3

Японское командование отводило существенную роль своим укрепленным районам в Маньчжурии. Начальник штаба Квантунской армии генерал Сикосабуро Хата утверждал, например, что система укрепрайонов способна задержать наступающие войска по крайней мере на длительное время. Поэтому на ее сооружение не жалели ни сил, ни средств, ни времени. (Калганский укрепрайон возводился в течение пяти лет рабским трудом китайцев и монголов.)

Чуть заметные, поросшие гобийским ковылем пологие курганы, груды камней, темные юрты, полоска выжженной солнцем лебеды - шарильчжи, еле виднеющаяся сквозь марево зноя лента древней стены, а впереди - равнина. Так выглядел укрепрайон, если смотреть на него в бинокль с северной стороны. Но первое впечатление обманчиво. Курганы на поверку оказываются толстостенными железобетонными дотами, а юрты дзотами. Все эти, оборудованные по последнему слову техники, мощные сооружения имели подземные ходы, жилье, склады с запасами, необходимыми для жизни и боя. Из темных глазниц амбразур смотрели жерла орудий и стволы пулеметов разных калибров. Да и рыжая полоска вовсе не лебеда, это - проволочные заграждения.

Пирамиды из камней служили препятствием для танков и бронемашин. За камнями находились противотанковый ров, управляемые минные поля. В промежутках между дотами и дзотами протянулись траншеи полного профиля и ходы сообщения.

Своими флангами Калганский укрепленный район упирался в Великую Китайскую стену, или Ваньличанчэн, Что значит "Стена длиной десять тысяч ли".

Образуя огромную дугу, укрепрайон господствовал над окружающей местностью и, по мнению его защитников, представлял собой неприступную крепость.

Великая Китайская стена, возведенная из больших гранитных глыб, также являлась грандиозным оборонительным сооружением. Общая протяженность ее почти четыре тысячи километров. По всей длине стены через определенные промежутки сооружены сторожевые башни с бойницами, а там, где она пересекает важнейшие горные переходы и дорожные коммуникации, воздвигнуты целые крепости. Высота стены около десяти метров, а местами и больше, ширина кое-где такова, что по ней свободно может проехать автомашина. Даже время оказалось бессильным разрушить это уникальное творение многих миллионов людей.

В полосе наступления Конно-механизированной группы Великая Китайская стена проходила по линии Тяньчжень - Калган - Дунпэнцзы - Ханцзы - Гоукоу - Губэйкоу - Каошаньцзи - Сафынкоу и далее на восток.

Молчаливую равнину, что раскинулась на подступах к оборонительным узлам укрепрайона, японцы называли "равниной смерти". Зловещее название, да еще и с двойным смыслом. То ли они имели в виду, что равнина окажется роковой для наступающих советских войск? То ли назвали ее так потому, что на ней уже приняли смерть строители? Ведь широко известно, что, стремясь сохранить тайну оборонительных сооружений, японское командование истребляло тех, кто возводил укрепрайон. Тысячи китайцев и жителей Внутренней Монголии были уничтожены и погребены во рвах, вырытых самими обреченными. Такова страшная правда "равнины смерти".

Одного не предполагали японские захватчики, что придет возмездие - доты и дзоты превратятся в склепы для них самих ив прах обратится легенда о чудодейственной мощи самурайского меча.

Мы знали, гарнизон укрепрайона полон решимости сдерживать натиск советско-монгольских войск, драться до тех пор, пока главнокомандующий Квантунской армией генерал Ямадо не подведет на помощь свежие силы. Дух самурайского фанатизма не был еще поколеблен. Рядовые защитники калганских укреплений не ведали о том, что накануне взятия Чжанбэя пал кабинет Судзуки. Что в тот же день покончили с собой военный министр Анами, бывший премьер принц Коноэ Фумимаро, член высшего военного совета генерал Иосидо Синодзука, министры Кондзуми и Хасида, генерал Тейицы Хасимото и многие другие деятели империи.

