Попытка Черчилля ревизовать решения Тегерана

В начале декабря, с 4-го по 7-е, в Каире состоялась вторая англо-американская конференция с участием Рузвельта и Черчилля. Вскоре к ним присоединился президент Турции Исмет Иненю. Но сначала обсуждение только что принятых в Тегеране решений шло между президентом США и британским премьером и начальниками их штабов.

По сути дела в Каире Черчиллем и его генералами была предпринята очередная попытка если не отказаться, то ревизовать согласованные планы ведения войны в Европе.

Еще до совещания с участием Иненю, утром 4 декабря, состоялось совещание Черчилля и Рузвельта с руководителями Объединенного комитета начальников штабов, на котором британский премьер атаковал только что согласованные в Тегеране совместные решения о единых усилиях союзников в войне против фашистской Германии (The Conferences at Cairo and Tehran, p. 676-688).

Черчилль говорил о гигантских трудностях предстоящей операции "Оверлорд", рисовал мрачные картины "жесточайшей битвы огромных масштабов". Он вновь отстаивал мысль об осуществлении наряду с операцией "Оверлорд" крупной десантной операции на Балканы по захвату острова Родос. С захватом этого острова он связывал вступление Турции в войну, что также являлось важным звеном в планах "балканско-средиземноморской" стратегии Черчилля. "Оверлорд" надо предпринимать не в мае, как это было решено в Тегеране, говорил он, а в июле, чтобы усилить операцию "Энвил" (Ibid., p. 676). Чтобы успешнее осуществить планы средиземноморской стратегии и для этого высвободить десантные суда, Черчилль и его штабы предлагали американцам отказаться от плана "Бакэнир" - военных операций в Бирме по захвату ее побережья и Андаманских островов. Однако Рузвельт помешал Черчиллю ревизовать только что подписанные в Тегеране решения об "Оверлорде" (Churchill W. Op. cit., vol. V, p. 362-363).

Резюмируя свои предложения, Рузвельт настойчиво подчеркивал: "Ничего не будет предпринято, чтобы помешать осуществлению операции "Оверлорд". Ничего не будет предпринято, чтобы помешать операции "Энвил"" (The Conferences at Cairo and Tehran, p. 680). Черчилль был вынужден отступить. "Родосский вариант" балканской стратегии Черчилля был снова отвергнут. Правда, Рузвельт пошел на уступки; в записке, посланной премьеру, он лаконично сообщал: "С операцией "Бакэнир" покончено".

В Каире наконец был решен вопрос о назначении командующего операцией "Оверлорд". Первоначально на этот пост предполагалось назначить генерала Джорджа Маршалла - начальника штаба армии США. Однако Рузвельт вопреки советам Гопкинса и Стимсона назначил генерала Дуайта Эйзенхауэра, полагая, что Маршалла целесообразнее оставить в Вашингтоне (См.: Шервуд Р. Указ, соч., т. 2, с. 498). Считалось, что Маршалл стоит выше Эйзенхауэра и как военный, и как политик. В отношении генерала Эйзенхауэра в Вашингтоне не было твердой уверенности, что он обладает "качествами государственного деятеля" (См.: там же, с. 446). Такое несоответствие в буржуазных кругах встречается нередко.

На следующем заседании штабов США и Англии вновь подверглась обсуждению операция "Рэнкин" - занятие Германии в случае ее внезапного поражения. Обсуждалась также проблема оккупации других стран Европы (The Conferences at Cairo and Tehran, p. 688). Сообщая главе Советского правительства об итогах военных переговоров в Каире, Рузвельт и Черчилля указывали: "Мы достигли следующих решений относительно ведения войны против Германии в 1944 году дополнение, к соглашениям, к которым пришли мы втроем в Тегеране.

В целях... подготовки к операции форсирования Канала наибольший стратегический приоритет будет предоставь лен бомбардировочному наступлению против Германии...

...Мы распорядились о том, чтобы были приложены величайшие усилия к расширению производства десантных средств в Соединенных Штатах и Великобритании в целях усиления предстоящих операций по форсированию Канала..." (Переписка..., т. 2, с. 117-118)

Однако, поскольку Черчиллю не удалась прямая лобовая атака на тегеранские решения в отношении "Оверлорда" и балканского варианта второго фронта, он предпринимает ее с фланга, через Турцию.

Во время второго каирского совещания, как упоминалось выше, состоялись переговоры Рузвельта и Черчилля. с президентом Турции Исметом Иненю.

Еще из Тегерана президент США и британский премьер телеграфировали послам в Турции о своем желании встретиться с Иненю в Каире 4 или 5 декабря (The Conferences at Cairo and Tehran, p. 633). В американских и английских дипломатических и военных сферах гадали: приедет в Каир Иненю или срочно "заболеет"?

Вопрос о вступлении Турции в войну на стороне союзников обсуждался еще в Тегеране. Известно, что турецкое правительство в период временных успехов фашистской Германии занимало отнюдь не нейтральную позицию, а помогало ей. Немецкие военные корабли, подводные лодки вопреки конвенции в Монтрё свободно проходили в Черное море, совершали варварские обстрелы Севастополя, Одессы и других черноморских портов СССР.

