Захват власти фашистами в Германии

Главное внимание правящие круги США и Великобритании уделяют быстрейшему восстановлению Германии как оплоту реакционных сил, т. е. той самой стране, которая совсем недавно, в 1919 г., в Версале была признана ответственной за первую мировую войну. Так, 9 февраля 1919 г. ближайший советник президента Вильсона полковник Хауз записывал в дневнике после очередного совещания: «Если бы, образовав Лигу, мы оказались настолько глупы, что позволили бы Германии обучить и вооружить крупную армию и снова превратиться в угрозу для всего мира, то мы заслужили бы удел, обусловленный этой глупостью». Справедливые слова! Встав на путь возрождения военно-экономического потенциала Германии, США и западные державы не могли не предвидеть уже тогда конечных результатов этой политики — роста реваншистских элементов и возникновения новой военной угрозы. Тем не менее они сознательно, и обдуманно шли на это, полагая, что Германию можно будет толкнуть на Восток. Но для этого было необходимо прежде всего изолировать германский и советский народы и вовлечь Германию в блок западных держав. Больше всего политиков Запада пугала перспектива установления дружественных отношений между Германией и СССР.

На конференции в Локарно 5—16 октября 1925 г. Англия, Франция, Германия и Италия договорились о гарантии западных границ Германии. Восточные границы не гарантировались. Западные державы недвусмысленно указывали Германии путь будущей агрессии — на Восток. Вождь германского пролетариата Э. Тельман с трибуны рейхстага тогда же разоблачил подлинные цели Локарно. В речи 24 ноября 1925 г. он сказал: «Будущие историки будут рассматривать его как один из великих поворотных пунктов мировой политики послевоенного времени... Германия, которая до сих пор находилась в дружественных отношениях с Советским Союзом, переходит в лагерь врагов Советского Союза».

Наряду с укреплением политических связей бывших победителей с недавним врагом идет восстановление экономики Германии. Обильный золотой дождь американо-английских займов приносит буйные всходы: растет мощь концернов Рура, быстро обновляется основное оборудование предприятий. Правда, Германия платит репарации, но суммы, идущие из Германии, — небольшой ручеек по сравнению с многоводной рекой долларов, хлынувших в страну. В 1924—1932 гг. приток иностранных капиталов в Германию составил астрономическую цифру — 31 819 млн. марок, за вычетом платежей по репарациям и займам (соответственно 11464 и 7830 млн. марок), в Германии к 1933 г. осталось 12525 млн. марок невозвращенных поступлений. Эти средства пошли на восстановление и развитие военного потенциала. Недаром Шахт как-то похвастал перед Гитлером, что он «финансировал перевооружение Германии деньгами, принадлежавшими иностранцам». То было время больших дней международного братства бизнеса. Между американскими монополиями и германскими концернами завязались тесные картельные связи. Прямые американские капиталовложения в Германии перевалили, по опубликованным данным, за 1 млрд. долларов. А какое количество сделок было по «деликатным соображениям» сохранено в тайне, сведения о них никогда и не просачивались в печать!

Германские монополии, вновь ощутившие твердую почву под ногами, наглели с каждым годом. Милитаристы, сначала напуганные Версальским договором, теперь подняли голову. Рейхсвер, формально ограниченный 100 тысячами человек личного состава, превратился в кузницу офицерских и унтер-офицерских кадров.

А вокруг этого ядра действовала развернутая сеть различных полувоенных организаций, готовивших миллионы будущих солдат. В тайне продолжал работу германский генеральный штаб, обосновавшийся в Берлине под вывеской департаментов реконструкции, науки и культуры. Там тысячи штабных офицеров, одетые в штатское, изучали причины поражения в прошлой войне и готовили будущую.

Националистический бред, крайний шовинизм, проклятия по адресу Версаля — все было поставлено на службу подготовки агрессии. Монополисты были достаточно откровенны в кругу своих единомышленников. Один из руководителей «ИГ Фарбениндустри» К. Дуисберг обратился в 1925 г. к членам федерации немецких промышленников так: «Будьте едины, едины, едины! Таков должен быть непрестанный призыв, обращенный к партиям... в рейхстаге... Мы надеемся, что наши слова, произнесенные сегодня, будут претворены в жизнь, что найдется сильный человек, который найдет для всех общую платформу... ибо такой человек всегда необходим нам, немцам». К Адольфу Гитлеру давно присматривались милитаристы — среди них первый Людендорф, крупные капиталисты Тиссен и Кирдорф. Но на первых порах Гитлер внушал смешанные чувства опасения и отвращения, и, пожалуй, второе было даже сильнее. Прошлое самозванного кандидата в вожди германского народа внушало серьезнейшие сомнения, даже по этическим нормам буржуазного общества человек, обремененный подобным грузом, едва ли мог высоко вскарабкаться по политической лестнице. Адольф Шикльгрубер (Гитлер) родился в 1889 г. в семье мелкого австрийского таможенного чиновника.

