Планы "Черного ордена"

Дорога ведет в "Мезон руж"

Стрелка спидометра колебалась около цифры 90. Мотор большого черного "мерседеса" равномерно гудел. Шоферу было приказано прибыть в Страсбург не позднее десяти утра. Сознание этого помогало ему бороться с усталостью. Прошлой ночью так и не удалось выспаться. Затемно прибыл из Вены в Мюнхен и едва успел заняться засорившимся карбюратором, как английские самолеты загнали его в бомбоубежище. И вот опять впереди дорога, к тому же с таким нетерпеливым пассажиром.

На заднем сиденье машины с газетой в руках развалился статс-секретарь Эберхард фон Ягвиц, руководитель пятого главного управления имперского министерства экономики. Со скучающим видом он просматривал свежий номер "Фёлькишер беобахтер"¹.

¹ (Гитлеровская официозная газета. - Прим. ред.)

На первой странице выделялся напечатанный крупным шрифтом заголовок: "Осуждены народом. 8 участников преступления 20 июля постигла заслуженная кара". Затем следовали приговор суда по делу восьми офицеров вермахта, пытавшихся совершить покушение на Гитлера, и сообщение о том, что "все осужденные повешены через два часа после объявления им приговора".

Фон Ягвиц удовлетворенно кивнул. Он не испытывал ни капли сострадания к офицерам, которые могли поднять руку на его фюрера. Гораздо больше интересовала фон Ягвица очередная сводка верховного командования вермахта, в которой сообщалось об упорнейших боях в Нормандии и отражении наступления советских войск в районе Барановичей. И хотя тон сводки был оптимистическим, факты заставляли тревожиться. Армии участников антигитлеровской коалиции неумолимо приближались к имперским границам. Следующий крупный заголовок возвещал: "Будущее принадлежит германскому секретному оружию. 14 тысяч человек ежечасно покидают Лондон". А рядом мелким шрифтом было напечатано, что накануне англо-американская авиация снова усиленно бомбардировала Кельн.

Фон Ягвиц быстро пробежал официальное сообщение о новом сокращении рациона продовольствия для населения, в частности о замене сливочного масла маргарином и прекращении выдачи порошка какао на детские жировые карточки. Однако все это мало волновало статс-секретаря.

Складывая газету, он обратил внимание на ряд извещений, заключенных в черные рамки с изображением "Железного креста" над текстом: "Д-р Отто Кауфман погиб во время воздушного налета на Киль". "Сестры Ротраут и Герда Шпеман убиты при бомбардировке Штутгарта". "Смертью героя пал в бою в Атлантическом океане лейтенант флота Гейнц Бонац". "Не вернулся из ночного воздушного боя капитан люфтваффе Эрих Штендер". Далее сообщалось о гибели "на Востоке лейтенанта запаса, начальника отдела в имперском министерстве пропаганды Иоганнеса Фельдмана".

"Наверное, опять партизаны", - подумал фон Ягвиц, засовывая газету в боковой карман своего объемистого портфеля. Судьба Бонаца, Штендера и Фельдмана его не трогала. Подумаешь, какие-то трое из огромной армии погибших соотечественников. За годы войны сложили свои головы три с половиной миллиона немецких солдат и офицеров. Их останки захоронены в 54 странах. Кто их туда послал? Что они там искали с оружием в руках? Ради чего жертвовали собой? Фон Ягвица, естественно, не беспокоили такие вопросы. Его волновали совсем иные проблемы.

Определенные круги из нацистского руководства, в том числе и сам фон Ягвиц, уже примирились с мыслью о неизбежности военного поражения Германии. Тот, кто выражал эту мысль вслух, рассматривался как пессимист, паникер и политический диверсант. Уличенному в ней грозили застенки гестапо и концентрационный лагерь. Однако избранного нацистским руководством круга лиц, к которому принадлежал фон Ягвиц, это не касалось. Ему по долгу службы приходилось заниматься делами, связанными с возможным поражением Германии в войне: он должен был продумать и подготовить меры, посредством которых можно было бы создать экономическую базу для четвертого германского рейха. Этот рейх должен в будущем взять реванш у победителей.

Такова была секретная миссия фон Ягвица, чей "мерседес", обгоняя группы беженцев, мчался к Страсбургу мимо разбомбленных городов Германии.

Все книги Пелевина тут