Кронштадт

Покончив с Колчаком, Деникиным, Врангелем, советский народ жаждал мира и мирного труда. В начале 1921 года улучшилось внешнее положение Советской республики. Налаживались торговые отношения с капиталистическими государствами. 5 февраля правительство Италии согласилось принять советскую торговую делегацию во главе с В. В. Воровским.

26 февраля в Москве был заключен договор с Персией, 28 февраля подписан договор с Афганистаном. Но 2 марта все английские газеты опубликовали телеграммы о восстаниях в Петрограде и Москве, о том, что в Петрограде Васильевский остров в руках восставших, а 6 марта - что Петроград отрезан со всех сторон. Эти сообщения явились как бы сигналом для буржуазной печати, каждый день приносившей новые и новые сообщения о контрреволюционных мятежах и успехах мятежников. Что же происходило на самом деле?

Владимир Ильич Ленин в труде "О продовольственном налоге" писал:

"Весна 1921-го года принесла - главным образом, в силу неурожая и падежа скота - крайнее обострение в положении крестьянства, и без того чрезвычайно тяжелом вследствие войны и блокады. Результатом обострения явились политические колебания, составляющие, вообще говоря, самое "натуру" мелкого производителя. Самым ярким выражением этих колебаний был кронштадтский мятеж".

Перебирая документы, газеты сорокалетней давности, я старался восстановить в памяти то, чему был свидетелем, и события предстали передо мной во всей своей последовательности и жестоких подробностях.

Как же это началось?

25 февраля 1921 года. Образован Комитет обороны Петрограда во главе с Зиновьевым. Это означало, что атмосфера стала грозной и потеряна надежда, что удастся уговорить, утихомирить кронштадтцев. В каждом районе Петрограда организованы ревтройки. Политработники флота с оружием в руках днем и ночью дежурят в адмиралтействе. Ожидают контрреволюционных выступлений. В городе исчерпаны запасы топлива для заводов и фабрик. С продовольствием хуже, чем обычно. Этим пользуются провокаторы из эсеров, меньшевиков и всякой масти белогвардейцев. "За работу! За работу! - взывают Петроградский Совет и Петроградский комитет партии,- покажем белогвардейским палачам и провокаторам, что питерский рабочий умеет разбираться в их происках и кознях". Объявлено военное положение.

26 февраля. Воззвание красных курсантов, несших патрульную службу, к рабочим и работницам Петрограда:

"...Мы живем так же, как вы. Мы питаемся так же, как вы... Мы не выпустили вчера ни одного боевого патрона. Но мы говорим вам: отгоните от себя мерзавцев, подбивающих вас на выступление. Отделитесь от них, иначе мы не сможем отличить правого от виноватого, честного, но обманутого труженика от бесчестного провокатора и подлеца. Не мешайте нам выполнить свой долг революционеров. Мы знаем, что вам тяжело. А разве нам легко?"

В моих старых блокнотах записано: "На набережной, у казармы молодых военных моряков, стояла непонятная разношерстная толпа... Я всматривался в лица товарищей, державших караул бок о бок со мной, и удивлялся их выдержке и хладнокровию. Абель (политработник-латыш), посмеиваясь, отгонял от ворот озорничающих подростков. У кого-то из моряков пробовали отобрать кольт; он сказал: "Не дам. Не ты мне его давал. Он дареный за Казань", и сказал так, что руки опустились. В этот день и последующие настоящими героями были красные курсанты..."

28 февраля. На линкоре "Петропавловск" - общее собрание. Эсеры выдвинули свою программу - "свободные Советы", "Советы без коммунистов". Команда линейного корабля "Севастополь" присоединилась к контрреволюционной резолюции.

1 марта. На Якорной площади Кронштадта собирается общегарнизонный митинг. Выступает Михаил Иванович Калинин, но ему мешают говорить, срывают выступление. Калинин возвращается в Петроград. На резолюции мятежников впервые возникает подпись главаря: Петриченко. За ним возникают зловещие фигуры бывших царских генералов и офицеров. Действуют интервенты: еще 13 февраля парижская газета "Matin" сообщила о мятеже в Кронштадте, опережая события.

