Глава 10. На переломе (Европа в XIV—XV вв.)

Века XIV и XV — время войн, смут, волнений и таких изменений в хозяйственной жизни, которые приведут в будущем к становлению новой Европы. Папство оказывается в тяжелейшем кризисе из-за столкновения с молодыми национальными государствами. Франция и Англия втягиваются в бесконечную войну, изменившую облик обеих стран. Восточноевропейские государства начинают играть все большую роль в европейских делах. Падение Византии под натиском турок подводило к концу целую эпоху европейской истории.

§ 48. Начало великих потрясений

Все меняется...

XII—XIII века — это время расцвета европейского средневековья. Сложившийся порядок вещей казался незыблемым. Несвободные крестьяне и гордые сеньоры, наемные солдаты и великие схоласты, нищенствующие монахи и рыцари-крестоносцы, изысканные трубадуры и гонимые, но неискоренимые еретики — всем, казалось, отведено свое надежное место в прочном мире христианской, точнее говоря, католической, Европы. А во главе этого мира — папа и император, «сияющие, как солнце и луна на небесах», по словам современников, забывавших, впрочем, что луна и солнце не ссорятся между собой.

Но с конца XIII в. самые вроде бы надежные устои средневекового общества начинают расшатываться, Европа — меняться. И дело тут не только в опустошавших целые страны эпидемиях и длившихся столетиями войнах. Происходят изменения, о которых раньше и подумать было трудно. Десятки тысяч крестьян поднимаются против своих господ, еретики громят армии верных католиков, мусульмане не только сокрушают последние государства крестоносцев в Святой Земле, но в конце концов водружают полумесяц даже над куполом Святой Софии Константинопольской. Что же касается «луны и солнца», то их сияние в равной степени заметно тускнеет, а звезды Французского и Английского королевств, похоже, начинают гореть куда ярче...

Утрата Святой Земли

Пожалуй, первым крупным потрясением в ряду испытаний для людей Западной Европы той поры стал окончательный захват «сарацинами» последних оплотов христиан в Палестине — остатков государств крестоносцев. В 1291 г. пали последние крепости на побережье Средиземного моря. Остатки их гарнизонов были вывезены кораблями на Кипр, на Родос, в Европу. Недостатка в призывах к новым Крестовым походам не было, но дальше отдельных морских рейдов к ближневосточным берегам дело не шло. Идея освобождения Гроба Господня не увлекала более европейцев...

Пощечина в Ананьи

Вскоре за полным захватом мусульманами Святой Земли последовало еще одно потрясшее христианский мир событие.

Римский папа Бонифаций VIII требовал от всех христианских государей подчинения Риму в духе своих знаменитых предшественников — Григория VII и Иннокентия III. Поэтому когда французский король Филипп IV Красивый воспротивился воле папы, Бонифаций VIII решил его строго наказать. В 1303 г. уже все было готово для торжественного отлучения папой Филиппа IV от церкви. Но накануне назначенного для анафемы дня в папский дворец в городе Ананьи на севере Италии неожиданно ворвались люди французского короля. Они грубо заявили потрясенному папе, что он арестован и будет отправлен во Францию, где предстанет перед судом. Легенда утверждает, что при этом предводитель французов — неслыханное дело! — дерзнул нанести самому папе пощечину. Беспомощный Бонифаций VIII только и мог вымолвить: «Вот моя шея, вот моя голова!» Ни вешать, ни обезглавливать папу не стали и даже во Францию увезти не успели. Горожане Ананьи освободили Бонифация VIII. Но унижений папа не перенес. Бонифаций VIII утратил рассудок и вскоре умер.

Надгробие короля Филиппа IV Красивого (XIV в.)

Неожиданное происшествие в Ананьи стало как бы Каноссой наоборот. Теперь светский государь торжествовал полную победу над папой. Только государем этим был не германский император, а французский король. Империя слабела, а национальные государства, такие, как Франция и Англия, набирали силу.

Папы «в плену»

Победа Филиппа IV Красивого была полной. Вскоре кардиналы избрали папой француза, и он решил... перебраться из Италии на юг Франции в город Авиньон. Хотя Авиньон и не был во владениях французского короля, но его влияние здесь, конечно же, чувствовалось очень сильно. Современники жаловались, что глава христианского мира превратился в послушного слугу французских королей. Почти 70 лет пришлось провести папам в Авиньоне, прежде чем им удалось вернуться в Рим. Эти годы (1309—1377) получили в истории римской церкви название авиньонское пленение пап.

Проклятие великого магистра

Переезд пап из «вечного города» «под охрану» французского короля не был последней неожиданностью, уготованной современникам Филиппом IV. Не меньшую огласку по всей Европе получило так называемое дело тамплиеров: Рыцари ордена тамплиеров (храмовников) были среди последних христиан, оставлявших в 1291 г. Палестину. Многие из них пали в заключительных боях эпохи Крестовых походов. Но в Европе к братьям относились настороженно. Ходили слухи, что от долгого соседства с «язычниками» орден заразился ересями, что жадные тамплиеры бесчестным путем скопили неслыханные богатства и что Палестина пала только из-за нерадения погрязших в грехах и роскоши храмовников.

Всем этим слухам неожиданно «поверил» Филипп IV Красивый. Недаром про короля говорили, что хотя его коварство и жестокость не знают пределов, но их превосходит его жадность. Похоже, что слухи о сокровищах братьев послужили главной причиной их ареста по всей Франции в одну из ночей 1307 г. В заключении оказался и глава ордена — великий магистр.

«Авиньонский» папа скрепя сердце призвал и других европейских государей последовать примеру французского короля. В последующие месяцы аресты братьев ордена прокатились по всей Европе — от Испании до Кипра. Началось многолетнее следствие, а затем и судебный процесс. Тамплиеров обвиняли в том, что они отрекались от Иисуса Христа, плевали на распятье, поклонялись идолам, погрязли во всевозможных пороках. Тамплиеры сознавались под пытками во всем, но на суде от своих показаний отказывались. Тем не менее больше полусотни тамплиеров были сожжены на кострах.

В 1314 г. великий магистр вместо того, чтобы смиренно покаяться после объявления ему приговора о пожизненном заключении, публично вновь отверг все обвинения. Тогда через несколько часов по приказу Филиппа IV его сожгли. Так был разгромлен орден, с именем которого была неразрывно связана вся эпоха Крестовых походов. Эпоха, ушедшая в прошлое.

Через месяц после гибели великого магистра тамплиеров скончался папа, через десять — неожиданно умер во цвете лет Филипп IV. По стране поползли мрачные слухи о том, что перед смертью великий магистр якобы успел произнести страшное проклятие и что еще более тяжкие беды ждут преемников Филиппа IV и все Французское королевство...

Главное препятствие

Победы Филиппа IV над папой и тамплиерами не были случайными. Усилиями нескольких поколений французских королей страна постепенно превращалась в самую мощную державу Европы. Французские короли, не гнушаясь самыми жестокими средствами, собирали земли, подчиняли себе отдельных герцогов и графов... Большим препятствием на пути объединения Франции были обширные владения Плантагенетов, принадлежавшие английскому королю. Хотя Филипп II Август и отвоевал в начале XIII в. Нормандию, большие области на юго-западе по-прежнему были у англичан. Из-за них между Англией и Францией то и дело вспыхивали раздоры. В конце концов этот давний спор привел к самой долгой и тяжелой войне средневековья, получившей название Столетняя война (1337— 1453). В этой войне были поставлены под вопрос все былые успехи французских королей по объединению страны. Более того, речь шла даже о том, сохранится ли вообще Французское королевство.

Начало самой долгой войны

Вскоре после смерти Филиппа IV Красивого род его пресекся. Династия Капетингов, правившая Францией с X в., угасла. Законными наследниками во Франции признали родственное ей семейство Валуа. Но английский король Эдуард III объявил, что он — родной внук Филиппа IV, а потому имеет больше прав на престол, чем любой из Валуа.

Чтобы отклонить требования английского короля, хитрые французские юристы раскопали в древнем законе времен Хлодвига — Салической правде — строку, где говорилось, что земля не может перейти по наследству женщине. Юристы сказали, что, во-первых, королевство — это тоже земля и, следовательно, во-вторых, мать Эдуарда III, она же дочь Филиппа IV, не могла передать сыну права на французский престол, поскольку их у нее попросту не было.

Спор о праве наследования стал решаться оружием. В 1337 г. французский король заявил, что он забирает у английского короля его владения на юго-западе Франции. В ответ Эдуард III объявил Франции войну.

На полях сражений

Война между Англией и Францией быстро стала чуть ли не общеевропейской. Шотландия поддерживала Францию, Португалия — Англию, Кастилия — Францию... Рыцари со всей Европы отправлялись воевать на той или другой стороне.

Англичане довольно быстро наголову разгромили французский флот и перешли в наступление на суше. Воевали тогда долго, а большие сражения были редки. Только в 1346 г. состоялась первая серьезная битва — сражение при Креси. В нем французская армия была наголову разбита.

Силу английской армии составляли пехотинцы, набранные из свободных крестьян. Английские лучники стреляли на очень большие расстояния с удивительной скоростью и меткостью. Рыцарская конница получала жалованье прямо из королевской казны, а потому беспрекословно слушалась приказов короля и его военачальников. Что же касается французской армии, то она состояла в основном из отдельных рыцарских отрядов, собранных крупными полунезависимыми от короля сеньорами. О настоящем единоначалии гордые французские герцоги и графы и слышать не желали. Рыцари презирали воинскую дисциплину, высокомерно относились к пехотинцам.

С каждым годом война становилась все ожесточеннее.

Англичане осадили порт Кале — «морские ворота Франции». Двенадцать месяцев безуспешно пытался Эдуард III взять брошенный на произвол судьбы французским королем город. Когда же обессилевшие горожане решили сдаться, Эдуард в ярости потребовал публичной казни шести самых уважаемых и знатных граждан. Только при выполнении этого условия король соглашался пощадить остальных жителей. И эти шесть человек сами добровольно согласились принять смерть ради своих сограждан... Английская королева на коленях умолила Эдуарда III пощадить шестерых героев, но зато все горожане были выселены из Кале, а их место заняли англичане.

На юго-западе Франции наводили ужас беспощадные рейды сына английского короля — Эдуарда, прозванного за цвет лат Черным Принцем. В 1356 г. большая французская армия настигла вдвое меньший отряд Черного Принца при Пуатье.

Эдуард готов был отдать всю добычу и пленных, вернуть все крепости и замки — лишь бы французы пропустили его. Но французский король потребовал, чтобы Черный Принц сдался со всей свитой и отправился во французскую тюрьму. Тогда англичане приготовились защищаться до последнего...

К концу сражения погиб весь цвет французского рыцарства. Сам французский король Иоанн Добрый попал в плен. Причины столь неожиданного и сокрушительного поражения были те же, что и при Креси. Теперь англичанам возвратили многие древние владения Плантагенетов во Франции.

Война стала принимать очень опасный для Франции оборот. И это тоже стало одной из неожиданностей для современников...

Вопросы

1. Вспомните, что такое борьба за инвеституру и чем знаменита Каносса.

2. Сравните положение церкви при папах Григории VII и Бонифации VIII. Что изменилось в христианском мире за прошедшее время?

3. Почему французские короли легко одержали окончательную победу над папами, но не смогли противостоять войскам английского короля?

4. Каковы причины Столетней войны и почему она охватила почти всю Европу?

Из «Хроник» французского поэта и хрониста Фруассара о битве при Креси 1346 г.

Когда король Филипп дошел вплоть до того места, близ которого расположились в боевом порядке англичане, и он увидел их,— кровь вскипела в нем, ибо он слишком их ненавидел. Так, он нисколько не удерживал себя от того, чтобы вступить с ними в бой, равно как и не имел надобности в том, чтоб принуждать себя к этому, а сказал своим маршалам: «Пропустите вперед наших генуэзцев и начинайте бой во имя Бога и монсеньера Дионисия святого!» Там было этих генуэзских стрелков из арбалета примерно 15 тысяч, которые не были в состоянии начать битву, так как сильно устали и измучились из-за длительного перехода...

Когда генуэзцы были все собраны и выстроены и должны были начать наступление, то они принялись удивительно громко горланить; и делали они это, чтобы поразить англичан, но англичане молча стояли на месте и не обращали на это ровно никакого внимания. Во второй раз еще также завопили и подвинулись немного вперед, но англичане продолжали молчать, не двигаясь ни на шаг. Еще и в третий раз завопили очень громко и пронзительно, прошли вперед, натянули тетивы своих арбалетов и начали стрелять. А английские стрелки из лука, когда они увидели такое положение вещей, продвинулись немного вперед и стали с большим мастерством пускать в генуэзцев свои стрелы, которые опускались и вонзались так густо, словно снег. Генуэзцам никогда еще не приходилось встречаться в бою с такими стрелками из лука, какими были английские, — и когда они почувствовали эти стрелы, пронзающие им руки, ноги и голову, то были тотчас же разбиты. И многие из них перерезали тетивы своих луков, а некоторые бросали лук наземь, так они принялись отступать.

Рядом с ними и англичанами стояли плотными рядами рыцари, верхом на богато убранных конях и роскошно одетые, которые наблюдали за схваткой генуэзцев и за тем, как они сражались; так что когда они пытались повернуть назад, то не смогли этого сделать. Ибо король Франции, сильно разгневавшись при виде их жалкого строя и того, что они потерпели поражение, так повелел и сказал: «Теперь же перебейте эту шваль: они обременяют нас и без толку загораживают нам путь». И было видно там, как рыцари, зажатые между ними, стали их избивать, и многие спотыкались среди них и падали между ними, не будучи более в состоянии подняться. А англичане по-прежнему усиленно стреляли в самую гущу толпы, и ни один выстрел не пропадал даром, ибо стрелы вонзались и падали среди державшихся рыцарей или же среди тех, что падали там и спотыкались в самом плачевном состоянии, — и могли они быть подняты с земли не иначе, как с усиленной помощью (своих) людей. Так началась битва между Бруа и Креси.

Из «Нормандской хроники» о битве при Пуатье 1356 г.

