Расплата

Война закончилась...

В мае 1946 года в Токио состоялось судебное заседание Международного трибунала по рассмотрению дел японских военных преступников. В судебном процессе приняли участие представители СССР, Китая, Монголии, Англии, США, Франции, Канады, Индии, Новой Зеландии, Голландии, Австралии, Филиппин. Судебное заседание рассмотрело преступления бывшего премьер-министра Тодзио, бывшего министра военных дел Араки, бывшего посла в Германии генерала Осима.

- Когда я прибыл в Японию,- рассказывал мне Герой МНР, ветеран войны П. Чогдон,- по делам о совершенных преступлениях перед судом предстали 28 преступников. Меня пригласили на суд как свидетеля, подтверждающего факт неоднократных нападений милитаристской Японии на Монгольскую Народную Республику. Международное судебное заседание состоялось в зале министерства военных дел, в нем приняли участие 2 тысячи человек.

28 февраля 1946 года я дал показания и выступил с речью на судебном заседании. Шеф адвокатов Б. Блэкни (США) задавал мне много всяких вопросов и среди них много непонятных. Он спросил, например: "Может быть, не Япония напала на Монголию в районе Халхин-Гола, а Монголия напала на Маньчжурию?" Но все-таки в конце концов председательствующий на международном судебном заседании заявил, что показания свидетеля Монгольской Народной Республики необходимо считать ценным свидетельством по обвинению преступников.

Помню, - продолжал Чогдон,- Герой Советского Союза генерал-майор К. Г. Гребеник на судебном заседании дал показания по событиям у озера Хасан; майор Н. Э. Быков - по Халхин-Голу.

Свидетелями по делу о событиях на озере Хасан на Токийском процессе по рассмотрению дел главных военных преступников Японии проходили также два советских офицера - Гильфан Батаршинов и Иван Чернопятко.

Жизнь у героев сложилась характерно для людей страны социализма. Чернопятко, к примеру, стал начальником заставы, затем окончил Военную академию имени М. В. Фрунзе, участвовал от пограничных войск в церемонии приветствия делегатов XVIII съезда ВКП(б). Сегодня имена обоих пограничников носят два океанских траулера. Порт их приписки - Находка.

Показания Батаршинова и Чернопятко были учтены трибуналом.

Международное судебное заседание вынесло решение: семь японских главных военных преступников были приговорены к смертной казни.

В Хабаровске состоялся суд над некоторыми японскими военными преступниками, занимавшимися подготовкой бактериологической войны, запрещенной Женевской конвенцией. Подсудимые были приговорены к длительным срокам заключения. Трибуналом судили предателей Семенова, Радзиевского и других. Приговор - смертная казнь.

Демобилизовавшись из армии, работал я в редакции газеты шахтерского сибирского города Черемхово, как-то днем забежал ко мне мой друг Володя Горбунов.

- Идем на вокзал, японские пленные домой уезжают.

И вот мы на вокзале. Несколько эшелонов. Теплушки, вокзал и все площадки забиты мужчинами в ватниках. Это - японцы, в том числе те, которых мы взяли в плен на Хингане и в Хайларе. Они отработали определенный срок на шахтах и стройках и теперь отправлялись на свои далекие острова.

Так же, как и тогда на Хингане, японцы строились повзводно, делали перекличку и садились в теплушки. Теперь они были веселы, оживленны, шутили. Поезда трогались один за другим.

Позднее довелось мне побывать в одном оригинальном сибирском музее - Александровском централе. Только что оттуда отправили домой некоторых досрочно освобожденных военных преступников. Нам показали камеры централа, превращенного в музей.

- В одной из них отбывал положенный срок генерал, больной туберкулезом. За семь лет выздоровел. Климат Восточной Сибири целебный, сухой, не в пример островному.

Когда прочитали ему распоряжение о досрочном освобождении, благодарил за медицинскую помощь...

Были ли такие, которым не помог этот урок, злобствующие?- спрашиваем сопровождающих.

Оказывается, были. Один, например, после освобождения сказал по-русски, четко, громко и зло: "Два раза я приходил к вам с солдатами, оба раза неудачно. Но уж в третий приду - за все рассчитаюсь". А наш сержант ответил ему: "Два раза довелось унести ноги, третий раз не удастся". Генерал растерялся, замолчал.