Социально-экономические отношения в Римской Империи в I-III вв. н. э.

1. Сельское хозяйство

(Варрон, О сельском хозяйстве, I, 2, - 13; 16-19; 29-36; 53; II, Введение; 10; III, 2)

 Марк Теренций Варрон (116-28 г. до н. э.) - римский ученый-"энциклопедист", 
 автор исторического труда "Древности", представлявшего собой обширную компиляцию 
 (труд не сохранился и известен нам лишь по упоминаниям других авторов). 
 Из многочисленных произведений Варрона до нас дошел его трактат "О сельском 
 хозяйстве" и несколько книг другого трактата - "О латинском языке".

Все, что полезно [для людей], не только родится в Италии, но и достигает там превосходства. Какой ячмень я сравню с кампанским? Какую пшеницу с апулийской? Какое вино с фалернским? Какое масло с венафрским? Разве не засажена Италия деревьями так, что вся кажется фруктовым садом? Разве гуще покрыта виноградными лозами Фригия, которую Гомер назвал "обильной виноградниками", или Аргос "многоплодный" у того же поэта? В какой земле один югер приносит десять и пятнадцать мехов вина, как в некоторых районах Италии? Разве не писал М. Катон в книге о происхождении [римского народа] так: "Галло-римской называется земля, которая была роздана поголовно по сю сторону Аримина и по ту сторону территории Пицентия. На этой земле кое-где один югер дает десять мехов вина". Разве не то же самое и на фавентинской земле, где потому виноградники называются "трехеотенными", что югер дает 300 амфор?..

На вилле... следует предусмотреть место, где будет проводить время [рабская] фамилия, когда она истомлена работой, голодом или жарой, и где она может наиболее удобно восстановить свои силы отдыхом. Хижина вилика должна быть как можно ближе к воротам, чтобы он знал, кто входит или выходит ночью или что несет; это особенно важно, если нет привратника.

...Остается рассмотреть то, что вне имения, окружение которого вследствие его близости оказывает большое влияние на земледелие. Условия [этого окружения] следующие: [во-первых], безопасен ли соседний район, [во-вторых], нет ли препятствий для вывоза наших продуктов или ввоза того, что нужно, в-третьих, имеются или отсутствуют дороги или реки для провоза, в-четвертых, есть ли что-нибудь такое по соседству с имением, что полезно или вредно для наших полей. Из этих четырех условий очень важно первое, [а именно]: безопасен или нет район. Многие превосходные земли невозможно обрабатывать из-за разбоя соседей, как, например, некоторые земли в Сардинии, около Целии, и в Испании, около Лузитании. Те имения, которые имеют поблизости удобные средства перевоза, так что можно вывозить на продажу то, что там рождается, и ввозить то, что потребно в имении, вследствие этого доходны. Действительно, многие должны ввозить в имения зерно, или вино, или иное, что [там] отсутствует. С другой стороны, немало таких, которые могут кое-что вывозить. Так, например, вблизи Рима очень выгодно обрабатывать огороды, а также иметь сады, засаженные фиалками и розами, и вообще производить то, что потребляет Рим, тогда как в отдаленном имении, где [такие продукты] нельзя продать, подобные культуры невыгодны. Также если по соседству имеются города, или села, или даже обильные поля и виллы богачей, где можно недорого купить необходимое для имения и продать излишнее, - как, например, подпорки, столбы, тростник, - то имение более доходно, чем если приходится [все необходимое] ввозить издалека. А иногда [покупать по соседству даже выгоднее], чем производить у себя. Также многие земледельцы предпочитают ежегодно нанимать из числа соседей врачей, сукновалов, плотников; чем иметь своих на вилле, поскольку смерть одного из таких ремесленников, иногда поглощает доход виллы. Эти обязанности богатые владельцы латифундий обычно поручают домашней челяди. Однако, если города или села далеко отстоят, от имения, [владельцы] покупают плотников, чтобы иметь их на вилле, а также остальных необходимых ремесленников, дабы рабы в имении не бросали работу и не бродили праздно в будни, вместо того чтобы трудом делать землю более доходной. Поэтому, кстати, и книга Сазерны предписывает, чтобы за пределы имения не выходил никто, кроме вилика и кладовщика, или того, кого вилик послал. Если выйдет кто-либо самовольно, пусть не останется безнаказанным. Если же вилик его не накажет, взыскать следует с него самого. Лучше было бы сформулировать это правило так: пусть никто не выходит без приказа вилика, а вилик без приказа господина не отлучается дольше, чем на один день, и не чаще, чем это необходимо для имения. В-третьих, то же имение становится доходным благодаря дорогам, по которым легко могут проехать повозки, или близлежащим рекам, годным для навигации. Мы знаем, что многие имения по этим путям; ввозят и вывозят. Четвертое, что также определяет величину дохода, - культура на пограничном поле соседа. Ибо если на границе он имеет дубовую рощу, то ты не можешь около этого леса посадить оливы, так как природа [дуба и маслины) настолько различна, что деревья не только будут меньше приносить плодов, но даже будут отклоняться в сторону имения, как это обычно делает виноградная лоза, растущая около овощей. Так же как и дуб, большие и частые орешники по соседству с имением делают его бесплодным.

Теперь я буду говорить, какими средствами обрабатываются поля. Эти средства некоторые делят на две части: на людей и орудия труда; без этих средств обработка невозможна. Другие делят инвентарь на три части: обладающий членораздельной речью, издающий нечленораздельные звуки и немой. Первый род [инвентаря] включает рабов, второй - быков, третий - повозки. Все поля возделываются рабами, или свободными, или и теми и другими. Свободные или сами возделывают [поля], как огромное большинство бедняков со своими детьми, или это батраки и поденщики, выполняющие важнейшие работы, как сбор винограда или сенокос, а также и те, которые у нас именуются кабальными должниками и до сих пор многочисленны в Азии, Египте и Иллирике. Обо всех их я скажу так: нездоровые участки полезнее возделывать с помощью батраков, чем рабов, а также; [применять труд батраков] на здоровых участках при выполнении важнейших сельскохозяйственных работ, как при сборе винограда и жатве. О том, каковы должны быть [работники], Кассий писал так: следует обеспечить себе работников не моложе 22 лет, способных к земледелию, которые могут переносить труд. Заключение об этом можно сделать, приказав им выполнить разные работы и расспросив новичков, что они делали у прежнего господина. Рабы не должны быть ни робкими, ни необузданными. Стоящие во главе должны быть грамотны и несколько образованны, дельны и старше, чем те работники, о которых я говорил, так как им легче повинуются, чем более молодым. Кроме того, во главе должны стоять такие, которые опытны в сельском хозяйстве, ибо они должны не только приказывать, но и действовать, дабы подавать пример, и чтобы каждый знал, что они начальствуют потому, что превосходят остальных знанием и опытностью. Не следует дозволять поставленному во главе обуздывать подчиненных больше ударами, чем словами, если это не вызвано необходимостью. Не следует приобретать много рабов той же национальности, так как по этой причине чаще всего возникают домашние столкновения. Рвение начальствующих следует возбуждать наградами, давать им средства, чтобы они обладали пекулием, и сожительниц-рабынь, чтобы они имели от них детей. Это делает их более преданными и привязанными к имению. Так, например, вследствие подобных родственных связей эпирские рабы ценятся дороже и на них большой спрос. Для поддержания бодрости у начальствующих они должны иметь некоторые почетные отличия; с работниками, стоящими во главе других, следует советоваться о том, какие должны быть произведены работы. Когда поступают таким образом, они полагают, что господин их не очень презирает и считается с ними. С прилежными [рабами] следует обходиться мягче, давать им больше пищи, одежды, освобождать от работы, дозволять им пасти в имении какой-либо скот из их пекулия и тому подобное. Таким же образом следует поступать с теми, кому приказано сделать что-либо трудное, или теми, кто подвергся наказанию, чтобы их утешить и чтобы восстановить их рвение и расположение к господину.

