Г. Н. МОИСЕЕВА О «ЗАПИСКАХ» Е. Р. ДАШКОВОЙ

Екатерина Романовна Дашкова - первая русская женщина XVIII в., которая занимала ответственный пост: она была одно­временно директором Академии наук и президентом Российской Академии, Это был не только первый, но и исключительный случай в русской истории, ибо, кроме «коронованных особ» - императриц Екатерины I, Анны- Иоанновны, Елизаветы Петровны и Екатери­ны II, - женщинам не было доступно участие в государственных делах.

Е. Р, Дашкова оставила след не только в деятельности Акаде­мии наук, но и как переводчик и писатель. Ее «Записки» своеобраз­но венчают литературное творчество этой выдающейся женщины.

Екатерина Романовна Дашкова писала свои мемуары в 1804- 1805 гг., когда ей было более шестидесяти лет. Но, очевидно, рас­крывая историю своей жизни - в рукописи мемуары названы «Моn histoire», - она использовала более ранние записи, сделанные под непосредственным впечатлением от событий, от встреч с людьми, которые были ее друзьями или врагами. Можно предполагать, что какие-то записи велись ею на протяжении всей ее жизни, иначе трудна представить, как могла она помнить точные факты и самые мелкие детали событий далекого прошлого.

Прямым подтверждением этому служит публикация Е. Р. Дашковой во второй части «Опыта трудов Вольного российского собрания» за 1775 г, «Путешествия одной российской знатной госпожи по некоторым английским провинциям», позднее в несколько пере­работанном виде включенного в ее «Записки».

Однако «Записки» Е. Р., Дашковой не следует считать дневни­ком, в котором сохранялась фиксация фактов в их непосредственной житейской последовательности, как бы в «нетронутом виде».

Обрисовывая события прожитой жизни на склоне лет, Е. Р. Дашкова пропускала их сквозь призму впечатлений доследующих событий, которые «высвечивали» эти факты по-иному, представляя их взаимосвязь, недоступную взору современника.

Читая «Записки», не следует, конечно, забывать о некоторой пристрастности оценок государственных деятелей России. Так, Екатерина II объявляется самой великой и мудрой из всех когда-либо правивших в мире государей, с чем не согласится, разумеется, не только историк-профессионал, но и любой читатель, более или менее осведомленный в вопросах русской истории. С другой стороны, беседуя в Вене с австрийским премьер-министром Кауницем о зна­чении для России деятельности Петра I, Е. Р. Дашкова явно при­нижает роль Петра в русской и мировой истории. Судя по ее заме­чаниям в конце «Записок», она так и. не изменила своих излишне субъективных взглядов на историю России XVIII в.

В то же время мемуары. Е. Р. Дашковой представляют собой превосходный памятник русской культуры, в котором оказались зaпечатленными многие общественные идеи эпохи, воссозданы образы выдающихся людей XVIII столетия, - по выражению А. П. Ради­щева, «столетия безумyа и мудра».

Как заметил еще А. И. Герцен, «Дашкова, аристократка и по­клонница английских учреждений, не могла сочувствовать револю­ции». Отсюда ее более чем сдержанное отношение к Радищеву. «Но еще менее она, - продолжает свою мысль Герцен, - могла разделять лихорадочную боязнь слова, рукоплескать наказаниям за мысль». Поэтому она была так возмущена репрессиями Екатерины по отношению к Я. Б. Княжнину, автору свободолюбивой по духу трагедии «Вадим Новгородский».

По словам Е. Р. Дашковой, мемуары были написаны по прось­бе ее молодой подруги, англичанки М. Вильмот, которая в 1803 г. приехала погостить в подмосковное имение княгини, село Троиц­кое, и «своими беседами, совместным чтением, кротостью и при­ветливостью» внесла в ее жизнь «тихие радости, бесценные и неза­менимые для нежной дружбы и любознательного сердца». Е. Р. Дашкова пишет: «...я для нее сделала то, чего от меня не могли добиться мои родственники и друзья... я написала эти мемуары, так как она этого непременно желала. Она единственная владелица их с тем условием, что они появятся только после моей смерти».

Из этих слов, которыми и заканчиваются мемуары, становится ясно, что, обрабатывая свои предшествующие записки, автор по­стоянно помнила о том, что они предназначаются для публикации. Следовательно, факты прошедшей жизни и ее и тех людей, с кем она была связана, должны были быть представлены так, как требо­вал «этикет поведения» первой «статс-дамы и кавалера» двора Ека­терины II, директора Академии наук и Российской Академии.

«Записки» делятся на две части: первая обнимает события от 1743 г., года рождения автора, до 1782 г. - года возвращения из-за границы, где она провела несколько лет с сыном для получе­ния им образования; вторая часть - от приезда в Петербург В 1782 г. до 1804-1805 гг. Но это чисто формальное деление. По существу через все «Записки» проходят три основных сюжета: ис­тория ее личной и семейной жизни, участие в дворцовом переворо­те 1762 г., благодаря которому на престол взошла Екатерина II, и руководство двумя Академиями.

Интродукция «Записок» Е. Р. Дашковой имеет определенный, хорошо продуманный замысел: «Я родилась в 1744 г. в Петербурге, Императрица Елизавета уже вернулась к тому времени из Москвы, где она венчалась на царство. Она держала меня у купели, а моим крестным отцом был великий князь, впоследствии император Петр III» и т. д.

Нет никакого сомнения в том, что первый абзац мемуа­ров Е. Р. Дашковой накладывает как бы «основной тон» на все повествование: читатель должен знать, что по своему рождению графиня Екатерина Романовна Воронцова принадлежала к элите русского общества. Ее крестной матерью была императрица Елизавета Петровна, связанная родством с ее дядей канцлером Михаилом Илларионовичем Воронцовым, а также имеющая обяза­тельства по отношению к матери самой Екатерины Романовны, ко­торая ссужала ее деньгами. Отсюда легко напрашивается дальней­ший ход авторской мысли: все последующие' события, в которых принимала участие Е. Р. Дашкова, были выражением ее нравствен­ных убеждений и не-имели никаких других побудительных причин.

