ГЛАВА XV. ЦАРСТВО МЕРТВЫХ

Наше отношение к тому несомненному для нас факту, что оридет день, когда перестанет биться и наше собственное сердце, зависит от нашей личной жизненной философии и от тех взглядов, которые примиряют нас с фактом неизбежности смерти. Осужденный на казнь в одном из произведений Виктора Гюго утешал себя под сенью гильотины такими словами: «Все люди приговорены к смерти, неизвестен только день казни». Размышления о неизбежной смерти обычны у людей высокой культуры; но это находится в резком противоречии с миром представлений первобытных народов. Хотя первобытные люди постоянно сталкиваются со смертью, неотвратимость которой гораздо более очевидна среди девственной природы, чем в цивилизованном мире, и хотя им приходится поддерживать свое существование главным образом за счет охоты на зверей, все же тот факт, что рано или поздно и они сами также должны будут умереть, не воспринимается первобытными людьми как неумолимый закон природы. Примитивный человек не убежден в неизбежности смерти.

Большинству первобытных народов смерть представляется несчастьем, вызванным сверхъестественными силами и прежде всего колдовством. Смертельная болезнь свидетельствует о действии злого умысла, и даже несчастные случаи являются следствием заговора враждебных духов. В Австралии, в Южной и Северной Америке, в Меланезии, в Африке, на Мадагаскаре и в других местах смерть - лишь следствие «сверхъестественных» причин, которым противостоит человек, полный страха и сомнений. Как следует из различных древних мифов, смерть может быть вызвана и вследствие «ошибок» сверхъестественных сил. Очень многие племена убеждены также в прямой связи между половыми сношениями и смертью и в том, что «изобретение» физической половой связи привело к «возникновению» смерти. Но они вовсе не задумываются нйд неизбежностью их собственной смерти, наступление которой, по их верованиям, совсем не обязательно. Первобытные люди твердо убеждены в возможности спастись от смерти. Для этого, по их мнению, нужно лишь обладать умом, проявлять осторожность и жить в мире с духами. Так, например, многие африканские племена, в том числе кпелле, питают величайшее уважение к старикам за то, что они проявили достаточно ловкости, чтобы в течение долгих десятилетий противостоять покушениям колдунов, демонов и ревнивых духов предков.

Но что бы ни думали различные народы о смерти, ясно одно: у всех племен на земле имеется вполне определенное представление о том, чего должны ожидать умершие после своей смерти. В большинстве случаев они представляют себе вполне определенное место, где мертвые (продолжают существовать точно таким же образом, как и на земле, и все народы хоронят своих умерших в точном соответствии с этими своими представлениями.

Череп, пробитый гвоздем (Пуиг Кастельяр, Испания)

Даже у народов самых примитивных культур виды погребения отличались таким разнообразием, что были бы тщетны все попытки установить, какие из них являются наидревнейшими формами. Уже в Тасмании и Австралии мертвых сжигали на костре либо хоронили в могилах. Многие племена Северной и Западной Австралии хоронят мертвых в дуплах деревьев, кладут их на высокие помосты или хоронят в пещерах, как, например, в штате Виктория. Иногда трупы сначала высушивают на солнце или на огае, а потом уже кладут на ветви или в дупло дерева. На острове Сан-Кристобаль известен двадцать один способ погребения -начиная с погребений в земле, в море, в расселинах скал, на деревьях, помостах или в мешках и кончая сожжением и мумификацией.

Все эти способы погребения и большая тщательность, с какой они совершаются, порождены не только заботой о покойнике, но и прежде всего страхом, как бы человек, вырванный из общества вследствие «несчастного случая» - смерти, не вышел вновь из своего состояния неподвижности и не напугал оставшихся в живых или не причинил бы им вреда. Представление о ревнивой мстительности мертвых проходит красной нитью через похоронные обряды человечества, начиная с доисторических времен и кончая нашей современной цивилизацией. Камни, которые наваливались на тасманийскую могилу, связанные мумии Египта и забитые гвоздями гробы наших дней - все это восходит к одному и тому же атавистическому страху.

Приемы, которыми пользуются для того, чтобы заставить трупы оставаться в своих могилах, отличаются чрезвычайным разнообразием. В Австралии дуплистое дерево, служащее в качестве гроба, пронзается иногда еще копьем, чтобы прочно «пришпилить» шею мертвого, в иных случаях все дерево ожигается после погребальной церемонии. Тасманийцы перед погребением связывали трупы по рукам и ногам, чтобы пресечь всякую попытку с их стороны освободиться. В доисторической Испании прибивание мертвых гвоздями к доскам, на которые их клали в могилу, было традиционным погребальным обычаем. Были обнаружены целые кладбища, где скелеты похороненных людей носили все признаки «повторного убийства». Чаще всего это были черепа, пробитые огромными гвоздями. Обычай этот существовал в течение очень длительного времени и позднее сохранился лишь у некоторых групп населения.

Череп, раскрашенный белой, красной и желтой красками (племя копа-бита, земля Артем, Австралия)

Так, первобытные народы во всем мире принимают меры к тому, чтобы лишить возможности немого пленника покинуть его могилу и направить свои магические силы против общества. Многие формы существования, в которых продолжают жить мертвые, делают их появление вновь особенно опасным. В юго-восточной Австралии они пребывают на небе в виде звезд и иногда тайком встречаются с колдунами племени. Даже менее просвещенные члены племени слышат по временам их голоса и видят по утрам следы их ног на земле. Само тело также может продолжать свое существование, хотя бы и в несколько измененном виде. В различных местностях Австралии, Африки и Южной Америки первые белые, проникавшие на племенную территорию, принимались за духов умерших членов племени.

Для того чтобы умерший оставался на месте своего погребения, его друзья и близкие стараются устроить ему его новый дом как можно уютнее. Иногда лицо и тело предохраняют от непосредственного соприкосновения с землей, в других случаях труп кладут в нишу в скале, которая защищает его от ненастья. Как-то австралийское племя виммера похоронило в земле одного красивого юношу. Но когда начались ноябрьские дожди, соплеменники решили, что ему «очень неуютно» в его могиле. Поэтому труп выкопали и похоронили снова в дуплистом дереве, тщательно заделав дупло.

