Социальные отношения и политическая жизнь империи

Рабство и движения рабов

В I в. число рабов в Италии было попрежнему очень велико, возрастало и количество рабов в провинциях по мере их «романизации». Использовались рабы самым различным образом, и положение их было неодинаково. В привилегированном положении находились рабы, становившиеся доверенными агентами, казначеями, секретарями, управляющими имуществом господ; они нередко жестоко угнетали своих собратьев по классу. Были и такие рабы, которым господин давал возможность вести самостоятельное хозяйство — арендовать у него землю, мастерскую, лавку за выплату части получаемого ими дохода. Эти рабы нередко располагали значительными средствами и даже владели собственными рабами. Впоследствии они выкупались на волю, причём в отличие от рабов, отпущенных «по милости господина», как выражались юристы, они не обременялись никакими обязательствами относительно бывшего хозяина. Положение образованных рабов — врачей, чтецов, декламаторов, писцов, актёров, музыкантов, педагогов, которых принято было держать в более или менее богатых домах, было, разумеется, лучше положения остальной массы рабов, но крайне унизительно. В большинстве случаев это были греки или уроженцы Малой Азии; они стоили дорого, и владельцы их щадили. Таких рабов было, конечно, ничтожное меньшинство.

Большая часть рабов была занята в ремесле и сельском хозяйстве. В имениях они работали в разных отраслях хозяйства. Пастухи иногда жили отдельно, в маленьких хижинах близ пастбища, если пастбище, часто общее для нескольких хозяйств, было далеко от имения. Остальные жили в самом" имении, в специальных зданиях. Для вспашки полей, жатвы, обработки виноградников и маслиновых рощ рабы посылались отрядами из пяти человек под надзором особого надсмотрщика и нередко закованными в кандалы.

Вся жизнь рабов проходила в тяжёлом, непрестанном труде и была строго регламентирована владельцем или управителем имения. Хотя в это время уже редкими становились владельцы, нерасчётливо губившие здоровье и жизнь рабов, которые представляли значительную ценность (в среднем раб стоил 500 денариев, квалифицированные же рабы стоили значительно дороже), эксплуатация их стала более интенсивной, чем во времена республики, когда рационально поставленных рабовладельческих хозяйств было сравнительно мало. Непокорных ждала жестокая расправа — плети, наложение клейма, которое лишало раба, даже получившего свободу, возможности стать римским или латинским гражданином, заключение в подземные тюрьмы, эргастулы, бывшие необходимой принадлежностью каждого имения, ссылка в рудники, где условия были настолько невыносимы, что и самые здоровые вскоре становились калеками или умирали, и, наконец, смерть на арене цирка или на кресте, на которую магистрат или наместник провинции обрекал раба по требованию его господина. Сходным было и положение рабов, занятых в ремесленных мастерских.

Сохранявшиеся ещё во времена республики некоторые пережитки патриархальных отношений между господином и рабами совершенно исчезли. На рабов уже смотрели не как на членов фамилии, тесно связанных с её главой, а как на врагов, которых нужно подавлять. «Сколько рабов — столько врагов» — такова была широко распространённая среди рабовладельцев поговорка. Стараясь помешать рабам объединиться, крупные собственники набирали их из разных стран и племён. Большое число рабов было уроженцами Сирии и Малой Азии. Их считали сообразительными, способными к работам, требовавшим известной сноровки и квалификации, но зато строптивыми и склонными к мятежу. Рабов из иллирийских, фракийских, германских племён ценили за физическую силу и выносливость. Часть рабов была и из италиков.

Источники рабства были весьма разнообразны. Рабами становились преимущественно военнопленные, а также и лица, осуждённые за некоторые преступления (например, за отказ от военной службы), захваченные и проданные пиратами, на деятельность которых власти часто смотрели сквозь пальцы. Несмотря на противозаконность таких сделок, была распространена самопродажа в рабство бедняков и продажа детей, особенно на Востоке. Поступали в империю и рабы из соседних областей, где работорговцы закупали у местной знати её соплеменников, по той или иной причине попавших в рабство. Наряду с купленными рабами имелись рабы, родившиеся в доме своего владельца. Хотя закон не признавал браков и родственных отношений между рабами, они сами смотрели на свои связи, как на брак, и господа не препятствовали этому, желая крепче привязать их к дому и увеличить число своих рабов за счёт их детей.

