ГЛАВА 5. ВОССТАНОВЛЕННАЯ ВИЗАНТИЙСКАЯ ИМПЕРИЯ. ВНУТРЕННЯЯ И ВНЕШНЯЯ ПОЛИТИКА ПЕРВЫХ ПАЛЕОЛОГОВ

Бурное ликование царило в стане победителей в связи с отвоеванием Константинополя и крушением Латинской империи. Свидетель событий Георгий Акрополит писал: «Весь ромейский народ находился по причине случившегося тогда в великом удовольствии, веселии и несказанной радости»¹.

По случаю победы в древней столице были объявлены празднества. Волей императора герою взятия Константинополя Алексею Стратигопулу были оказаны исключительные почести: имя Алексея, возведенного в достоинство кесаря, вместе с именем императора должно было в течение года поминаться в церквах. Новому кесарю был устроен грандиозный триумф.

В Константинополь из Никеи прибыл патриарх Арсений, в храме Софии состоялась вторичная коронация Михаила VIII и его супруги Феодоры, явившаяся своеобразным завершением торжеств по поводу восстановления Византийской империи.

Между тем положение государства было далеко не блестящим. Восстановленная Византийская империя очень мало походила на прежнюю великую державу. Ее территория резко сократилась. В Европе власть императора распространялась на часть Фракии и Македонии и некоторые острова Эгейского моря. Права империи на несколько опорных пунктов на Пелопоннесе (крепости Монемвасия, Мистра, Майна и Иеракион), полученных Михаилом VIII в качестве выкупа за освобождение из плена князя Ахайи Гийома Виллардуэна, были номинальными: обещанные крепости еще предстояло присоединить. Север Фракии и Македонии находился в руках болгар и сербов, Эпирское царство продолжало сохранять независимость. Владения в Центральной Греции и почти весь Пелопоннес оставались во власти латинян, а Венеция по-прежнему господствовала на большей части островов Архипелага.

На Востоке Византии принадлежали лишь северо-западные области Малой Азии. Империя потеряла значительные прибрежные районы в Атталии и Пафлагонии, ставшие добычей турок.

Неузнаваемой была некогда блистательная столица империи ромеев. Глазам вступивших в Константинополь победителей предстал разоренный, запущенный город. Первой заботой правительства Михаила Палеолога было восстановление города из руин и возрождение нормальной жизни в столице. Средств не жалели; строительные работы велись с большим размахом. Были отремонтированы либо возобновлены городские укрепления и воздвигнута новая городская стена, опоясавшая район Акрополя. С прежним великолепием отделывались константинопольские церкви и монастыри, императорские дворцы и общественные здания.

В столицу быстро стекалось население, значительно поредевшее в годы господства латинян. Были заселены пощаженные огнем прибрежные кварталы города.

С восстановлением государственного и административного аппарата были приняты меры к обеспечению многочисленного чиновничества, которому предоставлялись участки для постройки домов, разведения садов и виноградников. Большие преимущества получили константинопольские монастыри, которым передавались крупные земельные наделы в городе и вне его. Император распорядился подчинить столичным монастырям некоторые восточные обители, славившиеся своим богатством².

Но главный поток милостей императора пришелся на долю светской знати. Михаил Палеолог вступил в тесный союз с военной землевладельческой знатью, сделав его основой своей внутренней политики.

Император спешил удовлетворить требования феодалов. Положение узурпатора, отстранившего от власти, а затем ослепившего малолетнего Иоанна IV Ласкариса, заставляло его щедрыми подачками непрестанно добиваться расположения знати. Высшим сановникам были предоставлены субсидии для строительства новых и восстановления старых дворцов в столице. Своим приверженцам Михаил VIII, не скупясь, жаловал поместья и чины, раздавал богатые подарки. Широкие привилегии получили родственники императора и его ближайшие друзья, пролагавшие ему путь к трону. Брат Михаила Иоанн, видный военачальник, был возведен в достоинство деспота, второму брату Константину было присвоено звание кесаря. Титулом севастократора был отмечен родственник Михаила Константин Торник. Высокие звания получили другие приближенные императора. Было роздано большое количество земель в виде прений. Пронин получили члены синклита и многочисленная феодальная знать³. Большинство высших сановников государства стали обладателями крупных поместий. Так, брату императора деспоту Иоанну Палеологу принадлежали огромные территории, в том числе острова Митилена и Родос⁴.

Обширные владения, составившие прению Николая Малиасина, были получены Николаем от императора в 1272 г. Они были переданы ему с жившими там крестьянами, всем движимым и недвижимым имуществом в наследственное владение⁵.

Государственные деньги тратились без счета. Как утверждает Пахимер, «Палеолог черпал из казны обеими руками и мотовски расточал то, что собиралось скряжнически»⁶. Финансовые потребности государства были велики. Помимо восстановления Константинополя, регулярных затрат на содержание многочисленного чиновничества и крупных сумм, уходивших на удовлетворение все возраставших аппетитов знати, большие средства поглощали армия и флот. Армия в значительной мере комплектовалась за счет наемников, главным образом турок и монголов. Ее численность единовременно достигала 15—20 тыс. человек⁷. Годичное содержание одного воина-наемника обходилось государству примерно в 24 иперпира (минимальный годовой доход с прений, предоставлявшихся командной прослойке войска, составлял не менее 36 иперпиров)⁸. Снаряжавшийся с помощью Генуи флот насчитывал от 50 до 75 кораблей и стоил государству примерно четвертой части сумм, тратившихся на сухопутную армию⁹. Большие средства уходили на нужды дипломатии, богатые дары папскому престолу и иностранным правителям, на отправление и прием посольств. Соображения престижа заставляли византийское правительство возрождать традиции мировой державы, диктовали необходимость восстановления в прежнем блеске придворной жизни и пышного дворцового церемониала.

Огромные траты быстро истощили казну, доставшуюся Палеологу от его предшественников. Между тем налоговые поступления, основной источник пополнения государственных финансов, имели тенденцию к сокращению. Контроль государства над увеличением численности освобожденных от налогов париков на частновладельческих землях практически совсем перестал осуществляться¹⁰. Много сельских жителей, плативших налоги государству, в поисках выхода из тяжелого положения бежало в поместья феодалов, превратившись в зависимых париков, плательщиков феодальной ренты¹¹. Сокращение числа налогоплательщиков шло особенно быстро с ростом феодальных привилегий земельных магнатов и особенно с расширением иммунитетных прав. Податная экскуссия, даруемая феодалам, как правило, распространялась на их париков, которые впредь уплачивали бывшие государственные налоги своим господам. Предоставление феодалам полной и неограниченной податной экскуссии, широко жаловавшейся Михаилом VIII¹², не только сокращало доходы фиска, но постепенно все более высвобождало поместья феодалов из-под контроля государства, ослабляя тем самым позиции центральной власти.

Другой важный финансовый источник — таможенные пошлины, приносившие Византии при Комнинах несколько тысяч золотых монет ежедневного дохода¹³, теперь, с переходом международной торговли в руки генуэзцев и венецианцев и отмены для них торговых пошлин, почти полностью иссяк.

Чтобы справиться с постоянным финансовым дефицитом, правительство Михаила Палеолога прибегало к крайним мерам — к дальнейшей порче монеты, конфискациям имущества лиц, впавших в немилость, к штрафам, взимавшимся по разным поводам с населения¹⁴.

В византийской деревне царили запустение и нищета. Крестьянское хозяйство, десятилетиями страдавшее от разорения, вызванного вражескими вторжениями и внутренними междоусобицами, повсеместно пришло в упадок.

