5. Галич
Вечевая жизнь развивалась не только в городах, лежавших на древнем пути «из Варяг в Греки», но и в городах новых, возникших в Галицко-Волынской и Владимиро-Суздальской землях. Это положение, впрочем, нуждается в подтверждении, так как в литературе имеются противоположные высказывания. Так, С. В. Юшков полагает, что в Галичине не было крупных торговых центров, подобных не только Киеву и Новгороду, но даже, например, Смоленску или Владимиру. По его же мнению, «вече из граждан Галича не имело особого влияния» (). Нельзя сказать, чтобы этот взгляд на политическую жизнь Галича был особенно новым, так как примерно такие же суждения о значении горожан в Галицко-Волынской земле были высказаны ещё М. Смирновым: «Итак, во всех важнейших случаях действователями являются бояре; они призывают князей, они составляют заговоры, захватывают управление земли в свои руки и т. д., а граждане молчат или являются в страдательной роли приверженцев высшего сословия, исполнителей его предначертаний; то значение, которое сохраняло народонаселение в Киеве, где бояре казались пришельцами, потому что с новым князем являлись и новые бояре, это значение в Галиче всецело перешло к боярам, важным по своему богатству и тому влиянию, которое они постоянно сохраняли над народом, благодаря своим должностям. Народная масса, предоставленная самой себе, без средств, без вождя, конечно, должна была разделиться на части и склониться на сторону того или другого боярина» ().
На самом деле борьба за городские привилегии и ве-чевая жизнь очень ясно сказались в Галицко-Волынской земле. Это особенно заметно на примере Галича. Как и в других русских землях, движение галицких горожан начинает развиваться в тесной связи с княжескими усобицами. Борьба между князьями открыла возможности для попыток горожан оказать влияние на выбор князей.
Галицкие горожане готовы были поддержать младшего князя Ивана Ростиславича Берладника в противовес его дяде Владимирку. Очень вероятно, что такая поддержка исходила не от всех горожан в целом, а от определённых кругов, видевших в Иване защитника интересов демократических слоёв населения. Недаром же во время осады Ушицы Иваном Берладником смерды перескакивали через городскую стену в его лагерь, «и перебежало их 300».
Случайные известия о берладниках, получивших своё название от города Берлада, или Бырлата, на юге Молдавии, позволяют видеть в них предшественников позднейших бродников. В их числе должны были находиться беглые холопы, смерды, разорённые горожане. Таким образом, склонность смердов к Берладнику не случайна, как не случайна и особая ненависть к нему старших князей. Недаром же Юрий Долгорукий обращался с Иваном, как с преступником, держал его в оковах и готов был выдать его на расправу Ярославу. Ещё ранее против Ивана Ростиславича была создана целая коалиция князей. Ярослав Галицкий «подмолвил князей русских и короля (надо понимать - венгерского) и польских князей, чтобы были ему помощники на Ивана». Это объединение князей объясняется общим страхом перед Берладником как руководителем движения городских и сельских низов. Летописи зловеще говорят о судьбе князя-берладника, давая возможность предполагать, что его смерть на чужбине была вызвана отравой, «иные так молвят, что с отравы была ему смерть» ().
Галичане с самого начала, повидимому, были недовольны княжением Владимирка и во время похода Ольговичей на Галич в 1144 г. вынудили его начать с ними переговоры. Своё отношение к Владимирку галицкие горожане проявили в том же году. Воспользовавшись отсутствием князя, «послали галичане за Иваном Ростисла-вичем в Звенигород и ввели его к себе в Галич». Владимирко три недели осаждал Галич и бился с Иваном, пока не отрезал последнего от города и не вынудил бежать за Дунай. Но и после этого горожане «всю неделю бились за Ивана с Володимиром». Горожане только «нужею» сдались в руки Владимирка, который произвёл над ними жестокую расправу ().
Сношения галицких горожан с Иваном Берладником продолжались и далее. В 1159 г. они посылали к Ивану с предложением выступить на войну: «только покажешь стяги, и мы отступим от Ярослава». Позже «галицкие мужи» сносились с его сыном Ростиславом Ивановичем. Уже В. И. Сергеевич подметил характерную черту летописного известия о событиях, связанных с приглашением на галицкий стол сына Берладника в 1159 г., говоря, что «в нём ясно различены два слоя галицкого общества: бояре (галицкие мужи) и просто галичане - и показано участие в призвании князя не только первых, которые весьма рано обособились в сильное сословие, значение которого не может быть подвергаемо сомнению, но и последних» (). Сергеевич указывает и на другое, ещё более важное известие, рисующее нам роль горожан в Галицкой Руси, относящееся к 1235 г. Во время осады Галича венгерским королём горожане сражались с венграми («нападшим же на не гражаном»). Летописец неоднократно подчёркивает, что врагами Даниила были «безбожные» галицкие бояре. В тяжёлый момент борьбы с боярами Даниил созвал вече, которое обещало ему поддержку. Ещё позже видим прямое противоположение бояр галицким горожанам. Даниил обращается к галичанам со словами: «О, мужи градскии, доколе хощете терпети иноплеменных князей державу». Галичане перешли на его сторону, и летописец замечает: «Любили его гражане». Из дальнейшего выясняется, что врагами Даниила были епископ Артемий, дворский, Григорий и бояре ().
Особый характер Галицко-Валынской летописи, всё ещё мало изученной как исторический источник, мешает нам приглядеться к внутренней истории Галича, но и то, что известно, позволяет думать о развитии в нём вечевых порядков. И это было особенностью не одного Галича, но и других городов Галицко-Волынской земли.
Прямые указания на значение горожан, или «людей», нередко находим в летописях. Например, Даниил Романович обращается с предложением о сдаче к жителям Звенигорода («послали ко гражаном», «предалися звенигородцы»). Здесь между «гражанами» и звенигородцами поставлен знак равенства (), а это показывает, как неправ С. В. Юшков, видящий под «киянами», черниговцами и другими по преимуществу бояр и снижающий роль веча в самом Галиче.