Домик для черепа (Восточная Меланезия)

Кроме того, мертвым оказывают почести, произнося над ними речи и давая обещания. Однако, доказав покойнику таким образом свою преданность, живые спешат скорее уйти подальше от могилы, чтобы умерший не догнал их. Но и у отсталых народов мы уже встречаем обычай просто бросать трупы на произвол судьбы в каком-иибудь отдаленном месте. Этот обычай, хотя и по другим причинам, типичен для народов арктических культур и для скотоводов. Иногда люди не хотят тратить времени даже на то, чтобы подождать момента наступления смерти, и убегают от страшного духа мертвого, прежде чем умирающий успел испустить последнее дыхание.

Когда у живущих в Восточной Боливии индейцев мохос кто-то утонул в результате несчастного случая, они немедленно покинули свои жилища и бежали в леса, чтобы помешать таким образом мертвому взять с собой за компанию кого-нибудь из товарищей. Обитающие там же неозе завертывают умерших в цыновки и сооружают над трупом маленькую хижину из листьев мотаку, после чего как можно скорее покидают место погребения. Там, где мертвых хоронят на помостах или на деревьях, позже часто подбирают кости, чтобы их похоронить, и носят с собой в качестве амулетов части скелета, чтобы заверить мертвого в том, что память о нем хранится, и в то же время использовать к своей выгоде свойственную этим останкам магическую силу.

Череп, облепленный глиной и раскрашенный, с вставленными вместо глаз раковинами (Меланезия)

Австралийцы раскрашивают кости и черепа покойников красной и желтой охрой и хранят их как магические фетиши. Андаманцы, которые хоронили своих мертвых в земле в сидячем на корточках положении или в лежачем положении на деревянных помостах, скрытых в кронах деревьев, собирали затем их кости, и друзья и родственники носили эти кости в виде украшений.

Тасманийцы западной части острова тщательно собирали остававшиеся на месте тлеющего костра кости умершего, завязывали их в куски кожи и носили с собой в качестве амулетов, оберегающих их от болезни или несчастья. Этот обычай существует и по сие время в современной Японии, где собирают кости мертвых, преданных сожжению. Оплакивающие своих детей отцы, например, выбирают их кости из золы, чтобы хранить их в каком-нибудь освященном месте.

Еще одним страшным напоминанием о мертвых является жидкость, капающая с трупов, похороненных па деревьях или помостах. Ей тоже приписываются магические свойства, которые живые стараются использовать к своей выгоде. В Восточном Квинсленде, например, у племени куинмурбурра, которое хоронит тела своих героев на помостах, юноши становились так, чтобы эта жидкость стекала по их телам, вливая в них храбрость мертвого. Туземцы области Беленденкер натирались этой жидкостью, чтобы быть сильными, а нарриньери собирали ее в сосуды и употребляли во время своих магических обрядов. Жители Центральной Азии натирают себе ноги могильной землей, чтобы «не уставать при долгих переходах».

Голова врага - военный трофей хиваро

Это стремление использовать магические силы предков к выгоде живущих особенно сильно выражено у земледельческих народов. Так как они ведут оседлую жизнь и не могут покинуть места, где произошла смерть, им пришлось думать о том, как поддерживать особо дружеские отношения с умершими. Поэтому все их взгляды на явления жизни и смерти порождены их представлениями о прочных связях с мертвыми предками и подчинены им, причем, как они думают, души предков живут с ними рядом, в теснейшей связи. Хотя души и не представляются бессмертными, в отличие от учения наших религий, все же они продолжают и впредь существовать в некоторых частях тела, но в другом виде. По истечении некоторого промежутка времени после физической смерти души начинают «стареть» и постепенно исчезают.

Во многих местах, в том числе и на Ново-Гебридских островах, туземцы считают, что души умирают дважды или трижды, прежде чем они умрут окончательно. Часто духи предков могут, невидимому, продолжать существование лишь в том случае, если их связывает с живыми постоянная память о них и преподносимые им жертвенные дары. Многие земледельческие народы верят в ряд последовательных возрождений, хотя вера эта и не связана с этическими представлениями, которые характеризуют идею возрождения у народов высоких культур. Так, даяки Борнео верят, что душа живет на том свете в семь раз дольше, чем на земле, что затем она вновь возвращается на землю и возрождается там в виде гриба, плода, травы или цветка. Если человек съедает такое растение, то у него родится ребенок, в котором продолжает жить душа умершего.

Набитая человеческая голова (Новая Гвинея)

Во времена крайней нужды и опасности живые обращаются к мертвым, умоляя их о защите и помощи. Такими призывами о помощи являются магические формулы или молитвы, с которыми обращаются к мсртвьш, сопровождая их подарками. Этот постоянный контакт с мертвыми совершенно чужд взглядам и обычаям собирателей и охотников, которые не приносят мертвым никаких жертв.

Душа человека живет, как мы уже видели, в определенных частях его тела - в сердце, мозгу, крови, печени, почках, дыхании - либо в его тени. Но в большинстве случаев местопребыванием души является его голова. Поэтому у народов этих культур голова приобретает совершенно особое значение как центральный орган мистических сил. Часто выкопанные из земли черепа не только расписывают красками и украшают, но и придают им при помощи глины живое портретное сходство, что является признаком наивысшего почитания. Вместо глаз им вставляют раковины. Выкопанные из земли черепа, находящиеся в хижине, общественном доме или в специальном домикг для черепов, чтутся как святыни. Военные советы и судебные заседания проводятся в их священном присутствии, и все важные решения принимаются с их «помощью».

