Ад-Дали - щит революции

Прошли июньские и августовские песчаные бури, спала давящая сентябрьская жара, когда воздух совершенно неподвижен. Октябрь - чудесный месяц, забываешь о недавних муках, словно их и в помине не было. Небо поражает необыкновенной голубизной; в воздухе ни песчинки; с моря дует свежий ветер - дыхание его ощутимо даже в городе; ночи прохладные. Кажется, что настает наша осень - долгожданная пора многоцветного листопада и последних прощальных цветов, но здесь, после того как с деревьев облетят листья, на тех же ветках начинает раскрываться множество новых уточек, поскольку в этих местах резкой границы между временами года не существует. Ночами мы подолгу сидим у моря. Лунный свет падает на лениво набегающие волны, аромат цветов опьяняет. На берегу сейчас почти не встретишь местных жителей, не увидишь сидящих с удочками рыбаков. Ведь теперь октябрь 1972 г., время, когда в изрезанном бесчисленными ущельям горном массиве на севере страны, в области Ад-Дали идут кровопролитные бои. Тишину вади не только там, но и в области Бейхан нарушают выстрелы. Йеменцы погибают, сражаясь против йеменцев. Тяжелые орудия превращают дома и целые поселки в груды развалин. Ад-Дали - "щит революции", как его называют в народе, олицетворяет непреклонную волю всех южнойеменцев защитить свою родину. В эти дни повсюду слышен только один лозунг: "Йемен, мы не пощадим жизни, чтобы тебя защитить!" Народ берется за оружие. Выдают его и нашим медсестрам. Прошло немногим более двух месяцев - и на границах вновь воцарился мир.

Министерство здравоохранения поручило мне сопровождать группу работавших в Адене граждан из ГДР в поездке по Ад-Дали. На этот раз разрешили взять с собой жен. До сих пор из-за напряженной обстановки они обычно оставались дома, когда их мужья на несколько дней уезжали по служебным делам. В сопровождении военного отряда вездеходы везут нас через Лахдж мимо Хабилейна на север. Не проходит и трех часов, дорога кончается, и путь наш теперь лежит по почти пересохшим вади в сторону чернеющих гор, где только изредка можно встретить кустарник.

Водители здесь превосходные: по песку или по бесконечным, будто выложенным мелкими камнями речным долинам они умудряются гнать со скоростью 90 километров в час. Поэтому лучше время от времени закрывать глаза. К тому же пыль и песок все равно не дают смотреть. От песка одежда становится серой. Колонна на огромной скорости движется вперед, а если сказать водителю "хади, хади!" ("медленней, медленней!"), он только засмеется в ответ:

- Неужели я должен ехать тише других и позже всех добраться до места назначения? Нет, этого я не могу допустить!

Он с некоторой завистью поглядывает на груженные катом

(Кат - кустарник из семейства бересклетовых, внешним видом напоминающий чайный куст. Издавна возделывался в Эфиопии, известен раньше чая и кофе. Кроме Йемена культивируется в Эфиопии, Сомали, Индии (Бомбей, Мансур), Шри Ланке. Используют самые мелкие, молодые листья с верхушек побегов. Эти листья жуют, что вызывает возбуждение центральной нервной системы. Большие дозы могут вызвать паралич.)

машины, которые, выделывая невероятные зигзаги, на огромной скорости проносятся мимо, оставляя позади громадные облака пыли. А ведь у них там пассажиры. Но кат, как особо ценный продукт, должен быть доставлен на рынок в свежем виде. Если кому-то понадобится срочно попасть из одного пункта в другой, ему вполне можно порекомендовать данный вид транспорта, однако не мешало бы при этом подумать о завещании, а перед дорогой, подобно здешним водителям и пассажирам, сунуть себе за щеку немного ката.

Даже в кабине мне приходится за что-то держаться. А ведь перед нами слева на радиаторе примостился солдат. Особой нужды в этом, конечно, нет, но ему, как и многим другим, нравится эта опасная езда. Он ухватился рукой за гайку на капоте, с помощью которой крепится колесо. На некоторое время мы останавливаемся у подножия крутой горы. К вершине ее бегут извивающиеся серпантином узкие дороги. По ним-то нам и предстоит подняться на нашей машине, если мы хотим попасть в Ад-Дали. А в голове невольно проносится: "Да поможет Аллах!" На середине подъема водитель переключает передачу, и в этот миг, кажется, плохо срабатывают тормоза: машина катится вниз, к пропасти! Тогда водитель с ловкостью кошки выскальзывает из кабины и подкладывает под колеса камень - машина останавливается. Когда он переключает передачу, и нас вновь относит к краю бездны, выскакиваю теперь уже я, выхватываю подходящий камень и кидаю под колеса. Остальные сидят в машине - побледневшие и притихшие.