Обычно раб не имел никакой надежды на улучшение своей жизни и будущности своих детей. Поэтому в своей работе он не только не был заинтересован, но прямо ненавидел её. Иногда рабовладельцы отпускали некоторых рабов на волю, отчасти в целях воздействия таким путём на остальных рабов, а отчасти потому, что эксплуатация отпущенников в ряде случаев давала значительные выгоды. Рядовые рабы, получив свободу, были обязаны часть времени работать на своего патрона в качестве ремесленников или на его землях, если они не имели ремесленной специальности. Часть нажитого ими имущества они обязаны были завещать патрону.

В I в. н. э. несколько раз начинались восстания рабов. Вскоре после смерти Августа раб его последнего внука Агриппы Постума, жившего в изгнании, пытался поднять восстание с целью доставить власть своему хозяину. А когда Постум был убит по тайному приказу Тиберия, этот раб стал выдавать себя за своего господина и привлёк к себе много сторонников. Только ,когда он был предан, движение было подавлено. В 24 г. н. э. всадник Тит Куртизий начал собирать рабов-пастухов с огромных пастбищ Южной Италии, намереваясь поднят^ восстание. Оно было подавлено в самом начале, но рабовладельцы были напуганы числом рабов, готовых принять в нём участие. Немалый переполох вызвала среди них и быстро подавленная попытка восстания среди гладиаторов города Пренесте при Нероне.

Нередко рабы использовали и другие формы сопротивления.Они убивали жестоких владельцев, охотно доносили на господ, портили скот и инвентарь. Только плетьми угрозой заключения в эргастулы, оковами и неусыпным надзором можно было заставить их работать. Хотя в сельскохозяйственной технике были сделаны некоторые изобретения — водяная мельница, жатка, тяжёлый плуг, приспособленный для вспахивания твёрдых земель, усовершенствованные прессы для винограда и оливок, но из-за сопротивления рабов применение их было ограничено.

Многие рабовладельцы всё чаще задумывались над создавшимся положением. Некоторые считали, что надо ограничить число рабов, возобновив старые законы против роскоши. Правительство на это не пошло, но при Нероне, например, его тётке Лепиде было предъявлено обвинение, что она плохо наблюдает за своими многочисленными рабами на юге Италии, ставя тем самым под угрозу спокойствие страны. Были и такие рабовладельцы, которые пытались превратить свою фамилию в подобие маленького государства и действовать относительно рабов так же, как действовало правительство относительно плебса, стараясь отвлечь его от опасных помыслов. В императорском хозяйстве и в крупнейших частных домах стали появляться рабские коллегии, организованные так же, как коллегии свободных. В них были свои выборные магистраты, собрания, празднества, свой культ домашних ларов и гения главы фамилии. Первой робкой попыткой со стороны правительства вмешаться во взаимоотношения господ и рабов был эдикт Клавдия. По старому обычаю больных рабов вывозили на остров, посвящённый богу врачевания Эскулапу (на Тибре) и оставляли там на произвол судьбы. Согласно эдикту Клавдия, те из рабов, которые всё-таки выживали, получали свободу.

Упадок латифуний

На юге и в центре Италии ещё сохранялось и даже отчасти снова стало расти крупное землевладение. Однако латифундии, находившиеся под управлением виликов, обрабатывались плохо, многие из них обращались в увеселительные парки и декоративные рощи. Скотоводство,виноделие, оливковые плантации, огороды и цветники если и не вытеснили зерновые культуры, то всё таки значительно уменьшили отведённую для них площадь. Италия попадала во всё большую зависимость от привозного хлеба.