Далее рассказывается о воспитании Е. Р. Дашковой в доме дяди, где она вместе с дочерью М. И. Воронцова получила блестя­щее образование. М, И. Воронцов был просвещенным государствен­ным деятелем. Он оказывал поддержку М. В. Ломоносову в его грандиозной творческой деятельности, а после смерти великого русского ученого заказал на свои средства мраморный памятник, ко­торый до сего времени стоит на его могиле на Лазаревском клад­бище Александро-Невской лавры. Е. Р. Дашкова через всю свою жизнь пронесла глубокое уважение к М. В. Ломоносову.

Но, пожалуй, важнейшее место в «Записках» отведено отноше­ниям автора мемуаров с Екатериной II. Е. Р. Дашкова подробно описывает первую встречу с великой княгиней Екатериной Алексеев­ной, происшедшую зимой 1759 г., когда та приехала в дом канцле­ра М. И. Воронцова «провести вечер и поужинать».

Повествование об отношениях с Екатериной II прерывается рассказом Дашковой о ее замужестве, семейном счастье, поездке в Москву и о возвращении в Петербург в июне 1761 г. Е. Р. Даш­кова с супругом приглашены в Ораниенбаум на придворные празднества во дворец будущих Петра III и Екатерины II, между которыми развивается своеобразное соперничество: он настаивал на том, чтобы Дашкова была больше в его обществе, «чем с великой княгиней», а та, как пишет автор «Записок», оказывала ей «такое внимание, как она не удостаивала ни одну из дам, жинших в Ора­ниенбауме».

Далее Е. Р. Дашкова, как бы случайно, передает разговор с нею Петра III, который заметил ее дружбу с Пкатсрпной II: «...однажды он отвел меня в сторону и сказал мне следующую стран­ную фразу, которая обнаруживает простоту его ума и доброе сердце:

- Дочь моя, помните, что благоразумнее и безопаснее иметь дело с такими простаками, как мы, чем с великими умами, которые, выжав весь сок из лимона, выбрасывают его вон».

К этим словам Петра Е. Р. Дашкова сделала в сноих «Запис­ках» следующее многозначительное примечание: «Я часто вспоми­нала эти слона впоследствии и благодаря случайности узнала, из какого источника они исходили и кто их подсказал моему крестно­му отцу».

Следует напомнить, что в этот период фавориткой Петра была родная сестра Е. Р. Дашковой - Елизавета Романовна Воронцо­ва. Эта связь не была тайной. В этой сложной придворной ситуа­ции Екатерина II, как пишет Е. Р. Дашкова, относилась к ней «с возрастающим дружелюбием».

Неужели юную Е. Р. Дашкову не насторожили слова, сказан­ные Петром III? В те молодые годы, очевидно, нет. Но когда писа­лись «Записки», позади был многолетний опыт общения с импера­трицей Екатериной II, который подтвердил высказывание «проста­ка» Петра III. Поэтому Е. Р. Дашкова не только не преминула зафиксировать этот разговор, но и снабдить его своим многозначи­тельным примечанием: «Я часто вспоминала эти слова впослед­ствии...»

Между тем дворцовые события в 1761 г. развивались с нара­стающей быстротой. Петр, не скрывая, третировал Екатерину и вы­ражал желание жениться на Елизавете Романовне Воронцовой. Императрица Елизавета Петровна тяжело болела. Вынужденное пре­бывание Е. Р. Дашковой в Ораниенбауме, при дворе великого кня­зя Петра, как она сообщает в «Записках», открыло ей глаза па то, что ожидало Россию, «когда на престол вступит государь ограниченный, необразованный, не любивший свой парод и ставив­ший себе в заслугу свое подчинение прусскому королю, которого он величал в кругу своих друзей своим „господином"».

Е. Р. Дашкова, узнав о близкой смерти императрицы Елизаветы Петровны, в поздний час пришла к Екатерине, высказала ей свою преданность, пообещав оказывать всевозможную помощь. Екатерина уверила Дашкову, что у нее «нет никакого плана», что она «долж­на мужественно вынести все», что ее ожидает.

С присущей ей энергией Дашкова привлекла к заговору в поль­зу Екатерины своего мужа М. И. Дашкова, дядю Н. И. Панина, Н. В. Репнина, Г. Н. Теплова и нескольких гвардейских офицеров Измайловского полка.

При активном участии братьев Орловых Е. Р. Дашкова доби­лась того что Екатерина II была привезена в частной карете из Петергофа в Измайловский полк, «единогласно провозгласивший ее императрицей». Затем предстоял поход в Петергоф во главе двенад­цатитысячного войска. В десяти верстах от Петербурга, в трактире «Красный Кабак», они сделали остановку и отдыхали вместе с им­ператрицей на единственной имевшейся там постели.

Далее Е. Р. Дашкова рассказывает о Петре III, который «об­наружил большую нерешительность», затем отправился в Крон­штадт, «чтобы овладеть крепостью и флотом», но адмирал Талызин «не позволил Петру высадиться, так что тот принужден был вер­нуться в Ораниенбаум, откуда и отправил генерала Измайлова к императрице с весьма покорными заявлениями и с предложением, что он откажется от престола».

Все рассказанное Дашковой об отношениях Петра III к Ека­терине II, к своей фаворитке Елизавете Воронцовой, о дружбе ве­ликой княгини с юной дочерью «графа Романа Воронцова - Ека­териной Дашковой», о проекте Н. И. Панина, касающемся наслед­ника престола, полностью подтверждается в «Мемуарах» Екатери­ны II.