Гнетущая жара долин постепенно уступает место горной прохладе. На высокогорном плато дует свежий ветер, дышится легко. Ад-Дали находится на высоте 800-1000 метров над уровнем моря. Здесь часто идут дожди и растительность более пышная, чем на побережье. Повсюду видны небольшие террасные поля, к которым подводится вода из колодцев. Здесь выращивают дыни, апельсины и другие фрукты, кукурузу и в большом количестве кат. В последние годы тут посадили также яблони и груши. Судя по всему, они неплохо прижились и скоро начнут плодоносить. Соседство с Северным Йеменом ощущается довольно явственно. Дома представляют собой каменные крепости. Окна во времена кровной мести и племенной вражды напоминали бойницы, теперь они гораздо больше, и для красоты их стали обводить белой полосой.

Вдалеке виднеется бывший султанский дворец. Это белое здание в несколько этажей, возвышающееся над остальными домами. До 1967 г. при эмире Шаафале бен Али мало что делалось для блага народа. Султанские дворцы, особняки эмиров и шейхов неизменно превосходили по высоте жилища их подданных. В наши дни Ад-Дали - второй по величине город Второй провинции. До Адена отсюда ни мало ни много 165 километров. Город расположен на границе и имеет важное стратегическое значение. По другую сторону границы, на территории Северного Йемена, в центре горного массива, самая высокая вершина которого достигает 3217 метров над уровнем моря, расположено местечко Каатаба. Мэр города Ад-Дали Каид Салех и первый ee секретарь городского комитета НФ Абдалла Мусанна Хусейн рассказывают, что в 1963 г. только благодаря поддержке северойеменских братьев им удалось начать вооруженную борьбу против султанов и английских колонизаторов. Но чем же тогда можно объяснить кровопролитные стычки? Это отнюдь не была война крестьян Юга против их собратьев, живущих на Севере, а самая обыкновенная провокация со стороны вооруженных частей эмигрантской организации, объединившей всех противников прогрессивных преобразований в Южном Йемене. В нее входят не только султаны, эмиры, офицеры и политические деятели, но и простые йеменцы, которым внушили, что они борются против радикального коммунистического режима, поддерживаемого "неверными". Эти люди пользуются поддержкой реакционных сил арабского мира, для которых происходящие на Юге прогрессивные преобразования как бельмо на глазу. Проявив в боях мужество и стойкость, народ Народной Демократической Республики Йемен успешно отразил все посягательства извне. Но есть и на Севере немало людей, выступающих против войны. Вот почему представители Севера и Юга сели за стол переговоров, что уже само по себе явилось серьезным ударом по силам реакции.

И все же те, кто стоит сегодня на страже границ, не снижают бдительности. Мужчины, женщины и подростки не расстаются с автоматами даже во время полевых работ. Они знают, что больница и школа, куда они ходят, поля, которые они возделывают, стоят того, чтобы их защитить. Больница Ад-Дали располагается в современном одноэтажном здании, где имеются стационар на 80 коек, родильное отделение, небольшая лаборатория и рентгеновский кабинет. Здесь круглосуточно дежурит врач, ему помогают санитары и медсестры. На прием ежедневно приходит до 400 пациентов. Многие ради медицинской помощи проделывают нелегкий путь из отдаленных северных районов.

Вспоминаю рисунки из старой английской газеты, попавшейся мне в руки в Адене: мальчики из Ад-Дали в экзотических одеждах обслуживают леди и джентльменов, сидящих на затененной террасе одного из отелей и обозревающих город. Прежде в Ад-Дали, особенно располагавший к себе и встречавший всегда неизменной прохладой, англичане прилетали на вертолетах из Адена отдыхать. Прошли те времена! В бывшем отеле теперь останавливаются почетные гости города, а дизельные агрегаты бывшей английской военной базы в Ад-Дали каждый вечер до 22 часов снабжают город электричеством, а значит, вырабатывают ток и для нашей киноустановки. Многие откликнулись на приглашение мэра и пришли в этот вечер на просмотр фильмов ГДР. Расположились в саду виллы для гостей и на склонах окружающих ее невысоких холмов. В нашей программе фильмы о буднях воинов вооруженных сил ГДР и боевых дружин рабочего класса, о развитии сельского хозяйства в нашей стране, о спорте. Фильм о воинах всем так понравился, что просили повторить его. Засиделись, допоздна. Давно мой сон не был таким глубоким и спокойным. В комнате прохладно, я даже укрываюсь одеялом. На следующий день у наших жен своя программа: их пригласили в гости женщины Ад-Дали. Дождавшись возвращения жены, я, разумеется, тут же начинаю с любопытством расспрашивать ее о впечатлениях дня.