Турецкое правительство намеревалось вступить в войну на стороне германских фашистов после падения Москвы. В результате сокрушительного провала операции "Тайфун"- разгрома немцев под Москвой оно изменило свои планы. Затем турецкое правительство собиралось объявить войну СССР после падения Сталинграда. Но великие победы Красной Армии на Волге, под Курском и Белгородом, победы армий США и Англии в Африке и Европе постепенно вели к изменению позиций турецкого руководства: чаша весов склонялась в сторону великих держав. Однако турецкие правящие круги еще находились под впечатлением былых "побед" немецкой военной машины. Поэтому они не решались сделать коренной поворот в политике "нейтралитета" и вступить в войну на стороне армий СССР, США и Англии. Они хотели играть в военной политике наверняка. Неудачный опыт первой мировой войны, когда военный министр Энвер-паша и его сторонники поставили на австро-германскую лошадку, дорого обошелся Турции. Она была значительно урезана Англией и Францией по Севрскому и Лозаннскому миру.

Прибыв в Каир на встречу с Рузвельтом и Черчиллем, Исмет Иненю сделал все возможное, чтобы продолжить турецкую политику баланса, не допустить немедленного втягивания страны в войну на стороне союзных держав. Какой-то шутник в Каире комментировал: "Турки носят хорошо настроенные слуховые аппараты, немедленно отключающиеся при каждом упоминании о возможности вступления Турции в войну" (Шервуд Р. Указ, соч., т. 2, с. 494-495).

На первом совещании Рузвельта, Гопкинса, Черчилля, Идена с Иненю, состоявшемся на вилле Рузвельта 4 декабря, британский премьер усиленно доказывал: "Турция должна вступить в войну, присоединиться к нациям, говорящим на английском языке" (PRO, Premier 3/136/8, p. 26; The Conferences at Cairo and Tehran, p. 691).

Настойчивость и активность Черчилля обусловливались все тем же желанием - гальванизировать балканский вариант открытия второго фронта при активном участии Турции, использовать ее для борьбы с демократическими силами в Греции, Румынии, Болгарии. "Мне кажется, - говорил Ф. Д. Рузвельт сыну Эллиоту в связи с этим, - это была в некотором роде последняя попытка Черчилля настоять на наступлении союзников с юга, со стороны Средиземного моря" (Рузвельт Э. Указ, соч., с. 205).

Однако турецкое правительство не желало вступать в войну. Иненю заявил: "Турция не готова вступить в войну, военные действия могут закончиться и без сотрудничества с ней" (The Conferences at Cairo and Tehran, p. 692-694).

На следующий день он продолжал тоскливо тянуть ту же песню - о необходимости тщательной подготовки к войне, но, когда Турция будет готова, он, Иненю, не знает (Ibid., p. 714).

Рузвельт не был настойчив в попытках вовлечь Турцию в войну, сочувствовал турецким политикам, их точке зрения "не быть застигнутыми в тот момент, когда у них спущены брюки" (Шервуд Р. Указ, соч., т. 2, с. 495). Хотя помощь Турции отвлекла бы союзников от концентрации всех сил на выполнение операции "Оверлорд", ослабила бы силу основного удара.

6 декабря, на третьей встрече с Рузвельтом и Черчиллем, Иненю снова подтвердил отказ Турции от вступления в войну (PRO, Premier 3/136/8, p. 36; The Conferences at Cairo and Tehran, p. 691). Он лишь заверял президента и премьера в "лояльном отношении Турции" к союзникам, полагая, что война продлится еще не менее года и Турция, "осуществляя период подготовки", будет иметь возможность помочь им.

При личной встрече с Черчиллем, состоявшейся 7 декабря (Рузвельт уже вылетел рано утром в Тунис и оттуда возвратился в Вашингтон), Иненю заявил, что остается при своем мнении (The Conferences at Cairo and Tehran, p. 751). Конференция в Каире закончилась безрезультатно.

Увертки турецких руководителей, их нежелание вступить в войну объяснялись тем, что они продолжали поддерживать тесный политический контакт с Германией. Турки заверяли немецкого посла в Анкаре фон Папена, что "Турция воздержится от активного участия в войне на стороне союзников" (Papen F. Memoirs. London, 1952, p. 507).

Позиция Турции вольно или невольно способствовала "похоронам" средиземноморской стратегии Черчилля. Его последняя попытка открыть "второй фронт" на Балканах провалилась.

Только тогда, когда разгром фашистской Германии стал очевидным и Красная Армия начала освобождать народы Балканского полуострова, а союзники в июне 1944 г. открыли второй фронт в Европе, турецкое правительство сделало новый шаг по пути сближения с США и Англией и 2 августа 1944 г. разорвало дипломатические и экономические отношения с фашистской Германией.

По мере новых успехов армий союзников в Европе турецкое правительство, все более опасавшееся опоздать к столу мирной конференции, 23 февраля 1945 г. объявило войну фашистской Германии. Однако к этому времени советско-германский фронт отодвинулся от Турции на сотни километров: Красная Армия освободила Болгарию, Румынию, Югославию, часть Чехословакии, Венгрии, и турки могли не опасаться "захвата Истанбула" воздушным десантом, немецких бомбардировок.