4. Подъем борьбы народов Азии и Африки против империалистической агрессии

Японские милитаристы пытались представить свою агрессию на Тихом океане и в Юго-Восточной Азии как неизбежную расовую войну между азиатами и европейцами. Они считали, что, имея военное превосходство, сумеют объединить под лозунгом "Азия для азиатов" все народы этого огромного континента. Идею создания в Азии колониальной империи под управлением японской "господствующей расы" они преподносили как создание "сферы сопроцветания великой Восточной Азии". Японская нация изображалась идеологами японского милитаризма божественной, призванной "освободить 1 млрд. человек населения от кандалов англосаксонского господства, установить "новый порядок" в Азии" ("Japan Times and Advertiser", February 1, 1942.).

Идеологи паназиатизма заявляли о существующей якобы "необходимости" политического объединения народов Азии под эгидой Японии. Они демагогически утверждали, что в создаваемой ими "великой Азии" не будет "ни завоеваний, ни угнетений, ни эксплуатации какого бы, то - ни было народа". Пропагандируя идеологию паназиатизма, японский империализм стремился пробудить и использовать в своих целях шовинистические настроения национальной буржуазии и феодалов азиатских стран, заинтересовать их в совместной эксплуатации народов этих стран.

Эта пропаганда велась различными организациями, а также специальными группами ("кикан") японской армии. Одна из таких организаций - "Фудзивара кикан" развернула подрывную работу среди колониальных войск и населения Индии, Малайи, Сингапура, Северной Суматры (К. Ghosh. The Indian National Army: Ssecond Front of the Indian Independence Movement. Meerut, 1969, р. 18-19.).

Зимой 1941/42 г. на развитие национально-освободительного движения в странах Азии и Африки значительное воздействие оказали такие важнейшие события, как срыв гитлеровского блицкрига и разгром немецко-фашистских войск под Москвой, вовлечение в орбиту мировой войны многомиллионного населения стран Юго-Восточной Азии, укрепление антифашистской коалиции. В настроениях народов стран Юго-Восточной Азии происходили заметные перемены в пользу государств антифашистского блока.

Тем не менее с началом войны на Тихоокеанском театре командования английских, голландских и американских вооруженных сил, не решаясь дать оружие в руки народов колониальных стран, не привлекли их к активной борьбе с агрессором. Так, голландские колонизаторы не захотели вооружить 100 тыс. индонезийских добровольцев, явившихся на призывные пункты в начале войны (Национально-освободительное движение в Индонезии (1942-1965). М., 1970, стр. 36.). Предложения компартий организовать отпор японцам почти повсеместно были отвергнуты (Пробуждение угнетенных, стр. 442.)).

Расовая дискриминация, существовавшая в англо-индийской армии, отсутствие современной военной техники и пораженческие настроения среди английских офицеров и генералов отнюдь не способствовали подъему боевого духа индийцев, сражавшихся в составе английской армии в Бирме, Малайе и Сингапуре (К. Ghosh. The Indian National Army, р. 66-67.). Аналогичное положение было и на Филиппинах (L. Morton. The Fall of the Philippines. Washington, 1968, р. 503.).

Народы территорий, оккупированных агрессором, подвергались жестокой эксплуатации, а ресурсы - хищническому разграблению японскими монополиями и военщиной. Естественно, это не могло вызвать "дружественного отношения" населения, на что рассчитывали японские идеологи паназиатизма. По существу, на оккупированной территории начался жестокий террор, устанавливался еще более суровый колониальный режим, который и ускорил процесс зарождения антияпонского Сопротивления.

События зимы 1941/42 г. внесли определенные коррективы в позицию колониальных держав, входивших в антифашистскую коалицию. 23 февг раля 1942 г. президент США Рузвельт выступил по радио с заявлением о том, что Атлантическая хартия относится не только к странам, граничащим с Атлантикой, но и ко всему миру ("The New York Nimes", February 24, 1942.). Эти слова были благожелательно встречены общественным мнением стран Азии, породив там немало иллюзий относительно "помощи" США народам колоний и зависимых стран при решении вопроса об их суверенитете. Заявление Рузвельта показало, что США стремятся утвердить свое влияние в захваченных Японией владениях их союзников.

