Индейское милленаристское движение в XX веке

С разгромом восстания Габриэля Кондорканки инкская историческая традиция оборвалась. Осталась лишь глубоко укоренившаяся в крестьянских массах традиция мифологическая.

В XX веке по мере втягивания горных районов Боливии и Перу в общенациональные рынки, развития современной инфраструктуры давление на культуры индейцев продолжает расти. Духовные чаяния коренного населения Анд хорошо отражены в записанных несколько десятилетий назад легендах об Инкарри (Инка-рей, т. е. Инка-царь). (Ortiz Rescaniere, 1973.) Инкарри - божество, олицетворяющее индейскую самобытность и типичный для кризисных культов персонаж. В битве с Королем, Иисусом или Президентом он терпит поражение; противник уносит его тело для захоронения в Испанию или Лиму. Отрубленную же голову хоронят в Куско, где от нее с тех пор отрастает новое тело. Когда Инкарри восстановит себя целиком, он поднимется и прогонит врагов с перуанской земли, после чего древнее царство справедливости вновь возродится.

Хотя фольклорные тексты об Инкарри были впервые записаны сравнительно недавно, легенда наверняка сложилась до начала нашего столетия. Какие-то мотивы могли получить распространение уже после казни Тупака Амару I. Но наиболее вероятно, что миф оформился в период после подавления восстания Кондорканки, когда политическое наследие Тауантинсуйю было уничтожено и память об инках ушла в чисто народную среду, став частью эсхатологической мифологии.

В 20-х годах нашего, XX века рядом с милленаристским движением, основанным на национальной идее, в Перу под европейским влиянием появляется и другое, коммунистическое. Для андских крестьян оба эти вида кризисных культов имели сходное содержание, ибо мысль о социальной утопии была неотделима от надежды на освобождение от власти чужеземцев. Декларировавший право наций на самоопределение Коминтерн поддержал в то время лозунг образования независимых республик кечуа и аймара. (Этнические процессы, 1981. С. 179.) Выдвинувшее его восстание 1931 г. было, как и все предыдущие, подавлено, но марксистские идеи продолжали и дальше оказывать определенное влияние на массовое сознание индейцев.

С конца 60-х годов в Перу становятся все заметнее признаки надвигающейся катастрофы. Наступление индустриальной цивилизации на индейскую экономику и культуру продолжается и усиливается. Так, строительство автомобильных дорог и появление дешевых грузовиков вытеснило ламу как транспортное средство, разрушив просуществовавшую тысячелетия систему караванных связей между общинами. Глобальная тенденция к падению цен на сырье и утрата дешевым неквалифицированным трудом своего значения наносят удар по и без того слабой экономике андских стран. Ухудшается положение крестьян и городских низов. Унаследованный в конечном итоге еще от испанской монархии прежних веков бюрократический аппарат продолжает разрастаться, блокируя деятельность предпринимателей.

В 1968 году в Перу произошел военный переворот, в результате которого к власти пришла группа левонастроенных офицеров, пытавшихся реформировать общество на социалистических началах, как они их понимали. Подобно тому как это случилось в 60-70-е годы во многих странах «третьего мира», подобная политика на практике привела лишь к усилению государственного контроля во всех сферах и к еще большему экономическому упадку. Амбициозные реформы проводились сверху, не были достаточно подготовлены и не учитывали реальных потребностей и возможностей население отдельных районов. Это касается прежде всего аграрной реформы, которая коренным образом положения индейцев не улучшила. Скорее, наоборот: проведенная под давлением сверху и по инициативе революционных агитаторов коллективизация повлекла за собой последствия хоть и не столь тяжелые и необратимые, но до известной степени напоминающие те, которые она имела в СССР и Монголии в 30-х годах. (Browman, 1983.) В начале 70-х годов в Перу резко сократилось поголовье скота, особенно альпак, доходами от экспорта шерсти которых правительство рассчитывало отчасти покрыть расходы в других областях экономики, например финансировать ирригационные проекты. Как уже говорилось, трудности усугубили неожиданные зимние снегопады, в результате которых домашние животные остались без корма. Все это сопровождалось общим расшатыванием старых устоев в деревне в революционной атмосфере 70-х годов.