Даже весьма скудные сведения, которые дошли до нас о положении дел в провинциях во время Михаила VIII, позволяют судить о катастрофическом обнищании восточных областей империи. Грабительская налоговая политика, частые кадастровые переписи и внеочередные сборы налогов приводили к полному разорению сельского населения. По словам Пахимера, «отсутствие денег у крестьян вынуждало их отдавать в счет налогов золотые и серебряные монеты, служившие им головным украшением, и оттого становиться еще беднее»¹⁵. С завоеванием Константинополя и возвращением императорского двора в столицу постепенно захирели и такие богатые области, как Вифиния, бывшая в свое время источником благосостояния Никейской империи. Безудержный грабеж государства привел к взрыву недовольства обездоленного крестьянства Вифинии: в 1262 г. вспыхнуло восстание вифинских акритов. В Никейской империи они были свободны от уплаты налогов и несения других повинностей. С приходом к власти Михаила VIII была проведена реформа, приведшая фактически к ликвидации пограничной службы акритов. Их земли были обложены податями, а воинам в виде компенсации назначили жалование, которое выдавалось нерегулярно и систематически уменьшалось¹⁶. Акриты при поддержке вифинского крестьянства, настроенного в пользу старой династии, подняли восстание. В среде восставших появился слепой юноша, выдававшийся ими за Иоанна IV. Посланное против восставших войско оказалось бессильным против засевших в горах акритов, которые хорошо знали местность и с успехом отражали атаки. Восстание удалось подавить путем обмана и подкупа отдельных его вожаков и участников¹⁷. В результате карательных экспедиций Вифиния была разорена.

Грабительская политика правительства в отношении восточных областей дорого обошлась Византийскому государству. Местное население все чаще предпочитало входить в контакты с турками и переселяться в их области. Оборона восточных границ империи была полностью дезорганизована — акриты уклонялись теперь от несения пограничной службы, перебегали к туркам. Турки по большей части безнаказанно переходили границу империи и захватывали византийские области. Им удалось овладеть важным опорным пунктом византийцев — городом и крепостью Траллы, который был разрушен до основания, а его жители перебиты. Процесс проникновения турок облегчался и тем, что все помыслы Михаила Палеолога были устремлены на запад, где его вожделенной целью было окончательное изгнание латинян. Военные экспедиции на восток посылались лишь эпизодически, и вся восточная граница империи в годы пребывания Михаила VIII у власти по сути дела была открыта для турок¹⁸.

Международное положение Византии было сложным. Падение Латинской империи явилось тяжелым ударом для многих государей Европы. Были затронуты интересы ряда стран, но в первую очередь был нанесен ущерб престижу папского престола, постоянного защитника латинских императоров Константинополя. Существенно пострадали и позиции Венеции, которая после Нимфейского договора потеряла господствующее положение в торговле в бассейне Восточного Средиземноморья и на Черном море.

Новый папа Урбан IV (1261—1264), вступив на престол, сразу же начал предпринимать меры против Византии, потребовав от Генуи разорвать союз с Михаилом Палеологом. Поскольку генуэзцы отказались, последовали отлучение от церкви правительства Генуи и папский интердикт на все население республики. Венеция поступила еще более решительно, послав с благословения папы флот против союзных эскадр Византии и Генуи. Сначала союзникам сопутствовал успех. Они заняли ряд островов Архипелага, захватили несколько венецианских кораблей. В руках Михаила оказался большой для того времени флот, насчитывавший до 60 галер. К этому времени вернувшийся домой из плена Гийом Виллардуэн был освобожден папой от клятвы, данной Михаилу VIII, и отказался выполнить условия договора о передаче Византии крепостей на Пелопоннесе. Император стал готовить туда военную экспедицию. Но ее пришлось отложить. Венецианцы разбили генуэзский флот в морском сражении при Сетте Поцци (1263 г.), применив хитроумную тактику морского боя. Вслед за тем последовало и политическое расхождение между Михаилом VIII и генуэзцами, воспротивившимися намерениям византийского императора идти к Пелопоннесу. Генуя не рискнула выступить против Гипома, пользовавшегося расположением Урбана IV, боясь еще более обострить и без того опасный конфликт с папской курией. Генуя склонялась к примирению с Римом, чему немало способствовали политика Сицилийского королевства и угрожающее соседство Карла Анжуйского. Разрыв Византии с Генуей стал неизбежным после измены главы генуэзской колонии в Константинополе Гильельмо Гверчи, который в союзе с тайными агентами сицилийского короля Манфреда Гогенштауфена строил планы передачи города латинянам¹⁹. После раскрытия заговора Михаил VIII изгнал генуэзцев из Константинополя, нанеся тем самым тяжелый удар генуэзской торговле, хотя в Галате они удержались.

Теперь византийская дипломатия, стремившаяся всеми силами ослабить антивизантийские коалиции на Западе, стала искать союза с Венецией. В 1265 г. Михаилу VIII удалось заключить договор с венецианцами, по которому их привилегии были восстановлены, а Венеция гарантировала Византии защиту от посягательств Запада²⁰.

Договор с венецианцами давал Византии важные преимущества против Гийома Виллардуэна, поскольку в результате этого договора были фактически разорваны союзные отношения Венеции, правителей Ахайи и Афин, направленные против империи. Михаил VITI теперь мог укрепиться на Эвбее и осуществить, наконец, экспедицию в Монемвасию, чтобы подчинить уступленные ранее Гийомом области. Несмотря на яростное сопротивление объединенных латинских сил Пелопоннеса, поддерживаемых папой, Византии удалось одержать верх; империя прочно утвердилась в этом районе Греции 21; византийские владения на Пелопоннесе называли обычно Мореей.

Герб палеологов. Миниатюра из рукописи ГПБ. Ленинград. XV в.

Положение империи упрочилось. Это заставило правителя Эпира Михаила II Ангела искать мира с империей. Нормализация отношений между двумя греческими государствами сопровождалась браком Никифора, наследника эпирского правителя с Анной, дочерью сестры Михаила VIII Евлогии.

Михаил VIII, однако, не был склонен переоценивать военно-дипломатические успехи Византии. Дальновидный и умный политик, он понимал, что главная опасность империи грозила со стороны папской курии, после потери Константинополя не устававшей призывать к новому крестовому походу против схизматиков-греков. Урбан IV обращался с подобными призывами к французскому королю Людовику IX, к королю Арагона Хайме I. Папа поддерживал изгнанного из Константинополя Балдуина II, благословлял многочисленные планы восстановления латинского господства в Византии. В этих условиях Михаил VIII счел необходимым предпринять дипломатический маневр, направленный на сближение с Манфредом Сицилийским, ярым врагом папы. Союзу с ним в Византии придавали столь большое значение, что Палеолог готов был даже развестись со своей супругой, императрицей Феодорой, и жениться на сестре Манфреда Анне, вдове Иоанна Ватаца, остававшейся после смерти мужа в Византии. Однако Феодора энергично воспротивилась этим планам своего венценосного супруга и была поддержана патриархом Арсением, не допустившим развода. В то же время Манфред не сделал ответных шагов навстречу Михаилу VIII, и союз двух государств не состоялся.

После этого у императора оставался в сущности один выход — добиться союза с папой. Михаил VIII ясно понимал, что единственным путем, ведущим к этому союзу, была церковная уния²².

Не считаясь с настроениями в империи, Михаил VIII направил Урбану IV предложения о заключении мира с последующим обсуждением всех спорных вопросов о догматах. Реакция в Риме была благоприятной. Вскоре встал вопрос о созыве церковного собора, но в это время папа Урбан IV умер (1264), Вслед за тем в Италии развернулись события, повлекшие за собой резное обострение международной обстановки.

Располагавший большими военными силами и материальными средствами, прованский граф Карл Анжуйский, младший брат Людовика IX, в 1265 г. вступил в пределы Италии и вскоре нанес сокрушительное поражение Манфреду Гогенштауфену, который погиб в бою. В 1268 г. был разбит и наследник Манфреда Конрадин Гогенштауфен, посланный Карлом на эшафот. Утвердившись в Южной Италии и Сицилии, Карл Анжуйский начал быстро распространять свое влияние в Западной Греции и на некоторых островах. На правах вассала в тесный союз с ним вступил Гийом Виллардуэн, участвовавший со своим войском в военных операциях Карла.