Командование старательно скрывало от солдат и младших офицеров истинное положение дел на фронтах и в стране. Квантунская армия по-прежнему активно сопротивлялась. Поэтому мы очень тщательно готовились к решающим боям.

Воспользовавшись несколькими часами затишья, пока пополнялось горючее и боеприпасы, командиры провели в частях частный разбор прошедших боев. При этом подчеркивалось коварство противника и указывалось на необходимость повысить бдительность.

Во время недавнего наступления в 3-м мотострелковом полку 27-й бригады произошел такой случай. Успешной атакой наши сбили японскую часть, и она начала отступать. В захваченной траншее бойцы увидели лежавшего ничком вражеского пулеметчика. Приняв его за мертвого, они устремились дальше. Бежавший вместе с другими ефрейтор Чистяков, к счастью, инстинктивно почувствовал опасность. Оглянувшись, он увидел, как "мертвец" повернул пулемет и приник к прицелу. Один прыжок - и Чистяков оказался у пулеметчика, приколол его штыком.

Чтобы вредить нам, враг пользовался нашими трудностями в связи с огромной растянутостью коммуникаций. В тылу наступающих советско-монгольских войск японцы оставляли диверсионные отряды, нападавшие на автоколонны подвоза и даже на подразделения.

На необходимость усилить бдительность нацеливали бойцов политработники, агитаторы. Ю. Цеденбал все это время находился в частях. Он успевал и проинструктировать коммунистов, и провести короткое деловое совещание, и побеседовать с цириками и даргами.

Мой приказ о наступлении на укрепрайон войска калганского направления получили поздно вечером. В подразделениях немедленно состоялись партийно-комсомольские, а где позволяла обстановка, и общие собрания. От бойцов не скрывали трудностей, которые их ожидают. Да они и не боялись трудностей. Цеденбал рассказывал мне потом, что на собраниях, где ему довелось присутствовать, люди просили об одном: назначить их на самый опасный участок. Многие из них тут же подавали заявления с просьбой о приеме в партию.

18 августа в передовые части подвезли горючее. Выполняя приказ, подвижная мотомехгруппа выдвинулась километров на 15 южнее Джанбэя, непосредственно к "равнине смерти".

Ночью, накануне, поисковые партии произвели разведку и установили, что обходных путей на Калган нет. Слабых мест в обороне противника не обнаружили. Вдоль всего Калганского тракта вплоть до города Шеньвэйтайкоу тянулась цепь дотов и дзотов, усиленных инженерными заграждениями. Местность вне тракта оказалась труднопроходимой для транспорта. Разведка установила также, что противник подбрасывает на автомашинах из Калгана пехоту, артиллерийские и минометные подразделения.

Чтобы выявить вражескую систему обороны, мы провели разведку боем. Утром 18. августа укрепрайон атаковали два полка 27-й механизированной бригады: 1-й мотострелковый полк - вдоль тракта, а 3-й - левее, прямо по бездорожью.

Наступление затруднил проливной дождь. Тем не менее к исходу дня штурмовые группы преодолели противотанковый ров и вплотную приблизились к дотам.

Командир правофланговой роты 1-го полка капитан Сузанский направил один взвод в обход дота и блокировал его. После того как огонь приданных ему орудий разрушил амбразуры, дот был взят. Этот случай показал, что маневренные штурмовые группы успешно могут бороться против дотов и дзотов и разрушать систему обороны укрепрайона.

В ходе боя удалось вскрыть характер обороны противника. По существу, Калганский укрепрайон представлял собой систему трех взаимосвязанных узлов сопротивления, огневая мощь которых была направлена на северо-запад. Центральный узел, прикрывавший Калганский тракт, занимал участок в шесть километров по фронту и три километра в глубину, а с флангов прикрывался огнем соседних узлов.

