14. Ограбление римлянами побежденных стран

(Полибий, Всеобщая история, X, 16)

...По взятии города римляне поступают приблизительно так: или для совершения грабежа выделяется из каждого манипула известное число воинов, смотря по величине города, или воины идут на грабеж манипулами. Для этой цели никогда не назначается больше половины войска, прочие воины остаются внутри города, как того требуют обстоятельства... Все воины, выделенные для грабежа, сносят добычу в лагерь легионов. После этого по окончании трибуны разделяют добычу поровну между всеми воинами, не только между теми, которые оставались в строю для прикрытия, но и теми, которые стерегут палатки, а также больными и выполняющими какое-либо дело. О том, чтобы кто-нибудь не утаил чего-либо из добычи, чтобы все верно соблюдали клятву, данную при первых сборах в лагерь перед выступлением на войну, мы говорили... Итак, если половина только войска отправляется на грабеж, а другая половина остается в боевом порядке для прикрытия грабящих, то у римлян никогда не случается, чтобы дело страдало из-за жадности к добыче. Так как никто не опасается, что потеряет добычу из-за другого, и все получают поровну, - и остающиеся в запасе, и участвующие в грабеже, - то каждый остается спокойно на своем посту - у прочих народов нарушение этого правила бывает источником величайших несчастий...

(Тит Ливий, Римская история от основания города, XLV, 34)

Недалеко оттуда находился лагерь Аниция. К нему было отправлено письмо с сообщением, что сенат отдал в добычу войску города Эпира, перешедшие на сторону Персея; поэтому пусть он не тревожится тем, что произойдет. Разослав центурионов в отдельные города сообщить, что они пришли с целью вывести гарнизоны, чтобы жители Эпира были так же свободны, как и македоняне, Павел вызвал из каждого города по 10 старейшин. Приказав им, чтобы все золото и серебро было доставлено в общественную казну, он разослал по всем городам когорты. В более отдаленные города войска были отправлены раньше, чем в ближайшие для того, чтобы они повсюду прибыли в один день. Трибунам и центурионам было указано, как поступать. Утром все золото и серебро было снесено, а в четвертом часу воинам дан сигнал грабить города. Добыча была так велика, что на каждого всадника приходилось по 400 денариев, а на каждого пехотинца по 200; 150000 человек было уведено в рабство. После этого были разрушены стены разграбленных городов, число которых доходило до 70. Вся добыча была продана, и вырученные деньги распределены между воинами. Эмилий Павел направился к приморскому городу Орику, совсем не удовлетворив, как он надеялся, воинов, которые негодовали на то, что не получили части из царской добычи, как будто они вовсе не воевали в Македонии...

(Тит Ливий, Римская история от основания города, XXXIX, 6)

...Из азиатских походов воины привезли в Рим начало чужеземной роскоши. Они впервые привезли в город диваны с бронзовыми ножками, дорогие ковры, занавеси и прочие ткани, также одноножные столики и поставцы для посуды, считавшиеся тогда великолепной мебелью; тогда появились на пиршествах певицы, играющие на цитре и арфе, и другие развлечения для забавы пирующих; и самые пиршества начали устраивать с большею тщательностью и большими расходами. Тогда повар, считавшийся в прежнее время последним рабом по стоимости и по значению, приобрел цену, и то, что прежде было делом прислуги, стало искусством. Впрочем, то, что видели в ту пору, было лишь зародышем будущей роскоши...