Король Иоанн так преследовал принца, что настиг его близ Пуатье, где тот расположился лагерем в лесу, и с ним все его люди... И было людей у принца свыше 8 тыс. бойцов, из которых он имел около 3 тыс. тяжело вооруженных, а остальных — стрелков. Настолько войско короля Иоанна приблизилось к войску принца, что одно видело другое, и ждали на следующий день боя... Чтобы получить перемирие, принц соглашался вернуть королю Иоанну все замки и крепости, которые он завоевал в королевстве Французском и которые находились в его руках уже 3 года, и заплатить 100 тыс. флоринов; принц соглашался оставаться пленником и заложником, пока все это не будет выполнено и устроено, с тем чтобы все его люди могли уйти без боя. Эти предложения король Иоанн отклонил и сказал... чтобы принц и все его люди сдавались... на его милость или же он попытается взять их силой. Когда принц узнал ответ, он построил своих людей и ожидал битвы в... страхе, потому что король Иоанн имел большое войско...

Англичане образовали два крыла из своих стрелков из лука по бокам своей боевой линии и построились в боевой порядок на большом поле, покрытом виноградником и обнесенном изгородью, в которой имелось много проломов. Король Иоанн имел до 12 тыс. тяжеловооруженных, но мало других бойцов, как-то: стрелков из лука и арбалета, и из-за этого английские стрелки попадали более верно, когда дело дошло до битвы. Король Иоанн образовал несколько боевых линий и поручил первую из них маршалам, которые так спешили схватиться с врагом, что линия короля была еще далеко позади, а маршалы прошли уже через изгородь и вошли в соприкосновение с англичанами внутри загороженного поля, где те стояли в боевом порядке. И тотчас были они разбиты, и большая часть их людей убита и взята в плен... И тотчас вслед затем подошел герцог Нормандский, имевший очень густую линию тяжеловооруженных, но англичане собрались у проломов изгороди и вышли немного вперед; некоторые из людей герцога проникли за ограду, но английские стрелки принялись пускать такую тучу стрел, что линия герцога стала пятиться назад, и тогда англичане перешли в наступление на французов. Тут большое количество людей из боевой линии герцога было убито и взято в плен, многие ушли, а часть соединилась с корпусом короля, который теперь только что подходил. Бойцы герцога Орлеанского разбежались, а те, которые остались, присоединились к корпусу короля. Англичане стянули свои ряды и немного перевели дух, а король и его люди прошли большой и длинный путь, что их очень утомило. Тогда король и его корпус стали смыкаться, и тут произошла большая и жестокая битва, и многие англичане поворачивали и убегали, но французы так скучились под жестоким обстрелом лучников, попадавших им в головы, что большинство их не могло сражаться, и они падали один на другого. Тут стало ясно поражение французов. Тут были взяты в плен король Иоанн и его сын Филипп... И не столь велико было число убитых в этой битве, сколь тяжело поражение.

Вопросы

1. Какие общие причины привели французов к поражению и в битве при Креси и в сражении при Пуатье?

2. Сравните английскую и французскую армии.

3. Что оказалось важнее для исхода каждой из битв: ошибки французских полководцев или мастерство английских?

§ 49. «Чёрная смерть» и вокруг неё

Эпидемия

Население Западной Европы с XI в. постоянно увеличивалось. К XIV в. оказалось, что прокормить такую массу людей становится все труднее. Почти все пригодные для обработки земли в Европе были расчищены и засеяны, но даже самых больших урожаев лишь с трудом хватало на всех. Что же говорить о годах неурожайных? А они случались все чаще, потому что в Европе с начала XIV в. ухудшается климат — становится холоднее и дождливее. Голод снова частый гость. Но самое худшее было еще впереди — ослабленные частым недоеданием люди легко становились жертвами всевозможных болезней. В 1347 г. началась эпидемия самой страшной из них...

Врач и больной. Гравюра (XV в.)

Какие-то европейские корабли, пришедшие с Востока в порт Мессина на Сицилии, случайно завезли в трюмах черных крыс — разносчиков особенно жестокой разновидности чумы. Зараза мгновенно распространилась почти по всей Западной Европе. Всюду она приносила с собой смерть. Одни люди умирали в долгих мучениях, другие внезапно. Особенно лютовала эпидемия в городах. Порой уже некому было хоронить мертвецов. Примерно за три года этого неслыханного бедствия население Европы уменьшилось почти на треть. Но в некоторых областях вымирало и до трех четвертей жителей. Люди в ужасе бежали из зачумленных городов — и... разносили с собой смертельную инфекцию. Много десятилетий спустя европейцы с содроганием вспоминали о временах «Черной смерти» — так стали называть эту страшную болезнь середины XIV в.

Распространение эпидемии чумы по Европе в середине XIV в.

Виновные во всем

Причин ужасного мора, естественно, никто толком не знал, но обезумевшие от страха люди готовы были поверить любой нелепице, лишь бы найти виновного в постигшем их бедствии. Досужие языки тотчас же разнесли молву: евреи отравили колодцы, чтобы извести со свету христиан. Эти слухи стали причиной гибели многих тысяч людей по всей Европе, особенно в Германии. Обезумевшие толпы громили еврейские кварталы, заживо сжигали десятки семей в их собственных домах.

Еврейские общины издавна существовали почти в каждом европейском городе. Во времена Меровингов и позже еврейские купцы поддерживали тесные торговые связи между Западной Европой и Востоком. По этой причине многие европейские государи относились к евреям благосклонно. Порой за свое покровительство они собирали с евреев особый налог. Евреи были единственной заметной группой иноверцев (если не считать еретиков) в католической Европе. Они придерживались своей древней религии — иудаизма.

Евреи жили обычно по собственному праву, сами избирали людей, отстаивавших интересы общины перед городскими властями, и вообще пользовались самостоятельностью в своих внутренних делах. Несли евреи и определенные обязанности перед городом, в котором жили. Например, в случае вражеского нападения в некоторых городах иудеям, как и христианам, поручали оборонять участок городской стены. Правда, во многих местностях евреям со временем стали запрещать носить оружие.

С XI в. положение евреев в Западной Европе начинает ухудшаться. Первый Крестовый поход сопровождался дикими еврейскими погромами в городах вдоль Рейна и Дуная. Церковь и светские власти стали требовать, чтобы евреи носили особую одежду, издалека бросавшуюся в глаза. Иноверцев-чужаков начинают бояться, от них ожидают явного или тайного вредительства. Со временем все больше занятий оказываются для евреев запретными, ведь их, как правило, не принимали ни в ремесленные цехи, ни в купеческие гильдии. Запрещали им и приобретать землю. Зато позволяли, скажем, быть старьевщиками. Многим евреям не оставалось ничего иного, как заняться ростовщичеством — профессией, необходимой обществу, но запрещенной христианам церковью.

Начались и изгнания иудеев из городов и целых стран. Последних евреев из Англии выслали в 1290 г., из Франции — в 1394 г. Только революции, произошедшие в этих странах в XVII—XVIII вв., отменили запреты на возвращение евреев.

После «Черной смерти» оставшихся в живых евреев изгоняли «навсегда» из многих германских городов. Вернуться назад им разрешили сравнительно быстро, но от их былых свобод мало что осталось. Теперь кварталы, где теснились еврейские семьи, огораживали стенами с запиравшимися на ночь воротами. Такие кварталы получили название гетто. Неприязнь к соседям-иноверцам постоянно подогревалась то заявлениями, что Иисус Христос был распят именно евреями, то россказнями о якобы принятых у иудеев ужасных обрядах.

Переход еврея из иудаизма в христианство резко улучшал его общественное положение, потому что в средние века «чужими» считали не столько представителей другого народа, сколько приверженцев иной религии. Тем не менее сменивших иудаизм на христианство было мало — несмотря на все невзгоды, евреи предпочитали придерживаться своей веры.

Сожжение брошенных в ров евреев. Гравюра (XV в.)

Евреям-изгнанникам приходилось искать себе новые места для поселения, прежде всего в Восточной Европе. Но и там в них часто продолжали видеть виновников чуть ли не всех мыслимых и немыслимых бед...

Чума и экономика

Бедствия XIV в. привели не только к резкой убыли населения, к массовым преследованиям евреев. Произошли серьезные изменения в хозяйственной жизни Европы. Прежде всего выжившие, особенно в городах, стали обладателями денег и имущества сотен и тысяч погибших от эпидемии и погромов. После страшных лет бедствий появились невероятно богатые люди — основатели будущих купеческих и банкирских династий. Поэтому торговая жизнь в Европе после «Черной смерти» не только не замерла, но, напротив, сильно оживилась.

Потребность в продовольствии резко снизилась, а значит, можно было либо вообще перестать обрабатывать трудные земли, либо же выращивать на них не зерно, а какие-нибудь более выгодные культуры. Не случайно в это время пустеют многие поля, а на остальных рожь и пшеница все больше уступают место овощам, виноградникам, растениям, из которых добывали дорогие красители... Крестьяне после «Черной смерти» стали продавать на рынке больше, чем до эпидемии. Торговля оживилась настолько, что порой выгоднее было привезти отличное зерно из Восточной Германии, Прибалтики или Польши на Запад, чем выращивать на месте. Сельское хозяйство во второй половине XIV и в XV в. уже трудно назвать натуральным — крестьяне стали все больше производить продуктов для продажи на рынок.

Вопросы

1. Расскажите об экономическом развитии Европы накануне «Черной смерти».

2. Как вы думаете, в чем могли видеть причины чумы различные группы населения?

3. Что вы знаете об истории еврейского народа в древности?

4. Что общего в иудаизме и христианстве и каковы их основные различия?

Из «Декамерона» Джованни Боккаччо

Итак, со времен спасительного вочеловеченья Сына Божия прошло уже тысяча триста сорок восемь лет, когда славную Флоренцию, лучший город во всей Италии, посетила губительная чума; возникла же она, быть может, под влиянием небесных тел, а быть может, ее наслал на нас за грехи правый гнев Божий, дабы мы их искупили, но только за несколько лет до этого она появилась на Востоке и унесла бессчетное число жизней, а затем, беспрестанно двигаясь с места на место и разросшись до размеров умопомрачительных, добралась наконец и до Запада. Ничего не могли с ней поделать догадливость и предусмотрительность человеческая, очистившая город от скопившихся нечистот руками людей, для этой цели употребленных, воспрещавшая въезд больным, распространившая советы медиков, как уберечься от заразы; ничего не могли с ней поделать и частые усердные моления богобоязненных жителей, принимавших участие в процессиях, как равно и в других видах молебствий,— приблизительно в начале весны вышеуказанного года страшная болезнь начала оказывать пагубное свое действие и изумлять необыкновенными своими проявлениями...

Чума распространялась тем быстрее, что больные, общаясь со здоровыми, их заражали,— так пламя охватывает находящиеся поблизости сухие и жирные предметы. Весь ужас был в том, что здоровые заболевали и гибли не только после беседы и общения с больными,— заражались этою болезнью однажды дотронувшиеся до одежды или же еще до какой-либо вещи, до которой дотрагивался и которой пользовался больной...

...Теперь люди умирали не только без плакальщиц, но часто и без свидетелей, и лишь у гроба весьма немногочисленных горожан сходилась родня, и тогда слышались скорбные пения и проливались горючие слезы... Мелкота и большинство людей со средним достатком являли собой еще более прискорбное зрелище: надежда на выздоровление или же бедность удерживали их у себя дома, среди соседей, и заболевали они ежедневно тысячами, а так как никто за ними не ухаживал и никто им не помогал, то почти все они умирали. Иные кончались прямо на улице, кто — днем, кто — ночью, большинство же хотя и умирало дома, однако соседи узнавали об их кончине только по запаху, который исходил от их разлагавшихся трупов. Весь город был полон мертвецов.

...Не говорю уже о замках, ибо замок есть тот же город, только меньших размеров, но и в раскиданных там и сям усадьбах и в селах крестьяне с семьями, все эти бедняки, голяки, оставленные без лечения и ухода, днем и ночью умирали на дорогах, в поле и дома — умирали так, как умирают не люди, а животные. Вследствие этого у сельчан, как и у горожан, наблюдалось ослабление нравов; они запустили свое хозяйство, запустили все свои дела и, каждый день ожидая смерти, не только не заботились о приумножении доходов, которые они могли получить и от скота и от земли, о пожинании плодов своего собственного труда, но, напротив того, старались все, имеющееся у них, тем или иным способом уничтожить. Волы, ослы, овцы, козы, свиньи, куры, далее верные друзья человека — собаки, изгнанные из своих помещений, безвозбранно бродили по заброшенным нивам, на которых хлеб был не только не убран, но даже не сжат... Если оставить окрестности и возвратиться к городу, то что может быть красноречивее этих чисел: ...с марта по июль отчасти в силу заразительности самой болезни, отчасти потому, что здоровые из боязни заразы не ухаживали за больными и бросали их на произвол судьбы, в стенах города Флоренции умерло, как уверяют, сто с лишним тысяч человек, а между тем до этого мора никто, уж верно, и предполагать не мог, что город насчитывает столько жителей. Сколько у нас опустело пышных дворцов, красивых домов, изящных пристроек, — еще так недавно там было полным-полно слуг, дам и господ, и все они вымерли, все до последнего кучеренка! Сколько знатных родов, богатых наследств, огромных состояний осталось без законных наследников! Сколько сильных мужчин, красивых женщин, прелестных юношей, которых даже Гален, Гиппократ и Эскулап признали бы совершенно здоровыми, утром завтракало с родными, товарищами и друзьями, а вечером ужинало со своими предками на том свете!

Страсбургский хронист Фридрих Клосенер о событиях 1349 г.

Взимание (ростовщических) процентов сделало евреев всем ненавистными. Кроме того, их обвиняли в том, что они отравили колодцы. Когда среди людей начался ропот — стали говорить, что их надо сжечь. Магистрат не хотел этого делать, пока ему не будет доказано или же сами (евреи) не сознаются (что они отравили колодцы). Тогда нескольких из них схватили и начали их сильно пытать с помощью тисков. Трое или четверо из них признались, что виновны в других делах, за что их колесовали. Но они ни разу не признались в том, что виновны в отравлении. После того как некоторое время с ними подобным образом разбирались, перегородили Еврейский переулок и поставили на страже вооруженных людей. Боялись, что если на них нападут или же начнется массовое судебное преследование против них, то тогда люди начнут врываться в их дома или совершать иные вредные вещи.

