ПОСЛАНИЕ ВАСИЛИЮ ГРЯЗНОМУ (1574)

От царя и великого князя Ивана Васильевича всея Руси Василию Григорьевичу Грязному-Ильину

Писал ты, что за грехи взяли тебя в плен; (что писал еси, что по грехом взяли тебя в полон. - Василий Григорьевич Грязной-Ильин, один из видных деятелей опричного двора, был назначен в 1573 г. воеводой на Донец [см. разряды в «Древней Российской вивлиофике» (ч. XIII, 1790, стр. 441)], т. е. на тогдашнюю русско-крымскую границу. Во время «добывания языков» на р. Молочные-воды (впадающей в Азовское море) он был захвачен в плен крымцами (обстоятельства этого пленения описывает сам Грязной в своем ответном письме, - см. выше, стр. 566). Точная дата пленения Грязного не известна; но уже в середине 1574 г. царь получил от него письмо из Крыма (не сохранившееся в «Посольских делах») с просьбой выкупить его или обменять. Ответом на это письмо является комментируемое послание Грозного.) так надо было, Васюшка, без пути средь крымских улусов не разъезжать; а уж как заехал, надо было не по объездному спать: ты думал, что в объезд приехал с собаками за зайцами, а крымцы самого тебя в торок [к седлу] и привязали. Или ты думал, что и в Крыму можно так же, как у меня, стоя за кушаньем, шутить? Крымцы так не спят, как вы, да вас, неженок, умеют ловить; они не говорят, дойдя до чужой земли: «Пора домой!» Если бы крымцы были такими бабами, как вы, то им бы и за рекой не бывать, не только что в Москве (к Москве. - Речь идет о походе крымского хана Девлет-Гирея в 1571 г., когда им была взята и сожжена Москва (29 мая). В том же году царь получил вести из Крыма, что походу хана предшествовало бегство в Крым «изменников государских», сообщивших хану о «меженине» и опустошении на Руси; некоторые из этих перебежчиков сообщили, что они «сами из опричнины» (Ц ГА ДА, Крымская посольская книга № 14, л.л. 26 - 26 об.).).