О рабской фамилии^*: Катон, [рассчитывая, сколько в имении должно быть рабов], руководствуется двумя соображениями - размером участка и родом культуры, беря за основу оливковые рощи и виноградники. В одном случае он указывает, как следует оборудовать оливковую рощу в 240 югеров, Катон говорит, что для такого участка необходимо иметь 13 рабов: вилика, вилику, 5 работников, 3 погонщика быков, 1 погонщика осла, 1 свинопаса, 1 овчара. Он пишет также о 100 югерах виноградника, для которых следует иметь арабов: вилика, вилику, 10 работников, 1 погонщика быков, 1 погонщика ослов, 1 свинопаса. Сазерна пишет, что для 8 югеров достаточно одного человека, который должен вскопать их за 45 дней. Хотя каждый югер можно возделать за 4 рабочих дня, но он оставляет еще 13 дней на болезнь, ненастье, лень, попустительство. Из этих [авторов] ни один не оставил нам достаточно ясного предписания. Если Катон хотел, [как и следовало], чтобы мы пропорционально увеличивали или уменьшали [число рабов] для большего или меньшего имения, он не должен был включать в число рабов вилика и вилику. Ведь, если ты возделываешь менее 240 югеров оливковой рощи, ты все равно не можешь иметь меньше одного вилика; если же ты обрабатываешь вдвое более обширное и даже еще большее имение, то тебе не следует иметь двоих или троих виликов. Следовательно, должно уменьшаться или увеличиваться только число работников и погонщиков быков пропорционально уменьшению или увеличению размера имения. Но и это при условии, если земля однородна. Если она неоднородна, тверда, скалиста и не может быть вся вспахана, то нужно меньше быков и погонщиков быков. Я уже не говорю 6 том, какую меру, неудобную и необщепринятую, он предложил, взяв 240 югеров. Общепринята центурия, содержащая 200 югеров. Следовательно, из 240 югеров следует вычесть их шестую часть, то есть 40 югеров, но я не понимаю, как, следуя предписаниям [Катона], можно вычесть 1/6 часть из 13 рабов или из 11, если я не буду считать вилика и вилику. Что же касается его слов о 15 рабах, потребных для 100 югеров виноградника, то из них следует, что, если кто-нибудь будет иметь центурию наполовину под виноградником, наполовину под оливками, он должен будет держать двух виликов и двух вилик, что нелепо. Поэтому следует обратиться к другому методу расчета числа рабов разных категорий, и в этом смысле следует более одобрить Сазерну, который говорил, что для обработки одного югера достаточно 44 рабочих дня одного работника. Но если этого было достаточно для имения Сазерны в Галлии, то такой [расчет] не может применяться к гористой земле Лигурии. Таким образом, о нужном количестве рабов и остального инвентаря ты гораздо лучше сможешь судить, если обратишь внимание на три обстоятельства: каков характер соседних имений, их величина и сколькими людьми каждое из них возделывается; и насколько улучшится или ухудшится обработка с прибавлением или уменьшением того или иного числа рабочих рук. Ибо природа дала нам два пути для обработки земли - опыт и подражание. Древнейшие земледельцы в большинстве случаев приходили к каким-нибудь выводам на основании различных попыток, их дети большей частью им подражали. Мы должны делать и то, и другое - и подражать другим, и пытаться производить опыты, чтобы действовать не случайно, а по известному расчету. Так, например, если вторую вспашку мы производим глубже, чем другие, то пусть это имеет основание. Подобным образом действовали и те, кто стали дважды и трижды пропалывать поля и перенесли прививку смоковниц с весны на лето. Относительно прочего инвентаря, именуемого издающим нечленораздельные звуки, Сазерна писал, что для 200 югеров пашни достаточно двух упряжек быков, Катон - трех упряжек для 240 югеров оливковой рощи. Если прав Сазерна, одна упряжка нужна для 100 югеров, если Катон - для 80 югеров. Я же считаю, что ни та, ни другая цифра не подходит для любого поля, но каждая для некоторых, так как одна земля легче вспахивается, другая - труднее. Некоторые земли быки могут вспахать лишь с большим напряжением сил, и часто плуг ломается, оставляя лемех в пашне. Из этого явствует, что в отдельных имениях, пока мы там новички, следует руководствоваться правилами, установленными прежними господами и соседями, и некоторым опытом...

^* (Фамилией называлась совокупность рабов одного господина или рабов, обслуживавших одно из принадлежавших господину имений, один из его домов, предприятий и т. п.)

В первый промежуток времени^*, между началом теплого ветра и весенним равноденствием, надо сделать следующее: засеять всякого рода рассаду, обрезать виноградники и затем их окопать, обрубить корни, вышедшие из земли, очистить луга, посадить ивняк, прополоть засеянные поля... Во второй промежуток, между весенним равноденствием и восходом Плеяд, надо сделать следующее: прополоть засеянные поля, пропахать землю, срубить ивняк, огородить пастбище. Закончить работы, не доделанные раньше, закончить посадку, прежде чем появились почки и началось цветение, так как, [деревья], сбрасывающие листья, если они начнут цвести до появления листвы, станут негодны для посадки. Следует также сажать и подстригать оливковые деревья. В третий промежуток, между восходом. Плеяд и солнцестоянием, надо сделать следующее: вскопать или вспахать, а затем боронить новые виноградники, то есть разбить комья земли... Подчистить виноградные лозы, но так, чтобы это делал знающий человек... В это же время года косится сено... Если твои луга поливные, поливай их сразу после уборки сена. В засушливое время каждый, вечер давай воду посаженным фруктовым деревьям... В четвертый промежуток, между солнцестоянием и восходом созвездия Пса, большей частью происходит жатва, так как считается, что зерно достигает зрелости после того, как 15 дней находится в оболочке, 15 дней цветет, 15 дней сохнет. Заканчивай пахоту; она принесет тем более плодов, чем более горячей будет земля во время пахоты. Когда вспашешь [землю], следует повторить вспашку, чтобы разбить комья, так как при первой вспашке разбиваются только большие комья земли. Следует сажать вику, чечевицу, горох и другие овощи... Вторично надо перекапывать старые виноградники и в третий раз новые, если там остались комья. В пятый промежуток, между восходом Пса и осенним равноденствием, следует срезать и собирать в кучу солому, обрезать деревья, вторично косить заливные луга. С начала шестого промежутка, от осеннего равноденствия, следует, как пишут, сеять в течение 91 дня. После зимнего солнцестояния без крайней необходимости не сеять; это важно потому, что посеянное до зимнего солнцестояния восходит на седьмой день, после - едва на сороковой. Считается, что не следует начинать сев и до осеннего равноденствия, так как, если погода неблагоприятна, семена обычно гниют. Бобы лучше всего сеять при заходе Плеяд; собирать виноградные гроздья - между осенним равноденствием и заходом Плеяд. Затем следует начинать обрезать лозы, разводить виноград отводками и сажать фруктовые деревья. В местностях, где холода начинаются рано, эти работы лучше производить весной. В седьмой промежуток, между заходом Плеяд и зимним солнцестоянием, надо сделать следующее: сажать лилии и шафран... рыть новые канавы, чистить старые, подрезать виноградники и кусты. Прекращай работу за пятнадцать дней до зимнего солнцестояния и возобновляй через 15 дней после него, хотя кое-что, как, например, вязы, могут быть посажены и в это время. В восьмой промежуток, от зимнего солнцестояния до начала теплого ветра, надо сделать следующее: отвести воду от посевов, обрезать виноградники и кусты. В те дни, когда нельзя работать в поле, пусть делается все, что может быть изготовлено под крышей в зимние сумерки. То, что я сказал, следует записать и выставить в имении, главным образом для того, чтобы это изучил вилик...

^* (Варрон делит год, начиная с весны, на 8 периодов: первый длится 45 дней, второй - 46, третий - 48, четвертый - 24, пятый - 68, шестой - 45, седьмой - 44 и восьмой - 45.)

Когда жатва кончена, следует продать право сбора [оставшихся] колосьев или собрать солому домой. Если колосья редкие, - а рабочие руки дороги, - пустить пастись скот. Ибо главное, на что следует обращать внимание, - чтобы расход не превышал доход...

Наши великие предки не без основания предпочитали римлян-селян горожанам. И, подобно тому как в деревне дворовую челядь считают ленивее тех, кто работает в поле, так и тех, кто сидел в городе, почитали они совершенными бездельниками по сравнению с теми, кто возделывал землю. Они и год разделили таким образом, что на городские дела приходились только девятые дни, а в остальные - семь - возделывали землю. Пока такой порядок сохранялся, поля их благодаря обработке отличались плодородием, а сами люди были крепче здоровьем и не нуждались в греческих гимнасиях, которые устраивались по городам. Сейчас их одних мало; считается, что нет у тебя и усадьбы, если на нее не насело множество греческих слов, которыми по отдельности называют разные места: процетон, палестра, аподитерий, перистиль, орнитон, перистерон, опоротека. И так как теперь хозяева потихоньку пробрались в городские стены и, оставив серп с плугом, предпочли работать руками в театре и цирке, а не на ниве и не в винограднике, то мы и ввели на пшеницу откупа, чтобы нам из Африки и Сардинии привозили насущное пропитание, а в корабли убирали виноград с острова Коса и с Хиоса... Иные, говорю я, занятия и науки у земледельца, иные у пастуха: земледелец занят тем, что придумали люди, чтобы выращивать плоды земные; пастух, наоборот, - тем, что производит скот. Однако между ними есть великий союз: хозяину имения в большинстве случаев выгоднее скормить имеющийся в имении корм, чем продать его, а унаваживание весьма полезно для плодов земных, и скот для этого и предназначен, у кого есть имение, тот должен иметь дело с обеими отраслями хозяйства: и с земледелием, и со скотоводством, и даже с разведением домашней птицы и рыб. Тут можно получить немалый доход: от птичников, крольчатников и рыбных садков...

Нам еще осталось поговорить^*, сколько надо иметь пастухов и каких.

^* (Трактат Варрона построен в форме беседы между различными лицами. В приведенном отрывке разговор идет между неким Мерулом, доказывающим выгодность птицеводства, и Аксием.)

Для крупного скота - людей постарше, а для мелкого, пожалуй, и ребят. Те и другие, проводя жизнь в путешествиях по горным пастбищам, оказываются крепче тех рабов, которые живут в имении и ежедневно возвращаются в усадьбу; на пастбищах в горах можно увидеть молодежь, но и она вооружена; в имении скот пасут не только мальчики, но и девочки. Пастухи должны проводить на пастбище целый день и пасти скот все, сообща, ночевать же, наоборот, каждый при своем стаде. Все они состоят под начальством старшего пастуха; ему надлежит быть и старше возрастом, и опытнее остальных, ибо остальные спокойнее повинуются человеку, который превосходит их и летами и знанием.

Однако летами он не должен превосходить других настолько, чтобы от старости не выдерживать работы. И старики, и дети с трудом переносят трудности горных дорог и суровые горные крутизны, а все это приходится терпеть тем, кто сопровождает стада, особенно же пастухам крупного рогатого скота и козопасам: и козы, и крупный скот любят пастись на скалах и по лесам. В пастухи надо выбирать людей крепких и быстрых, подвижных, ловких, которые не только смогут сопровождать скот, но и защитят его от диких зверей и разбойников, могут взвалить тяжести на вьючных животных, могут бегать и метать дротик. Не всякое племя способно ходить за скотом, например, ни Бастул, ни Турдул для этого не годятся, а галлы весьма хороши: лучше всего смотрят они за лошадьми, мулами и ослами. Еда днем должна у них быть отдельно, при каждом стаде; вечером едят сообща все, кто состоит под началом одного старшего. Старший пастух должен позаботиться о том, чтобы с собой было взято все, что необходимо и скоту, и пастухам, главным образом вещи, нужные людям для жизни и скоту для лечения. В их распоряжении имеются вьючный скот, кобылицы или другие животные, которые могут везти тяжести на спине.