Приводим выдержки из «Мемуаров»: «Во время болезни сла­женной памяти государыни императрицы Елисаветы Петровны, в декабре месяце 1761 г., слышала я из уст Никиты Ивановича Панина, что ...наследника все боятся; что он не любим и не почи­таем никем; что склонность в ней находят отрешить наследника неспособного, от которого много имела досады, и взять сына его семилетнего и мне поручить управление... При самой кончине Ели­саветы Петровны прислал ко мне князь Михаила Иванович Даш­ков, тогдашней капитан гвардии, сказать: „Повели, мы тебя взве­дем на престол..." К князю Дашкову же езжали и в дружбе и согла­сии находились все те, кои потом имели участие в моем восшествии, яко-то: трое Орловых, пятеро капитаны Измайловского и прочие; женат же он был на родной сестре Елисаветы Романовны Воронцо­вой, любимицы Петра III. Княгиня же Дашкова от самого почти ребячества ко мне оказывала особливую привязанность» (Сочинения императрицы Екатерины II на основании подлин­ных рукописей с объяснительными примечаниями акад. А. Н. Пыпина. Т. XII, 1-й полутом. Автобиографические записки. СПб., 1907, с. 499-500) .

Е. Р. Дашкова не могла видеть «Мемуары» Екатерины II, ко­торые хранились в запечатанном пакете и были вскрыты после смерти императрицы в 1796 г. Павлом I (Там же, с. 707-709). Первое же издание этих «Мемуаров» на французском и на русском языках было осуществ­лено А. И. Герценом в Лондоне в 1859 г (Memoires de I'imperatrice Catherine II, ecrits par elle-meme, et precedes d'une preface par A. Herzen. Londres, 1859; Записки импе­ратрицы Екатерины II. Издание Искандера. Перевод с француз­ского. London, 1859).

Очевидно, что сходство в изображении событии, предшествую­щих восшествию Екатерины II на престол, в «Записках» Е. Р. Даш­ковой и в «Мемуарах» императрицы объясняется тем, что в обоих произведениях нашли отражение одни и те же исторические факты.

«Мемуары» Екатерины II, сохранившиеся в нескольких редак­циях, не выходят за пределы июня 1762 г (Сочинения императрицы Екатерины II на основании подлин­ных рукописей... Т. XII, 2-й полутом. Примечания. СПб., 1907, с. 705-763). «3аписки» Е. Р. Даш­ковой доведены до 1805 г.: она была живой свидетельницей прав­ления Екатерины II, для воцарения которой она рисковала своей жизнью, жизнью горячо любимого мужа и других близких ей лю­дей. Естественно поэтому, что Дашкова не могла быть беспристрастным хронистом этой эпохи. Восхищаясь личностью Екатерины II, она отмечает в своих «Записках» и те «пятна», которые ей прихо­дилось видеть «на ее короне».

Дашкова знала подробности убийства Петра III, так как Ека­терина показывала ей записку Алексея Орлова, хранившуюся у нее в шкатулке. После смерти Екатерины И с этой запиской ознако­мились ее наследник Павел I и ряд его приближенных, в числе ко­торых был Ф. В. Ростопчин, сумевший спять с нее копию до того, как она была сожжена Павлом.

Во время коронационных торжеств в Москве Екатерина II на­значила Дашкову статс-дамой. Но вскоре произошел первый, доста­точно серьезный конфликт с коронованной императрицей, пожелав­шей вступить в законный брак с Григорием Орловым.

В 1765 г. Дашкова овдовела. Здоровье се было сильно подор­вано, и она обратилась к Екатерине II с просьбой о разрешении выехать за границу. Не без труда удалось Дяшконои осуществить свое намерение в 1770 г.

Первое путешествие Е. Р. Дашковой началось с Берлина. По приглашению прусского короля Фридриха II она была принята во дворце Сан-Суси. В Спа она познакомилась с Гамильтон, дочерью архиепископа туамского, и Морган, дочерью ирландского генерал-прокурора. Дружба с этими семействами продолжалась у Дашко­вой в течение всей ее жизни, то есть более тридцати лет.

Из Германии Дашкова прибыла в Англию и остановилась а Лондоне, затем посетила Дублин, Бат, Бристоль, Оксфорд. Из Анг­лии она переехала в Брюссель и Антнерпеп, затем отправилась в Париж. Она пишет в «Записках»: «Н посещала перкпн и мона­стыри, где можно было видеть статуи, картины и памятники. Я была и в мастерских знаменитых художников, и и театре, где занимала место в райке. Скромное черное платье, такая же таль и самая простая прическа скрывали меня от любопытных глаз».

Самое важное, что отмечает Дашкова в своих «Записках» о времени ее пребывания в Париже, - это встречи с великим фран­цузским просветителем Дени Дидро.

Они встречались несколько раз, и в их беседах обсуждались важные общественные вопросы, вызывавшие споры. Дашкова опи­сывает один из таких вечеров, когда Дидро «коснулся рабства на­ших крестьян».

Нравственный облик Дашковой и ее портрет Дидро запечатлел в своих сочинениях: «...я провел с ней в это время чгтыре вечера, от пяти часов до полночи, имел честь обедать и ужинать... Княгиня Дашкова - русская душой и телом... Она отнюдь не красавица. Невысокая, с открытым и высоким лбом, пухлыми щеками, глубоко сидящими глазами, не большими и не маленькими, с черными бро­вями и волосами, несколько приплюснутым носом, крупным ртом, крутой и прямой шеей, высокой грудью, полная - она далека от образа обольстительницы. Стан у нее неправильный, несколько суту­лый. В ее движениях много живости, но нет грации... Печальная жизнь отразилась на ее внешности и расстроила здоровье. В де­кабре 1770 года ей было только двадцать семь лет, но она каза­лась сорокалетней» (Sur la princesse DaschkoiL - In: Oeuvres completes de Diderot. Paris, 1876, t. 17, p. 487-491) ).