Деревянная танцевальная маска (Южное Конго)

Желание использовать присущие черепам магические силы в интересах общества выражается не только в ритуальном хранении черепов предков, но и в стремлении захватить как можно больше черепов, хотя бы они и принадлежали чужим. Поэтому случается, что мужчин, женщин и детей других племен убивали с единственной целью заполучить их черепа. К местностям, где распространена была охота за головами, принадлежат прежде всего Новая Гвинея и некоторые места северной части Южной Америки. С аналогичными же представлениями связана и охота за скальпами у североамериканских индейцев; окалыпы пользовались очень большим почетом как магические фетиши. Чем большим могуществом и значением обладает жертва, тем могущественнее магические силы ее головы или черепа.

Тщательно мумифицируют, впрочем, не только черепа, но и мягкие части головы. Особое развитие этот обычай получил при препарировании знаменитых головных трофеев индейцев хиваро.

Привилегией изготовлять такие трофеи пользовались только воины, убившие врага и обагрившие свое копье его кровью. Препарирование человеческой головы производилось следующим образом: тщательно разделив волосы жертвы на пробор, делали надрез от лба до затылка и сдирали с черепа кожу, оставляя только язык и глаза. После этого мускулы сшивали растительными волокнами, а губы плотно скалывали бамбуковыми щепочками. Открытым оставалось только затылочное отверстие. Такие мешки из кожи нагревали затем в воде, и вынимали их прежде, чем закипит вода. После этого они съеживались до трети своей первоначальной величины. Знахари племени, которые придирчиво следили за всем процессом изготовления трофеев, подавали знак, что теперь можно приступать к окончательному препарированию голов. Кожи с голов наполнялись через шейные отверстия горячим песком, затем набитые головы очень медленно, примерно в течение сорока восьми часов, «разглаживались», пока кожа не станет гладкой, твердой и прочной и не приобретет свойства прочной кожи животных.

Барабан для хранения черепов у пангве

«Вся голова, - пишет Уп де Графф, который дает наиболее подробное описание этого процесса, - оказывается после этого величиной с апельсин средней величины. Выражение лица сохраняется поразительно похожим на живой прообраз. Фактически эти съежившиеся головы представляют собой в миниатюре точную копию былых черт лица, Каждая линия, каждый волос и каждый рубец - все это вплоть до выражения лица сохраняется без изменения». Волосы сохраняют свою первоначальную длину и поэтому кажутся длинной гривой, эффектно обрамляющей препарированную, но сохранившую врожденное сходство голову. Тот, кто видел эти трофеи в музеях, не может, несмотря на их страшное происхождение, отделаться от впечатления, что эти головы как бы живые.

С точки зрения сходства с живыми, набитые головы Новой Гвинеи не идут ни в какое сравнение с трофеями хиваро. Охотники за головами племени дорро, которые главным образом занимались изготовлением таких голов, набивали их корой и волокнами кокосового ореха, удаляли с головы волосы и заполняли глазные впадины глиной.

Вера земледельческих народов в магические силы головы привела к развитию резных масок, являющихся изображением духов мертвых. Смысл танцев, во время которых надевают эти маски, заключается не только в стремлении почтить души предков, но и прежде всего в желании использовать в интересах общества силы душ мертвых.

Ньомбо западноафриканского племени бабвенде

Замечательные по своей выразительности маски земледельческих народов представляют высочайшую ступень их художественного творчества. Некоторые африканские образцы выглядят как готические святые. Другие, главным образом океанийские, представляют собой расположенные друг над другом изображения животных, людей или духов. К таким принадлежат, например, знаменитые «малаганы» («Малаган» (точнее «малангане») - резные и раскрашенные деревянные маски, употребляемые главным образом на острове Новая Ирландия. - Прим. ред) некоторых меланезийских островов, символические изображения душ умерших, называемые именами умерших. Основанием вырезанного в виде колонны ряда изображений часто служит голова свиньи - почетный дар умершим от родственников.

Примером тесной связи между почитанием черепов и костей и резньИми масками служит один из обычаев папуасов нор на Новой Гвинее; они тотчас же после похорон кладут на обычное место мертвого маску, воздавая ей вместо него почести до тех пор, пока не станет возможным выкопать из земли его нижнюю челюсть. Близкие хранят эту челюсть как талисман и смотрят на нее как на связующее звено между миром смертных и миром духов предков.

Но странствуют не только души мертвых. Души живых тоже не всегда бывают привязаны к месту своего требывания - к голове человека. Доказательством этому служат якобы сны, то есть приключения блуждающей души, когда душа живого может в любое время покинуть тело на более или менее продолжительное время. Это верование до сих пор еще живет в сказаниях и суеверных представлениях всех народов, начиная со времен Греции и Рима и кончая сказаниями обитателей отдаленных стран цивилизованного мира; там в старых сказках рассказывается о том, как мышь, шмель, пчела и другие существа выползают изо рта спящего, чтобы отвезти душу в царство снов, откуда она возвращается перед пробуждением.

Могила на помосте у индейцев кроу ('воронов')

При помощи колдовства в тело спящего человека может проникнуть и чужая душа - отсюда то особое душевное состояние, которое мы называем помешательством.

Только когда человек умирает, душа навсегда покидает его тело, в большинстве случаев потому, что ее прогоняет злой колдун. Поэтому у земледельческих народов поиски «виновного», причинившего смерть ближнему, играют очень важную роль. Но чаще всего до погребения душа мертвого пребывает поблизости от трута и отправляется в страну душ лишь после второго окончательного погребения, когда сгниет тело похороненного. Часто также души приходят с того света в качестве своего рода «приемной комиссии», чтобы надежда (препроводить нового согражданина в страну мертвых. У апачей они принимали образ сов, которые уводили души усопших на «счастливые охотничьи угодья».

Иногда тело умершего торжественно прощается с оставшимися в живых друзьями и родными. Так, на острове Понапе мертвого перед похоронами носят от одной хижины к другой, с тем чтобы у каждого жилища собрать дань слезами и причитаниями. Мужчина берет с собой в могилу весло, а (женщина - ткацкий станок. Над могилой сооружается маленькая хижина, в которой ближайший родственник проводит пять-шесть ночей. После этого хижину разрушают, и оплакивающие покойника с обрезанными в знак траура волосами возвращаются к своей обычной жизни.