Бургомистр и магистрат не хотели предавать их смерти, если те не были по справедливости приговорены к ней судом. Они не хотели нарушать охранную грамоту, выданную евреям магистратом города. Но люди и слышать об этом не хотели, и стал распространяться слух, что три бургомистра, должно быть, получили от евреев деньги...

В пятницу поймали евреев, в субботу их сожгли — примерно тысячи две. Тех же, кто хотел креститься, оставляли жить. Много младенцев против желания их матерей и отцов вытащили из пламени и крестили. Все заклады и долговые расписки были возвращены должникам — они стали теперь с евреями квиты. Наличные деньги, что были у них, забрал магистрат и поделил между ремесленниками. Применяли и яд, чтобы убивать евреев...

В том же году жгли евреев во всех городах по Рейну... В одних городах их сжигали после судебного приговора, в других они сами поджигали дома, в которых были, и сгорали в них. И тогда в Страсбурге договорились, что 100 лет ни одному еврею не позволено будет жить в этом городе.

Вопросы

1. Опишите Флоренцию и ее окрестности после «Черной смерти».

2. Что означает выражение «пир во время чумы»? Каково его происхождение ?

3. Вспомните, кто такие Гален, Гиппократ и Эскулап.

4. Что предпринимали люди, чтобы остановить бедствие? Что еще, по вашему мнению, следовало сделать, а чего делать было нельзя или не нужно?

5. Как вы объясните поведение членов магистрата Страсбурга?

§ 50. Долой господ!

Эхо «Черной смерти» и Столетней войны слышно и в крестьянских восстаниях XIV в.

Освобождение крестьян

Крестьянское хозяйство все больше начинало втягиваться в развивающуюся торговлю. Сеньоры тоже должны были лучше приспособить свое хозяйство к рынку. Прежде всего они стали заменять барщину оброком. Замена барщины оброком сопровождалась в Европе и освобождением крестьян от личной зависимости. Уже в XIII в. стали свободными многие итальянские и французские крестьяне.

Дело в том, что проку от личной зависимости крестьян становилось все меньше. Многовековой обычай устанавливал, сколько дней в году должен тот или иной серв работать на поле господина. Но чтобы совершенствовать производство, нужно резко повысить интенсивность труда. И в этом случае нанятые за плату работники оказываются выгоднее собственных зависимых крестьян. Собственные сервы требовали немалой заботы, нанятые за плату трудились столько, сколько и когда было нужно.

Разумеется, освобождение крестьян не было просто актом милости. Обычно от «освобождающихся» требовали такой выкуп, что он грозил разорить крестьянина. Иногда крестьяне отказывались от подобной «свободы». Но все-таки количество свободных крестьян начинает постепенно расти.

Труд стал дороже

«Черная смерть» привела к сокращению населения не только в городах, но и в деревнях. Стоимость рук наемника-батрака выросла в несколько раз — людей мало. Сеньоры не понимали, что в данном случае действует естественный экономический закон, и требовали от правительства запретить наемным работникам просить за свой труд больше, чем до чумы. Такие законы действительно были изданы в Англии и Франции, Португалии и Испании... Но воплотить их в жизнь оказалось нелегко. Протест у крестьян вызвали попытки сеньоров вновь втянуть в личную зависимость только что освободившихся крестьян или прекратить освобождение там, где оно только начиналось.

Крестьяне были недовольны еще и тем, что видели, как сеньоры хотят получить все выгоды от продажи на рынке того, что они производят. Среди крестьян к тому времени было уже немало достаточно состоятельных людей, которые и сами могли бы неплохо торговать.

Положение крестьян в Англии и Франции в XIV в. значительно ухудшилось во время Столетней войны. Французских крестьян разоряли бесконечные стычки и рейды враждующих армий. В Англии хотя военные действия и не велись, но правительство требовало все новых и новых податей на войну. Да и армия у англичан состояла прежде всего из крестьян, которые поэтому были вынуждены оставлять свои хозяйства.

Эти причины привели к двум крупнейшим крестьянским восстаниям, разразившимся именно в Англии и Франции в XIV в.

Жакерия

Северная Франция уже к середине XIV в. почувствовала всерьез все тяготы войны. Последней каплей стало требование французских властей к крестьянам заняться работами по укреплению замков. В мае 1358 г. в ответ на это к северу от Парижа вспыхнуло восстание. Оно быстро охватило многие земли северо-восточной Франции. Восставшие говорили, что они стремятся «искоренить дворян всего мира и сами стать господами». Различий между английскими и французскими дворянами они не делали. С чрезвычайной жестокостью обращались повстанцы и с семьями своих врагов. Десятки замков были разрушены и разграблены, налоговые документы и перечни повинностей крестьян сожжены. Французские сеньоры презрительно именовали всех крестьян «жаками». «Жак-простак» — обычное собирательное прозвище крестьянина того времени, — то же, что «мужлан»,— поэтому и восстание, внезапно обрушившееся на север Франции, получило название «Жакерия».

Французские сеньоры не сразу смогли справиться с первоначальной растерянностью. Но затем они собрались с силами и со всей жестокостью обрушились на мятежников.

Восстание Уота Тайлера

Через четверть века, в 1381 г., подобное произошло и в Англии. Здесь поводом для возмущения послужил новый налог, введенный королем и парламентом для продолжения войны против Франции. Крестьяне убили нескольких сборщиков этой подати — и мятеж охватил чуть ли не половину королевства. Крестьяне обрушились на замки и дома рыцарей и баронов, на монастыри. Восставшие повторяли давнюю поговорку: «Когда Адам пахал, а Ева пряла, кто был тогда дворянином?» — и надеялись, уничтожив дворян, вернуться к исконному равенству «времен Адама и Евы». Крестьянское воинство во главе с кровельщиком Уотом Тайлером вошло в Лондон. Запылали дома знатных людей, придворных вельмож. Казни следовали одна за другой. Одним из первых погиб архиепископ Кентерберийский.

Молодому королю Ричарду II пришлось пойти на переговоры с повстанцами. Тяжело было ему притворяться другом «мужланов», но король, понимал, чтобы спасти положение, можно использовать только слепую веру мятежников в «доброго и справедливого государя». Нужно было выиграть время, пока королевские войска подойдут к Лондону.

Ричард II раздавал обещания крестьянам, чтобы их успокоить. Многие из них после встречи с королем действительно разошлись по домам, особенно те, что были побогаче. Бедняки во главе с Уотом Тайлером требовали от короля новых уступок. И тогда на новых переговорах с Ричардом II Уот Тайлер был убит одним из приближенных короля. (Кстати, точно так же, во время переговоров погиб и вождь крестьян во Франции в 1358 г.) Знать не считала, что при обращении с восставшими крестьянами нужно соблюдать те же нормы кодекса чести, что и в бою с рыцарями. Чтобы «образумить мужиков», годились любые способы.

Убийство Уота Тайлера вызвало растерянность среди крестьян. А вскоре последовала и обычная кара. Королевские отряды рассеялись по всей стране, наказывая всех, кто оказался замешанным в мятеже.

Кто же выиграл?

Что, кроме тяжких жертв с обеих сторон, принесли многочисленные крестьянские восстания XIV—XV вв., о двух из которых (самых известных) было рассказано? Как бы ни лютовали победители, они понимали, что не стоит снова переступать черту в своих требованиях к крестьянам, ту черту, за которой приходит конец терпению «мужика». Теперь освобождение крестьян пошло гораздо быстрее и легче, чем раньше. Спустя сто лет после восстания Уота Тайлера лично зависимые крестьяне в Англии стали редкостью. А ведь мятежники требовали прежде всего именно свободы. Не менее важно и то, что крестьяне смогли отстоять свое право самим иметь дело с рынком, не прибегая к обременительному «посредничеству» своих сеньоров. А это означало, что постепенно слой зажиточных крестьян начал увеличиваться. Сеньорам пришлось понять, что пора искать новые способы пополнить свой карман. Сверх определенного предела от крестьян нельзя было добиться ничего, кроме мятежа. Тогда одни сеньоры стали больше заниматься предпринимательством, другие предпочли пойти на службу к королю за жалованье и в надежде достичь доходных придворных должностей. Главное, что крестьянское хозяйство могло теперь развиваться без особых помех. А именно оно составляло основу всей европейской экономики.

Вопросы

1. Вспомните, что такое барщина и оброк. Почему происходила замена барщины оброком?

2. Каковы причины освобождения крестьян? Знаете ли вы, когда произошло освобождение крестьян в России?

3. Какую роль в хозяйственной жизни европейских стран играет в это время торговля?

4. Что изменилось и что осталось прежним во взаимоотношениях крестьян и сеньоров к середине XIV в.?

5. Чего хотели добиться участники крестьянских восстаний?

6. Что принесли жестокие столкновения крестьян и сеньоров тем и другим?

Жан Фруассар о Жакерии

Вскоре после освобождения короля Наварры случился удивительный и великий мятеж во многих областях королевства Франции, именно: в Бовэзи, Бри, на Марне, в Лаоннэ, Валуа и по всей стране до Суассона. Некие люди из деревень собрались без вождя в Бовэзи, и было их вначале не более 100 человек. Они говорили, что дворянство королевства Франуии — рыцари и оруженосцы — опозорили и предали королевство и что было бы великим благом их всех уничтожить. И тому, кто так говорил, каждый кричал: «Истинную правду он сказал: позор тому, кто будет помехой истреблению дворян всех до последнего!» Потом собрались и пошли в беспорядке, не имея никакого оружия, кроме палок с железными наконечниками и ножей, прежде всего к дому ближайшего рыцаря. Они разгромили и предали пламени дом, а рыцаря, его жену и детей — малолетних и взрослых — убили...

Так они поступили со многими замками и добрыми домами и умножились настолько, что их уже было добрых 6 тыс.; всюду, где они проходили, их число возрастало, ибо каждый из людей их звания за ними следовал; рыцари же, дамы, оруженосцы и их жены бежали, унося на своей шее малых детей, по 10 и по 20 миль до тех пор, пока не считали себя в безопасности, и бросали на произвол судьбы и свои дома, и имущество. А эти злодеи, собравшиеся без вождя и без оружия, громили и сжигали все на своем пути, убивали всех дворян, которых встречали... как бешеные собаки. Поистине, ни христиане, ни сарацины никогда не видали таких неистовств, какими запятнали себя эти злодеи. Ибо, кто более всех творил насилий и мерзостей, о которых и помышлять-то не следовало бы человеческому созданию, те пользовались среди них наибольшим почетом и были у них самыми важными господами... Выбрали короля из своей среды, который, как говорили, происходил из Клермона в Бовэзи, и поставили его первыми, над первыми. И величали его, короля, Жак Простак. Они сожгли и начисто разгромили в области Бовэзи, а также в окрестностях Корби, Амьена и Мондидье более 60 добрых домов и крепких замков, а если, бы Бог не пришел на помощь Своей благостью, эти злодеи так бы размножились, что погибли бы все благородные воины, святая церковь и все зажиточные люди по всему королевству, ибо таким же образом действовали названные люди и в области Бри, и в Патуа.

Из анонимной хроники аббатства св. Марии в Йорке о восстании 1381 г.

И когда король прибыл со своими людьми, он стал с ними к востоку, возле госпиталя св. Варфоломея, дома каноников, а общины стояли к западу в боевом порядке в большом числе. В это время подъехал мэр Лондона Уильям Уолуорс, и король велел ему отправиться к общинам и сказать, чтобы их предводитель явился к нему. И когда он, по имени Уот Тайлер из Мэдстона, был позван мэром, он подъехал к королю с большой учтивостью, сидя на небольшой лошади, чтобы его могли видеть общины. И он сошел с лошади, держа в руке кинжал, который он взял у другого человека. И когда он сошел, он взял короля за руку, наполовину согнул колено и крепко и сильно потряс кисть руки, говоря ему: «Будь спокоен и весел, брат! Через какие-нибудь две недели общины будут хвалить тебя еще больше, чем теперь, и мы будем добрыми товарищами». А король сказал названному Уоту: «Почему вы не хотите отправляться в ваши места?» Тот отвечал с большой клятвой, что ни он, ни его товарищи не уйдут до тех пор, пока не получат грамоту такую, какую они хотят получить, и пока не будут выслушаны и включены в грамоту такие пункты, каких они хотят потребовать, угрожая, что лорды королевства будут раскаиваться, если они (общины) не получат пунктов, каких они хотят... На это король спокойно ответил и сказал, что все, что может, он честно им пожалует, оставляя за собой регалию своей короны, и велел ему отправляться в свой дом без дальнейшего замедления.

В это самое время один слуга из Кента, находившийся среди людей свиты короля, пробился посмотреть названного Уота, предводителя общин, и, когда он его увидел, он сказал во всеуслышание, что это величайший вор и разбойник во всем Кенте... И за эти слова названный Уот хотел нанести ему удар своим кинжалом и убить его в присутствии короля. Поэтому мэр Лондона, по имени Уильям Уолуорс, стал укорять названного Уота за это насилие и неуважительное поведение в присутствии короля и арестовал его. И за этот арест названный Уот в большом раздражении ударил мэра в живот. Но, как было угодно Богу, названный мэр носил кольчугу и не потерпел никакого вреда, но, как человек смелый и мужественный, извлек свой меч и ответил названному Уоту сильным ударом в шею и еще раз сильным ударом в голову. Во время столкновения один слуга королевского двора извлек свою шпагу и ударил его два или три раза в живот и ранил его насмерть. И названный Уот пришпорил лошадь, крича общинам, чтобы они отомстили за него; и лошадь пронесла его каких-нибудь восемьдесят шагов, и тут он свалился на землю полумертвый... И мэр... велел обезглавить его, и так окончил его преступную жизнь. И велел мэр насадить его голову на кол и нести перед собой к королю, который находился в поле. И когда увидел король сказанную голову, он велел принести ее поближе к нему, чтобы привести в замешательство общины, очень благодарил названного мэра за то, что он сделал. И когда общины увидели, что их предводитель Уот Тайлер умер таким способом, они пали на землю среди пшеницы, как люди обескураженные, громко умоляя короля о прощении им их преступлений.

Вопросы

1. На чьей стороне симпатии авторов хроник? Почему?

2. Чем объясняется жестокость восставших?

3. Почему восстания были подавлены? Могли ли крестьяне одержать победу? Каким образом?

4. Как развивались бы события в случае побед крестьянских восстаний? Какой была бы тогда дальнейшая история Англии и Франции?