Серьезные и достаточно откровенные беседы, которые вела Е, Р. Дашкова, дали основание Дидро написать о ней следующие строки: «...Это серьезный характер. По-французски она,изъясняется совершенно свободно. Она не говорит всего, что думает, но то, о чем говорит, излагает просто, сильно и убедительно. Сердце ее глубоко потрясено несчастьями, но в ее образе мысли проявляются твердость, возвышенность, смелость и гордость. Она уважает спра­ведливость и дорожит своим достоинством... Княгиня Дашкова лю­бит искусства и науки, она разбирается в людях и знает нужды своего отечества. Она горячо ненавидит деспотизм и любые прояв­ления тирании. Она имела возможность близко узнать тех, кто стоит у власти, и откровенно говорит о добрых качествах и о не­достатках современного правления. Метко и справедливо раскры­вает она достоинства и пороки новых учреждений...» (Там же, с. 490)

Дидро предупредил Дашкову, чтобы она не принимала у себя Клода Рюльера, бывшего атташе при французском посольстве в Пе­тербурге. «Я не знала, - пишет Е. Р. Дашкова, - что по возвра­щении своем из России он составил записки о перевороте 1762 го­да и читал их повсюду в обществе». Дидро рассказал Е. Р. Даш­ковой о содержании записок Рюльера, в которых он раскрывает закулисную сторону жизни русского двора. Екатерина II предло­жила Рюльеру купить его произведение, но получила отказ, и Дид­ро удалось только «взять с него обещание не издавать его книги при жизни императрицы». Встречи Е. Р. Дашковой с Рюльером в Париже могли ухудшить еще больше отношение к ней Екатери­ны II.

В 1797 г., через год после смерти Екатерины II, в Париже опубликована книга Рюльера (Rulhiere С. С. Histoire ou Anecdotes sur la Revolution de Russie en 1762). В архиве Воронцовых сохра­нились замечания на эту книгу, написанные Е. Р. Дашковой (Замечания княгини Дашковой на сочинение Рюльера о во­царении Екатерины Второй. - Русский архив, 1890, № 12, с. 551). В за­мечаниях содержатся горькие высказывания: «Современные француз­ские писатели, лишающие нас утешения и пользы ст изучения исто­рии тем, что нагромождают целый ворох лжи». Дашкова имеет здесь в виду не только маленькую книжечку К. Рюльера, но и со­чинения Я. Кастера (Castera J. Vie de Catherine II. Paris, 1797), a также обширный труд Ш. Левека (Levesque P.-Ch. Histoire de Russie. Yverdon, 1783, tt. I-VI). До 1812 г. сочинение Ш. Левека выдержало четыре издания и было переведено на другие европей­ские языки. Оно вызвало интерес в России, так как освещало рус­скую историю от древнейших времен до конца XVIII в (Сомов В. А. Книга П.-Ш. Левека «Российская история» (1782 г.) и ее русский читатель. - Книга и библиотека в России в XIV - первой половине XIX в. Сб. научных трудов. Л., 1982, с. 82-99 ).

Духовные контакты с Дидро продолжались у Е. Р. Дашковой и в переписке. В 1773 г. Дидро приехал в Петербург и писал сер­дечные письма Дашковой в Москву, где она находилась в вынуж­денном удалении от царского двора (Эйдельман Н. Я. Герцен против самодержавия. М., 1973, с. 97-98).

Дашкова побывала в Лионе, где посетила городской театр. Из Франции она поехала в Швейцарию. «На другой день по прибытии своем в Женеву, - пишет Е. Р, Дашкова, - я послала к Вольтеру спросить разрешения посетить его на следующий день вместе С моими спутницами. Он был очень болен, однако велел мне пере­дать, что будет рад меня видеть и просит привести с собой кого мне будет угодно». Е. Р- Дашкова встречалась с Вольтером не­сколько раз «в его кабинете или в саду». В Женеве она познако­милась с Гюбером, поэтом, музыкантом и художником. Из Швейца­рии Дашкова и ее спутники спустились на барках вниз по Рейну и осмотрели немецкие прибрежные города. В Дюссельдорфе она по­сетила картинную галерею, обратив особое внимание на картину Рафаэля «Иоанн Креститель». Во Франкфурте Е, Р. Дашкова по­знакомилась с младшим из братьев Орловых - Владимиром. По­сетив Спа и Дрезден, Е, Р. Дашкова через Берлин и Ригу верну­лась в Петербург, Это было в 1772 г. Екатерина II уже десять лет была российской императрицей, Она встретила Е. Р. Дашкову доброжелательно.

Выдав дочь Анастасию замуж за бригадира Щербинина и по­хоронив свекровь, Е. Р. Дашкова обратилась к Екатерине II с просьбой разрешить ей поехать за границу, чтобы дать ее сыну «классическое и высшее образование». «Мне это было разрешено, -« пишет она, - чрезвычайно холодно, так как императрица не любила, когда я уезжала из России».

Вторая поездка осуществлялась через Вильно, Варшаву, Берлин, Спа в Англию. В доме леди Суссекс Е. Р. Дашкова познакомилась с мистером Вильмотом, отцом ее молодого друга Марты, настоятельные просьбы которой и побудили се написать свои воспоминания. Поселившись «в старинном королевском замке» в Эдинбурге, она была представлена профессорам университета и людям достойным уважения, «благодаря их уму, знаниям и нравственным качест­вам». Ее сын, тринадцатилетний Павел Дашков, успешно занимал­ся в Эдинбургском университете. Летом они путешествовали по Шотландии. «Это был самый спокойный и счастливый период, вы­павший мне на долю в этом мире», - отметила Е. Р. Дашкова в «Записках». Она постоянно встречалась с выдающимися английскими учеными: Робертсоном, Блэром, Смитом, Фергюсоном, В 1779 г. Павел Дашков выдержал публичный экзамен в Эдинбург­ском университете. Летом они уехали в Ирландию, затем вернулись в Лондон и переехали в Голландию, посетив Роттердам, Гаагу, Лейден и Утрехт. Дашкова с сыном посещала картинные галереи и знакомилась с архитектурными памятниками.

