НА ИНДИЮ!

В то утро Матвей Иванович проснулся с тревожной мыслью о доме. В последнее время его все чаще стали одолевать думы о близких. Как там они? Живы ли? Здоровы? А как Марфа Дмитриевна?

С ней он сошелся через год после смерти Надежды. Он тогда нес службу на Кубанской линии. Прибывший из Черкасска казак сообщил, что жена его сильно занемогла. Выехать он смог лишь через неделю, а когда приехал, жена умирала. В тот приезд он похоронил свою разлюбезную Надежду, оставшись вдовцом с шестилетним сыном Иваном. Кое-как устроив дела и сына, он уехал назад, звала служба.

Возвратился через год. Отец потребовал:

- Ты, Матвей, не перестарок. Налаживай семью и сына определяй. А невесту мы уж присмотрели.

Родительский выбор пал на вдову Марфу Дмитриевну из старинного казачьего рода Мартыновых. Муж ее, генерал Кирсанов, умер в прошлом году, оставив на руках малолеток - сына и дочь.

Матвей Иванович не посмел противиться отцовской воле: у казаков родителей почитали, перечить было не в правилах. Вскоре состоялось сватовство и совсем негромкое празднество по случаю бракосочетания.

Удачен ли или нет их брак, один бог ведал. Только через каждые два года Марфа Дмитриевна одаривала мужа ребенком. Вначале шли девочки - Марфа, Анна, Мария, потом мальчики - Александр, Матвей, Иван...

Матвей Иванович тяжко вздохнул: «Слава казачья, да жизнь собачья!» Видимо, и наступивший 1801 год будет таким же безрадостным, как и прошедшие в ссылке и заточении и вычеркнутые из жизни почти четыре года. На душе стало еще тяжелее.

Было уже светло, когда за дверью послышались голоса. Среди них выделялся один, громкий и властный.

«Вот и конец!- холодея, подумал Матвей Иванович.- На эшафот, не иначе».

Лязгнул запор, дверь распахнулась.

- Здравствуй, Матвей Иванович!- донеслось до него.

- Кто это?- Он всматривался, щуря от боли воспаленные веки.

- Полковник Долгоруков, ваше превосходительство, Сергей Николаевич, комендант крепости.

- Что надобно, полковник?

- Пришел за вами, Матвей Иванович. Сам император требует!

У Платова даже ноги подкосились: успел, однако же, сесть на топчан.

- Император? Это зачем же?

- Не могу знать. Только требует немедленно к себе, во дворец.

- Как же пойду я в этаком виде?- Он провел рукой по давно не бритому, обросшему щетиной лицу.- Да неужто в этом одеянии?..

- Не извольте беспокоиться. Мы уладим. Зарюкин!- позвал комендант.

В дверях появился тот самый рябой унтер, что бесцеремонно обошелся с Матвеем Ивановичем, когда переодевал его.

- Слушаю-с!

- Мигом мундир генералу! Мундир генерала Войска Донского...

- Найдете ли?- усомнился Матвей Иванович.

- Найдем. У нас порядок строгий.

Мундир принесли, но вид его испугал. Плесень лежала густыми белесыми пятнами, позолота на погонах и пуговицах сошла, в довершение воротник и рукава, где прокладка пропитана крахмалом, обгрызаны крысами.

Нечего было и думать, чтоб в нем предстать пред императором.

- Ты что ж довел до сего?- сверкнул очами комендант. Унтер стоял ни жив ни мертв.- Выпороть бы тебя, сукиного сына! Как теперь являться к императору?

- Там еще есть генеральские мундиры,- пролепетал унтер.

- А ведь и впрямь. Неси быстрей!

Унтер возвратился бегом, неся мундир приличествующего вида, с генеральскими погонами и не потерявшими блеск пуговицами и шитьем.

- О-п! Да он как раз в пору! Словно с вашего плеча! Мундир и в самом деле пришелся.

- Это чей же?

- Генерала Денисова,- поспешил с ответом унтер.

- Что? Денисова? Какого Денисова?- переспросил Матвей Иванович и стал расстегивать пуговицы.

- А вашего земляка, графа Федора Петрова Денисова.

- Он тоже схвачен? Одежду с его плеча не надену! Матвей Иванович стал поспешно стаскивать мундир.

Непонятно из-за чего, то ли причиной было соперничество в лихости, то ли один другого обидел словом, только они, лихие донские рубаки, испытывали друг к другу неприязнь.

- Неужто мундиру предпочитаете камеру?- уставился на Платова комендант.

Упоминание о камере охладило узника.

- Ладно уж.- Он застегнул пуговицы и разом приосанился.

- А теперь в баньку да к брадобрею.