Что касается размножения пастухов, то для тех, которые постоянно пребывают в имении, это дело простое: в усадьбе у них есть рабыня-подруга, и больше пастушья любовь ничего не ищет. С теми же, кто пасет скот в горах и лесных местностях и укрывается от дождя не в усадьбе, а в наспех построенных хижинах, многие считали полезным посылать вместе женщин, которые сопровождали бы стада, готовили пастухам еду и крепче привязывали бы их к стаду. Эти женщины должны быть крепкими и не безобразными; во многих местностях они не уступают в работе мужчинам, как это можно видеть повсюду в Иллирии. Они могут и пасти скот, и принести дрова к очагу, и сварить пищу, и устеречь утварь в хижине. О выращивании молодого поколения я скажу, что их и рожают и вскармливают одни и те же женщины. Я ведь слышал, что, приехав в Либурнию, ты видел тамошних женщин-матерей с грудными ребятами на руках, одним или двумя, и с вязкой дров. По сравнению с ними наши родильницы, которые по нескольку дней лежат на постели под пологом, кажутся жалкими и презренными.

Обо всем, что касается здоровья людей и скота, и о болезнях, которые поддаются лечению без врача, должны иметься записи у старшего пастуха. Безграмотный на эту должность не годится: он никак не сможет вести правильно счета по скотоводному делу для хозяина. Число пастухов одни назначают по более узкой, другие по более свободной норме. Я назначаю одного пастуха на восемьдесят грубошерстных овец, Аттик - на сто. При больших овечьих стадах, а у некоторых они бывают тысячные, легче можно убавить общее число людей, чем при малых, таких, как у Аттика и у меня. Мое стадо семисотенное, у тебя, кажется, восьмисотенное; десятая часть, как и у меня, бараны. К табуну в пятьдесят кобылиц приставляются два человека; каждый из них имеет по объезженной кобылице в этих местах, где обычно лошадей загоняют в стойла, что часто делается и в Апулии и в Лукании...

Следует именовать виллой всякое владение, которое приносит большой доход благодаря вскармливанию животных. Не все ли равно, извлекаешь ли ты доход из овец или из птиц?.. Сей из одной виллы, где вскармливаются [домашняя птица и пчелы], извлекает больше дохода, чем другие из целого имения. Я видел у него большие стада гусей, кур, голубей, журавлей, павлинов, а также сонь, рыб, кабанов и другой охотничей дичи. Его отпущенник, ведущий записи, принимавший меня в отсутствие патрона, говорил, что благодаря всему этому вилла приносит более 50000 в год... В Сабинском имении моей тетки, у двадцать четвертого мильного столба от Рима по Соляной дороге... имеется птичник, в котором в течение одного года, как мне известно, вывелось 5000 дроздов, по 3 денария за штуку, так что только эта часть виллы дала за год 60000 сестерциев дохода, то есть вдвое больше, чем все твое имение в Реате в 200 югеров.

Я полагаю, что птичник никогда не обманет твои надежды... Разве Л. Албуций, человек весьма образованный, пишущий в стиле Луцилия, не говорил, что в его Альбанских владениях собственно имение всегда оттесняется на задний план виллой, где вскармливаются животные, так как поле приносит менее 10000 [сестерциев], а вилла - более 20000? По его же словам, если приобрести виллу в любом месте на морском берегу, то она даст более 100000 [сестерциев] дохода. Разве недавно М. Катон, став опекуном Лукулла, не продал из его прудов рыб на 40000 сестерциев?

 Varro, De re rustica. Отрывки из книги II, 
 10 приводятся по изданию "Катон, Варрон, 
 Колумелла и Плиний о сельском хозяйстве", 
 под редакцией М. И. Бурского, М. - Л., 1937. 

(Колумелла, О сельском хозяйстве, I, 1-9; II, 12; III, 3)

 Луций Юний Модерат Колумелла (I в. н. э.) - уроженец Кадикса, современник императора 
 Нерона и Сенеки, автор сочинения "О сельском хозяйстве" в 12 книгах.

Я слышу, как часто у нас первые люди в государстве обвиняют то землю в бесплодии, то климат в давней и губительной для урожаев неравномерности. Некоторые даже как бы смягчают эти жалобы ссылкой на определенный закон; земля, по их мнению, усталая и истощенная роскошными урожаями старых времен, не в силах с прежней щедростью доставлять людям пропитание. Я уверен, Сильвин, что эти причины далеко отстоят от истины. Нечестиво думать, что природа, которую отец мира наделил вечным плодородием, постигнута, как некоей болезнью, бесплодием, и разумный человек не поверит, что земля, получившая в удел божественную и вечную юность и именуемая всеобщей матерью, потому что она и рождает все и будет рождать и впредь, состарилась, будто человек. Я думаю поэтому, что дело не в небесном гневе, а, скорее, в нашей собственной вине. Мы отдаем сельское хозяйство, как палачу на расправу, самому негодному из рабов, а при наших предках им занимались наилучшие люди и наилучшим образом.

...Единственный чистый и благородный способ увеличить свое состояние - сельское хозяйство. Если им займутся люди несведущие, лишь бы они по старинному обыкновению сами были владельцами своих имений, то хозяйство дотерпит меньше убытку: хозяйское старание во многом уравновесит; ущерб от невежества. К тому же люди, которых что-нибудь близко касается, не пожелают слыть всю жизнь невеждами в своем деле и тем ревностнее и основательнее изучат сельское хозяйство. Теперь мы пренебрегаем самостоятельным ведением хозяйства у себя в имениях и не придаем никакого значения тому, чтобы поставить виликом человека опытного, а если уж и несведущего, то очень энергичного, который скоро ознакомится с тем, что ему неизвестно. Обычно если богатый человек покупает имение, то он отправляет туда из толпы своих слуг самого старого и слабого, тогда как такое дело требует не только знаний, но и молодости и физической крепости для несения работ. Человек среднего достатка приказывает сделаться управляющим любому поденщику, который совершенно не знает того дела, которым он будет распоряжаться, потому что он уже не в силах уплачивать свой ежедневный оброк и не может приносить дохода.

Замечая это и часто вновь и вновь раздумывая над тем, с каким безобразным единодушием заброшено и забыто сельское хозяйство, я начинаю бояться, нет ли в нем чего-нибудь позорного и некоторым образом постыдного для благородного человека или чего-нибудь бесчестного.

Но множество сочинений убеждает меня, что в старину у нас занятие сельским хозяйством было делом славным...

Все мы, хозяева, как жаловался Варрон еще во времена наших дедов, оставив серп и плуг, перебрались в город и предпочитаем работать руками в цирках и театрах, а не на полях и не в виноградниках...

Здоровье наше вполне соответствует этой бездеятельности в жизни. У юношей тело настолько рыхло и вяло, что кажется смерти нечего в нем изменить. Боже мой. Подлинные потомки Ромула, все время упражняясь в охоте и в полевых работах, отличались крепким, здоровьем и силой. Они легко переносили, когда это было нужно, трудности войны, будучи закалены в мирном труде, и всегда предпочитали сельское население городскому. Как в усадьбе дворовая челядь считалась ленивее рабов, которые работают в поле, так и те, кто без дела сидел в тени городских стен, казались бездельниками по сравнению с теми, кто возделывал поля и распоряжался работами земледельцев. Торговые сборища по девятым дням были, конечно, установлены для того, чтобы люди занимались городскими делами только по девятым дням, а во все остальные управлялись по сельскому хозяйству. В те времена, как я уже говорил, главари государства жили по деревням, и когда требовалось собрать государственное совещание; их приглашали в сенат из усадеб. Поэтому те, кто созывал их" и назывались виаторами.

Пока сохранялись эти обычаи, древние сабиняне, квириты и предки римлян своим упорным трудом над землей добивались того, что с полей, по которым враг прошелся с мечом и огнем, собирали хлеба больше, чем мы, которым длительный мир дал возможность расширить наше хозяйство. Оказывается, что "в этом Лациуме и земле Сатурна", где боги научили своих детей добывать земные плоды, мы теперь, чтобы не голодать, сдаем подряды на подвозку хлеба из заморских провинций и прячем у себя виноград с Киклад, из Бетики и Галлии. Не удивительно, когда в обществе составилось и утвердилось ставшее ходячим мнение о том, что сельское хозяйство - дело грязное и что оно является занятием, для которого не нужно ни учения, ни руководства. Я же, рассматривая этот предмет во всем его объеме, как некое огромное тело, или перебирая, как по отдельным суставам, мельчайшие его части, всегда испытываю страх, что смерть застигнет меня раньше, чем я смогу постичь целиком всю науку о сельском хозяйстве. Человек, который пожелал бы объявить себя достигшим в ней совершенства, должен глубоко проникнуть в сущность явлений и хорошо ознакомиться со странами света, чтобы знать, что к какой местности подходит и что нет. Он должен держать в памяти дни восхода и захода звезд, чтобы не начать работ, когда грозят ливни и ветры, и не потратить труда зря. Он должен следить за особенностями погоды в текущем году, потому что она не всегда одинакова, как по расписанию. Лето и зима не приходят из года в год в одинаковом облике, весна не всегда бывает дождливой, а осень сырой, и предугадать все это не думаю, чтобы было можно без просвещенного ума и отменного образования. Уже немногие могут разобраться во всем разнообразии почв и в их свойствах, которые отказывают нам в одном и сулят другое.