Во время путешествия в Париже она встретилась с Дидро, с из­вестным ученым аббатом Рейналем и быля приглашена на прием к королю в Версаль. В Париже Е. Р. Дашкова виделась со скульп­тором Фалъкоие и его ученицей Колло, с которыми она была знако­ма в Петербурге. Весною 1781 г. переехала в Шисйцарию, а оттуда в Италию.

Путешествие по Италии значительно расширило ее кругозор. В Болонье она осматривала художсствснние произведения мастеров «болонской школы», в Лоретте - «сокровищницу и гардероб Ма­донны». В Венеции Е. Р. Дашкова купила коллекцию старинных эстампов, чтобы «проследить развитие этого искусства вплоть до настоящей степени совершенства».

Обратный путь в Россию шел через Падую и Вену, где она была приглашена на прием к премьер-министру Кауницу. Венская картинная галерея и императорский музей также явились предме­тами ее внимания.

В 1782 г. Е. Р. Дашкова приехала в Петербург, Отношение к ней самой императрицы улучшилось. В декабре 1782 г. Екатери­на II предложила ей место директора Академии наук.

Решение Екатерины II было продиктовано тем тяжелым поло­жением, в котором оказалась Академия наук начиная с директор­ства Владимира Орлова (с 1766 по 1771 г.). Ставленник Орловых - С. Г. Домашнев, в 1775 г. вступивший в исполнение обязанностей директора, с первых же дней своего появления в Академии наук повел себя как грубый и невежественный деспот. Своим поведени­ем он восстановил против себя почти всю Академию и допел дело до открытого протеста академиков, подавших рапорт в Сенат.

Борьба академиков с С. Г. Домашпевым показала, что попытка заставить Академию беспрекословно подчиняться невежественному директору не будет иметь успеха. В Академии создались традиции, начало которым было положено самоотверженной борьбой Ломоно­сова за передовую национальную науку. Стоявшая за Академией наук интеллигенция превратилась в такую общественную силу, с которой правительству приходилось считаться. С. Г. Домашнее был от­странен от должности, и 24 января 1783 г, директором Академии наук была назначена Е. Р. Дашкова.

Известие о назначении было встречено академиками с боль­шим энтузиазмом. При поддержке академика Л. Эйлера она провела первое заседание в Академии наук, Е. Р. Дашкова с большим уважением относилась к ученым. Ее усилиями был расширен лич­ный состав Академии, увеличен контингент обучающихся в гимна­зии, организовано чтение публичных лекций академиками на рус­ском языке, расширены картографические работы Академии. Она наладила работу Академической типографии.

По настоянию и ходатайству Е. Р. Дашковой с 1784 по 1789 г, архитектор Дж. Кваренги построил главное здание Академии наук.

С 1783 г. Академия наук стала издавать новый журнал - «Со­беседник любителей российского слова, содержащий разные сочине­ния в стихах и в прозе некоторых российских писателей». Журнал выходил в течение 1783-1784 гг. в шестнадцати частях. Е. Р. Даш­кова вместе с О. П. Козодавлезым была редактором этого литера­турного журнала, в котором были опубликованы стихотворения Г. Р, Державина, В. В, Капниста, Я. Б. Княжнина, И. Ф. Богдано­вича, Д. И. Фонвизина, Екатерины II. В XI части за 1784 г, впер­вые были опубликованы по рукописи «Стихи, сочиненные по дороге в Петергоф, когда я в 1761 году ехал просить привилегии для Академии» М. В. Ломоносова.

В своих «Записках» Е. Р. Дашкова написала о том, что «неко­торые вельможи, принявшие на свой счет сатирические портреты» в стихотворениях Г. Р. Державина, чинили ей неприятности, а ге­нерал-прокурор А. А, Вяземский «одно время преследовал Держа­вина».

«Собеседник любителей российского слова», содержащий «только одни подлинные российские сочинения», сыграл важную роль в формировании русской литературы конца XVIII в.

Безусловно, Е. Р. Дашковой очень помог опыт и собственное участие в литературно-философском журнале, издаваемом в 1763 г, при Московском университете, - «Невинное упражнение», где был опубликован ее перевод «Опыта о епнческом стихотворстве, из со­чинений г. Вольтера». По сведениям Е. А. Болховитинова, этот пе­ревод был в 1781 г. напечатан отдельным изданием. Во всех номе­рах журнала «Невинное упражнение» помещались переводы сочи­нения К. А. Гельвеция «Об уме», также сделанные Е. Р. Дашко­вой.

В 1786 г. при Академии наук были начаты еще два периодиче­ских издания: «Новые ежемесячные сочинения» (этот журнал вы­ходил по 1796 г., чч. 1-21) и «Российский феатр, или Полное со­брание всех российских феатральных сочинений» (это издание вы­ходило по 1794 г., чч. 1-43). В «Российском феатре» печатались произведения главным образом современных драматургов: И. А, Крылова, А. И. Клушина, И. Ф. Богдановича. В 39-й части «Россий­ского феатра» была опубликована трагедия Я. Б. Княжнина «Ва­дим Новгородский». Екатерина II, увидевшая в этой трагедии про­паганду революционных идей, распорядилась уничтожить отдельное издание ее и текст, вырезанный из «Российского феатра». Е. Р, Дайковй пишет об этом в «Записках»: «... ко мне явился генерал-прокурор Сената Самойлов с упреком от имени императрицы, что я напечатала эту пьесу Княжнина...». А на следующий день Екате­рина II спросила Дашкову: «…что я вам сделала, что вы распрост­раняете произведения, опасные для меня и моей власти?.. Знаете ли... что это произведение будет сожжено палачом». Отношения между Е. Р. Дашковой и императрицей снова были испорчены.

