Способы коллекционирования

Современный филателист, прикрепляющий марку с помощью полоски бумаги к странице своего альбома, очевидно, не думает о том, через какие стадии прошло развитие способов коллекционирования с 60 и 70-х гг. прошлого века до наших дней.

Первые коллекционеры не обращали никакого внимания на тонкости. Лишь спустя некоторое время они начали осознавать, что может наступить время, когда наклеенную марку придется переместить, что с негашеной маркой надо обращаться бережно, иначе она потеряет свою свежесть, и что состояние марки - это важный фактор, определяющий не только ее привлекательность для филателиста, но также и ее стоимость.

На заре филателии не обращали почти никакого внимания на перфорацию и водяные знаки. Как правило, края марки обрезали почти до рисунка, стараясь выровнять "зазубренные" концы. Что касается водяных знаков, то помеле того как марка была наглухо приклеена к странице альбома, терялась всякая возможность их исследовать. Небрежное обращение с марками раньше других получило осуждение в континентальной Европе. Здесь коллекционеры быстро поняли, какое большое значение имеют водяные знаки, перфорация и методы печати для правильного определения марки. Такой подход к маркам появился прежде всего во Франции. Он знаменовал собой рождение научной филателии.

Бесспорно, что французские коллекционеры первыми ввели в употребление наклейки для прикрепления почтовых марок к страницам альбома. Они же изобрели зубцемер и написали первую книгу о водяных знаках. В апреле 1866 г. некий автор, скрывшийся под псевдонимом "любитель", призывал в журнале "Stamp Collector's Magazine" не прибегать к помощи конторского клея, который портит марки, и рекомендовал пользоваться специальным клейстером из рисовой муки. В примечании к этой статье редактор журнала сообщал, что он пользуется полосками бумаги из полей марок. Но в то время еще не придавали серьезного значения наклейке, и тот же журнал пропагандировал методы прикрепления марок к листам альбома с помощью жидкого гуммиарабика или желатина. И только в январском номере журнала "Stamp Collector's Magazine" за 1869 г. было напечатано, наконец, графическое изображение наклейки вместе с инструкцией, как ею пользоваться. В конце того же года журнал "The Philatelist" в качестве наглядной иллюстрации нового способа дал подлинную марку, прикрепленную к одному из листов журнала с помощью наклейки.

Когда опыт французских филателистов начал распространяться в Англии, появились его яростные противники. Статья одного из них, опубликованная под псевдонимом "Pendragon", вызвала бурю среди филателистов. Известная под названием "полемики Пендрагона", она началась с письма Эдуарда Пэмбертона, напечатанного в журнале "Stamp Collector's Magazine". Он призывал к глубокому изучению марок, особенно перфорации и водяных знаков, как советовали французы. Ему ответил один коллекционер из Лидса. Мы приводим некоторые из его доводов, ярко отражающие настроения филателистов 60-х годов:

"По моему мнению, знания, которые мы стремимся приобрести, должны приносить какую-то пользу. Я считаю, что если на перфорированных марках имеется разное количество зубцов, этот факт сам по себе вряд ли о чем-нибудь говорит. Для меня - это просто факт и ничего больше. Он не вызывает у меня никаких размышлений, да и значение его бесконечно ничтожно. Я могу оправдать коллекционирование марок на уже неоднократно упоминавшихся основаниях, а именно, что эти маленькие бумажные квадратики имеют историческую, географическую и художественную ценность и тем самым они являются для нас ощутимыми признаками тех методов, с помощью которых люди разных стран мира переписываются между собой... Но всякая попытка различать и классифицировать перфорации и водяные знаки ведет лишь к накоплению скучных, никому не нужных и бесполезных фактов".

Полемика разгорелась благодаря статье "Пендрагона", который яростно обрушился на всех филателистов, включавших в свои коллекции разновидности марок но перфорации, водяным знакам, бумаге и т. д. Филателисты, придерживавшиеся разных точек зрения, завалили редакцию журнала письмами. Полемика длилась в течение нескольких месяцев, причем большинство авторов критиковали точку зрения "Пендрагона".