Еще в детстве Адольф вообразил себя великим художником. Но на экзаменах в Академии художеств в Вене в 1909 г. он с треском провалился, академия в Мюнхене отвергла его картины. Шикльгрубер нашел виновника — в жюри оказался еврей. «Они поплатятся за это», — заявил неудачник.

Последующие пять лет Адольф Шикльгрубер провел в Вене. Огромный город жил своей кипучей жизнью, и никто не хотел замечать нищего маляра, хотя он и отрастил жидкую бороду и длинные волосы — обычная внешность непонятого «гения» богемы. Товарищи предложили ему вступить в профсоюз. Адольф отказался, презирая рабочих. Он не скрывал своих чувств, взобравшись на сцену во время рабочего собрания. Тогда, по его позднейшему признанию, «некоторые оппозиционные лидеры предложили мне выбор — либо немедленно покинуть помещение, либо быть вышвырнутым со сцены силой. Поскольку я был один и сопротивление представлялось бесполезным, я предпочел последовать первому совету». Для отщепенца-юнца профсоюзные работники уже тогда были «оппозиционерами», безработный испытывал «чувство отвращения» к рабочим. В веселой Вене, столице многоязычной Габсбургской империи, Гитлер начал размышлять о «чистоте» германской расы, черпая идеи из грязных листков антисемитов. Попытки ораторствовать в этом духе успеха не имели, город был тиглем национальностей. В 1913 г. Гитлер переезжает в Мюнхен.

Война 1914 г. Гитлер вступает в 16-й баварский пехотный резервный полк, в котором проводит 1914 — 1918 гг., служа ординарцем в штабе. Перемирие застает его в госпитале в Померании. Чин ефрейтора и легкое отравление хлором во время газовой атаки в октябре 1918 г. — это все, что получил Гитлер от войны. После разгрома Советской республики в Баварии Гитлер возвращается в Мюнхен. Он предлагает свои услуги, и офицеры рейхсвера охотно принимают их — стать «инструктором по политическому просвещению», т. е. агентом среди солдат. Гитлер шпионит и предает своих товарищей. Доносы он сдает капитану рейхсвера Рему. Гитлер прилежно ищет «красных», отрабатывая довольствие из солдатского котла. До апреля 1920 г. он остается в армии. Жизнь сводит Гитлера с инженером Федером, от последнего он заимствует бредовые идеи уничтожения «социализма» и манеру подстригать усы. Оба в глаза не видели «Капитала» К. Маркса, но готовились «уничтожить» марксизм.

В сентябре 1919 г. Гитлеру поручили присмотреть в одной из пивных за сборищем полдюжины людей, именовавших себя «германской рабочей партией». Шпик пришел в восторг — выступавшие поносили марксистов, евреев и «ноябрьских преступников», сдавшихся Антанте. Не выдержав, Гитлер вскочил и произнес истеричную речь. Через неделю, 12 сентября, он получил уведомлейие о принятии в партию — 7-м членом — и вскоре возглавил ее.

8 ноября 1923 г. Гитлер попытался захватить власть в Баварии. Оттуда, по примеру итальянских фашистов, планировалось начать поход на Берлин, чтобы смести Веймарскую республику. В этот день нацисты организовали «пивной путч». Поскольку была предварительная договоренность с военщиной о совместных действиях, фашистская банда безбоязненно вышла на улицу. Во главе шествия находились Людендорф и Гитлер. Но генералы в последний момент струсили, полиция открыла стрельбу. С десяток нацистов было убито, Гитлер бросился на землю, уполз с улицы и скрылся. Людендорф, в которого не стреляли, единственный, прошел путь до конца, пока не оказался в цепи полицейских. Последние почтительно приветствовали его. В феврале — марте 1924 г. состоялся суд; на скамье подсудимых сидели Людендорф, Гитлер и несколько вожаков движения. Обвинители и подсудимые упрекали друг друга в нарушении слова, а в суде и вокруг него бесновалась толпа нацистов. Людендорф был оправдан, Гитлер и его единомышленники получили по пять лет тюрьмы и были заключены в Ландсбергскую крепость. Здесь в комфортабельной обстановке, созданной усилиями властей, Гитлер провел около года. В тюрьме он продиктовал своему секретарю Гессу библию фашизма — «Моя борьба».