Кому когда-либо удалось охватить целиком все отделы этой науки; понимать практику сева и пахоты, знать разные виды разнообразнейших земель (некоторые вводят в заблуждение своим цветом, некоторые - своими качествами; в одних странах хороша черная земля... в других лучше мажущаяся и жирная; в некоторых, как, например, в Африке и в Нумидии, рыхлые пески превосходят своим плодородием самые сильные почвы, а в Азии и в Мизии наибольшие урожаи дает плотная и вязкая земля). И при этом быть осведомленным в том, чего не растет на холме, чего на равнине, чего на участке возделанном, чего на лесистом, чего на сыром и травянистом, чего на сухом и засоренном. Кто к этому же понимает и в том, как сажать бесчисленные сорта лоз и деревьев и ходить за ними, как покупать и досматривать скот, ибо мы включаем животноводство в состав сельского хозяйства, хотя пастушья наука и стоит особо от земледельческой.

И само животноводство не представляет собой чего-либо единого: для лошадей нужно одно, для крупного рогатого скота - другое, для овец - третье. Возьмем одних овец: тарентинские требуют иного ухода, чем грубошерстные, так же как и козы, причем за комолыми и редкошерстными козами смотрят иначе, чем за рогатыми и лохматыми, какие водятся в Киликии. Пастухи, которые ходят один за свиньями, а другой за поросятами, заняты разным делом, и им отводят разные пастбища. Голые и густошерстные свиньи требуют различного климата, различного воспитания и ухода. Оставим скот (в животноводство входит частью разведение домашней птицы и пчеловодство), найдется ли человек столь прилежный, чтобы сверх всего перечисленного знать еще все виды прививок, обрезок, применять на практике различнейшие способы ухода за плодами и овощами, уделять заботы стольким видам смоковниц и роз. Большинство пренебрегает даже более важными делами, хотя только перечисленное нами стало для многих источником немалых доходов. Луга, ивняки, заросли дрока и камыша требуют внимания, правда, малого, но все-таки внимания...

Ни усердный труд и опытность вилика, ни возможность и желание тратиться не имеют такого значения, как одно присутствие самого хозяина. Если он не будет часто появляться во время работ, то все остановится, как в войске, когда нет полководца. Думаю, что это главным образом и имел в виду Магон Пуниец, начавший свою работу с такого предисловия: "Купивший имение пусть продает дом, чтобы не предпочитать городского жилья сельскому. Человек, которому городское обиталище более по сердцу, не нуждается в деревенском имении". Я не изменял бы этого совета, если бы его можно было соблюсти по нынешним временам. Но теперь большинство из нас оказывается часто отозванным и еще чаще надолго задержанным погоней за магистратурами, и поэтому я и считаю самым удобным подгородное имение, куда даже занятый человек легко сможет ежедневно наезжать после занятий на форуме. Люди, покупающие отдаленные имения (не говоря уже о заморских), еще при жизни как бы уступают свое имущество наследникам и, что еще хуже, рабам. На дальнем расстоянии от хозяина они портятся и после совершенных проступков, поджидая себе смену, думают больше о грабеже, чем о работах по хозяйству.

Итак, я считаю, что имение следует покупать по соседству с городом, чтобы хозяин мог часто бывать в нем, а еще чаще, чем бывать, посылать извещение о своем прибытии. Под этим страхом и вилик и вместе с ним все рабы будут ходить в страхе и не распустятся. Как только представится случаи, хозяин должен пожить в деревне, причем жизнь эта не должна быть ленивой и праздной. Рачительному хозяину подобает во всякое время года по нескольку раз обойти каждую полоску в своем имении, чтобы по листве деревьев, по травам или по уже поспевшим плодам иметь возможность здраво судить о свойствах почвы и знать, что может хорошо на ней расти. Есть старинное катоновское изречение, что имение, где хозяин не сам учит тому, что следует делать, а слушается виликау идет прахом. Поэтому еще предки наши завещали владельцу земли или тому, кто собирается покупать ее, приложить все старания и узнать, какие места пользуются особой славой в округе, чтобы либо купить стоющее имение, либо избавиться от никчемного. Если судьба улыбнется нам, то мы получим имение там, где климат здоров, а земля плодородна и представляет собой частью равнину, а частью холмы, полого спускающиеся либо к востоку, либо к югу и представляющие собой одни - поля, а другие - лесистые и суровые пространства.

Оно будет неподалеку от моря или судоходной реки, чтобы можно было вывозить урожай и ввозить то, что куплено. Над равниной, распределенной между лугами, нивами, зарослями ивы и тростника, будут возвышаться постройки. На одних холмах не будет ни деревца, и мы отведем их под посевы, которые, впрочем, лучше идут на равнинах, в меру сухих и жирных, чем на крутизнах. Поэтому даже высокие места, отведенные под хлеба, должны образовывать плоское пространство, спускаться совсем полого и вообще как можно больше напоминать равнину. Другие же холмы оденутся оливами, виноградными лозами и растениями, которые впоследствии пойдут для них на подпорки.

Пусть они доставляют нам дерево и камень, если необходимость заставит нас строиться, а скоту - пастбище и дают начало ручьям, сбегающим на луга, огороды и заросли ивы, а также ключам, бьющим в усадьбе. Пусть будут у нас стада крупного скота и других животных, пасущихся в чащах и на обработанных пространствах. Но имение, которое расположено таким образом, трудно найти, и редко кому оно достается на долю. Ближе всего к нему то, которое имеет большую часть перечисленных выше свойств; сносно то, в котором есть хоть некоторые...

Удобная дорога приносит имению большую пользу; во-первых, она обеспечивает самое важное - присутствие хозяина, который будет ездить охотнее, не боясь дорожных беспокойств; во-вторых, ввоз и вывоз необходимых предметов. Это обстоятельство поднимает цену на собранный уже урожай и уменьшает расходы на предметы ввоза потому, что их дешевле довезти в такое место, куда доставка не составляет труда.

Мы к прочим советам прибавим тот, который один из семи мудрецов возвестил на вечные времена грядущим поколениям: "Должно соблюдать меру в вещах". Эти слова следует помнить как завет не только тем, кто занят какими-нибудь делами, но и тем, кто собирается обзавестись имением: пусть не стремится покупать земли больше, чем это по средствам. Сюда именно относится прекрасная мысль нашего поэта:

 Восхваляй обширные пашни, 
 Над невеликой трудись.

Будучи человеком образованнейшим, он, насколько я могу судить, вычеканил в этих стихах это из древности идущее правило; еще у пунийцев, народа весьма проницательного, говорилось: "имение должно быть слабее хозяина", потому что если с ним придется вступить в борьбу и оно окажется сильнее, то хозяину придется плохо. Несомненно, что огромное худо возделанное пространство дает меньше, чем маленький превосходно обработанный участок. Поэтому те семь лициниевых югеров, которыми после изгнания царей народный трибун наделил всех подушно, и приносили в старину больше дохода, чем мы получаем сейчас от наших обширнейших нив... В приобретении земель, как и во всяком деле, должна быть тоже мера. Иметь в своем владении следует столько, сколько нужно, чтобы производить впечатление людей, которые купили землю для того, чтобы стать ее господами, а не взваливать бремя на себя самих и вырывать у других возможность пользоваться этой землей. Так делают обычно вельможи, владеющие целыми странами, которых они не могут даже обойти и которые оставляют на вытаптывание стадам и опустошение диким зверям или держат там обязанных им граждан и рабов-колодников. Меру эту укажут каждому его желание и его средства. Недостаточно ведь, как я уже сказал раньше, одного желания владеть землей, если не можешь ее обработать.

...Не довольствуясь, однако, авторитетом старых хозяев и наших современников, сделаемся примером сами для себя и попробуем производить новые опыты. Это выходит иногда, правда, в отдельных случаях, убыточно, но, в общем, оказывается все-таки выгодным, потому что всякая полоска принесет доход, если владелец после многочисленных проб добьется того, чтобы выращивать на ней как раз то, что пойдет там всего лучше. При таком способе ведения хозяйства даже плодороднейшие поля приносят больше пользы. Поэтому никогда не следует забрасывать опытов во всем их многообразии и особенно смело надо действовать на хорошей земле, так как здесь ни труды, ни расходы не пропадут зря.

Части усадьбы по своим размерам и по своему числу должны быть соразмерны со всей усадьбой в целом. Она делится на три части: господскую, черную и службу. Господская половина в свою очередь распадается на зимнюю и летнюю: зимние спальни смотрят на зимний восток, а столовые - на равноденственный запад. Летние же спальни смотрят на равноденственный юг, а столовые - на зимний восток. Бани обращены к летнему западу, чтобы солнце освещало их с полудня и до самого вечера. Галереи для прогулок лежат на равноденственный юг, чтобы зимой солнца в них было как можно больше, а летом как можно меньше. На черной половине устраивается большая и высокая кухня, чтобы стропилам не грозил пожар и чтобы рабы могли круглый год с удобством для себя проводить там время. Помещения для рабов, которые ходят на свободе, лучше всего делать на равноденственный юг; для закованных, если их много, устраивают вполне здоровый подвал; он освещается узкими окошечками, настолько поднятыми от земли, что дотянуться до них рукой невозможно. Для скотины делаются сараи, в которых она не будет страдать ни от холода, ни от зноя; у рабочих волов должно быть два хлева - зимний и летний; для прочих животных, которых принято держать в самой усадьбе, устраиваются частью крытые помещения, частью открытые, огороженные высокими стенами загоны: в первых они проводят зиму; в других отдыхают летом, не боясь свирепости диких зверей...

Вилик должен жить возле ворот, чтобы наблюдать за входящими и выходящими, а прокуратор - над воротами по тем же самым причинам и потому, что вилик должен быть у него всегда на глазах. В непосредственной близости к ним обоим стоит сарай, куда сносится весь сельский инвентарь; в этом сарае должно быть одно отделение, которое запирается и куда складывают все железные орудия. Помещения для пастухов и пахарей расположены возле хлевов, чтобы им удобнее было выходить досматривать свой скот. Все рабы должны жить как можно ближе друг от друга, чтобы вилик, обходя различные части усадьбы, в своем усердии не разрывался во все стороны и чтобы каждый был свидетелем старательности и лености другого. Службы включают в себя: погреб для масла, давильню, винный погреб, помещение для варки дефрута, сеновал, склады для мякины, кладовые для вина и амбары... Хорошо иметь такую баню, где рабы мылись бы, но только по праздничным дням: частое пользование баней не содействует физической крепости.