2 марта. Объявлено осадное положение. Оперативный приказ Петроградского военного округа "отражать всякие попытки противника проникнуть на набережные".

3 марта. В ночь на 3 марта из Кронштадта уходят полит работники и слушатели партийной школы. Во главе их комиссар Кронкрепости Громов (участник двух штурмов Кронштадта, тяжело раненный во время второго штурма). В Кронштадте арестованы комиссар Балтфлота Н. Н. Кузьмин, председатель Совета Васильев и многие не успевшие уйти с Громовым коммунисты.

Генерал Козловский и некоторые офицеры царского флота организуют штаб мятежников, налаживают связь с зарубежными контрреволюционерами. (Происходит то, о чем потом говорил Ленин: "...На самом деле беспартийные элементы служили здесь только подножкой, ступенькой, мостиком, по которому явились белогвардейцы".)

4 марта. Нелепое и политически бестактное воззвание к кронштадтцам "Достукались", составленное в присущем Зиновьеву - тогдашнему председателю Петроградского комитета обороны - духе. В воззвании угроза - перестрелять кронштадтцев, "как куропаток". По существу, это воззвание было подарком провокаторам.

5 марта. Телеграмма Реввоенсовета Республики командующему 7-й армией Тухачевскому, копия зампредреввоенсовета, штабу республики Шапошникову, командующему морскими силами Немитцу.

Восстанавливается 7-я армия (разгромившая Юденича), командующий Западным фронтом Тухачевский назначен временно исполняющим обязанности командарма-7 с оставлением в занимаемой должности. Ему подчинены "во всех отношениях" все войска Петроградского округа, а также командующий округом и командующий Балтийским флотом.

Назначение Тухачевского, широкие полномочия, ему данные, означали, что политическое и военное руководство Петроградского округа не сумело справиться с мятежом.

Александр Александрович Типольт был однополчанином Тухачевского еще по Семеновскому полку. В 1921 году Александр Александрович был работником штаба Западного фронта и часто встречался с Михаилом Николаевичем Тухачевским в Смоленске. Типольт вместе с начальником штаба Западного фронта сопровождал Тухачевского в Петроград, когда тот был назначен командующим 7-й армией.

Вот что рассказывает Типольт:

- Военное командование Петрограда Тухачевский застал в полной растерянности. Опасаясь высадки мятежников, штаб-квартира командования перебралась в Петропавловскую крепость. Тухачевский немедленно вернул штабы командования в их прежние помещения в здание бывшего Главного штаба на Дворцовую площадь. Тухачевский этим распоряжением хотел внушить петроградским штабным работникам уверенность в успехе предстоящей операции.

Типольту командарм поручил срочно подобрать специальную военно-научную литературу, освещающую вопросы обороны морских крепостей. Подготовка военных операций шла быстро и успешно. Выражение суровой озабоченности на лице Тухачевского исчезло, и вновь появился веселый блеск в его глазах.

6 марта мятежникам Кронштадта был объявлен ультиматум: "ПОСЛЕДНЕЕ ПРЕДУПРЕЖДЕНИЕ". Рабоче-Крестьянское правительство постановило: "Вернуть незамедлительно Кронштадт и мятежные суда в распоряжение Советской Республики... Всем поднявшим руку против социалистического Отечества немедленно сложить оружие... Настоящее предупреждение является последним".

7 марта. Вечер. Мы по-прежнему с оружием в руках дежурим в адмиралтействе. Одни ожидают отправки в Ораниенбаум, другие - в Шлиссельбург. Истекает срок ультиматума. Все во дворе адмиралтейства. Молча прислушиваются. В мертвой тишине явственно слышится гром орудий. Стреляет Красная Горка, мятежники отвечают. Началось.

Поднялась метель, густо повалил снег.

8 марта. Неудачная атака Кронштадта. Овладеть крепостью и городом можно было только прямой атакой. Предстояло пройти 7-12 километров по льду залива, под сильным артиллерийским и пулеметным обстрелом.

