LXXX

Когда настало утро следующего дня (13 апреля 1204 г.), священники и клирики (Робер де Клари говорит о константинопольском духовенстве.) в полном облачении явились процессией в лагерь французов и туда пришли также англы, даны и люди других наций и громкими голосами просили их о милосердии, рассказали им обо всем, что содеяли греки, а потом сказали им, что все греки бежали (Из контекста явствует, однако, что город покинули не «все», а только знатные и состоятельные греки.) и в городе никого не осталось, кроме бедного люда. Когда французы это услышали, они очень обрадовались; а потом по лагерю объявили, чтобы никто не брал себе жилища, прежде чем не установят, как их будут брать. И тогда собрались знатные люди, могущественные люди и держали совет между собою, так что ни меньшой люд, ни бедные рыцари вовсе ничего об этом не знали, и порешили, что они возьмут себе лучшие дома города (Известия о «несправедливом» разделе добычи, об особых выгодах, полученных знатными крестоносцами, содержатся также в хрониках Эрнуля и Бернара Казначея.), и именно с тех пор они начали предавать меньшой люд, и выказывать свое вероломство, и быть дурными сотоварищами, за что и заплатили потом очень дорого, как мы вам расскажем дальше (См. гл. СХII.). И потом они послали захватить все самые лучшие и самые богатые дома в городе, так что они заняли все их, прежде чем бедные рыцари и меньшой люд успели узнать об этом. А когда бедные люди узнали об этом, то двинулись кто куда и взяли то, что смогли взять; и они нашли много жилищ и много заняли их, а много еще и осталось, ибо город был очень велик и весьма многолюден. А маркиз велел взять себе дворец Львиную Пасть (Дворец Вуколеон. Греческое название означало «быколев»: близ дворца, расположенного рядом с одноименной гаванью на берегу Пропонтиды, с наружной стороны от морских стен, высилась огромная античная статуя льва, который, вспрыгнув на быка, разрывает его. У византийских авторов более раннего времени сохранился ряд описаний скульптурной группы «быкольва». Робер де Клари в соответствии с народной этимологией переиначил греческое «быколев» на созвучное ему французское «Львиная Пасть» (Bouke de Lion-Bouche de Lion). Таким же образом именует дворец Жоффруа де Виллардуэн. В научной литературе высказывалось мнение, что искажения греческих названий в записках Робера де Клари объясняются не только незнанием греческого языка, но и неприязненным отношением хрониста-рыцаря ко всему византийскому.), и монастырь св. Софии (Т. е. храм св. Софии. Бонифаций Монферратский изъявил притязания на императорский дворец и главную столичную церковь, вероятно, в расчете на то, что это повысит его шансы при избрании императора. С этой же целью он вступил в брак с Маргаритой(Марией) Венгерской, вдовой Исаака II Ангела.), и дома патриарха; и другие знатные люди, такие, как графы, повелели взять себе самые богатые дворцы и самые богатые аббатства, какие только там можно было сыскать (Так, по рассказу Гунтера Пэрисского, Влахернский дворец был занят графом Анри д'Эно.); и после того как город был взят, они не причинили зла ни беднякам, ни богачам (Старания Робера де Клари представить захват Константинополя крестоносцами чуть ли не в виде мирного вступления в город находятся в противоречии с фактами, засвидетельствованными многими другими современными событиям историками, в том числе западными: убитым в Константинополе «не было ни числа, ни меры» (Виллардуэн); «когда вся масса воинов вошла в царственный град, то одних греков поубивали, других обратили в бегство, третьих, изъявивших готовность повиноваться, пощадили» (Аноним Суассонский); было убито по крайней мере 2 тыс. человек (Гунтер Пэрисский). Сведениями о бесчинствах крестоносцев изобилуют произведения греческих авторов, а также «Повесть о взятии Царьграда фрягами» русского очевидца захвата Константинополя.). Напротив, те, кто хотели уйти из города, ушли, а кто хотели остаться, остались; а ушли из города самые богатые жители.