...Когда все таким образом устроено, требуется, чтобы господин проявлял наибольшую заботу обо всем, и особенно о людях. Последние - или колоны, или рабы, свободные от оков, или закованные. Пусть он будет добр и сговорчив с колонами. Пусть более строго требует работы, чем платежей, что и менее обременительно [для колона] и в общем более полезно. В самом деле, там, где поле тщательно возделывается, обычно оно приносит доход и никогда - если не вмешивается стихийное бедствие или насилие грабителя - убыток, и колон не смеет просить отсрочки. Но и господин в каком-нибудь деле, в котором обязал колона, не должен упорно настаивать на своем праве, как, например, на дне платежа, в требовании дров и других мелких поставок, забота о которых отнимает у сельских жителей больше забот, чем расходов. Не подобает нам быть слишком требовательными, ибо древние считали наивысшую законность наибольшей пыткой. С другой стороны, не следует во всем уступать... На нашей памяти старый консуляр и богатейший человек Л. Волузий утверждал, что наиболее хорошо для владельца то имение, колоны которого в нем и родились и с колыбели привязаны к нему долгой привычкой, как бы к отцовским владениям. Также и, по-моему, плохое дело - частая сдача имения в аренду, но ещё хуже - это колон-горожанин, который обрабатывает землю не сам, а через своих рабов. По словам Сазерны, такой человек приносит не платежи, а тяжбу. Поэтому следует стараться удержать колонов оседлых и сельских уроженцев, если нам самим при посредстве наших рабов обработка земли невыгодна, но это имеет место лишь в тех районах, где климат нездоров и земля бесплодна. Когда же климат относительно здоров и земля неплоха, каждый сам и даже его вилик тщательнее обработает свою землю, чем колоны, если только не помешает из ряда вон выходящая небрежность или вороватость раба. Оба эти порока, несомненно, возникают или процветают обычно по вине господина, которому надлежит или не ставить такого [раба] во главе дела, или позаботиться снять его с занимаемой должности.

В отдаленных имениях, куда владельцу трудно наведываться, все категории земли будут в лучшем состоянии, если обрабатывают свободные колоны, чем вилики-рабы, особенно же хлебные поля, которые гораздо меньше, чем виноградники и деревья, деградируют от хозяйничанья колонов и наиболее терпят ущерб от рабов, которые сдают на сторону быков, рабы плохо пасут их и прочий скот, не переворачивают тщательно землю, указывают гораздо больший расход зерна, чем они его действительно засеяли, не ухаживают за посевами, чтобы они дали хорошие всходы; количество зерна, собранного на ток для молотьбы, они ежедневно уменьшает плутовством или небрежностью, так как и сами его крадут, и от других воров не охраняют. Собранное они не вписывают честно, в книги, и так выходит, что и управляющий, и рабы грешат, и земля становится все хуже. Поэтому такого рода имения, если, как я сказал, хозяин будет отсутствовать, я считаю, следует сдать.

Далее следует позаботиться о рабах, назначить, кого поставить во главе какого дела, кого и на какие назначить работы. Напоминаю, что не следует назначать вилика из тех рабов, которых внешность нам понравилась, а также из тех, кто служил в городе потребностям в роскоши. Эти рабы беспечны, нерадивы, привыкли к досугу, цирку, театру, игре в кости, трактирам, публичным домам, постоянно мечтают об этих непотребствах, и, если перевезут их в деревню, господин потерпит ущерб не столько даже в отношений раба, сколько во всём своем имуществе. Следует избрать [на должность вилика] раба, с детства закалившегося в сельских работах и проверенного на опыте. Если такового не будет, пусть будет назначен из тех рабов, которые были в рабстве трудолюбивы. Это должен быть [человек] не в ранней юности и не достигший старости. Первый не будет иметь авторитета для начальствования, так как старшие пренебрегут повиновением подростку, второй падет под бременем трудной работы. Итак, пусть будет средних лет, сильный, опытный в сельском хозяйстве или хотя бы очень стремящийся как можно скорее научиться ему. Дело не пойдет, если один будет приказывать, а другой учить, и не может правильно заставлять работать тот, кто вынужден учиться у подчиненных, что и как делать. Может и неграмотный, лишь бы у него была крепкая память, достаточно хорошо управлять делом. Такого рода вилик, как говорил Корнелий Цельс, чаще приносит господину деньги, чем счетные книги, так как, не умея писать, и сам менее будет способен составлять подложные счета и не решится привлечь к этому другого, боясь сообщника. Любому вилику следует назначить сожительницу, к которой он привяжется и которая будет ему помогать в некоторых делах. Управителю следует внушить, чтобы он не устраивал пирушек с Кем-либо из домашних и тем более из посторонних. Однако иногда ой может того, кого он знает как всегда старательного и хорошо работающего, в праздник допустить к своему столу, дабы оказать ему честь. Пусть не совершает он жертвоприношений без приказания господина, не принимает предсказателей и чародеев, которые двумя родами пустых суеверий толкают простые души на расходы, а затем и на постыдные дела. И пусть он не посещает ни город, ни какие-либо рынки, кроме как для необходимых покупок и продаж. Вилик, как говорил Катон, не должен быть бродягой и не выходить за пределы [имения], разве лишь чтобы научиться новому виду культуры, да и то если по соседству, откуда можно быстро возвратиться. Пусть не дозволяет делать в поле тропинки или новые межи и не принимает гостей, за исключением друзей и близких господина. Предостерегая его от всего этого, его следует заставить заботиться об инвентаре и орудиях; пусть наблюдает, чтобы их было отремонтировано и сложено вдвое больше, чем сколько требуется по числу рабов, дабы не приходилось чего-либо занимать у соседа, так как затрата на такую вещь принесет меньше убытка, чем если раб оторвется от работы. Пусть одевает рабов, заботясь более о пользе, чем об изяществе, заботится, чтобы они были в безопасности от ветра, холода и дождя. От всего этого защищает одежда из кожи с рукавами, из одеял и плащи с капюшонами. В ней можно при любой погоде работать на открытом воздухе, Он должен не только быть мастером в полевых работах, но и обладать душевными добродетелями, насколько они доступны рабской природе, чтобы управлять без попустительства и без жестокости. И пусть всегда поощряет кое-кого из лучших, но щадит и худших, так чтобы скорее боялись его строгости, чем ненавидели за жестокость. Он сможет этого достичь, если будет скорее предупреждать ошибки своих подчиненных, чем наказывать провинившихся из-за его же небрежности. Самая же лучшая мера предупреждения даже и в отношении самого негодного человека - чтобы вилик постоянно наблюдал за ним и требовал неукоснительно исполнения данной ему работы. Таким образом, и надзиратели над отдельными работами будут прилежно выполнять свои обязанности, и остальные после утомительной работы охотнее предадутся покою и сну, чем развлечениям. О, если бы могли восстановиться ныне утраченные наилучшие нравы: чтобы надзиратель использовал своего товарища по рабству только для нужд господина, чтобы принимал пищу лишь на виду у рабов и только такую, какая дается и остальным. Тогда бы он заботился, чтобы и хлеб тщательно изготовлялся и остальное было полезно для здоровья! Пусть не дозволяет никому выходить за границы имения, кто не послан им, но и сам пусть посылает лишь в случае крайней необходимости. Пусть он не ведет сам торговлю и не тратит господские деньги на скот или на другие покупные вещи. Такие дела отвлекут заботы вилика, и он не сможет точно вести счета господина, и когда у него потребуют деньги, он представит вместо монет вещи. Главным же образом следует достичь того, чтобы вилик не воображал, что он знает то, чего он не знает, и всегда старался научиться тому, что ему неизвестно. Ибо если приносит большую выгоду сделанное правильно, то еще более приносит вреда сделанное плохо. Самое главное в сельском хозяйстве делать лишь один раз то, что требуется для хорошей обработки... В отношении прочих рабов следует соблюдать следующие правила, руководствуясь которыми я никогда не раскаивался: так, я чаще и более фамильярно разговариваю с сельскими [рабами], особенно хорошо себя проявившими, чем с городскими; и, так как я знаю, что такое мягкосердечие господина облегчает их постоянный труд, я иногда даже шучу и, более того, разрешаю пошутить и им самим. Часто я делаю вид, что советуюсь с ними, будто с более опытными, о каких-нибудь новых работах и, таким образом, узнаю способности каждого и в какой мере кто из них сообразителен. Я вижу, что они охотнее приступают к тому делу, которое было с ними обсуждено и в котором, как они думают, был принят их совет. Всем следует взять за правило осматривать рабов в эргастуле, исследовать, тщательно ли они закованы, достаточно ли надежно и укреплено само место заключения, не заковал ли или не освободил ли кого-нибудь вилик без ведома господина. Ибо следует особенно соблюдать два условия: чтобы того, кого господин присудил к такому наказанию, вилик не освобождал от колодок без его дозволения, и чтобы того, кого вилик заковал по собственному побуждению прежде, чем он доложил об этом господ дину, он не освобождал. Господин должен с особым вниманием исследовать положение этой категории рабов, не чинят ли им несправедливости в отношении одежды или в чем другом, что они должны получать. Это особенно необходимо потому, что, будучи подчинены многим - виликам, надзирателям за работами, тюремщикам, - они обречены терпеть больше несправедливостей и, оскорбленные жестокостью и жадностью, становятся более опасными. Таким образом, рачительный хозяин должен узнавать и у них самих, и у незакованных рабов, которым можно больше доверять, получают ли они то, что им установлено. И он должен сам попробовать, хорош ли вкус хлеба и напитка, обследовать состояние их одежды, обуви, наручников. Он должен часто предоставлять им возможность принести жалобу на тех, кто с ними жесток или недобросовестен. Мы мстим за тех, кто действительно обижен, и, с другой стороны, караем тех, кто поджигает рабов к мятежам, кто клевещет на своих начальников, и, наконец, награждаем прилежных и достойных. Также более плодовитым женщинам в честь численности их потомства мы предоставляли досуг, а иногда и свободу, если они взрастили нескольких детей. Той, у которой трое детей, подобает освобождение от работ, а у которой больше - отпуск на волю. Такая справедливость и заботливость владельца во многом способствует увеличению имущества...