Потом комендант пригласил отобедать с ним. Не везти же голодным к императору! Сидя за столом, Долгоруков то и дело поглядывал на часы.

- Вы уж там, Матвей Иванович, будьте с государем обходительны. Упаси боже перечить в чем! Спесив и крут очень. Слушайте да поддакивайте, соглашайтесь во всем,- напутствовал он.

Было видно, что сам он имел с императором встречи и не очень приятные.

Резиденция Павла находилась в недавно отстроенном Михайловском замке. Сооружение напоминало крепость. Его окружал одетый в гранит ров, за ним возвышался крутой бруствер. Четыре перекинутых через ров моста с сигналом вечерней зари поднимались, и тогда уж никто не мог попасть в это тщательно охраняемое гвардейцами здание.

До замка карета домчала Матвея Ивановича стремглав, подкатила ко рву. С противоположной стороны опустился мост.

- Что же, генерал, заставляете себя ждать?- выразил недовольство чернявый, похожий на турка, придворный.- Император вас уже спрашивал.

- Сие от меня не зависело,- ответил как можно любезнее Платов.

- Хорошо, хорошо, об этом потом. Сейчас поспешайте за мной.

Платов догадался, что это Кутайсов, бывший брадобрей императора, а ныне его любимец и ближайший советник, возведенный в графское звание. Матвей Иванович в ссылке слышал от других, что Павел окружил себя бездарными и ловкими царедворцами. Первым среди них называли Кутайсова.

Он и в самом деле был турком. Еще при Екатерине его вывезли из Кутаиса, дав фамилию, произведенную от названия этого города. Павел, тогда еще великий князь, воспитал Кутайсова за свой счет и приказал обучить ци-рюльному искусству. Смышленый и довольно хитрый человек, усвоив правила света, сумел использовать в личных интересах свое положение. Из брадобрея и камердинера вырос до придворного конюшего-шталмейстера, кавалера высокого ордена Андрея Первозванного. Пользуясь связями и влиянием на императора, он в открытую торговал чинами, должностями, имениями.

Внутри замок был просторен, богато украшен, однако от стен тянуло холодом и сыростью. Совсем недавно, по завершении строительства, в него перебралась царская семья.

Прошли анфиладу комнат со стоявшими у дверей слугами в парадных ливреях, прежде чем очутиться в приемной - большом, сверкающем огнями помещении с уставленными вдоль стен мягкими стульями и диванами. - Подождите здесь,- сказал Кутайсов и скрылся за высокими дверями.

Мысль, зачем он, Платов, понадобился Павлу, не покидала генерала ни на минуту. И сейчас он с волнением думал о том, что через какие-то минуты, после встречи с капризным самодержцем, решится его участь.

«...Будьте с государем обходительны. Упаси боже, перечить в чем»,- вспомнил он напутственные слова коменданта.

Случайно взглянув в зеркало, Матвей Иванович не узнал себя. На него смотрел высокий, как жердь, человек с побелевшей головой и глубокими на лбу залысинами. Из ворота торчала тонкая морщинистая шея, и мундир висел на плечах. Старик! Старик, да и только! Но тут отворилась дверь, и Кутайсов позвал торжественно и важно:

- Генерал Платов! Пожалуйте!

В огромном кабинете стоял человек в зелено-красном мундире прусского покроя. Высоким стоячим воротничком зажато лицо: большой покатый лоб, чрезмерно вздернутый нос, тяжелый, несколько великоватый подбородок.

«О, господи! И этот человек был причиной всех бед»,- пронеслось в сознании. Он приблизился к императору.

- Что, братец, попугал я тебя?- улыбнулся Павел, обнажая большие крепкие зубы.

«Попугал?» Матвей Иванович вовремя сдержался, чтобы не сказать резкое. В равелине он едва не ослеп, не лишился жизни.

- Попугал, ваше величество,- ответил и выжал улыбку.- Так напугал, что чуть не отдал господу богу душу. Еще б немного и свершилось.

- О том, что случилось, забудь! Я ведь тебя, видит бог, крепко люблю. Забудь, что было! Это повелевает император российский. А в знак уважения подношу тебе презент.

Павел взял со стола сверкавшую бриллиантами табакерку и протянул ее Платову.

- Бери, Матвей Иванович. Бери, генерал, да не помни зла.- И тут же игриво погрозил пальцем.- На государя обиду таить опасно.

Матвей Иванович взял табакерку и, не выказывая восхищения, сунул ее в карман.

- Вижу, генерал, ты не очень доволен моему презенту.- Павел нахмурился.

- Что вы, что вы, мой государь!- спохватился Матвей Иванович.- Достоин ли я сей прелести!