В 1267 г. в Витербо Карл Анжуйский заключил договор с изгнанным из Константинополя Балдуином, которому обещал в течение ближайших шести лет выступить против империи ромеев. По условиям договора Балдуин отказывался от прав на Пелопоннес и острова Архипелага, передавал Карлу значительную часть византийских территорий в Эпире, в районе Фессалоники, в Сербии и Албании, Военный договор по традиции сопровождался брачным договором между дочерью Карла Беатриче и Филиппом, наследником Балдуина²³.

Перед лицом этой новой угрозы Михаил VIII, невзирая на протесты духовенства, пытался ускорить переговоры об унии восточной и западной церквей. Папская курия, однако, теперь не спешила, стремясь извлечь для себя наибольшие выгоды из создавшейся ситуации. Карл Анжуйский пользовался ее неизменным расположением и покровительством, особенно после того, как он разгромил враждебных Риму Гогенштауфенов. Однако укрепление державы Карла становилось опасным и грозило папскому престолу ослаблением его влияния.

Папа Климент IV предпочел вести тонкую дипломатическую игру, пытаясь добиться максимального политического выигрыша для римской церкви путем ослабления обоих противников. Благословив договор Карла с Балдуином, папа в то же время выразил стремление пойти навстречу предложениям Михаила VIII. Климент IV был твердо уверен в том, что осуществление церковной унии, которая поставила бы Византию в подчиненное по отношению к Риму положение, одновременно явилось бы серьезным препятствием для политических притязаний Карла Анжуйского. Однако условия заключения унии, предложенные Римом, были столь унизительны для Византии, что Михаил, зная о позиции греческого духовенства, не рискнул форсировать переговоры. Папа требовал не только согласиться с принятым на Западе толкованием учения об исхождении святого духами признать верховную власть Рима в вопросах веры, но и утвердить за папским престолом право разрешать споры о вероучении. Переговоры об унии зашли в тупик. В 1268 г. папа Климент IV умер, и папский престол в течение трех лет оставался вакантным.

Между тем Карл Анжуйский вел широкую подготовку к походу против Византии. Карлу обещали помощь Венгрия, кастильский король Альфонс X Мудрый, сербы и болгары. Попытка привлечь к походу Венецию не имела успеха. Венецианцы, опасаясь усиления могущества Карла Анжуйского, предпочли нейтралитет. Ко двору сицилийского короля стекались политические противники Михаила VIII, вплоть до бежавшего из Византии слепого Иоанна IV Ласкариса.

Новые попытки Михаила VIII отвратить от империи нависшую угрозу путем переговоров об унии через французского короля Людовика IX ни к чему не привели. Военный конфликт казался неминуемым.

Только необходимость принять участие в крестовом походе Людовика IX в Тунис вынудила Карла на ближайшие годы отложить нападение на Византию. Впрочем, его отряды продолжали не без успеха действовать в Западной Греции, а дипломатическая борьба против Михаила VIII не ослабевала.

В 1272—1273 гг. в результате военных действий Карла Анжуйского в Албании албанские города избрали Карла своим королем. В начале 70-х годов Карлу удалось спровоцировать острый конфликт между Палеологом и правителем Фессалии Иоанном Комнином Ангелом. Иоанн Комнин вел двойственную политику, признавая суверенитет Константинополя, но не порывая связей и с латинянами. Он представлял собой возможного союзника Карла в случае его нападения на Византию. Воспользовавшись изменой одного из своих вельмож — Андроника Тарханиота, бежавшего к Иоанну Комвину, своему тестю, Михаил VIII послал против фессалийского правителя большое войско под командованием своего брата, деспота Иоанна Палеолога. Сначала Иоанн Комнин был разбит и укрылся в Новых Патрах. Осадив город, византийцы требовали выдачи Иоанна Комнина. но ему удалось бежать. Он явился в Фивы и получил там 300 всадников, с которыми неожиданно напал на византийцев. Отряды Иоанна Палеолога обратились в бегство, оставив победителю богатую добычу.

Эти события совпали с военными действиями византийцев против латинян на Эвбее. В 1275 г. туда был послан огромный византийский флот из 73 кораблей во главе с Алексеем Филантропином. Византийская эскадра почти в четыре раза превосходила флот, снаряженный латинянами Эвбеи и Южного Пелопоннеса. Тем не менее греки были оттеснены к берегам Фессалии и понесли большие потери. Только появление на берегу Иоанна Палеолога и помощь остатков его войска, перебравшегося на корабли, решили исход битвы в пользу византийцев²⁴.

Пользуясь тем, что в Сицилии в это время возникли внутренние осложнения, и опасаясь, что отсрочка в военных приготовлениях Карла продлится недолго, Палеолог со всей присущей ему энергией развернул дипломатическую борьбу против сицилийского короля. Один за другим возникали планы многообразных политических комбинаций, в осуществлении которых далеко не последним средством были династические браки. Михаилу VIII удалось привлечь на свою сторону Венгрию, союз с которой завершился в 1272 г. женитьбой сына и наследника византийского императора — Андроника на дочери венгерского короля Стефана Анне. Византийская дипломатия стремилась к сближению с политическими противниками Карла Анжуйского: строились планы союза с правителями Пиренейского полуострова, были установлены связи с враждебной Карлу лигой в Северной Италии, возглавлявшейся Альфонсом Х Мудрым. Обсуждался проект брака самого Михаила VIII с дочерью Альфонса.

Византия зорко следила за позицией своих соседей — болгар и сербов. Отношения с Болгарией в начале 70-х годов были враждебными. Болгарский царь Константин Тих, женатый на сестре Иоанна IV Ласкариса Ирине, разделил, наконец, ненависть своей жены к Палеологу. Вражда особенно усилилась после 1272 г., когда Михаил VIII подтвердил привилегии архиепископа Охрида и всей Болгарии. Церковная независимость сербов и болгар объявлялась незаконной. Отношения не наладились и после смерти Ирины, когда Тих женился на племяннице Михаила VIII Марии. Воспользовавшись тем, что византийцы не отдали Болгарии предназначенных Марии в приданое прибрежных районов с Анхиалом и Месемврией, болгары начали войну, которая велась с большим ожесточением. Стремясь быстрее разгромить Болгарию и опасаясь вмешательства латинян, Палеолог направил против болгар орды монгольского хана Ногая, подвергшие опустошению болгарские земли.

Вскоре в Болгарии вспыхнуло народное антифеодальное восстание, во главе которого встал пастух Ивайло²⁵. Восставшие разгромили несколько военных отрядов монголов, а затем начали войну против Константина Тиха и болгарских феодалов. Царь попал в плен к восставшим и был убит. Его армия перешла на сторону Ивайла. Вскоре почти вся страна оказалась в руках восставших, а Ивайло был провозглашен царем (1277—1279). Болгарские боляре поспешили обратиться за помощью к Михаилу Палеологу. Византийский император направил в Болгарию на подавление восстания большую армию. Болгарские боляре согласились провозгласить болгарским царем ставленника Михаила VIII внука Ивана Асеня II — Ивана, женатого на дочери византийского императора.

Между тем царица Мария, стремившаяся сохранить болгарский престол за своим сыном, вступила в переговоры с Ивайлом и предложила ему жениться на ней. Их свадьба состоялась весной 1278 г. Действия византийских войск против Ивайла были поначалу успешными: в феврале 1279 г. они вступили в Тырнов. Иван был провозглашен царем под именем Ивана Асеня III. Однако вскоре войска Ивайла, значительно пополнившиеся за счет вновь восставших крестьян, нанесли несколько поражений византийцам. Но это были лишь временные успехи. В рядах восставших начался разброд. Женитьба Ивайла на царице и последовавшее затем его сближение с феодальными кругами вызвало разочарование у крестьян и внесло раскол в их ряды. Войска Ивайла начали таять, и он был вынужден бежать из Болгарии. Его попытка обратиться за помощью к монголам закончилась для него трагически: в стане хана Ногая он был убит в результате происков византийского императора.

