Сохраните пирамиды!

Может быть история, которую я сейчас поведаю, в чем-то не вполне достоверна, во всяком случае, я не хотел бы, чтобы одного достопочтенного учителя из ФРГ лишили пенсии. Он не крал серебряные ложки и не делал безнравственных намеков жене своего начальника — он «всего лишь» любитель египетских древностей. Давайте поговорим об учителе X., который недавно оставил свою меблированную квартиру в небольшом уютном городке.

Учитель X. — столь же незаметная фигура, как и тысячи его коллег в провинции. Он носит потертый пиджак и брюки из магазина готового платья, экономит на еде. Тем не менее, даже если бы ему пришлось питаться только селедкой и картофельной шелухой, он все равно не отказался бы от удовольствия любоваться своими сокровищами. Иногда он кладет в сторону красный карандаш, которым отмечает ошибки в тетрадях учеников, его взор с наслаждением скользит по драгоценностям, и учителя охватывает чувство, знакомое всем страстным коллекционерам: «Боже мой, как прекрасно! И все это — мое!» Учитель X. может по праву гордиться своей коллекцией, поскольку даже крупные специалисты считают ее одной из самых уникальных и богатых.

Этот несколько чудаковатый господин владеет собранием чрезвычайно ценных терракот, а также рельефом из фиванской гробницы Кенамуна времен XVIII династии (1554—1305). К сожалению, мне не удалось выяснить, идет ли речь о фрагменте из гробницы № 162 в Дра абу-эль-Негга или из гробницы № 93 в Шейх-Абд-эль-Курна. Дело в том, что учитель X. неразговорчив, а в Луксоре мне не пожелали отпереть ни ту, ни другую гробницу. Один профессор из ФРГ, обследовавший этот рельеф, не удостоил меня беседой, сославшись на занятость.

У учителя X. есть последователь, который стоит ближе к источнику ценностей, — это господин Мухаммед эль-Согхайер, главный инспектор Службы древностей в Луксоре. Его собрание знатоки также расценивают как уникальное и весьма богатое. Господин Эль-Согхайер — попечитель некрополя Западных Фив и памятников Карнака и Луксора; он, как и учители из ФРГ, очень любит египетские древности. Когда по утрам в кабинет инспектора в новом Луксорском музее приносят чай, его занимает единственная мысль: как сохранить свои сокровища?

Между учителем X. и главным инспектором, несомненно, есть разница. Если старательный учитель стирает пыль с собранных им предметов всего раз в месяц, то пунктуальный господин Эль-Согхайер печется о своих сокровищах ежеминутно. В этом ему помогает пять младших инспекторов. Их начальник Эль-Согхайер — один из самых влиятельных людей в Луксоре, ведь в его распоряжении находятся 50 гафиров Карнака и Луксора и 75 стражников на западном берегу Нила. За несение круглосуточной службы они получают от 18 до 20 египетских фунтов. Это на руку не только главному инспектору, но и ряду заинтересованных лиц...

Собрание Эль-Согхайера пользуе ся заслуженной славой. В него входят 64 известных погребальных сооружений Бибан-эль-Молука, прославленной Дслины царей, и 70 гробниц в Бибан-эль-Харим, Долине цариц. Кроме этих, с позволения сказать, официальных экспонатов, имеются и частные погребения на склонах ливийского скального массива; по приблизительным оценкам, их около 500. Кроме того, главному инспектору доверена охрана 20 завершенных и недостроенных поминальных храмов (среди них храмовые сооружения Карнака и Луксора).

В отличие от учителя X., который не придает значения своей внешности, грозный повелитель 125 сторожей, пяти инспекторов, четырех тайных агентов и 95 являющихся по первому требованию луксорских полицейских производит впечатление человека преуспевающего и следящего за модой. Интересно, знаком ли он с учителем X.? Скорее всего, нет, ведь для главного инспектора Эль-Согхайера он всего лишь мелкая сошка. Между тем вполне возможно, что школьному наставнику эль-Согхайер знаком. Разве можно это знать наверняка?