- Если дарствую, стало быть, достоин. Так вот, генерал,- принимая официальный тон, продолжал Павел,- вызвал я тебя затем, чтобы выслушать в одном деле. Подойди сюда.- Павел порывисто направился к столу, на котором лежала распластанная карта.- Вот здесь,- ткнул он пальцем в бумагу,- указан путь в далекую Индию. Скажи, сумеешь ли провести туда казаков?

- Куда провести? После темницы я совсем ослеп,-

Платов наклонился над столом, вглядываясь в карту с прочерченной пунктиром линией.

- В Индию, генерал! В Индию! Скажи честно, без утайки.

Тут опять на память Матвею Ивановичу пришло напутствие коменданта крепости. Да уж лучше в эту Индию, даже на край света, чем снова в камеру Алексеевского равелина!

- Как прикажете, государь! В Индию, так в Индию! Готов туда хоть сейчас.

- Значит, не ошибся я, братец, в тебе,- обнажая большие зубы, улыбнулся Павел, глядя снизу вверх на Платова.- Хочу проучить я англичан за их двуличие и хитрость. Пусть они попляшут, когда потрясут их богатство в Индии славные наши казачки.

В конце 1800 года в проводимой Павлом европейской политике произошел крутой поворот: недавний враг России Наполеон стал союзником, а Англия - врагом. Используя альянс, Наполеон решил с помощью русских войск нанести по Англии еще один удар: лишить британскую корону ее важнейшего бриллианта, Индии. Первыми в далекую Индию должны были добраться сухопутным путем русские казаки, а потом уже Наполеон поведет свою армию. Вначале доберется до Волги, оттуда на судах спустится к Астрахани, поплывет Каспийским морем к Персии и караванным путем доберется до цели. Захватив главнейшую колонию Англии, он заставит всесильного британского льва смирно лечь у его ног.

Наполеон вынудил Павла принять этот план. Когда решался вопрос, кто должен вести казаков, мнения сошлись на одном: Платов. Вот потому-то и последовало его срочное освобождение и вызов к императору.

- Так вот, генерал,- завершил разговор Павел.- Через три дня ты должен мчаться на Дон. Там подымай всех казаков. Всех, кто может сесть на коня: и старого и младого. Орлову же завтра будет направлена депеша, чтобы он оказал тебе всеми мерами поддержку и помощь. С Дона направляй казаков по мере готовности к Оренбургу. И сам туда направляйся в числе первых. Ну а потом получишь все указания чрез мои грамоты.

Матвей Иванович вышел из кабинета сам не свой. Еще днем он сидел в сырой и дымной темнице, теперь шел по сверкающему дворцу от самого императора. Поистине судьба всесильна, и неисповедимы ее повороты. В волнении свернул куда-то, заплутал, хотел выбраться назад и сбился с пути окончательно. Спасибо, повстречался слуга. Он помог добраться до выхода.

Лишь надев шинель, Матвей Иванович подумал: куда же теперь ему идти? Не в крепость же! Да и в кармане ни гроша

- Послушай, служивый,- обратился он к стоявшему у дверей швейцару.- А где можно переспать?

Тот окинул его удивленным взглядом:

- Здесь, ваше превосходительство, спать негде. Ведь императорский дворец...

- Мне это известно. Я сам только от его величества, спрашиваю, где в городе можно переспать?- Человек смотрел по-прежнему не без удивления.- Я прискакал с Дона, в Петербурге квартиры нет,- пояснил Матвей Иванович.

- А-а... Теперь понял.- Швейцар улыбнулся.- В городе есть гостиница Демута, в ней нумера. Там и переспите.

- Ах, да! И еще...- Матвей Иванович огляделся и тоном заговорщика продолжил:- Уважь взаймы хотя бы целковый! Назавтра верну, крест святой!

Швейцар выпучил на генерала глаза. Такого он еще не встречал и не слышал, чтобы генерал просил у слуги денег.

- Да не бойся, служивый, не обману. А если что, знай, что Платов мое имя. Слыхал небось?

- Вы - Платов? Как же не слыхал, ваше превосходительство! О вас столько-то разговоров. Вот, пожалуйте, берите. Сейчас и провожатого дам.

Матвей Иванович сунул смятую бумажку в карман. Руки наткнулись на усыпанную бриллиантами табакерку. Цена этой вещицы была столь велика, что стоила, вероятно, гостиницы, в которой предстояло ночевать. Он вздохнул и подумал: «Из дворца да в гостиницу. Однако ж не в темницу...»

Через три дня он выехал в Черкасск.

Матвей Иванович находился еще в пути, а на Дону уже ожидали его приезда. В поступивших из Петербурга грамотах сообщалось о предстоящем походе, о сборах, о начальниках. Во главе похода назначался атаман Орлов, Платов командовал авангардом. К тому же по высочайшему указу он награждался командорским крестом ордена святого Иоанна Иерусалимского. Все наветы, таким образом, от Платова отметались. Впрочем, знавшие его казаки не верили в них.