Полемика показывает, что даже в те далекие времена многие английские коллекционеры стремились к научной основе филателии. С годами это стремление окрепло и определилось, о чем свидетельствуют последние исследования. Возможно, что бурная реакция на точку зрения "Пендрагона" как раз и определила тенденцию специализации. Эта тенденция особенно ярко проявилась в конце прошлого века. С тех пор маятник качался в ту и другую сторону, и это дало нам возможность изучить и понять различные методы коллекционирования марок. Все возрастающее увеличение количества новых выпусков почтовых марок вынуждает коллекционеров ограничивать свои интересы. Это проявляется в популярности упрощенных каталогов, ограниченных, или тематических, коллекций.

В отличие от методов коллекционирования, расположение марок на странице альбома немногим изменилось с течением времени. Их располагают чаще всего в хронологическом порядке. Люди, составляющие общие коллекции, распределяют марки по континентам, а затем по странам по алфавиту, как это делалось еще в 60-х годах прошлого века.

Филателист, серьезно изучающий знаки почтовой оплаты, разрабатывает свои собственные формы размещения марок на листе альбома, хотя они редко отличаются от форм, применяемых другими. Конечно, он сталкивается с трудностями, о которых средний коллекционер и не подозревает. Например, как располагать отдельные марки, пары, полосы, кварт-блоки и более крупные части марочных листов.

В давние времена люди ограничивались коллекционированием отдельных марок. Но как только наука о марках стала развиваться, они поняли, что целый лист или часть его может рассказать больше, чем одиночная марка. Со временем все большее количество пар и блоков пробивает себе дорогу в коллекции. В связи с этим специалисты вынуждены были пересмотреть свои взгляды на то, какой метод размещения марок является наилучшим. Они поняли, что небольшой блок иногда требует целой страницы в альбоме, в то время как часть листа может уместиться на меньшем пространстве.

Большинство ранних коллекционеров не обращало никакого внимания на бумагу или конверт, на почтовую оболочку, к которой приклеивалась марка. Чаще всего они отделяли марку или марки от этой оболочки. Им, видимо, не приходило в голову, что конверт может сам по себе рассказать целую историю, какую одна только марка передать не в состоянии. Как ни странно, такое представление глубоко укоренилось среди филателистов. Даже Феррари предпочитал иметь марку, отделенную от конверта. В настоящее время отношение к почтовым оболочкам резко изменилось. Существуют коллекционеры и историки филателии, которые ценят марку на конверте выше, чем одиночную марку.

Одно из неудобств коллекционирования конвертов - необходимость иметь большую площадь для их хранения. Именно эта причина, без сомнения, мешала развитию коллекционирования цельных вещей в конце XIX века. В настоящее время эта область привлекает к себе усиленное внимание. Это объясняется появлением таких почтовых новинок, как конверты авиапочты, которые по вполне понятной причине не могли попасть в поле зрения филателистов прошлого века.

Первые филателисты собирали почтовые марки всего мира. И это не удивительно, так как общее количество марок было тогда сравнительно невелико. В те дни экземпляр, полученный из далеких краев, составлял основу филателистической романтики. Когда в конце 1861 г. появился первый каталог Альфреда Потике, в нем упоминалось всего 1080 марок и 132 конверта: все, что было известно составителю. Собрать такое скромное количество марок было вполне под силу любому коллекционеру. Лет через сорок или пятьдесят количество марок возросло до десятков тысяч, и собрать их становилось все труднее и труднее. Возникла специализация по странам и группам стран. Такая специализация популярна и в наше время.

Мало какая современная коллекция может сравниться с огромными коллекциями прошлого века. Уникальная коллекция Феррари рассыпалась по кусочкам, так же как и коллекция Фредерика Брейтфусса, Г. Мануса и Артура Хинда. Только коллекция Томаса Тэплинга остается в Британском музее памятником гигантов минувших дней.