Но вернемся к 1783 г., когда Е. Р. Дашкова была назначена директором Академии наук и очень быстро наладила ее научную и издательскую деятельность, погасив большую задолженность. Екатерина II поняла, что поступила правильно, поручив Дашковой ответственный пост.

В том же 1783 г. Екатерина II обсудила с Е. Р. Дашковой учреждение Российской Академии, предназначенной для изучения русского языка и русской литературы, и назначила Е. Р. Дашкову председателем.

Е. Р. Дашкова в программной речи наметила основные направ­ления работы Российской Академии: «Сочинение грамматики и сло­варя- да будет первым нашим упражнением» (Речь при открытии императорской Российской Академии, говоренная двора ее имп. величества штатс-дамою, ордена св. вели­комученицы Екатерины кавалером, оной Академии и императорской Академии наук председателем, Королевской Стокгольмской, Дуб­линской и Эрлангенской Академий, Вольного Экономического С.-Пе­тербургского, Любителей природы Берлинского и Философского Филадельфийского общества членом княгинею Екатериною Рома­новною Дашковою в 1783 году. М. В тип. Платона Бекетова. 1803, с. 4). Не менее важ­ным она считала изучение древнерусских литерптуриых памятников: «Многоразличные древности, рассыпанные и нространспюх отече­ства нашего, обильные летописи, дражайшие памятники деяний праотцев наших, каковыми немногие из существующих ныне енро-пейских народов поистине хвалиться могут, представляют упражне­ниям нашим обширное поле...» (Там же).

В конце речи она заверила слушателей: «Будьте уверены, что я всегда гореть буду беспредельным усердием, истекающим из любви моей к любезному отечеству, ко всему тому, что сему нашему об­ществу полезно быть может, и что неусыпною прилежностью буду стараться заменить недостатки моих способностей...» (Там же).

В речи Е. Р. Дашковой, произнесенной ею при открытии Рос­сийской Академии, с несомненностью ощущается ее глубокое ува­жение к деятельности М. В. Ломоносова, научные идеи которого она глубоко изучила и пыталась претворить в жизнь. В ее речи мы видим прямые цитаты из «Российской грамматики» М. В. Ломоно­сова. Следует отметить, что по непосредственному поручению Е. Р. Дашковой профессора О. П. Козодавлев, И. И. Лепехин, С. Я. Румовский, Н. Я. Озерецковский и адъюнкт М. Я. Головин (племян­ник М. В. Ломоносова) подготовили к изданию полное собрание сочинений великого русского ученого М. В. Ломоносова в 6-ти то­мах, которое вышло в 1784-1787 гг. (Андреева Г. А. Издания собраний сочинений М. В. Ломоно­сова в XVIII-XX вв. - В кн.: Книга. Исследования и материалы, сб. III. М., 1960, с. 210-212).

21 октября 1783 г. Российская Академия была торжественно открыта, а с 1783 по 1796 г. было избрано 78 действительных ее членов.

Первоочередной задачей Российской Академии Е. Р. Дашкова считала создание словаря, раскрывающего богатство национального русского языка. С присущей ей энергией она горячо взялась за это трудное дело и привлекла в Российскую Академию крупнейших ученых - представителей гуманитарных и естественных наук, пе­реводчиков и способных учеников Академической гимназии. В со­ставлении словаря приняли участие виднейшие писатели XVIII в.: Д. И. Фонвизин, Г. Р. Державин, И. Н. Болтин, И. И. Лепехин, И. А. Крылов. Е. Р. Дашкова при поддержке ученых создала три отдела: грамматический, объяснительный и редакционный, распре­делив членов Российской Академии по избранным отделам. Сама она приняла на себя слова на букаы «Ц», «Ш» и «Щ» и собрала их более семисот (Сухомлинов М. И. История Российской Академии, вып. 1. СПб., 1874, с. 42). Чтобы выработать определенные правила пра­вописания, Е. Р. Дашкова предложила следовать «Российское грамматике» М. В. Ломоносова. Узнав, что ученик М. В. Ломоно­сова профессор Московского университета А. А. Барсов закончил работу над «Российской грамматикой», Е. Р. Дашкова обратилась с просьбой выслать рукопись его труда (Записки важные и мелочные К. Ф. Калайдовича. - В кн.: Летописи русской литературы и древности. 1859-1860, кн. 6. М., 1860, с. 113. В настоящее время «Российская грамматика» А. А. Барсова впервые издана (Подготовка текста и текстологический комментарий М. П. Тоболовой. Под ред. и с предисловием Б. А, Успенского. Изд. МГУ, 1981) ), чтобы своевременно использовать в Словаре новейшие научные достижения в этой обла­сти В течение всего времени председательства Е. Р. Дашковой в Российской Академии происходило 364 научных собрания. Сама она руководила 263 собраниями (Сухомлинов М. И. История Российской Академии, вып. 1, с. 39).

После большой и тщательной работы по подготовке «Словаря Академии Российской, производным порядком расположенного» он был издан в 6 частях с 1789 по 1794 г. Это был первый толковый и нормативный словарь, открывший начало русской лексикографии. Словарь включает в себя, свыше 40 тысяч слов расположенных в словопроизводном этимологическом порядке. В 1806- 1822 гг. лек­сический материал этого Словаря был перестроен по алфавиту и вошел в состав «Словаря Академии Российской, азбучным порядком расположенного».

«Словарь Академии Российской» является выдающимся науч­ным трудом конца XVIII в. Он был высоко оценен А. С Пушкиным, который в 1836 г. приводил слова Н. М. Карамзина: «Полный сло­варь изданный Академиею, принадлежит к числу тех феноменов, коими Россия удивляет внимательных иноземцев; наша, без сомне­ния счастливая судьба во всех отношениях есть какая-то необык­новенная скорость: мы зреем не веками, а десятилетиями» (Пушкин А. С. Поли. собр. соч., т. 12. М., 1949, с. 41. Пушкин цитирует речь Н. М. Карамзина, произнесенную 5 декабря 1818 г. по случаю его избрания в члены Российской Академии ).

