Немного истории

Бенин был уже стерт с лица земли, когда ученые разыскали редчайшую книгу "Описание африканских стран", изданную в 1668 году голландским врачом Ольфертом Даппером.

"Город представляется очень большим, - писал Даппер о Бенине. - Как только туда входишь, сразу попадаешь на большую, широкую немощеную улицу, которая кажется в семь или восемь раз шире улицы Вермус в Амстердаме. Она идет прямо без поворотов. Когда я жил у Матфеля Корнелиса в четверти часа ходьбы от ворот, я не мог видеть оттуда конца улицы. Я видел только высокое дерево вдали ее, и мне говорили, улица много длиннее. Я говорил с одним голландцем, который сказал, что он живет около того дерева, но и оттуда не видно конца.

Дома в этом городе стоят в большом порядке и построены один возле другого, как в Голландии. В дома, в которых живут важные люди, нужно подняться на две-три ступени, они имеют спереди галерею, где можно укрыться от дождя".

Голландский купец середины XVIII века свидетельствует: "Город имел в то время очень прямые и широкие улицы, столь же широкие, как Геере и Кайзеркрахт в Амстердаме. С той и другой стороны ряда домов отходили другие улицы такой же ширины".

Бенинское царство возникло в начале X века. Первые цари носили титул "огизо". Последний огизо был свергнут и изгнан из своей страны, по-видимому, в XII веке. Длительные междоусобицы, имевшие место в ту пору, ослабили государство, и бенинцы отправили посольство в город Ифе просить сына царя Одудуа занять престол.

Потомки Одудуа привезли с собой новый царский титул "обба" и обычай хоронить каждого третьего царя Бенина в Ифе. Из Ифе были привезены атрибуты власти, которые вручались каждому новому царю, и мастера литья из бронзы, которое считалось священной профессией. Предводитель отряда по ловле леопардов, занимавших какое-то особое место в религии Бенина, так же был из Ифе.

Ифе был, очевидно, еще более древним культурным центром Западной Африки, нежели Бенин.

Бенинцы не очень доверяли царю-иноплеменнику и создали при нем совет из шести человек. Должность члена совета была наследственной и принадлежала самым знатным потомкам племенных вождей. Совет управлял страной и выбирал наследника из числа сыновей оббы. Поскольку обба имел до тысячи жен, потомство его было многочисленным. Совет всегда мог найти среди его детей такого, чья покорность сановникам была бы несомненной.

Обба лишь считался неограниченным повелителем своих подданных и властелином земля. "Я думаю, что царь ничем, кроме имени, не обладает, вся власть принадлежит знатным людям", - писал один из путешественников, посетивших эту загадочную страну в XVII веке.

Обба был живым божеством и олицетворением единства государства. Он появлялся перед своими подданными только один раз в году во время праздника предков. В остальное время его не только невозможно было видеть, но даже нельзя было произносить вслух его имя. Когда обба умирал, поминальные торжества длились около месяца и духу царя приносилось в жертву по нескольку сот человек.

Выражением божественности царя была величина его дворца. "Дворец так же велик, как город Гарлем, и обнесен вокруг особой стеной, кроме той, что окружает город, - пишет Даппер. - Дворец состоит из множества великолепных домов и прекрасных длинных четырехугольных галерей почти такой же величины, как амстердамская биржа. Галереи эти покоятся на высоких столбах, снизу доверху покрытых медью с изображением военных подвигов и битв".

Великолепные рельефы, попавшие в европейские музеи, - по-видимому, остатки бронзовой облицовки дворца, построенного в XV веке. Они имели, очевидно, последовательность, которую теперь уже невозможно восстановить. Рельефы повествовали о битвах, празднествах, великих событиях. Они были своего рода летописью народа, еще не знавшего письменности. На рельефах были изображены цари, племенные вожди, простые воины и многочисленные бенинские боги.

Первым европейцем, посетившим, Бенин в 1472 году, был португалец Секвейра. В 1486 году португалец Алонзо д'Авейро вернулся в Лиссабон вместе с первым и, кажется, единственным послом Бенина в Европе. Бенинцев чрезвычайно удивил облик белых людей, и они изобразили их узкие кафтаны и головные уборы настолько точно, что на рельефах можно узнать португальцев 80-х годов XV века.

Голова из Ифе

В 1553 году португальцы получили первую монополию на торговлю с Бенином и основали свою факторию в Гвато. Известно, что португальцы продавали Бенину конские седла и сбрую, котлы, гвозди, мечи, кинжалы, одежду и шляпы. Все это товары, которые может употреблять лишь сравнительно культурное государство. Судя по тому, что Бенин ввозил необработанное железо, там была хорошо известна техника обработки металла.

Из Бенина в Европу вывозились сначала перец и слоновая кость, но в 1506 году португальский король Мануэль запретил ввоз перца из Африки, чтобы не подрывать торговлю с Индией. Гвато перестает быть торговой факторией и становится центром работорговли.