Превращение национально-освободительного движения народов колоний и зависимых стран в одну из решающих сил антифашистской борьбы явилось важной особенностью второй мировой войны. Но в каждой стране этот процесс развивался своими сложными, подчас противоречивыми путями.

Война на Тихом океане и в Юго-Восточной Азии отвлекла часть сил японской армии из Китая. Тем самым создались условия для усиления боевой активности китайской армии и дальнейшего развертывания национально-освободительного движения на оккупированных японцами территориях. Для этого необходимо было восстановить фактически нарушенное единство внутри общенационального антияпонского фронта, возобновить сотрудничество между гоминьданом и коммунистической партией в отражении агрессии против Китая. Однако гоминьдановское правительство, внутри которого усиливалась прояпонская группировка, по-прежнему продолжало проводить антикоммунистическую и антисоветскую политику. Росло влияние "четырех семейств" на экономическую жизнь страны и дальнейшую ее милитаризацию.

Группа Мао Цзэ-дуна также не стремилась к восстановлению единого фронта. К тому же в результате его ошибочных установок в отношении стратегии и тактики вооруженной борьбы (ставка на мелкие изолированные действия партизанского характера, отказ от маневренных операций крупного масштаба, замена регулярных формирований народным ополчением - минь бин) были ослаблены боевые возможности сил, руководимых КПК. На фронте, в освобожденных районах и на антияпонских партизанских базах создалось тяжелое положение. В ходе операций против наступавших японских войск народно-освободительные силы в Северном и отчасти в Центральном Китае понесли серьезные потери. Численность бойцов 8-й и Новой 4-й армий уменьшилась почти на 150 тыс. С середины 1941 г. и до лета 1942 г. площадь освобожденных районов сократилась вдвое. Многие местные партийные организации были деморализованы (Новейшая история Китая. 1917-1970 гг., стр. 199.).

Все это вызвало недовольство значительной части партийных кадров политической линией Мао Цзэ-дуна и привело к новому обострению разногласий в руководстве КПК. Вместо самокритичного анализа своих ошибок Мао Цзэ-дун и его группа встали на путь углубления фракционной борьбы. Чтобы отвлечь внимание КПК от конкретных виновников поражений на фронте зимой 1941/42 г., они вновь обратились к "чжэнфэну". Так называемая идеологическая революция, начало которой Мао Цзэ-дун провозгласил в феврале 1942 г. в докладе перед слушателями партийной школы в Яньани, явилась вторым этапом "чжэнфэна" и ставила своей целью подменить марксизм-ленинизм идеями Мао Цзэ-дуна, или "китаизированным марксизмом" (Новейшая история Китая. 1917-1970 гг., стр. 201.), и способствовать укреплению националистического курса. "Чжэнфэн" в конечном итоге вылился В клеветническую антикомин-терновскую и антисоветскую кампанию, в борьбу против интернационалистических сил компартии.

В Корее зимой 1941/42 г. продолжались действия мелких партизанских подразделений в тылу японских оккупационных войск. В промышленных районах страны происходили стачки, на военных предприятиях и объектах - диверсии. Рост партизанского движения заставил колонизаторов увеличить силы полиции и жандармерии с 24 тыс. в 1939 г. до 180 тыс. человек в 1941 г. ("Кунса чисик", Пхеньян, 1960, № 10, стр. 16.).

К началу войны на Тихом океане количество японских войск во Французском Индокитае (Вьетнам, Лаос, Камбоджа) достигло 75 тыс. человек (История Вьетнама в новейшее время (1917-1965), стр. 165.). Японцы использовали для колониальной эксплуатации страны административный аппарат вишистского генерал-губернатора Ж. Деку. На основе соглашения оккупантов с вишистами был создан так называемый "франко-японский режим", означавший двойной колониальный гнет. Но воля народов Индокитая к борьбе за свободу не была сломлена. Силы, выступавшие против японских захватчиков и их пособников - вишистов, сплотились вокруг Лиги независимости Вьетнама (Вьет-минь), которую возглавлял Хо Ши Мин. Фактически Коммунистическая партия Индокитая была единственной политической организацией, активно боровшейся против захватчиков. Ее руководство последовательно выступало за превращение Вьет-миня в массовую организацию и за подготовку восстания (Vo Nguen Griap. La Liberation nationale au Vietnam. Hanoi, 1970, р. 16.). Опорные базы деятельности КПИК находились в провинции Као-банг и в уезде Бак-сон провинции Ланг-сон. В провинции Као-банг к концу 1941 г. большая часть сельского населения была вовлечена в общества спасения родины. Здесь создавались первые ополченские отряды самообороны. На территории уезда Бак-сон вплоть до марта 1942 г. действовал крупный партизанский отряд под руководством коммунистов.