В Фивах сменяется день за днем, а ученые, коллекционеры и «рыцари наживы» отправляются «подкормиться» в Верхний Египет. Там они скупают в душных погребальных камерах и темных склепах вещи раз в десять дешевле их обычной цены. Фиванскому черному рынку приходит коцец. Не потому, что сюда не поступает больше товара или Служба древностей закрыла на замок стовратные Фивы. Нет, это результат того, что короли торговли и отчаянные грабители усыпальниц не вырастили себе на смену профессионально подготовленной молодежи. А ведь это крах надежд бесшабашных укрывателей, торговцев и прочих негодяев.

Хасани, один из старейших членов древней гильдии торговцев, иногда садится в плетеное кресло перед маленькой лавкой, расположенной под колоннадой отеля «Зимний дворец». Однако торговлей занимается не он, а его сын, очень толковый человек. Время от времени он обслуживает старых клиентов. Если предстоит заключение хорошенькой сделки, Хасани-младший проводит гостей в задние комнаты с кондиционером. Этот предприимчивый торговец использовал туристический бум в своих интересах. Он организовал экскурсии в Долину царей.

Покойный Сайед Мулатхам когда-то был одним из самых честных торговцев древностями в Луксоре (рис. 64). Завсегдатаями лавки на углу улицы Эль-Марказ были известные египтологи и агенты различных музеев. От царившего некогда в лавке блеска сегодня не осталось ничего. В настоящее время это запущенное пыльное помещение, владельцем которого стал наследник Мулатха-ма, кандидат юридических наук, одетый в солдатскую униформу. Этот человек, по-видимому, давно пристрастился к алкоголю и наркотикам. Его внешний вид производил довольно тягостное впечатление: глаза опухли от пьянства и их белки стали почти желтыми, руки тряслись. В беседе со мной он вспоминал о славных временах, когда один немецкий ученый снимал у него квартиру. «Да, это было время прекрасных сделок с немцами», — сказал он с сожалением. )

Хозяйка дома подала чай и поставила на стол коробку «древнего» хлама, который супружеская чета хотела обменять на диафильмы. «Эти вещи можно удачно продать!» — заверяли они.

Вокруг нового хозяина лавки с улицы Эль-Марказ вертелись мелкие торговцы. Они, как и их патрон, не имели ни малейшего понятия о настоящих древностях. Они в розницу продавали фальшивки простодушным туристам, которые сдвигали на спину широкоугольные камеры, чтобы освободить руки: надо ведь заплатить за ту дрянь, которая вместе с фотографиями должна остаться на долгую память о поездке в Египет. Если бы они знали, как их надувают...

Торговец Альберт Тоудрос отошел в мир иной летом 1978 г. С тех пор хозяйкой лавочки, расположенной рядом с отелем «Луксор», стала мадам Тоудрос. Каким спросом в Египте пользуются различные подделки, свидетельствует лавка мадам Тоудрос. Ее хозяйка, всегда язвительная с покупателями, дошла до того, что выставила на продажу летом 1978 г. голландский деревянный башмак (рис. 65) с резным узором. Стоимость этого «образца староисламской обуви» — 150 египетских фунтов.

Я позволил себе заметить, что подобную грубую обувь из ясеня до сих пор производят и носят на моей родине, во Фрисландии, за тысячи километров от Луксора. На мое замечание мадам с улыбкой ответила: «Вероятно, ваши люди заимствовали этот образец у арабов». Можно предположить в конце концов, что немцы поразительно наивны, но что их деревянные туфли происходят из Египта — это уж слишком.

Источники древностей на западном берегу Нила, между Ком-эль-Самаком и Эль-Тарифом, все более истощаются. Патриархи вроде Али Абд эр-Расула устали от грабежа, последние свои годы они проводят на мягких подушках, наслаждаясь обретенным благополучием. Молодые люди вроде Мухаммеда Рафеи любят больше виски, чем связанное с риском дело отцов. Иногда, правда, они с неохотой включаются в торговлю: сбывают за гроши подделки, полученные из третьих рук.