Широкая торговля с Бенином в XVII и начале XVIII века велась голландцами. В это время Бенин покупал золотую и серебряную парчу, бархат, красное сукно, туго накрахмаленные гарлемские ткани с зелеными цветами, золингенские рыболовные крючки и ножи, испанские вина и другие предметы роскоши.

Дворец, поразивший своими размерами голландского врача Даппера, был одновременно и храмом бога - царя. Окруженный высоким забором, он состоял из бессчетного множества дворов. Каждый новый царь пристраивал новый дворец и приказывал покрыть окружавшую его галерею бронзовым повествованием.

Кровли дворца были крыты пальмовыми листьями, поверх которых простирали крылья птицы, отлитые из бронзы. Это были изображения духов - покровителей царского рода. Над жилыми палатами самого обба извивалась огромная змея, выкованная из меди.

День и ночь вооруженные копьями воины с разукрашенными щитами охраняли вход во дворы, в которых жил царь. Другие воины охраняли дворы, в которых размещалась царская свита: сказители преданий, предсказатели будущего, чиновники дворца, люди, ведавшие литьем из бронзы, которое в Бенине считалось царской монополией, и ловцы леопардов.

Все занятия в Бенине были наследственными, они переходили от отца к сыну, от деда к внуку. Профессия налагала на человека определенные обязанности и давала ему место на иерархической лестнице титулов, званий и рангов, которая при бенинском дворе насчитывала тридцать одну ступень.

Широкие улицы Бенина, усаженные с двух сторон четырьмя рядами пальм, делили его на кварталы, и в каждом квартале жили люди одного рода занятий: прорицатели, знахари, литейщики, резчики по слоновой кости, собиратели целебных трав, сборщики пошлин.

Дома в Бенине были удивительными произведениями резьбы, плетения и скульптуры. Семья в 20-30 человек свободно размещалась во множестве помещений с плетеными стенами, которые группировались вокруг внутреннего двора. Двор окружали колонны из раскрашенного резного дерева, а между ними стояли каменные или глиняные алтари с большими деревянными головами предков.

По представлениям бенинцев, человек после смерти уходит в мир "мертвых и нерожденных", среди которых живут духи - хранители людей. Перед тем как человек родится, дух является к главному богу и говорит ему о жизненном пути того, кому предстоит появиться на свет, и о том, что он, дух, собирается сделать, чтобы помочь человеку в его будущей жизни.

Голова на алтаре - помощник духа. Она - посредник между потомками, живущими на земле, и их предками в загробном мире. Ей надо оказывать почести и приносить жертвы.

У простых людей фетиши были вырезаны из дерева, а на алтаре царя Бенина стояли головы из бронзы. Они изображали 37 поколений его предшественников, восседавших на бенинском троне. Считалось, что предки Царя - предки всего народа. Их память отмечалась ежегодно пирами и военными танцами, после которых перед бронзовыми головами приносились человеческие жертвы.

Жертвами были военнопленные и преступники. Когда их не хватало, царская стража устраивала засады на улицах и хватала каждого, кто появлялся вне дома после наступления темноты.

Творцами бронзовых голов были, по-видимому, также еще не художники, сделавшие искусство своей профессией, а рядовые воины или общинники. Их взгляды и вкусы были абсолютно тождественны со взглядами и вкусами племени в целом и каждого его члена в отдельности, ибо в бенинском обществе еще не существовало личных вкусов и склонностей. Искусство еще не отделилось от других видов деятельности. И все же царские головы - произведения не случайных, а специально отобранных людей, своего рода царских поставщиков. Авторы голов не стремились воплотить индивидуальные черты умершего, они передавали традиционные типические черты, по которым можно было классифицировать членов сложной иерархии царских и племенных предков.

Изображенные на рельефах люди похожи друг на друга. У них огромные глаза, с чуть удивленным выражением, небольшой рот, тонко очерченные ноздри и высокие коралловые воротники, подпирающие подбородок; у других - священные змеи вылезают из ноздрей и ушей. На всех рельефах одинаковая диспропорция огромных голов и маленьких туловищ. Но если лица на рельефах, по существу, тождественны и лишены даже намека на индивидуальную характеристику, то головы царей, при всей сознательной типизации, отмечены попыткой придать им некоторое сходство с оригиналом.

Бенинские рельефы - не только отражение увиденных в жизни сцен и событий, но и религиозная идеограмма, магическая картина с особым, скрытым, устремленным в будущее смыслом. Она не только призвана рассказать о славе племени и подвигах вельмож, но и должна закрепить в низших покорность могуществу высших, обеспечить долголетие вождям, а их оружию - силу. Рельеф призван служить одновременно украшением и средством воздействия на судьбу.

Для Бенина характерно, что магия оперирует не фантастическими существами из мира духов, а персонажами, характерными для реального бенинского общества.

Бенинские головы - главные фетиши государства. Их характер также продиктован целями культа. Они имели магическое значение, но поскольку художник изображал людей, которых воочию видел, он старался в портрете традиционного типа передать отдельные, характерные, запомнившиеся ему черты лица. Фетиш начинает перерождаться в портрет. Это следующий шаг по пути художественного развития, которое было оборвано в 1897 году.