Разделив укрепрайон на участки наблюдения, разведчики нанесли на карту его огневую систему. Были выявлены все артиллерийские и пулеметные дзоты и доты и в основном все оборонительные заграждения и препятствия.

В полдень, в самый разгар боя, монгольские разведчики, укрывшиеся со стереотрубой за пирамидой из камней, заметили человека, ползущего в нашу сторону. Время от времени из дзота раздавались короткие очереди, и тогда человек прижимался к земле. Улучив момент, когда пулемет замолчал, человек вскочил и опрометью пробежал несколько десятков метров, отделявших его от каменной пирамиды.

Тут он и попал прямо в руки монгольских наблюдателей.

- Моя ваша есть... - лепетал японский солдат на ломаном русском языке. - Японии офисер сепная пса, парапойца...

Цирики ничего не поняли и повели промокшего до нитки перебежчика к командиру роты. Затем японца доставили к начальнику разведки 27-й бригады В. И. Салаурову.

Фудзикава, так звали перебежчика, рассказал, что когда-то жил на Сахалине, и поэтому кое-что понимает по-русски. В последнее время он служил денщиком у начальника опорного пункта - известного самодура и пьяницы. Офицер издевался над своим денщиком и часто без всякой причины избивал, называя его не иначе как старой собакой.

Фудзикава показал нашим солдатам два прохода между минными полями и более безопасный путь к траншее, которая вела к трем дотам с тыла.

Перебежчику предложили мяса и хлеба. От мяса он решительно отказался, но, когда увидел связку сушеной рыбы и котелок рисовой каши, сразу просиял.

Итак, если верить перебежчику, ключ к центральному узлу сопротивления был в наших руках. Штурмовые группы имели возможность ворваться в траншею и захватить два-три дота. А затем, словно пройдя главный шлюз, поток штурмующих воинов хлынет во все каналы укрепрайона.

Несмотря на проливной дождь, весь следующий день штурмовые группы продолжали энергичные бои. Они смело атаковали дзоты, блокировали и уничтожали их, брали пленных.

7-я бронебригада с приданным ей 3-м артполком МНА находились у развилки дорог, в районе Сяогунгоу, на левом фланге главных сил калганского направления, и действовали против центрального узла обороны укрепрайона.

Надо сразу сказать, что 7-я бронебригада Нянтайсурэна и 27-я мехбригада Дорожинского стремительно ввели в бой все свои силы и средства при двухэшелонном построении боевого порядка. В условиях, когда общая оперативная обстановка предвещала неизбежное поражение противника в самые короткие сроки, это решение было правильным. Правильным было и то, что бригады не бросались на штурм очертя голову. Проникая в укрепрайон, они блокировали и уничтожали один за другим доты или дзоты, разрушая таким образом систему обороны. Вот некоторые тактические эпизоды боевых действий за Калганский укрепрайон.

Часов в девять японцы обстреляли боевые порядки бригады пулеметным и артиллерийским огнем. На помощь монгольским друзьям пришли советские артиллеристы и минометчики. Завязалась сильная артиллерийская перестрелка. Через два часа на левом открытом фланге монгольских частей началось передвижение небольших групп японцев из числа полевого заполнения. Они пытались окружить подразделение офицера Даминжава. Командир батальона майор Сосор направил на выручку Даминжаве роту старшего лейтенанта Жигжтда. Совершив обходный маневр, цирики под прикрытием огня советской артиллерии смело атаковали японцев во фланг. Те бросились в свои укрытия, но спастись удалось далеко не всем. Много вражеских солдат полегло в "равнине смерти".

Связной Уртнасан, задумав подобрать оружие убитых, пополз к японским позициям. По нему открыли огонь. И тут пулеметчик Дампил, старший лейтенант Уланху и старшина Дудэ, наблюдавшие за Уртнасаном, заметили в противотанковом рву японца, стрелявшего из маузера. Они подползли ко рву и захватили японца. Пленный оказался офицером и дал потом важные показания.