Только в Абу-ль-Негга старых клиентов изредка ублажают подношением какой-либо древней вещицы. Здесь еще чтят древние обычаи Западных Фив и с готовностью произносят магические слова: «Всегда к вашим услугам!»

Веселый толстяк Мухаммед Хуссейн без ума от своего тарахтящего мопеда, на котором он, хорошенько выпив, носится от Эль-Тарифа до отеля «Марсам» и обратно. Но когда речь заходит о том, чтобы раздобыть кое-что из древностей, от этого хвастуна не дождешься ничего, кроме посулов. Хотя сумки у сиденья его мопеда и набиты какой-нибудь мелочью, однако в них нет ни единой вещи, которая внешне напоминала бы подлинную. Насколько мне известно, за весь 1978 г. он продал единственную подлинную ценность — высохшую ногу мумии, да и то полученную как комиссионные от любителя виски Рафеи.

В 1939 г. один из номеров лондонской газеты «Тайме» вышел под огромным заголовком «Вандализм в Фивах!». Тогда в течение года было ограблено шесть погребальных камер либо самими охранниками, либо с их помощью. В Дейр-эль-Медине неизвестные лица проникли в запертую гафирами гробницу № 217, относящуюся к периоду XIX династии (1305—1196 гг. до н. э.), и вырубили несколько кусков росписи. Гробницу Аменхотпесиса — пророка ¹ времен правления Тутмоса IV (1439—1403 гг. до н. э.) — обокрали как раз в те часы, когда гафиры должны были исполнять служебные обязанности. Сторожам из Абд-эль-Курны не пришлось утруждать себя, открывая усыпальницу, они проникли туда через расщелину в скале и вырубили изображение Аменхотпесиса, нанесенное на штукатурку. Какой-то любитель древнеегипетских древностей, должно быть, щедро вознаградил грабителей.

Предприятия такого рода в наши дни почти невозможны, однако некоторые люди, главным образом европейцы, все еще предпринимают попытки добраться до столь желанного и весьма ценного добра. Фрагменты стенных росписей, выполненные в технике фрески, идут по цене от 9000 до 20000 западногерманских марок. Счета некоего господина С., нелегального торговца польского происхождения, оплачиваются в Западной Германии. Посвященные знают адрес торговца и ценят его деловые предложения. Господин С., будучи по профессии египтологом, использует полученные знания в торговых делах. Занявшись однажды египтологией, он остался в результате без куска хлеба. Именно тогда у него и появился интерес к черному рынку. Как сообщил мне один из сотрудников каирского Национального музея, господин С. заказывает фотографии объектов, которые необходимо украсть. Его клиенты могут не беспокоиться, ведь подбор произведений искусства производится по каталогу. Господин С. знает толк в подобных делах.

Заинтересовавшись этой таинственной личностью, я позвонил господину С. и попросил показать мне что-нибудь из его собрания. Мой абонент спокойно ответил: «Я вас не знаю и по телефону не имею возможности давать какие-либо справки. Может быть, мы встретимся в X.? Росписи, гробницы? Да, возможно... Какого рода и в какую цену? Дорогой мой, о чем вы спрашиваете? Это же междугородная связь! Позвоните мне, когда будете в нашем городе».

Вскоре я узнал, что предприим.чивый господин С. расширил сферу своей деятельности до королевства Непал. Здесь он сможет устроить громадный склад товаров.

Между Саккара и Асуаном есть еще много безнадзорных памятников культуры, фиванский же некрополь охраняется надежно. Несмотря на ничтожную оплату, 75 сторожей западного берега Нила — верные люди. Самое большее, что они могут себе позволить, — это наняться в качестве подсобных рабочих. Эти люди — вне подозрения.

Если время от времени проходимцам-чужестранцам все-таки удавалось провести ученых-египтологов и Службу древностей, на то есть (пользуясь социологической терминологией) системно-имманентные причины.

В Службе древностей много людей случайных, имеющих плохую подготовку, да к тому же еще и плохо оплачиваемых. Недостаток знаний они восполняют преувеличенным служебным рвением, которое часто приводит к тому, что представители Службы древностей становятся жертвами светского обаяния и интеллигентности «яйцеголовых». Последние тесно связаны с мафией грабителей. Внешне весьма обаятельные и интеллигентные, они мастера на выдумку.