Наступление началось ночью. Лед прочен, но с непривычки бойцы больше боятся льда, чем противника. На некоторых участках наступление задержалось. 1-й и 2-й батальоны полка особого назначения все-таки ворвались в город, но картечный огонь противника не позволил подойти резервам. Батальоны курсантов по сравнению с силами мятежников были малочисленны. Не получив поддержки, они отступили.

Северная группа, занявшая один из фортов, была подвергнута жестокому артиллерийскому обстрелу и с большими потерями вынуждена была отойти на материк.

Первая атака мятежного Кронштадта была предпринята сравнительно небольшими силами, войска не были должным образом подготовлены к сражению на ледяном поле против морской крепости.

И все-таки эта неудача дала опыт для подготовки нового наступления. Командованию нужно было применить иную тактику для продвижения по льду, чем та, которая применялась на суше. Началась усиленная тренировка пехоты для действий на льду. На лед были выдвинуты заставы, разведка изучала места боевых действий, подходы к острову Котлин - Кронштадту и фортам.

Прибывали подкрепления, новые отряды курсантов,- стрелковые части, тяжелая артиллерия особого назначения.

Развернулась политическая работа в армии и в тылу, всем стал очевиден явно контрреволюционный характер восстания, скорейшая ликвидация мятежа становилась общим стремлением.

Триста двадцать делегатов X съезда партии прибыли на фронт, среди них Ворошилов, Бубнов, испытанные в боях гражданской войны командиры: Иван Федько, Ян Фабрициус, Юрий Саблин, Павел Дыбенко, Витовт Путна, Александр Седякин.

У 7-й армии оставалась всего неделя на подготовку штурма. Силы природы помогали мятежникам, начиналась оттепель. Надо было спешить. Все, от командира до рядового бойца, готовились к штурму.

Страна с тревогой следила за кронштадтскими событиями.

9 марта "Правда" опубликовала беседу с командармом тов. Тухачевским: "Петроград, 8 марта. Сотрудник "Красного Командира" беседовал с тов. Тухачевским, в руках которого сосредоточено руководство боевыми действиями при подавлении кронштадтского мятежа. Тов. Тухачевский говорит, что авантюра генерала Козловского не отличается от других белогвардейских восстаний против Советской власти. На каждом шагу видны те же старые лозунги и старые приемы действия. Сходство со всеми авантюрами простирается вплоть до личности руководителя мятежом. Именно: генерал Козловский всегда считался в среде своих сослуживцев наименее способным из военных спецов... Все сообщения из Кронштадта... подтверждают, что там полное разложение. Безыдейность мятежа особенно выразилась в дележке между матросами продовольствия, которая почти во всех командах заканчивается спорами... Кронштадт... испытывает голод. Ведь ни для кого не секрет, что в Кронштадте, как и в других городах, в связи с последними продовольственными и топливными кризисами, как топливо, так и продовольствие подавалось со дня на день, запасов не было и быть не могло... На мятеж при такой обстановке мог идти такой бездарный враг Советской власти, как генерал Козловский...

Если ко всему этому прибавить, что наши боевые силы вполне закончили организационную работу и в великолепнейшем настроении стали на свои места и что Кронштадт должен будет обороняться с тылу, - разгром мятежников - дело ближайших дней".

Неудача первой атаки на Кронштадт окрылила мятежников, белую эмиграцию и ее зарубежных друзей. Зашевелились даже черносотенцы-монархисты. На первое время их устраивал лозунг кронштадтских мятежников "Советы без коммунистов", и они не собирались спешить: все придет в свое время. Пока что бывший великий князь Николай Николаевич тренировался в верховой езде в предвидении въезда на белом копе в Москву.

М. Н. Тухачевский, Я. Б. Гамарник и другие

Установлена была связь с Финляндией, благо финский берег находился в нескольких километрах. Мятежникам мерещилось, что лозунг "Советы без коммунистов" найдет поддержку в стране. Расчеты их, как известно, не оправдались...