5. В чем вы видите главные ошибки Уота Тайлера и его соратников?

6. Оцените поведение английского короля и его приближенных во взаимоотношениях с восставшими.

§ 51. Время справедливых страданий

На подъеме

Столь тяжкие бедствия, как «Черная смерть», конечно же, не обошли стороной и Восточную Европу. Но все же XIV столетие запомнилось большинству живших там народов как время могучих и справедливых королей обширных держав. Его не сравнить с XIII в., принесшим с собой бесчисленные смуты и опустошительное нашествие монголо-татар: в 1241 г. полчища Батыя разорили Польшу и особенно сильно Венгрию. Не похоже XIV столетие и на беспокойный XV в., когда вся Восточная Европа со страхом ожидала нападения нового страшного врага — турок.

Император Карл IV в окружении курфюрстов. Миниатюра (XIV в.)

XIV век можно назвать временем «отстраивания» Восточной Европы. Повсюду строилось много замков и церквей, закладывались новые города. Возникли и первые университеты — в Праге, Кракове, Пече и Буде. Восточноевропейские государи всячески поощряли горожан и для быстрого развития городов приглашали ремесленников и купцов из Германии, перенимали обычаи германских городов.

Почти во все страны Восточной Европы звали и немецких крестьян, рудознатцев, разных мастеров. Их познания и прилежание высоко ценились. Большие немецкие поселения возникли в Венгрии, Чехии, Польше. Много крупных городов, а порой и целые области (например, Силезия) со временем были заселены почти исключительно немцами. Их вклад в хозяйственное развитие Восточной Европы неоспорим. Впоследствии во многих областях немцы слились с местным населением и растворились в нем, но кое-где они сохраняются как особая национальная группа и до сих пор (например, в Трансильвании).

Вид Кракова.Гравюра (XV в.)

Строились не только города...

Действительно, в XIV в. почти повсюду на Востоке Европы росли и крепли обширные государства, «строились» настоящие державы, которым предстояло впредь сыграть очень большую роль в истории средневековья и Нового времени.

Непродолжительным оказалось возвышение, пожалуй, только одной из этих держав — Сербии.

Славянская Сербия, находившаяся под властью Византии, получила самостоятельность в XII в. Долгое время этому княжеству приходилось соперничать и с Византией, и с другими сильными соседями — Болгарией и Венгрией.

При князе Стефане Душане (1331—1355) Сербия становится самым обширным и сильным государством на Балканском полуострове. Но поражение, нанесенное турками сербам и их союзникам в битве на Косовом поле (1389), было началом заката этой державы.

Королевство Чехия вместе с маркграфством Моравия и присоединенной к «землям чешской короны» Силезией входило в состав Священной Римской империи. Чешский король Карл был в 1347 — 1378 гг. даже императором. При нем, Карле IV, Прага становится по сути дела столицей империи, а Чехия — ее ядром. Карл IV так заботился о своем королевстве, что современники-немцы называли его с неодобрением «отцом Чехии и отчимом империи».

С таким же почтением, как чехи о Карле IV, вспоминают поляки о своем короле Казимире III Великом (1333—1370).

За внимание короля к простому народу его нередко называли крестьянским королем. Но надо сказать, что не меньше, чем о крестьянах, заботился Казимир III и о городах своего королевства. Он всячески поощрял торговлю и ремесло, давал горожанам льготы и привилегии. При нем было выстроено столько новых крепостей, церквей и других зданий, что о Казимире III говаривали: «Он получил Польшу деревянной, а оставил ее каменной». Изгнанные из Германии после «Черной смерти» евреи получили защиту и покровительство у короля Казимира III. Он дал им полную свободу селиться в своем королевстве, пользоваться всеми правами и беспрепятственно исповедовать свою религию. Не менее терпимо относился Казимир III и к православным из Галичского княжества, частично присоединенного при нем к Польше.

Казимир III Великий предполагал расширять границы Польского королевства дальше на Восток — за счет осколков древней Киевской Руси. Но здесь у Польши появился более удачливый соперник — Великое княжество Литовское. Литовский князь Гедиминас (1316 — 1341) сумел не только объединить враждовавшие ранее между собой литовские племена, но и распространить свое влияние на многие русские княжества.

Впоследствии большинство земель бывшей Киевской Руси и сам Киев вошли в состав Литвы. К Литве тяготело Тверское княжество, сторонники присоединения к Литве были сильны и в Новгороде. Но попытки великого князя Литовского Ольгерда силой подчинить Московское княжество успеха не имели.

Литовцы были, пожалуй, последними язычниками в Европе, но в своих владениях они не притесняли ни католиков, ни православных. Официальные документы литовских князей составлялись при их дворе либо западными клириками на латыни, либо же православными дьяками на разговорном языке славянского населения Литовского княжества (древнебелорусском).

Союз

Когда в Польше со смертью Казимира III Великого прекратилась древняя династия Пястов, польская знать предложила могучему соседу — литовскому князю Ягайло (в польском произношении Ягелло) — жениться на наследнице польской короны юной королеве Ядвиге и стать польским королем. Но предварительно Ягайло и его люди должны были, разумеется, принять крещение.

В результате этого союза, заключенного в 1386 г., судьбы Литвы и Польши, объединенных династией Ягеллонов — потомков Ядвиги и Ягайло, — оказались надолго тесно связанными между собой. Литовская знать получила все права польской знати, а Литва сохраняла по-прежнему большую самостоятельность. При Ягайло великим князем Литовским стал Витовт (1392—1430), расширивший границы Литвы до берегов Черного моря. Только сокрушительное поражение на реке Ворскле, нанесенное Витовту монголо-татарами в 1399 г., остановило дальнейшее усиление Литвы.

Много столкновений было у Литвы с ордынцами. Но все же главными ее врагами до XV в. оставались рыцари Немецкого ордена. Вражда с ними почти не прекращалась с начала XIII в.

Новые немецкие земли

К началу XIII в. языческие племена, жившие издавна на южном берегу Балтийского моря — предки современных латышей, эстонцев и литовцев, — оказались окруженными католическими странами на Западе и Севере и православными княжествами на Востоке и Юге.

Область немецкой колонизации в Восточной Прибалтике

Однако все попытки распространить в этих краях христианство заканчивались неудачами, вроде тех, что постигли Адальберта-Войцеха в X в. или Бруно (Бонифация) в начале XI в. В XIII в. в разгар Крестовых походов с Запада началось решительное наступление на этот последний крупный очаг язычества в Европе.

Конечно же, римский папа, император Священной Римской империи, князья и государи, крупные города считали своим святым долгом «распространение веры Христовой» среди язычников. Сотни рыцарей из всех католических стран — от Испании до Польши — отправлялись в Прибалтику, чтобы блеснуть доблестью и добыть славу. Папы объявили, что участие в крестовом походе в Прибалтику приравнивается к походу в Палестину. И все же главную роль в покорении Прибалтики сыграли немецкие рыцари и переселенцы.

Немецкий (Тевтонский) рыцарский орден на отвоеванных им у пруссов землях создал небольшое, но сильное государство. Орден неустанно звал на захваченные земли переселенцев — крестьян и горожан — из Германии. Дело было так хорошо организовано, что пруссы спустя полтора века полностью растворились среди пришельцев, оставив после себя лишь имя — Пруссия. Оно и закрепилось за этой новой немецкой страной. (Позже ее стали называть Восточной Пруссией.)

Севернее — в устье Западной Двины — отвоеванные у язычников земли получили название также по имени одного из покоренных племен — Ливония. Центром Ливонии была Рига.

Замок Мариенбург - резиденции верховного магистра Немецкого ордена

Рыцари Немецкого ордена не были в Ливонии полными хозяевами, как в Пруссии. Здесь они все время ссорились и боролись за власть с архиепископами Рижскими. Со временем и в Ливонии и в Пруссии стали требовать участия в управлении и окрепшие города.

Окончательное покорение Пруссии и Ливонии затянулось на многие десятилетия. Местные жители оказывали упорное сопротивление и часто, вынужденно приняв для вида крещение, продолжали втайне придерживаться своих древних верований. Тогда война возобновлялась, и число жертв ее росло с каждым новым походом христиан или набегом язычников.

Даже крещение литовцев при Ягайло не прекратило ежегодных нападений Ордена. Рыцари утверждали, что выкорчевывать язычество в Литве придется еще многие десятилетия, потому что литовцы и на этот раз объявили себя католиками лишь из чистого притворства.

Конец долгой борьбы

Польские государи то воевали с Орденом, то заключали с ним союзы. Но король Ягайло начал против Ордена войну, оказавшуюся решающей. В 1410 г. небольшое, но хорошо вооруженное войско верховного магистра Ордена вышло навстречу вступившей в Пруссию армии Ягайло и Витовта. На стороне Ордена как всегда сражались рыцари из самых разных католических стран. Витовт привел с собой кроме литовцев отряды, набранные в православных землях Великого княжества Литовского, и даже несколько сотен ордынцев.

После тяжелейшего сражения войско Ордена было разгромлено, верховный магистр пал в бою. Со дня этой битвы при Грюнвальде (или, как ее называют немцы, при Танненберге) начался закат Немецкого ордена. Он перестал вызывать беспокойство у соседей и вскоре стал вассалом Польши. Но немцы остались хозяевами Пруссии и Ливонии.

Вопросы

1. Сравните судьбы восточноевропейских народов в XIV—ХУвв.

2. Какие причины побуждали немецких переселенцев к движению на Восток?

3. Как можно объяснить большую веротерпимость некоторых властителей восточноевропейских государств в этот период по сравнению с католическими государями Запада? Какие это имело последствия?

Польский хронист Ян Длугош о Грюнвальдской битве

Когда же ряды сошлись, то поднялся такой шум и грохот от ломающихся копий и ударов о доспехи, как будто рушилось какое-то огромное строение, и такой резкий лязг мечей, что его отчетливо слышали люди на расстоянии даже нескольких миль. Нога наступала на ногу, доспехи ударялись о доспехи и острия копий направлялись в лица врагов... Нельзя было отличить робкого от отважного, мужественного от труса, так как те и другие сгрудились в какой-то клубок, и было даже невозможно ни переменить места, ни продвинуться на шаг, пока победитель, сбросив с коня или убив противника, не занимал места побежденного. Наконец, когда копья были переломаны, ряды той и другой стороны и доспехи с доспехами настолько сомкнулись, что издавали под ударами мечей и секир, насаженных на древки, страшный грохот, который производят молоты о наковальни, и люди бились, давимые конями...

Когда среди литовцев, русских и татар закипела битва, литовское войско, не имея сил выдерживать вражеский натиск... было вынуждено снова и снова отступать и наконец обратилось в бегство... Враги рубили и забирали в плен бегущих, преследуя их на расстоянии многих миль, и считали себя уже вполне победителями... В этом сражении русские рыцари Смоленской земли упорно сражались, стоя под собственными тремя знаменами, одни только не обратившись в бегство, и тем заслужили великую славу. Хотя под одним знаменем они были жестоко изрублены и знамя их было втоптано в землю, однако в двух остальных отрядах они вышли победителями, сражаясь с величайшей храбростью, как подобало мужам и рыцарям, и, наконец, соединились с польскими войсками; и только они одни в войске... Витовта стяжали в тот день славу за храбрость и геройство в сражении...

Между тем как крестоносцы стали напрягать все силы к победе, большое знамя польского короля... с белым орлом... под вражеским натиском рушится на землю. Однако благодаря весьма опытным и заслуженным рыцарям, которые стояли при нем и тут же задержали его падение, знамя подняли и водрузили на место... Чтобы загладить это унижение и обиду, польские рыцари в яростном натиске бросаются на врагов и всю ту вражескую силу, которая сошлась с ними в рукопашном бою, опрокинув, повергают на землю и сокрушают. Тем временем возвращается войско крестоносцев, преследовавшее бегущих литовцев и русских, ведя с собой множество пленных и держа себя победителями. Но, видя, что бой принимает неблагоприятный оборот для их оружия и сил, они бросают пленных и добычу и скачут в бой на подмогу своим... С подходом новых воинов борьба между войсками закипела с новой силой... И хотя враги еще некоторое время оказывали сопротивление, однако, наконец, окруженные отовсюду, были повержены и раздавлены множеством королевских войск... Вражеский стан, полный разного добра, обоз и все имущество прусского магистра и его войска также были разграблены польскими рыцарями. При этом в крестоносном войске было найдено несколько телег, нагруженных только оковами и цепями, которые крестоносцы везли с собой, чтобы заковать пленных поляков.

Из трактата ректора Краковского университета Павла Влодковица о политике Тевтонского ордена

5. У язычников, хотя они не признают Римской империи, нельзя отнимать их государств, собственности и власти, так как они владеют всем этим, не совершая греха и благодаря Бога, который сотворил все это для человека, которого создал по своему подобию...

28. Император не имеет права давать разрешение на захват земель язычников, не признающих его власти.

29. Императорские привилегии, предоставленные Прусскому ордену или другим относительно захвата земель язычников, не дают им никакого права, но только вводят в заблуждение христиан, ибо нельзя дать то, чего не имеешь...

Прусский орден, воюя с мирными язычниками, а вернее нападая на них, никогда не вел справедливой войны по той причине, что те, кто нападает на стремящихся жить в мире, не имеют за собой никакого права — ни естественного, ни божеского, ни канонического, ни гражданского...

32. Нельзя обращать язычников в христианскую веру мечом и насилием, так как этот способ соединен с обидой ближнего.

Вопросы

1. Сравните описание Грюнвальдской битвы с другими известными вам сражениями. Охарактеризуйте основные военные силы участников, их вооружение.

2. Почему с таким упорством и жестокостью бились обе стороны?

3. Какие аргументы могли бы противопоставить Павлу Влодковицу защитники политики Тевтонского ордена?

4. Как вы относитесь к мысли, высказанной в п. 32 приведенного отрывка? Какой была бы история Европы в случае, если бы церковь и христианские государи с самого начала средневековья разделяли это мнение?

§ 52. Римская церковь в обороне

Причин сокрушительного поражения Немецкого ордена при Грюнвальде (Танненберге) было много, но не последнее место среди них занимало незавидное состояние папского престола. Римские папы всегда помогали ордену Святой Девы Марии, и его рыцари в чем могли, поддерживали Рим. Но со времени пощечины в Ананьи кризис, в котором оказалась католическая церковь, продолжал углубляться.