Попытки Михаила VIII привлечь на сторону Византии Сербию путем династического брака сына императора Константина с дочерью сербского короля Стефана Уроша I не имели успеха, и Сербия продолжала сохранять западную политическую ориентацию^25а.

С вступлением на папский престол Григория X (1271—1276) вновь был поднят вопрос об унии церквей. На этот раз в унии проявил заинтересованность сам папа, одержимый идеей консолидации сил христианства для организации нового крестового похода против мусульман²⁶. Последовал обмен посольствами. Папа предлагал заключить унию на соборе католической церкви в Лионе в 1274 г. От Византии требовалось принять латинский символ веры и признать верховенство папы в церковных делах. Григорий X обещал Михаилу Палеологу добиться установления мира и прочного политического союза между латинскими державами и Византией.

Михаилу VIII предстояла трудная миссия — убедить греческое духовенство согласиться заключить унию на условиях, выдвинутых папой. Отношения императора с патриархом и высшими иерархами православной церкви были враждебными. За ослепление юного Иоанна IV Ласкариса патриарх Арсений в свое время отлучил императора от церкви и отказывался снять отлучение, несмотря на униженные просьбы Михаила. Последовала тяжелая борьба, стоившая Арсению патриаршего престола²⁷. Лишь при патриархе Иосифе (1266—1275) отлучение с Михаила было снято, но его авторитет был поколеблен и отношения с церковью оставались натянутыми.

Как и опасался император, его речь на соборе перед православным духовенством в защиту церковной унии была встречена патриархом и высшим клиром неприязненно. Не произвели впечатления и приведенные Палеологом аргументы в пользу политической целесообразности союза с латинянами. Большинство собравшихся хранило молчание. Императора поддержали лишь архидиакон Мелитиниот и протоапостоларий Георгий Кипрский. Патриарх Иосиф колебался. Все ждали слова авторитетнейшего хартофилака Иоанна Векка. Тот, после некоторых колебаний, выступил против унии, осудив латинян как еретиков. Михаил VIII в гневе покинул заседание, приказав предать Векка суду. Несмотря на вмешательство патриарха, Векк был схвачен и заключен во Влахернскую тюрьму. Конфликт между императором и церковью достиг небывалой остроты. Ожесточенная распря расколола и греческое духовенство.

Император вместе с Мелитиниотом и Георгием Кипрским составил пространный документ, в котором, ссылаясь на исторические акты и творения отцов церкви, пытался оправдать позицию латинян. Документ был передан патриарху. Тот под энергичным давлением непримиримого монаха Иова Иасита возглавил оппозицию. По поручению Иосифа Иасит при деятельном участии историка Георгия Пахимера составил ответ Михаилу, в котором латиняне проклинались как еретики и всякое общение с ними объявлялось греховным. Церковная оппозиция составила и распространила послание ко всему православному христианству, объявлявшее латинское вероучение еретическим. Такой оборот событий вынудил императора примириться с Векком и использовать все его влияние, чтобы убедить церковников пойти на уступки. Векку было предложено внимательно изучить наследие отцов церкви, в том числе сочинения Никифора Влеммида, известного своими примирительными тенденциями в вопросах вероучения. Векк пошел на соглашение, высказавшись в пользу унии. Его позиция помогла императору добиться отправки миссии к папе.

Однако борьба внутри греческой православной церкви не прекратилась. Напротив, она стала еще более острой, особенно после того, как император решил прибегнуть к террору. Представители духовенства, державшие сторону императора, составили своеобразную присягу в духе унии, текст которой носили в столице по домам. Отказавшихся поставить свою подпись ждали репрессии — опись имущества, огромные штрафы, аресты и ссылки²⁸. Сосланных было множество: их отправляли на острова, в Никею и другие города Малой Азии, в отдаленные монастыри. Многие противники унии были подвергнуты телесным наказаниям и предоставлены глумлению константинопольской толпы.

Историк Пахимер, современник событий, рассказывает о судьбе ученого ритора Мануила Оловола. Незаурядно одаренный, широко по тем временам образованный человек, он вскоре после прихода Михаила VIII к власти жестоко пострадал, будучи приверженцем Иоанна IV Ласкариса. Оловолу отрезали нос и губы, после чего он ушел в монастырь. Позднее, однако, по настоянию патриарха его приблизили к трону и назначили ритором специальных школ, открытых при крупнейших столичных храмах. Поначалу он поддержал императора в вопросе об унии, но вскоре выступил с ее категорическим осуждением, за что был немедленно сослан в Никею, в Иакинфов монастырь. Но и там он не изменил убеждений. Тогда по приказу императора он был привезен в оковах в Константинополь и подвергнут мучительным пыткам. Потом Оловола вместе с десятью другими жертвами императорского произвола связали веревками, обвешали овечьими внутренностями и долго водили по городу, подвергая бесчисленным издевательствам.

Патриарха Иосифа, своего старого друга и духовника, император вынудил переселиться в монастырь Перивлепты. За ним было сохранено право на патриарший престол в том случае, если уния не будет осуществлена.

Между тем византийское посольство в составе бывшего патриарха Германа, митрополита Никеи Феофана, логофета Георгия Акрополита и двух императорских вельмож, Панарета и Верриота, направилось на собор, надеясь на благосклонный прием у папы. Карл Анжуйский был вынужден уступить требованию Григория X и вновь отложить намеченный с Балдуином поход на Византию.

Официальное оформление унии восточной и западной церквей состоялось на соборе католического духовенства в Лионе, куда в конце июня 1274 г. прибыли послы Михаила Палеолога. Греки признавали три основных пункта унии: супрематию папы над всей христианской церковью, верховную юрисдикцию папы в канонических вопросах и необходимость поминать папу во время церковных богослужений. Согласившись на заключение унии, Византия, тем не менее, ставила папству ряд политических условий. Наиболее важным из них было требование, чтобы папа добился мира между Византией и латинскими государствами. Михаил VIII обещал в свою очередь принять участие в задуманном Римом крестовом походе против мусульман 29.

6 июля 1274 г. на четвертом заседании собора Георгий Акрополит принес присягу папе, утверждая тем самым его верховенство в христианской церкви. Члены византийской миссии подписали присягу Акрополита³⁰. Уния церквей совершилась.

Прошло, однако, немного времени, и стало ясно, что уния не оправдала возлагавшихся на нее надежд. Мира между латинскими государствами и Византийской империей не наступило, напротив — военные действия в Западной Греции и на островах Архипелага вспыхнули с новой силой. Карл Анжуйский не отказался от планов похода на Константинополь, настойчиво выпрашивая у папы разрешения выступить против Михаила Палеолога. Папство фактически игнорировало политические требования Византии. Оно лишь без конца добивалось от греков новых подтверждений их верности унии. Легатам папы Николая III вменялось в обязанность требовать у греков клятв и письменных свидетельств, подкрепленных подписями и именными печатями. Легаты имели право отлучать от церкви непокорных византийцев. Папа считал необходимым присутствие в Константинополе постоянного кардинала-легата, который должен был от имени папы осуществлять главенство в византийской церкви³¹.

Обстановка в империи накалялась. Официальное признание унии далеко не означало ее реального претворения в жизнь. Византийское духовенство в массе своей не приняло унии, не желало вносить изменений в освященный веками порядок православных богослужений, отказывалось поминать папу в церквах и признавать догмат об исхождении святого духа «и от сына» (filioque). Унию неизменно отвергало монашество³². Возведенный после заключения унии на патриарший престол ее ярый приверженец Иоанн XI Векк (1275—1282) возбуждал всеобщую ненависть. Уния с Западом неизбежно грозила византийскому духовенству и монашеству потерей господствующего положения в византийской церкви, сокращением доходов и ослаблением влияния на народные массы.