В ней Гитлер далеко превзошел самые дерзкие планы реваншистов. Он заявлял: «Требование о восстановлении границ 1914 года есть политическое сумасбродство, настолько чудовищное и чреватое мрачными последствиями, что оно является преступным. ...Мы, национал-социалисты, сознательно отказываемся от внешнеполитической ориентации нашего довоенного периода. Мы начинаем там, где остановились шесть веков тому назад. Мы покончили с вечными германскими крестовыми походами на юг и запад Европы и обращаем взор на земли на Востоке... И когда мы говорим сегодня о новой территории в Европе, нам сразу приходит на ум только Россия... Гигантская империя на востоке созрела для падения... Мы избраны судьбой стать свидетелями катастрофы, которая может явиться сильнейшим доказательством правильности расовой теории нашей нации». Ближайшими внешнеполитическими целями Гитлер провозгласил «англо-германо-итальянский союз», устранение «смертельного врага» — Франции, что даст Германии необходимую мощь для проведения намеченной «восточной политики». Нет ничего удивительного в том, что фашисты, вооружившие себя такой программой, получили широчайшую поддержку всей международной реакции.

Мировой экономический кризис 1929—1933 гг., крайне обостривший все противоречия империализма, привел к резкому усилению классовой борьбы в Германии. Бесчинства нацистов вызвали во второй половине 1932 г. известное отрезвление даже среди тех, кто поддерживал их. На выборах в ноябре 1932 г. нацисты получили только 196 мест в рейхстаге, социал-демократы и коммунисты — 221 мандат, только за компартию отдали свои голоса 6 млн. человек. Это была реальная сила, которая при единс!ве действий могла бы остановить фашизм. Однако социал-демократы, имевшие большое влияние в рабочем классе, отказались создать единый фронт с коммунистами против фашизма.

В момент, когда фашисты оказались на грани банкротства, вмешались хозяева Германии — монополисты. В ноябре 1932 г. они представили петицию президенту Гинденбургу, настаивая на передаче поста канцлера Гитлеру. За Гитлера агитировали крупнейшие монополисты — Шредер, Шахт, Гугенберг и др. Сопротивление старика-президента, глубоко презиравшего ефрейтора, было недолгим — 30 января 1933 г. Гитлер стал рейхсканцлером. 20 февраля он созвал в Берлине совещание На нем были отец и сын Крупны, четыре руководителя «ИГ Фарбениндустри», Фоглер, глава объединения сталелитейных заводов Германии, Шахт и другие ведущие монополисты. Гитлер заверил их, что его цель — борьба с коммунизмом Собравшиеся горячо поддержали фюрера и постановили усилить финансовую поддержку национал-социалистов.

Фашисты обрушили волну неслыханных репрессий на германский народ. За провокационным поджогом рейхстага 28 февраля 1933 г. открылась травля коммунистической партии и всех прогрессивных элементов. Коммунистов бросали в тюрьмы и концлагери, зверски убивали. В июле 1933 г. был принят закон, объявлявший национал-социалистическую партию единственной политической партией, все остальные партии распускались. В свое время германские социал-демократы отклонили предложения компартии о создании единого фронта в борьбе против фашизма. Теперь они пожинали плоды своей политики. «Когда социал-демократы были уже не нужны Гитлеру, он опубликовал декрет, в котором было сказано, что «социал-демократическую партию следует считать партией, против которой должны быть применены те же меры, что и против коммунистической партии». И пошли вслед за коммунистами на каторгу и плаху тысячи и тысячи честных немецких социал-демократов».(Н С. Хрущев, К победе в мирном соревнований с капитализмом, М, 1959, стр. 505, )

Германия стала рассадником воинствующего фашизма, очагом мракобесия и реакции.

Успех фашистов Германии окрылил Муссолини. В марте 1933 г. он предложил заключить пакт между Англией, Францией, Германией и Италией. Правительства западных держав с восторгом одобрили инициативу дуче. 8 июня 1933 г. между этими странами с благословения Соединенных Штатов был подписан «пакт согласия и сотрудничества», имевший в виду объединение капиталистической Европы против СССР. Однако пакт не был ратифицирован, так как сама идея объединения с фашистскими диктаторами вызвала бурю негодования в Англии и Франции, острую тревогу малых стран.

В капиталистическом мире создавалась неслыханная реклама маньяку, вернувшему Германию к самым мрачным временам средневековья. Визгливый хор похвал, расточавшихся Гитлеру, заглушал крики жертв фашистского террора. От чернильных гиен капиталистической печати иного нельзя было и ожидать, но примечательно, что Гитлера хвалили и его действия одобряли те буржуазные политики, которые слыли проницательными государственными мужами. К ним принадлежал и У. Черчилль.

В 1937 г. он писал: «Кое-кому система Гитлера может не нравиться, и тем не менее нельзя не восхищаться его патриотическими достижениями. Если бы Англия потерпела поражение, я был бы рад, если бы нам удалось найти такого же прекрасного вождя, который сумел бы восстановить наше мужество и вновь вернуть наше место в мире».