Схизма

Воспользовавшись ослаблением Франции в Столетней войне, папы вернулись из Авиньона в Рим. Долгие годы авиньонского пленения завершились. Но уже на следующий год стряслась новая беда. Часть кардиналов, недовольная папой, объявила, что он избран с нарушением правил, введенных еще при Гильдебранде. Более того, кардиналы провели новое избрание. В результате католический мир с удивлением увидел двух пап одновременно. Один из них оставался в Риме, а другой снова переехал в Авиньон. Каждый обзывал другого самозванцем, каждый говорил, что только он — истинный папа. Вся Европа разделилась. Англия и Священная Римская империя были за папу, оставшегося в Риме. Франция и ее союзники, естественно, поддержали папу авиньонского. А у простых верующих все эти склоки вызывали не только отвращение — они подрывали уважение ко всей церкви. Год проходил за годом, но начавшаяся таким образом в 1378 г. «Великая схизма» (т. е. великий раскол) в католической церкви не прекращалась.

Даже кончина обоих враждовавших пап не внесла успокоения. Обе группы кардиналов тотчас же избрали новых пап на место почивших. В 1409 г. удалось наконец собрать церковный собор. Он объявил обоих пап низложенными и избрал нового. Но ни римский папа, ни авиньонский не признали решения собора. Так раскол только углубился: вместо двух пап во главе католического мира оказались... трое!

Новые «заблуждения»

Авиньонское пленение и «Великая схизма» чрезвычайно повредили авторитету папского престола. К тому же все были наслышаны, что ни сами папы, ни их приближенные не отличались святостью жизни. Их обвиняли (и справедливо) в самых низменных пороках. Прочее духовенство также не являло собой примера строгости нравов.

Между тем многочисленные бедствия XIV — начала XV в. заставляли прихожан особенно истово искать утешения и помощи в вере. Испытания, которые то и дело обрушивались на христианский мир, означали, по мнению многих, приближение конца света и Страшного суда. Как никогда остро чувствовали люди, что спастись от вечных мук ада смогут лишь немногие, искупившие свои грехи. Заботы о собственной душе, беспокойство за ее посмертную судьбу разделяли все — и простолюдины и аристократы. И богатые и бедные каялись, отдавая все свое имущество церкви. По дорогам Европы бродили толпы бичующих себя людей — так желали они искупить грехи и избежать куда более жестоких мук в потустороннем мире.

И вот такие люди, страстно жаждавшие спасения, замечали прискорбное поведение тех, кто вроде бы прежде всего и должен заботиться о душах людей — священников и монахов. Сам вид многих представителей духовенства, особенно высшего, внушал сомнение в том, что такие грешные люди могут хоть кому-нибудь облегчить кару за совершенные в этом мире прегрешения.

Подобное состояние умов приводило, конечно же, к возникновению все новых и новых ересей. Причем теперь новые учения создаются не полуобразованными деревенскими священниками, а знатоками Священного Писания, христианскими богословами, теми из них, кто чувствовал, что церковь нуждается в серьезном лечении.

Особенно известными в Европе XIV в. стали сочинения английского богослова Джона Уиклифа, профессора Оксфордского университета.

Уиклиф считал, что главная беда церкви кроется в ее чрезмерных богатствах. Все ее доходы должны ограничиваться добровольными пожертвованиями верующих. Благочестивым светским государям следует отобрать у церкви ее владения и навести в ней порядок, потому что самому клиру это уже не под силу. Уиклиф резко осуждал запрет, наложенный на чтение прихожанами Библии. Каждый должен получить возможность напрямую узнать Слово Божие. Чтобы сделать Священное Писание общедоступным, Уиклиф перевел Библию на английский язык.

Ян Гус и Констанцский собор

Идеи Уиклифа произвели сильное впечатление на магистра Яна Гуса (ок. 1370—1415), читавшего школярам Пражского университета ученые лекции. Вместе с тем и простой народ знал и любил Гуса как яркого проповедника. В своих проповедях Гус клеймил непорядки в церкви, осуждал жадных священников, бравших деньги с бедных... Но, главное, он вслед за Уиклифом поставил авторитет слова Священного Писания выше авторитета папы и церковных соборов. Это с неизбежностью привело его к столкновению с церковными властями. Ян Гус слишком дорожил истиной и потому не мог поддерживать те папские постановления, которые, по его мнению, противоречили Библии. Чешского магистра, «заразившегося ересью Уиклифа», вызвали на церковный собор под председательством императора Сигизмунда в город Констанц. Собор должен был наконец покончить с надоевшей всем «Великой схизмой» и по возможности устранить непорядки в церкви.

Сожжение Яна Гуса. Гравюра (XV в.)

В Констанце Ян Гус был готов отказаться от своих взглядов, если ему докажут текстами Священного Писания его неправоту. Но собор требовал от него простого отречения, не желая вступать в богословские споры с каким-то полуеретиком. Как только ни уговаривали Гуса произнести отречение, подчинившись авторитету собора, на который прибыло все высшее духовенство и все лучшие богословы католической Европы. Но в ответ Гус лишь смиренно просил не налагать на него «петли вечного осуждения, принуждая его солгать и поступить против совести». Гуса объявили еретиком, заточили в тюрьму, но он продолжал отстаивать то, что считал истиной. 6 июля 1415 г. Гус взошел на костер, так и не признав за собой никаких заблуждений.

Согласно легенде, какая-то благочестивая старушка подбросила вязанку дров в разгоревшееся у ног Яна Гуса пламя. «О, святая простота!» — якобы воскликнул обреченный проповедник.

Впоследствии по приговору церкви были сожжены и останки давно уже умершего Уиклифа...

Констанцский собор заседал еще в течение трех лет после казни Гуса и успешно справился со своей главной задачей: «Великая схизма» была прекращена. У католической церкви вновь был один глава — римский папа.

Пламя, разожженное в Констанце

Сожжение Яна Гуса в Констанце вызвало в Чехии не просто возмущение — оно привело к народному восстанию. И простолюдины и паны были едины в требовании изменить церковные порядки. Своим символом гуситы — так стали называть последователей погибшего магистра — избрали чашу.

Одно из главных таинств христиан — причастие (евхаристия). Считается, что верующие, вкушая хлеб и вино, приобщаются к Телу и Крови Иисуса Христа. В католической церкви причащаться вином могут лишь священники. Паства причащается только хлебом. Гуситы, опираясь на слова Евангелия, утверждали, что и миряне имеют право «на чашу» с Кровью Господней. Тем самым гуситы отрицали особое положение клира, его вознесенность над мирянами.

К ужасу правоверных католиков гуситы, последователи осужденного собором еретика, по сути дела захватили власть в Чехии — сердце Священной Римской империи. Для подавления гуситов папа и император Сигизмунд объявляли один крестовый поход за другим. Но все войска крестоносцев неизменно терпели поражение от отрядов гуситов. У гуситов были блистательные полководцы — знаменитый слепой рыцарь Ян Жижка и сменивший его после смерти Прокоп Большой.

Гуситы изобрели новую боевую тактику: они ставили в круг тяжелые боевые повозки, сковывали их цепями и в этой передвижной крепости выдерживали атаки рыцарской конницы. Когда враги были уже обескровлены штурмом, гуситы стремительно переходили в наступление.

Гуситы не только оборонялись, они начали устраивать походы далеко за пределы Чехии. Победы, которые сопутствовали повсюду этим «еретикам», многие годы (1419—1434) вызывали по всей Европе не только страх и возмущение. В души даже самых правоверных католиков нет-нет да и закрадывалось опасное сомнение: может, и вправду учение чешских еретиков более угодно Господу, чем то, которое проповедуют папы и соборы? Иначе как объяснить постоянные успехи гуситов?

Главная опасность подстерегала гуситов не извне, а изнутри. Гуситы разделились на умеренных — чашников и крайних — таборитов. Там, где чашники готовы были к соглашению с римской церковью, табориты были непреклонны. Чашников поддерживали горожане и высшее духовенство, среди таборитов было много простолюдинов и мелких дворян. Споры тех и других привели в конце концов к военному столкновению в битве при Липанах (1434), в которой табориты были разгромлены. Вскоре чашники заключили с католической церковью договор. Среди уступок, которых они добились от Рима, было и разрешение причащаться вином. Это было почти невероятно. Римская церковь соглашается с тем, что в одной из стран Европы выполняются обряды, которые сам Рим объявил еретическими!

Вопросы

1. Назовите причины и основные признаки кризиса католической церкви в XIV—XV вв.

2. Что такое ересь? Является ли ересь постоянным спутником церкви? Почему? В каких условиях усиливается опасность возникновения ересей?

3. Почему гуситское учение сделалось столь популярным?

Из хроники Пражского университета об осуждении и сожжении книг Уиклифа

И еще в лето Господа 1410-е вышеназванный архиепископ пражский Збинкон, хотя и обладавший от природы здравым умом, но в священной науке не имевший никакого авторитета, был введен в заблуждение дурными советниками и дело, начатое безрассудно, завершил наихудшим концом. Именно он поручил исследовать изъятые, согласно папской булле, книги Уиклифа шести враждебно к ним настроенным докторам и магистрам и на основании их доклада приказал публично сжечь книги в следующий за праздником св. Вита день. Но по настоянию короля Чехии, господина Венцеслава, отложил исполнение своего безумного решения до прибытия прежнего маркграфа Моравии господина Иодока. Но еще до прибытия маркграфа вышеназванный архиепископ в 16-й день июля приказал сжечь книги Уиклифа посреди двора архиепископского дома в присутствии пражского капитула, прелатов и многочисленного клира. Итак, на том месте, распевая псалмы и громким голосом возглашая: «Тебя, Бога, хвалим...», и под звон колоколов, как над покойником, они бросали в огонь древние пергаменты и сохраненные с давних времен грамоты и сожгли много прекрасных книг. Но, как думают, наиценнейшие из них были спасены. Они надеялись, что этим положили предел смутам, но с соизволения Бога, Судьи Праведного, они открыли этим только их начало.

25 июня магистр Ян Гус... с приверженцами выразили свой протест. Но архиепископ Збинкон, не обращая внимания на их протест, отлучил от церкви всех протестующих с их приверженцами, так же как и всех, не сдавших книги Уиклифа.

И еще по причине вышеупомянутого сожжения книг и отлучения магистра Яна Гуса и других в народе произошел великий раскол. Некоторые очень тяжело приняли его отлучение архиепископом, так что ропот пошел после этого по всей пражской церкви. И в день Марии Магдалины 22 июля духовенство, совершавшее в облачении службу в числе почти 40 человек, и другие отступили от святых алтарей. И в этот же день в храме св. Стефана в Новом Месте Праги шестеро, обнажив мечи, хотели убить богохульствующего проповедника. Всех клириков охватил (после этого) такой страх, что в последующее время они не стали признавать отлучения, не основанного на Законе Божием.

Из «Хроники» Лаврентия из Бржезовой о требованиях гуситов

И еще, чтобы не терпеть и не оставлять без наказания ни одного явного грешника... какого бы они ни были общественного положения и сословия.

И еще, чтобы не допускалось под страхом установленных наказаний распитий в корчмах каких бы то ни было напитков, а также внесение их, как только согласно объявлениям.

И еще, чтобы не носили роскошных одежд и не допускали бы ношение другими слишком против Господа Бога драгоценных, как-то: серебряных поясов, застежек и всяких украшений и драгоценностей, располагающих к гордости.

И еще, чтобы заботились о том, чтобы под страхом соответствующих наказаний ни в ремеслах, ни в рынке не было обманов, утайки (материалов), чрезмерной наживы, божбы, (изготовления) всяких бесполезных и суетных вещей, хитрости, надувательства...

И еще, чтобы священники, которые должны служить примером, соблюдали порядок, установленный Богом, и подражали апостолам и пророкам.

И еще, чтобы начальники соблюдали божественное право наряду с другими верующими христианами и свои распоряжения согласовывали с волей Божией и представляли в ратушу для проверки на основе Закона Божиего.

И еще, чтобы все платежи священникам были обращены на общее благо и чтобы уничтожены были ростовщические сделки на дома, на лавки и на что-либо другое, где бы это ни оказалось, и чтобы упразднены были всякие лихоимные записи, чтобы священники содержались по усердию верующих.

И еще, чтобы изгнали от себя всех противников истины Божией и беглецов и изгнанников к себе не принимали, потому как они сами не соблюли верности ни перед собой, ни перед Богом, так и им не должно быть оказано доверие ни по какой милости.

И еще, чтобы упразднили и разрушили все еретические монастыри, ненужные церкви и алтари, иконы, сохраненные явно и тайно, драгоценные украшения и золотые и серебряные чаши, и все антихристово насаждение, идолопоклонство... не исходящие от Господа нашего, Отца Небесного.

Вопросы

1. Почему хронист называет решение о сожжении книг «безумным»?

2. Возможно ли было «положить предел смутам»? Как должен был вести себя архиепископ для достижения этой цели?

3. Сравните движение гуситов с известными вам крестьянскими восстаниями в Англии и франции.

§ 53. Вечная война...

Десятилетие проходило за десятилетием, по Европе прокатывались эпидемии, крестьянские восстания, кончилось авиньонское пленение, турки разбили сербов, а литовцы и поляки — Немецкий орден, прошел Констанцский собор и чашники победили таборитов — сколько произошло изменений! Но одно оставалось постоянным: война между Англией и Францией.

Англия и Франция во время Столетней войны

Франция с трудом оправилась от разгрома при Пуатье, захвата в плен короля, смут, вызванных Жакерией и сопровождавших ее восстаний в городах королевства. Однако худшее ожидало Французское королевство впереди — в начале XV в. Осенью 1415 г. новая английская армия высадилась в Нормандии. У деревни Азенкур ее встретило французское войско. И... все повторилось в точности, как при Креси и Пуатье. Вскоре англичане заняли больше половины Франции, вошли в Париж. По мирному договору 1420 г. Франция и Англия становились единым королевством. Казалось, война закончена.