Заблаговременно подготовилась к борьбе и решительно выступила против японских захватчиков Коммунистическая партия Филиппин (КПФ). Она вела за собой большинство рабочих города Манилы и крестьян центральной равнины острова Лусон - основного экономического района и главного центра политической жизни страны. На заседании ЦК КПФ 7-10 декабря 1941 г. было принято решение о поддержке союзных держав в борьбе против фашизма и об организации вооруженного сопротивления агрессору. Компартия обратилась к народу и ко всем демократическим организациям с призывом создать единый боевой антияпонский фронт. 16 февраля 1942 г. состоялась подпольная конференция в селении Бавит, которая провозгласила создание Национального антияпонского единого фронта. В марте 1942 г. началось формирование Народной антияпонской армии "Хукбалахап" (Название "Хукбалахап" происходит от сокращения слов тагалогского языка "Hukbong bayan laban sa Hapon" ("Хукбонг Байян Лабан са Хапон").). Эта подлинно народная организация состояла из членов рабочих союзов, крестьянских организаций, части интеллигенции и мелкой буржуазии, членов социалистической и коммунистической партий. Ее руководителями были рабочие лидеры Л. Тарук и К. Алехандрино, известный ученый коммунист профессор В. Лава (К. Гошал. Народ в колониях. М., 1949, стр. 233.). "Хукбалахап" использовала оружие, брошенное на поле боя японцами и американцами. 14 марта партизаны нанесли первый серьезный удар по оккупантам (Г. Левинсоп. Филиппины на пути к независимости (1901 -1946), стр. 278.). Правящая верхушка филиппинской буржуазии отказалась от совместных действий с коммунистами в обороне островов. Многие члены Национальной партии стали сотрудничать с японцами.

На Южном Лусоне были созданы партизанские отряды из американских и филиппинских солдат, ушедших в леса после поражения своих частей, а также из патриотически настроенной части национальной буржуазии (R. Smith. Triumph in the Philippines. Washington, 1966, р. 26.).

В Малайе и Сингапуре движение Сопротивления японским агрессорам возглавила Коммунистическая партия Малайи (КПМ). После высадки японцев представители КПМ предложили британскому командованию сотрудничество в создании ополченских и партизанских антияпонских отрядов. Их поддержали различные местные организации. Коммунисты, в том числе политзаключенные, выпущенные из тюрем, стали костяком ополченских подразделений, которые вместе с регулярными войсками обороняли Сингапур в декабре 1941 г.- январе 1942 г., участвовали в нападениях на тылы и коммуникации японских войск (I. Morrison. Malayan Postcript. London, 1942, р. 165, 170-171; H. Miller. Menace in Malaya. London, 1954, р. 33, 38.).

После поражения английских войск многие рабочие, представители средних городских слоев, преимущественно молодежь китайской национальности, во главе с коммунистами уходили в горные и лесные районы, где формировались первые партизанские отряды. Основные центры Сопротивления создавались под руководством КПМ. В городах активность подпольной деятельности была значительно слабее (В. Руднев. Очерки новейшей истории Малайи 1918-1957. М., 1959, стр. 46; J. Gullick. Malaysia/ London, 1969, р. 97.).

Демагогическая пропаганда японцев наибольшее влияние оказала на население Индонезии. Многие индонезийцы поверили в то, что японская армия выполняет не захватническую, а освободительную миссию. Однако эти иллюзии и заблуждения индонезийского народа скоро рассеялись.