Могилы с ящикообразными домиками у индейцев оджибве. Слева: могила ребенка (озеро Нетт, Миннесота)

Поисками «виновника» смерти с особенным усердием, как указывает Тессман, занимаются у пангве. Сама церемония позволяет им установить, не был ли умерший и сам колдуном, виновным в смерти других. В этом случае в его внутренностях оказывается «эву», какая-нибудь гадость, свидетельствующая о том, что покойник был злым колдуном и он недостоин того, чтобы его похоронили так, как хоронят «хороших людей», являющихся «сыновьями света». Для того чтобы установить, к какой категории относится покойник, в качестве важнейшего участника похорон выступает знахарь или «мот а лен» («человек, который разрезает»). Но прежде чем он приступит к своим обязанностям, из группы близких покойника выходит старик, чтобы произнести длинную речь, заканчивающуюся призывом к кровной мести в случае, если бы удалось опознать «виновника», вызвавшего смерть. После этого приносят тело и кладут его на кусок коры. С мертвого снимают одежду и украшения и тело его уносят на огород позади хижины, где его кладут на землю рядом со свежевыкопанной обложенной листьями могилой. Теперь наступает важный момент, когда знахарь решает, был ли покойник «сыном света» или злым колдуном. Он разрезает тело, осматривает внутренности и сообщает данные осмотра. В зависимости от результатов - «хорошего» покойника заботливо хоронят в гробу из коры, а злого чародея поспешно закапывают.

Родственники умершего в знак траура носят передники из листьев вместо обычной одежды, бреют себе головы, воздерживаются от половых сношений и сидят в хижинах. Иногда они окрашивают себе лица в белый цвет - цвет смерти.

Душа умершего пангве продолжает (скитаться среди живых в образе дикого зверя, чтобы отомстить человеку, умертвившему ее тело. С другой стороны, душа может быть и доброй. Если, например, умирает отец, оставляя любимого, но бедного сына, то он может пожертвовать ему свою жизнь на том свете, превратившись в тигра, который позволяет сыну его убить (а вместе с этим и душу отца). Этой жертвой он дает сыну возможность продать ценную шкуру и кости тигра и на вырученные деньги приобрести жену:

Тибетский чортен, где хранится пепел ламы

Прежде чем умерший пангве последует приглашению душ предков отправиться вместе с ними в страну Нсамбе (он узнает об их присутствии во время агонии и приветствует их словами: «Вот они!»), он часто остается еще на некоторое время в тени деревьев, где по ночам можно слышать его шопот. Примерно через год родственники полагают, что он уже приготовился к тому, чтобы отправиться в страну Нсамбе. Перед его хижиной торжественно выставляют напоказ его лучшие одежды, и в честь покойного устраивают танцы и пир.

Управляемая Нсамбе, богом-творцом, страна душ представляет собой счастливое место, где живут так же, как и на земле, но только без человеческих забот. Нсамбе дарит живущим там душам большие плантации, животных и топливо, и всем членам этой блаженной страны предоставляется в распоряжение столько пищи и женщин, сколько они захотят. «Злые люди» получают там прощение, и каждый находящийся там мертвый безмятежно счастлив. Однако души тоже стареют и не могут оставаться на небе до бесконечности. Когда они становятся совсем дряхлыми, Нсамбе, «который не терпит ничего безобразного», выбрасывает их вон из страны мертвых. Они падают вниз на землю пангве, где продолжают существовать, слабые и невидимые. Только некоторые животные, особенно термиты, чувствуют их присутствие и воздвигают свои гнезда над «трупами» этих старых слабых душ. Когда гнездо термитов под конец распадается в пыль, это означает, что и души вновь превратились в свое исходное состояние, то есть в пыль, из которой образовались не только солнце, луна и мир, но и все живые существа.

Мертвый продолжает жить теперь только в своем черепе, который его семья выкапывает, чтобы положить вместе с другими более старыми черепами в барабан для черепов, хранящийся в хижине. Во времена нужды, когда Нсамбе насылает на пангве болезнь или неурожай, черепа вынимают из барабана и носятся с ними в священном танце, прося их замолвить перед ботом племени словечко за живых. Если эта просьба о помощи остается втуне, то черепа впадают в немилость, им угрожают, их ругают и на долгое время упрятывают подальше.

Так как в гнездах термитов содержится частица магического вещества душ мертвых, куски этих гнезд собирают и носят их в качестве амулетов. Верование в то, что термиты являются носителями вещества человеческой души, распространено и в других местах, особенно в Океании.

Обычай устраивать пляски в честь отправления душ в страну мертвых общепринят среди земледельческих народов как в Африке, так и в Океании, и в Америке. В большинстве случаев пляски устраивают примерно через год после смерти.

Для того чтобы доставить мертвым удовольствие, часто вместе с ними закапывают их имущество или симоволические изображения этого имущества, с тем чтобы во время путешествия в страну душ они были снаряжены надлежащим образом. Некоторые племена уничтожают все земное имущество умершего, чтобы показать ему, что оставшиеся в живых не собираются его «грабить», и чтобы одновременно уничтожить всех носителей «смертельной заразы».

Племена алгонкинов в Новой Англии убивали дорогих собак умирающего, чтобы они успели попасть на тот свет до него. Смертельно больной сам произносил свою надгробную речь, в которой перечислял свои добрые дела, давал указания семье, хвалил друзей и в заключение торжественно со всеми прощался. Тем временем его друзья засыпали его подарками, ели его запасы пищи и дикими криками выражали ему свою скорбь. Когда же он, наконец, умирал, они плотно заворачивали его тело в кожи, «пригнув колени к животу и положив голову на (колени так, как он лежал в утробе матери», и хоронили его в этом положении вместе со всем его имуществом - луком, стрелами, сумками, собаками и множеством подарков, которые преподнесли ему оплакивавшие его смерть.