В своих «Записках» Е. Р. Дашкова очень скромно говорит о своей деятельности в должности председателя Российской Акаде­мии Между тем ее роль была очень велика и оценена по достоин­ству современниками как в России, так и за рубежом. Е.Р. Даш­кова была избрана членом Стокгольмской, Дублинской и Эрлангенской академий, Вольного экономического С.-Петербургского обще­ства, Берлинского общества любителей природы и Философского Филадельфийского общества.

Безусловные успехи в должности директора Академии наук и председателя вновь образованной Российской Академии, большой авторитет в европейских странах - все это заставило Екатерину II пойти на улучшение отношений с Е. Р. Дашковой. Но Дашкова хо­рошо понимала, что Екатерина II соблюдала только видимость согла­сия. Поэтому в 1794 г., как она отмечает в «Записках», письменно просила у императрицы уволить се от управления обеими Академия­ми и дать ей двухлетний отпуск «для поправления здоровья и уст­ройства своих дел». «Императрица не пожелала, чтобы я оставила совсем Академию, и позволила мне только уехать на два года».

В ноябре 1796 г. в своем подмосковном имении Троицкое Даш­кова узнала о смерти Екатерины II, а в декабре получила указ Сената об увольнении ее со всех должностей. Вскоре Павел I прика­зал ей немедленно выехать в ссылку в имение сына в Новгород­ской губернии «и оставаться в нем впредь до нового распоряже­ния» Сохранился портрет: «Княгиня Екатерина Романовна в ссыл­ке» Простая крестьянская изба, полка для книг, на столе книги и чернильница с гусиным пером. Е. Р. Дашкова в теплом халате и в колпаке сидит в холодной избе. Хлопоты друзей Дашковой при­вели в конце концов к тому, что ей разрешено было вернуться в имение Троицкое. После убийства Павла I и восшествия на престол Александра I она была обласкана новым императором, но сама от­казалась от всех придворных обязанностей и осталась в Троицком.

В 1803 г к ней приехали погостить две сестры - Катрин и Марта Вильмот, племянницы ее английской приятельницы Гамильтон. Именно по их просьбе, как говорилось, Е. Р. Дашкова начала питать историю своей жизни. У нее был еще замысел записать «разные случаи из царствования Екатерины», но она не успела его осуществить.

Последние годы жизни Дашковой были омрачены семейными несчастьями, тяжелыми отношениями с дочерью Анастасией (в за­мужестве Щербининой) и неожиданной смертью в 1807 г. в воз­расте 42 лет сына Павла. Но об этом мы подробно узнаем из дру­гих источников. «Записки» Е. Р. Дашковой были закончены ею в Троицком 27 октября 1805 г.

Это было литературное произведение Е. Р. Дашковой, ибо оно представляет собой не собрание дневниковых записей (хотя таковые она тоже использовала), а сочинение, построенное по законам ли­тературной теории, разработанной в античных поэтиках. Начиная повествование с рассказа о детстве, Е. Р. Дашкова сосредоточива­ет главное внимание на своем участии в дворцовом перевороте 1762 г., возведшем на российский престол Екатерину II, затем опи­сывает свои путешествия за границу, возвращение в Петербург и руководство двумя Академиями. Последнему, как уже отмечалось выше, она отводила совсем незначительное место. Кончаются «Записки» посвящением их мисс Вильмот.

Все произведение пронизано просветительской идеей общест­венного блага, служению которому, как это следует из ее «Запи­сок», следовала Е. Р. Дашкова. Поэтому ее «Записки» нельзя счи­тать произведением сентиментализма (Лозинская Л. Я. Во главе двух Академий. М., 1978, с. 114), как полагает Л. Я. Лозин­ская. Чувство долга - постоянная тема ее общественной и частной жизни, что характерно для литературы русского классицизма конца XVIII - начала XIX в.

Сестры Катрин и Марта Вильмот, убедившие Е. Р. Дашкову приступить к написанию «Записок», переписали две копии «Моn histoire (Непонятно, на основании каких данных проф. А. Г, Кросс считает, что сестрами Вильмот были переписаны три копии «Запи­сок» Е. Р. Дашковой. - См. рецензию на книгу Л. Я. Лозинской «Во главе двух Академий» (М., 1978) в кн.: Study Group on Eighte­enth-Century "Russia. Newsletter, Norwich, 1978, N 6, pp. 74-75), одну из которых увезла в Англию Катрин, уехавшая раньше. Марта Вильмот получила от Дашковой подлинный текст «Записок», письма к Екатерине Романовне Екатерины II, Д. Дидро, Фенелона, копии ее писем к ректору Эдинбургского университета профессору Робертсону, к сыну Павлу Дашкову и к английским друзьям. В октябре 1807 г. она увозила и многочисленные подар­ки - те вещи, которые были связаны с воспоминаниями о старой княгине: два портрета Е. Р. Дашковой, веер, который уронила в доме канцлера М. И. Воронцова великая княгиня Екатерина Алексеевна и подарила девушке, поднявшей его с пола, на добрую память об их знакомстве. Здесь был и драгоценный опал шведской королевы Христины из коллекции минералов Е. Р. Дашковой. Опасаясь обыска и конфискации рукописи в Кронштадте, Марта Вильмот сожгла «Записки» Е. Р. Дашковой, утешаясь тем, что у ее сестры Катрин в Англии была их копия.

Марта Вильмот, в замужестве Брадфорд, в первые же годы после смерти Е. Р. Дашковой, которая умерла 4 января 1810 г., сделала попытку выполнить ее волю - напечатать «Записки». Но, опасаясь раскрытия дворцовых тайн, брат Е. Р, Дашковой - Семен Романович Воронцов, бывший русским послом в Англии, воспре­пятствовал их публикации.