Паника и растерянность голландских колонизаторов в связи с вторжением японских войск в Индонезию в начале 1942 г. способствовала стихийным народным выступлениям. Большинство их носило антиголландский характер. Однако имели место и антияпонские выступления. На Северном Сулавеси (в районе Горонтало), Центральном Сулавеси (в Лувуке, Толи-Толи), на Западной Суматре в январе - феврале 1942 г. вспыхнули антиколониальные восстания под национальным флагом. Здесь создавались местные органы власти, отряды самообороны, крестьяне пытались делить между собой помещичью землю. Но все эти восстания были жестоко подавлены японцами (Национально-освободительное движение в Индонезии (1942-1965), стр. 37-38.).

Сложность развития антияпонской борьбы в Индонезии обусловливалась социальной пестротой сил национально-освободительного движения, идейным разбродом в националистических организациях, боязнью национальной буржуазии вооруженных выступлений и вовлечения в них широких народных масс. Сказывалась также слабость индонезийской компартии, которая после поражения восстания в 1926 г. не смогла восстановить свои силы (Д. Айдит. Уроки истории Коммунистической партии Индонезии. Перевод с индонезийского. М., 1961, стр. 9; "Indonesia". Ithaka (New York), 1969, № 9, р. 6.). Однако с началом японской оккупации коммунисты приняли участие в создании подпольных антияпонских организаций и возглавили некоторые из них (G. Kahin. Nationalism and Revolution in Indonesia. Ithaka (New York), 1969, р. 111.).

Вторжение японских войск в Бирму облегчалось деморализацией английской армии, не пользовавшейся поддержкой местного населения. Союзное командование не надеялось на стойкость бирманских войск и, когда начались боевые действия, приняло решение заменить их. Бирманский народ ждал провозглашения обещанной японцами независимости. Армия независимости Бирмы, сформированная из бирманцев в Таиланде во главе с Аун Саном, вступила в пределы страны вместе с японскими войсками. Она была поддержана населением, которое с АНБ связывало свои надежды на установление национальной власти. В ряды армии стали вступать добровольцы. АНБ, рассчитывая сыграть роль освободительницы страны, начала создавать в занятых ею населенных пунктах "административные комитеты свободной Бирмы". В марте 1942 г. японское командование для видимости согласилось образовать центральную бирманскую администрацию во главе с Такином Тун Оке. Однако, по существу, она никакой реальной власти не получила. Обещанная независимость Бирмы после занятия японцами 8 марта 1942 г. Рангуна не была провозглашена.

Японское командование стало препятствовать созданию новых "комитетов свободной Бирмы" и действиям АНБ. В занятых районах оно усиленно насаждало свою военную администрацию.

В результате этого возникли и постоянно обострялись трения между японскими властями и АНБ, руководители которой начали понимать истинные намерения оккупантов (В. Васильев. Очерки истории Бирмы 1885-1947. М., 1962, стр. 252-253.)). В стране стало складываться антияпонское подполье. Под руководством коммунистов в дельте реки Иравади и на севере Бирмы началось формирование партизанских отрядов. Коммунисты обратились к народу с призывом подняться на борьбу против японских захватчиков (А. Кауфман. Бирма: идеология и политика, стр. 100-101; J. Gady. A Hhistory of Modern Burma, р. 448.).

В начале 1942 г. стала реальной угроза оккупации Индии. Под натиском японских вооруженных сил британские войска продолжали отступать, и военный престиж англичан быстро падал.

Державы оси в отношении Индии вынашивали колониалистские планы, маскируя их демагогической пропагандой. 16 февраля премьер-министр Японии Тодзио в речи по радио призвал Индию использовать "великую войну в Восточной Азии" для завоевания свободы (К. Ghosh. The Indian National Army, р. 40.). Японское командование заявляло, что его войска вступят в Индию как "освободители". Оно форсировало создание так называемой индийской национальной армии в Юго-Восточной Азии из военнопленных и индийцев, проживавших за границей.

Внутреннее положение Индии становилось все более напряженным. Восточные провинции были наводнены сотнями тысяч беженцев из Бирмы. Жизнь трудящихся масс с каждым днем ухудшалась. В стране нарастало недовольство колониальной администрацией.

"Опасность, грозившая Индии,- писал впоследствии Джавахарлал Неру,- содействовала сближению националистических и интернационалистических взглядов. Единственным разобщающим фактором была политика английского правительства" (Дж. Неру. Открытие Индии. Перевод с английского. М., 1955, стр. 491.).