Перелом

Но это только казалось. Война не стихла, просто ее характер стал меняться. Если раньше воевали между собой королевские армии, то теперь в борьбу все шире стали вступать простолюдины — крестьянски горожане Франции. Они относились к англичанам как к иноземным захватчикам. В средние века королевства нередко объединялись или распадались в результате соглашений между правящими династиями, браков наследников между собой или же, наоборот, при разделе страны между наследниками покойного монарха. Простого человека все эти перемены обычно мало волновали. Но к XV в., похоже, в его сознании произошли важные изменения, и теперь национальные чувства начинают играть куда большую роль, чем раньше. Люди чувствовали себя французами, подданными французского короля, жителями Французского королевства. И захват большей части страны англичанами они стали ощущать как оскорбление своего национального достоинства, а не как очередную «свару между господами, которая простого человека не касается».

Короля во Франции не было, и знаменем сопротивления англичанам стало имя дофина Карла (т. е. принца-наследника), бежавшего из Парижа на юг страны. Дорогу на юг прикрывала важная крепость Орлеан. Англичане давно уже осаждали ее. Падение Орлеана ставило бы и дофина и его сторонников почти в безнадежное положение. И тут к дофину явилась никому не известная крестьянская девушка из деревни Домреми у самой западной границы Франции. Ее звали Жанна.

Дева Жанна

Родители Жанны были обыкновенные крестьяне. Сама Жанна, по ее словам, вдруг стала слышать голоса святых, которые повелели ей пуститься в трудный путь к дофину Карлу и убедить дать ей отряд для изгнания англичан из-под Орлеана. Девушка была искренне убеждена, что она избрана Богом для спасения Франции. Надо отдать должное дофину и его советникам — они не прогнали юную крестьянку, но действительно послали своих солдат на штурм укреплений англичан. Атака оказалась успешной — осада была снята! С тех пор за Жанной закрепилось прозвище Орлеанская Дева. Слух о чудесной Деве, посланной для спасения Франции, стремительно распространился по стране. Все, кто был недоволен англичанами, сочли именно эту минуту подходящей для выступления против захватчиков. Воины, шедшие за Жанной, были исполнены воодушевления. Все надежды на освобождение Франции люди связывали с чудом, и вот чудо это произошло — небеса вступились за поруганную честь страны! А среди англичан весть о чудесной Деве вызвала замешательство.

Между тем Жанна освободила Реймс, в соборе которого по давней традиции короновались французские короли. Там по всем правилам был помазан на царство и дофин — теперь уже король Карл VII. Народная война ширилась по всей стране.

Но тут удача изменила Жанне. Она потерпела поражение под стенами Парижа, а вскоре во время одной стычки попала в плен. Англичане и те из французов, которые были на их стороне, устроили в Руане судебный процесс против Жанны. Ее обвинили в колдовстве. Она вела себя на допросах мужественно, а на каверзные вопросы отвечала удивительно благоразумно, создавая этим немалые трудности для следствия.

Встреча Жанны д'Арк и дофина Карла. Вышивка на ковре (XV в.)

30 мая 1431 г. Жанну д'Арк сожгли на городской площади Руана. Ей было 19 лет...

Гибель Орлеанской Девы не повлияла на ход войны. Англичане терпели одно поражение за другим и наконец к 1453 г. были изгнаны из всех своих владений на материке. Только порт Кале оставался в их руках до середины XVI в.

Итоги

Столетняя война привела к усилению королевской власти во Франции. Военное время позволяла государям то и дело требовать от своих подданных все новых и новых налогов, нужных на содержание постоянной армии и чиновничества. Постоянная армия на службе короля была новшеством, появившимся во время Столетней войны. Теперь король мог чувствовать себя менее зависимым от отдельных своих вассалов, приводивших (или не приводивших) с собой ополчения. И в Англии военные победы первых десятилетий войны помогли королям лучше, чем раньше, организовать государственное управление. В конечном счете долгое противостояние обеих стран привело к укреплению национальной государственности по обе стороны Ла-Манша. После этой войны англичане стали англичанами, а французы — французами куда в большей степени, чем за сто лет до этого.

Внутренние смуты

Окончание Столетней войны не принесло успокоения ни Франции, ни Англии. Французскому королю пришлось выдержать долгую борьбу с герцогами, недовольными его усилением. Они хотели возврата к былым «свободам». Во главе врагов короля стояли герцоги Бургундские.

Во время войны они даже поддерживали англичан, чтобы ослабить французское королевство. Именно бургундские войска взяли в плен Жанну д'Арк.

В Англии началась долгая междуусобица, получившая название война Алой и Белой Розы (1455—1485). Поводом для нее стала проигранная война с Францией. В спор за королевский престол вступили две могущественные фамилии — герцоги Йоркские (в их гербе была белая роза) и герцоги Ланкастерские (в гербе — красная роза). Все английские аристократические семейства разделились на сторонников Йорков или Ланкастеров. После 30 лет кровавых столкновений, в которых погиб цвет английского рыцарства, престол перешел к новой династии Тюдоров.

И только после преодоления этих смут обе страны действительно простились с эпохой Столетней войны и ее последствиями. Два сильных национальных королевства будут теперь в очень большой степени влиять на все последующее политическое развитие Европы.

Вопросы

1. Почему чудо-дева появилась в это время во французском, а не в английском войске? Могло ли быть иначе?

2. Почему дофин Карл поверил крестьянской девушке и дал ей солдат?

3. Какие общие черты можно увидеть в развитии Англии и Франции в это время?

4. Кто же победил и какие выгоды получил в результате Столетней войны?

Из письма Жанны д'Арк английскому королю

Вы, король Англии, и вы, герцог Бедфордский, именующий себя регентом французского королевства... окажите справедливость Королю неба: отдайте деве, посланной сюда Богом, Небесным Королем, ключи всех добрых городов, которые вы взяли и подвергли насилию во Франции. Она пришла сюда от Бога... Она вполне готова прийти к мирному соглашению, именно: если вы желаете сделать ей должное удовлетворение — возвратите Францию и заплатите за то, что владели ею. И вы все, стрелки, военные товарищи, джентльмены и другие, находящиеся перед Орлеаном, уходите, прошу вас именем Бога, в свои страны, а если не сделаете так, ждите вестей от девы, которая скоро придет к вам, к вашему великому горю. Если вы, король Англии, не сделаете так, то я беру на себя руководство войной, и, где бы ни настигла ваших людей во Франции, я заставлю их уйти волею или неволею. Если они не хотят повиноваться, я всех их уничтожу, если же захотят повиноваться, помилую их. Я послана сюда Богом, Небесным Королем, как Его заместительница, чтобы выгнать вас из всей Франции. И не думайте, что вы будете владеть Французским королевством, принадлежащим Богу, Небесному Королю, Сыну Святой Марии, а будет владеть им король Карл, истинный наследник, ибо так хочет Бог, Небесный Король, и воля Его объявлена девой. Король вступит в Париж с славными товарищами. Если вы не внемлете известиям от Бога и девы, то, где бы мы ни нашли вас, мы будем вас бить и сделаем такую резню, какой не было во Франции тысячу лет, — так будет, если не окажете должного удовлетворения.

И будьте твердо уверены, что Король Небесный даст деве столько силы, что вы при всем своем старании не в состоянии будете отразить ее и ее добрых военных товарищей, и борьба покажет, кто более прав, Небесный Бог или вы, герцог Бедфордский: дева просит и даже требует не заставлять ее губить вас. Если вы удовлетворите ее, вы могли бы еще идти в ее сотовариществе туда, где французы исполнят самое лучшее дело, какое когда-либо было совершено на пользу христианства.(Жанна призывает англичан вместе с французами идти в Крестовый поход в Палестину.) Если вы желаете прийти к миру, отвечайте в Орлеан, а если не сделаете так, я скоро напомню вам об этом на вашу гибель.

Писано во вторник на Страстной неделе.

Из протоколов допроса Жанны д'Арк

V. На вопрос, что она больше почитала, свое знамя или меч, она ответила, что гораздо больше почитала, т. е. в сорок раз, знамя, чем меч.

На вопрос, кто приказал ей нарисовать на знамени упомянутое изображение,(На знамени Жанны д'Арк были изображены Иисус Христос и ангел с лилией в руках.) она ответила: «Я уже достаточно вам говорила, что ничего не делала, кроме как по указанию Бога». Она также сказала, что когда нападала на противников, сама носила указанное знамя, с тем чтобы никого не убивать; и она сказала, что ни разу не убила человека.

На вопрос, какое войско передал ей король, когда поручил ей действовать, она ответила, что он дал ей 10 или 12 тысяч человек и что сначала она пошла в Орлеан к замку Сен-Лу, а затем к замку Моста.(Укрепления, построенные англичанами под Орлеаном.)

На вопрос, под какой крепостью это случилось, что она приказала своим людям отступить, она ответила, что не помнит. Она сказала также, что чрез сделанное ей откровение была весьма уверена в снятии осады с Орлеана; и об этом же она сказала своему королю, прежде чем туда пришла.

На вопрос, говорила ли она своим людям, когда вскоре ожидался штурм, что сама будет принимать на себя стрелы, дротики, камни из метательных орудий или из пушек и пр., она ответила, что нет; напротив, сто человек из ее войска или более было ранено, но, несомненно, она сказала своим людям, чтобы они не колебались и сняли осаду. Она сказала также, что во время штурма замка Моста она была ранена в шею стрелой или дротиком, но получила большое утешение у св. Екатерины и поправилась в течение двух недель, однако она не прекращала из-за своей раны разъезжать верхом и действовать.

На вопрос, твердо ли она знала наперед, что будет ранена, она ответила, что это она знала хорошо и сказала об этом своему королю, но, несмотря на это, она не прекращала дальнейшие действия. И было это ей открыто благодаря голосам двух святых, т. е. св. Екатерины и св. Маргариты. Она сказала далее, что под указанным замком Моста она первая приставила лестницу, чтобы взбираться вверх, и, когда она поднимала эту лестницу, была ранена, как выше указано, дротиком в шею...

IX. На вопрос, твердо ли верят ее сторонники, что она послана Богом, она ответила: «Я не знаю, верят ли они в это, и я оставлю это на их совести; но если они этому и не верят, я все же послана Богом».

Вопросы

1. Что придавало Жанне д'Арк силы поступать так, как она поступала?

2. Попробуйте описать характер Жанны д'Арк.

3. Если бы вы учавствовали в судебном процессе, что вы сказали бы по поводу обвинения Жанны д'Арк в колдовстве?

§ 54. Последние рыцари и их победители

Королевская награда

Когда в битве при Пуатье французское войско терпело поражение, старший сын французского короля бежал с поля боя. А вот младший, которому было тогда только 14 лет, доблестно дрался рядом с отцом до конца. За это впоследствии король щедро его наградил — отдал принцу и его потомкам герцогство Бургундское. Подарок воистину королевский — герцогство всегда считалось одним из лучших во французских землях.

За сотню лет, прошедших после битвы при Пуатье, бургундские герцоги сумели еще в несколько раз приумножить свои богатства, далеко расширить границы своих владений. Самое главное, им удалось приобрести Нидерланды — страну многочисленных и цветущих городов. С тех пор не было в Европе страны богаче Бургундии. Кто из государей XV в. мог позволить себе такую бьющую через край роскошь? В каких краях придворные празднества отличались большей расточительностью и вместе с тем изысканностью? Ни двор германских императоров, ни королевский двор разоренной Столетней войной Франции не могли сравниться с блистательным двором герцогов Бургундских.

Орден Золотого руна

Известнейшие рыцари со всех стран съезжались в Бургундию, потому что герцоги считались самыми верными хранителями традиций рыцарственности и куртуазности. Собственно, и герцогство Бургундское первый из них получил не за что иное, как за верность кодексу рыцарской чести на поле боя. Не случайно каждый из бургундских герцогов вошел в историю с почетным прозвищем: Филипп Храбрый, Жан Бесстрашный, Филипп Добрый, Карл Смелый...

Для самых знаменитых рыцарей герцоги Бургундские создали особый союз — рыцарский орден Золотого руна. Стать членом ордена Золотого руна, возглавлявшегося славными герцогами Бургундскими, было огромной честью — об этом мечтал любой настоящий рыцарь. О благородстве рыцарей Золотого руна ходили легенды. По примеру героев рыцарских романов членам ордена предписывалось постоянно совершать подвиги во славу христианства, служить прекрасным дамам, защищать слабых и обиженных, бороться за святую церковь. Европа XV в. сильно отличалась от сказочного мира повествований о короле Артуре и рыцарях Круглого стола, но при бургундском дворе пытались этого не замечать...

Вассал и сеньор

Бургундские герцоги были вассалами французских королей, но отношения тех и других складывались совсем не просто. С одной стороны, могущественное герцогство, лежащее между Францией и Священной Римской империей, всячески стремилось к независимости от королей Франции. С другой — именно бургундские герцоги желали играть главную роль в собственно французских делах. Один из герцогов даже некоторое время управлял королевством в качестве регента. Но у бургундских герцогов было много и могущественных врагов. А главное, французских королей чем дальше, тем больше тяготила независимость и самоуверенность бургундцев. Сильная Бургундия мешала Франции.

В 1419 г. при встрече дофина Карла и герцога Бургундского Жана герцог был коварно убит. Говорили, что это была месть за произошедшее несколько лет раньше убийство брата короля. Тогда все были уверены, что виновен в преступлении герцог Жан. Как бы то ни было, но с 1419 г. бургундцы видели в королях Франции скорее своих врагов, чем сеньоров, и ждали удобного случая сквитаться за убийство герцога. Ссора так разгорелась, что сильное войско и большой флот Бургундии одно время сражались на стороне англичан в Столетней войне. Но и после окончания войны какие только интриги не плели друг против друга французские короли и бургундские герцоги. Да и оружие нередко шло в ход.

Причин для взаимного недовольства было довольно. Французские короли из века в век собирали под своей властью французские земли, а бургундский герцог Карл Смелый рвался провозгласить свои владения самостоятельным королевством. Более того, в мечтах Карл видел себя уже не только бургундским королем, но и германским императором! Если Карл получит императорскую корону, уж он-то найдет способ окончательно посрамить своего исконного врага — коварного и скупого короля Людовика XI. А потом император (он же бургундский король) Карл во главе воинства всего христианского мира отправится в Крестовый поход освобождать Иерусалим.

Владения бургундского герцого Карла Смелого

Со все большим беспокойством следил Людовик XI за тем, как Карл Смелый ведет переговоры с германским императором, как готовится выдать единственную дочь и наследницу за его сына.