Никита Сергеевич Хрущев в своем заключительном выступлении на встрече с писателями и деятелями искусств 8 марта 1963 года сказал:

"По мере того, как идеи Ленина все более и более овладевали умами рабочих и крестьян, укреплялось влияние коммунистов в народе, возрастал авторитет Советской власти, враги революции предприняли попытку оттеснить большевиков и захватить Советы в свои руки, они выбросили лозунг: "Советы без коммунистов".

Что такое Советы без коммунистов? Это лишенная революционного содержания пустая форма. Контрреволюционеры хорошо это понимали и, выдвигая лозунг "Советы без коммунистов", рассчитывали превратить их из органов революционной власти в проводников своего влияния на массы, использовать авторитет Советов для осуществления своих антинародных замыслов".

Высказывание Н. С. Хрущева ясно раскрывает сущность лозунга кронштадтских мятежников.

Скорейшей ликвидации мятежа настоятельно требовала политическая обстановка и стратегия: штурм надо было осуществлять в ближайшие дни, пока Финский залив скован льдом.

Эти дни наступили. Штаб командующего 7-й армией подробно разработал план. Основная идея заключалась в том, чтобы Северная и Южная группы войск нанесли сосредоточенный удар, занимая выдвинутые вперед форты, которые препятствуют движению к Кронштадту.

15 марта поздно вечером командарм Тухачевский издает приказ:

"В ночь на 17 марта стремительным штурмом овладеть крепостью Кронштадт. При этом:

1. Артиллерийский огонь открыть в 14 часов 16 марта и продолжать его до вечера.

2. Движение колонн Северной группы - в 3 часа и Южной группы - в 4 часа 17 марта.

3. Северная группа атакует северо-западную часть города, южная группа - северо-восточную и юго-западную части города.

4. Группам ограничиться лишь занятием наиболее препятствующих движению фортов.

5. Командующему Южной группой назначить общего начальника по руководству войсками в уличных боях в Кронштадте.

6. Командующему Южной группой обратить внимание на своевременное овладение северо-западной частью острова Котлин.

7. Соблюсти полную точность движения колонн..."

16 марта все батареи северного и южного берега открыли огонь по Кронштадту. Отвечали линейные корабли "Петропавловск", "Севастополь" и артиллерия фортов. С наступлением темноты огонь с обеих сторон прекратился. На обоих берегах и в Кронштадте заполыхали пожары.

Густой туман лег над заливом. После недолгого отдыха войска в 3 часа 17 марта в белых маскировочных халатах спустились на лед. Стояла оттепель, под ногами хлюпал снег.

Согласно плану командарма Южная группа двумя колоннами Сводной дивизии и 80-й бригады под командованием П. Е. Дыбенко наступала на военную гавань, Петроградские ворота и двумя колоннами 79-й бригады 27-й дивизии иод командованием В. Путна - на южные батареи и южную часть города.

Северная группа, полки курсантов под командованием Е. С. Казанского, наступала на форт "Тотлебен", ее левая колонна через цепь северных фортов должна была войти в Кронштадт с северо-востока.

Так начался небывалый в военной истории штурм морской крепости по льду залива. Плечом к плечу шли красноармейцы, курсанты, моряки, делегаты X съезда партии.

Мятежники освещали лед прожекторами, но свет в тумане рассеивался. Когда луч прожектора скользил по наступавшим колоннам, все ложились в мокрый снег, в выступившую из-под льда воду, потом поднимались и снова шли. Связисты тянули провода, устанавливая связь атакующих колонн со штабами частей. На санках везли пулеметы, в полукилометре от первых атакующих цепей шли резервы.

Около пяти утра 17 марта передовые части встретились с передовым охранением мятежников.

После ожесточенных боев 32-я бригада 11-й дивизии ворвалась в город севернее Петроградских ворот, преодолев проволочные заграждения и простреливаемые пространства. Курсантский полк прошел Петроградские ворота и вступил в бой. Подоспели на помощь товарищам резервные части, несмотря на жестокий артиллерийский огонь.