Споры об унии, поначалу вспыхнувшие преимущественно в церковных кругах, недолго сохраняли видимость богословских дискуссий. Вскоре они вылились в ожесточенную социальную и политическую борьбу, охватившую различные слои византийского общества³³. Самое активное участие в событиях приняла светская феодальная знать³⁴, расколовшаяся, как и православное духовенство, на два лагеря.

Против унии выступали средние слои городского населения, ремесленные и торговые круги Константинополя, чьи интересы были жестоко ущемлены в результате захвата иностранцами (преимущественно итальянцами) ключевых позиций в торговле. Наконец, противники унии находили неизменную поддержку среди широких народных масс, и прежде всего у византийского крестьянства, тяжко страдавшего в годы господства латинян.

К числу сторонников унии принадлежали в первую очередь придворная знать и государственное чиновничество. К этой партии в разное время примыкала часть высшего православного духовенства и византийской интеллигенции. Сторонники унии были, однако, в меньшинстве и удерживали свои позиции, лишь используя карательную мощь государственного аппарата. Голос врагов унии звучал все громче.

Вскоре улицы, площади и рынки Константинополя стали ареной народных волнений. Протест народных масс против унии приобрел отчетливо выраженную социальную окраску. Всем ненавистный патриарх Иоанн Векк писал: «Не только люди образованные, но даже женщины, их служанки, люди, ничего, кроме земледелия и обычных занятий, не знающие, считали нас чуть ли не злодеями и дерзко поносили тех, которые хотя бы осмелились намекнуть на унию»³⁵. Выступления врагов унии приобретали явно антиправительственный характер, угрожая трону Палеолога. Обстановку в Константинополе в это время живо характеризует рассказ Пахимера о появлении анонимных антиправительственных памфлетов (василографий), откровенных пасквилей на императора, ходивших в столице по рукам. Последовала новая волна жестоких репрессий. Среди жертв террора, наряду с врагами унии, было много политических противников Михаила Палеолога, обвинявшихся в заговоре против императора. При дворе царила атмосфера интриг и доносов, усугублявшаяся крайней подозрительностью Михаила Палеолога. Репрессии не миновали и императорской семьи: пострадали многие родственники Михаила Палеолога.

Однако карательные меры оказались тщетными. Они лишь окончательно скомпрометировали дело унии. Число ее сторонников сокращалось. Многие знатные вельможи отшатнулись от Михаила Палеолога³⁶. Резко возрос поток эмигрантов из Византии, направлявшийся в основном к Иоанну Комнину Ангелу в Новые Патры, ставшие центром политической оппозиции византийскому императору. Влияние Иоанна Комнина настолько возросло, что он смог организовать церковный собор с привлечением монахов Афона и Вифинского Олимпа и объявить на нем анафему Михаилу, патриарху Векку и римскому папе.

Константин акрополит. Деталь серебряного оклада иконы «Богоматерь с младенцем». Конец XIII - начало XIV в. Государственная Третьяковская галерея

Иоанн Комнин спешил извлечь для себя максимум политических выгод из внутренних смут, постигших Византийскую империю. Он вновь апеллировал к своим постоянным союзникам — латинским правителям Греции, вступил в переговоры с трапезундским императором Иоанном, пытаясь, хотя и безуспешно, убедить его выступить против Михаила. Стремясь нейтрализовать активность Иоанна Комнина, Палеолог в 1278 г. послал против латинян Эвбеи флот, одержавший победу. Но на суше военные операции против Иоанна Комнина, как и прежде, закончились плачевно для империи: византийское войско было разбито.

Снова для Византии становилась реальной угроза войны с Карлом Анжуйским, который после смерти Гийома Виллардуэна в 1278 г. прочно утвердился в Греции. Опасность особенно возросла после возведения в 1281 г. на папский престол Мартина IV, французского кардинала, ставленника Карла. Новый папа незамедлительно разорвал союзные отношения с Византией. Византийский император как главный виновник провала унии был отлучен от церкви³⁷. Теперь Карл Анжуйский мог начать войну с империей. В его планы входило создание мощной военной коалиции Италии, Франции, Венеции и латинских владений Греции, против которой империя Михаила Палеолога не могла бы устоять. С венецианцами в 1281 г. Карл заключил договор о совместном походе на Византию³⁸. Поддержку Карлу оказали также Иоанн Комнин Ангел и сербский король Милутин.

Михаил VIII пытался опереться на врагов Карла — генуэзцев и особенно на Арагонское королевство. Король Арагона Педро III, женатый на дочери Манфреда Гогенштауфена, с мощным флотом выступил против Карла, заявив династические притязания на сицилийский престол. Когда в 1282 г. испанский флот приближался к сицилийским берегам, на острове вспыхнуло народное восстание против иноземного гнета. Восставшее население Палермо и других городов Сицилии перебило французские оккупационные войска. Сицилийское королевство распалось. «Сицилийская вечерня» дала возможность Педро Арагонскому высадиться на острове и вскоре стать сицилийским королем. Карл Анжуйский, держава которого теперь ограничивалась пределами Южной Италии (Неаполитанское королевство), должен был навсегда распроститься с планами похода на византийскую столицу³⁹. Вскоре, в 1285 г., он умер.

Окрыленный столь счастливым для империи стечением событий, Михаил Палеолог задумал новый поход против латинян Греции, чтобы окончательно изгнать их. Но этот поход, в котором Михаил лично возглавлял войско, оказался для императора последним: в конце 1282 г. во Фракии он скончался.

Византийский престол перешел к сыну Михаила Андронику II (1282—1328), бывшему во многом полной противоположностью своему отцу. Он не был ни крупным политиком, ни выдающимся полководцем. Любитель философии и литературы, широко образованный богослов, он приобрел известность как покровитель наук и искусств⁴⁰.

Андроник II пришел к власти в годы, когда тяжелый внутриполитический кризис, охвативший империю в связи с заключением Лионской церковной унии, достиг кульминации. Не отличавшийся твердым характером и в сущности не имевший собственной политической программы, Андроник старался держаться в русле доминировавших в столице настроений. Всеобщая враждебность к унии определила его политику. Андроник даже не решился везти в столицу для торжественного погребения тело своего отца, с именем которого было связано восстановление Византийской империи. Михаил VIII был наскоро похоронен либо во фракийской степи, либо в одном из местных монастырей.

Православная партия торжествовала. Противники унии, осужденные Михаилом VIII, были возвращены из тюрем и ссылок и рассматривались как мученики за православие. Вся ярость врагов унии обрушилась в первую очередь на патриарха Векка. Духовенство решительно требовало его смещения и предания суду. Векк удалился в монастырь, затем он отрекся от патриаршего престола и был отправлен в ссылку в Бруссу.

Престарелый Иосиф был вновь возведен на патриарший престол, но вскоре умер. Между тем ожесточенная борьба внутри византийской церкви не прекращалась. Вновь ожили старые распри между церковными группировками арсенитов (зилотов) и иосифлян. Приверженцы патриарха Арсения, умершего еще в 1273 г., возобновили свои требования осудить покойного патриарха Иосифа, узурпировавшего, по их мнению, патриарший престол. Императору и новому патриарху Григорию Кипрскому пришлось созывать специальный церковный собор в Адрамиттии (1284 г.) для примирения боровшихся группировок.

Не желали сдаваться без боя и униаты. Непримиримый Векк уличил патриарха Григория в невежестве. Патриарх был вынужден удалиться в монастырь (1289 г.). С 1289 по 1320 г, в условиях незатухавшей внутрицерковной борьбы патриархи сменялись один за другим, бессильные восстановить мир внутри церкви.