- Ты просто не поверишь мне,-говорит она,-насколько сильно у местных женщин развито чувство собственного достоинства. Отчасти это заслуга молодой учительницы, уже много лет работающей в местной школе. Еще при султане она тайком пробиралась в дома и учила местных женщин и детей читать и писать. Женщины ходят с открытыми лицами, красят себе хной не только ноги и руки, но и лица и даже все тело. Они покрываются черными платками, а платья у них обычно яркие, переливающиеся на солнце. Украшения в основном из алюминия, реже - серебряные. Прежде по нескольку жен имели лишь мужчины, принадлежавшие к правящей прослойке. Среди простолюдинов многоженство было редким явлением. Я узнала также, что учительница старалась познакомить женщин с историей Йемена. Оказывается, немного севернее Ад-Дали под защитой крепости Райдан прежде находилась бывшая столица знаменитого химьяритского царства Зафар. Химьяриты выстроили город и крепость. В трехсотом году они завоевали царства Саба и Хадрамаут, а около четырехсотого при правителе Абукарибе Асаде и среднеаравийские земли. В стихах, которые якобы написал Асад, так воспеваются красоты его страны:

 Там, на родине, у моего замка Райдан в Зафаре, 
 Где мои предки основали наши дворы и водопои. 
 Там, где над зелеными садами страны Яхдиба 
 Через восемьдесят плотин льется вода, даря нам плоды... 

Цветущий город и его окрестности пришли в полный упадок и начиная с VI столетия представляют собой груду развалин. Химьяриты перенесли центр своей власти на побережье. Однако для жителей Ад-Дали немаловажно знать, что когда-то их край был цветущим и плодородным, и усилия, направленные на то, чтобы вновь сделать его таким, не могут оказаться напрасными.

Через три дня пришла пора расставаться с этими сердечными, радушными людьми. По праву хозяев они вручают руководителю нашей небольшой группы подарок - старое шомпольное ружье: им уже известно о пристрастии гостей к подобному старинному оружию. Но для нас это не просто антикварная вещь. Ведь именно с такими ружьями южнойеменцы начали освободительную борьбу. В свою очередь, мы передаем для местной школы спортинвентарь и учебные пособия. После прощального ужина за общим длинным столом появляется небольшая группа артистов (все они из одной семьи) и раздаются звуки танцевальной музыки. Девочки-дочери танцуют, а мать и отец аккомпанируют им на традиционных инструментах. По дошедшим до нас сведениям, три тысячи лет назад первые группы, развлекавшие людей игрой и пением, также пользовались изготовленным из глины и обтянутым козьей кожей барабаном, двойной короткой свирелью из рога и "гитарой бедуинов".

Лишь намного позднее к этим инструментам добавились лютня, аль-уд, и уже в наши дни широкое распространение получили скрипка и аккордеон. Здешняя музыка сначала кажется негармоничной, пронзительной и однообразной, но потом привыкаешь, и она даже начинает нравиться.

Йеменки зовут наших женщин потанцевать. Мужчин приглашают наши йеменские друзья. Пары берутся за руки и в такт музыке, поворачиваясь, движутся по залу то в одну, то в другую сторону. Этот танец - своего рода короткое вступление к следующему. Затем все встают в один ряд, который распадается вскоре на танцевальные пары. Женщины танцуют без отдыха, мужчины же то и дело сменяют друг друга - им легче. Хозяева просят нас показать один из танцев ГДР, вызвав этой просьбой всеобщее оживление. Почти весь вечер одна или две наши пары постоянно вальсируют, остальные напевают, поскольку музыканты не могут сыграть нужную нам мелодию. В зале, где мы собрались, стало невыносимо жарко: у дверей и окон толпятся зрители, пришедшие из деревни. Теперь самое время для приехавшего из Адена поэта и певца выступить с песнями и стихами. Таких певцов по всей стране немало, но аденские - самые лучшие. Они образованны, знают множество арабских песен, сложенных много столетий назад и почти забытых. Мой сосед Мухаммед Сафи переводит для меня стихи и песни на немецкий язык. Одно из самых прекрасных стихотворений в арабской поэзии принадлежит перу Имру-ль-Кайса,

(Имру-ль-Кайс - один из семи авторов знаменитых муаллакат - поэм, считающихся вершиной творения доисламских арабских поэтов, - уроженец Йемена.)

одного из семи великих поэтов древнего арабского мира. Этому поэту довелось служить при дворе византийского императора Юстиниана, который первоначально покровительствовал ему. Однако поэт осмелился влюбиться в его дочь, и император распорядился убить его, послав поэту отравленные одежды. Хотя мы уже простились с Ад-Дали и его жителями и мчимся по пыльной, каменистой дороге в направлении Адена, все еще звучат строки из его песни о дожде:

Роняет капли беременная дождем туча,
Покрывая влагой землю.
Только что ты видела шатер,
Но пелена дождя закрыла и его.
А здесь кусты укрылись покрывалом с головой,
Как женщины, улегшиеся спать.
Вот ветер гонит стаю облаков,
И из пушистого тумана дождь устремляется на землю - 
Долины Хозаф, Хайм и даже Йозор едва вмещают
Обилие потоков с разверзшихся небес...