Следует еще сказать, какие качества тела и души нужны для таких работников. Надсмотрщиков за работами следует назначать бдительных и самых честных. Оба эти свойства для данной обязанности важнее, чем сила и телосложение. Погонщику быков недостаточно обладать удовлетворительным умом, если он не сможет внушить страх скоту громким голосом и внешним видом. Но он должен умерять силу милосердием, он должен быть скорее страшен, чем жесток, чтобы быки были ему покорны и жили дольше, не будучи истощаемы одновременно трудом и ударами. Но каковы обязанности надсмотрщиков и погонщиков быков, я еще скажу в своем месте. Здесь довольно указать, что для вторых главное значение имеют сила и крепкое телосложение, не важные для первых... Простой работник может быть любого телосложения, лишь бы он мог переносить работу. Виноградники требуют не столько высоких мужчин, сколько широкоплечих и мускулистых. Ибо при таком сложении они будут наиболее способны окапывать и обрезывать лозы и исполнять другое, требуемое этой культурой. В этом деле, менее чем в других сельскохозяйственных работах, требуется честность, так как виноградари работают совместно и под надзором надсмотрщика. И большей частью негодяи обладают более живым умом, который необходим по условиям этих работ. Ибо они требуют работника не только сильного, но и сообразительного. Поэтому виноградники обычно возделываются закованными рабами. Однако при одинаковом уме честный человек сделает лучше, чем негодяй. Я это упомянул, чтобы никто не заключил, будто, по-моему мнению, лучше обработают землю злодеи, чем невинные люди. Но я считаю, что не следует смешивать обязанности рабов, чтобы все исполняли всё. Это будет очень невыгодно для хозяина, потому что никто не будет считать какую-нибудь работу своей и потому что тот, кто старается, приносит пользу не своей, а общей работе, а вследствие этого большей частью отлынивает от работы. Кроме того, когда что-нибудь делают многие, нельзя выявить того, кто делает плохо. Поэтому пахари должны быть отделены от виноградарей, а те - от простых работников. Следует составить группы, не более чем по десять человек, которые древние называли декуриями и очень их одобряли, так как над таким числом людей наиболее удобно надзирать во время работы, поскольку бдительность идущего впереди надсмотрщика не будет рассеиваться из-за многочисленности толпы. Если земля велика, эти группы следует отвести в разные ее части и так разделить работу, чтобы [люди не работали] по одному и по два, так как, когда они разбросаны, за ними нелегко наблюдать. Их не должно быть и более десяти, чтобы опять-таки, там, где большая толпа, отдельные [рабы] не считали, что та или иная работа к ним не относится. Такая организация не только возбуждает соревнование, но и помогает уличить ленивых. Дело идет лучше при соперничестве, и наказание бросающих работу представляется справедливым и не вызывает жалоб...

Высчитаем теперь число дней, нужных для получения урожая. Для 4-5 модиев пшеницы требуется 4 рабочих дня погонщика быков, 1 - для боронования, 2 дня - для первой и 1 день - для второй прополки и 1 1/2 дня - жнеца, что составляет всего 10 1/2 дней... Имение в 200 югеров может быть обработано двумя упряжками быков, двумя пахарями и шестью простыми работниками, если на земле нет деревьев. Если же эта земля заросшая деревьями, то, по мнению Сазерны, она будет хорошо возделана, если прибавить еще трех человек. Наш расчет показывает, что одной упряжки быков довольно для 125 модиев пшеницы и того же количества овощей... посевы, требующие четырехкратной вспашки, берут 115 дней работы на 25 югеров... Можно определить в 45 число дождливых и праздничных дней, когда не пашут^*, и еще 30 дней, в течение которых отдыхают, окончив сев; итак, всего вместе мы имеем 8 месяцев и 10 дней. Следовательно, останется еще в году 3 месяца и 25 дней, которые идут на сев зерна, вызревающего за 3 месяца, завоз сена, соломы, навоза и прочее нужное.

^* (В праздничные дни, по свидетельству Колумеллы, также выполнялся ряд работ: расчищались ручьи, пруды, канавы, сажались изгороди, купался скот, выжигались кусты, обрабатывались взятые в аренду виноградники и оливковые рощи, косились луга, выравнивался навоз, завозилось сено, изготовлялся сыр, приносились и привозились деревья для посадки и т. п.)

Теперь, прежде чем говорить о посадке лоз, я считаю нелишним заложить как бы фундамент для будущего рассуждения, а именно: взвесить и рассмотреть вопрос, обогащает ли виноградарство хозяина. Излишне, пожалуй, давать советы относительно разведения виноградников, пока с нами не согласились по основному пункту, а именно: следует ли их вообще иметь. В этом как раз большинство сильно сомневается: многие боятся и избегают виноградного хозяйства и считают более желательным иметь луга и пастбища или лес, что идет на сруб; что касается виноградника, в котором лозы вьются по деревьям, то относительно его между сельскохозяйственными писателями шла немалая война.

Отрицательно относился к этой отрасли сельского хозяйства Сазерна, Скрофа же очень ее одобрял; эти мнения мы Оценим в своем месте. Пока же прежде всего следует научить людей, заинтересованных в сельском хозяйстве, тому, что виноградники могут давать богатейший доход. Я не буду даже говорить о древнем плодородии земли, когда, по словам Марка Катона, а за ним и Теренция Варрона, один югер виноградника давал по шестисот урн вина, - Варрон в первой книге своего сочинения о сельском хозяйстве настойчиво заверяет в этом. Такие урожаи были обычны не для какой-нибудь одной области: они бывали и в Фавентинском округе и в Галльском (теперь он относится к Пицену). Но и сейчас, в наше время, громкой славой пользуется Номентанская область, и особенно имение Сенеки, человека выдающегося ума и знаний. Известно, что в поместьях его каждый югер виноградника давал обычно по восьми мехов вина. Чудом может показаться случай в наших церетанских имениях, когда у тебя на одной лозе оказалось больше двух тысяч гроздей, а у меня восемьдесят лоз, привитых в течение двух лет, принесли полных семь мехов вина. Так что виноградник в первый же свой урожай дал с югера по сто амфор, между тем читается, что если луга, пастбища и леса принесут дохода по сто сестерциев с югера, то это самое большое, чего от них может ожидать хозяин.

Чтобы хлеба в большей части Италии давали когда-нибудь урожай сам-четыре, это едва ли можно припомнить.

Почему же виноградники так обесславлены? Не они, конечно, виноваты в этом, а люди, замечает Греции. Во-первых, никто не прилагает старания к тому, чтобы проверить качество саженцев, и от этого большинство засаживает виноградники самыми скверными сортами; затем за молодыми лозами смотрят так, что, прежде чем окрепнуть и подняться, они начинают чахнуть, а если случайно им удается войти в силу, то уход за ними небрежен.

Во всех своих прегрешениях или, по крайней мере, в большинстве из них [хозяева] готовы обвинить кого угодно, но только не себя, и жалуются, что им не приносят урожая виноградники, которые они погубили своей скупостью, невежеством или небрежностью.

Пусть хозяин, который сочетает в себе знания и старательность, получит с каждого югера не сорок или, по крайней мере, тридцать амфор, как я считаю, а двадцать, по расчету Грецина, берущего минимум, и тогда своим доходом он легко превзойдет всех, кто носится со своим сеном и овощами. И Греции тут не ошибается: как хороший счетовод, он, проведя подсчет, видит, что эта отрасль сельского хозяйства особенно выгодна.

Пусть виноградники требуют очень больших расходов. Однако на семь югеров не понадобится больше одного виноградаря. Обычно считается, что его можно приобрести за гроши, купив на публичных торгах любого негодяя. Я расхожусь с мнением большинства и считаю, что прежде всего должен быть превосходный виноградарь. Пусть он стоит восемь тысяч сестерциев - сумма, в которую обойдется сам участок в семь югеров. Лозы вместе со всем, что для них требуется, т. е. с кольями и прутьями для обвязки, обойдутся, я считаю, в две тысячи на каждый югер; в общем расход равняется 29000 сестерциев. Накинем сюда 3480 сестерциев, которые можно было бы получить с этого капитала, поместив его по 6% на двухлетний срок, в течение которого виноградники как бы переживают период детства и не дают плода. Капитала с процентами выходит всего 32480 сестерциев. Если хозяин, как ростовщик кредитору, одолжит такую сумму винограднику с расчетом на вечную выплату 6%, то его годовой доход должен равняться 1950 сестерциям. При этом расчете, однако, оказывается, что доход с семи югеров, если верить Грецину, превосходит проценты, доставляемые 32480 сестерциями. В самом деле, пусть в винограднике будут самые плохие сорта. При хорошем уходе, однако, каждый югер даст во всяком случае по одному меху вина; при самых дешевых ценах на вино мех продается по 300 сестерциев; семь мехов дадут, следовательно, 2100 сестерциев - эта сумма уже превосходит шестипроцентный прирост с капитала.