Нынешний глава сторожей некрополя Западных Фив Маарбуд Нагди не унаследовал от своего отца Маарбуда Абдаллаха никаких добродетелей. Нагди — весьма сомнительная личность, он наверняка связан с грабителями. Этот человек искусно использует свою благородную внешность, хотя не умеет ни читать, ни писать, что нередко приводит его в крайне затруднительное положение. Так, например, он теряется при виде любой бумаги, на которой что-нибудь написано или напечатано. Подчиненные посмеиваются над своим бурно выражающим эмоции начальником; тем не менее его занесенной над головой палки вполне достаточно, чтобы двери запертых помещений вдруг открылись.

Путеводитель 1877 г. сообщал: «...В Египте если даже кто-то совершенно глух, бакшиш возвращает ему слух». Нагди же отнюдь не глухой.

В Египте наша съемочная группа занималась вполне невинным делом. В нашу программу входила съемка фильма о гробнице № 66 в Бибан-эль-Харим, Долине цариц. Усыпальница царицы Нефертари, супруги Рамсеса II, властителя XIX династии (1305—1196 гг. до и. э.), относится к числу погребальных сооружений, которые производят наиболее глубокое впечатление. Ученые озабочены тем, что скала над указанной усыпальницей «дышит» и понемногу уничтожает драгоценные росписи.

Мы пытались получить необходимое письменное разрешение на посещение гробницы Нефертари, однако, несмотря на содействие пресс-центра в Каире, все три наши попытки не увенчались успехом.

Неделю спустя в отделении Службы древностей Эль-Курны нам понадобилось всего пять минут (без единого пфеннига), чтобы получить разрешение посетить усыпальницу Нефертари. К нашей группе присоединились две радостные голландские студентки, которые так же, как и мы, потерпели неудачу в Каире.

Таким образом, в тщательно охраняемый некрополь можно попасть через разные лазейки. К сожалению, ими нередко пользуются нечестные люди.

Что стоят законы, если они бессильны в борьбе с грабителями? Чем, собственно говоря, рискует пойманный с поличным вор? Денежным штрафом от 60 до 200 западногерманских марок! Полковник полиции Каира Халиб Ибрагим справедливо сетует на то, что такую ничтожную сумму может сегодня выложить любой воришка. Действительно, грабители усыпальниц прекрасно понимают, что при таком ничтожно маленьком штрафе их ожидает весьма заманчивая прибыль. До тех пор пока чиновники Службы древностей не разгадают всех трюков и уловок грабителей и не будут ясно представлять себе ситуацию на международном черном рынке, любой закон против хищений древних памятников будет бессилен.

То, что египетские власти с успехом могут разыскивать скупщиков древностей, если за дело берутся профессионально подготовленные люди, доказывает случай с голландской супружеской четой Таадмаспор.

Весной 1978 г. один западногерманский археолог сообщил мне, что в Луксоре были задержаны супруги Таадмаспор. Дело в том, что, как только на черном рынке Египта всплывает тот или иной товар, сведения о нем молниеносно распространяются среди заинтересованных лиц. Здесь быстро становится известно, что творится в тени пирамид.

Сообщением о деле Таадмаспор я смог заняться только летом 1978 г. 3 августа я спросил у майора Ауяда, знаком ли он с супругами Таадмаспор. Ауяд встал из-за стола и взял с полки дело голландцев. «Да, мы поймали этих негодяев», — сказал он без особой радости. «Но ведь это прекрасно, майор!» — воскликнул я. Ауяд нахмурился и, не глядя на меня, произнес: «К сожалению, мы вынуждены были освободить эту парочку».

