Образование и развитие детей бывшего царя

Приближалась зима. Николай II и Александра Федоровна находили, что образование Марии, Анастасии и Алексея еще не закончено, необходимо его продолжать. Вскоре начались уроки русского языка, истории, географии, арифметики и пр. Педагогический персонал состоял из графини Гендриковой, Шнейдер, доктора Боткина, француза Жильяра, англичанина Гиббса и самого Николая II, который преподавал детям историю. Встречаясь очень часто со всем этим составом педагогов и преподавательниц и наблюдая их, я поражался тем, как в такой семье, обладавшей всеми возможностями, не окружили детей лучшими преподавателями, которые могли бы дать детям настоящее образование и развитие. За исключением француза Жильяра и англичанина Гиббса, остальные представляли просто царедворцев - даже доктор Боткин и тот усвоил себе все качества царедворца, о графине Гендриковой и Шнейдер и говорить нечего.

Продовольственная карточка Николая II в Тобольске

Не раз мне приходилось убеждаться в этом. Насколько слабо обращалось внимание на развитие детей, можно судить по тому, с каким интересом, бывало, слушают они, когда рассказываешь им о самых обыкновенных вещах, как будто бы они ничего не видели, ничего не читали, ничего не слышали. Сначала я думал, что это простая застенчивость. Но вскоре пришлось убедиться, что дело с развитием и образованием обстояло очень плохо. Бывший царь как-то обратился ко мне с вопросом: можно ли будет пригласить еще одну учительницу?

Полковник Кобылинский и я решили предложить ему одну учительницу.

- Я должен посоветоваться с Александрой Федоровной, - ответил мне бывший царь, поблагодарив за предложение. - Все вопросы о воспитании детей мы с Александрой Федоровной разрешаем вместе.

Я не возражал.

- Вы хорошо знаете эту учительницу? - спросил Николай Александрович.

- Лучше меня знает ее полковник Кобылинский, да и Александра Федоровна ее знает по царскосельскому лазарету и по царскосельской гимназии, где она была преподавательницей около восьми лет, - ответил я.

- Очень, очень вам благодарен. Я переговорю с Александрой Федоровной, она, вероятно, согласится. У нас действительно недостает преподавателей. Русскую историю я преподаю сам. Я люблю русскую историю.

- К несчастью, в наших школах история преподается односторонне, и большинство педагогов придерживается шаблона. Только самостоятельное чтение дает настоящее знакомство с историей.

- Да, да. Я люблю военную историю, - перебил меня Николай Александрович. - Военная история меня всегда интересовала...

Из дальнейшей беседы выяснилось, что бывший царь действительно знал русскую военную историю, но знание его вообще истории народа было очень слабо: он или забыл, или вообще плохо разбирался в периодах русской истории и их значении, все его рассуждения в этом отношении сводились к истории войн. Могла ли такая подготовка сделать его преподавателем истории даже для детей?

Через несколько дней новая учительница, Клавдия Михайловна Битнер, уже приступила к занятиям.

- Какова подготовка детей? - спросил я ее.

- Очень многого надо желать. Я совершенно не ожидала того, что нашла. Такие взрослые дети и так мало знают русскую литературу, так мало развиты. Они мало читали Пушкина, Лермонтова еще меньше, а о Некрасове и не слыхали. О других я уже и не говорю. Алексей не проходил еще именованных чисел, у него смутное представление о русской географии. Что это значит? Как с ними занимались? Была полная возможность обставить детей лучшими профессорами, учителями - и этого не было сделано.

- Что же их больше всего интересует и интересует ли что может быть, в них все убито дворцовой жизнью? - спросил я.

- Интересуются положительно всем. Они очень любят, когда им читаешь вслух. А вам, Василий Семенович, должна сказать комплимент: им очень нравятся ваши рассказы о ваших странствованиях.

- Ничего особенного я им не рассказывал.

- Тем не менее они любят слушать ваши рассказы.

- Уже по этому можете судить об их развитии.