Левая колонна Южной группы в это время заняла ряд южных фортов, а ее передовой отряд ворвался в город. Однако противник, перейдя в контратаку, вынудил передовой отряд отступить. Другая часть колонны продолжала удерживать южные форты.

Как и предполагал командарм, завязались упорные уличные бои. Стреляли почти из каждого окна. Атакующие плохо знали Кронштадт, им трудно было ориентироваться, потери были очень велики.

Жестокие бои завязались и на фортах. Мятежники встретили атаку картечью. Курсанты прорвали проволочные заграждения, но мятежники фугасами взломали лед и курсанты остались под стенами фортов. Однако первый батальон правой группы прошел по целому, сохранившемуся после взрыва льду и бросился в штыковую атаку. Сорок минут длился штыковой бой. Форт № 6 был взят, затем пали форты № 5 и 4.

Другой батальон, выделенный на помощь группе, сражавшейся в Кронштадте, ворвался в город и соединился со Сводной дивизией, измученной переходом по льду и уличными боями.

В 16 часов мятежники снова перешли в контратаку и оттеснили наступавших к кромке льда.

В этот решающий момент под огнем артиллерии противника подоспел кавалерийский полк 27-й дивизии и отряд питерских коммунистов. В 20 часов началось второе наступление с помощью прибывшего из Ораниенбаума взвода конной артиллерии. Песочная улица, где завязались жестокие схватки, была очищена от мятежников.

С северо-востока ворвались в город курсанты Северной группы.

В 12 часов ночи было принято радио с "Петропавловска": матросы восстали против офицеров и готовы сдаться. Одновременно с этим парламентеры из Машинной и Минной школ сообщили, что так называемый "кронштадтский ревком" бежал на финский берег и что оставшиеся мятежники готовы сложить оружие.

18 марта в 11 часов на борт линейных кораблей "Севастополь" и "Петропавловск" взошли красные курсанты.

Кронштадт был возвращен Рабоче-Крестьянской Республике.

Здесь я позволю себе привести и свои записи.

18 марта мы были в Кронштадте в те часы, когда еще не было полностью сломлено сопротивление и форт Риф прикрывал отход мятежников на финский берег.

Вот что я тогда записал:

"Ораниенбаум. 18 марта 1921 года. Утро. Здание станции. Над вывеской с названием станции - большая круглая дыра - пробоина от снаряда. У станции - мобилизованный транспорт: тощие крестьянские лошадки, запряженные в дровни, жуют солому. В подвальном этаже получают наряд на "транспорт". Мои спутники - генштабист из Москвы и кинооператор с аппаратом и треножником.

Усаживаемся на дровни. Обогнув станцию, спускаемся на лед - кронштадтский лед. Полозья хлюпают по мокрой снежной каше. По этому льду в прошлую ночь шли атакующие цепи. Первая черная дыра во льду от тяжелого снаряда. Полынья метра два в поперечнике окрашена с краю в темно-коричневый цвет - ледовая братская могила.

Навстречу из Кронштадта идут матросы, участники боя. Ведут под руки раненого товарища. Изредка грохочут орудия.

- Кто стреляет?

- Риф.

- Смотрите,- говорит генштабист.

Я вижу на льду трупы, здесь полегла цепь. Снаряд положил восемь человек. Первый с краю - ближе всех к нам. Маскировочный халат сброшен судорожным движением, шинель расстегнута и винтовка в вытянутой к Кронштадту руке. Еще трупы... Ветер шевелит листки каких-то воззваний, газет, здесь же валяются патронные сумки, обрывки пулеметных лент. Живые ходят среди мертвых, собирают оружие, но живых здесь меньше, чем мертвых...

Наконец берег. Часовенка. Здесь был первый наблюдательный пункт ворвавшихся в город частей...

Мы в городе. Двухэтажные дома, казармы, пакгаузы. Снег усеян расстрелянными патронными гильзами. Генштабист поднимает солдатскую папаху с жестяной звездочкой. Она прожжена пулей, внутри запекшаяся кровь и осколок черепной кости, генштабист осторожно кладет папаху на чугунную тумбу.