Приведенный нами расчет повторяет цифры Грецина. Но мы считаем, что виноградник, югер которого дает меньше трех мехов, следует выкорчевать. Кроме того, мы до сих пор при наших расчетах не принимали во внимание чубуков, которые добывают из виноградника. Если дело происходит не в провинции, а в Италии, то доход с них покрывает всю сумму, истраченную на покупку земли. Никто не усомнится в этом, если просмотрит расчеты Юлия Аттика и мои. Я рассаживаю на югере виноградника между рядами двадцать тысяч чубуков; он сажает на четыре тысячи меньше. Допустим, что он прав; все равно не окажется ни одного, даже самого плохого, места, доход с которого не превысил бы вложенных в него денег. Пускай шесть тысяч саженцев погибнут от небрежного ухода; оставшиеся десять покупатель купит охотно и с прибылью для себя за три тысячи сестерциев. Сумма эта на одну треть превысит те две тысячи, в которые, как мы говорили, обходится один югер виноградника. Я, правда, дошел до того в своем уходе за саженцами, что сельские хозяева с удовольствием платят мне по шестисот сестерциев за тысячу их. Этого, правда, вряд ли сумеет добиться еще кто-нибудь; вряд ли кто-нибудь поверит, что я получаю со своего именьица столько вина, как это тебе известно, Сильвин. Поэтому я и поставил среднюю и обычную цену на саженцы, чтобы разногласия были невозможны и чтобы я мог скорее перетянуть на свою сторону тех, кто по невежеству боится заняться виноградниками. Доход с посадок и надежда на будущие урожаи должны побуждать нас к тому, чтобы мы разводили их...

 Отрывки из книги I, 1-6 и из III, 
 3 приводятся по изданию "Катом, Варрон, 
 Колумелла и Плиний о сельском хозяйстве" 
 под редакцией Н. И. Бурского, М. - Л., 1937.

(Плиний Старший, Естественная история, XIV, 5, 3-5; XVIII, 17-43, 171; XIX, 6)

В наши дни мало примеров, когда [культура винограда] доведена до совершенства. Тем менее следует умолчать о них, чтобы знали о выгоде, [ею даваемой], так как о ней наиболее заботятся во всяком деле. Большую славу заслужил Ацилий Стенел из числа отпущенников, обработав не более 60 югеров виноградника на Номентанской территории и продав их за 400000 сестерциев. Прославился и Ветулен Эгиал, также отпущенник, в Литернской земле в Кампании... Но наиболее знаменит следовавший тому же Стенелу Реммий Полемон, известный грамматик, купивший 20 лет назад землю за 600000 сестерциев в том же Номентанском районе у десятого мильного столба от Рима. Известна незначительность дохода во всех подгородных имениях, а там она была тем большей, что он купил землю запущенную, хотя и не из худших в этой местности. Начав ее обрабатывать сперва не по доблести, а из тщеславия, весьма ему свойственного, он под руководством Стенела, перекопав целиком виноградники и подражая этому земледельцу, достиг почти невероятного чуда, уже на восьмой год продав виноград на корню за 400000 сестерциев...

В год, когда Матерь богов прибыла в Рим, в то лето собрали, как передают, жатву более богатую, чем в течение предшествовавших десяти лет. Марк Варрон свидетельствует, что, когда Луций Метелл провел в триумфе множество слонов, продавались по одному ассу модий полбы, а также конгий вина, 30 фунтов сухих фиг, 10 фунтов масла и 12 фунтов мяса. И это изобилие шло не из латифундий отдельных владельцев, которые теснили бы соседей, так как и закон Лициния Столона ограничил их размер пятьюстами югеров, и сам он на основании своего же закона был осужден, когда, пользуясь сыном как подставным лицом, пытался овладеть большим. В чем же была причина столь великого плодородия? Руками самих полководцев возделывались в то время поля, так что позволительно думать, земля ликовала о лаврами увенчанном плуге и пахаре-триумфаторе, потому ли, что посев они вели так же заботливо, как войны, разбивали участки с той же тщательностью, как и лагери, или потому, что иод почтенными руками все произрастает пышнее, так как и усерднее возделывается. А ныне те же поля возделывают скованные ноги, осужденные руки, клейменые лбы: не также глуха земля, которую называют родительницей и окружают почтением, чтобы не против ее воли и не к ее негодованию происходило это, когда у тех, [кто ее обрабатывает], отнята и самая честь. А мы удивляемся, что плоды работы порабощенных узников не те же, что были у победоносных полководцев.

В старину полагали, что прежде всего надо ограничить размеры имения, считая, что лучше меньше сеять и лучше пахать; того же мнения, как я вижу, держался и Вергилий. Говоря по правде, латифундии погубили Италию, а также и провинции: половина Африки принадлежала; шестерым владельцам к тому времени, когда император Нерон казнил этих последних...

Всего хуже обрабатывать землю колодниками из своей рабской тюрьмы, как и вообще делать что-нибудь руками людей отчаявшихся. Безрассудным и, пожалуй, невероятным, если не вдуматься глубже, могло бы показаться одно утверждение старинных акторов: нет ничего убыточнее наилучшей обработки земли...

Люций Тарий Руф, из весьма низкого по рождению сословия, дослужившийся путем военных заслуг до консульства, и человек по-старинному бережливый, собрав щедротами божественного Августа около ста миллионов сестерциев, довел дело до того, что наследник отказался от наследства; деньги поглотила покупка земель в Пиценской области и на славу производившаяся обработка их. Так что же, хотим ли мы полного упадка и голода? Нет, клянусь Геркулесом! Но пусть во всяком деле лучшим советчиком будет умеренность. Хорошо обрабатывать землю необходимо, а слишком хорошо - убыточно, если только селянин не обрабатывает ее сам с семейством или с теми, кого он и без того содержит. Хозяину бывает невыгодно собирать некоторые урожаи, если подсчитать расходы на работу, как невыгодно ухаживать за оливой небрежно, а за некоторыми землями тщательно, что, как говорят, бывает в Сицилии и на чем попадаются новые пришельцы.

Итак, каким же образом целесообразнее всего возделывать землю? Выходит по известному изречению: "И плохо и хорошо". Однако справедливость требует выступить на защиту прадедов, которые в своих наставлениях предусматривали различные могущие встретиться в жизни положения, ибо, говоря "плохо", они хотели, чтобы под этим подразумевались способы самые дешевые, и самой большой их заботой было наибольшее сокращение расходов. Дело в том, что этому учили люди, которые, будучи триумфаторами, считали преступным владеть серебряной посудой в десять фунтов, которые в случае смерти вилика требовали разрешения оставить поле славы и вернуться в деревню, у которых ведение хозяйства брало на себя государство и которые предводительствовали войском, в то время как сенат был у них в виликах. Отсюда и остальные поговорки: "Никуда не годен хозяин, который покупает то, что он может получить из собственного имения; плох глава семьи, делающий днем то, что можно сделать ночью, кроме как в случае непогоды; хуже тот, кто в будние дни будет делать то, что он должен делать в праздники; но хуже всех тот, кто будет в ясный день работать скорее в помещении, чем в поле"... Нет сомнения, что земледелие основано на труде, а не на расходах, а поэтому предки наши и говорили, что самое полезное для поля - это хозяйский глаз...

Виды плугов многочисленны: резаком зовется кривой нож, которым режут, прежде чем поднять ее, очень плотную землю, намечая этими надрезами линии будущих борозд, в которые при пахоте вопьется загнутый лемех. Другой вид плуга - это обычный плуг, состоящий из лесины с загнутым наподобие клюва концом. Третий - для легких, у которого лемех надет не на всю подошву, а представляет только маленькое острие на конце. Он шире и острее у четвертого вида, заканчиваясь острием, как у меча, который одновременно и прорезает землю и подрезает своими острыми сторонами корни трав. Недавно в Ретии придумали к плугу прибавить пару колесиков; этот вид плуга называется plaumoratum. Лемех у него имеет форму лопаты. С таким плугом сеют, только хорошо обработав землю, преимущественно новь. Широкий лемех переворачивает дерн. Сейчас же бросают семена и проходят по ним зубчатыми боронами. Посевы, произведенные таким образом, не нуждаются в окучивании, но пахать так можно только на двух-трех парах волов. Одной паре полагается вспахать за год сорок югеров легкой земли и тридцать трудной.

Следует, конечно, смириться, что рождаются особые фрукты, которые из-за своего аромата, величины, формы недоступны для бедных,.. что различен хлеб для богатых и бедных и что сорта его разнообразны вплоть до того, который предназначен для низших слоев народа. Но и в отношении овощей выдумали разницу, как будто необходимо различать пищу; стоящую даже один асс! И среди [овощей] рождаются такие, в которых отказано народу, например капуста такого размера, что не поместится на столе бедняка:.. Ничто не нравится человеку таким, каково оно в природе. Но разве и овощи должны родиться для богатых? Никто не думает о священной горе и Авентине и об уходе разгневанного народа, но он, безусловно, сравняет скоро тех, кого разделили деньги. Ни один налог на товары не был большим в Риме, пока по требованию народа, заявлявшему всем императорам, не была отменена пошлина на овощи. Пришли к выводу, что ценз выше и надежнее и менее подвержен судьбе, когда эту плату не требуют с бедных.

 Отрывки из книги XVIII приводятся по изданию 
 "Катон, Варрон, Колумелла и Плиний о сельском хозяйстве" 
 под редакцией М. И. Бурского, М.-Л., 1937.

(Ульпиан, Дигесты^*, XXXIII, 7, 8; 7, 10; 7, 12)

^* (Из обширной юридической литературы Рима до нас дошло сравнительно немногое. Отдельные произведения юристов, за немногими исключениями, не сохранились. Но мы располагаем таким ценным источником, как Свод римского права (Corpus iuris civilis), составленный при императоре Юстиниане. Этот огромный памятник состоит из следующих частей: 1) Институции в 4 книгах - систематический курс гражданского права, приспособленный для учебных целей; 2) Дигесты (или Пандекты) в 50 книгах - сборник цитат из произведений римских юристов, центральная и наиболее обширная часть всего Свода; 3) Кодексы в 12 книгах - собрание императорских конституций и 4) Новеллы - ряд сборников указов, законов, конституций, опубликованных уже после завершения работы по составлению Свода.)