Слишком смелый герцог

Кто знает, чем кончился бы спор между Бургундией и Францией, если бы не характер герцога Карла. Он был невероятно высокомерен, упрям и безрассуден, не слушал осторожных советов придворных, всегда готов был кинуться в любую сомнительную авантюру. Его главный противник — Людовик XI, напротив, отличался расчетливостью, осторожностью и притворством. Вспыльчивый герцог совершал один грубый просчет за другим, а король ловко использовал эти ошибки себе на пользу.

Когда крестьяне — жители горного альпийского края — поссорились с Карлом Смелым, он решил преподать им должный урок. Напрасно слали «мужланы» к нему посольства с просьбами уладить недоразумение миром. Напрасно обещали они ему всяческие уступки и говорили, что шпоры и удила бургундской конницы стоят гораздо дороже любой добычи, которую герцог мог бы найти в их бедной горной стране. Ничто не помогло — Карл Смелый собрал мощное и блестящее войско и двинулся в сторону Альп. Он собирался быстро наказать ослушников, а затем неожиданно вступить в Италию.

И вдруг нищие мужики наносят позорное поражение блестящему герцогу. Они захватывают его лагерь со множеством драгоценностей. Карл был вне себя от бешенства — такого унижения ему еще никогда не приходилось испытывать! Жажда мести завладела им целиком. Он готов был любой ценой смыть свой позор, несмотря на то, что советники уговаривали его не ввязываться в войну дальше. Не успев толком подготовиться, он бросал свою рыцарскую армию в новые схватки, а крестьянская пехота всякий раз наносила ей поражения. «Мужланы» получали помощь от Людовика XI, но, главное, они почувствовали вкус победы над самым «рыцарственным» государем Европы. Все шло к развязке. В 1477 г. Карл безрассудно вступил в очередной бой и погиб.

Войска французского короля немедленно заняли Бургундию. Часть бывших владений герцога, в том числе и Нидерланды, отошла к Священной Римской империи. Бургундская держава исчезла вместе с мечтами о возрождении рыцарства. Время блистательных рыцарей прошло безвозвратно. С появлением огнестрельного оружия и наемных армий им уже не оставалось места.

У альпийских перевалов

Со времени неожиданных побед над лучшим рыцарским войском пехота альпийских крестьян стала знаменитой. Их называли швейцарцами по имени одной из горных крестьянских общин — Швиц. Альпийские крестьяне личной зависимости не знали, они привыкли быть свободными. В XIII в. жители Швица и соседних общин (Ури и Унтервальдена) объединились против австрийских герцогов Габсбургов, стремившихся стать полными хозяевами тех мест. По преданию, восстание против Габсбургов поднял крестьянин по имени Вильгельм Телль.

Войны альпийских крестьян с Габсбургами шли много десятилетий. Дело в том, что попасть из Германии в Италию можно было только через несколько альпийских перевалов. Разумеется, Габсбурги желали любой ценой сохранить контроль над этими важнейшими путями. Но сколько ни пытались они подчинить себе мятежников, результаты были теми же, что спустя 200 лет у Карла Смелого. Горцы не признавали рыцарских правил ведения войны, нападали внезапно, используя свое знание горной местности, дрались жестоко. Им почти всегда сопутствовал успех.

«Крестьянская республика»

Жители Швица заключили в 1291 г. «Вечный союз» с двумя соседними кантонами — так называют в Альпах области или большие общины. Из этого союза впоследствии выросло новое европейское государство — Швейцария. Со временем к первоначальному союзу примыкали все новые и новые кантоны. Большинство из них было крестьянскими, но позже в союз вошли и города, такие, как Цюрих, Берн, Люцерн. В основном жители швейцарских кантонов говорили по-немецки. Однако появились и такие, где главные языки французский или итальянский. Постоянных центральных органов власти долгое время в союзе совсем не было. Каждый кантон был сам себе хозяин, а вопросы, важные для всех, решали собравшиеся вместе представители отдельных кантонов. Споров и даже ссор между союзниками было достаточно, но постепенно швейцарцы научились искусству делать друг другу уступки в частностях, чтобы сохранить главное — единство.

Белый крест на красном фоне

Внутри отдельных кантонов управление строилось по древним деревенским обычаям, когда решающее слово принадлежало общему сходу. Никаких хозяев свободные и равноправные крестьяне над собой не терпели. Более того, они даже представителей с особыми полномочиями из своей среды не выбирали. В управлении на равных участвовали все мужчины кантона. В назначенное время они сходились в одном месте и решали важнейшие вопросы. В общих чертах тот же порядок сохранился в Швейцарии до сих пор (только теперь на кантональное собрание могут прийти и женщины). Швейцарцы очень гордятся устройством своей страны и называют ее самым старым из существующих ныне демократических обществ.

В XIV в. германские императоры нередко ссорились с Габсбургами, а потому поддерживали швейцарцев. Воюя против Габсбургов, швейцарцы часто сражались под знаменем Священной Римской империи. Это знамя — белый крест на красном фоне — позже стало государственным флагом Швейцарской Конфедерации.

Возникновение и рост Швейцарии

«Торговля кровью»

Слава непобедимых воинов принесла швейцарцам много денег и немало бед. Каждый государь желал во что бы то ни стало обзавестись отрядом швейцарских пехотинцев. Тысячи крестьян соблазнялись высокой платой и отправлялись служить наемниками в другие страны. В скольких сражениях далеко от родины проливали они свою кровь! А кто-то из их же соплеменников получал большие деньги за вербовку воинов в чужие войска.

Непобедимых армий не бывает. Со временем швейцарцы тоже начали терпеть поражения, и «торговля людьми» пошла на убыль. Но и сейчас из уважения к старинной традиции охрану Ватикана — папской резиденции в Риме — несет караул швейцарской гвардии.

Вопросы

1. В чем причины ссоры между французскими королями и бургундскими герцогами?

2. Почему потерпел поражение Карл Смелый?

3. Историки иногда видят в истории Бургундского герцогства «осень средневековья». Как вы думаете, отчего?

4. Почему в Швейцарии не возникло королевской или герцогской власти?

5. Как могла Швейцария существовать без постоянных центральных органов управления?

6. Согласны ли вы, что Швейцария действительно самая старая из существующих демократий?

Из легенды о Вильгельме Телле

Один благочестивый житель (кантона) Ури по имени Вильгельм Телль (который тоже состоял в тайном союзе против Габсбургов) в Альторфе несколько раз проходил мимо вывешенной шляпы (Гизлер выставил на столбе свою шляпу и требовал, чтобы каждый, кто проходит мимо нее, низко ей кланялся, выражая таким образом почтение ему и его сеньору.) и не кланялся ей, как предписал ландфогг (Ландфогт — то же, что наместник.) Гизлер. Об этом донесли ландфогту. Тогда на следующее утро, в понедельник, вызывает он Телля пред свои очи и грозно спрашивает его, почему тот не слушается его повелений и в поношение королю (В это время один из Габсбургов был немецким королем.) и ему, ландфогту, не поклонился той шляпе.

Телль отвечал: «Милостивый господин, это случилось без злого умысла и не ради какого-нибудь поношения. Прости меня. Пусть я не зовусь Теллем, если я собирался как-то глумиться. Я прошу о снисхождении и тогда подобное более не повторится».

Этот Телль был хорошим стрелком из арбалета, лучше его трудно было сыскать, а еще были у него хорошенькие дети, которых он очень любил. За ними-то и послал ландфогг, а потом сказал: «Телль, которого из своих детей ты любишь больше всего?» Телль ответил: «Господин, я люблю их всех одинаково». Тогда ландфогг сказал: «Ну, Телль, как я слыхал, ты хороший, знаменитый стрелок. Вот теперь и докажи мне, что владеешь своим искусством. Ты должен прострелить яблоко, положенное на голову одного из твоих детей. И смотри в оба, чтобы попасть в яблоко, а то, если не попадешь с первого раза,— это будет стоить тебе жизни».

Ужаснулся Телль, стал просить ландфогга избавить его во имя Господа от такой стрельбы: ведь это противно природе — стрелять в собственного любимого ребенка, уж лучше пусть он сам умрет. Ландфогг сказал: «Ты должен это сделать, иначе умрете вы оба: и ты и твой ребенок».

Понял Телль, что придется ему это делать, взмолился в душе Господу, чтобы спас он жизнь ему и сыну, взял арбалет, натянул тетиву, вложил стрелу, а другую засунул себе сзади за воротник. Ландфогг же сам положил яблоко на голову ребенка (которому не было еше и шести лет). И прострелил Телль яблоко на макушке ребенка, а самого его не задел.

После такого выстрела подивился ландфогт мастерству стрелка, похвалил искусство Телля и спросил его, что означала вторая стрела, засунутая за воротник.

Снова ужаснулся Телль и подумал, что вопрос этот не к добру, так что лучше бы ему отшутиться, и сказал, что это обычай такой есть у стрелков.

Ландфогт заметил, что Телль его опасается, и сказал: «Телль, скажи мне все начистоту и не бойся — жизни твоей ничего не грозит. А тот ответ, что ты только что дал мне, я не принимаю — дело тут должно быть в чем-то другом».

Произнес тогда Вильгельм Телль: «Ну, господин, раз ты поручился за мою жизнь, то скажу я тебе истинную правду, что было у меня на уме. Если бы я попал в ребенка, то вторую стрелу выпустил в вас, и без сомнения вам бы тогда не поздоровилось».

Когда ландфогт все это услышал, он сказал: «Ну, Телль, раз я обещал тебе жизнь, сохраню ее тебе. Но поскольку я узнал, что ты против меня замышлял, то прикажу тебя увезти и заточить в таком месте, где ты никогда не увидишь ни солнца, ни луны. И тогда буду я от тебя в безопасности». (Легенда далее утверждает, что по дороге в темницу Теллю удалось бежать. Позже он снова подстерег Гизлера и застрелил его. С этого и началась борьба за свободу, приведшая в конце концов к полному избавлению от власти Габсбургов.)

Французский историк Филипп де Коммин (XV в.) об убийстве герцога Бургундского в 1419 г.

(Герцог) договорился встретиться с королем (Автор называет королем дофина Карла, правившего тогда от имени своего безумного отца.) в Монтеро, при впадении Йонны, там был построен мост и барьеры. А посреди барьера сделали маленькую калитку, закрывавшуюся с обеих сторон, через которую можно было пройти с одной стороны на другую, если бы того пожелали и те и другие. Таким образом, король был с одной стороны моста, а герцог Жан — с другой, оба в сопровождении большого числа военных, особенно герцог. Они начали на мосту беседовать, причем в том месте, где они стояли, с герцогом было три или четыре человека. Когда беседа началась, герцог Бургундский или был приглашен, или сам пожелал засвидетельствовать почтение королю, но он открыл калитку, которую открыли и с другой стороны, и прошел с этими тремя. Его тут же и убили, как и тех, что были с ним, и из-за этого, как известно, случилось позднее немало бед.

Филипп де Коммин о добыче, найденной швейцарцами в лагере Карла Смелого

Добыча, оставшаяся после битвы, изрядно обогатила нищих швейцарцев, которые по невежеству сначала даже не знали цену доставшегося им в руки имущества. Один из самых прекрасных и богатых шатров в мире был разрезан на куски. Некоторые продавали серебряные блюда и чаши по два больших блана за штуку, полагая, что это олово.

Большой бриллиант герцога — один из самых крупных в христианском мире, с подвешенной жемчужиной — был поднят одним швейцарцем, положен в сумку и брошен под повозку; впоследствии он за ним вернулся и предложил его одному священнику за флорин, а этот его отослал своим сеньорам и получил от них три франка. Еше они заполучили три одинаковых камушка, называемых Тремя братьями, другой большой камень, именуемый Корзинкой, и еще один, который называется Фламандским камнем и является одним из самых крупных и самых красивых, какие только известны, а также бессчетное количество других ценностей, которые и научили их понимать, чего стоят деньги. А одержанные победы, уважение, кое им выказал впоследствии (французский) король, и блага, коими он их наделил, позволили им безмерно обогатиться.

Вопросы

1. Почему Вильгельм Телль, о котором даже неизвестна, жил ли он вообще, стал национальным героем Швейцарии, символом этой страны?

2. Для чего вообще понадобилось лично встречаться дофину и герцогу, если они так боялись друг друга, что собирались разговаривать через запертую калитку?

3. Бургундская добыча, согласно Филиппу де Коммину, научила швейцарцев понимать, «чего стоят деньги». Как, собственно, они могли не знать этого раньше?

§ 55. Гибель империи ромеев

Неожиданное исчезновение молодого Бургундского герцогства потрясло современников. Что же говорить о впечатлении, которое произвело на всю Европу крушение тысячелетней Византии.

Только успели византийцы изгнать из Константинополя крестоносцев, как вновь очутились перед лицом смертельной опасности, теперь уже с востока.

Угроза опять с востока

В XIII в. в Малую Азию переселилось множество кочевых тюрок, среди которых больше было язычников (шаманистов), чем мусульман. Эти тюрки бежали из Центральной Азии, спасаясь от опустошительной) монгольского нашествия. Освоившись на византийско-сельджукской границе, кочевники-варвары стали создавать маленькие, но очень воинственные княжества — эмираты, враждовавшие как между собой, так и с византийцами.

Сыны Османа

Самым удачливым среди тюркских эмиратов оказалось Османское государство, названное так по имени предка правивших там эмиров. Турки-османы (Название «тюрки» более общее и относится ко всем народам, говорящим на тюркских языках. «Турками» называют только тюркское население Османского государства, а также его преемницы — современной Турции.) не только быстро покорили почти все мусульманские княжества в Малой Азии, но, переправившись в Европу, стали захватывать на Балканах один город за другим.

Византийский книжник. Рисунок (XV в.)

Тщетное стремление к единству

Нашествие тюрок грозило не только Византии. Опасность нависла над всей Европой. Западные соседи византийцев соглашались помочь гибнущей Ромейской державе только при условии, что православная и католическая церкви снова объединятся.

Самые непримиримые разногласия между церквами вызывал вопрос об исхождении Св. Духа, третьего лица Троицы. Православные считали, что Св. Дух исходит только от Бога Отца, а католики утверждали, что Св. Дух исходит как от Бога Отца, так и от Сына. По-латыни «и от Сына» звучит — «филиокве» (Filioque), а эти споры называют «спорами о филиокве». Эта богословская распря стала главным препятствием для объединения двух церквей.