Кончен бой, а Риф все еще стреляет... Раненые - в госпиталях, но убитые еще лежат под открытым небом. В одном дворе стучат молотки, сколачивают большие, два метра в поперечнике, ящики, гробы для братских могил... Комендатура. Переодетые в штатское моряки волокут винтовки, бросают их тут же на снег во дворе и уходят.

Здание Машинной школы и соседние дома повреждены. На улице шеренгой лежат мертвые. Здесь наступавшая цепь попала под пулеметный огонь...

Бессонная ночь в общежитии.

Утром 19 марта приходим в гавань. С пропуском коменданта Кронштадта Павла Ефимовича Дыбенко поднимаемся по трапу на линкор "Севастополь". Непривычно выглядит красноармейский караул у трапа. Арестованные матросы ходят по палубе... Угрюмые взгляды, усталые, заострившиеся лица. Все как дурной сон. Те, кто подбил их пролить братскую кровь, сейчас на чужом берегу. Вокруг них мечутся репортеры - "кронштадтцы" герои дня. С ними будут носиться месяц, другой, потом забудут..."

На этом кончаются мои краткие записи о Кронштадте. Они сделаны были ночью 19 марта уже в Петрограде.

Помнится возвращение в Петроград, мертвая тишина, пустынные улицы. На Троицкой в то время находилось общежитие, которое почему-то называлось "Отель Петросовета № 1", хотя № 2 не было. Здесь жили журналисты, литераторы, военные с семьями.

Военные товарищи в ту ночь еще не вернулись. Помню, меня обступили их жены, тревожившиеся о судьбе своих мужей. Появился поэт Василий Князев в кожаном обмундировании и с винтовкой.

Именно в эту ночь на 19 марта, когда я над печкой- буржуйкой, раскаленной докрасна, сушил шинель, вошел Юрий Саблин, герой гражданской войны, дважды краснознаменец, делегат X съезда партии. Как всегда жизнерадостный, краснощекий, веселый, он, казалось, приехал из дома отдыха, а не из объятого пожарищем Кронштадта.

От Саблина я узнал, что Михаил Николаевич вызван в Москву к Ленину.

Близкие Тухачевского слышали от него самого рассказ о том, как сердечно его принял Владимир Ильич Ленин, который был очень доволен действиями командарма

7-й армии и сразу же, во время разговора, предложил ему покончить с кулацким восстанием банд Антонова в Тамбовской губернии.

В 1926 году в журнале "Война и революция" была напечатана статья Тухачевского "Борьба с контрреволюционными восстаниями".

Вот что он писал:

"...Кронштадт в период кризиса начала 1921 года, когда широкое море крестьянства волновалось и когда рабочий класс был изнурен непрерывной войной и голодовкой, являлся для Советской власти исключительной угрозой... Были немедленно начаты сосредоточения наших войсковых частей. Всякое промедление могло повлечь за собой потерю Кронштадта. Войска, в общем, прибыли раньше, чем восставшим удалось сорганизоваться и овладеть техникой крепостной обороны".

Одним из недостатков в организации стратегического сосредоточения к Кронштадту автор статьи считал то, что "не все части были одинакового достоинства".

"Лишь прибытие делегатов X партийного съезда,- писал Тухачевский, - спасло положение". По своему обыкновению, он не выделял собственных заслуг. Между тем изучение действий командования 7-й армии убеждает в том, что операция была задумана и выполнена блестяще.

Здесь уместно привести мнение врагов.

"Победила в конечном счете военная организация большевиков, как более крепкая", - писал Струве в 1921 году в белой "Русской мысли", выходившей тогда в Софии.

Сорок лет спустя, в 1961 году, я читал в эмигрантской газете "Новое русское слово", издающейся в Нью-Йорке, забавную полемику "за" и "против" "свободных Советов" и рассуждения по поводу просчетов и ошибок белогвардейцев в связи с кронштадтским мятежом. Было, разумеется, смешно читать размышления ничтожных эмигрантских краснобаев.

Чтобы завершить главу о Кронштадте, я позволю себе еще раз перейти к некоторым личным воспоминаниям.