Характерны те противоречия, с которыми мы встречаемся в сочинениях известного агронома того времени Колумеллы. Как и его предшественники, он советовал заводить не слишком большие, но хорошо обработанные имения, в которых использовался бы накопленный веками и обобщённый тогдашними агрономами опыт. Но он вместе с тем неоднократно жалуется на трудности организации труда рабов Он советует снисходительно относиться к рабам, чтобы побудить их лучше работать, награждать прилежных и карать ленивых. Чрезвычайно существенно, что мелкая аренда, носившая при Августе ещё случайный характер, становится к середине I в. обычным явлением. Колумелла уже знает арендаторов (так называемых колонов), сидевших на своих участках из поколения в поколение, и советует сдавать им в аренду те земли, которые невыгодно обрабатывать с помощью рабов. Учёный-натуралист Плиний Старший писал, что латифундии погубили Италию, и советовал отказаться от массового применения труда рабов, особенно закованных в кандалы, так как нельзя ждать хорошей работы от отчаявшихся людей. По его мнению, следовало перейти к обработке небольших участков, для возделывания которых достаточно сил одной семьи и нескольких зависимых людей (клиентов, колонов и т. д.). Плиний и многие другие считали, что вести рациональное хозяйство, на котором настаивал Колумелла, при рабском труде невозможно, убыточно и что в таком случае выгоднее отказаться от тщательной обработки земли.

Городская жизнь в Риме и городах Италии

Несмотря на первые признаки упадка рабовладельческих хозяйств в Италии, сословие декурионов, пополнявшееся ветеранами, разбогатевшими торговцами и ремесленниками, было ещё сильно, магистратские должности выгодны и желанны, и города Италии всё ещё жили интенсивной жизнью. Раскопки города Помпеи, засыпанного лавой при извержении Везувия в 79 г. н. э., а также многочисленные надписи из других городов дают известное представление об этой жизни.

Главную роль в этих городах попрежнему играли владельцы окрестных вилл с несколькими десятками рабов. Владельцами вилл были старые италийские собственники, ветераны и их потомки, а также разбогатевшие ремесленники, торговцы и ростовщики, свободные и вольноотпущенники, вкладывавшие свои средства в землю. Эти элементы составляли муниципальную верхушку; сыновья богатых отпущенников также, как отмечалось, вливались в сословие декурионов.

Как бессовестно иногда эксплуатировали население городские магистраты, показывают вызванный насилиями магистратов мятеж в Путеолах, а также народное волнение, вспыхнувшее в связи с чрезмерным нажимом при сборе «добровольных пожертвований» на сооружение статуи жене одного магистрата, о котором повествует надпись из города Авсуга. Магистратам и декурионам приходилось делать в своих городах то же, что императоры делали в отношении римского плебса. Здесь, правда, не было регулярных раздач, но декурионы часто устраивали даровые угощения для народа и раздавали подарки; устройство зрелищ и строительство общественных зданий считались обязательными для магистратов. Так развитие городского строя, связанное с развитием рабства и разорением крестьянства, увеличивало расходы на содержание свободной бедноты, что, в свою очередь, вело к усилению эксплуатации рабов и к росту классовых противоречий.

В политике привлечения масс большую роль в Риме и в других городах Италии играли коллегии. В коллегии объединялись лица одной профессии. Были также коллегии культовые, погребальные, где бедные, люди и принимавшиеся в эти коллегии рабы за небольшой взнос получали право на почётные похороны, а при жизни собирались на скромные празднества, чаще всего в честь юбилеев императоров. Особое место занимали коллегии августалов, большей частью состоявшие из вольноотпущенников и посвящённые культу Августа и других императоров, причисленных после смерти по постановлению сената к богам. Богатые вольноотпущенники, не принимавшиеся в сословие декурионов, охотно тратили деньги на нужды этого культа, чтобы играть известную роль в социальной жизни. Особые коллегии составляли ветераны, а также молодые люди из знатных семей, главой которых считался наследник императора; коллегии выбирали патронов из местной знати. Патроны делали им подарки (деньги, здания, иногда земли), за это коллегии поддерживали патронов или их кандидатов на муниципальных выборах.