Деревянные фигуры предков земледельческих народов часто воспроизводят это типичное положение трупов, как бы сидящих на корточках. В этой же позе было найдено очень много доисторических скелетов. Индейцы хопи моют волосы умерших экстрактом из пальмовой лилии и придают телу покойника желаемую позу сидящего на корточках, связывая его, если это требуется, шнурами из волокон. Затем его украшают молитвенными перьями, кладя по одному перу в каждую руку мертвого и одно на пупок, «место, где пребывает дыхание человека». Выкопав глубокую могилу, труп кладут так, чтобы его лицо было обращено к западу. Как пишет Биглхол, «могилу быстро засыпают» и «над ней устанавливают палку, которая служит проводником для дыхания, когда оно отправляется на запад».

Это же стремление обеспечить душе возможность покидать могилу и вновь возвращаться в нее находит свое выражение в существующем на Новой Гвинее обычае втыкать около головы похороненного бамбуковую палку, которая выступает над могилой. Потому что, хотя его предки и его тотемное животное приходят сразу же после смерти, чтобы отнести его в лучшую страну мертвых, все же у него может возникать по временам желание посетить свое прежнее тело в могиле.

Мертвых в позе сидящих на корточках хоронят не только в земле, но и в больших глиняных урнах, корзинах и тому подобных вместилищах. Так, тупи в Южной Америке помещают трупы в огромные глиняные сосуды, чтобы предохранить их от соприкосновения с землей и одновременно быть в полной уверенности, что «дух мертвого не сможет возвратиться». Часто впоследствии кости обмывают, очищают, раскрашивают и хранят в особых корзинах. Бороро обклеивают кости мертвецов разноцветными перьями и устраивают в их честь большие празднества. При этом, «чтобы умиротворить духов», в роли покойников выступают актеры. Такие погребения в урнах в качестве первых или вторых похорон (после очищения костей) в обычае и у чиригуано и у других племен.

Похороны в урне у дусунов Борнео особенно хорошо описаны Дж. Стаалем, побывавшим в маленькой хижине, которая была сооружена над покойником сразу же после его смерти:

«На хижину и вокруг нее кладутся украшения из латуни и дорогие ткани. Приходят друзья и соседи, чтобы оплакать утрату друга, который был добрым соседом и умел пить так хорошо, что, даже будучи пьяным, оставался приветливым и миролюбивым. На ночь у тела покойника остаются двое мужчин, которые, чтобы не заснуть, бьют в гонги и для храбрости пьют свое «шампанское». На третий день тело кладут в глиняную урну. Глядя на эти урны, просто не представляешь себе, как может там поместиться взрослый человек. Однако такую урну разрезают острыми ножами на высоте ее самого широкого диаметра. Затем в ее нижнюю часть засовывают тело ногами вниз, сгибают его колени и втискивают туловище. Голова покоится на коленях или между ними. После этого надевается верхняя часть урны, скрепляемая с нижней смолой и глиной. Жрица размахивает над урной чадящим куском дерева и поет при этом песню, состоящую из непонятного набора слогов. Это делается с целью помешать душам присутствующих прыгнуть в урну».

Так как ни во время полнолуния, ни накануне новолуния похорон не устраивают, урна часто в течение длительного времени остается стоять в доме, где жил умерший. Обитателей дома нисколько не беспокоит ни «ужаснейшее зловоние», ни слетающиеся мухи, они продолжают быть веселыми, «едят, пьют, болтают и спят» до тех пор, пока, наконец, урна не будет предана земле.

Африканцы джур хоронят в положении на корточках только тех покойников, которые пали «в бою с человеком или животным». Детей же и людей, умерших в постели, хоронят в горизонтальном положении. Могилы окружают оградой и держат их в чистоте и порядке до тех пор, пока термиты не съедят труп. После этого о могиле больше уже не заботятся.

С погребениями в урнах сходны погребения в так называемых «mound» (курганах) американских индейцев в долине верхнего течения Миссисипи и в других местах. Но эти курганы могут насчитывать самое большее двести лет, потому что среди тысяч найденных в них предметов культуры, лежавших в урнах или в могилах с намогильными плитами, были обнаружены вещи, несомненно принадлежавшие к культуре белых завоевателей. Китинг объясняет расположение этих погребений тем, что могилы устраивались в курганах прерий, которые представляли собой самые высокие возвышенности на равнине и, следовательно, лучше всего были защищены от наводнений.

Желание по возможности предохранить трупы от действия воды и холода и даже от разложения привело к изобретению различных способов консервации, после применения которых труп уже не претерпевает больше никаких изменений. Древнейшие формы мумификации - сушение и копчение трупов - известны уже многим племенам-собирателям урожая. На островах Гильберта мумифицированные трупы в течение долгого времени остаются в кругу семьи, их всюду носят с собой, они принимают участие в танцах и им оказывают почести, которыми в других местах окружают почетного гостя.

Племени бабвенде в Бельгийском Конго известен крайне сложный способ мумификации, который был подробно описан Манкером. Если умирает вождь или другой выдающийся член этого племени, то тело его подготовляют к погребению, изготовляя так называемый ньомбо. Как только наступает смерть, близкие покойника одеваются в лохмотья, раскрашивают себе лицо красной и черной красками и подвешивают труп на веревке в хижине умершего, где днем и ночью поддерживают огонь. Бдение у трупа и процесс сушки продолжается в течение нескольких месяцев, пока из тела покойника не исчезнет последний след влаги.

За это время друзья и родственники покойного успевают накопить целые горы цыновок из луба, хлопчатобумажных тканей и тому подобных материй, «чтобы он вступил в потусторонний мир не как жалкий и презренный нищий». В хижину призывают мастера-профессионала по изготовлению ньомбо, и он является с уже готовой головой будущего ньомбо, над которой мастер работал с момента смерти высокого сановника. Голова эта представляет собой произведение искусства, Сделанное из красной хлопчатобумажной материи и набитое травой и другими материалами. «Черты лица ее очень живы, щеки мягко округлены, рот с толстыми губами приоткрыт и в нем виднеются заостренные зубы. Глаза эффектно обведены черными и красными кругами. Подбородок украшает борода. Мастер, изготовляющий ньомбо, обвертывает затем черное ссохшееся тело покойника сотнями метров матери, так что получается гигантский сверток. К свертку приставляются руки, ноги и ступни, поддерживаемые искусно

сооруженным внутренним каркасом. В заключение грудь фигуры расписывается татуировкой покойника. Готовый ньомбо превышает размеры хижины».