14 апреля луксорская полиция арестовала мужа и жену Таадмаспор, но вскоре освободила их. В Египте нет закона, согласно которому можно упрятать за решетку воришек-иностранцев. Самое большее, что им грозит, — это строгое предупреждение и конфискация ворованного добра. Можно, правда, занести имена грабителей в черный список нелегальных торговцев произведениями искусства. Этим дело и кончится. Некоторые иностранцы злоупотребляют гостеприимством египтян. Майор Ауяд вынужден был, к своему сожалению, освободить пленников. «Это старая песенка! — говорит он. —

Подобные господа нагло смеются над нами... Мои люди не видят смысла в своей работе». Перед египетской полицией стоит проблема: следует ли отпускать задержанного на свободу, если улики против него налицо?

Доктор Салех из Египетского музея в Каире рассказывает: «Нам знаком некто Д., известный голландский торговец произведениями искусства. Его не раз уличали в хищениях памятников прошлого. Однако теперь господин Д. сам закупок не производит, а поручает это делать неизвестным нам агентам. Если мы нападаем на их след и подвергаем агентов аресту, на следующий сезон господин Д. засылает новых людей. Это просто заколдованный круг...»

Супруги Таадмаспор трижды совершали незаконные операции, причем в 1978 г. они проявили редкую изобретательность.

Тайный агент полиции, работавший на западном берегу, получил сведения, что двое голландцев занимаются поисками древностей и несколько раз встречались с укрывателями краденого в Дра абу-ль-Негга. Агент следовал по пятам за этими людьми. Когда от него было получено сообщение, что товар куплен голландцами, майор Ауяд отдал приказ обыскать номер, который занимала супружеская чета. Подозрения оправдались. У голландцев был обнаружен бронзовый ибис, рельеф периода Птолемеев, высеченный на плите из песчаника, а также фрагмент росписи из гробницы, изображавший богиню Исиду. Господин и госпожа Таадмаспор имели по два билета на самолет и поезд на один и тот же день. Для того чтобы вывезти незаконно приобретенный товар, они подготовили два варианта побега из Египта.

Преступники, воспользовавшись безнаказанностью, без затруднений покинули страну.

В 1976 г. Ибрагим эль-Навави, куратор каирского Национального музея, вылетел в США для подготовки выставки экспонатов из сокровищницы Тутанхамона. На обратном пути Навави посетил Музей изящных искусств в Сан-Франциско. Он не поверил собственным глазам, когда увидел рельеф из мастабы Хетепка (Древнее царство, 2635—2135 гг. до н. э.), находящейся в Саккара; эту вещь разыскивала Служба древностей.

Каким же образом этот важный памятник древнеегипетского искусства попал в Сан-Франциско? В 1976 г. египетские археологи закончили обследование погребального сооружения Хетепка, после чего оно было открыто для широкой публики. Через полтора года два рельефа оказались вырубленными из гробницы. Благодаря розыскам одна из плит была найдена в непосредственной близости от мастабы. Воры зарыли ее в песок, не найдя, по-видимому, покупателя.

Музей изящных искусств в Сан-Франциско приобрел вторую плиту за 50 000 швейцарских франков у одного австрийца, торговца произведениями искусства. Спустя семь месяцев рельеф был возвращен в Египет. Об участниках совершенного преступления — ворах и перекупщиках — ничего не известно. Плита имела 1,30 метра в высоту, 60 сантиметров в ширину и 20 сантиметров в толщину. Это было делом рук не туристов, а воров-профессионалов. Ибрагим эль-Навави рассказывал мне: «Как только мы потребовали вернуть похищенные вещи, американская сторона поставила условие: вы получите назад этот объект, если предоставите взамен какой-либо экспонат из вашего собрания. Как в вашей стране называют подобные предложения? Разве это «культурный обмен», когда VI династия идет в обмен на XII?»

То, что днем раньше Эль-Навави получил подарок от нью-йоркского Метрополитен-музея (причем без условия ответных поставок), не утешило его. В тот день в Египет возвращалась плита из песчаника с изображением Эхнатона, фрагмент из святилища Атона в Карнаке. В 1957 г. эта плита была похищена из Карнака; в Метрополитен ее продал один американский торговец. Почти 20 лет пролежала она в запаснике музея.

