незачем было украшать, так как у улицы все равно не было видно (см.: Рабинович М. Г. Указ. соч., с. 247-248).). Да и сами эти украшения играли не столько эстетическую роль, сколько отражали все еще широко бытовавшие представления об их магической способности защитить, уберечь дом и домашних от злых сил, от чар и колдовства недобрых людей.

Роль резного орнамента как своеобразного "оберега" предопределяла и основные места его расположения: ворота, двери, коньки крыш, некоторые детали интерьера (печь, коник).

В жилищах богатых людей украшения стали играть роль своеобразного социального "паспорта", свидетельствуя о знатности хозяина. Ворота дома, выходившие на улицу и первыми "представлявшие" владельца миру, превращались в целое сооружение с надвратной кровлей, а иногда и с башней или "вышкой" над ними. Чем шире и узорнее были ворота, тем богаче и знатнее считался владелец двора. Также обильно и красочно убиралось крыльцо (на котором или возле которого встречали гостей) с одним или двумя "переломами", а над каждой площадкой перелома - шатровая кровля с флагом или флюгером, перила забраны внизу точеными балясниками. Столь же пышно украшали и кровли высоких зданий, далеко видные за заборами двора. И сами-то крыши крылись "бочкой", расписным лемехом или лещадью, венчал крыши резной гребень. По свесам и внизу пускали узорчатые причелины и карнизы. Если хватало достатка, то детали крыш золотили или серебрили. Впрочем, царь весьма ревниво относился к таким "излишествам" и облагал владельцев слишком роскошных жилищ дополнительными поборами. Дворцы самого царя, действительно, поражали приезжих сказочной роскошью внутреннего и внешнего убранства.

Вся эта красота создавалась руками и талайтом тех, кто продолжал жить в дымных приземистых избах. Целая армия плотников, столяров, ювелиров, художников, кожевенников, кузнецов и мастеров других специальностей обслуживала царский дворец и хоромы его приближенных.

Жилище русского населения России XVII в. развивалось весьма неравномерно, происходила неизбежная социальная поляризация. Хоромы господ тянутся к роскоши царских палат и его приближенных, крестьянские дворы остаются по-прежнему убогими, но в них растет хозяйственная обеспеченность постройками, что связано с общим ростом культуры России XVII в.

Г. Г. Громов