Папы уже давно надеялись подчинить православную церковь своей власти. Византийские василевсы, исходя из политических соображений, готовы были признать главенство пап, чтобы добиться помощи от католиков.

За последние 200 лет существования Византии католические и православные иерархи дважды заключали между собой унию (т. е. единство, союз). В 1274 г. на Лионском соборе (Лионская уния) и в 1437—1439 гг. на Ферраро-Флорентийском соборе (Флорентийская уния) посланцы Византии подписывали протоколы об объединении церквей. Но большинство византийцев не приняло этих соглашений, обе унии остались на бумаге.

Св. Григороий Палама. Икона (XIV в.)

Божественный Свет

Словно в ответ на вмешательство политиков в богословские споры православие пережило новый духовный взлет. Византийское богословие расцветает в последний раз — на почве православного мистицизма.

В XIV в. Григорий Полома, ставший впоследствии константинопольским патриархом, утверждал, что человек может познавать Бога благодаря особой энергии, которая исходит от Бога и которая как бы связывает Бога с миром. Эта энергия проявляется в мире как некий свет. Люди могут воспринимать этот свет только духовным зрением, но не глазами. Лишь чрезвычайно благочестивые люди, праведники, способны воспринять Божественный Свет и познать Бога. Учение Григория Паламы называют исихазм (от греческого «исихия» — «тишина»). Издавна восточные монахи достигали состояния особой внутренней «тишины», чтобы «увидеть» тот самый Божественный Свет, о котором позже и сказал Григорий Палама.

Особенно много сторонников Паламы было на горе Афоне — центре: православного монашества. Афон, или Святая гора, находится на берегу Эгейского моря. Большие и малые монастыри, разбросанные по всей горе, словно нависают над самым морем. С византийских времен и до сих пор афонские монастыри являются хранителями древних обычаев и культуры. В монастырских библиотеках Афона содержится немало редчайших средневековых рукописей.

Учение исихастов потрясло весь православный мир, ярко проявило себя в церковном искусстве, особенно в иконописи и во фресках. Лики стали изображаться как бы охваченными изнутри чудесным неисповедимым светом. Такие лики писались и русскими иконописцами.

Стремительный натиск турок

К концу XIV столетия Византия оказалась на грани окончательной гибели. Турки-османы завершали завоевание византийских-земель в Малой Азии и на Балканах.

Не только византийцы, но и славянские страны были бессильны противостоять завоевателям. Разгромив в 1389 г. на Косовом поле сербов, турки вскоре после этого захватывают Болгарское царство. Болгария на 300 лет попала под османское иго. Даже мощная объединенная рать рыцарей из Венгрии, Чехии, Германии, Франции и Польши, собравшаяся против турок в 1396 г., ничего не смогла изменить. Турки разгромили рыцарей-крестоносцев в битве у города Никополь.

У византийских василевсов оставалось помимо кое-каких земель на Пелопоннесе последнее и самое драгоценное владение — сам Константинополь.

Неуслышанная мольба

Отчаявшись собственными силами спасти страну, византийский император Мануил II Палеолог (1391—1425) отправился в Западную Европу просить помощи против турок. Мануил путешествовал по Европе с 1399 по 1403 г. Он посетил Венецию, Милан, Флоренцию, Париж, Лондон. Византийского василевса повсюду встречали с исключительной пышностью. Несмотря на унижения, постигшие ромеев в последние столетия, европейцы почтили византийского василевса как государя самой древней и прославленной христианской державы. И все же от Запада Мануил вместо помощи получил лишь пустые обещания.

Внезапное избавление

В 1399 г. турки осадили Константинополь. Не надеясь взять город штурмом, они приготовились к долгой изнуряющей осаде. Но вот в 1402 г., когда, по общему мнению, дни «Града Константина» уже были сочтены, весь христианский мир потрясла невероятная весть — османский султан Баязид по прозвищу Йылдырым (т. е. Молниеносный) , гроза всех христиан — разбит. Главные силы непобедимого полководца Баязида разгромил среднеазиатский правитель Тимур в сражении при Анкаре в Малой Азии. Высокомерный турок, попав в плен к Тимуру, не выдержал унизительной неволи и скоро умер от горя.

Тамерлан, или, правильнее, Тимур Ланг («ланг» в переводе с персидского означает «хромец»), который возводил свою родословную к знаменитому монгольскому владыке Чингисхану, в молодости был разбойником. Однако потом ему удалось основать великую империю от границ Китая до Средиземного моря со столицей в Самарканде. Тимур известен как безжалостный завоеватель и одновременно щедрый покровитель наук и искусств.

Османы сняли осаду Константинополя, турецкое государство распалось на несколько уделов. Византия была на время спасена.

Султан Завоеватель

Несмотря на страшное поражение при Анкаре, турки очень скоро восстановили свои силы. В 1451 г. османский престол занимает 16-летний султан Мехмед II (Золотой Рог — залив, на берегу которого располагался константинопольский порт. В те времена Золотой Рог недалеко от слияния его с Босфором перегораживала толстая цепь, мешавшая вражеским судам войти в залив. ) Все жители Константинополя от мала до велика, собравшись на берегу Мраморного моря, со страхом и надеждой следили за битвой.

Только вечером храбрые моряки добрались до цепи Золотого Рога. Константинопольцы с ликованием, все еще не веря в столь невероятную победу, встретили героев в городском порту.

Радость сменяется отчаянием

Недолго пришлось радоваться ромеям. 22 апреля они с ужасом увидели в бухте Золотой Рог османские суда. Вдоль стен Галаты (квартала генуэзских торговцев) турки за ночь соорудили деревянный настил, соединивший Босфор и Золотой Рог, деревянную дорогу густо смазали жиром и перетащили по ней османский флот. Выстроив корабли в ряд и установив на них осадные пушки, турки тут же начали бомбардировку константинопольского порта.

Штурм Константинополя

Мощь турок не сравнить было с силами ромеев: у первых — 150 тыс. воинов, а у вторых — всего 10 тыс. Турки обладали преимуществом в артиллерии и на море.

У турок нашлось немало помощников среди христиан. Венгерские послы обучали турок точной стрельбе из пушек. А генуэзцы Галаты, будто помогая ромеям, на самом деле выдавали османам тайные военные хитрости византийцев. Попавшие под власть Мехмеда Фатиха сербы и болгары участвовали в битве за Константинополь на стороне турок. Мелкие и крупные «услуги» такого рода (всегда, конечно, имевшие какое-либо политическое оправдание) ухудшали и без того незавидное положение ромеев.

Развязка наступила 29 мая. Ранним утром турки бросились на штурм Константинополя. Через два часа они ворвались в город через ворота св. Романа. Жестокое сражение продолжалось на улицах. Василевс Константин погиб с оружием в руках. «И збысться реченное: Константином создася и паки Константином и скончася», — напишет позже русский летописец. Турки устроили в Константинополе страшный разгром — грабеж покоренного города был в те времена обычной наградой воинам-победителям.

В Константинопольском порту ромейские и итальянские корабли спешно поднимали паруса. Тысячи горожан — женщины и дети, воины и ремесленники, аристократы и нищие,— отталкивая и давя друг друга, рвались на перегруженные суда, все еще надеясь спасти свою свободу и саму жизнь.

Христианский мир изменился

Падение Константинополя и гибель Восточной Римской империи ознаменовали собой завершение целого периода европейской истории.

С уничтожением Византии существенно изменился облик Европы. Христианская цивилизация потеряла вторую свою столицу — Константинополь, центр православной ветви христианства. Преимущество католического Запада в строительстве будущих судеб Европы становится неоспоримым. Православный Восток во многих областях жизни теперь долго будет довольствоваться ролью прилежного ученика Запада.

Другое важное последствие падения Византии — в Юго-Восточной Европе окончательно утверждается могущественное тюркское государство — Османский султанат. Турки становятся важнейшей политической силой в Европе.

Гибель Византии совпала по времени с глубокими, тогда еще не очень заметными изменениями в недрах христианской цивилизации. Средневековье шло к концу...

Вопросы

1. Чем объяснить столь невероятную удачливость турок в войнах с христианами?

2. Насколько серьезными препятствиями были богословские разногласия в достижении политического союза между Западом и Византией?

3. Попытайтесь восстановить логику противников Григория Пала-мы, утверждавших, что окружающий нас мир невозможно познать.

4. Почему великие европейские державы обещали Византии помощь, но так и не помогли?

5. Султан Мехмед II, завоевав Константинополь, стал считать себя преемником византийских василевсов, а свое государство — продолжением Ромейской державы. Какие события из византийской истории напоминают эти притязания турок?

6. Многие православные считали, что лучше подчиниться туркам-мусульманам, чем православию попасть под верховенство пап. Как вы относитесь к этому мнению?

Гибель императора Константина XI

По рассказу Сфрандзи, одного из участников защиты Константинополя

Итак, когда все это увидел несчастный император, повелитель мой, то, проливая слезы, стал он призывать на помощь Бога, а воинов побуждал отважней сражаться. Но уже никакой надежды на совместные действия воинов и на помощь Божию не было. Пришпорив коня, поскакал он туда, где шла густая толпа нечестивцев: как Сампсон напал он на чужеземцев и в первой же схватке прогнал нечестивцев (Имеется в виду прорыв турок через ворота св. Романа.) от стен. Дивное чудо это видели все там находившиеся и смотревшие. Как лев, скрежеща зубами и держа в правой руке обнаженный меч, он заколол им множество неприятелей, и кровь их рекой стекала с ног и рук его.

По рассказу Михаила Дуки, византийского историка

Царь же, отчаявшись, стоя и держа в руках меч и щит, сказал следующее достойное скорби слово: «Нет ли кого из христиан, чтобы снять с меня голову?» Ибо он был совершенно покинут всеми. Тогда один из турок, дав ему удар по лицу, ранил его; но и он дал турку ответный удар; другой же из турок, оказавшийся позади царя, нанес ему смертельный удар, и он упал на землю. Ибо они не знали, что это царь; но умертвив его, оставили, как простого воина.

Михаил Дука о трагедии в храме Святой Софии

Итак, когда было раннее утро и день светил еще, как волк глазами, некоторые из ромеев во время вторжения турок в город и бегства граждан — прибежали, чтобы достичь своих жилищ и позаботиться о детях и женах. Когда они проходили кварталами Тавра и пробегали мимо колонны Креста, их, обрызганных кровью, спрашивали женщины: что же случилось? А когда услышали женщины отвратительную ту речь: «Неприятели внутри стен города и убивают ромеев», сначала не верили этому, и, по правде сказать, даже ругали и выражали презрение, как вестнику, накликавшему несчастье. Видя же позади этого другого, а после него — иного, всех забрызганных кровью, поняли, что приблизилась к устам чаша гнева Господа. И тогда все женщины и мужчины, монахи и монахини побежали в Великую церковь, неся на руках детей своих, оставив домы свои желающему войти. И можно было видеть, что улица забита ими, полна людей. Но разве могли все вбежать в Великую церковь? За много перед этим лет слышали от неких лжепророков, как город будет сдан туркам и как они войдут внутрь с великою силою и как будут посечены ими ромеи везде — вплоть до колонны Великого Константина. После же этого сошедший с неба ангел, неся меч, передаст царство, вместе с мечом, безвестному некоему человеку, найденному тогда спящим у колонны, очень простому и бедному, и скажет ему: «Возьми меч этот и отомсти за народ Господа». Тогда турки обратятся в бегство, а ромеи, поражая, будут преследовать их: и выгонят их из города, и из областей запада и востока, до пределов Персии, до места, называемого «Монодендрий». Памятуя об этом, некоторые бежали и другим советовали бежать. Решили ромеи теперь осуществить то, что давно было задумано, и говорили: «Если мы оставим позади себя колонну Креста, мы избежим грядущего гнева Божия». По этой причине и побежали в Великую церковь. Итак, преогромный храм тот в один час сделался полным как мужчин, так и женщин: и внизу, и вверху, и в боковых пристройках, и во всяком месте толпа бесчисленная. Заперев двери на запоры, стояли, ожидая спасения...

Турки, разбегаясь во все стороны, убивая и беря в плен, пришли наконец к храму, когда еще не миновал первый час утра, и, увидев, что ворота заперты, не мешкая, разломали их топорами. Когда они, вооруженные мечами, ворвались внутрь и увидели бесчисленную толпу, каждый стал вязать своего пленника, ибо не было там возражающего или не предававшего себя, как овца. Кто расскажет о случившемся там? Кто расскажет о плаче и криках детей, о вопле и слезах матерей, о рыданиях отцов,— кто расскажет? Турок отыскивает себе более приятную; вот один нашел красивую монахиню, но другой, более сильный, вырывая, уже вязал ее... Тогда рабыню вязали с госпожой, господина с невольником, архимандрита с привратником, нежных юношей с девами. Девы, которых не видело солнце, девы, которых родитель едва видел, влачились грабителями; а если они силой отталкивали от себя, то их убивали. Ибо грабитель хотел отвести их скорее на место и, отдав в безопасности на сохранение, возвратиться и захватить вторую жертву и третью. Насильничали грабители, эти мстители Божий, и всех можно было видеть в один час связанными: мужчин — веревками, а женщин — их платками. И можно было видеть непрерывно выходящие из храма и из святилищ храма ряды, подобные стадам и гуртам овец: плачут, стенают и не было жалеющего. О храме же как я мог бы рассказать вам? Что сказал бы или что крикнул? Прилип язык мой к гортани моей. Не могу я вздохнуть, ибо запечатались уста мои. В одну минуту разрубили собаки святые иконы, похитив с них украшения, ожерелья и браслеты, а также одежды святой трапезы. Блестящие лампады — одни портят, другие — забирают; драгоценные и священные сосуды священного сосудохранилища — золотые и серебряные и из другого ценного вещества приготовленные — в один миг все унесли, покинув храм пустынным и ограбленным и ничего не оставив.

Вопросы

1. Сравните два сообщения о последних мгновениях василевса Константина. Какое из сообщений вам кажется более достоверным и почему?

2. Сравните рассказ Михаила Дуки о взятии Константинополя турками с описанием разграбления города латинянами у Никиты Хониата (§ 29). Что в них общего и каковы отличия?

Купить комикс Дмитрий Мордас - Зайчик в "Буквоед"

Знакомьтесь в Новосибирске на http://cib.sibirki.com/new.html.