Почему, собственно говоря, Эль-Навави должен был благодарить американцев за их подношение? В цивилизованных странах воровскую добычу всегда возвращают владельцу. Перераспределение культурных ценностей посредством грабежа не сближает народы.

В 1973 г. Служба древностей совершила один несколько запоздалый шаг: все гробницы фиванского некрополя, в том числе и погребальные сооружения Эль-Каба, находящиеся в 124 километрах южнее Луксора, имеют запоры от случайных посетителей. Запоры были поставлены после проведения общей инвентаризации. Результаты ее были малоутешительными, но не настолько, чтобы закрыть на продолжительное время значительную часть древних погребальных сооружений. В настоящее время двери гробниц снова открыты, что сразу же отразилось на витринах европейских магазинов, торгующих произведениями искусства. В продаже вновь появились рельефы и живопись из гробниц Фив и Саккара, а также из провинциальных некрополей Верхнего и Нижнего Египта.

Усиление охраны привело лишь к тому, что сфера деятельности грабителей переместилась из центра в глубокую провинцию. Там обосновались ныне стратеги черного рынка, которые с помощью прекрасно организованной службы оповещения осущеодвляют руководство грабежами. Они представляют серьезную опасность для Египта.

Безвестные «ваятели» трудятся
не покладая рук! 

В царском погребении близ Эль-Амарны — т. е. труднодоступном сооружении, расположенном в пустынном ущелье, — в начале 70-х годов XX в. были сильно повреждены рельефные изображения Эхнатона, Нефертити и их дочерей (рис. 66). Фрагменты их, невосполнимые и бесценные, были частично вырублены. Грабители оставили после себя только зияющие дыры.

Чтобы добыть нужный, по всей вероятности, заказанный кусок рельефа, в стене проделывают канавку вокруг него, подпиливают рельеф снизу, а затем окончательно вырубают. В храме Аменхотепа III в Эль-Кабе наглядно можно видеть, какие катастрофические последствия имеет эта варварская работа.

В начале 70-х годов полиция буквально in flagrante ( На месте преступления (лат )) настигла банду грабителей в храме Эль-Каба. По заданию каирской мафии она вырубала часть стенного рельефа. Как это часто случается, воры оказались хорошо вооружены и начали стрельбу. Полиция открыла ответный огонь; в результате перестрелки один из грабителей был убит. Украсть ничего не успели, но уже подготовительные работы привели к полному уничтожению значительной части погребального сооружения. Несомненно, что грабители работают по каталогам и на основе заказов.

В 1928 г. рабочие каменоломен Мо'аллы в 25 километрах южнее Луксора случайно натолкнулись на усыпальницу областеначальника Анхтифи. В середине 70-х годов грабители «работали» в этой усыпальнице неделями. Действуя по строго намеченному плану, они вырубали лишь законченные живописные композиции, так как на черном рынке такие вещи идут по особо высокой цене. Стены погребальной камеры лишились своей удивительной росписи, произведения египетских мастеров Первого переходного периода (2134—2040 гг. до н. э.) исчезли навсегда

Иногда сообщения о разрушении исторических памятников привлекают внимание египетской общественности... и даже парламента. В 1977 г. обсуждался проект нового закона об охране архитектурных памятников Египта, состоящий из 43 параграфов. В конце концов, кажется, этот новый закон так и не вступил в силу. Грабеж и торговля древностями продолжаются.

8 декабря 1978 г. западноберлинская газета «Тагесшпигель» сообщила: «Луксорский храм ограблен!» Нападению грабителей подвергся поминальный храм Аменхотепа III (1403—1365 гг. до н. э.) в Западных Фивах, хотя он уже был ограблен. От храма Аменхотепа III осталось несколько каменных блоков и две колоссатьные фигуры фараона, увезти которые до сих пор не осмелился ни один проходимец. Попытка грабежа в Фивах представляла собой акт мести, об этом я узнал из письма, написанного по-немецки, которое мой египетский друг прислал из Луксора 11 января 1979 г : «Охранник обнаружил среди руин поминального храма Аменхотепа следы, оставленные грабителем, — масло и копоть Возможно, тот хотел раздобыть какую-то деталь с помощью огня. Охранник доложил о случившемся инспектору, но последний не реагировал.