Это был один из редких в Ленинграде знойных дней августа 1935 года. От Невы шла утренняя бодрящая свежесть. Город казался еще величественнее, прекраснее. Однако на душе было тяжело: в этот день кронштадтцы хоронили моряков, погибших в результате несчастного случая 25 июля на подводной лодке "Б-3".

Накануне дня похорон мне позвонили в "Асторию" из редакции Ленинградского отделения "Правды". По поручению редакции я должен был выехать утром в Кронштадт и вечером передать сообщение о траурном митинге. В Кронштадте находился писатель Леонид Соболев, у него было такое же поручение редакции. Мне сказали, что на набережной Невы будет ожидать представителей ленинградских организаций и печати эскадренный миноносец. На нем мы и пойдем в Кронштадт.

Вместе с товарищами из Ленинградского обкома и исполкома, с делегацией рабочих утром 4 августа мы поднялись на палубу миноносца. Здесь мы встретились с группой военных, среди которых были Михаил Николаевич Тухачевский, в то время заместитель Наркома обороны, Владимир Митрофанович Орлов - командующий морскими силами и командующий Балтийским флотом Лев Михайлович Галлер. Орлова и Галлера я знал еще по 1920-1921 годам на Балтике. С Михаилом Николаевичем я познакомился в начале тридцатых годов.

Поговорили о чудесном утре и о том, что в полдень будет жарко. Все старались не говорить о том, что нас ожидало в Кронштадте. Это были отважные люди, видевшие много раз смерть, они умели таить в себе свои чувства - Лев Михайлович Галлер, с морщинистым, обветренным лицом морского волка, несколько располневший, с неизменной трубкой в зубах, Владимир Митрофанович Орлов и мужественно красивый, статный, с открытым внимательным взглядом - Тухачевский.

Лучше других я знал Владимира Митрофановича Орлова. По старой памяти он говорил со мной всегда чуть иронически, добродушно вспоминая Балтийский флот первых лет революции и меня, тогда молодого политработника. Орлов был из "черных гардемаринов" - так называли студентов, призванных па флот в годы мировой войны и выпущенных с мичманским чином.

Миноносец отвалил и скоро вошел в морской канал.

После 1921 года я не бывал в Кронштадте. Но на Балтике был прожит год жизни и - какой год!.. Сколько раз в ту зиму приходилось ездить из Питера в Кронштадт по железной дороге через Ораниенбаум или на ледоколе.

Теперь все изменилось на берегах Невы. Уже не стояли у "стенки" огромные железные корпуса недостроенных линкоров "Кинбурн" и "Бородино", не стало и двух императорских яхт - "Штандарт" и "Полярная звезда".

В захламленной кают-компании "Штандарта" мы разбирали ворох собственноручно написанных Николаем II радиограмм "искровой станции" яхты, довольно однообразных по содержанию: "Пью здоровье кирасир ее величества в день их полкового праздника", "Пью здоровье лихих лейб-атаманцев", даже столичные городовые иногда удостаивались тоста самодержца.

Я рассказал об этом своим спутникам, и впервые в это утро улыбка осветила их лица.

Тухачевский сказал:

- У меня другие воспоминания связаны с этими местами.

Мы поняли, что речь шла о штурме Кронштадта.

Кто-то заговорил о несчастных случаях с подводными лодками за границей и в старой России, вспомнили "Камбалу", погибшую на Черном море. Потом завязался общий разговор - не помню уже о чем...

В 10 утра мы были в Кронштадте. По Интернациональной улице двигалось похоронное шествие. Вдоль тротуаров стояли жители города. Женщины утирали слезы. Рокотали трубы, от скорбной мелодии траурного марша сжималось сердце.

До морского кладбища было шесть километров. Знойным полднем мы шли два часа под палящим солнцем, в облаках пыли.

Кладбище расположилось под зелеными кронами деревьев. В ожидании траурного митинга бродим по аллеям, читаем надписи на мраморных и гранитных надгробиях, разглядываем кресты и якоря - могилы контр-адмиралов, капитанов первого ранга. Недалеко - небольшие красные пирамиды - могилы кронштадтских коммунаров. Даты почти все одни и те же - "1919", "1921". Годы мятежа на форту Красная Горка, наступления Юденича, штурма Кронштадта.