В день похорон вся деревня принимает участие в большом пиршестве, после которого группа мужчин, неся на себе ньомбо, начинает исполнять с ним погребальную пляску. Ньомбо кружится в танце, возвышаясь над хижинами. Но внезапно дикие движения прекращаются и участники погребальной церемонии выстраиваются молчаливой процессией, чтобы торжественно, как на параде, отнести раскрашенную в красный цвет* гигантскую фигуру к месту погребения. Когда ньомбо в стоячем положении опускают, наконец, в могилу, все близкие покойника высоко подпрыгивают в воздух. Если кто-либо не захочет или не сможет прыгнуть, он должен будет вскоре последовать за ньомбо. Все присутствующие помогают затем забросать землей огромную могилу, на которую возлагают под конец инструменты и другое имущество покойного, а его хижина сжигается;

Куда же отправляется после этого умерший? Так как он был уважаемым и влиятельным человеком, он отправляется в страну вечного блаженства. Никто не сомневается в том, что щедрость его друзей и родных, которые столь великолепным образом снарядили его в путь, не преминет произвести глубокое впечатление на его новых сограждан в стране душ.

Как нам уже известно по обычаям пангве, страна мертвых в верованиях земледельческих народов отнюдь не является местом ужасов. Души живут там так же, как и на земле, только без всяких забот и страданий. Их общественная жизнь похожа на общественную жизнь племени, которое они покинули. Они сажают или сеют и собирают урожай, сражаются и борются, но делают все это в идеальных условиях. Земледельческие народы точно знают, что ожидает их на том свете. В соответствии с их мировоззрением у них нет никаких мучительных сомнений.

От этой философии весьма отличны связанные с явлением смерти представления пастушеских народов и полинезийских племен; у них личности придается гораздо большее значение, чем у живущих общинами земледельческих народов. В связи с этим и у пастушеских народов и у полинезийцев значительно слабее выражена вера в то, что все души мертвых продолжают жить, и их представления о жизни на том свете обусловлены их классовыми и кастовыми отно&ениями. В то время как знать и вожди могут надеяться, что они и после смерти будут пользоваться теми привилегиями, которыми они пользовались на земле, простому народу начисто отказывается в бессмертии. Так, например, на островах Тонга бессмертны только владыки, тогда как простые члены племени перестают существовать с момента их смерти (Не совсем точно. Вера в то, что лишь одни души знатных живут после смерти, а души простых погибают, - была известна только на одном из архипелагов Полинезии - на островах Тонга (пример, приводимый авторО(м); в других местах такое представление не отмечалось. Сейчас островитяне Тонга (христианизированные в 1840-х годах) совершенно забыли прежнюю религию. - Прим. ред).

Многие африканские пастушеские народы также предоставляют право на дальнейшее существование после смерти только вождям и жрецам. Народ же в целом, и особенно женщины, лишены всякой надежды на продолжение жизни на том свете. Вообще смерть у этих племен означает уничтожение человека, и дальнейшее существование предполагается лишь в исключительных случаях.

Следы этого мировоззрения обнаруживаются уже у некоторых народов-собирателей урожая, например у австралийских племен аранда и лоритья, у которых душа после смерти, хотя и попадает на тот свет, но очень скоро там совсем погибает. У арабов до принятия ими ислама и у древних иудеев вера в дальнейшее существование души также была очень ограниченной. С усилением же значения личности при жизни, увеличивалось, невидимому, и убеждение, что смерть безвозвратно кладет конец делам и мыслям человека.

Характерное для патриархальных народов почитание солнца привело у них к образованию обычая хоронить своих покойников на вершинах деревьев или на специально сооруженных помостах, с тем чтобы умершие оставались как можно дольше под благословенными лучами священного светила (Весьма мало правдоподобное объяснение обычая «воздушного погребения». Трудно было бш доказать на фактах связь между культом солнца и воздушным погребением. Последнее было широко распространено и у народов (например, у австралийцев), у которых заведомо не было никакого культа солнца. - Прим. ред). Поэтому многие племена североамериканских индейцев хоронят своих мертвецов на деревьях или на помостах, укрепленных на сучьях с развилинами. В лесных районах восточнее и западнее долины Миссисипи имеются настоящие индейские кладбища, где тщательно завернутые в цыновки, кожи или бересту трупы покоятся на высоких деревьях или помостах. Такие воздушные могилы бывают украшены черепами животных, луками со стрелами и жертвенными дарами, например табаком. Несмотря на влияние постепенно распространяющегося христианства, многие из этих племен все же продолжают придерживаться своих древних погребальных обычаев. Подобно старому индейцу по имени Пятнистый хвост (Spotted Tail) из племени сичангу, они верят, что индеец после смерти «должен идти не туда, куда идет белый человек, а туда, куда с незапамятных времен шел красный человек».

Промежуточную форму между погребением на помосте и погребением в земле представляют собой нынешние могилы индейцев оджибве, которые все еще продолжают придерживаться своих старых верований и все мировоззрение которых попрежнему подчинено религиозному учению мидевивин. Хотя они и хоронят сейчас своих мертвых в земле, но сооружают над могилой ящикообразный домик с крышей. Это ящикообразное сооружение, строящееся над могилой во всю ее длину, располагается в направлении с севера на юг, и мертвый бывает обращен лицом к югу. У намогильного домика имеется похожее на окно отверстие, через которое мертвому подают пищу, питье и украшенные бисерной вышивкой подарки - кисеты для табака и талисманы. Еще в 1947 году я видел у оджибве очень много таких могил, рядом с которыми иногда устанавливают тотемные столбы, обвитые разноцветной материей. Этот погребальный обычай развился, повидимому, из древнего обычая погребения на помосте, который был запрещен в резервациях нынешними законодателями.