Говорят, что происшествие было подстроено: и масло, и огонь, и следы — все для того, чтобы отомстить инспектору Йахе и охраннику».

Совершенно очевидно, что эти сведения соответствуют действительности: инспектор Йахе плохо ладит с людьми в Западных Фивах. Молодчикам из Эль-Курны это надоело, и они найдут способ избавиться от неприятного человека в «верхах».

Если пирамида Хеопса просуществовала до наших дней, то этим мы обязаны итальянскому дипломату, сеньору Эмо. В 1548 г. он вместе с физиком Просперо Альпини прибыл в Египет. Альпини нашел в лице турецкого наместника Ибрагима-паши человека, способного на любое преступление ради денег и золота. Последний разрешил итальянцу взорвать пирамиду Хеопса при помощи большого порохового заряда, чтобы наконец овладеть «золотым наследием древних фараонов». Бесполезное, по его мнению, каменное чудовище, закрывавшее своим телом сокровенные клады, должно было обратиться в груду развалин.

Сеньор Эмо умолял турецкого наместника сохранить пирамиду. Итальянский дипломат волновался не только за судьбу одного из семи древних чудес света; огромный взрыв мог поднять на воздух часть Каира, прославленной Кахиры². «Сохраните пирамиду!» — взывал он к паше. В наше время призыв сберечь для потомков египетские пирамиды звучит весьма актуально. Только солидарность мировой общественности может помочь сохранить стране на Ниле остатки ее великого прошлого. Полиция Египта бессильна в борьбе против международного синдиката грабителей, занимающегося хищением произведений искусства. Известные полицейские эксперты открыто признают, что даже Интерпол «не в состоянии предпринять эффективных мер против преступников». Члены мафии свободно въезжают в страну и так же свободно вывозят ценности через границу. Они располагают современной техникой связи, почти неограниченными денежными средствами для доставки на черный рынок ходового товара. Мафия в Египте ведет активную разведку мест, где их могут ожидать богатые находки; с помощью своих быстро реагирующих «служб тыла» они в состоянии обеспечить воров, торговцев и укрывателей как убежишем. так и приборами или оружием. То, что трижды черного рынка не могут взять с собой в кабину самолета, все равно беспрепятственно пересекает границы. Даже если в руки египетских сыщиков благодаря упорству, терпению и удаче попадает ворованное добро, они не получают радости от успеха: в конце концов они вынуждены будут выпустить воров на свободу.

При всем том египтяне вполне серьезно пытаются положить конец деятельности собственных и иностранных грабителей усыпальниц. Но все усилия окажутся пустым звуком, пока ответственные лица Службы древностей не получат соответствующей подготовки, а полицейские инспекторы и гафиры не станут получать большее жалованье; может быть, тогда у них выработается иммунитет против подкупа.

Ответственные лица в Каире, Александрии, Луксоре, Асуане и бог знает где еще должны оказаться толковее тех темных личностей, на которых они вынуждены возлагать обязанности охраны древностей. Но они не имеют никакого представления о технологии этого древнего грабительского ремесла, никаких сведений о том, как идут дела на рынке. Если государства, делающие немало для сохранения культуры своих народов, не окажут помощи Египту, эта бедная страна вынуждена будет лишь бессильно наблюдать за продолжающейся столетиями деятельностью разных банд. Упрек в упускаемой возможности помочь делу касается и ученых, и кураторов музеев всего мира. Они, отдавшие свои сердца Египту, обязаны вспомнить мудрость, известную старым феллахам: «Куст зеленеет прекраснее всего на той земле, где его взрастил Аллах».

Памятники египетской культуры — по крайней мере последние — должны остаться на своих исконных местах в стране на Ниле. Таково было желание творцов великих произведений искусства и архитектуры, фараонов и их богов.

«Мы обращаемся с этим миром так, будто у нас в чемодане есть про запас еще один»,— сказала известная американская киноактриса Джейн Фонда.