Поступили данные о потерях. Ранен майор Гойкдон, смертью героя пал связист боец Жанчив, убит водитель броневика Чулубат.

В Монгольской Народной Армии существует традиция - весть о гибели товарищей передавать по боевым порядкам.

Узнав о смерти боевых друзей, цирики бросили клич: "Отомстить врагу!" Поддержанные огнем артиллерии советских частей, они стремительно ринулись вперед и, преодолев противотанковый ров, закрепились перед оборонительными позициями врага.

Цирики ждали сигнала в атаку. Верили: еще бросок - и траншея будет взята.

Но тут японцы выбросили белый флаг. Начались витиеватые переговоры. Огонь был прекращен.

Ошеломляющие налеты штурмовых групп на опорные пункты во многом предопределили исход боя за укрепрайон. Противник был морально подавлен, его заставили задуматься о бесполезности дальнейшего сопротивления. И тем не менее японцы всячески оттягивали капитуляцию...

В тот день поисковая группа 3-го мотострелкового полка подобрала вымпел - короткую палку, обмотанную листом пергамента. На пергаменте по-русски было написано:

"Взявшие этот листок, немедленно передайте вашему командованию.

По приказу нашего верховного командования японские армии прекратят военные действия. Если ваши войска насильно будут наступать на нас, то мы, против нашего истинного желания, окажем сопротивление для самозащиты.

Японские армии пошлют своего парламентера - представителя с белым флагом- около 12 километров на юг от Чжанбэя, то есть перед нашим укрепленным районом.

Просим послать с вашей стороны парламентера (военного ответственного представителя) и вести переговоры с нами".

Не прошло и получаса, как вымпел доставили Салаурову, а затем командиру бригады.

Комбриг немедленно доложил о письме мне.

- Парламентер не появлялся? - поинтересовался я.

- Пока нет.

- А вы заметили, что в записке не указано время высылки японского парламентера?

- Да, час не указан, - подтвердил Дорожинский.

- По-моему, это плохо скрытая уловка, - предположил я. - Начальство укрепрайона пытается выиграть время, чтобы подбросить резервы из Калгана... Вот что, полковник. Вызовите японского парламентера на нейтральную зону и вручите ультиматум. Пусть немедленно складывают оружие.

Для вызова парламентера было решено использовать перебежчика Фудзикава. Тот охотно согласился доставить записку в японскую траншею. На всякий случай его одели в форму цирика Монгольской Народной Армии.

Надо сказать, Фудзикава честно выполнил поручение. Вскоре после его возвращения в нейтральную зону вышел невысокий сутулый юноша, младший офицер. Получив ультиматум, он, не читая его, тут же вручил нашему парламентеру заранее подготовленный ответ.

Это было послание некоего майора Накагава. Вот что написал переводчик под диктовку предприимчивого офицера.

"Господину начальнику.

Покорнейшая просьба начальнику еще раз!

Наш господин майор просит подождать еще два дня, минимум. После двух дней мы будем слушать Вас, что Вы сейчас сказали. Японская армия никогда и нигде не будет сопротивляться против Вас, если Вы не наступите.

Господин майор еще просит, чтобы Ваши солдаты не вступали в наш укрепленный район, потому что наши солдаты будут стрелять по ошибке для самозащиты.

Японский воинский дух очень высок. Японцы всегда честны, мы не будем сказать ложности.

В конце еще раз покорнейше прошу подождать два дня.

Слова майора 1-го фронта.

Подпись господина майора - Накагава".

Итак, все сомнения отпали. Командование укрепрайона действительно стремилось выиграть время, чтобы подбросить свежие силы из бэйпинской группировки.

А у нас не было ни времени, ни желания заниматься полной лукавства "восточной дипломатией". Получив боевое донесение от калганской группы, я отдал приказ: "С рассветом начать решительный штурм!"