Состояние византийской экономики было тяжелым. Непомерные траты предшествующих десятилетий и внутриполитические смуты окончательно подорвали благосостояние империи. Андроник решил распустить византийский флот и значительно сократить расходы на наемную армию. Это не замедлило сказаться на обороноспособности государства и повлекло за собой резкую перемену внешнеполитического курса.

Внешняя политика Византии при Андронике II потеряла ту целеустремленность и наступательный характер, какими она отличалась при Михаиле VIII. Действия Византии на ее западных рубежах чаще всего не преследовали иных целей, кроме сохранения статуса кво, или же носили оборонительный характер.

Впрочем, и Запад после крушения королевства Карла Анжуйского в сущности не предпринимал новых крупных попыток нападения на Византийскую империю. Неаполитанское королевство не имело сколько-нибудь значительного политического веса. Преемник Карла Анжуйского Карл II Неаполитанский должен был постоянно опасаться Сицилийского королевства, где обосновались ставленники Арагонского государства, которые в 1302 г. нанесли ему поражение⁴¹. Планы Карла II в отношении Византии в этот период не шли далее попыток удержать за собой владения в Греции.

Старый враг Палеологов Иоанн Комнин Ангел предпринял, правда, попытку захватить Фессалонику и организовал с этой целью военный поход своего сына Михаила. Но Андронику II оказал помощь эпирский деспот Никифор, который пригласил к себе Михаила и коварно выдал его византийскому императору. Вскоре Андроник сумел закрепить за собой Фессалонику, заключив после смерти своей цервой жены Анны Венгерской брачный союз с Иолантой, дочерью маркиза Монферратского. Новая императрица, принявшая после брака с Андроником имя Ирины, обеспечила за Византией наследственные права на Фессалонику⁴².

Центром политических интриг против Византийской империи на рубеже XIII—XIV вв. стала Франция. После того как в 1291 г. с падением Акры Сирия и Палестина оказались в руках турок, претендовавший на руководящую роль в европейской международной политике французский двор вместе с папским престолом вновь подняли вопрос об организации крестовых походов на Восток. Восстановлению державы латинян в Византии и завоеванию Константинополя в этих планах, естественно, уделялось главное внимание. При дворе французского короля Филиппа IV Красивого вскоре возник проект брака брата короля — Карла Валуа и Екатерины де Куртене. внучки императора Балдуина II, носившей титул «императрицы константинопольской».

Незадолго до этого Франция энергично воспротивилась намерениям Андроника II женить на Екатерине де Куртене своего старшего сына и соправителя Михаила (IX)⁴³. Длительные переговоры византийского императора, желавшего с помощью этого брака нормализовать отношения между Византией и Анжуйским королевским домом, окончились безрезультатно, и Михаил женился на армянской принцессе Ксении, принявшей после свадьбы имя Марии. Папа Бонифаций VIII оказал деятельную поддержку французскому проекту, и в 1304 г. брак Карла с Екатериной де Куртене состоялся. Карл Валуа считался отныне на Западе законным претендентом на византийский престол.

Вскоре был задуман военный поход на Константинополь, подготовка к которому длилась в течение нескольких лет. Однако Карлу Валуа не удалось создать сколько-нибудь прочной военной коалиции против Византийской империи Его поддержали лишь папа Климент V, Венеция и сербский король Милутин. Через посредство сицилийского короля на службу к Карлу Валуа удалось привлечь наемное войска каталонцев, впрочем, не оправдавшее надежд организаторов похода. Неаполитанское королевство не примкнуло к союзу. Вскоре нереальность планов французского претендента на византийский престол стала очевидной. Венеция отказалась от участия в походе и предпочла в 1310 г. заключить с Византией перемирие. Карл Валуа, видя тщетность своих попыток, был вынужден отказаться от своих планов.

Впрочем, Запад вскоре выдвинул против Византии нового претендента. На этот раз им оказался Филипп Тарентский, сын Карла II Неаполитанского. Получив от отца наследственные права на латинские владения в Греции, Филипп настойчиво распространял здесь свое влияние. Заключив брак с дочерью эпирского деспота Никифора Тамар, Филипп вскоре выступил с притязаниями на Эпир и в 1295 г. занял этолийские города. Но его активность была вскоре нейтрализована действиями Византии, которая предприняла несколько военных экспедиций в Фессалию и Эпир. После смерти эпирского деспота Никифора его вдова Анна, стремившаяся помешать своему зятю утвердиться в Эпире, искала помощи у Византии. В результате вмешательства византийских войск продвижение Филиппа в Эпире было» приостановлено.

Успешный ход военных операций Византии против Филиппа в 90-х годах XIII в. был, однако, осложнен серьезной угрозой со стороны Сербии. В 1296 г. сербский король Милутин отнял у Византии Диррахий, возвращенный империей еще в 1291 г. Его войска далеко продвинулись в глубь Македонии. Андроник II предпочел мирный исход конфликта. Вопреки протестам константинопольского патриарха Андроник отдал в жены престарелому Милутину свою малолетнюю дочь от Иоланты-Ирины Симониду. Свадьба состоялась весной 1299 г. Милутин получил в приданое значительные территории к северу от Охрида, Прилепа и Штипа.

Между тем Филипп Тарентский продолжал свои действия в Греции. В 1306 г. он сделал правителем Афино-Фиванского герцогства своего ставленника Гвидо, который вскоре подчинил своей власти Фессалию, будучи опекуном внука Иоанна Комнина Ангела Иоанна II. Филиппу Тарентскому удалось захватить у сербов Диррахий и значительно упрочить свое влияние на Пелопоннес.

Вскоре Филипп Тарентский получил поддержку со стороны папского престола и Франции. Карл Валуа предложил Филиппу в жены свою дочь Екатерину, наследницу прав Балдуина на Византию. Филипп поспешил развестись с Тамар и вступить в новый брак (1313 г.), суливший ему заманчивые перспективы.

Однако честолюбивым замыслам Филиппа не суждено было сбыться, хотя он получил широкую денежную поддержку от папы, а французский король готов был предоставить ему необходимое для похода войско. Лишь в 1325 г. в результате похода его брата Иоанна удалось отвоевать у византийцев часть территории Эпира.

В те же годы империя оказалась втянутой в острый военный конфликт, вспыхнувший между двумя средиземноморскими соперниками — Генуей и Венецией. Андроник II, в противоположность своему отцу Михаилу VIII, умевшему использовать традиционные противоречия генуэзцев с венецианцами, отдавал решительное предпочтение Генуе, нуждаясь в помощи ее флота. Генуэзцы хозяйничали в северной части Средиземноморья, в Мраморном и Черном морях. В Крыму Генуя основала колонию Каффу и стремилась полностью монополизировать черноморскую торговлю, энергично вытесняя венецианцев⁴⁴ Утвердившись в Галате, Генуя фактически контролировала всю морскую торговлю между Средиземным и Черным морями.

Между тем положение Венеции в те же годы резко ухудшилось. С захватом турками Сирии и Палестины Венеция фактически лишилась огромного района в южной части Средиземного моря, где преимущественно концентрировалось ее влияние. В 1294 г. Венеция объявила Генуе войну, в которой генуэзцы первоначально одержали ряд побед. Но вскоре Венеция сумела взять реванш. Венецианский флот под командованием адмирала Моросини. войдя в Босфор, разграбил и сжег Галату. Генуэзские колонисты были вынуждены искать спасения за стенами Константинополя. Вслед за тем венецианский флот двинулся в Черное море и разрушил Каффу (1296 г.) Разгрому подверглись и принадлежавшие богатому генуэзскому роду Цаккариа квасцовые рудники в Фокее.