Восхваляя «суровые в своей простоте нравы предков», сама римская аристократия жила в большой роскоши. В условиях рабского труда значительные улучшения производства были невозможны, и масса прибавочного продукта, выколоченного из рабов, расходовалась не на обеспечение расширенного воспроизводства, а на удовлетворение прихотей богачей. Миллионы тратились на дорогую утварь, драгоценности, наряды, изысканный стол. Дворцы в Риме, загородные виллы, дачи на модном, аристократическом курорте Байях близ Неаполя поражали роскошью постройки, отделки и обстановки. Муниципальная знать Италии, пытаясь тянуться за Римом, также тратила немалые средства на постройку городских домов и сельских вилл, на статуи, картины, художественную посуду. Не отставали и богатые вольноотпущенники. Более ловкие и сведущие в делах, они нередко затмевали богатством разорявшихся потомков аристократических домов, которые платили им презрением и ненавистью. Тип богатого, но невежественного вольноотпущенника стал обычным в сатирической литературе того времени.

Вместе с тем среди народа царила крайняя нищета. В Риме бедняки ютились в тесных каморках многоэтажных домов, постоянно разрушавшихся вследствие пожаров и обвалов. В италийских городах, они жили в маленьких домишках, занимаясь мелочной торговлей или нанимаясь на работы в мастерские, причём в связи с конкуренцией рабского труда оплата их труда держалась на очень низком уровне. Поэтому неудивительно, что и императорам и муниципальным декурионам приходилось прибегать к разнообразным подачкам, чтобы предотвращать возможные возмущения.

Огромную роль в жизни всех слоев населения и особенно народа играли различные общественные учреждения. В каждом городе и даже в крупных сёлах были свои цирки и театры. По свидетельству современников, гладиаторскими боями, звериными травлями, бегами увлекались все —от рабов до императоров. Происходившие из рабов гладиаторы, возницы, актёры, сумевшие прославиться своим мужеством или искусством, наживали иногда колоссальные состояния, становились любимцами императоров и баловнями знатной молодёжи. Другим излюбленным местом, где встречались римляне, были бани (термы), которые служили также гимнастическими залами, библиотеками и местом встречи друзей. Нередко в термах выступали с чтением своих произведений писатели и поэты.Сооружение водопроводов и роскошных терм нередко производилось за счёт богатых граждан, желавших таким образом заслужить благодарность города.

Большое внимание уделялось также оборудованию центральных площадей городов — форумов. Обычно на форумах помещались храмы главных римских богов и обожествлённых императоров, здание, где заседал совет декурионов, базилика, где совершались торговые и финансовые сделки и происходил суд, кафедра ораторов, выступавших перед народом, статуи городских патронов и «благодетелей». К форуму примыкали рынки и крытые колоннады, ведшие к нему улицы тщательно замащивались каменными плитами. Здесь всегда кипела оживлённая жизнь, сюда приходили и по делам и на прогулку, узнать городские новости, прочесть постановления и приказы правительства и местных органов самоуправления, выставлявшиеся на форуме, послушать ораторов, философов, местных или заезжих.

Дети богатых горожан, получив начальное образование дома, поступали в грамматические школы для изучения греческой и латинской литературы, а затем — в риторические, где юноша должен был научиться писать и говорить на заданные темы по-латыни и по-гречески, ознакомиться с теорией судебного красноречия и приобрести познания, необходимые для выступления в судах. Богатая молодёжь, желавшая усовершенствоваться в философии, заканчивала своё образование в Афинах, где было несколько философских школ разных направлений. Такое «высшее образование» было, конечно, доступно немногим.

Дети бедных людей и городских рабов приобретали профессию, поступая в обучение к какому-нибудь владельцу ремесленной мастерской. Лишь часть из них могла обучаться грамоте в школах, содержавшихся частными учителями. Духовная жизнь народных масс слабо отражена в источниках, но некоторые штрихи её дошли до нас. На гробницах ремесленников и отпущенников встречаются многочисленные эпитафии в стихах, составленные ими самими ещё при жизни или их близкими, на стенах раскопанных домов находят нацарапанные жителями отрывки из Вергилия. Известно, что из бедноты состояла значительная часть аудитории, перед которой выступали актёры и ораторы.