Ты объявил себя великим человеком, - так ведь это за грехи мои случилось (и нам это как утаить?), что отца нашего и наши князья и бояре нам стали изменять, и мы вас, холопов, приближали, желая от вас службы и правды (князи и бояре нам учали изменяти, и мы и вас, страдников, приближали, хотячи от вас службы и правды. - Речь идет, очевидно, об опричниках, к числу которых принадлежал Василий Грязной. Столь резкая характеристика опричников может объясняться, наряду с общим насмешливым тоном письма, тем разочарованием во многих деятелях опричнины, которое испытал Грозный в начале 70-х годов: в эти годы подверглись опале или казни такие видные опричники, как Михаил Темгргокович Черкасский (отец которого, черкесский князь емгрюк, участвовал в походе хана на Русь в 1571 г.), кн. Темкин-Ростовский и др. (Басмановы подверглись казни, а Вяземский опале - еще раньше). Энергично возражая царю по поводу обвинений в изнеженности, небрежности, трусости, Грязной на обвинение в «страдничестве» (незнатном происхождении) ответил лишь: «ты государь - аки бог: и мала и велика чинишь [создаёшь]» (см. выше, стр. 567) - ответ, типичный для опричника [вопреки мнению П. А. Садикова, аргументация которого в данном случае представляется совершенно неубедительной (П. А. Садиков. Царь и опричник. Сб. «Века», I, Пгр., 1924, стр. 58 - 59, 65 - 66)]). А вспомнил бы ты свое и отца своего величие в Алексине: такие там в станицах езжали, а ты в станице у Ленинского был чуть ли не в охотниках с собаками, а предки твои у ростовских архиепископов служили (в Олексине - ино таковы и в станицах езживали, а ты в станице у Пенинского был мало что не в охотникех с собаками, и прежние твои были у ростовских владык служили. - В. Г. Грязной происходил, но определению П. А. Садикова, из рода «провинциальных служилых .московских людей» (П. А. Садиков, ук. соч., стр. 40 - 41). О службе его предков у ростовских архиепископов («владык») других известий ие имеется, но ростовское происхождение Грязных подтверждается «родословными росписями». Город Алексин в первой половине XVI в. принадлежал ближайшим родственникам царя, князьям Старицким - Андрею и Владимиру Андреевичу; в 1566 г. Алексин был «выменен» у Владимира Андреевича (т. е. переведен в опричнину). Князья Пенинские-Оболенские находились на службе у князей Старицких; младшие представители этого рода в последний раз упоминаются в середине XVI в. - князь Юрий Иванович Меньшой и его племянник Федор Иванович, который был, по известию Курбского, казнен в 1544 г. П. А. Садиков поэтому считает, что известие о службе В. Грязного у Пенинского «страдает очевидным анахронизмом и грешит против истины», ибо Грязной, по генеалогическим расчетам исследователя, был для службы у этих лиц слишком молод (ук. соч., стр. 44). «Впрочем, - справедливо прибавляет П. А. Садиков, - при генеалогических выкладках следует всегда помнить, что жизнь не всегда считается с такими нормами» (там же, прим. 2).). И мы не запираемся, что ты у нас в приближенье был; и ради приближенья твоего тысячи две рублей дадим, а до сих пор такие и по пятьдесят рублей бывали, а ста тысяч выкупа ни за кого, кроме государей, не берут, и не дают такого выкупа ни за кого, кроме государей. А если б ты объявил себя маленьким человеком, то за тебя бы в обмен Дивея не просили. Про Дивея хоть хан и говорит, что он человек маленький, да не хочет взять за тебя ста тысяч рублей вместо Дивея: Дивей ему ста тысяч рублей дороже; за сына Дивеева он дочь свою выдал; а нагайский князь и мурзы - все ему братья (Дивей - один из крупнейших полководцев и сподвижников крымского хана Девлет-Гирея, представитель нагайского рода Мансуров. В июле 1572 г. был взят в плен русскими войсками во время победы над крымцами [см. комментарий к первому посланию Иоганну III, прим. 10; в записках немца-опричника Генриха Штадена красочно описывается надменное поведение Дивея-мурзы после пленения (Штаден. О Москве Ивана Грозного. Перевод Полосина, 1925, стр. 111)]. После пленения Василия Грязного хан требовал в обмен за него Дивея-мурзу. Дальнейшая судьба Дивея не вполне ясна: в ноябре 1576 г. царь в ответ на многократные просьбы о выдаче Дивея заявил хану, что Дивей умер (ЦГАДА, Крымская посольская книга № 14, л. 341); однако иностранные источники (напр.: Гейденштейн. Записки о Московской войне. СПб., 1889, стр. 22) называют в последующие годы в качестве полководца Ивана IV Даниила-мурзу; историки полагают, что это и есть Дивей-мурза (ср.: И. И. Полосин, указатель к цитированному изданию записок Г. Штадена, стр. 157). В сборнике «Жизнь князя Курбского в Литве и на Волыни» (т. II, Киев, 1849, стр. 286) приводится письмо Курбскому от некоего Василия Загоровского, написанное «недалеко от Пьскова» в 1577 г., в котором сообщается, что Загоровский, воюя «на службе Речи Посполитой», попал в плен «в руки людей царевича его милости Кримского, а меновите [а именно] князя Девия мурзы». Сражаться с войсками Речи Посполитой и находиться под Псковом в 1577 г. Дивей-мурза мог только будучи в рядах русской армии.); у Дивея своих таких полно было, как ты, Вася. Кроме князя Семена Пункова не на кого было бы менять Дивея; разве что, если бы надо было доставать князя Михаила Васильевича Глинского, можно было его выменять (Оприч было князя Семена Пункова не на кого менять Дивея; ано и князя Михаила Васильевича Глинского нечто для присвоенья меняти было. - Оба названных здесь Грозным лица - князь Семен Иванович Пунков-Микулинский (Телятевский) и князь Михаил Васильевич Глинский во время написания комментируемого послания уже умерли и никогда в крымском плену не были. Называя их имена, царь имеет в виду их местнический ранг, позволяющий приравнивать их к Дивею-мурзе: Пунков происходил от великих князей Тверских, неоднократно исполнял роль главнокомандующего в военных походах (см. выше, комментарий к первому посланию Курбскому, прим. 37 и 47); М. В. Глинский - родной дядя царя (по матери), главнокомандующий в начале Ливонской войны (см. комментарий к первому посланию Курбскому, прим. 41) );а в нынешнее время некого на Дивея менять. Тебе, выйдя из плена, столько не привести татар и не захватить, сколько Дивей христиан пленит. И тебя ведь на Дивея выменять не на пользу христианству, во вред ему: ты один свободен будешь, да приехав из-за своего увечия лежать станешь, а Дивей, приехав, станет воевать, да несколько сот христиан получше тебя пленит. Какая в том будет польза?

Если ты оценил себя выше меры и обещал за себя мену выше своей стоимости, как же можно дать за тебя такой выкуп? Мерять такой неправильной мерой - значит не пособить христианству, а разорить христианство. А если будет мена или выкуп по твоей мере, и мы тебя тогда пожалуем. Если же из гордости ты станешь против христианства, тогда Христос тебе противник!