В 1975 г. в политической жизни Перу происходят новые перемены, берется курс на либерализацию. Однако предпринятые шаги не соответствовали масштабности задач: последовала дальнейшая инфляция, рост цен, в то время как государственно-бюрократические методы управления экономикой продолжали по-прежнему широко использоваться. Начинается массовая миграция крестьян-индейцев в города, прежде всего в столицу Перу - Лиму. Американская программа продовольственной помощи, распределяемой в крупных центрах, позволяет выжить безработным, но одновременно способствует дальнейшей миграции. Сотни тысяч людей, утративших корни в деревне и практически лишенных надежды отыскать для себя достойное место в обществе, основанном на европейских ценностях, оказываются идеальным материалом для распространения нового кризисного культа, сформировавшегося в конце 70-х годов.

С 1980 г. в Перу переходит к активным действиям террористическая организация «Сендеро луминосо» - «Сияющая тропа». Ее название - цитата из работ основоположника перуанской компартии X. К. Мариатеги, но наибольшее влияние на идеологию «сендеристов» оказал Мао Цзедун. Наличие в стране не просто нерешенных, но, пожалуй, действительно в ближайшем будущем неразрешимых социально-экономических проблем и преобладание в университетах выходцев из «низов» (высшее образование в Перу бесплатно), многие из которых не в состоянии в дальнейшем найти работу по специальности и остро чувствуют глубину социальных контрастов, привело к необычайной радикализации умонастроений среди преподавателей и студентов. «Сендеро» создал в 70-х годах преподаватель университета в городе Аякучо А. Гусман, известный больше как «председатель Гонсало». Несмотря на террористические методы деятельности и чудовищные теоретические установки (Иосифа Сталина и Мао Цзедуна сендеристы критикуют «слева», укоряя, в частности, за излишнюю мягкость в обращении с политическими противниками), «Сияющая Тропа» пользуется изрядным сочувствием в университетской среде Лимы.

Поскольку целью подобных левоэкстремистских организаций является уничтожение всего существующего мирового порядка, последователи «Сендеро» не только взрывают бомбы в городах, но и систематически истребляют представителей традиционного крестьянского самоуправления в деревне. В этом смысле «Сендеро» враждебна индейцам, но поскольку она борется с «буржуазной» городской культурой, она находит в Перу значительную поддержку. Подавляющее большинство рядовых сендеристов - индейцы и метисы по происхождению.

Прямого отношения к наследию Тауантинсуйю «Сендеро» все же не имеет. За возрождение государства Инков, скорее, борется «Революционное движение Тупак Амару», имеющее основные базы в горных районах южного Перу (оплот «Сендеро» - более северный департамент Аякучо). «Тупак Амару» защищает ценности индейской крестьянской культуры и продолжает традиции кечуанских восстаний первой половины нашего века, чьи лидеры несколько раз провозглашали себя «Инкой». Обе революционные организации рассчитывают захватить власть в обстановке всеобщего хаоса и из тактических соображений, иногда действуют сообща. Близкие к позиции «Тупака Амару» идеи все шире распространяются и в Боливии. Двадцать лет назад Р. Рейнага провозгласил создание так называемой Боливийской Индейской партии с целью построения нового общества на основе современной техники и социальной системы инков. В то время это казалось чудачеством, однако сейчас сходные лозунги достаточно популярны в крестьянской среде. Более консервативные и прагматические политики стран Латинской Америки, не разделяя социально-утопической программы революционеров, обращаются порой к образу империи инков как к символу единства и величия континента, грядущего триумфа особой латиноамериканской цивилизации.