- Что вы им рассказывали о северном сиянии, о якутах, тунгусах? Спрашивали даже, нет ли у вас описаний из ваших путешествий.

- Вы прочитайте им вслух Некрасова "Русские женщины" и "Мороз, Красный нос", - предложил я Клавдии Михайловне.

- Любопытно, какое впечатление произведут на них эти поэмы. Я сама страшно люблю эти поэмы. Завтра же это сделаю.

Николай II, Александра Федоровна и Алексей

На следующий день Клавдия Михайловна рассказывала, какое потрясающее впечатление произвели на всех детей поэмы Некрасова.

- Как это нам никогда не говорили, что у нас был такой чудный поэт? - говорили княжны.

- Все слушали, - рассказывала Клавдия Михайловна. - Даже бывший царь и Александра Федоровна приходили. Дети в восторге. Странно... Как мало заботились об их развитии, образовании.

- Не было времени заниматься собственными детьми, окружить их здоровой атмосферой и настоящими людьми, а не царедворцами, - говорил полковник Кобылинский. - Даже обыкновенная бедная интеллигентная семья лучше обставляла своих детей. В таком возрасте в этих семьях дети гораздо развитее и образованнее.

- Но что же вы скажете, Клавдия Михайловна, о ваших занятиях. Идут успешно?

- Алексей не без способностей, но привычку к усидчивой работе ему не привили. У него наблюдается какая-то порывистость, нервность в занятиях. Что же касается Марии и Анастасии, то метод, какой применялся в занятиях с ними, в моем вкусе, - ответила Клавдия Михайловна. - По моим наблюдениям, забота об образовании и воспитании детей была присвоена Александрой Федоровной. Николай II почти не вмешивался. Но вмешательство Александры Федоровны не всегда удачно.

И Клавдия Михайловна рассказала случай, когда после одного их таких вмешательств, совершенно неуместных, она довела Алису до слез:

- Меня так расстроило поведение Александры Федоровны, что я заявила ей о своем намерении отказаться от занятий с княжнами и Алексеем.

- Вы, конечно, не осуществите своей угрозы, - сказа.! я. Повышенная нервность вполне понятна в ее положении. Какая среда их окружает... Вы. Клавдия Михайловна, уже успели к ней присмотреться...

- Да, окружающие... Приходится поражаться. Сегодня на уроке Алексей спрашивает меня: "Скажите, Клавдия Михайловна, почему нас все обманывают?" - "Как обманывают? Кто вас обманывает?" - переспрашиваю я Алексея. И вот что он рассказал мне:

"Вчера вечером Владимир Николаевич (доктор) велел мне принять ванну. После ужина я сижу и жду, когда меня позовут в ванну. Сидел, ждал... до поздней ночи, и вдруг мне говорят, что ванной пользоваться нельзя: она испорчена... А сегодня утром узнаю, что вчера в ванне купалась мадам Тутельберг..."

Я была смущена и возмущена таким поведением особы, которая поехала по сочувствию к пострадавшей семье, которая не раз заявляла о своей преданности, о своем желании смягчить участь пленниц, и вдруг - такая бесцеремонность! Хотелось мне сказать Алексею: ведь это ваши любимцы, ваши придворные, а не все, как вы сказали, но воздержалась и обещала сообщить вам, как комиссару. Вы, Василий Семенович, конечно, не оставите без внимания этого случая.

Семья Николая II. Царское Село, июль 1913 г.

- Никоим образом; иначе ведь буду; думать, что я поощряю подобные гадости, издевательства.

Немедленно отправляюсь в губернаторский дом, вызываю дворецкого и мадам Тутельберг и заявляю им, чтобы впредь этого отнюдь никогда не повторялось. Мадам Тутельберг пыталась оправдываться; можно с уверенностью сказать, что она никогда не позволила бы себе подобного поступка до февральского переворота. А теперь - почему же нет. Такова придворная тактика хамства и лакейства. Как сильно была заражена ими вся дворня. А бывшие властелины были уверены в бескорыстной и чистой преданности своих рабов.