Византийский император поспешил вмешаться в конфликт. Греки арестовали венецианских купцов и наложили на них высокий штраф. Имущество живших в Константинополе венецианцев было конфисковано. Андроник потребовал у венецианцев возмещения ущерба, причиненного Галате. Венециано-генуэзский конфликт постепенно превратился в войну Византии с Венецией, тогда как генуэзцы, разгромив в 1298 г. в Адриатическом море венецианский флот, не замедлили заключить с Венецией мир.

В 1301 г. венецианский флот блокировал Константинополь и захватил ряд островов Архипелага. Андроник II был вынужден уплатить венецианцам 4 тысячи золотых в качестве выкупа за пленных византийцев и в 1303 г. подписал мир, который утверждал за Венецией ее старые торговые привилегии⁴⁵.

Генуя не преминула воспользоваться благоприятными обстоятельствами и, добившись согласия византийцев, спешно отстраивала и укрепляла Галату. Вскоре напротив Константинополя вырос новый богатый генуэзский город-крепость, обнесенный мощными стенами с башнями и бойницами.

Тяжелые испытания этой войны значительно ослабили империю. Но подлинная катастрофа надвигалась на Византию с ее восточных рубежей, где к 1300 г. турки стали хозяевами положения.

Во второй половине XIII столетия в системе государственных образований турок — сельджуков в Малой Азии произошли большие изменения. Иконийский султанат Сельджукидов в результате глубокого внутриполитического и внешнеполитического кризиса, связанного с завоеваниями монголов в Малой Азии, к концу XIII в. фактически распался на ряд княжеств — эмиратов. В их число входил эмират, основанный одной из ветвей огузского племени тюрок — кайы, которые в связи с наступлением монголов на Среднюю Азию откочевали оттуда в количестве нескольких тысяч шатров и поступили на службу к иконийскому султану. Полученный от султана в 30-х гг. XIII в. эмират огузов — кайы лежал по соседству с Никейской империей, на р. Сангарий, к северо-западу от Дорилея.

Вождь кайы Эртогрул расширил территорию эмирата за счет греческих областей. Первоначально небольшое и экономически слабое княжество быстро усиливалось и стало ядром нового Турецкого государства при сыне Эртогрула Османе, по имени которого оно и получило свое название. Основатель новой династии турецких султанов Осман I Гази (1288—1326), продолжая завоевание византийских земель, еще более расширил территорию эмирата^45а. В 1289 г. в его руках оказался Дорилей (Эскитерсир). В 1299 г., когда султан Алаеддин Кайкубад III бежал из Икония, спасаясь от гнева восставших жителей столицы, Осман фактически стал главой государства.

К началу XIV в. почти вся Малая Азия была потеряна. В руках императора оставались лишь Никея, Никомидия, Брусса, Сарды, Филадельфия, Магнисия, Ираклия и Смирна. Поход Михаила IX в 1302 г. в Магнисию окончился плачевно. Византийское войско было разбито, а Михаил должен был бежать в Пергам. В том же году предводитель турок и основатель новой династии Осман нанес грекам поражение под Никомидией.

Положение создалось угрожающее. Андроник II поспешил принять предложение предводителя наемного каталонского войска Рожера де Флора поступить к нему на службу против турок. Так началась «каталонская кампания», принесшая империи ромеев неисчислимые бедствия и разорение ее жизненно важных районов⁴⁶.

Предки Рожера были немецкого происхождения и служили Гогенштауфенам. Свою подлинную фамилию Блюм Рожер переделал на испанский лад — де Флор. Тщеславный авантюрист, промышлявший в юности пиратством, но опытный в военном деле, Рожер де Флор в 90-х годах XIII в. возглавил войско наемников. Некоторое время он подвизался на службе при дворе короля Сицилии, которому оказал большую помощь в борьбе против Карла II Неаполитанского⁴⁷.

Отряды Рожера комплектовались в основном за счет выходцев из Испании, морских пиратов, действовавших в Средиземном море, и кочевавшего по Европе разноплеменного воинства наемников, жаждавших легкой добычи. Основное ядро этих отрядов составляла испанская пехота, отличавшаяся высокими боевыми качествами.

После того как в 1302 г. военные действия между Сицилией и Неаполитанским королевством закончились мирным договором, войско Рожера оказалось без дела. С одобрения сицилийского короля, преследовавшего собственные цели, Рожер предложил свои услуги византийскому императору.

Андроник II согласился на все условия, выдвинутые Рожером: каталонцам было обещано большое жалование, их предводитель получал титул мегадуки и руку племянницы императора, дочери Иоанна Асеня III Болгарского.

Сицилия и Генуя помогли переправить войско каталонцев в Византию. В сентябре 1303 г. на византийской земле оказалось более б тысяч каталонских наемников. Вместе с сухопутным войском прибыл и флот Рожера, состоявший из 36 кораблей. Рожеру де Флору был оказан в Константинополе торжественный прием. Состоялась пышная свадьба.

Вскоре каталонцы были посланы Андроником против турок, наступавших на Кизичский полуостров, и одержали внушительную победу, разбив более чем 5-тысячную турецкую армию. Перезимовав в Артаки, Рожер де Флор весной 1304 г. выступил к осажденной Филадельфии и, освободив город от наседавших на него турок, двинулся на Нимфей, Магнисию, Эфес. Войско Рожера двигалось победным маршем, нанося туркам один сокрушительный удар за другим. Многотысячные турецкие орды стали откатываться в глубь Малой Азии, неся огромные потери. В результате предпринятого каталонцами наступления турки были изгнаны из прибрежных областей Малой Азии, из долины Меандра, из Фригии, Писидии и Ликаонии.

Однако ликование, охватившее византийцев при первых благоприятных известиях с Востока, длилось недолго. Вскоре оно сменилось глубокой тревогой. Воинственные пришельцы, не стесняясь, грабили страну, облагая жителей освобожденных от турок районов Малой Азии многочисленными поборами на содержание своей армии. Растущая враждебность греков к латинянам-каталонцам все чаще приводила к вооруженным столкновениям. Так было в Магнисии, где местные жители перебили каталонский гарнизон и захватили хранившиеся здесь деньги, военное снаряжение и продовольственные припасы наемников⁴⁸.

Монеты: 1. Михаила VIII, 2-3, Михаила IX и Андроника II Палеологов. Лицевая сторона. Государственный эрмитаж (увеличено)

Опасаясь серьезных осложнений, Андроник в конце 1304 г. отозвал Рожера на Балканах якобы с целью организации похода в Болгарию. Вскоре отношения между императором и предводителем наемников обострились. Содержание каталонского войска требовало огромных средств. Только первый год пребывания каталонцев в пределах Византии обошелся правительству Андроника II в 100 тысяч золотых. Между тем требования каталонцев непрерывно возрастали. Рожер де Флор добивался у Андроника выплаты 300 тысяч золотых. Когда осенью 1304 г. в Византию прибыл новый отряд наемников, возглавлявшийся Беренгарием д'Эстенца, Рожер потребовал уплатить жалование вперед и вновь прибывшим. Финансовое положение империи вскоре оказалось критическим. Было сокращено жалование византийской армии, охранявшей западные границы империи, по всей стране собирались для переплавки золотые сосуды и утварь; порча монеты, к которой прибегал еще Михаил VIII, теперь достигла крайней степени⁴⁹.

Вскоре императору стало известно, что Рожер строит планы похода против Константинополя. Эти планы явно поддерживались Арагонским королевством и Сицилией, откуда на помощь Рожеру двинулся с сицилийским флотом незаконный сын короля Арагона Фадрике.

В это же время в Константинополь пришло известие, что турки предприняли новое наступление на Филадельфию. Слабая, лишенная боеспособной армии и флота империя ромеев была вынуждена пойти на уступки каталонцам. Андроник II предложил Рожеру земли в Малой Азии, если тот вновь выступит против турок. Предводителю наемников было присвоено звание кесаря, а Беренгарий получил титул мегадуки. Каталонцам были выданы крупные суммы денег и большие запасы провианта. Вскоре в руках Рожера и его войска оказалась реальная власть на большой территории в Малой Азии. К ранее освобожденным от турок областям он прибавил Троаду и Мясию. Острова Архипелага находились под контролем его флота. Каталонцы сумели прочно обосноваться на Галлиполи. Положение было таково, что к началу 1305 г. на византийской территории возникло своеобразное каталонское княжество, пользовавшееся поддержкой Запада и откровенно враждебное Византийской империи.