Иногда форма погребения у первобытных народов определяется обстоятельствами, при которых умирает человек. Так, например, миссисауга хоронят умершего охотника на очень высоком помосте, в то время как павших на войне сжигают. Пепел их относят затем к месту погребения поблизости от деревни. Обычай чейенов хоронить мертвых на платформах в корзинах-волокушах является отражением кочевой жизни этих индейцев прерий.

Погребение на помостах оказало также глубокое влияние на погребальные обычаи высококультурных народов. Так, зороастрийокие парсы Индии считают, что тело умершего не должно соприкасаться с землей, и поэтому хоронят своих мертвых на «башнях молчания», где на трупы набрасываются стаи коршунов, которые пожирают их мясо, оставляя голые скелеты. Благодаря этому плоть мертвых избавляется от процесса гниения, а земля и прежде всего священный огонь не оскверняются трупами.

Такую же цель преследовали и так называемые «трупопожи-рающие» гробы Аососа. Как пишет о них Плиний, «тела покойников пожирались в них в течение четырех дней». До сих пор еще такие гробы высятся на пьедесталах Ассоса. Современная наука доказала, что они обмазывались содержащей алюминий известью и закрывались не настолько плотно, чтобы помешать проникновению к ним мясных мух, о которых Линней писал: «Потомство трех мясных мух съедает дохлую лошадь скорее, чем лев».

Согласно взгляду многих пастушеских племен и родственных им трупп народов, труп человека представляет собой не имеющую никакого значения мертвую оболочку. Следствием этого явился обычай оставлять тело покойника там, где он умер; этот обычай особенно широко распространен в Восточной Африке. В Полинезии трупы иногда относят в пещеры, где они и остаются без всякого попечения, предоставленные своей собственной судьбе.

Любопытно, что именно народы, обычно очень мало заботящиеся о телах своих мертвых, консервируют «на вечные времена» трупы знатных людей и аристократов, затрачивая на это очень много труда. Но этот обычай мумифицировать или бальзамировать трупы отнюдь не связан с желанием почтить бессмертную душу усопшего. Он коренится скорее в стремлении подчеркнуть славу и признание, какими покойник пользовался при жизни, превратив его самого, так сказать, в памятник.

У более развитых патриархальных народов предпочтение часто оказывается сожжению трупов - обычаю, который символизирует окончательность смерти. Во многих местах, например в Полинезии, правом быть сожженным пользуются только знатные, причем род костра зависит от их ранга. В Индии и Восточной Азии сожжение трупов стало частью религиозного ритуала. Публичное сожжение покойников, главным образом на берегах Ганга, принадлежит к числу наиболее священных обычаев индусов.

Религиозные воззрения арктических племен Америки и Азии, культура которых слагается из многочисленных смешанных комплексов, более близки к анимистическим верованиям земледельческих народов, чем к напоминающим вероучения эпохи феодализма взглядам патриархальных народов. У них не только человек и животное, но и дерево, облако, скала и река - все без исключения имеют свои души (называемые, например, у наскапи - «мистапео»), и даже в мертвом теле живут магические силы, которые могут оказывать благотворное или дурное влияние на судьбы живых. Вследствие гетерогенного характера их культуры арктические народы заимствовали у других обществ самые различные формы захоронения. У них встречаются и захоронения в земле с заваливанием могилы камнями, и выбрасывание трупа на растерзание зверям, и сожжение, и погребение на помостах. Гиляки и чукчи сжигают своих покойников (Обычай кремации трупов более характерен для коряков, чем для чукчей. У чукчей он практиковался только в местностях, более богатых лесом, которого вообще на Чукотке мало. Преобладающая форма погребения у чукчей - оставление покойника в тундре на земле. У гиляков (нивхов) обычай трупосожжения - одна из особенностей, отличающих их от соседей. - Прим. ред), собирают золу и сооружают над ней маленькие хижины, за которыми с благоговением ухаживают близкие покойного. В отличие от них монголы спокойно взирают на то, как собаки сжирают труп того, кто за час до этого был еще живым человеком.

В этой связи интересно ^кратко ознакомиться с погребальными обычаями начезов (начей) - того необыкновенного вымершего народа, который некогда жил в долине нижнего течения Миссисипи. В сообщениях старых писателей нет никаких указаний на то, чтобы проявлялась какая-либо забота об умерших членах низшей касты - стинкардах, зато точно известно, что похороны «солнца», благородното властителя, были событием первостепенного значения. Иезуит Гравье и Пенико дали захватывающее описание таких похорон. Во время погребальной церемонии приходилось умирать многим ни в чем не повинным людям, включая не только поваров и слуг, которые должны были продолжать выполнение своих обязанностей и на том свете, но и маленьких детей, специально избиравшихся для этого их собственными родителями.

В 1704 году умерла женщина-«солнце», муж которой, происходивший из класса стинкардов, был немедленно удавлен, чтобы сопровождать покойницу в Великую Деревню. Оба были уложены на установленный в их доме великолепный катафалк, а на деревенской площади были сооружены четырнадцать помостов, перед каждым из которых стоял в ожидании празднично разряженный мужчина - mdriturus (идущий на смерть), - еще при жизни покойницы пожертвовавший ей по обету свою жизнь. Каждый из четырнадцати сам сплел себе шнур, которым его должны были удавить, лица их были выкрашены красной киноварью и к каждому было приставлено по пять рабов для услуг. «Спустя четыре дня после смерти великого «солнца», - рассказывает писатель, бывший современником покойницы, - началась церемония, называемая «маршем трупов». В честь умершей отцы и матери двенадцати детей моложе трех лет собственноручно удавили их и «украсили» их маленькими телами катафалк. Когда выстроилась погребальная процессия, впереди нее шли отцы со своими мертвыми детьми на руках. В заключение родственники умершего «солнца», затянув песню, удавили четырнадцать разряжённых мужчин».