Первое издание «Записок» Дашковой появилось через 30 лет после ее кончины, в 1840 г., в двух томах, в переводе с француз­ского на английский язык (Memoires of the princess Dashkaw, lady of honour to Cathe­rine II. Edited from the originals by mrs. W. Bradford. Vol. I-II. London, 1840). Текст «Записок» имел одно примеча­ние мисс Вильмот и был разделен на 29 глав, Во втором томе опубликованы письма Е, Р. Дашковой и письма ее многочисленных корреспондентов.

Это издание «Записок» Е. Р. Дашковой заинтересовало А. И, Герцена, который в 1857 г, опубликовал в «Полярной звезде» (кн. III, с. 207-273) за подписью «Искандер» статью «Княгиня Екатерина Романовна Дашкова». В том же 1857 г, эта статья была частично напечатана в качестве предисловия к вышедшему в Гам­бурге немецкому изданию «Записок» Е. Р., Дашковой (Memoiren der Fursten Daschkoff. Zur Geschichte der Keiserin Katharina II. Hamburg, 1857). Извлечение из статьи А. И. Герцена в «Полярной звезде» было помещено в ка­честве предисловия к русскому переводу «Записок княгини Е. Р. Дашковой, писанных ею самой» (перевод с английского языка. Лон­дон, 1859).

В статье А, И. Герцена нашла свое выражение его концепция русского самодержавия как военно-деспотической, авторитарной власти, которая губит все смелое, оригинальное, честное. Е. Р. Даш­кова, по Герцену, явление новое - это эмансипированная женщина в России XVIII в.

«Дашковою, - пишет А. И. Герцен, - русская женская лич­ность, разбуженная петровским разгромом, выходит из своего за­творничества, заявляет свою способность и требует участия в деле государственном, в науке, в преобразовании России - и смело ста­новится рядом с Екатериною.

В Дашковой чувствуется та самая сила, не совсем устроенная, которая рвалась к просторной жизни из-под плесени московского застоя, что-то сильное, многостороннее, деятельное, петровское, ло­моносовское, но смягченное аристократическим воспитанием и жен­ственностью» (Полярная звезда, кн. III. Лондон, 1857, с. 207-208).

Этот блестящий образец герценовской публицистики мы печатаем в настоящем издании.

В России «Записки» Е. Р. Дашковой стали известны по ру­кописи на французском языке, написанной Вильмот, значительно дополненной подстрочными примечаниями и вставками, сделанными рукою самой Екатерины Романовны. По завещанию Е. Р. Дашковой ее архив перешел к племяннику М. С. Воронцову. В настоящее время архив Воронцовых находится в Ленинградском отделении Ин­ститута истории АН СССР, где и хранятся «Записки» Е.Р.Дашко­вой на французском языке. В 1881 г. П. И. Бартенев впервые напе­чатал французский текст «Записок» в XXI томе «Архива кн. Во­ронцовых» в С.-Петербурге, а в 1907 г. «Записки» вышли отдельным изданием (СПб., изд. Суворина) под редакцией и с предисловием Н. Д. Чечулина.

После смерти Е, Р. Дашковой в 1810 г. ее душеприказчик Ю. А, Нелединский-Мелецкий, пересматривая архив покойной еще до пере­дачи его М. С. Воронцову, снял копню с ее «Записок». Первое упо­минание этих «Записок» встречается в «Дневнике» В. А. Мусина-Пушкина: «Март 1812 г. Весь день провел лома и по большей части читал «Жизнь Дашковой» (Дневник графа Владимира Алексеевича Мусина-Пушкина. - ЦГАДА. ф. 1270, оп. 1, д. 644, л. 42). В июне 1819 г. Н. М. Карамзин спрашивал А. Ф. Малиновского: «Известна ли вам биография кн. Дашковой? Я достал экземпляр, но так худо переписанный, что тяжело читать» (Письма Н. М. Карамзина к Алексею Федоровичу Малинов­скому. М., 1860, с. 42). С копией «Записок» Е. Р. Дашковой, хранящейся в архиве П, А. Вяземского, ознакомился в 1830-х гг. А. С. Пушкин и сделал на рукописи ряд помет (Гиллельсон М. И. Пушкин и «Записки» Е. Р. Дашковой.- В кн.: Прометей, вып. 10. М., 1974, с. 132-144). Не исключено, что Пушкин видел ранее, в 1823 г., тот авторизованный текст «Запи­сок» Е. Р. Дашковой, который хранился тогда в библиотеке М. С., Воронцова в Одессе, так как известно, что там он изучал ряд неопубликованных и запрещенных рукописей (Алексеев М. П. Пушкин и библиотека Воронцова. -В кн.: Пушкин. Статьи и материалы, вып. 1. Одесса, 1925, с. 92-98; Бондаренко П., Фельдман В. Библиотека Воронцовых в Одесском университете. - В кн.: Альманах библиофила, вып. X, М., 1981, с. 103-109).

«Записки» Е. Р. Дашковой являются ценнейшим историческим источником. Несмотря на стремление автора осветить факты под определенным углом зрения, фактический материал оказывает влияние на авторскую концепцию. Е. Р. Дашкова была современни­ком пяти царствований: Елизаветы Петровны, Петра III, Екатери­ны II, Павла I и Александра I. Она запечатлела громадный истори­ческий материал, который подтверждается архивными источниками.

Пожалуй, самым интересным в ее «Записках» предстает образ автора. Эта образованная, умная, энергичная женщина сделала много для развития науки и просвещения в России конца XVIII в. Она передала свою библиотеку и богатейший минералогический ка­бинет в дар Московскому университету.

Энергия, воля, решительность в преодолении препятствий, орга­низаторские способности Е. Р. Дашковой особенно ярко проявились в то время, когда она стояла во главе Академии наук и Российской Академии.