Те же монеты. Оборотная сторона

В апреле 1305 г. Рожер де Флор, готовясь к новому походу против турок и желая обезопасить себе тыл, отправился в Адрианополь, в военный лагерь Михаила IX, где был принят с почетом. Однако во время пира предводитель каталонских наемников, снискавший в империи всеобщую ненависть, был убит. При явном попустительстве Михаила был перебит и сопровождавший Рожера военный отряд каталонцев.

Смерть Рожера повлекла за собой катастрофические для Византийской империи последствия. Беренгарий д'Эстенца, возглавивший каталонское воинство, поспешил направить в Константинополь послов с объявлением войны Андронику II. Жители столицы Византийской империи перебили обитателей испанской торговой колонии, погибли и послы Беренгария. Каталонцы в ответ уничтожили греческое население полуострова Галлиполи. Беренгарий во главе каталонской эскадры двинулся против Константинополя, истребляя все на своем пути. Он взял и сжег Ираклию, но вскоре генуэзский флот нанес поражение Беренгарию, который был взят в плен и отправлен в Геную⁵⁰. Неудача, однако, не сломила каталонцев. Во главе их сухопутных сил встал Рокафорте, имевший ставку в Редесто. В Галлиполи обосновались другие предводители наемников — Рамон Мунтанер, будущий историограф «великой кампании»⁵¹, и Фернанда Хименес. В 1307 г. в окрестностях Аира каталонцы разгромили византийскую армию под командованием Михаила IX, который был ранен и с трудом добрался до Дидимотики. Фракия жестоко была опустошена каталонцами.

В это время к ним подошли подкрепления: вместе с вновь прибывшими отрядами численность их войска по-прежнему превышала 6 тысяч человек. На помощь каталонцам прибыл с флотом инфант Арагона Фердинанд, вернулся из плена Беренгарий д'Эстенца. Но разоренная Фракия уже не могла прокормить многочисленное воинство, лишенное теперь византийского жалованья. Было решено двинуться в Македонию и захватить богатую Фессалонику. Однако в пути между предводителями каталонцев начались раздоры, доходившие до кровопролитных схваток. В одной из таких схваток погиб Беренгарий.

Инфант Фердинанд, главенство которого упорно не хотел признавать Рокафорте, должен был искать спасения на кораблях. Другой предводитель каталонцев — Хименес — предпочел перейти на службу к византийцам. Предводительствуемое Рокафорте войско каталонцев оккупировало в 1308 г. Халкидику и разгромило многие афонские монастыри⁵². Вслед за тем каталонцы двинулись на Фессалонику, но получили отпор от византийского стратига Хандрина. В 1309г. Хандрин вынудил их отправиться против латинских владений в Греции. Венеция и французские претенденты на греческое наследие взволновались. По их наущению против Рокафорте был поднят мятеж. Предводитель каталонцев был схвачен и отправлен в Неаполь, где погиб в темнице. Войско каталонцев ринулось в Фессалию, где в это время правил Иоанн II, внук умершего в 1296 г. Иоанна Комнина Ангела. Иоанн был бессилен дать отпор каталонцам, и они в течение целого года грабили страну.

Между тем правитель Афино-Фиванского герцогства Вальтер де Бриень решил использовать войска каталонцев для завоевания Фессалии. Весной 1310 г. по договору с Бриенем каталонцы явились к нему. В результате совместных действий войск Бриеня и отрядов наемников Фессалия в течение нескольких месяцев была покорена⁵³.

Но избавиться от ставших теперь ненужными каталонцев Бриеню не удалось. Они не желали покидать богатых районов Средней Греции и требовали земель для поселения. Спор не замедлил вылиться в открытую войну, закончившуюся полной катастрофой для афинского герцога и призванных им на помощь французских союзников со всей Греции. В сражении, происшедшем 15 марта 1311 г. на р. Кефисе близ Копаидского озера, 15-тысячное войско Бриеня было разгромлено. Сам Вальтер де Бриень пал в бою⁵⁴.

Икона «богоматерь с младенцем». Серебряный оклад с изображением Константина Акрополита и Марии Акрополитисы. Конец XIII—начало XIV в. Государственная Третьяковская галерея

Господство французов в Афинах и Фивах рухнуло навсегда. Центральной Греции возникло Каталонское княжество, признавшее вскоре вассальную зависимость от Сицилийского королевства⁵⁵. Власть испанцев сохранялась на этой территории около 80 лет.

Княжество каталонцев было источником постоянного беспокойства для своих соседей. Так, большую активность развивал присланный сюда в качестве наместника сицилийского короля его незаконный сын Фадрике, ранее помогавший Рожеру де Флору. Получив в результате женитьбы права на часть Эвбеи, Фадрике вступил в военный конфликт с Венецией, с трудом улаженный сицилийским королем. Флот Фадрике открыто занимался пиратством, подвергая разграблению многие острова Архипелага. В 1318 г., когда умер Иоанн II Ангел, не оставивший прямых наследников, Фадрике захватил Фессалию вместе с ее столицей Новыми Патрами.

Между тем Византийская империя, положение которой после ухода каталонцев значительно улучшилось, предприняла новые шаги для укрепления своих позиций на Пелопоннесе и в Эпире. Удалось осуществить важную реформу административной системы Морейского княжества. Византийские стратиги Морей, ранее ежегодно сменявшиеся, с 1308 г. стали назначаться на длительные сроки. Политическое влияние империи в Морее особенно усилилось после успешных военных операций стратига Андроника Асеня (1316—1321) (сына Иоанна III Асеня и Ирины, сестры Андроника II), отвоевавшего у латинян ряд районов Пелопоннеса.

Империя принимала меры и к усилению значения Монемвасии, которой были даны широкие торговые привилегии⁵⁶. Император ставил целью превратить этот порт в важнейший центр византийской торговли на Пелопоннесе в противовес венецианским торговым городам Корону и Модону.

Византия с успехом действовала и в Эпире, противодействуя притязаниям Филиппа Тарентского, захватившего Арту. Правитель Эпира Фома Ангел, женатый на дочери Михаила IX Анне, пользовался византийской поддержкой и с успехом сопротивлялся натиску Филиппа. Однако вскоре он был убит своим племянником Николаем Орсини, который стал правителем Эпира и вскоре женился на вдове Фомы. Военные действия продолжались. Византия овладела важнейшим торговым центром Эпира — Яниной, которой в 1319 г. хрисовулом Андроника II были даны значительные привилегии⁵⁷.

Политика Николая Орсини была, однако, двойственной. Когда Филипп Тарентский занял остров Корфу и город Навпакт, а на севере назревал конфликт из-за Албании, которой угрожал сербский король, Николай пытался искать союза с Венецией. Потерпев неудачу, он вновь решил опереться на помощь Византии. Их объединенные действия сначала были успешными: в 1320 г. была взята Арта. Однако в Византии в это время разгорелось острое соперничество Андроника II со своим внуком, будущим императором Андроником III. Николай вновь обратился к Венеции и, изменив Византии, пытался взять Янину. Против него выступил его брат Иоанн, убивший Николая и в 1323 г. провозгласивший себя правителем Эпира. Янина, охраняемая византийскими войсками, осталась под властью империи.

Эти военно-дипломатические успехи были, однако, незначительными. После напряженных десятилетий правления Михаила VIII, когда была предпринята последняя попытка вернуть Византии былое влияние, империя вступила в полосу быстрого упадка.