Обычай убивать людей в честь умерших является по преимуществу обычаем народов высоких культур. Он развился из представления о том свете как о точной копии жизни на земле. Так, у древних китайцев небо и преисподняя были населены целой чиновничьей иерархией, выполнявшей те же функции, что и земные их прообразы. И действительно, ни один народ не может представить себе такой потусторонний мир, где общие жизненные условия и блата не соответствовали бы в основном земным образам. Когда папа во время торжественной церемонии канонизирует нового святого, он публично обращается «ко всем членам небесного судилища».

Представление о загробной жизни получило развитие главным образом из анимистического мировоззрения земледельческих народов, с которым в дальнейшем смешались этические представления различных высококультурных религий. Классовый и кастовый строй пастушеских народов находит свое отражение в стремлении как можно великолепнее снарядить отбывающую душу для путешествия на тот свет.

Обычай связывать мертвых, как мы уже видели, столь же древен, как и сама смерть, и едва ли была найдена хотя бы одна доисторическая могила, которая не свидетельствовала бы о вполне очевидных усилиях, принимавшихся для того, чтобы воспрепятствовать возможному возвращению мертвого назад. Часто несколько костей скелета убиралось и прикладывались другие кости, чтобы «сбить мертвого с толку»; иногда голову покойника поворачивали лицом вниз или причиняли ему какие-либо замысловатые увечья. Точно так же и в наши дни первобытные народы связывают руки трупа позади у затылка, огораживают могилу баррикадами, обезглавливают покойника перед погребением, прокладывают дороги, ведущие якобы к деревне, а на деле куда-нибудь в глушь, либо крепко опутывают труп веревками, чтобы он не мог освободиться.

Особенно предусмотрительными в этом отношении были древние египтяне, и страх их перед Аху или Ху - привидением-покойником - заставлял их принимать самые удивительные меры предосторожности. Во время церемонии похорон жрецы описывали страну мертвых как место безграничного блаженства, однако никто из присутствующих не верил всерьез в то, что эта страна может с радостью приютить у себя египтян, и потому прибегали к самым жестоким средствам, чтобы помешать возвращению Аху. Мертвых обезглавливали, применяли всякие хитрости и вынимали из их тел такие жизненно важные органы, как сердце и мозг.

Из древнего обычая опутывать тело веревками, завязав их узлами, получил развитие обычай искусного обвивания мумифицированного трупа очень длинными бинтами, концы которых ловко связывались и часто даже прикрывались страшными изображениями, чтобы путем запугивания отбить у трупа всякую охоту вернуться назад.

Точно подогнанный к формам человеческого тела гроб преследовал прежде всего цель служить защитной броней; кроме того, он был снабжен сложными замками, которые невозможно было открыть изнутри. В качестве еще одной меры предосторожности на самих саркофагах делались надписи, в которых прелести потустороннего мира расписывались столь радужными красками, что покойник, быть может, уже и приготовившийся к бегству, после прочтения их должен был наверняка отказаться от своих планов.

Инки Перу мумифицировали своих владык и надевали на них парадные одежды. После этого их завязывали в позе сидящего на корточках в четырехугольный сверток. Иногда в таких свертках было по нескольку трупов, которым приставляли искусственную голову, чтобы создать впечатление, что это одна только мумия. Считалось, что такие законсервированные тела обладают магическими свойствами, и их брали с собой в походы в качестве талисманов. В храме солнца в Куско были обнаружены сидящими на золотых стульях вокруг изображения солнца мумии бывших владык с золотыми масками и драгоценными украшениями на руках и в волосах. Ацтеки также мумифицировали своих наиболее чтимых покойников, к которым относились павшие в бою воины и умершие от родов женщины. Одни только эти избранные были бессмертны; души их начинали жить новой жизнью на солнце.

Чибча хоронили своих умерших владык в скрытых мотилах, где они лежали окруженные телами убитых в их честь жен и слуг, а рядом с ними лежали мешки, полные бобов какао, и стояли кувшины, наполненные чичей (маисовой водкой). «Скрытой» могиле у древних египтян соответствовали ложные ходы и лабиринты внутри пирамид, которые должны были не только предохранять мумии от грабителей могил, но и затруднять мертвым возвращение назад.

В старом Тибете типичные патриархальные приемы полного уничтожения трупов сочетались с мумификацией трупов знати (главным образом, лам). В то время как труп умершего из низшего класса отдавался на растерзание зверям, пепел или мумию ламы хранили в монументах, часто имевших форму храма. Когда на брошенное тело набрасывались звери, то в случае, если это были птицы, которые его клевали или уносили с собой куски его мяса, считалось, что душа покойного отправляется на небо. Если же труп сжирали свиньи или собаки, то душе предстояло вновь возродиться на земле. Хорошего человека звери поедали быстро, а дурной, которого на том свете ждало наказание, долго оставался несъеденным. Трубы и барабаны лам, изготовленные из человеческих костей, представляют собой пережиток древних анимистических представлений примитивных племен, заимствованных высокой культурой. К таким же пережиткам принадлежит и обычай произносить надгробные речи, так как считалось, что умершие прекрасно могут слышать то, что им говорят, хотя и не в состоянии ответить.

Столь же древен и обычай носить в случае смерти определенные знаки траура. Уже первобытные народы раскрашивают себе лица черной, белой или другими красками, чтобы умерший поверил, что и они являются духами, а не живыми существами, которые могли бы вызвать у покойников чувство зависти к себе. Лишения, которым подвергают себя оставшиеся в живых, имеют целью утешить горе и ревность покойника и заставить его отказаться от желания вновь вернуться к живым.

Современного цивилизованного человека, несмотря на его знания и образование, смерть часто настигает столь же неподготовленным, как и дикаря, полагающего, что он умирает, будучи жертвой злой магии. Радуемся ли мы, или печалимся при мысли о том, что наше пребывание на земле ограничено во времени, - это зависит от нашего мировоззрения, от того, как мы умеем обратить наши способности на пользу ближним, и от следов тех видимых и невидимых трудов, которые мы оставляем после себя.