 Ульпиан (конец II-III в. н. э.) - знаменитый римский юрист, был префектом претория при Александре Севере, 
 в 228 г. был убит солдатами. Автор большого количества трудов, из которых наиболее известны: Комментарии 
 "Ad edictum" в 83 книгах и "Ad Sabinum" в 51 книге. Около трети всех цитат в "Дигестах" взяты именно 
 из трудов Ульпиана. 

В понятие инвентаря имения входит все, что служит там для производства, сбора и хранения плодов... Для производства: люди, обрабатывающие землю, и те, кто поставлен над ними; в числе последних - вилики и надсмотрщики. Затем быки, скот для унаваживания, сосуды, полезные для обработки, плуги, кирки, мотыги, серпы, ножи для подрезания деревьев и т. п. Для сбора - давильни, корзины, серпы для жнецов, косы для сена, корзины для винограда, резервуары, в которые собираются гроздья, бочки... В некоторых областях, если вилла лучше оборудована, в инвентарь включаются [также] привратники, метельщики, а если есть место для прогулок, засаженное деревьями, - садовники, если же владение имеет сальтус и пастбище -стада, пастухи и сальтуарии... Если имение получает доход от меда, то улья и пчелы... Включается и то, что служит для вывоза плодов: повозки, вьючный скот, суда, бочки, мешки... Требаций считал, что включается и булочник и цирюльник, которых держат для сельских рабов, а также ремесленник, производящий ремонт виллы, и женщины, пекущие хлеб и обслуживающие виллу, и мельники, если они работают на сельских рабов, и кухарки, и вилика, если она помогает мужу, и ткачиха шерсти, если она изготовляет одежду Для сельских рабов... Если рабы часть года обрабатывают землю, а затем их отсылают на заработки, они включаются в инвентарь. Тоже кладовщик, ведущий счета, привратник и погонщик мулов. А также мельницы, относящиеся к ним приспособления и осел для мельницы, медные сосуды, в которых варится вино и собирается вода для питья и мытья рабов, и пища [для рабов], и повозки, на которых возят навоз... Если в имении есть охотничьи угодья, из которых извлекается доход, то включаются и охотники, и собаки и другое, необходимое для охоты. То же относится и к птицеловству...

"Corpus iuris civilis", Digesta.

Велейская таблица

Велейская таблица - надпись, найденная в Велейе, в Италии. Таблица представляет собой перечень 52 владельцев, заложивших свои имения за определенные суммы, проценты с которых шли на вспомоществование беднейшим детям. Размер отдельных владений в таблице не указан; о нем можно судить лишь приблизительно, учитывая, что югер земли, в среднем, стоил около 1000 сестерциев, хотя цена эта сильно колебалась в зависимости от качества земли, местности и т. п.

Заклад имений на 440 миллионов [сестерциев], дабы по милости всеблагого и величайшего принцепса, императора Цезаря Нервы Траяна Августа Германского, Дакийского, мальчики и девочки получали на прокормление: 245 законнорожденных мальчиков - по 16 сестерциев [в месяц], итого 47040 сестерциев [в год], 34 законнорожденные девочки - по 12 сестерциев [в месяц], итого 4896 сестерциев [в год], 1 незаконнорожденный-144 сестерция, 1 незаконнорожденная - 120 сестерциев. Общая сумма - 52200 сестерциев, которую составляют проценты с означенных участков...

М. Вирий Непот зарегистрировал сельские владения в 310545 сестерциев; за вычетом подати он должен получить 25353 сестерция и заложить имения: Планианское в Юноние-вом паге на территории Велейи, граничащее с [землями] Приска Палемона, Веллея Севера и народа, стоимостью в 14000; Сунгианское с 3 хуторами в том же паге, граничащее с Г. Каллидием, Веллеем Прокулом и народом, стоимостью в 20000; Петронианское в том же паге с теми же соседями, стоимостью в 4000; Манлиево Гостилиево с хутором в том же паге, граничащее с Целием Вером и Бебием Вером и народом, стоимостью в 11000, за 3353; Манлиево Сторациево Кальпурниево в том же паге, граничащее с братьями Ульвиями Столциниями и братьями Веттиями, стоимостью в 20000; Мунациево Аттиево с 3 хуторами в том же паге, граничащее с Валерием Адулесцентом, Бебием Вером и народом, стоимостью в 28000; Мунациево Аттиево с хуторами в том же паге, граничащее с братьями Невиями и братьями Суллелиями, стоимостью в 13000, за 5000; Арсунианское с хуторами в половинной, в третьей и в двенадцатой частях в том же паге, граничащее с братьями Целиями и народом, стоимостью в 84333; за 6000 Проперциево с хутором в том же паге, граничащее с Атилием Палемоном, братьями Айасиями и народом, стоимостью 21410 сестерциев; Мессиево Аллелиево в четвертой части в Велейском паге Домицие, граничащее с Валумнием Кресцентом, братьями Новеллиями и народом, стоимостью в 14000; Лициниево Вириево в половинной части в Велейском паге Юнониевом, граничащее с ПаламенОм Приском и Пуллиеном Приском, стоимостью в 7600, на 3000; имение и сальтусы Нариановы Катусаниевы в половинной и четвертой части в Юнониевом паге Велейи, граничащие с Целием Вером и Деллием Прокулом, стоимостью в 64000, за 4000; имение Мунациево Престово Вибиево Вакулеево в том же паге, граничащее с братьями Стоницелами и народом, стоимостью в 14000; Корнелиево Коллактериево Флацеллиево с Мунациевой усадьбой в половинной части и усадьбу Веттиеву Корнелиеву в четвертой части в том же паге в соседстве с Целием Вером, Катунием Пупиллом и народом, стоимостью в 26300; имение Ацилиево Альбониево Каниниево в половинной части в том же паге, граничащее с Деллием Прокулом и братьями Эбуциями и народом, стоимостью в 10432 сестерция...

П. Афраний Аптор зарегистрировал сельские владения на 425000 сестерциев, получить должен 34206 и заложить Гельвонский сальтус в Велейском паге Домиции, граничащий с братьями Анниями, Валумнием Кресцентом и народом, стоимостью в 275000, за 25000; усадьбу Солицелу в том же паге, граничащую с Сульпицией Приской и вышеупомянутыми, стоимостью в 25000, за 2000; сальтус Атиелий в том же паге, граничащий с Лицинием Катоном, Антонием Приском и народом, стоимостью в 125000, за 7206 сестерциев...

П. Атилий Сатурнин через Кастриция Секунда зарегистрировал Фонтейское имение в Велейском паге Юнониевом, граничащее с Атилием Адулесцентом, Мелием Севером и народом, стоимостью в 50000, получить должен 4025 и заложить указанное имение...

Сульпиция Присцилла через своего отпущенника Сульпиция Субара зарегистрировала сельские владения на 490000, должна получить 38630 и заложить сальтусы или имение Рубакатий и Салицел целиком и сальтус Эборелию наполовину в Велейском паге Домиции или Амбитребии, граничащие с Афранием Аптором, Целием Вером и народом, стоимостью в 400000, за 34000 и сальтус Рубакауст в Велейском паге Домиции, граничащий с Афранием Аптором, Сульпицией Приской и народом, стоимостью в 40000, на 4640 сестерциев....

П. Альбий Секунд через Альбия Севера, своего сына, зарегистрировал сельские имения на 151200, получить должен 12104 и заложить Юлианово имение с гончарными мастерскими и 8 усадьбами в пагах Юнониевом и Домиции, граничащие с Мелием Севером, М. Веллием Физием Диогой и народом, стоимостью в 120000" за 10153, и имение или сальтус Бетутийский в третьей части в Велейском паге Домиции в селе Катурниаке, граничащее с Антонием Приском и Г. Антонием и народом, стоимостью в 26200, за 2000...

Бетутия Фуска через своего отпущенника Бетутия, вычтя подать, зарегистрировала имения Попилиево и Валериевр в Велейском паге Медутие, граничащее с нашим императором, республикой Лукой, Элием Севером и Сатрием Севером, стоимостью в 90200, получить должна 7243 и заложить указанные имения...

Колонисты Луки от имени города зарегистрировали третью часть сальтусов и имений Битунийских, каковая часть принадлежала Г. Аттию Непоту, и те части, которыми Г. Аттий Непот владел совместно с братьями Анниями, республикой Лукой и Целием Вером, а также соседние сальтусы и владения, именуемые; горами, принадлежавшие целиком Аттию Непоту, а также сальтусы и владения Уттиевы, сальтусы и владения Латавийские, сдающиеся в долгосрочную и краткосрочную аренду, и сальтусы и владения Левельские, и Берусетские, и Целейские, и Баратиольские, и Варистскйе, и Лесийские, и Динийские, и Поптийские, и Тигуллийские, и Меттийские, и Баргийские, и Бонельекие, и Тарбонийские, и Велианские, сдающиеся в краткосрочную и долгосрочную аренду, расположенные на территории Луки и Велейи, и Пармы, и Плацентии и на многих соседних горах, исключая владения на Церелийском холме и те земли, которыми некогда владел Аттий Непот с Присциллой, всего на сумму в 5 миллионов; за вычетом задолженности колонов и процентов и стоимости рабов, которые перешли к ним без уплаты их цены, и учитывая также 16000 подати, они должны получить 128780 и заложить перечисленные владения или сальтусы, вычтя 1/4 часть.

 "Corpus inscriptionum Iatinarum", XI, 1147, 
 а также приложение к "Вестнику древней 
 истории" за 1955-1956 гг., №48.