И вот 27 февраля после торжественной литургии в городе Черкасске был отслужен на площади напутственный молебен, и длинная колонна начала свой путь в неведомую Индию. Всего вышло сорок один полк или 23 тысячи человек с двумя ротами конной артиллерии, в которых было 24 пушки. Из крепости святого Димитрия Ростовского были отпущены для них ядра. Шли четырьмя отрядами. Авангардом, в который входило тринадцать полков, командовал Матвей Иванович Платов.

За полками на много верст по разбитой дороге тянулись обозы с провиантом и фуражом. Полковые начальники и есаулы-сотенные торопили людей, чтобы успеть до ледохода переправиться через Волгу. В тот год в Поволжье случился неурожай, и полки шли по голодной местности, где люди пухли с голода и вымирали целые деревни.

На исходе 23 марта отряд Платова, углубившись в Оренбургские степи, достиг небольшого степного хутора с десятком обветшалых домишек. Переход был особенно трудным. С утра ударил мороз, задул сухой и острый ветер, а потом пошел снег и завьюжило, словно в январское ненастье.

Матвей Иванович собирался ужинать, когда в избу вошло пять или шесть казаков. Молча потоптались у дверей, обивая с сапог налипший снег, сдернули лохматые папахи.

- Проходите к столу, станичники, повечерим,- Матвей Иванович почувствовал недоброе.

- Спасибо,- сумрачно ответил бородач.- Мы не вечерить пришли. Погутарить надо.

- Да-да, погутарить. Высказать сумления наши,- поддержали остальные.

- Ну, а коль гутарить, все равно садитесь. Бородач и остальные нерешительно приблизились.

- Скажи нам, Матвей Иванович, куда нас ведешь? Ты хоть и батька наш, верим тебе, однако казаков сумление охватило.

- О том, куда идем, государь никак не велел сказывать. Слово с меня взял о той тайне.

- Ну, коль не хочешь сказывать, так мы скажем: в Индию какую-то ведешь нас на погибель верную.

- Кто сказал, что в Индию? Вы от меня о том слышали?- поднялся Матвей Иванович. Его предупредил Павел, что о цели похода не должен знать никто. Иначе головы не удержать.

- Э-э, батька, разве от людей сохранишь тайну? Земля слухом полнится,- сказал бородатый.- Казаки решили далее не иттить. Вот и повертай назад, веди домой! Не то мы сами, по своей воле направимся в станицы.

- Послушайте, казаки, что скажу,- Матвей Иванович понял, что дело принимает серьезный оборот.- И вы и я присягали царю службой верною. Перед походом я самому императору поклялся умереть, но довести вас до места. Вот и разумейте, смогу ли я отступать от слова даденного.

- Ради слова своего ты жизни нас лишить хочешь?

- Неразумное гутарите.

- Мы гутарим не от себя, а от казаков всех. С тем и пришли.

- Ладно, станичники, передайте всем, чтоб дали себе и коням отдых. Утро вечера мудреней.

Ночь Матвей Иванович не спал. Разговор не шел из головы. Знал: если казаки в чем сомневаются, убедить трудно. Не согнешь.

Наступило утро. Хотя все шло по заведенному порядку, однако среди казаков чувствовалась напряженность: поднеси спичку и вспыхнет.

- На построение!- понеслась команда.- Строиться! И тут на дороге показался всадник. Нахлестывая коня, он мчался к хутору.

У избы, где располагался на ночь с адъютантом Платов, казак соскочил с коня, топая сапогами, вбежал в помещение.

- Пакет, ваше превосходительство! Генерал Орлов приказал доставить вам как можно срочно!

«Опять новый приказ,- с тревогой подумал атаман.- Нет, бунта никак не миновать».

Стараясь унять волнение, вскрыл пакет, прочитал распоряжение и перекрестился.

- О, господи, опочил наш царь-батюшка! В ночь с 11 на 12 марта почил в бозе от апоплексического удара,- с трудом выговорил он и снова перекрестился.

Матвей Иванович сел за стол, не выпуская из рук бумаги, продолжал читать:

- Восшедший на престол император Александр Павлович повелел возвратить полки, жалует казаков тихим Доном и родительскими домами.

- Выходит, походу конец?- спросил он прискакавшего казака, не веря написанному.

- Так точно! У нас об этом только и разговоры. Ноне присягать будем новому ампиратору.

Матвей Иванович почувствовал, как с него сваливается многопудовая тяжесть.

- Конец походу. Ноне с места не тронемся. А завтра назад...

Так бессловно закончился поход в Индию.