Собравшийся в конце декабря 1941 г. на сессию Индийский национальный конгресс (ИНК) подтвердил свое предложение Англии о сотрудничестве в отражении японской агрессии при условии передачи руководства военными усилиями страны национальному правительству. "Симпатии конгресса,- говорилось в резолюции от 23 декабря,- должны неизбежно быть на стороне народов, которые подверглись агрессии и сражаются за свободу, но только свободная и независимая Индия в состоянии оборонять страну силами всей нации и быть в состоянии оказать помощь в осуществлении еще больших задач, возникающих в связи с военным штормом" (Р. Sitaramayya. The History of Indian National Congress. Vо1. II (1935-1947). New Delhi, 1969, р. 292.).

Лишь в марте 1942 г., через неделю после падения Рангуна, английское правительство, встревоженное поражениями в войне, направило в Индию делегацию во главе с членом военного кабинета С. Криппсом для переговоров с лидерами индийских политических партий о предоставлении стране прав доминиона. Однако переговоры закончились неудачей. Четко выявилось нежелание английского правительства передать в ведение Индии вопросы ее обороны и создать представительное национальное правительство военного времени (Более того, в марте 1942 г. английское правительство решило, что в Индии необходимо иметь дополнительное количество английских войск для обеспечения "внутренней безопасности" на случай восстания.). В проекте декларации содержалась также неприемлемая для индийцев идея раскола страны на отдельные части. Английские предложения были отвергнуты не только ИНК, но и другими партиями (Дж. Неру. Открытие Индии, стр. 507.). Внезапно прервав переговоры, Криппс в середине апреля покинул Индию.

Внутри ИНК обострились разногласия по вопросу отношения к войне. Большинство членов партии, в том числе М. Ганди, выступали против широкого участия в ней индийцев. Другие же ее деятели поддерживали Джавахарлала Неру и Абул Калам Азада, считавших, что, в случае вступления японцев на индийскую землю народ должен оказать им сопротивление всеми имеющимися силами и средствами (Мировоззрение Джавахарлала Неру. М., 1973, стр. 171.). Однако английское правительство даже при угрозе вторжения боялось доверить оружие индийцам, не находившимся в рядах регулярной армии (Дж. Неру. Открытие Индии, стр. 509.).

Компартия Индии, продолжавшая оставаться на нелегальном положении, с началом войны на Тихом океане в своей деятельности учитывала огромное уважение индийской общественности к Советскому Союзу. Индийские коммунисты добивались, чтобы народы Индии внесли свой достойный вклад в борьбу прогрессивных сил мира и демократии против фашистско-милитаристского блока, активно поддержали военные усилия Англии.

Зимой 1941/42 г. заметный сдвиг в пользу антифашистской коалиции произошел и в настроениях народных масс стран Ближнего Востока и Африки. Этому способствовали срыв заговорщических планов держав оси и местной реакции, связанных с прорывом в этот район итало-германских войск; завоевание независимости странами Леванта; общее изменение соотношения сил после заключения 29 января 1942 г. договора о союзе между СССР, Англией и Ираном, дававшего иранскому государству гарантию национальной независимости и надежной защиты от гитлеровской агрессии.

Трудящиеся массы все более осознавали, что главную опасность в мире представляют государства фашистско-милитаристского блока. Борьба народов против гитлеризма постепенно приобретала конкретные формы. В Сирии и Ливане легализовались профсоюзы, возрос авторитет коммунистической партии. В Палестине прогрессивные арабские организации, в том числе Лига арабских студентов, выступили за единство трудящихся в совместной борьбе против фашизма (Palestine. A Study of Jewish, Arad and British Policies. Vol. II. New Haven, 1947, р. 1018.). Многие арабы-палестинцы добровольно вступали в английскую армию (Ibid., р. 1027.). В Иране прогрессивная Народная партия Ирана ("Туде"), созданная левыми силами после вступления на территорию страны советских и английских войск, провозгласила борьбу с фашизмом своей программной задачей (А. Шамим. Иран дар доуре-йе салтанат-е Мохаммед Реза-шах Пехлеви кабир (Иран в период правления Мохаммеда Реза-шаха Пехлеви). Тегеран, 1969, стр. 14.). В Египте английское правительство, не соглашавшееся ни на какие компромиссы с национально-освободительным движением, в феврале 1942 г. оказалось перед угрозой профашистского переворота, который подготавливали реакционные партии и придворная камарилья короля Фарука. В результате оно было вынуждено способствовать приходу к власти буржуазно-националистической партии Вафд, выступавшей с антифашистских позиций и пользовавшейся значительным влиянием среди мелкобуржуазных, крестьянских масс и части рабочего класса.