Траурный митинг начался выступлением Тухачевского. Он говорил: "Мы создаем могучий морской флот, его подводные силы, которыми сможем оградить нашу страну от каких бы то ни было нападений извне... Нам нужно совершенствовать свою технику, так овладеть техникой, чтобы она всегда безотказно была грозным, несокрушимым оружием против наших врагов..."

Михаил Николаевич произносил эту речь с такой искренностью и убеждением, что все мы слушали ее с глубоким волнением, и тысячи кронштадтцев застыли в молчании.

Перед нами был прямоугольник, окаймленный валом свежевзрытой земли, пятьдесят пять красных гробов, на каждом - матросская бескозырка.

Когда в заключение Тухачевский передал семьям погибших соболезнование Центрального Комитета и правительства, голос его дрогнул, и на лице сквозь загар проступила бледность.

После него говорил Орлов и другие товарищи, затем прогремел ружейный салют, и все было кончено.

Вечером мы возвращались в Ленинград. Кронштадт исчезал в серебристой мгле белой ночи. Ораниенбаум на берегу материка казался совсем близко. Темнели деревья парка, и кое-где уже светились окна дач.

- Где-то здесь, на одной из дач, был мой командный пункт,- сказал Михаил Николаевич.

С этого и начался наш разговор о кронштадтском мятеже. Естественно, что он интересовал автора этих страниц.

Михаил Николаевич резко говорил о петроградском руководстве и его ошибках в кронштадтские дни:

- Зиновьев был вообще очень чувствителен, болезненно воспринимал указания центра. Мужеством он, как известно, не отличался, это было ясно, когда наступал Юденич. Мне кажется, что можно было избежать кровопролития или по крайней мере кончить все скорее, в самом начале мятежа. А Петроградский комитет обороны думал справиться полагаясь на имеющиеся у него силы. Притом бестактные воззвания, пошлые угрозы мятежникам: "Если будете упорствовать, вас перестреляют, как куропаток". При чем тут куропатки? В результате большие потери в людях... Много делегатов съезда партии было убито или ранено. Шли в полный рост. Конечно, это воодушевляло красноармейцев, но цена была слишком велика.

Он говорил негромко, не торопясь, очень веско, обдумывая каждую фразу. Самый характер военной работы приучил его к сдержанности в разговоре.

- Ленин объяснил мятеж политическими колебаниями мелкого производителя, крестьянина. Еще в 1919 и 1920 годах в армии, среди матросов возникали споры главным образом из-за продразверстки. Матросы, особенно из крестьян, были очень резко настроены против продотрядов. Коммунисты, естественно, держались стойко. Впрочем, и те и другие отлично дрались против деникинцев и колчаковцев... Все-таки для меня лично Кронштадт был неожиданностью. Крепость революции!.. Тяжелое дело.

Два или три раза Тухачевский повторил: "Тяжелое дело".

Со времени Кронштадтского штурма прошло больше сорока лет. Недавно на экране довелось увидеть кадры документального фильма, которые были сняты при мне 18 марта 1921 г. в Кронштадте. И прошлое вновь встало перед глазами. Линкоры "Севастополь", "Петропавловск", следы бомбардировки, возвращение победителей в Петроград, некоторые бойцы еще в маскировочных белых халатах...

Какое величие духа проявили эти бойцы, штурмовавшие впервые в военной истории морскую крепость. Цвет партии, делегаты партийного съезда шли в первой цепи. "Коммунисты, вперед!" - этот призыв партии воодушевлял делегатов и слушателей Коммунистического университета имени Свердлова, прибывших вместе с делегатами съезда на подавление мятежа. Их мужество, самоотверженность, их пример увлекали бойцов. Советский народ почтительно склоняет голову перед героями, сражавшимися на кронштадтском льду, на улицах города.

Вечная память и вечная слава тем, кто отдал свою жизнь во имя победы коммунизма.