В странах Северной Африки коммунистические партии по-прежнему представляли собой основную силу, вокруг которой сплачивались антифашисты, последовательные демократы, все те, кто разделял идеи национальной независимости. Коммунисты вскрывали истинные причины, обусловившие поражение Франции, разоблачали предательскую, профашистскую сущность правительства Виши, призывали всех жителей к объединению против политики коллаборационизма, к противодействию проникновению гитлеровцев и их идеологии в Северную Африку. В феврале 1942 г. компартия Алжира в манифесте выдвинула задачу не допустить использования ресурсов Северной Африки для нужд военной машины Гитлера (Л. Бухали. Октябрьская социалистическая революция и национальное движение в Алжире. Перевод с французского. М., 1957, стр. 25.), в союзе с французскими братьями и со всеми народами принять участие в борьбе за свободу. На территориях Марокко, Алжира и Туниса продолжали действовать подпольные антифашистские группы, стремившиеся установить связь с союзным командованием. В Алжире была нелегально восстановлена Всеобщая конфедерация труда, объединявшая прогрессивные профсоюзы, проводились забастовки, поддерживались связи с армией.

Живой интерес и симпатии народов колониальных и зависимых стран Ближнего, Среднего Востока и Африки вызывала героическая борьба советского народа и его вооруженных сил против гитлеровской Германии и ее сателлитов. В Сирии, Ливане, Египте, Южно-Африканском Союзе и других странах создавались общества культурных связей с СССР, комитеты помощи Советскому Союзу, проводились митинги солидарности с ним, отмечались как всенародные праздники победы Советской Армии. Под давлением широкой общественности правительства Египта, ЮАС, Эфиопии предприняли шаги к установлению дипломатических и консульских отношений с СССР.

Разгром гитлеровских войск под Москвой дал мощный импульс антифашистскому движению в оккупированных врагом странах. Зимой 1941/42 г. освободительная борьба значительно усилилась. Повысились ее массовость и организованность, ускорился процесс создания национальных фронтов. На первый план выдвигались вооруженные формы сопротивления.

Коммунистические партии своей мужественной и беззаветной борьбой завоевывали глубокое доверие и авторитет среди широких народных масс.

В центре внимания коммунистов США, Англии и других буржуазных стран антифашистской коалиции в этот период была борьба за открытие второго фронта в Европе и развертывание "битвы за производство".

В Латинской Америке также усилилось движение солидарности с СССР и другими государствами антифашистской коалиции. Коммунистические партии стран этой части континента развернули широкую кампанию за вступление в войну против держав оси.

Из всех политических сил различных стран наиболее последовательно и энергично добивались мобилизации усилий своих народов на разгром государств фашистско-милитаристского блока коммунистические партии.

С началом войны на Тихом океане и в Юго-Восточной Азии в борьбу с агрессией держав оси включились народные массы колоний и зависимых стран. Как и на Западе, в этом районе инициатива и авангардная роль в организации сопротивления агрессору принадлежала коммунистическим партиям. Им приходилось действовать в сложнейших условиях раздробленности национально-освободительного движения, не находя поддержки со стороны колониальной администрации, боявшейся опереться на народные массы. Развитие движения Сопротивления в этой части земного шара на первых порах тормозили прояпонские тенденции и ложные иллюзии, возникшие в результате паназиатской пропаганды японских милитаристов.

Основную силу национально-освободительной борьбы в Азии составляло крестьянство и лишь в отдельных странах - промышленный и сельскохозяйственный пролетариат. Буржуазия в оккупированных Японией странах либо участвовала в Сопротивлении изолированно от народных масс, либо вовсе оставалась в стороне. Значительная ее часть сотрудничала с японскими захватчиками. Жестокая оккупационная политика вскоре рассеяла веру колониальных народов в "освободительную миссию" Японии.